Письма к Фостеру

 
Эти «Письма к Фостеру» на самом деле никакие не письма, это ответ на лабораторную работу, которую Томас Фостер поместил в книге «Искусство чтения. Как понимать книги». Но так как ответов у меня получилось несколько, я обозначила их как «Письма к Фостеру». Надеюсь, профессор на меня не обидится.

Первое письмо к Фостеру. «Трудное задание».

Рассказ Кэтрин Мэнсфилд (1888-1923) «Пикник» показался мне довольно милым, но не глубоким. Если бы не задание Фостера разобраться в нем как следует, я бы быстро его забыла. В тоже время сказать, что рассказ написан плохо, нельзя. Уровень литературного мастерства писательницы весьма высокий. Что я имею в виду под высоким писательским мастерством?

Автору удалось втянуть читателя в атмосферу рассказа, причем в оба ее вида. В первой части рассказа много движений, реплик, шума, которые сопровождают подготовку к празднику и сам пикник. Во второй части доминирует гробовая тишина. Читатель присутствует и на празднике, и на похоронах.
Как это ей удалось?

Отчасти обычными словами. В пикнике много разнообразия, как в действиях персонажей, так и в предметах, означающих яства и сорта цветов. Кроме того, вся многочисленная семья Шеридан и даже слуги названы по именам. Плюс прилагательные, обозначающие различные цвета.
В лощине, где живут бедняки, такого разнообразия, понятно, нет. Там царит однообразие в виде темного, черного, мрачного. Из имен было слышно одну Эми.

Отчасти словами-знаками. Писательница так и сыпет на читателя символами и кричащими деталями. Загадки-знаки чуть ли не на каждом шагу, они не дают читателю так просто покинуть рассказ. Ну, и много ли мне удалось разгадать? 

Если честно, то почти ничего. А то, что я все-таки «разгадала», не вписывается в систему «правильного» ответа. Так что я вряд ли заработала бы себе у Фостера «зачет».
Крохи, которые мне удалось выудить из смысла рассказа, я соотнесла с Евангелием. А все, что я не смогла объяснить, обозначила как «литературный импрессионизм».

И кто же для меня в том рассказе Христос? Лора, кто же ещё! Чтобы быть Богом (похожим на Бога) надо быть ребенком. Лора взрослеющий ребенок, но все-таки ребенок. Даже когда она променяла свой принцип на мамину шляпку (она потому и променяла, что была ребенком), читатель по-прежнему любуется ей. А чего стоил ее призыв (стержень рассказа), отменить пикник из-за смерти неизвестного бедняка?! Такая «революционность» свойственна детям. («Аще не будете, как дети, не внидите в Царство Небесное!»)

Сходство Лоры с Христом придает и сцена с рабочими: они для нее милые молодые
люди, т.е. равные ей. Ещё больше она напоминает Его, когда идет на похороны в бедный район, особенно ее внезапные слезы по усопшему. Христос тоже оплакивал умершего Лазаря и шел к месту его упокоения. Лорины слезы тронули меня.

Но самым сильным аргументом в пользу евангельского учения является чисто евангельский вывод рассказа о том, что «смерть лучше жизни», во всяком случае, для бедняков. На протяжении 20-ти веков христиане проповедуют истину, что смерть лучше жизни.
Слова Лоры «Разве жизнь…, разве жизнь…» я бы продолжила «хуже смерти?!» Милая девочка! Она и в этот раз не согласна с общепринятой установкой.
Но дальше мне стало сложнее. Я не знала, куда «определить» мудрую мать и четырех рабочих. «Сделать» из матери Бога-Отца, посылающего своего Дитя в дольний мир, а четырех рабочих «записать» в евангелисты?  Что-то в этом было, но слишком мало, чтобы за-явить об этом во всеуслышание. Но я хотя бы думала об этом.

Что думать о многочисленных булочках, бутербродах, репликах и телефонных звонках накануне праздника в доме мамаши Шеридан, я вообще не знала.

Признаюсь, я также «проворонила» очевидные предупреждающие знаки, вроде чеховского ружья, выстрелившего в финале пьесы — срезанные каллы, которые были как живые, и песню «Жизнь ужасна».

Путь Лоры в селение бедных я не пометила, как путь в Аид, потому что в Евангелии Христос ходил по обычной грешной земле, он не ходил в Аид на виду у всех. К собаке и бабке с газетой я отнеслась как к обычным принадлежностям подлунного мира. Мрачное селение бедняков было для меня потому и мрачным, что там проживали бедняки, но никак не их бледные тени.

