Минакши - защитница животных. Часть 4, глава 5

5.
КАК БЫЛА НАКАЗАНА ЖЕСТОКАЯ ПАДМА
Адвокат Видьядхар пришёл на следующий день.
— Я помогу вам, — сказал он. — Но прежде всего, мне нужно поговорить с Кавитой.
Она рассказала ему о своём детстве, как погибли её родители, и как она попала под власть Падмы. И о том, как ей пришлось бежать из дома.
Она показала адвокату спину, где были всё ещё видны три красных шрама от побоев Падмы.
— Непростое дело, — сказал Видьядхар. — Кто поедет со мной в деревню Кавиты?
— Я должен ехать, — сказал Дилип. — Ведь я стану её отцом.
— И я поеду с вами, — сказал дедушка Дамодар. — Давно я никуда не ездил. А Шанти Дэви пусть остаётся дома.
— Правильно вы решили, — сказал адвокат Видьядхар. — Возьмём от неё документ, подтверждающий, что она согласна удочерить Кавиту. Но ни в коем случае никто не должен узнать, что Кавита будет жить в семье знаменитой Минакши. Иначе эта Падма может осложнить ведение дела. Я не раз видел, как демон зла, живущий в душе преступников и подлых людей, услыхав на суде что-то новое о пострадавшем от него человеке, внезапно просыпается и делается таким ловким, хитрым и злым, что может разрушить любое дело. Ведь у него нет ни совести, ни жалости, ни раскаяния в преступлении. Кавита, перед тем, как поехать в Тривандрам, ты говорила кому-нибудь, что пошла на встречу с Минакши?
— Нет, никому. Я боялась, что эта бестия может погнаться за мной.
— Это хорошо, — сказал адвокат. — Чем раньше мы разрешим это дело, тем  будет лучше.

Приехав в деревню Кавиты, Дилип, дедушка Дамодар и адвокат Видьядхар отправились к деревенскому старосте. Его дочь Рудра очень обрадовалась, услышав от гостей, зачем они приехали.
— Я близкая подруга Кавиты! — воскликнула Рудра. — И залечивала её раны от побоев. Моя мать помогала мне. Мы выполнили просьбу Кавиты никому не рассказывать о побоях, даже моему отцу. Она очень боялась, что Падма убьёт её, если кто-то узнает об этом. Выходит, Кавита жива! А когда она без вести пропала, кто-то даже говорил, что Падма убила её. А кто-то в тот день видел её бредущей по дороге от лесопильни. Мы не знали, чему верить и на всякий случай никому не говорили об издевательствах Падмы над сиротой. Страшный она человек!
Староста МахадЭван ТампИ, присутствующий при разговоре, в гневе закричал на жену и дочь:
— Зачем вы от меня скрывали эти злодейства? Я здесь староста и не знал, что у меня под носом творятся такие преступления! Бедная девочка!
— Ваши жена и дочь, — сказал адвокат, — правильно сделали, что молчали об этом. Теперь нам будет легче разоблачить злодейку.
— Мне нужно, — сказал староста, — чтобы завтра днём ко мне пришли дядя Кавиты, её тётка — сестра её отца, два моих старейшины и Падма.

