de omnibus dubitandum 119. 14

ЧАСТЬ СТО ДЕВЯТНАДЦАТАЯ (1918)

Глава 119.14. ПЕРВЫЕ ЛАСТОЧКИ ЗАПАДНИ…

    Мы в феврале 1918. Гофман [Гофман Макс (1869–1927) — генерал-майор, специалист по России (в 1898–1899 гг. находился в России в командировке; в период русско-японской войны состоял при штабе японской армии в качестве военного атташе; служил в русском отделе Большого Генерального штаба); во время Первой мировой войны: офицер Генштаба при штабе 8-й армии, генерал-квартирмейстер штаба 9-й армии, генерал-квартирмейстер штаба Главнокомандующего Восточного фронта генерал-фельдмаршала П. фон Гинденбурга, начальник штаба Восточного фронта; после производства в генерал-майоры в октябре 1917 г. фактически вел мирные переговоры в Брест-Литовске.

    Был противником отделения Прибалтики и сторонником сближения с Россией, но, выполняя инструкции Верховного командования, выдвинул 5(18) января 1918 г. условия мирного договора, согласно которым занятые территории Латвии и Белоруссии, а также Польша и Литва исключались из состава России] уже стучал по брестскому столу [На переговорах в Брест-Литовске, начавшихся в ноябре 1917 г., формальным главой немецкой делегации был Главнокомандующий Восточным фронтом принц Леопольд Баварский, передавший собственно ведение переговоров начальнику штаба Восточного фронта генералу Гофману.

    В начале 1918 г., после получения заявления германского министра иностранных дел Кюльмана, содержащего условия мира, на переговоры отправилась советская делегация во главе с наркомом иностранных дел Лейбой Бронштейном (Троцким)(см. фото). Имевший четкие указания всеми путями затягивать переговоры, но, в конце концов, принять условия ультиматума, Лейба Бронштейн (Троцкий) решил отказаться подписывать мирный договор, 28 января отверг требования немецкой стороны и, продолжая отстаивать свой принцип «ни мира, ни войны», вернулся в Петроград.

(на фото Второй состав советской делегации в Брест-Литовске. Сидят, слева направо: Каменев, Иоффе, Биценко*. Стоят, слева направо: Липский В.В., Стучка, Бронштейн (Троцкий) Л.Д., Карахан Л.М.)

*) Германский статс-секретарь по иностранным делам Р. фон Кюльман так описывал торжественный обед, устроенный в честь советской делегации в Бресте главкомом Восточного фронта, престарелым принцем Леопольдом Баварским:
    «Москвичи, конечно, только из пропагандистских соображений включили в состав своей делегации женщину, прямиком прикатившую из Сибири. Она застрелила непопулярного среди левых тамошнего генерал-губернатора и в соответствии с мягкой царской практикой была не казнена, а осуждена на пожизненное заключение. Эта выглядевшая как пожилая домохозяйка дама, по фамилии Биценко, судя по всему, примитивная фанатичка, рассказывала за ужином принцу Леопольду, по левую руку от которого ее посадили, со всеми подробностями, как она совершила это покушение. Держа в левой руке меню ужина, она показывала ему, как вручала генерал-губернатору («Он был плохой человек», — поясняла мадам при этом) объемистое прошение и одновременно стреляла ему в живот из револьвера правой рукой. Принц Леопольд со своей обычной любезной вежливостью слушал с напряженным вниманием, как будто рассказ этой убийцы интересовал его живейшим образом».

   
Результатом демарша Троцкого стало предпринятое немецкой стороной после истечения обусловленного договоренностями срока перемирия наступление, начавшееся 18 февраля 1918 г., в результате которого за шесть дней русские войска были разгромлены, а еще не занятая часть Латвии, Эстония, Нарва, Псков и часть Псковской губернии оккупированы], а Лейба Бронштейн (Троцкий), бросив в ответ: «Не воюем и не подписываем мира», — умчался обратно в Питер.