Выходит, когда в рассказе присутствует слишком много мелких деталей и знаков, это сбивает меня с толку. А тут ещё и пианино , которое перетаскивали из комнаты в комнату. В нашей семье был подобный опыт перетаскивания пианино. С громоздким инструментом весом в тонну носились тогда из дома в дом. Герои рассказа находились в более выгодном положении, чем носильщики из моей семьи, но все равно я им сочувствовала!

Итак, с евангельской темой и с «упущениями», которые в нее не вошли, мы как-то разобрались, но остался весьма важный момент, с которого вся эта история и началась. Он, на мой взгляд, даже более важный, чем «стержень» рассказа: быть или не быть пикнику. Хотя сам Фостер о том моменте ничего не говорит. Я имею в виду сцену, когда Лора выходит к рабочим с бутербродом в руке. Что здесь такого?

Девочка впервые в своей жизни разговаривает с незнакомыми мужчинами, как взрослая. Оказывается, она стесняется и плохо говорит. А что же они? Они великодушны и миролюбивы, они находят ее очаровательной и милой, они весьма рады ей. Это важно?

Ещё как важно! Если бы те мужчины обошлись с Лорой холодно или грубо, она бы не стала затевать домашнюю «революцию», чтобы из-за смерти другого, подобного им рабочего отменять пикник. Те парни дали Лоре урок дружелюбия, и Лора хорошо его усвоила.

Добру можно научиться! Добро легко «копируется», передается «из рук в руки» по цепочке — вот что значит тот эпизод. Я не помню, чтобы Евангелие прямо учило добру. Евангелие учит следовать Христу, а делать добро (раздавать имение нищим, почитать отца и мать, прочие подвиги) Евангелие в особую заслугу не ставит. Поэтому я не знаю, ку-да определить тот эпизод.

И, наконец, мое последнее замечание к рассказу. Не разобравшись с символами, не разгадав знаков, всю массу пестрых деталей я объединила в одно название — «литературный импрессионизм». Время опубликования рассказа, 1922 год вполне способствовало моим выводам. Импрессионизм в живописи, появившийся ранее литературного, тоже сыграл мне на руку.

Художники этого стиля любили изображать именно праздники и пикники с их превеликим множеством деталей и людей. И что немало важно — на полотна, наконец, стали попадать бедные люди. До этого рисовать бедняков было не то, что не принято, а неприлично.

Бытовые сцены с пианино и прочими вещами мамаши Шеридан, которых в рассказе не перечесть — все это тоже импрессионизм! (Правда, не является импрессионизмом вся «бедняцкая» часть рассказа. Эти художники любили рисовать счастливую сторону жизни).

И ещё такой штрих в защиту моего вывода. Импрессионисты очень любили рисовать тех самых солнечных зайчиков, которые так понравились нашей Лоре, что она хотела бы по-целовать эти «теплые пляшущие, серебряные звездочки»!

Что мне давало «мимолетное впечатление от действительности»? Оно освобождало меня от труда разгадывать тысячелетние мифологические секреты, давало возможность принимать мир таким, как он есть. Действовать сердцем, душой!
Итак, прошу запомнить мою парадигму. Несколько эпизодов из Евангелия, мой собственный вывод о том, что добру можно научиться. Большую, неразгаданную часть рас-сказа я поместила в «литературный импрессионизм».

Как я прореагировала на «правильный» ответ Фостера, «покаялась» ли в своем незнании истории культуры и какие сделала выводы, будет известно из второго письма к Фостеру.


Второе письмо к Фостеру: «Неправильный ответ»

«Гениально!» — только и могла воскликнуть я, прочитав «правильный» ответ Фостера. Ещё бы не «гениально!» — мифологическая парадигма профессора расставляла всё по своим местам. Каждой «лишней» детали в описании событий рассказа находилось объяснение в стройной, безупречной системе. 

Так вот почему у мамаши Шеридан так «подозрительно» много всего: детей, гостей, цветов и яств — она богиня плодородия Деметра! Чтобы лишний раз в этом убедится, я про-вела «ревизию» на приусадебном участке и в жилище богини, — вдруг что-то не вписывалось в миф, — нет, калейдоскоп из людей и вещей, составлял все ту же цельную и без-мятежную картину счастья, присущую одним богам. (Единственное, чего я, по-прежнему, не понимала, так это зачем двигали пианино. Пришлось манипуляции с тяжелым инструментом отнести к поэтической вольности писательницы).

