Маменька моя. Дед. Поиски Батаево

      В этот год мне не удалось дойти до Питерского, но могиле деда поклонилась и пшено на могилку посыпала.  Эта поездка была плодотворной как никогда. Уже столько времени я ищу корни своего деда, запросы в разные архивы не давали результата. И вот оно счастье - сестра деда Екатерина Антоновна родилась в деревне Коробейники(Некрасовская,Голохвастовы), Котельнического уезда, Вятской губернии,значит нам туда дорога - в Кировский архив.  Но не уверена я, что корни Вятские. До времен революции семья не имела фамилии, значит, они были крепостными, а на Вятке жили экономические крестьяне, сословие свободных черносошных землепашцев, и   у всех были фамилии. Крепостного права на Вятке не было. В Георгиевском архиве (огромное спасибо за отзывчивость сотрудникам) мне удалось найти записи о семьях сестер моего деда: Вере, Наталье, Анне. Всего сестер должно быть семь, если верить воспоминаниям односельчан.  Хутор Питерский, впервые упоминавшийся в 1913 году в метрических книгах в связи с рождением сына Ивана, основан был моим прадедом в 1907 году. Это я узнала из похозяйственных книг околовоенного времени. В 1939 году хутор Питерское, а в 1942 уже деревня Питерское в семь дворов. В одном из домов жила Афимия Алексеевна – моя прабабка, фамилия в похозяйственной книге Шабалинова - ошибка, Шабалина она. Родилась Афимия в 1869 году. В похозяйственой книге написано, что дом построен в 1907 году, хозяйственный двор тоже.  Хозяйство её состояло из одной коровы и теленка, а еще овцы: матка одна и 3 ягненка. Рядом двор Мигунова Николая Васильевича, построен в 1934 году. А еще двор Гребнева Василия Устиновича рождения 1905 года, образование 3 класса начальной школы; жена его Гребнева Екатерина Антоновна - дочь Афимии Алексеевны, урожденная Шабалина, моя двоюродная бабушка. Написано, что родилась она в 1909 год (наверное, ошибка, она родилась 15 мая 1907 году, умерла 22 апреля 1993 года), образование 2 класса народной школы; детей на 1939 год двое: Екатерина 1932 года рождения и Надежда 1937 года рождения. Двор построен в 1927 году. Были хозяйственные постройки: хлев, хозяйственный двор, навес.  Корова, теленок, овец десять: 3 матки и 7 ягнят. В сельхозартель «Трудовик» вступили в 1932 году. Позже семья  переселилась в деревню Заболотье, где до сих пор стоит полуразрушенная изба и баня. Изба почти без крыши, нижние бревна сгнили, от чего она просела, в избе стоит никелированная кровать  и остатки печи, от неё одна труба и осталась. На хоздворе до сих пор лежит сено и всякая утварь неизвестного назначения, может медогонка, может мельница ручная. Из этой избы я притащила дырявый чугунок, он займет почетное место в моем натюрмортном фонде. Очевидно, хозяйки прожгли его в печи. Из этого  чугунка, небось, ела моя прабабка Афимия, доживавшая свой век у дочери. Еще записаны в деревне Питерское дворы Смирнова Михаила Алексеевича постройки 1927 года и двор Смирнова Василия Николаевича 1901 года рождения, образование два класса начальной школы - мужа моей еще одной двоюродной прабабушки  Веры Антоновны рождения 1896 года, образование - два класса народной школы. Детей на 1939 год пятеро: Иван 1921 года рождения, Николай 1925 года рождения, Зоя 1927 года рождения, Надежда 1927 года рождения, Дмитрий 1931 года рождения. Дом постройки 1917 года и еще один постройки 1938 года. Хлев, навес, хозяйственный двор. Корова одна, овец двенадцать из них ягнят восемь. Еще был в Питерском двор Галышева Серафима Георгиевича,  эта семья проживала в Питерском с дореволюционных времен, но землей не владела. Вся земля была в собственности у прадеда. Был  дом Багоранова Николая Федоровича. Итого семь дворов, в трех из них живет моя родня: прабабка и две её дочери с семьями.
