Философ

Виктор Матюк

Философ

Жизнь ставит немало вопросов, ещё больше их возникает у человеческих отбросов,
Как их решить по-хорошему? Судя по всему, в этом году к великому стыду
Это не удастся сделать никому! Если хочешь остаться с носом, пиши кляузы и доносы,
Дело закончится словесным поносом,  из него наяву проходимцы сплетут вычурную канву,
По этой причине пишу в беспроглядной темени при тлеющей лучине,
Посылаю недоброжелателей к чёрту на кулички, по старой бандитской привычке
Продолжаю искать от женских сердец отмычки, слово «любовь» беру в кавычки,
Увы, прежние думы и мысли мертвы, просыпаюсь с громким криком молодой вдовы:
«Неужели все вы, деревенские мужики, встаёте не с той ноги?
Неужели ваши желания мертвы?» В тиши во мраке заточения
Нет пробуждения для действий тех, что понукают соблазн и грех!
Свистать их всех наверх! Плоть леденеет во льду и к своему стыду
Не хочет быть у толпы на виду! Небо заботится о падшем человеке,
Если он разбойник или калека, мы же нуждаемся в чужой опеке,
Мимо текут бурные реки, шумят леса, вокруг неописуемая краса!
Я же вижу будущее в дыму, никак не пойму, кто пытается взять мою судьбу в крепкую узду?
Мысленно я бреду по обочине бытия, сказать, что несчастен я – не могу, небось, солгу,
Когда поступлю не по уму, грех везде, узда висит на ржавом гвозде, живу – так себе:
Не завидно ни людям, ни мне! Изредка хожу навеселе, былое желание теплится во мне!
Ночницы времени усугубили сомнения, мысли искромсали, все члены подустали,
Не было бы печали, так бесы душу на кресте распяли, обрекли на прозябанье,
Что ты не можешь привести детородный орган в рабочее состояние!
В былые времена я бежал за наслаждениями вслед, ныне такого желания нет,
Под рукой знакомый чертог, на небе мой защитник – бог, ещё рано подводить итог,
Валишься с ног, и пока до кровати дойдёшь, что потов прольёшь!
Что посеешь, то пожнёшь! По причине озорства с огромного языка слетают матерные слова,
А в ответ – тишина, их участь решена, форма произношения не столь важна,
Они – последний редут, отражающий истину и суть! Отстающих не ждут,
Части речи давят на сгорбленные плечи, но не наносят увечий,
Но давят на интеллект человечий! В сумраке густом не виден отчий дом,
Он скрыт за высоким бугром, но в нём нет миропорядка, не всё так гладко,
Как кажется, мимолётное блаженство не вяжется с отщепенством,
Жизнь летит кувырком, быстрее всего катится на слом!
В некотором смысле будущность жизни покоится в душах людей,
Она, как отзвук эха при треске дремучего леса,
Возможно, и мы когда-то воскреснем и проявим себя потоком вешним,
Если смотреть на жизнь со стороны, небось, не все мы будем спасены! 
Души прекрасные порывы взирают на людские грехи молчаливо,
Неутешительный итог валик страждущего человека с обеих ног,
Он же ищет весомый предлог, чтоб господь ему самую малость помог,
Иначе судьба свернёт его в бараний рог! Сливаются во тьме предметы,
Нет ни одного на примете, разбросаны крупные сети, но на ловца зверь не бежит,
Земля дрожит, смысл бытия вдребезги разбит! Как жить? Кого любить?
Быть может, всё оставить? Сказать своей спутнице мимоходом,
Что ключи лежат перед входом, хочешь пользоваться, ищи,
Бразды правления в свои руки бери, только не скули и зря не пудри мне мозги!
Рядом нет пристойного ничего, жалкое большинство не отдаёт чужое,
И тащит следом своё! Никто не избавит умника от рабства ума,
Там для мыслей и дум огромные закрома, но чаша жизни не полна,
В ней нет ни ручки, ни стенок, ни дна! Вокруг одна мирская мишура,
Потерян вкус вина, покоя не дают гнус и мошкара, одно спасение – у костра!
Жизнь тяжела: ни травинки, ни куста, ни деревца, пот капает с лица,
Как принять умное решение? Кому произвести оскопление?
Жизнь эта была во многих стихах воспета, но не один из поэтов
Не сказал, что ему не к лицу волчий оскал рока и судьбы, вот если бы ты не напивался в дым,
Стал бы, небось, святым! Старец смиренный не выглядел свирепым и надменным!
Он занят трудом повседневным, ему поэзия милей всех радостей и страстей!
Так и есть! Сочту за честь за один стол с фанатами присесть, можно выпить и поесть,
А потом выйти в выстуженный двор, подпереть плечом ветхий забор
И вступить в предметный спор, то есть длительный разговор,
Когда между мужскими словами матерные выражения вплетаются дивными кружевами!