«Ну, ничегошеньки не угадала!» — то и дело сокрушалась я, сравнивая свои ответы с фостеровским образцом. При этом степень сокрушения была у меня различной. Я совершенно спокойно пережила перевоплощение мамаши Шеридан в богиню плодородия Де-метру, хотя подобная метаморфоза давала мне нить к предстоящему странствию Лоры-Персефоны в Аид. Но в отличие от Евангелия мифы в моей голове как надо не приживались, поэтому подобные вычисления были выше моих способностей и сил.

А чего я не могла себе простить, — это «потерю» сада. Сказать «так вот где собака зарыта — в саду у Деметры, богини плодородия!» я смогла, только прочитав отзыв Фостера. Если бы я, подобно профессору, увидела, что слово «сад» в рассказе ключевое, то могла бы сравнивать шеридановский сад с Эдемским! В то же время я не уверена, что Эдемский сад сильно помог бы моим рассуждениям. Но я хотя бы знала, что он в рассказе есть!

Сад выпадал из поля моего зрения даже тогда, когда я уже знала, чей он. Почему сад оказался для меня крепким орешком? Я начинаю присутствовать в рассказе, только когда вижу, как Лора выходит к рабочим, и они начинают выбирать место для палатки: туда нельзя — там то-то, и туда тоже нельзя, там то-то. До этого момента я сад не вижу. В отличие от Фостера я обычный, непрофессиональный читатель, и меня надо вводить в рассказ. Для этого в рассказе желательно иметь вступление.

Рассказ можно оставить и так как есть, без вступления. Но тогда надо запустить Лору в сад ещё до восхода солнца, т.е. в первом абзаце. Лора девочка бойкая, она тотчас обратит на себя внимание. Резвящаяся среди распустившихся розовых кустов Лора заставит свое-временно «войти» в сад кого угодно.

Вывод. Я построила теорию, которая на фоне четко выстроенной фостеровской системы, кажется не то что куцей, а полностью ненужной. Как же мне быть: отказаться от Евангельской схемы и импрессионистских впечатлений и принять точку зрения Фостера? Как бы ни так! Я отказываюсь от замечательной «системы Фостера» и принимаюсь отстаивать свой взгляд!

Стройная, выверенная до мельчайших деталей «система Фостера», с одной стороны восхищала меня, а с другой отдаляла от рассказа. Почему? Если мать Лоры богиня плодородия Деметра, а сама она Персефона, то финал предсказуем — с Лорой всё будет хорошо, за нее можно не волноваться. Так я поостыла к «Пикнику».

Мифологические рамки рассказа делали меня бесполезной, лишней. Всё, что я могла — так это вслед за Фостером расставлять всё «по своим местам». То есть я могла действовать только по заранее определенному плану. А это довольно скучное занятие, даже если мне пришлось бы двигать пианино совсем в другую сторону.

В моем варианте всё случается впервые, поэтому я переживаю за Лору. Она юная и чистая, вдобавок красивая, я не хочу, что кто-то обидел ее. Лора дорога мне. Я вижу в ней свое отражение, когда мне было столько же лет, сколько и ей. Но ее отражение лучше моего: Лора веселей, общительней, счастливей. Лора может стать копией любой девочки-подростка, а значит, моих родственников и потомков. Мне не безразлично, как сложится ее жизнь.

Кроме того, Лора в моей системе координат являлась «окном», через которое я видела Бога. После того как выяснилось, что ее мать богиня плодородия Деметра, «окно» закрылось. Я не знаю никакой Деметры, не знаю, как мне вести себя с ней. Мне нужен один Бог — Спаситель. Тут хоть бы до знакомого Бога достучаться, домолиться!

Да и какая в России может быть Деметра! Климат не тот. При нашей погоде плодородие не часто сопутствует аграриям. Деметра в наших условиях разве что в теплице могла бы жить. Поэтому греческие боги, равно как и греческие мифы, русским людям не особенно нужны. Они мешают видеть нужного Бога, они толкуют о том, чего в России могло и не быть.

Конечно, мне легко возразить: никто не заставляет меня понимать слова буквально. Видеть мир с реалистической точностью — это лично моя затея. Но никто не может мне также сказать, что автология  в рассказе неуместна. Я ведь смотрю на действительных персонажей, а не на мифологический сюжет.
Мифологическая схема проверена веками: дочь Деметры должна спуститься в Аид. В моем же варианте все непредсказуемо, опасно. Девочка-бунтарь, наслушавшись комплиментов, забывает о своей бунтарской идее. Мать неожиданно напоминает ей о бунтарском «долге» и на ночь глядя отправляет в неприятное путешествие.