По похозяйственной книге 1940-1942 года   починку Питерское присвоен статус деревни. В июне 1941 года, видимо до начала войны, Смирнова Василия Николаевича- мужа Веры Антоновны, арестовали, за что неизвестно, не вернулся. Добавился в эти годы еще один двор - Веселовой Александры Ивановны, сын её Георгий Иванович работал учителем. Еще дворы: Веселова Николая Ивановича, Дубровина Николая Логиновича, Тороповой Екатерины Ивановны.
Родня моя жила не только в деревне Питерское и хуторе Шабалин, расположенном впритык к ней, а и в деревне Батаево, входившей  в состав сельхоз-артели «Новый Мир». Жил там Топоров Николай Панфилович, хлебопёк. Родился он 1911 году, женат был на Анне Антоновне - моей двоюродной бабушке, дочери Афимии Алексеевны и Антона Васильевича Шабалиных. Анна Антоновна родилась в 1910  году, грамотная. Только записей в метрическиих книгах о её рождении я не нашла. Дом, хоздвор, баня постройки 1918 года. Детей двое: Николай рождения 1934 года и Федор 1937 года рождения и почему-то с другой фамилией. Сеяли ячмень и сажали овощи на шести  гектарах земли, содержали шесть овец и корову. Председателем артели был Коряковцев Василий Анофриевич.
Еще одна дочь Шабалиных нашлась в деревне Красава – Наталья Антоновна 1902 года рождения, замужем за Думкиным Николаем Александровичем 1899 года рождения. Полгектара приусадебной земли, шесть овец, корова. Детей четверо: Анна 1923 года рождения, Мария 1925 года рождения, Надежда 1927 года рождения и Александра 1933 года рождения.  Позже с семьей переселилась в Батаево, а затем в Селино.
Еще была встреча с удивительным человеком Арсением Васильевичем Наволоцким 1937 года рождения, в свои не малые годы содержит пасеку в 40 ульев, память отличная  –помнит всех. Он со мной в свойстве. Его сестра вышла замуж за сына Веры Смирновой (урожденной Шабалиной), моей двоюродной бабки.  Предки Арсения Васильевича основали хутор Наволоцкий еще в 1901 году, по крайней мере, это первые записи в метрических книгах. Тогда хутор Наволоцкий был на территории Вологодской губернии, Пармасской волости. Озадачил он меня кучей всяких интересных логических и шахматных задачек, это в 82-то года, и вспомнил, что одна из сестер моего деда вышла замуж за Перминова из Петровки, имя он не помнит. Может это Ксения? Она как подружка присутствовала на свадьбе Веры, и запись о ней есть в Метрической книге. Еще одна из сестер моего деда - Мария, замуж вышла за еще одного Смирнова, переехала в Георгиевское. Тетушка про деда вспоминала, что частушки он сочинял прямо на ходу, естественно с критикой власти и ненормативной лексикой. Простите, но это НАША деревня, другой у нас нет. Всех кто на веселье придет, обязательно отметит и припечатает так, что потом эта частушка за ним по жизни следует. 
Арсений Васильевич тоже  частушку вспомнил дедову:
Ра`ботать велят по плану,
С… велят по килограмму.
Набери-ка килограмм,
Когда хлеба 200 грамм.
    Приехали мы в Селино и остановились, как и прошлый раз, у благодетельницы нашей – Нины Ивановны. Песни спели, но мало, Нине Ивановне слушателей больше надо. Чувствуется в ней артистический  гонор. Играет на гармошке и поет - заслушаешься. Но коллектив в этом году у нас был маленький и не очень поющий.