Всем направо, мне налево, кому какое дело, не хрен кричать оголтело, что чело поседело,
А сердце охладело! Пришло время прекращать былые связи и бежать восвояси,
Но не сразу, а перекрестившись три раза, повторив одну и ту же фразу:
«Угомонитесь! В свои пенаты вернитесь!  Не гонитесь за показухой,
Как бы вам не остаться с оплеухой и отвисшим брюхом!»
Бог с вами, мы обучены защищаться словами, а не только руками и сапогами,
Расслабимся в храме, сдадим там экзамен, пусть отступит тлен, а ему взамен
Придёт чёткий силуэт миропорядка, изложенный доступно и кратко!
Хочешь выглядеть ярче, но заботы о насущном хлебе, воде и повседневном харче
Жить по щучьему велению не дают, иной раз обстоятельства так прижмут,
Словно бы тебе на шею одели хомут! Вот так и живёшь, тащишь на себе воз с поклажей,
Не моргнувши даже ни одним глазом, слушаешь ложь,
Гребёшь по реки жизни из последних сил, и чтобы ты небесам не говорил,
Ты сам суть бытия на корню исказил! Такой стиль бытия избрав, успокоил нрав,
Нет ни чувства меры, ни такта, тебе подавай факты, а коль их нет, не будет грядущих побед!
Ты – домосед, тощ и сед, иной раз несёшь сущий бред, ищешь сказочный плод,
Находишь, но совсем не тот, обдираешь живот, тебя бросает в пот,
Когда доешь бутерброд, отмоешь рот, былые думы уйдут в песок,
Но не затмится небосвод без реальных свобод! Водоворот событий шумит,
Как морской прибой, голубое небо над седой головой, мысли бегут вразнобой,
Ты же для общения с толпой открыт, надо бы о бедности забыть,
И глоточек пригубить, камни выскакивают из почек, сердце болит,
А у тебя затрапезный вид! Неужто случайно? Нет, но тебе не всё равно,
Что ты, старый славянин, горестью гоним, остался один, как перст судьбы,
Увы, вот рассеется дым, и тогда растают снега и  заколосятся хлеба!
Так бы всегда! Бывает иногда совсем наоборот, то голод, то недород!
Зачем тебе твои года, жизнь ещё не прошла?
Не время её кошмарить и самого себя пиарить!
Дует ветер со всех углов, туман опускается вновь,
Нет доступа в дом посторонним, плохие мысли гоним прочь,
На дворе морозная и студёная ночь! Судя по тому,
Что ещё не удавалось никому, находясь в разлуке,
Легко пережить терзания и муки одиночества,
Для жалкого большинства ничего не значат слова,
Значит, без подогрева сходишь направо, завернёшь налево,
И вот перед тобой предстала дева из древнего древа человечества,
Ты же усердно лечишься от скудости ума, вокруг тебя сплошная тьма,
И не видна тропа грядущего пути! Куда ехать? Как идти? Не сбиться бы с пути!
Всякое может произойти! Не стану стегать загнанных лошадей, пусть последний злодей
Убегает от толпы приличных с виду людей, им земли поклонюсь, неучей сторонюсь!
Не дрожа, не трепеща, вытру пот с лица, сброшу с плеч остатки плаща, на нём огромная дыра!
Неужто все люди слепы, что не видят камни, летящие с неба, они не похожи на капли,
Не нужно закрывать ставни, мы же без чинов и званий вспоминаем быт давний,
У нас своя мера счастья и беды, гнилое прошлое после Золотой Орды,
Нам бы замести давнишние следы, и жить без крепкой узды!
Я же храню философию свою, её не отдам никому, до конца не пойму,
Что и как? Почему свет сменяет мрак? Не теряю проторённую колею,
Словно в бурном море спасательную ладью, верность ей храню,
Она дарит душевный покой и уют, за одного битого двух небитых дают!
Без подогрева уходишь налево, дабы насытить собственное чрево,
Допускаю, что не всё понимаю о сути бытия, не безгрешен я!
Ни к чему не приводит нытьё, терпение моё закончится в один миг,
Толпа услышит жуткий крик, его издаст худощавый с виду старик!
Он числится в ментовской картотеке, у него опущенные книзу веки,
Этому человеку многое не по душе, был бы рай в шалаше, но там его нет,
Меркнет свет над головой, постоянный спор с роком и судьбой,
Кому ты отдашь предпочтенье? Кому посвятишь своё служенье?