На следующий день во двор дома старосты пришли все указанные люди и сели на две скамьи, а староста и двое старейшин уселись перед ними за стол. Рядом с ними сидели Дилип, дедушка Дамодар и адвокат Видьядхар. Во двор стали приходить соседи и другие жители деревни. Больше всех этому событию радовалась Падма. Она надела ярко-оранжевое сари, накрасила глаза, губы, надела свои лучшие украшения и, улыбаясь, поглядывала на всех.
— К нам приехали люди, — сказал староста Махадэван Тампи, — нашедшие сбежавшую из дома сироту Кавиту и хотят удочерить её. После смерти матери, бабушки и отца она жила в доме у своего дяди Гопалакришнана Наира. Однако, её дядя вскоре женился на женщине по имени Падма. Девочка убежала из дома, не выдержав жестокого обращения Падмы. Мои жена и дочь утаивали от меня происходящее и залечивали раны девочки, оставшиеся от побоев. Люди, которые хотят удочерить Кавиту, привезли фотографию, подтверждающую эти избиения. Прошло уже почти полгода, а раны до сих пор не зажили.
— Это не я! — завизжала Падма и вскочила со скамьи. — Она упала с дерева и исцарапала себе спину!
Тут вышла Рудра со своей матерью. Они подтвердили, что избиения были часты, и что Падма била девочку по не зажившим ранам. И часто делала это без всякого повода.
— Докажите! — закричала Падма. — Фотографию можно подделать!
— А что скажет дядя, он же опекун Кавиты? — спросил староста.
— Однажды, — сказал Гопалакришнан Наир, — когда я приехал с лесопильни домой, я услышал, как Кавита стонет от боли. И она не могла спать на спине. Я подошёл к ней, поднял рубашку и увидел раны от побоев. Я понял, что её избивала моя жена Падма. Она с самого начала невзлюбила девочку. Я поругался с женой, даже побил её и увёз племянницу на лесопильню, где она проработала почти три месяца, а потом исчезла.
— Почему же ты сразу не пришёл ко мне и не рассказал об этом? — спросил староста.
— Падма обещала исправиться, — ответил Гопалакришнан Наир.
Из толпы людей, пришедших на суд, раздались крики:
— Надо её посадить на осла, провезти по деревне и забросать камнями!
— Упрятать её за решётку!
— Выгнать с позором из деревни! Такие люди нам не нужны!
— Тихо! — крикнул староста. — Я вспомнил о завещании, оставленном мне бабушкой Кавиты. После смерти матери девочки она приехала из Кочина в нашу деревню. Как вы знаете, она была искусной поварихой и зарабатывала много денег. Она обучила внучку хорошо готовить, а затем пригласила строителей, чтобы они построили новый дом, самый большой и красивый в нашей деревне. Незадолго до смерти отца девочки она составила у меня завещание о том, чтобы после шестнадцатилетия Кавиты дом стал её собственностью. В этом доме никто не жил, потому что после смерти отца Кавиту забрал к себе дядя. И он, и Падма знали о завещании бабушки. Скорее всего, Падма била Кавиту не только потому, что была злой, но и потому, что хотела сделать девочку своей рабыней, а дом перешёл в её руки.
Внезапно Падма вскочила и хотела убежать от суда, но её схватили двое жителей деревни.
— Почему здесь нет Кавиты? — спросил кто-то.
— Она не хочет не только увидеть Падму, но и слышать о ней, — сказал дедушка Дамодар. — Она хочет забыть своё унижение.
— Сегодня же я разведусь с Падмой, — сказал Гопалакришнан Наир. — И пусть она уезжает на свою родину.
— Я надеюсь, — сказал староста, — что вы все согласитесь с тем, что эти добрые люди удочерят Кавиту и будут заботиться о ней. Её отцом станет господин Дилип. К сожалению, её будущая мать не смогла приехать сюда. Но сюда приехал её будущий дедушка. Мы дадим этим людям документы, необходимые для того, чтобы она могла ходить в школу, работать и жить в новой семье.
— Убирайся вон, Падма! — закричали люди.
Падма поднялась со скамьи и вдруг истошно закричала:
— Я вам всем отомщу! Но прежде всего — тебе!
И показала пальцем на мужа.
— И тебе! — крикнула она старосте.
— А ещё больше тебе! — крикнула она Рудре.
— А больше всех — тебе! — И показала на адвоката, который не произнёс ни одного слова во время суда. Он встал и крикнул людям:
— Посмотрите на неё!
Лицо Падмы искажалось гримасами злобы и ненависти, то растягивалось, то сжималось. Она проклинала всех, и голос её был страшен, он менялся, становясь то визгливым и пронзительным, то низким и грубым, похожим на мужской. В соседнем дворе завыла, а затем залаяла собака. Адвокат весело засмеялся, показывая на беснующуюся Падму и сказал:
— Попалась! Теперь тебя видят во всей красе!
Большинство людей стояли в оцепенении, глядя на судорожные изменения лица и голоса Падмы. Но тут дружно захохотали мальчишки. К ним присоединились и другие люди. Падма, как ошпаренная, вылетела со двора и исчезла. С тех пор её никто не видел.

Когда все разошлись, староста спросил у Дилипа:
— Дом, который построила бабушка, принадлежит Кавите. Она будет жить в нём?
— Нет. Кавита сказала, что больше никогда не вернётся сюда и просила поскорее продать этот дом.
Староста покачал головой и произнёс:
— Я хочу услышать эти слова от неё. И только тогда я могу позволить продать дом.
— Откуда можно позвонить в Бомбей? — спросил Дилип.
— Только из моего дома, — ответил староста.
С большим трудом Дилип дозвонился до своего дома.
— Позови Кавиту, — сказал он жене. — Мы получили все необходимые документы для её удочерения. А теперь староста хочет поговорить с ней о доме, который завещала ей бабушка.
— Она здесь, рядом, — ответила жена.
Дилип дал трубку старосте. Махадэван Тампи услышал знакомый голос девочки:
— Спасибо вам, господин. Рудра рядом с вами?
— Да, — ответил староста.
— Скажите ей, что я её люблю, но встретимся мы нескоро. А жить в вашей деревне я не смогу никогда. Продайте дом, пожалуйста. И как можно скорее. Если в доме есть какие-то вещи, оставленные мне бабушкой — платья или украшения, то привезите мне только их. А также вещи, принадлежавшие моим родителям и бабушке.

На другой день старосте легко удалось продать дом, потому что желающих купить его было много.

Когда отец, дедушка и адвокат вернулись из Кералы в Бомбей, адвокат сказал Кавите:
— Теперь по закону ты полноправный член этой семьи. Завтра с твоими отцом и матерью мы утвердим в суде твоё удочерение. И теперь ты сможешь учиться в школе и получать деньги за работу в зоопарке.

Через несколько дней Дилип ШармА, новый отец Кавиты, привёл девочку в школу и немного рассказал о ней учительнице.
— Она год не училась в школе, — сказал он, — но уже месяц работает в бомбейском зоопарке.
— Так ты — сестра Минакши? — изумилась учительница. — Оставь работу в зоопарке, иначе как же ты будешь учиться в школе?
— Давайте мне задания, а я буду выполнять их по учебнику и приходить к вам в школу только раз в неделю и показывать, что я сделала. Я справлюсь. Проверьте меня. Если вы не согласитесь, я уйду в другую школу.
Учительница побежала к директору и рассказала ему о том, что сестра Минакши хочет приходить в школу только раз в неделю, с выполненным заданием. Директор почесал затылок.
— Так не делают, — задумчиво произнёс он. — Но с другой стороны, если она уйдёт в другую школу, нам будет неловко перед великой Минакши. Я разрешаю.

2018 г.
(Продолжение следует)