    Корпуса Эйхгорна [Эйхгорн Герман фон (1848–1918) — генерал-фельдмаршал, с января 1915 г. командовал 10-й армией, с 30 июля 1916 г. одновременно Главнокомандующий группой армий «Эйхгорн», наступавшей в Восточной Пруссии, а в конце 1917 г. — начале 1918 г. в Прибалтике и в Белоруссии; после прекращения мирных переговоров войска под его командованием заняли Двинск (18 февраля), Цесис, Даугавлилс, Минск и Резекне (21 февраля), Валгу и Валмиеру (23 февраля), Калинковичи (24 февраля). Жлобин (27 февраля), Рогачев и Речицу (28 февраля), Гомель (I марта), Оршу (3 марта), Могилев (5 марта); с 31 марта 1918 г. был Главнокомандующим группы армий «Киев», в этом качестве стал главой оккупационной администрации на Украине] топочут по Украине и одновременно наступают в направлении станции Бологое, грозя прервать связь двух столиц.

    В Смольном паника. Ленин заперся в кабинете и диктует обращение по прямому проводу к Гофману. Лейба Бронштейн (Троцкий) и Подвойский [Подвойский Николай Ильич (1880–1948) — член РСДРП с 1901 г., в 1917 г. председатель Всероссийского бюро военных организаций при ЦК РСДРП(б), председатель Петроградского ВРК; в ноябре 1917 г. — марте 1918 г. заместитель наркомвоенмора, затем председатель Всероссийской коллегии по организации и управлению Красной армией, председатель Высшей военной инспекции РККА, член РВС Республики, с января по сентябрь 1919 г. наркомвоенмор Украины, до 1923 г. начальник ВСЕОБУЧа и ЧОНа.

    См. характеристику Подвойского в газетном варианте очерка: «Помощник Троцкого Подвойский, человек исключительной энергии и безусловного организаторского таланта, от ярославского корректора дошедший до всероссийского военного министра» (Общее Дело. — 1921. — № 218.— 18 февраля. — С. 2)] назначают бывших посетителей Ротонды [Ротонда — знаменитое кафе в Париже, где собиралась артистическая, художественная и литературная богема, было очень популярно среди русских эмигрантов и туристов до революции] комиссарами казарм, арсенала, складов [Опасаясь падения Петрограда, большевики предпринимали экстренные меры, пытаясь организовать оборону, но немцы прекратили наступление 24 февраля, после того, как захватили Псков; 23 февраля были предъявлены новые условия мирного договора, немедленно принятые].

    Издан приказ, угрожающий расстрелом на месте в четырнадцати случаях жизни: тут и нахождение оружия, и порождение слухов, и спекулятивная продажа валюты, и т.д. и т.п.

    В Семеновских казармах Дыбенко [Дыбенко Павел Ефимович (1889–1938) — в 1917 г. — председатель Центробалта, член Петроградского Военно-Революционного Комитета, член Комитета по военным и морским делам; в мае 1918 г. был исключен из партии за сдачу немцам Нарвы; находился на подпольной работе на Украине; в августе 1918 г. в Севастополе был арестован германскими властями, но обменян на плененных большевиками германских офицеров, командовал полком, позже бригадой Украинской советской дивизии; в январе 1919 г. — командующий группой войск Екатеринославского и Харьковского направлений; затем Крымской армией, начдив] собрал балтийцев и под усиленным конвоем погнал их грузиться в сторону Нарвы, где при первом же столкновении — пьяные и ошалелые — они нарвались на фугасные поля и почти целиком полегли. Остаток добежал до Ямбурга, где на вокзале Дыбенко собственноручно расстреливал беглецов, а заодно рабочих ж.-д. мастерских [Дыбенко возглавил сформированный из балтийский матросов, ранее переброшенных в Петроград, «Северный летучий отряд». Не имевшие никаких навыков пехотного боя матросы при первом столкновении с немецкими войсками под Нарвой сдали фронт].

