Узник чужой воли Глава 6

Горизонт подсвечивала багряная дымка заката, силясь одолеть нависающее черное полотно неба. Окна домов гасли один за другим, простой люд ложится рано, ему вставать с рассветом и приниматься за работу. В такой час не спят только господари и гулящие, наводнившие окрестные таверны. Да королевская стража, которую, впрочем, через несколько часов все равно начнет клонить в объятья Морфея.
Герцогиня Мийлемская скрупулезно полировала ногти на пухлых коротких пальцах когда тяжело дыша и задыхаясь от поспешной ходьбы в ее натопленную до удушья комнату ввалился Глиб Пэтэн – ее обожаемый зятек. Его томатного цвета лицо покрылось масляными бисеринами пота, мясистые ноздри широко раздувались, силясь захватить как можно больше кислорода. Стараясь унять бешено бьющиеся сердце, Пэтэн замер у двери, сложил короткие ручки поверх похожего на огромный глобус живота, и стал ожидать.
Герцогиня бросила на зятя короткий взгляд из-под не по-женски густых бровей, но от дела не оторвалась. Тогда Глиб медленно прошел к невысокому стульчику рядом с креслом герцогини и, положив руки на колени, молча стал озираться по комнате. Начинать разговор первым он остерегался, мало ли в комнате есть еще кто-то. Здесь хоть и не много места и вся комната просматривается как на ладони, но раз герцогиня молчит, не есть ли это знак, что она знает о посторонних ушах поблизости. Разговор, должный состояться здесь и сейчас, требовал строгой конфиденциальности, узнай о нем король, простой высылкой за пределы Эхорта герцогиня и ее родня не отделаются.
Женщина снова бросила на зятя короткий взгляд, пожевала губами и бросила:
- Ну?
Глиб даже вздрогнул он ее густого грозного голоса. Но собрался с мыслями и начал.
- Любопытные вещи болтают про нового советника, - заискивающе протянул он.
- И кто же? – голос герцогини был таким, будто она вела допрос.
- Челядь.
Женщина брезгливо фыркнула.
- Напрасно Вы так. Челядь говорит о нем только хорошее, - Глиб сделал небольшую паузу, дабы эффект от сказанного произвел на тещу требуемое впечатление. – Восхваляет так сказать своего собрата.
Женщина удивленно вскинула брови, оторвалась от полировки ногтей и воззрилась на зятя. По хитрому взгляду Глиба было ясно, что желаемый эффект удался. Он узнал такое, о чем даже эта прозорливая женщина не смогла бы догадаться ни за что на свете.
- Да, да, - закивал мужчина. – Георг Моор поздний сын отставного начальника королевской стражи, бывшего еще при короле Долгете. А мать его простоя крестьянка.
Глаза герцогини расширялись с каждым услышанным от зятя словом. Щеки наливались пунцовым румянцем, губы вытягивались в ехидную линию.
- Не может этого быть, - вне себя от злости прошептала женщина. –  Безродный голодранец при высокородном короле, - говоря это, она будто пробовала каждое слово на вкус и упивалась их ядом. – Немыслимо.
- Каким-то образом Амир приблизил его к себе, когда 10 лет назад отправился в дальние земли, после заточения его любимого учителя Тара Вальдеса. Как я не знаю, но с тех пор Моор имеет над королем неограниченную власть. И король не позволит никому попрекнуть его в покровительстве простолюдину. Он дал Моору титул, дал земли и жалование. Даже если мы докажем, что все это ложь, тем только навлечем на себя монаршую немилость.
Герцогиня Мийлемская до хруста сжала пухлые руки в кулаки. Поднялась с кресла, гордо вскинув подбородок, прошлась по комнате, уже почти чувствуя, как ступает по каменным плитам Хирм-Доарна и видит за небольшим решетчатым окошечком двери бледное лицо Георга, представила, как смеется и возвещает ему о скорой казни и в этих мечтах почти услышала собственный голос. Безродный советник, нет ничего проще для родовитой герцогини, чем справится с простолюдином. У нее связи, у нее многолетний опыт подобных интриг. А у него нет ничего, невозможно получить все это за тот короткий срок, что он рядом с Амиром.
- Уберу от короля этого голодранца, - улыбнувшись уголком губ, произнесла она самой себе.
- Нет никаких возможностей, - замотал головой Глиб, стараясь своими жестами вразумить тещу. – Мы не знаем, кто его друзья, кроме Амира, чтобы их подкупить, мы не знаем, кто его забавы, что и где он ест, что пьет. Известно только, что Моор предпочитает трапезничать за одним столом с королем, но не от того ли это, что при короле и по сей день есть дегустаторы его блюд и напитков. Мы не знаем даже, кто шьет ему одежду, чтобы пропитать ее ядом. Он как дьявол появляется во дворце из ниоткуда и исчезает в никуда в удобное одному ему время. Говорят, он знает все, но ведь нельзя, же все знать, - Глиб начал нервничать и невпопад взмахивать руками. – Для этого, по меньшей мере, нужно уметь быть везде и сразу. А может он не никакой не безродный, может он, в самом деле, дьявол? А что, если он знает и про то, что мы сейчас с Вами здесь…
- Чушь, - фыркнула герцогиня. – Челядь собирает небылицы, а ты веришь им, - брезгливо покачала она головой.