С соблазнами споря, он вздрагивает от приближения горя,
На всё Господняя воля, ничто не даётся даром, счастье сменяется кошмаром,
Со рта пахнет перегаром, вот с таким экземпляром судьбе не сдружиться,
Он постоянно к одиночеству стремится, хотя ему многое по плечу,
Но тому мужику хочется воскресить давнишнюю мечту! Я же промолчу,
Спорить с ним напрасно не хочу, побеснуйся и собой со стороны ещё раз полюбуйся!
Зачем возмущаться и к прошлому в тридевятый раз возвращаться! Туда нет возврата,
Всё, что было когда-то, прошло, затуманилось оконное стекло, в доме сыро и темно,
Но хозяин смеётся горячо, он хочет ещё и ещё освежить холодной водой горячее чело!
Взмокло оно, он – не пророк, не ангел и не бог, сам ходит без порток, на ногах нет сапог,
Его городок лежит вдалеке от проезжих дорог, там угасает солнца мощь, только грязь и дождь!
Как до истины добраться и чем одинокому естеству любоваться? В чем старик виноват?
Изредка у него нервы шалят, да так, что жизнь превращается в сущий ад!
Все привыкли жить на грешной земле в лучшем случае во мгле или в темноте,
Очертания совсем не те душу коробят, глаза доблестью не блестят, но нет дороги назад!
Что можно изменить? Трудно прервать нить жития, коль стезя твоя не проходит мимо ручья,
Плоть не отмыть от греха и столетнего мха, боль у виска, бурлят потроха,
Хотя его походка легка, постоянная борьба длится поныне, ты в низине,
А на вершине воры и упыри, повсюду красные фонари, а внутри нет ни мощи, ни души!
 Воспоминания свежи, но порывы любви давно уже ушли, бог весть куда,
После них осталась только талая вода! Его голова седа, болят глаза,
Но это не беда, была бы вода, была бы корочка хлеба, и над головой сияло бы небо!
Пустая трепотня среди белого дня напоминает трепет гаснущего огня!
Мечты пусты, в них не6т прежней остроты, хрустит на зубах капуста, добра – не густо,
Остаётся разбитое чувство, что без хруста купюр, не сделаешь даже себе маникюр,
Стена между бесом и ребром, как для нервной системы валериана иль бром,
Всё на благо здоровью, не пошевелив бровью, припадаешь к женскому изголовью,
Тебе же выдвигают условия, и рушится давнишний брак, коль ты – не дурак,
Поймёшь, что в женских устах скрытая ложь, как тёплый весенний дождь!
Он смывает пыль и грязь, и укрепляется половая связь, которую ты отродясь
Не воплощал в явь, не лги себе и зря не лукавь, ответь не торопясь,
Что любовный обряд, как смертельный яд для всех подряд,
Но только не для лукавых баб! Им плевать на всё и вся,
Они полушутя обведут вокруг пальца любого лося, его превознося,
И в тину тут же опуская, трещит по швам любовь земная,
Его на муки, обрекая, но, сильно не докучая, промолвят только слово,
Она для оправдания лишь жалкая основа! Любого мыслителя спроси:
«Что может быть краше утренней росы?» только потоки страсти любви
Имеют преимущества свои, при них окоченевают нижние конечности,
И никто, согрешив, не думает о вечности, только дума о скоротечности бытия
Тревожит тебя и меня! Трудно искоренить свои грехи, грешат низы,
Блудом занимаются верхи, я же до полночи пишу развратные стихи,
Бабы на помине легки, они помогают уходить от кромешной тоски,
После очередной строки о высокой любви раздаются в голове звонки,
Они, как телефонные звонки, доходят до сердца, трепещущегося в груди,
Как его от инфаркта спасти и вновь уверенность в себе обрести?
Неисповедимы господние пути! Кажись, дошло до седин,
Что ты уже давно не господин, а обычный нижегородский мещанин,
Не кретин, но и не гений, от твоих творений захватывает дух у толп двух!
Больший круг к ним глух, вижу осуждающие взгляды моложавых старух,
Вдруг кто-то произносит нагло вслух: «Лебяжий пух опускается долу,
Ему впору прервать ненужные споры и на своём примере показать,
Как нужно любить и лобзать смазливых и падших баб?» Не опуская долу руки,
Ты впитывал в себя заморские науки, прошёл через все этажи божественной любви,
И там потухли ночные огни, треснули красные фонари, звони, не звони во все колокола,
Тебе же до самого утра не будет хватать женского тепла! Да, ты жил безобразно,
Бывали ситуации разные, как и бабы – чистые и грязны, но не заразные,
Всюду порочность, исчезла в мыслях точность, в тебя вот-вот начнут кидать камнями,
Над головой промчится цунами, но умчится злая туча, перед тобой лишь лес дремучий!
