Луковый вальс

Феликсу безумно нравились военные песни. Особенно вальсы. Он часами мог слушать дедовы рассказы про то, какими тяжкими и трудными были годы войны, и как хорошо иметь мирное небо над головой.

А сейчас, за день до Дня Победы, он стоял в самом центре городской площади, упиваясь громогласным звучанием военного оркестра. Звуки маршей стремительными ласточками проносились над головами прохожих, наполняя их души какими-то темно-зелеными нотками, и сердца всех присутствующих, казалось, колотились в такт оркестровому барабану, выбрасывая потоки горячей крови с каждым ударом мощных литавр. И не было конца этой светлой музыке, олицетворяющей одновременно спокойствие и хаос, добро и зло, мир и войну.
Но вот, после очередной небольшой передышки, оркестр принялся играть вальс. Его ноты зазвенели над площадью, даря собравшимся здесь покой и умиротворение. Солнце бликами играло на всем, до чего смогло дотронуться своими тёплыми лучами -  на инструментах оркестрантов, на счастливых лицах детей, что наблюдали это зрелище впервые,  на дверцах машин, снующих вокруг по дороге, словно любопытные зверьки. Ритм вальса уносил сознание людей куда-то далеко в безоблачное небо, в далекие края фантазии.

И среди всего этого праздничного торжества, Феликс заметил её.
Анна стояла неподвижно, внимательно слушая прекрасную музыку. Она устремила взгляд куда-то в пустоту, словно задумалась о чем-то. О чем-то очень важном, но в этот момент таком не значимом… Солнце игриво блестело в ее ярко-рыжих волосах, ниспадающих на нежные белые плечи, а в зеленых её глазах отражалась вся красота свежей майской листвы.
Феликс любил Анну. Любил так, как свойственно, пожалуй, только в его возрасте. Она знала о его чувствах больше, чем кто-либо другой.
- Анна! – окликнул ее Феликс, и девушка встрепенулась, словно очнувшись ото сна.
- Феликс?  - недоуменно, но не без радости в голосе спросила она, - что ты здесь делаешь?
- То же что и ты, вероятно, но это же был просто вежливый вопрос, верно? – улыбнулся Феликс, заглядывая Анне прямо в её зелёные глаза. – А где Андрей?
Анна опустила глаза в землю, будто вспоминая что-то, что очень давно забыла. С таким видом люди обычно вспоминают какие-то отрывки из своего далекого прошлого.
- Мы расстались. Просто и тихо. Наши пути разошлись. Видимо, так было предначертано судьбой.
- Понятно… - пробормотал еле слышно Феликс, но тут оркестр заиграл быстрее, словно подхватив своими инструментами порыв ветра. Что-то щелкнуло у него в голове, и он взял Анну за руку. Она сжала его ладонь своей нежной, белоснежной кистью, тоже почувствовав ритм военного вальса где-то глубоко внутри себя. Он смотрел неотрывно ей в глаза, утопая в зелени её взгляда, будто зарываясь в крону огромного дерева. Своего любимого, рыжего, белоснежного дерева…
Их нежные губы сомкнулись всего на миг, что послужило сигналом к началу нескольких ещё более страстных, ещё более долгих поцелуев.

Но тут в голове Феликса словно разбилось зеркало. Глаза его расширились, а кожа побледнела.

«Я же ел лук на обед. Это конец. Какой же я идиот…», - подумал парень, желая чтобы с очередным ударом литавр земля под ним разверзлась и он провалился как можно глубже под землю.
Анна оторвалась от губ Феликса, посмотрела на него, будто обдумывая что-то, потом широко и искренне улыбнулась, обнажив белые, как жемчуг,  зубы.
- Можешь даже не переживать. Лук я очень люблю!

Феликс на секунду замер, потом посмотрел на нее взглядом, полным нежности, любви и понимания. И они рассмеялись. Искренне и по-детски счастливо. А после их губы слились в таком же искреннем, как и их смех, поцелуе.
А оркестр заиграл быстрее, казалось, очаровав влюбленных ритмом военного вальса, будто двух голубей, подхваченных порывом тёплого весеннего ветра. Они всё кружились и кружились, слившись воедино, уносясь под громогласные звуки оркестра куда-то в поднебесье, прямо в теплые объятия приветливого майского солнца.