Мать права? Да! Прийти к несчастным людям на похороны — это ещё большая услуга, чем, если бы миссис Шеридан по просьбе дочери отменила пикник. Много ли бедных людей об этом узнало бы и как скоро? Не рассказывать же слугам о добродетелях хозяйки каждому встречному бедняку! А так пришла разнаряженная, «милая барышня» с корзиной подарков в руках, и все стало ясно без слов — это мать прислала ее. Событие получило резонанс в высших кругах, как бы сейчас сказали.

Лорино минутное присутствие было крайне важно для Скоттов. Оно украсило память об усопшем на многие поколения вперед. Многочисленные дети, внуки, правнуки того рабочего будут вспоминать о нем не столько за факт его трагической гибели, а сколько за то, что к нему ночью на похороны приходила прелестная незнакомка, которая со временем в представлении рассказчиков станет доброй феей, ангелом, богиней.

К тому же Лора безудержно плакала, как может плакать ещё не выросший добрый ребенок. Лорины слезы — это ещё один «подарок» к похоронам. За эти слезы Лоре, конечно, «простили» ее вызывающе яркий вид.

Путешествие Лоры было опасным? Весьма! Как и любой, богатой и молодой особе Лоре было небезопасно находиться в квартале для бедных, да ещё ночью. Как быть? Выход подсказан: Леру незаметно для нее сопровождает брат. Девочку отпускают в неизвестный путь, но под присмотром родственника-мужчины. Тут есть чему поучиться! Впечатления от рассказа помогли мне получить жизненный опыт. Теперь я полностью согласна с Фостером — рассказ Кэтрин Мэнсфилд «Пикник» замечательный!


Третье письмо к Фостеру: «Получилось!»

Ищем идею, как правильно взрослеть. Найти ключевое слово к Третьему письму Фостеру мне помог тот же Фостер. Он так долго твердил об инициации, а я так часто читала его отзыв, что, в конце концов, воскликнула: «Эврика! Нашла! Я нашла, где собака зарыта! Оказывается, она зарыта не в саду у богини плодородия Деметры, т.е. не в объекте, а в процессе — в инициации!»

Без связи с инициацией мне было непонятно, почему львиную долю «Пикника» К. Мэнсфилд посвятила подготовке к нему, а самому пикнику выделила всего пять строк. Неисчислимые «суетные» действия персонажей в первой части рассказа сразу обрели смысл.
Я даже знаю, почему миссис Шеридан подарила Лоре черную шляпу и зачем двигали то «неприкаянное» пианино! Но больше всего меня радует, что я знаю правильный ответ на главный вопрос рассказа «быть или не быть пикнику?!» и скажу прямо «быть!» И все это благодаря правильно выбранной идее, подсказанной Фостером — инициации.
До знакомства с «Пикником» по вопросу инициации (взросления) я знала два подхода.

 Первый я назвала отрешенным — это когда скромные, «стыдливые» родители взрослеющего дитяти все понимают, но ничего толком сказать ему не могут. Они опускают очи долу, грустно молятся и вздыхают. Они признают, что в жизни их чада наступил переломный момент, т.е. переходный возраст, а что с этим делать, не знают. Потому что от своих родителей они также не слышали ничего путного на этот счет.
Другой подход я назвала неприличным. Здесь, наоборот, родители подростка не только «всё понимают», но и при всяком удобном случае заявляют о своей «понятливости». «Наш ребенок взрослеет! А это значит, ….», — дальше следуют выражения, от которых «стыдливые» родители опускают очи долу, поэтому я приводить их не буду. Тем более что дело до указанной фазы инициации в «Пикнике» ещё не дошло.
Кто прав, кто не прав?! Фостер заставил меня внимательно посмотреть на эту проблему. И вот что я увидела. Ни «стыдливые» первые, ни «свои в доску» вторые не внушают взрослеющему ребенку доверия. К чему это ведёт? Подросток сам решает, как ему «взрослеть», и цена его ошибки может быть высокой. Либо, наоборот, он боится «взрослеть», нарочно упускает время для создания семьи и в итоге ломает себе жизнь.
Исправить ситуацию с помощью родителей бывает трудно: отстраненность, «стыдливость» одних, как и панибратство, пошлость других лишают их необходимого авторитета. Опыт общения с такими родителями не является образцовым, «спасительным» для потомков.
Но оставим дурные примеры! Фостер предложил к прочтению рассказ, в котором в отношениях родителей и их взрослеющих детей царит настоящий рай. Уже заодно это рассказ о правильных родителях стоит разбирать на фразы и заучивать их наизусть, и делать это надо до тех пор, пока семья, имеющая детей, не научится устраивать подобные пикники.
Только в этом случае ей гарантировано семейное счастье. Ну, и что из того, что не все родители богаты как богиня плодородия Деметра! Они могут использовать благополучную модель поведения «отцов и детей» в пределах своих возможностей.   