Нет одного листа в календаре, остатки пищи на столе, грешнику легче скрыться в толпе,
Зажав серебряный крест в руке, он жил в суете, пищу готовил на костре,
Воду кипятил в ведре, зажигал свечи на алтаре, но что за жизнь в духоте?
Икона, что висит на противоположной стене, с киотом в золоте и серебре,
Ей место в монастыре, она же при мне, как я при кресте! Молитвы бессмертие сулят,
Иногда отвлекают от греха взгляд, рядом страсти бурлят, глаза баба бесовским огнём горят,
Что-то их веселит, наверное, что мужик – не инвалид и у него взгляд ещё стоит,
А сам он открыт для общения, ему не чуждо наслаждение! Имей терпение и ты
Н6икогда женщине при свете не снимешь трусы, бытовая среда не чужда стыда!
Не суждено искоренить грехи, избавить своё нутро от бытовой шелухи,
И всё же хочется продать себя дороже, о. Боже, произношу твоё имя не без дрожи,
Никто тебе перечить не может, я же иногда допускаю,
Что зов небес всеми фибрами души воспринимаю!
Вот потому долго пялюсь во мглу, прослезившись в пылу,
Ищу глубокую дыру в бревенчатом полу, там можно разглядеть пчелу,
Мне же эта жизнь невмоготу, не прекращаю борьбу за свою одиозную судьбу!
Мир пёстр, надо жить, поджавши хвост, гром и дождь глушат силу и душевную мощь,
С виду тощ, как полевой хвощ, был бы толст, сам бы вполз на божий алтарь,
Ты же ещё не стар, и тебе не нужен пиар, момент истины настал, и ты пред ним предстал,
Раздевшись наголо, потное чело на солнце блестит, гром и дождь шумит,
Ты немощен и разбит недугом, смотришь на грядущее с испугом!
Непролазная грязь дорог проходит через наш захудалый городок,
Он скрывается во мгле, туман пытается прижаться к холодной земле,
Как до небес добраться, чтобы не только ими любоваться?
Труден жизни миг, в ней не обойтись без распрей и интриг,
Душераздирающий крик внезапно издал моложавый с виду мужик,
Он истину, кажись, постиг, ему бы с небом грехи разделить на двоих,
Но не об этом стих! С волос седых слетает много брызг,
Напившись вдрызг, ты восхваляешь будничную жизнь,
От хмеля, отойдя, бичуешь себя сердцем скрипя, душу теребя,
Пытаешься хоть кое-как  небу доказать, что ты ни в чём не виноват!
Не стоит лишний раз возмущаться и на неприятности нарываться,
Лучше громко рассмеяться, чем вновь в дураках остаться!
Может так статься, что ты не сможешь свою поклажу унести,
Неисповедимы господние пути! Невольно мысль и тут же завершилась,
Только слово с уст сорвалось и в даль степную стремглав унеслось!
Там шёл покос, резкий запах ударил в нос, как бы ни пришлось
Брести с думами врозь, зачем я логику учил? Зачем грехи себе простил?
Ногами мелко семеня, страсть прошла мимо меня среди белого дня,
Без дыма нет огня, в доме тлеет печь, там есть место, чтобы прилечь!
Не об этом речь! Видишь сам, что все мы с грехом пополам трещим по швам,
Не суждено нам идти по головам, на ночь, глядя мы, будем женщин обнимать,
Любить и пылко ласкать, жизнь надо принимать такой, как есть!
Быстро меняется житейский процесс! Только бог невозмутим,
Я же не доволен бытием земным, голос небес прозвучал,
Церковный колокол зазвучал, никто грешника не освистал,
Но земной порок тотчас пропал! Не хрен думать о том и о сём,
Надо мечтать кой, о чём другом, имея лист бумаги с чёрным сургучом!
Внутренний мир обветшал, но не сгнил, сохранилось начало начал,
И вот он новыми красками вновь засиял и в дивной палитре предстал,
Не настигла тьма людей, не отказавшихся от высоких идей,
То есть доживших до этих дней и не выживших из ума!
В моих словах скрыта похвальба и глубокая мольба,
Плоть людская на диво слаба, её перемалывают судьбы жернова,
Помогают выжить молитвы слова, глыба изо льда шла невесть куда,
И нашла место, где много света и тепла, ручьями потекла вода с покатого лба!
Все мы боимся тьмы, берём жизни дни у неба взаймы, но не отдаём свои долги!
Каждая особа – детище Господа-бога, у нас разные дороги, но если ум хладен,
А ты – непреступен и не безотраден – хвала тебе за силы те, что в суете и нищете
Не дали себя довести до тюремной параши, и ты ещё пьёшь терпкое вино из господней чаши!