    25 февраля утром в Смольный институт явился генерал Парский [Парский Дмитрий Павлович (1866–1921) — окончил Николаевскую академию Генерального штаба в 1893 г., занимал различные штабные должности, с 1908 г. командовал полком, генерал-майор, с 1910 г. — бригадой; во время Первой мировой войны — сначала дивизией, затем гренадерским корпусом; в июле 1917 г. принял командование 12-й армией, в сентябре — 3-й армией, после Октябрьской революции перешел на сторону большевиков; в феврале-марте руководил обороной Нарвы и Ямбурга, в сентябре-ноябре 1918 г. был командующим Северным флотом; в 1919–1921 гг. — председатель Комиссии по разработке уставов и член Комиссии по составлению «Положения о полевом управлении войск», был в числе высших офицеров, подписавших так называемый «Брусиловский призыв» к бывшим офицерам] и предложил свои услуги.

    «Меж немцами и большевиками выбор нетруден, — сказал Парский Лейбе Бронштейну (Троцкому), — красную звезду мы всегда предпочтем черному орлу…».
Авгуры [Авгуры — римские жрецы, которые в своих предсказаниях, в частности, ориентировались на атмосферные явления и поведение птиц] посмотрели друг на друга, и более умный из двух, Лейба Бронштейн (Троцкий), не задавая дальнейших вопросов, тут же поручил Парскому совместно с «освободившимся» начальником штаба Крыленки оборону Петрограда; Парскому предоставили Нарвский укрепленный район. В приказе о новых назначениях отмечались исключительные знания Парским Питерского участка: в 1917 г. он командовал 12-ой армией, защищавшей подступы к Риге. Он приглянулся большевикам еще в августе 1917 г. своим выступлением против Корнилова и грубым заигрываньем с солдатскими комитетами.

    Служака старого режима, привыкший лавировать и воздерживаться, Парский отличался изумительным уменьем ладить с любым начальством. От Сухомлинова [Сухомлинов Владимир Александрович (1848–1926) — генерал-адъютант, генерал-от-кавалерии, член Государственного Совета; окончил Николаевскую академию Генерального штаба в 1874 г., с 1904 г. — командующий войсками Киевского военного округа, с 1905 г. — генерал-губернатор Киевский, Волынский и Подольский, с 1908 г. — начальник Генерального штаба, в 1909–1915 гг. — военный министр; был обвинен в государственной измене, превышении власти, служебных подлогах и лихоимстве, находился в Петропавловской крепости, затем под домашним арестом, после Февральской революции вновь осужден пожизненно по обвинению в неподготовленности армии к Первой мировой войне, амнистирован Советской властью в мае 1918 г., эмигрировал в Финляндию, затем жил в Германии] до Подвойского… Методы оставались те же…

    Защита родины красной звездой против Черного Орла продолжалась шесть дней. 2 марта Карахан [Карахан Лев Михайлович (Караханян; 1889–1937) — член РСДРП с 1904 г., в 1910–1915 гг. студент юридического факультета Петербургского университета; по возвращении из ссылки в июне 1917 г. избран членом ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов, с августа член Президиума и секретарь Петроградского Совета, в дни Октябрьской революции был членом Петроградского ВРК, в качестве секретаря советской делегации участвовал в переговорах в Брест-Литовске, с марта 1918 г. по конец 1920 г. заместитель наркома по иностранным делам, в 1921 г. полпред в Польше, в 1923–1926 гг. полпред в Китае, в 1927–1934 гг. заместитель наркома иностранных дел, затем посол в Турции] и Сокольников подписали последнюю редакцию похабного договора

    [На переговорах в Брест-Литовске, начавшихся в ноябре 1917 г., формальным главой немецкой делегации был Главнокомандующий Восточным фронтом принц Леопольд Баварский, передавший собственно ведение переговоров начальнику штаба Восточного фронта генералу Гофману. В начале 1918 г., после получения заявления германского министра иностранных дел Кюльмана, содержащего условия мира, на переговоры отправилась советская делегация во главе с наркомом иностранных дел Лейбой Бронштейном (Троцким).