По следам матушки Шеридан. Чтобы научиться искусству пикника, надо проследить за всеми действиями матушки Шеридан, потому что руководит пикником она. Когда мы увидим, из чего состоит ее успех, тогда мы поймем, в чем собственно он состоит.
Матушка устраивает пикник для своих подросших детей, которых у нее четверо: три дочери (Мэг, Джоз и Лори) и сын Лори. Все ее отпрыски умеют выполнять настоящие «взрослые» роли. Цитата:

«Джоз любила отдавать распоряжения слугам, и те любили подчиняться ей. Она умела создавать в них ощущение, что они принимают участие в какой то пьесе».
«Джоз! Успокой кухарку, когда пойдешь на кухню. Сегодня она прямо таки ужасна».
«Лора любила все устраивать и считала, что у нее это получается лучше, чем у других».
«В холле отец и Лори чистили свои шляпы перед отъездом в контору.
– Слушай, Лора! – быстро заговорил Лори. – Проверь, пожалуйста, в порядке ли мой костюм. Может, его надо выгладить?
– С удовольствием, – сказала она».
«Но Мэг не могла выйти к рабочим. Она перед завтраком вымыла голову и теперь пила кофе ...».

Матушка устраивает пикник для своих подросших детей, потому что они его очень любят. Цитата:
«Миссис Шеридан: « ... Но эти пикники, эти пикники! И почему, дети, вы их так любите?»
Она (Лора) подбежала к брату и быстро, легко обняла его.  – О Лори, я так люблю пикники! А ты? – про-шептала она.
– Я тоже, – сказал Лори счастливым мальчишеским голосом и тоже обнял сестру...»

Матушка благоволит к будущему пикнику. Это видно, прежде всего, по цветам. Одни цветы выросли в ее саду сами. Но матушке этого мало. Она не хочет, чтобы распустившиеся к пикнику розы казались случайностью или приписывались ее божественным свойствам (для тех, кто придерживается мифологической системы Фостера, и считает, что миссис Шеридан — богиня плодородия Деметра).

Поэтому матушка покупает ещё одни цветы, причем в таком количестве, что Лора решает, «что тут какая-то ошибка, мы не могли заказать столько цветов». Купленными цвета-ми матушка украшает вход в дом. Цитата:
«Сотни роз – буквально сотни – распустились за одну ночь; зеленые кусты были усеяны ими так щедро, словно ангелы рассыпали здесь свои дары».
«Вчера я проходила мимо цветочного магазина и увидела их в витрине, – говорит миссис Шеридан. – И вдруг решила хоть раз в жизни купить столько канн, сколько мне хочется. Пикник будет мне превосходным оправданием».

Матушка благоволит к пикнику, потому что понимает, что ее дети взрослеют. Она знает, что в таких случаях надо делать — надо приглашать в дом их сверстников . Для этого лучше всего устраивать пикники: и многочисленные гости, и собственные дети им всегда рады. Выходит, пикник приносит подросткам счастье? Цитата:

«Почему ее (Лорины) друзья не рабочие, а какие-то глупые мальчишки, с которыми она танцует и которые приходят по воскресеньям к ним в дом обедать?»
«Куда ни поглядеть, везде бродили пары, гуляли по газонам, наклонялись к цветам, здоровались. Они были похожи на ярких птичек, залетевших в сад Шериданов по пути неведомо куда».
«Ах, какое счастье жить среди счастливых людей, пожимать им руки, прижиматься щекой к щеке, улыбаться им!»

Увидеть себя. О том, что пикник залог «подросткового» счастья, я узнала от Лоры. И как я на это прореагировала? Да никак. Ну, кто такая для меня Лора? Девочка-подросток. По-чему я должна верить ее «рецепту счастья»? Я рассердилась на Лору и перестала видеть в ней то «окно», через которое я в том рассказе видела Бога. Но мало-помалу я начала вновь смотреть в него, и вместо Бога я увидела там девочку лет 13-14, наверно, Лорину ровесницу. Скажу честно, она мне не очень понравилась.

А что хорошего может быть в девочке-подростке, робкой с посторонними и дерзкой с собственной мамой, девочке, которая ждет к себе хорошего отношения со стороны ровесников и той же мамы, а сама при этом ничего хорошего для них не делает? Все, что умеет делать наша девочка, так это прилежно учиться, готовить себе завтрак и немного шить. Иными словами, всё, что она умеет делать, она делает для себя.