Людская трепотня, как наследие прошедшего дня постоянно коробит меня,
Нельзя бросаться словами и не дорожить прожитыми днями,
Наступит час, когда небеса призовут всех нас к ответу,
Весной и летом, осенью или зимой последний сон земной,
будет прикрыт длинной серо-чёрной бахромой!
С каждым годом близость с небосводом всё сильней
Будоражит умы людей, в минуту ту ты каждую новость останавливаешь на лету,
Чтобы она не упала в пустоту, и чувствуешь за версту суету сует, грехам прощения нет!
Видишь сам, что бытие катится ко всем чертям, ничего не оставляя нам,
Приходится спорить со старой каргой – собственной судьбой,
Она же ковыряет костёр длинной кочергой и не пошевелит рукой,
Дыбы тебя спасти от пожарища, что бушует внутри, а вдали – скопище льда,
Там никогда недоставало тепла! Громоздятся на впадины огромные холмы,
Все мы – рабы в руках рока и собственной судьбы! Вот ты сидишь на табурете
И мнишь из себя великого поэта, но наяву в минуту тебя ведут к кресту,
Ты голову склоняя, себя неистово браня нецензурными словами
Прощаешь с былыми правами, уходят прочь мечты, и окромя мирской суеты
Ничего не осталось на твоём скромном пути! Глаза грустят, под ногами сухие ветки хрустят,
На щеках капли крупных слёз блестят, ты им не очень рад, что-то твердишь невпопад,
И тебе есть, что от бога скрывать! Падаешь на дно, заново всплыть не суждено,
Но шелест ветра раскрывает узкое окно, слава богу, не заперто оно,
И свежая струя заемного бытия отрезвляет тебя, ты был проклят всеми,
Никто не решал твои проблемы, теперь былое мокнет под проливным дождём,
На свету блестит старый никель и хром, а широкий водоём к себе радугу пристегнул
Разноцветными лучами, колоколами в старинном храме разбужена ветхость бытия,
Неужто я слабее, чем душа моя? Она, как глыба столетнего льда, прочна и тверда,
Это чудное строение – не добыча для тления! Исчезнет это чудо за мгновенья и часы,
Ты этот миг не жди, терпи и дальше твёрдым шагом иди, в безнадёжности тоскливой
Не говори людям спесивым: «Цыц!», будь открыт для общения, прояви смирение
И к тебе вернётся былое вдохновение! Душа к греху не лежит, но член торчит?
Как быть? Естеству помочь безбедно провести промозглую ночь
Или начать стрелы кидать на всех, кто ворчат и пророчат грешникам ад?
Зла на толпу не храните, малость потерпите, поднимется свирепый ветер
И никто людской злости впредь не заметит! Вы же с постели двигаетесь еле-еле,
Слабость и дряхлость в теле, хотя на самом деле бабы от ваших утех обалдели!
 В толпе городской легче всего скрыться за чужой широкой спиной, умывшись крупной слезой,
Что же року угодно? Он расставляет камни подводные, люди богоугодные живут сами по себе,
Боже, вся вселенная моя, чаша греха переполнена через края, не безгрешен я!
Пытаюсь без всякого стеснения  при лёгком опьянении
Предложить наслаждение грешной плоти, рок вот-вот судьбу проглотит,
Но сделает вид, что сам немыслимо скорбит, никто её назад опосля не воротит!
Пока этот аспид спит, можно закрыть глаза на срам и стыд, он отвечает за быт!
В окно сквозит, некому форточку прикрыть, Охренел я что ли,
Чтобы по своей воли на руках зарабатывать мозоли? Хи-хи-хи!
Местные мужики встали не с той ноги! Судя по всему, причудилось герою моему,
Что с ним нет никого рядом, он рыскает по сторонам взглядом, проходит коридором,
Его женщины окликают хором, он убегает с позором, спит под ветхим забором,
По сторонам оглянись и в семью вернись, желания клокочут в крови,
Но нет проявлений страстной и нежной любви! Не спи! Душу молчаньем не трави!
Смерти нам не миновать, пришло время жизнь такой, как есть, принимать,
Хватит нервы себе щекотать! Студёный мрак мешает спокойно спать!
Поскольку не правильно живу, и зря топчу пожухлую листву, будущее стоит на кону,
Я же топчу траву, когда долго не сплю! Баю-баюшки-баю! Простите, уже дремлю,
Под натиском холодной зимы в состояние сна редко впадаем мы!
Я же до конца понять не смог, где эпилог, а где пролог? Вот бог, вот порог,
В итоге над миром главенствуют земные боги,
Живущие вдоль Казанской железной дороги!
Увы, им не прыгнуть выше головы, у вашего покорного слуги
Не клеится с любовным романом, ему бы воспользоваться клеветой и обманом,
И напустить бы в глаза бабе больше тумана, не ему с пустым карманом такие проблемы решать!