Глиб достал из кармана надушенный платок, вытер блестящий от пота лоб, мясистую шею.
- Сегодня за ужином ты обратил внимание, что делал этот Моор? – ехидно осведомилась женщина.
- Вел оживленную беседу с Игвардом Переем – королевским кравчим о том, что вино в королевских запасниках сущая дрянь, подумать только, он еще в винах разбирается.
- Вино действительно дрянь, - подтвердила герцогиня. – Но я не про эти беседы. После основного ужина, когда подали десерт, Моор встал из-за стола, сославшись, что сыт, подошел к камину и покуда король не пожелал оставить гостей, его советник выкурил две сигары в ожидании своего господина.
Глиб нервным движением вытер платком выступивший пот.
- Сигары, понимаешь? – герцогиня Мийлемская в ожидании понимания смысла ее слов, испытующе смотрела на зятя. – Дуринь ты эдакий, весь двор видит, как этот выродок курит сигары, а ты являешься ко мне и сообщаешь, что нет у этого мальчишки никаких привычек и вообще он весь такой… - женщина закричала вне себя от тупого молчания Глиба и в который раз зашлась в приступе кашля.
Этот недуг определенно сведет ее в могилу.
Глиб дернулся было на помощь, но предостерегающий взгляд тещи остановил его.
Герцогиня вернулась в кресло и, поправив на крутых плечах шаль, снова принялась за полировку ногтей. Видно это занятие попросту успокаивало ее расшатавшиеся с возрастом нервы.
- Найди в Эхорте мастера и закажи у него небольшую шкатулку красного дерева, изяществу которой не будет равных, а внутри пусть обобьет ее лучшим бархатом, - не поднимая на Глиба взгляд произнесла женщина.
- Какого размера? – уточнил он.
- Такого, чтобы вошли в нее несколько сигар, - ехидно произнесла герцогиня. – Табак, знаешь ли убивает, ну так поможем в этом господину первому советнику короля.
Кровь отлила от круглого лица Пэтэна, сделав его пугающе бледным как утренний туман. Эта женщина определенно сошла с ума. Да, испокон века травили и душили королей, изобличали в прегрешениях королев, отдаляли кознями фрейлин и неугодных приближенных, но это никогда не удавалось сделать так просто. Королевский советник не похож на идиота. Если с ним случится что-то, молодой король не оставит это просто так. Начнется расследование, в сигарах Моора обнаружат яд и найдут тех, кто преподнес советнику подобный подарок. Амир непременно приложит все усилия, дабы докопаться до истины, даже перевешает своих гостей, пока ему не укажут на виновного. Глиб почему-то был уверен, что именно так и поступит молодой монарх. Весь двор видит, как он ценит своего близкого друга и от того первую скрипку в королевстве.
- Как же Вы собираетесь воплотить свой план? – решился спросить Пэтэн. – Чьи руки передадут Моору Ваш подарок?
- Ваши, дорогой зятек, - просто ответила герцогиня. – Вы ведь тоже дымите этой дрянью. Так кто удивится, если Вы презентуете советнику короля коллекционные сигары, привезенные откуда-нибудь издалека. В шкатулке будет только одна, должная выполнить свое предназначение, пока этот голодранец будет медленно умирать, роковая ее часть успеет сгореть, и никто никогда не узнает, что это Вы преподнесли в изящной шкатулке смерть королевскому прихвостню.
По спине Пэтэна прокатилась холодная волна липких мурашек.
- А если что-то пойдет не так?
Герцогиня недовольно хмыкнула.
- Достаточно всего четверти часа, чтобы эта тварь испустила последний вздох. Уж поверь мне.
Глибу больше ничего не оставалось – поверить. Впрочем, что если эта женщина хочет просто подставить его? Убрать с дороги, так сказать. Если что-то и докажут, так она с легкостью укажет на зятя, мол не думала не гадала, что пригрела подле своей дочери эдакого мерзавца. Уведите его с глаз моих и поскорей повесьте, а нас оградите от созерцания такого позорища. Глиб силился не сказать сейчас любимой теще, чтобы она искала другого дурака для своих интриг, но видно лицо отражало его мысли лучше всяких слов. Герцогиня Мийлемская нахмурилась, окинула зятя стальным взглядом, после чего как можно ласковей произнесла:
- Мои планы никогда не дают осечек, дорогой сынок, - сыном она называла Глиба в исключительных случаях, желая выказать ему наивысшую степень своего расположения. – Просто делай так, как я скажу, и ничего непредвиденного не произойдет, – не по-женски тяжелая рука легла Пэтэну на плечо и голос глубокий, почти грудной прошептал. – Это все для блага твоего…и моей Лоризы.