Разве такая девочка будет любима друзьями и мамой? Вряд ли. Да и настоящих друзей у нее в то время не будет, и мама будет относиться к ней холодно. Да, и какие могут быть у такой девочки друзья, если из-за низкой самооценки она даже самой себе не нравилась? Чтобы подняться в собственных глазах, эта девочка всегда решала сама, как ей взрослеть, поэтому она не сразу нашла правильный путь в жизни.
Ну, довольно с «той» девочкой! Мне пора сознаться, что в Лорином «окне» я увидела себя, и признать, что с таким «набором добродетелей» я не далеко ушла от того селения, ку-да Лора ночью ходила вместе с братом.
Смотрим на образец. Дети семьи Шеридан были обязаны слушаться родителей. Цитата:

«– Лора! – быстро заговорила мать. – Идем со мной в курительную. Перечень у меня записан где-то на обороте конверта. Ты надпишешь флажки. Мэг, ступай сию минуту наверх и сними с головы эту мокрую тряпку! Джоз, беги и немедленно оденься, как следует! Вы слышите, дети, что я вам говорю? Смотрите, я пожалуюсь на вас отцу, когда он вернется домой!»
В то же время Шеридановские подростки имеют свободу в движении и поведении. Цитата:

«И Лора помчалась, держа в руке кусок хлеба с маслом.
Она (Лора) помчалась по лужайке, по дорожке, взлетела по ступенькам на веранду, в дом».

Как видим, Лора может запросто носиться по дому и саду, Джоз похоже не отстает от нее, раз она имеет такое прозвище «Джоз» (Мотылёк). Джоз запросто может выйти к завтраку в кимоно и нижней юбке, а Мэг с тюрбаном на голове. Лора также запросто может подойти к матери и нежно укусить ее за ухо, выражая ей таким способом упрек за купленные в огромном количестве каллы.
 
И Лора также запросто просит мать отменить пикник из-за гибели незнакомого рабочего. Девочка смело, как равная с равной, приводит матери свои аргументы, но когда видит, что та неумолима, намеревается пойти к Лори (брату) и спросить у него «как быть с пикником?» У Лориной свободы есть «варианты». Цитата:

«Если и Лори (брат) думает, как все, значит, так оно и есть».
Лора дважды за рассказ проявляет свою волю и дважды оставляет право выбора за взрослыми. Второй раз она оставляет «всё как есть», т.е. как ей скажут, когда матушка Шеридан решает накормить семью погибшего рабочего «объедками» с пикника.

Лора растет не только свободной, но и послушной. Это значит, что ей не придется на свой страх и риск принимать «взрослые» решения, способные испортить ей жизнь.
Раскрываем секрет счастья. Почему Лора в своём подростковом возрасте была счастлива, а я нет? Почему ей и другими детьми довольна мать? Неужели всё потому, что у них был пикник, а у меня его не было. Не совсем так. Все дело опять не в пикнике, а в подготовке к нему. И ещё отчасти потому, что у миссис Шеридан было много детей.

Отпрыски миссис Шеридан имеют общее дело — пикник, где они работают командой. При этом отпрыски делают только то, к чему больше расположены; специализация позволяет им хорошо выполнять сложные роли. Потомкам матушки Шеридан не грозит диагноз, что у них «руки не с того места растут», поэтому они не будут страдать от низкой самооценки. Цитата:

«…к тому же Лора любила все устраивать и считала, что у нее это получается лучше, чем у других.
Джоз любила отдавать распоряжения слугам, и те любили подчиняться ей. Она умела создавать в них ощущение, что они принимают участие в какой-то пьесе».

Дети матушки Шеридан «начальствуют», они на полном серьёзе учатся повелевать. Не ремесло, не сфера услуг удел шеридановских детей, а руководство кадрами, процессом. Подростки вправе считать, что пикник устраивали они, а их матушка была на нем лишь гостьей. Им это внушалось. Цитата:

« Дитя мое, пожалуйста, не спрашивай меня! В этом году я твердо решила предоставить все вам. Забудьте, что я ваша мать, и считайте меня просто почетной гостьей.
Джоз! Успокой кухарку, когда пойдешь на кухню. Сегодня она прямо таки ужасна.
Там уже была Джоз; она успокаивала кухарку, хотя та вовсе не показалась Лоре расстроенной».