Пора бы поинтересоваться у прожженной бабы, что и, как и между трёх зол меньшее выбирать,
А уж потом тащить её в скрипучую кровать! Не время спать! Он жалости к женщинам не знал,
В компании приличных баб бывал, но быстро уставал от однообразия, любая оказия была кстати!
Речь всегда шла о деньгах и зарплате, бабы любят богатых, умных и не горбатых
И чтобы деньги гребли лопатой и к тому же ебли, как и принято на матушке-Руси
Не отходя от спального ложа всю ночь, и в этот тяжкий миг спасали женщин от интриг!
Им всё некстати!  Кто же может несчастной женщине помочь? В стране увядающих роз
Надо целовать бабу взасос, точь-в-точь, как царскую дочь!  В нескольких строфах
Стареющий философ свою позицию бы давно изложил, если бы меньше кутил,
Он не пьёт и никого в жёны не берёт, одинок и дал себе зарок: жить без семейных забот!
Всему – своё время! Всему – свой срок! Он всю ночь плюёт в потолок, над ним только бог,
Из слов вяжется слог, но внезапно теряется предлог, он спрятался под корень одного из слов,
На него пал ночной покров, их окутала небесная блажь, только Месяц, как верный страж
До утра бдит, ничего не говорит, только молчит, он зрит строго на поля и горные отроги!
Слова разделены на слоги, на кровать брошены усталые ноги,
Прежде, чем продолжать с богом беседу, хочу призвать грешника к ответу,
Что может быть выше достоинства и чести, только невежды превращают в шутку
Случайное несварение желудка! Полёт их мыслей краток, им плевать на одну из загадок ума,
Пусть катится долу слеза, ничего нет краше, чем повиновение наше!
Груз прожитых в гульбе десятилетий, прожитых на этой планете,
Не украшает годы эти, преходяще всё на белом свете,
Я же с историй толком знаком, хотя не знахарь и не агроном,
Но никогда не слыл козлом, коль замечена одна оплошность,
Моя чрезмерная дотошность, чтоб не говорить себе правду в лоб,
Пришлось плотно прикрыть рот, чтоб не дай бог какой-то остолоп
Вслух громко не сказал, что ты – уж точно не его идеал!
Ты своё время проспал, а жаль, нервы – не сталь,
Глаза стремглав застила мимолётная печаль,
Неужто вновь скандал? Садится над головой предутренний туман,
Везде только ложь и обман, голову окутал дурман, был пацан, и нет пацана,
Не печалится от странной потери христианская страна, пришлось избавиться от мирских пут,
Подставив под попутный ветер волосатую грудь, когда-нибудь ты постигнешь начало всех начал,
Небось, ты весь свой век беспробудно спал, не жил, а тосковал, безбожно бабам врал,
По придорожным корчмам своё счастье искал! То выпьет, то зуб кому-то выбьет,
Всё выглядело прекрасно, душа и плоть спорные вопросы решали единогласно!
Здесь нет решения простого, должно быть взвешено каждое слово,
Не лишним будет вспомнить роль любого человека в собственной жизни,
Все хотят пить и есть с аппетитом, но не каждому по душе роль бандита!
Байки наполняют человеческую природу, и забирают часть кислорода
 У простого и доверчивого народа, он смотрит на старинную икону,
Взгляд потупив вниз, и ничего кроме громкого крика и стона
Не омрачает скучную жизнь! Она исключается дружбу и братство,
 У одних – нищета, у других – несметное богатство, все живут, как чужие,
Хотя воюют даже люди родные! Грехов слишком много,
Нельзя не прислушиваться к словам господа-бога!
Грех первородства имеет все симптомы всеобщего господства,
Если половых контактов на стороне нету, плоть лишается тепла и света!
Член стремится в лузу, семья и жена для мужика – весомая обуза,
Только божественная Муза разбирает влечение и дарит наслаждение,
В православии и в исламе никто не отрицает связь между полами!
Усмешка появилась на устах, когда господь призвал к порядку нас
Уже не в первый раз, всему – свой час, всему - своё время!
Написанные эти строки выглядят однобоко, никто не прожил без пороков,
Кроме вселенских богов! Мы же живём, как нищие, пьём и вкушаем пищу,
Разговариваем чаще глазами, чем устами, и дотошно молимся в храме!
Медленно иду ко дну, люблю страсть одну, вот через пару минут свою долю отхлебну,
И почувствую новизну галлюцинаций, она прекраснее запаха  черёмух и акаций! 
Не дойти бы до полной деградации! Мне не до душещипательных бесед,
Прохожего окликну, легко пройдусь по острию опасной бритвы, он ответит или нет?