    Имевший четкие указания всеми путями затягивать переговоры, но, в конце концов, принять условия ультиматума, Троцкий решил отказаться подписывать мирный договор, 28 января отверг требования немецкой стороны и, продолжая отстаивать свой принцип «ни мира, ни войны», вернулся в Петроград.

    Результатом демарша Троцкого стало предпринятое немецкой стороной после истечения обусловленного договоренностями срока перемирия наступление, начавшееся 18 февраля 1918 г., в результате которого за шесть дней русские войска были разгромлены, а еще не занятая часть Латвии, Эстония, Нарва, Псков и часть Псковской губернии оккупированы], включавшую Батум, Карс, Ардаган в рамки этнографической Турции.

    Парский едва успел доехать до Ямбурга, где был в первые мгновенья весьма неласково встречен Дыбенкой [А. Ветлугин лично присутствовал на слушаниях по «Делу Дыбенко» в качестве корреспондента газеты «Жизнь»; этот эпизод упоминается в одном из отчетов, подписанных его псевдонимом «Эръ»: «Так и поступил Парский. По прибытии в район боев он телеграфировал: „В ИНТЕРЕСАХ ДЕЛА ГОТОВ СТАТЬ ПОДЧИНЕННЫМ СОВЕТНИКОМ ДЫБЕНКО“.

    Штаб отвечал: „Продолжайте командовать“. Когда Дыбенко понял, что катастрофа наступила, он послал телеграмму: „СДАЛ КОМАНДОВАНИЕ ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВУ ГЕНЕРАЛУ ПАРСКОМУ“» (Жизнь. — 1918. — № 12. — 10 мая (27 апреля). — С. 2)].

    Узнав, однако, о цели миссии Парского, знаменитый матрос с большой охотой и нескрываемой иронией сдал ему власть над несуществующими войсками. Лейбе Бронштейну (Троцкому) он телеграфировал: «Сего числа сдал власть его превосходительству товарищу и генералу…».

    Его превосходительство с большим огорчением прочел телеграмму о мире (война создавала такой удобный флер для патриотической службы в красной армии!) и, слегка подумав, подал свою историческую записку Лейбе Бронштейну (Троцкому), где проводилась еретическая тогда мысль о приглашении всех штаб- и обер-офицеров на советскую службу. Les beaux esprits se rencontrent [Великие умы всегда найдут общий язык (фр.).]. Двумя днями позже, несколькими листами толще аналогичную же записку подал и Бонч-Бруевич.

    Насколько приглашение офицеров тогда считалось фантазией, можно усмотреть из тогдашних газетных заголовков: «Генерал за большевиков», знак вопросительный и знак восклицательный. И всем читателям сообщение казалось остроумной уткой.
Боясь сильной оппозиции, Лейба Бронштейн (Троцкий) на свой собственный страх и риск, не ожидая одобрения Ц. И. К., затеял то, что Ленин на первых порах окрестил — «Лёвины фокусы».

    На запасных путях Николаевской железной дороги в бывшем царском составе (литер - А) разместились Бонч-Бруевич и Парский. Целый день они рыскали по городу, разъезжая по знакомым, посещая рестораны, театры и все остальные места, где была надежда встретить зверя: нужных им офицеров.

    Кроме того, «военные руководители совета обороны республики [4 марта 1918 г. Совнаркомом был создан Высший Совет Народной Обороны (Высший Военный Совет) под председательством Лейбы Бронштейна (Троцкого) и военным руководством М.Д. Бонч-Бруевича; 13 марта 1918 г. Лейба Бронштейн (Троцкий) был назначен комиссаром по военным и морским делам]» выпустили воззвание к своим товарищам, в котором уговаривали их не увлекаться Корниловскими авантюрами и помочь восстановить русскую армию.