А ведь это очень здорово, когда пикник организуют подростки! Они учатся нести «взрослые» обязанности, благодаря которым они чувствуют себя хозяевами положения. Дети Шеридан будут иметь цену не только в собственных глазах, но и в глазах гостей, таких же подростков, как и они сами.
Лора, наверняка, может про себя сказать, что она «ставила палатку для гостей», Джоз — что «кормила людей». Мэг тоже могла бы «ставить палатку», но она не смогла выйти к рабочим из-за своих мокрых волос. Зато она помогала передвигать «тяжелый рояль на заржавелых колесиках».

Кстати, зачем подростки двигали тот «несносный» рояль, который я по ошибке называю пианино? А чтобы убедиться в своей физической зрелости. Рояль (пианино) — символ груза, который можно сдвинуть с места, если ты достаточно силён, т.е. если ты достаточно взрослый. Не удивлюсь, если в следующий раз самый большой из камерных инструментов будет стоять в другом месте!

Но мы совсем забыли о матушке Шеридан, — она ведь тоже внакладе не осталась! Все дети гуляют под ее присмотром, в ее роскошном саду. При этом они наслаждаются музы-кой, вкусными булочками и обществом сверстников, т.е. никакого негатива, как для детей, так и для их мудрой матери.
После этого даже не хочется вспоминать, что в Лорином возрасте я была довольно одинока. Одиночество вынуждало меня принимать от сверстников любое проявление их дружелюбия, в т.ч. и сомнительное. Но самым большим упущением моей молодости было не отсутствие надёжных друзей и роскошных пикников, и даже не отсутствие верной собаки, которой я могла бы повелевать, а то, что у меня не было черной шляпы.

Черная шляпа. До того, как инициация стала главной идеей моего третьего письма к Фостеру, весь этот сыр-бор вокруг черной шляпы казался мне наигранным, специально придуманным мамашей Шеридан, чтобы обвести Лору вокруг пальца, когда та надумала отменить пикник. Поэтому сцена со шляпой имела для меня не совсем приятный оттенок: Лора в ней кажется простушкой, а ее мать ловкой фокусницей, плутовкой.
 
Я с грустью думала о миссис Шеридан: ну, какая она после этого богиня плодородия? Разве богиня станет так изворачиваться, хитрить? Купила себе шляпу — так носи, не передаривай ее под воздействием случайных обстоятельств дочери! Богиня всегда должна оставаться на высоте положения, для этого она должны быть уверена в себе. И потом. Не всякая ведь мамаша сможет так ловко провести своё дитя, значит, опыт миссис Шеридан не годится для «грядущих поколений».

С теорией инициации оказалось, что всё это не так. Матушка Шеридан с самого начала собиралась подарить Лоре шляпу, иначе, зачем она просила Лору, чтобы ее подруга одела на пикник ту «милую шляпку, в которой она была в прошлое воскресенье»? Какая мать допустит, чтобы подруга дочери была в шляпке, а своё дитя нет?! Ведь шляпки так к лицу молоденьким девушкам! Но этого мало. Матушка Шеридан с самого начала собиралась подарить Лоре шляпу, потому что она (матушка) очень серьезно относилась к взрослению своих детей. Вот теперь всё.

Так что означает этот жест со шляпой? Фостер видит в факте передаче шляпы некий талисман: когда младший персонаж принимает талисман из рук старшего, то к нему пере-ходит часть мудрости и силы. Я не против того, чтобы Лора была мудрой и сильной, но в ее возрасте куда важнее быть знать о своей внешней привлекательности. И матушка дарит дочери шляпу, в которой та становится настоящей красавицей. Цитата:

«Честное слово, Лора, ты выглядишь просто сногсшибательно! – вскричал он. – Какая умопомрачительная шляпа!
– Милая Лора, ты просто красавица!
– Как тебе идет эта шляпа, дитя мое!
– Лора, ты совсем как испанка. Я никогда не видел тебя такой очаровательной».

Лора стала красавицей с легкой руки матери, в благодарность за это она «забывает» о своей «бунтарской идее» отменить пикник. Вместе со шляпой мать «купила» Лорино расположение к себе, но вместе со шляпой мать подарила дочери счастливое взросление.

«На мгновение ей (Лоре) снова представились детишки, и несчастная женщина, и тело, внесенное в дом. Но все это уже как то поблекло, перестало быть реальным, превратилось в картинку из газеты. «Подумаю об этом после пикника, – решила она. – Так будет лучше всего».

Лора почувствовала, что поцелуи, веселые голоса, звон ложечек, смех, запах измятой травы все еще наполняют ее душу. В ней не было места ни для чего другого. Как удивительно! Она взглянула вверх, на бледное небо, и единственной ее мыслью было: «Да, пикник удался на славу!»