Этот мир чуден, но денег нет на ужин! Зачем смотреть на мир из темноты?
 Зачем глазеть сквозь пряник и плеть на мир убожества мысли и всеобщей нищеты?
Этот мир никогда не сможешь понять лично ты, что ты скажешь публично
В кругу столичном, там много людей приличных, но нет среди них у меня друзей закадычных!
Каждый знает: без цвета жизни древо высыхает, хруст появляется на ветвях,
И боль в костях людских, уж лучше поговорим о вещах других!
Весна была холодной и многоводной, лето хорошо начиналось,
Потом тепло распрощалось и ушло, стремглав выпрыгнуло через открытое окно,
Пришла осень, появилась на висках и затылке проседь, что толку от неё?
Выдержит ли сердце моё грустное бытие? Твой грех не мал, ты же в отчаянье впал,
Особых желаний нет, в голову лезет двоякий бред! Пей снотворные препараты,
И спи до утра при мерцающем свете старинной лампады! Голос, вопиющий к небесам,
Указывает путь всем нам! Кто разгульную жизнь ведёт, недостоин божеских забот!
Только день наступит, каждый грешник собственный грех искупит,
Счастья не бывает без перемены, когда надо рушит вековые стены,
Пусть давнишние устои желания служению людям посвятить господь утроит,
Когда же исчезнет дух мщения, тогда бог благословит вступить в сражение!
Прежде чем погрузиться в сон, с богом должен провести беседу он!
Тот, кто рождён был у моря, тот полюбил навсегда родные веси и города,
С опасением грядущий день ожидаю, три дня голодаю, на сухари и воду наседаю,
Бог внушил приязнь сердцу моему, я не чувствую неприязни к нему,
Молитва сводится к одному – икона в серебряном киоте,
И бог на безоблачном небосводе, он вгоняет легко старика в тоску,
Когда же боги дадут свободу стареющему мужику? Он на праведника не схож,
Он на грешника  похож, но всё ж странник собой статен и пригож: кровь с молоком,
В диком поле его отчий дом, холодно и зябко зимою в жилище том!
Чего же ты от старика желаешь? Что ты ему предрекаешь?
Ты его внутренний мир не понимаешь и туда не проникаешь!
Его речь убога, видны издержки слога, да и ошибок много,
Есть стремление к бессмертью, не попасть бы в объятья к бесчестию,
Чувствуя под ногами твёрдую стезю! Должен и я честной компании признаться,
Что приятно в ночи весёлым думам предаваться, оставшись наедине,
Когда пусто на столе, а в голове – неразбериха, рядом недописанная книга,
На неё поставила казан пьяная повариха, к её крикам привык достопочтенный господин!
В ночь глухую гуляешь напропалую и удовлетворяешь плоть удалую, сколько бы ты не пировал,
К утру тебе баба закатит скандал, и ты останешься стоять среди угрюмых скал
Между небом и землёй, прикрывшись от солнца раскрытой пятернёй!
В одиночестве упоенье, счастье гуляет в отдаленье, в душе и радость и смятенье,
Было огорченье, но прошло, хотя весомый след оставило оно!
Оно дальней участи не знало, свои грехи воспевало,
Потом другое время настало, сердце стучит долотом
И в основном над левым виском! Шум между кустами,
Грехи исчезают частями, грешник меряет путь мелкими шагами,
Его стезя усыпана пожухлыми листами! Мы живём, томимся и желаем,
Получив желаемое, стразу забываем, что берег далёкий не виден за своим порогом,
Он за дальним отрогом, а на этой стезе синь небес, блистая, веселую песню напевает,
Но душу не озаряет ярким лучом, раскат грома слышен в небе ночном!
Боже мой! Почему молния во мраке ночи блещет, и душа в тот миг трепещет?
Творец неумолим, мы - жалкое невежество перед Ним! Свет ночной пронесся над толпой,
Исчез покой, как прах из бытия, растворилась в тумане узкая стезя, недруг злой
Прячется у грешника за спиной! Кругом ревёт лишь гром,
В ушах он напоминает колокольный звон, а за окном где-то в глубине
Таинственная безвестность прячется в мрачной глубине!
В этот миг страх разделяет двоих: душу и плоть,
Его невозможно перебороть! Тьма чернее тьмы,
Неужто все мы в этот миг обречены? Думы омрачены,
Нет чернее той стены, что, как прошлое бледна,
И она засела в памяти глубоко,
Небось, она из старины далёкой,
Что делать особи одинокой,
Если она печальна и грустна!
Ушли золотые годы, их скрыли небесные своды,
Ты же один в коммунальной квартире, не занято место в сортире,
При малейшем громе и стуке долу опускаются немощные руки!
Нет сердца у ангела моего, ничто не тревожит душу его!
