Долгая дорога в дюнах

Не так давно случился повод поговорить о лучших картинах о любви советской эпохи. Размышлять об этом – занятие не слишком благодарное: подобные фильмы или чувствуешь, или нет. Но, в общем-то, мой вольный список не оригинален. «Девчата». «Весна на Заречной улице». «Москва слезам не верит». «Вокзал для двоих». И продолжить – легко; я лишь назвал первое, что пришло на ум.

Но одна картина рижской киностудии СССР, отснятая в начале 80-х, для меня всегда стояла особняком. Ещё с того возраста, когда даже не начал бриться.

«Долгая дорога в дюнах» выглядит милой сказкой для Страны Советов и абсолютной утопией для Эпохи Нулевых. В известной степени, она искушает, ибо больно бьёт по догмам социума, коих множество: узаконенное неравенство взаимоотношений, принципы «успешной жизни» в обществе – и, в конечном итоге, сама суть союза мужчины и женщины.

Я вовсе не удивлён, когда в наш век читаю отзывы о том, что Рихард (супруг Марты поневоле и по неволе) – персонаж куда более симпатичный, нежели Артур, её подлинный, но не случившийся муж. Рихард «умеет жить»: правильная среда, связи с «нужными людьми», карьера; а если понадобится для спокойствия и безопасности – прямое сотрудничество с нацистами. Потом – эмиграция, позволяющая избежать всякой ответственности за былое и даже повысить уровень жизни. И красивая женщина для такого типажа – бинго, джек-пот, заслуженная награда и подтверждение социального статуса. (Бога ради, не говорите мне о любви: у него, безусловно, есть к ней чувства, и немалые, но они собственнические, вне малейшего желания понять человека. А когда он не понимает, переходит на давление с единственным желанием всецело подчинить Марту себе – извечный рецепт всех слабых людей).

Марта тоже не имеет ничего общего с поведенческой моделью персонажей картины «Любовь и голуби». Она попадает в совершенно патовую ситуацию: оправдываться перед Артуром в не содеянном. Оправдания эти звучат беспомощно – именно так, к слову, и случается, когда человек не лжёт. А случайно встретив его у аптеки в уже оккупированной немцами Риге, даже не сообщает о том, что у него есть сын. Любовь ничего не требует – даже того, что ей справедливо «причитается» с точки зрения линейных земных законов. Стократ важнее то, что он сам осознал свою вину и просит прощения. Мелькает лучик жизни Нового Века. Но пока только лучик.

Потом они прячут раненого советского разведчика в доме отца Марты. Это намного важнее, чем банальное выяснение отношений. И это – взаимное прощение. А оно делает возможным то, что казалось утерянным безвозвратно. Несмотря на последующие мытарства, исход этой «партии» предрешён безотносительно мозаики земных обстоятельств. Раньше или позже, но всё становится на свои места.

Ибо человеку лишь думается, что он вершит выбор. И Творец милосердно подкидывает эту иллюзию личностям самонадеянным ради их душевного покоя. Естественно, современный кинозритель уже дал свою оценку финальной сцене: даже если предположить, что Артур и Марта ждали друг друга, безотносительно времени и времён, в реальности такого красавца-капитана после войны, с истощением мужского генофонда, оторвали бы с руками-ногами.

Но это ничего не меняет. Исполняя путь, выбранный не нами, и соединяясь с людьми, которые нам предназначены, мы имеем свободу воли усугублять ситуацию, отодвигая финал, или проявить силу духа, приближая его. Вот это – в нашей власти.

Одно из достоинств лучших образцов советского кинематографа – эти картины впрыскивают спасительную дозу идеализма. Того света, что делает второстепенной и наносной всякую идеологию. Ты спокойно пожимаешь плечами, понимающе кивая: условности времён. Суть – совершенно не в этом.

В свои 10-15 лет, когда смотрел-пересматривал «Долгую дорогу в дюнах», я так, разумеется, не мыслил. Но когда постаревший циник Рихард заехал к Марте, безуспешно отыскивая в ней ностальгию об их отношениях и внешне благородно (а на деле – бессильно) сообщил, что Артур жив, пространство старой советской киноплёнки (уже до финальной сцены) заполняется Богом. Вне проповедей и высоких слов. И вне возможности сформулировать это словесно. Ощущение – безошибочное – и в 12, и в 25, и в 40.

Это именно то, что отличает фильм о Любви от Love Story. Просто, как мы знаем из притчи о тружениках виноградника, умным, отзывчивым и наиболее чутким душам приходится пахать от рассвета до заката, дабы снискать ту же награду, что беспечным работникам последнего часа.


На фото: Лилита Озолиня (Марта) и Юозас Киселюс (Артур), одна из самых органичных пар советского кинематографа.