     План следующего дня  был Наполеоновским. Под началом Юрия Гребнева - нашего генерала и предводителя мы собрались добраться до Батаево, зайти в За`болотье на обратном пути форсировать Портюг и через Питерский вернуться в Селино. Сначала мы дошли до Родино, туда Юра в школу начальную ходил, и попытались найти огромный в человеческий рост камень, по воспоминаниям Юры он лежал на краю поля. Нет, не нашли. А вдруг камень-то  мерянский и на нем есть отметка в виде утиной лапы или стрелки или следов под углом 58 градусов. Таких камней по центральной России разбросано множество. Русский Стоунхендж. У ученых руки никак не дойдут.  А в Ярилин день вокруг таких камней несколько ночей костры горели и пляски устраивали, пока солнце в аккурат по метке всходило. Это день летнего солнцестояния - Ярилин день. От него календарь отсчитывался, все работы на поле и праздники от него считались и приметы погодные тоже. Недавно такой камень в километрах 30 от Николаевска нашли. Племя Меря это основа нашей русской нации вместе с родственной её Чудью.  Позже на нашу землю пришли Варяжские боги племени Русь – Перун с пантеоном, а еще позже, после того как  Олег, дядька Рюрика, Киев себе подчинил и столицу из Новгородской Руси туда перенес, пришли на мерянские земли и славянские боги.
   Дошли мы до Батаево и следов деревни не обнаружили, а ведь ферма кирпичная еще 20 лет назад видна была, и береза сломанная высотой метров пять тоже была. Стали прочесывать местность, мы с Ириной уже вышли из бурьяна ростом по грудь с пьянящим запахом валерианы и разнотравья, а Юры нет, ушел куда-то и не откликается. Волнуемся, орем во все горло - тишина. Минут через двадцать  услышали, наконец, победный клич сопелки, которую он смастерил на ходу. Нашел сломанную высокую березу, упала она. На её месте новая березка  растет, и камни от  фундамента дома Червоткиных нашел. Раньше огромное поле вокруг деревни распахивалось, и каждый раз трактор выворачивал камни, эти камни складывали в кучи – каменицы.  Их потом свозили на строительство дороги в Селино. Несколько таких сохранившихся камениц мы нашли в лесу, камни сантиметров по семьдесят в длину красоты необыкновенной. Один из них Юра определил как дресву. Дресва колется на шершавые пластинки. Ими деревянные полы, говорят, оттирали  и драили. В общем, природная наждачка.  Дальше мы углубились в лес с целью найти речку Портюг, но лес непроходимый наши планы порушил. Юра благоразумно определил, что по нему мы будем блукать до вечера и повернул свое войско, состоящее  из двух подружек, обратно. Зашли в деревню За`болотье, там доживала свой век моя прабабка у дочери Екатерины, вышедшей замуж за Гребнева, Юриного родного дядю. Там один подающий признаки жизни дом, даже есть электричество и пасека. От остальных домов только скелеты. Есть определенная притягательность в оставленных полуразрушенных деревянных домах, только ходить туда надо одной и тихо, тогда услышишь, что тебе задают вопросы. Откель такая? В доме тишина и шепот, разбери чей, то ли листья шумят, то ли пчелы с соседней пасеки, то ли предки переговариваются. Я, прежде чем зайти, рассказала, кто я и зачем и меня  с добром пустили и позволили дырявый чугунок старинный забрать, а то чего доброго какая-нибудь доска по голове, тюк. Юра претендовать на наследство не стал, а ведь мог бы, он, небось, из этого чугунка щи ел.   На обратном пути мы набрали две полные  сумки лисичек, их там хоть косой коси, а когда дошли до реки Дороватка, пили из неё чистейшую воду, есть еще места, где из речек воду можно пить. Собрали по пути подберезовиков на сковородку – на жареху.  Тетерки, я их, конечно, не видела, но за елками они так шумно взлетали, что сомнений не было – тетерева. Кабаньих и лосиных следов много по пути попадалось. Шестнадцать километров по бездорожью да еще с полными пакетами грибов  нагрузка для пенсионеров не шуточная. Но вернулись счастливые и, казалось, еще бы столько же пропахали. А следующим днем пошли  в урочище Покров, там  есть чистейший  ключ, Ирина из него воды набрала, в Шарью отвезла маме, родившейся в этих краях. В местных речках, говорят, хариус водится. Эх, махну на следующий год  удочками, оставшимися в наследство от мужа, хариуса ловить. А что? Махну. Еще хочется поехать туда не на два дня, а на неделю или две. На ремонте церкви хочу поработать. Такие у меня планы наследующий год в августе, присоединяйтесь.