4. 47. Август 2010 года

Почему я таким скрупулезным стал, не было этого раньше у меня и никак не проявлялось, в то время когда я считал, что жизнь моя, в равной степени и людей меня окружающих вечна. Как странно, что пишут и показывают жизнь предыдущую в кинематографе нашем, как  в томографе современном жизнь показывают и почему-то послойно. Вот так медленно слой за слоем вскрывают твою «черепушку» и всему миру земному показывают, что было, что есть и кем еще предстоит быть тебе в жизни этой.
      
Томограф и есть томограф достижение технической мысли человека, который всего-то умеет злокачественные опухоли человека определять, когда зарождаются они, это видит томограф. А когда они появились,  тогда и карты жизни в руки целителей наших докторов вручаются от томографа – определителя воздействия невзгод разных на  человека земного.
    
Ну, это я о самом больном и насущном, что каждого человека мучает от мысли, а вдруг я сегодня или завтра, вдруг меня не станет? Вот с этим вопросом жизни или смерти никакая человеческая сущность никогда не смирится. Да нет этого вообще, а тем более у меня, у меня – то жизнь вечная.
      
Жизнь вечная есть для каждого из нас, но она и конечная для всех нас. Закончился жизненный цикл клеток человека, когда они просто устали воспроизводить себе подобных. Устали. Надо отдохнуть, хотя бы на одном индивидууме, например, на мне. Вот тут все и заканчивается,  и совсем неважно при этом достиг или не достиг ты чего-то в жизни земной. Совершенно неважно. Просто пришел ты к логическому концу жизни своей. Все. Думать не надо. Да и дум уже не осталось на этой «границе –рубеже» жизни и смерти.
    
Невольно спрашиваешь сам себя, неужели это все? И никак дальше в то потустороннее пространство не проникнуть мне или клеткам моим, что будет дальше то?
      
Странный человек – земное существо, которое ну никак не может смириться с тем, что есть конечный срок пребывания его в жизни этой. А при этом всегда он забывает, что есть потомство его, которое живет,  и будет жить вопреки всему. Не надо бояться и мучиться от своих, казалось бы, совсем уж неразрешимых проблем душевных.
      
Дорогие мои это было, есть и будет всегда до скончания века каждого из нас.