    Верили ли эти «честные маклеры» в искренность намерений Троцкого воевать с немцами? Нисколько. Ибо, когда через два месяца, в Москве, в революционном трибунале судили матроса Дыбенко за сдачу Нарвы [За сдачу фронта под Нарвой Дыбенко был исключен из партии и предан суду Революционного трибунала, который оправдал его во многом благодаря мнению экспертов, утверждавших, что командование поставило перед Дыбенко невыполнимые задачи. А. Ветлугин лично присутствовал на слушаниях по «Делу Дыбенко» в качестве корреспондента газеты «Жизнь»], то Бонч-Бруевич на вопрос, обращенный к нему обвинителем Дьяконовым: «Скажите, товарищ генерал, с достаточными ли основаниями была сдана Нарва?» — смеясь, ответил:
- «А скажите, товарищ обвинитель, с достаточными ли основаниями мы сдали всю Украину и весь Донецкий бассейн?

    {Этот эпизод упоминается в одном из отчетов в газете "Жизнь", подписанном псевдонимом А. Ветлугина — "Эръ": "Под конец разыгрывается инцидент, не лишенный пикантности:

    Действующие лица — Крыленко и тот же Бонч-Бруевич.

    КРЫЛЕНКО: — Была ли оставлена Нарва по достаточным основаниям?

    БОНЧ-БРУЕВИЧ: — А УКРАИНА КАК БЫЛА ОСТАВЛЕНА: ПО ДОСТАТОЧНЫМ ИЛИ НЕДОСТАТОЧНЫМ ОСНОВАНИЯМ?

    В публике хохот, даже мрачный Дыбенко натянуто улыбается.
Берман спешит замять:

    — Свидетель, вы, видно, не поняли вопроса…

    — Нет, я очень понял вопрос, НО Я ХОТЕЛ БЫ ВЫЯСНИТЬ ЗАОДНО И ОТНОСИТЕЛЬНО ДВИНСКА И ВИЛЬНЫ И РЕВЕЛЯ.

    — Нет, это недопустимо, — перебивает Берман" (1918. — № 12.— 10 мая (27 апреля). — С. 2).

    …в качестве экспертов генералы Кузнецов и Лукирский. — В отчете о седьмом дне слушаний по "Делу Дыбенко", опубликованном в газете "Жизнь", приводилось мнение эксперта бывшего начальника штаба Северного флота генерала С.Г. Лукирского: "С.Г. Лукирский заявляет, что эксперты пришли к единогласному решению, что судить о действиях Дыбенко исключительно с точки зрения военных специалистов нет никакой возможности, так как в лице Дыбенко они не имеют военного специалиста ни с какой стороны" (№ 18.— 17(4) мая. — С. 2)}»

    - «Позвольте, позвольте, свидетель, — возмутился председатель трибунала, быв. присяж. поверен. Берман, — нельзя отвечать вопросом на вопрос!»

    - «Именно можно, — отрезал любимец Лейбы Бронштейна (Троцкого), — кому же не понятно, что была сплошная кукольная комедия!».

    - «Продолжаете ли вы, свидетель, находиться на советской службе?» — ехидно спросил в свою очередь защитник, лев. эсер Штейнберг.

    - «Да, продолжаю».

    — «В какой должности?»

    — «Военный руководитель совета обороны республики».

    — «Что ж, и теперь у вас кукольная комедия?».

    По залу прошел смешок, и председатель поспешил вмешаться:

    - «Свидетель, на неуместные вопросы вы можете не отвечать».

    И Бонч-Бруевич не ответил. Отговариваясь «делами первостепенной государственной важности», он покинул Митрофаньевский зал. За ним по обеим сторонам шли вызванные в качестве экспертов генералы Кузнецов и Лукирский.

    Первые ласточки западни…