Проходит всё, пройдёт и это, в душе хранится где-то едва видимый свет,
От него тени нет, мир окаменел, потеряна главная цель и что теперь?
Поститься и меньше под клиентом суетиться! Уж много лет земных трудов значимый предмет
Не попадается в тончайшую сеть, отвисли морщины на челе, они не видны в беспросветной мгле!
Если уж на то пошло, что пришлось увидеть дно, тогда бог в грешной душе всё, что угодно найдёт,
Был бы предлог, а как опосля на бумагу ляжет авторский слог – не его забота,
У него другая работа, нет охоты рассудок, потеряв, успокаивать пылкий нрав!
 Душевное смятенье излилось через град и ливень слёз,
Сумрак наступил в тени белоснежных берёз, ну что ж сумрак ночи
На слоёный пирог похож, холодный дождь смыл горячую дрожь,
Что посеешь, то пожнёшь! Рассудок бедный поглотит тьма бесследно,
Не хочу врагов благословлять и не буду их проклинать, мне бы заново начать
Их по имени и отчеству величать, но не бывать тому и вот почему!
Выпито немало целебных зелий для строго определённых целей,
Испорчено много латексных и резиновых изделий,
Неужто придётся смиренно жить в холоде келий?
Рано умирать, хочется иной раз блудницам руки пожать
И пару нежных слов сказать, пусть не боятся ничего,
Нет хуже греха того, величав в своём молчанье,
Он похож на столетний лёд в бушующем океане страстей,
Много грехов у людей! Их черты прячутся в сгустках темноты,
Только грусть глубокой души ясно видна в тиши деревень,
На остальное обращать внимания нам лень!
Вот такая дребедень каждый миг и всякий день!
Попытался было через силу в лёгкие свежий воздух вдохнуть,
Непроизвольно сжалась грудь, пронзила сердечная боль её насквозь,
Словно застрявший между рёбер двадцати сантиметровый гвоздь!
Тайный яд завистливых людей в виде порочных желаний и страстей
Стал краше и милей, лучше его не сыскать, бессмысленно от него бежать!
В полном смысле добро и зло качаются на деревянном коромысле,
Мужики духовно и физически слабы, почему же их терпят русские бабы?
Как же мерзко выглядит пьяная хлеборезка? Немного остыну, возьму в руки хворостину
И начну по сусекам мести, боже, боль в затылке отпусти, после выпитой бутылки
Пришлось опустить долу закрылки, выпил микстуры от высокой температуры,
Помогает в натуре, что у бабы-дурры на уме? Этого не понять ни мне, ни тебе!
Мир душевный сокрыт во тьме, а земной уже озарён молодой и светлой Луной,
Такая мелочь, но приятно, судя по всему, не хочется никому идти на попятную,
Память есть, ей всех молитв не перечесть, божественный свет миллионы лет
Освещает прекрасный край, поди - узнай, кто здесь и в чём не прав?
В юности моей он лился сильней, нынче каждому индивиду жизнь переворачивает нутро,
Дальше что? Поблекла зелень лета, яркость света сходит на нет, былое не вернётся,
Мне же одно остаётся: чело теребить, о своих грехах напрочь забыть!
Карта бита – нечем крыть! Бессмысленно прошлое ворошить,
Надо с ним жить и грустно не шутить, от себя не сбежишь,
Зря судьбу растормошишь! Слышу сердца стук, всё валится с рук,
Друг потемнело в очах, грядущее затмил неподдельный страх,
Потом бледным стало чело, сразу от сердца отлегло,
Хотя стареющий игрок судьбой согнут, как одинокий колосок,
Через пару минут ему смутные думы бока намнут! Поостерегись чуть-чуть,
Знатоки откровенно врут, что надеждой дышит грудь у тех, кто готов на грех,
Невдалеке баба в синеньком скромном платочке, она годится в дочки,
Гнётся как колосок, какой от неё прок стареющему мужику,
Он живёт через «не могу», его похождения у толпы на слуху!
Ну что ж …придётся смириться с волей бога, немногие ему перечить могли,
Теперь ушли под толщу земли! В туманный серей день упала тень на дороги-пути,
Мимо тьмы не проехать,  не пройти! Они, как узкая лента убегают от зелени лета,
Только преданные подруги оказывают мужику значимые услуги,
Он ничего и никому не должен, уже дожил до седин,
Как былина в поле один! Мысли табунами неслись,
Следом мчалась опостывшая жизнь, слабы свет надежды
Смог будущее смягчить, но нельзя прошлое напрочь забыть!
Хватит жить намерениями благими и спать с бабами другими,
Следом за ними иные придут, но и они былые радости никогда не вернут!

г. Ржищев
24 августа 2019 г.
8:13