Мать дарит дочери шляпу, этим она благословляет девочку-подростка на то, чтобы та нравилась молодым людям. Мать «снабжает» девушку приметной вещью и на этом «длинном поводке» отпускает в сад к сверстникам. Как видим, родительница весьма чутко понимает ситуацию и помогает дочери сделать верные и безопасные шаги к цели.

И ещё. Черная шляпа была для Лоры сюрпризом, до пикника у нее не было такой красивой шляпы. Девушка стала красавицей в одно мгновение, будто по волшебству. Оказывается, быть в одном лице мамой и богиней плодородия не так уж и сложно.

Почему шляпа? Родители взрослеющих девочек зачастую дарят им украшения: колечки, серёжки, часы, т.е. знаки материального благополучия. Это не совсем то, что нужно девушке в данный момент. Лучше всего подарить юной барышне шляпу. Шляпа сделает её необыкновенно привлекательной, нарядной, особенно на фоне «распокрытых» подруг.

Девушка в шляпе всегда «на виду». А к серьгам или колечку ещё присматриваться надо. Но у шляпы есть и другая сторона медали. Шляпа предполагает коммуникацию со сверстниками, где она будет наиболее уместна. Для этого нужен всё тот же пикник, а это значит, расходы и труды по его организации. Но шляпа того стоит!

Почему шляпа черная? Черный цвет шляпы позволяет вообразить, как выглядела Лора. Ее можно представить черноволосой, черноглазой и смуглой, иначе она бы не была «похожа на испанку». Волосы у Лоры уж точно были черными и вьющимися хотя бы потому, что у ее сестры Мэг были черные локоны.

«Она (Мэг) перед завтраком вымыла голову и теперь пила кофе, повязавшись зеленым шарфом как тюрбаном; к каждой щеке прилипло по черному мокрому локону».
Так или иначе, но Лора должна быть жгучей брюнеткой: белобрысым блондинкам черный цвет совершенно не идет. Но разве читателю важно, как выглядела Лора? Нет. Значит, шляпа у нее черная совсем не поэтому. Тогда почему?
 
Фостер прав, другого, более неподходящего для пикника цвета и придумать трудно. Ну, так почему же она черная? Да шляпа потому и черная, чтобы читателя ткнуть носом во взрослеющую девочку, иначе его не заставишь думать над книгой!

Представьте себе радостную картину лета в зеленых тонах с яркими и светлыми пятнами цветов и нарядов гостей. Примерно так изобразили бы пикник импрессионисты . И вдруг на этом пестро-зеленом фоне появляется черное пятно Лориной шляпы. Зритель (читатель) просто вынужден его заметить. А это значит, он вынужден заметить и все то, что значила та шляпа для Лоры, и разобраться во всей этой истории.

Кроме того, черная шляпа делает Лору приметной и для гостей, которых она обслуживает, а потом провожает наравне с матерью. Эта роль Лоры сродни роли «хозяйки салона». Цитата:

«Лора, сияя от счастья, мягко спрашивала: – Вы уже пили чай? А мороженого не хотите? Право, мороженое из пассифлоры вышло довольно удачно. – Она подбежала к отцу. – Папа, дорогой, можно угостить музы-кантов?
Лора вместе с матерью провожала гостей. Они стояли рядом на веранде, пока все не разъехались».

Но родителям совсем не обязательно покупать для своих дочерей черные шляпы. Шляпы могут быть какого-угодно цвета, лишь к этим шляпам был пикник.
 
«Так быть пикнику или не быть?» После того, как мы разобрали, почему миссис Шеридан благоволит к пикникам, и почему она подарила Лоре черную шляпу, остается со-всем немного, — убедится, насколько она была права, когда запрещала дочери отменять мероприятие. Пойдем от обратного: представим, что Лора уговорила мать отменить пик-ник.

— Лора, детка! Звони своей Кити и скажи ей, чтобы не наряжалась. А если она уже успела облачиться в свое белое (платье) и «ту милую шляпку, в которой она была в прошлое воскресенье», то пусть снимает, никакого пикника сегодня не будет. Потом позвонишь тем «глупым мальчишкам, которые бывают у нас каждое воскресенье».
— Им тоже прикажешь раздеваться?
— Нет. Мальчишки в отличие от девочек не станут наряжаться за два часа до вы-хода, скажи им просто «отбой!»
— Мне всем звонить, мама? Тут такой длинный список…
— Конечно, дитя моё. Но наш список на твоих мальчишках и девчонках, к сожалению, не заканчивается. У нас ещё дюжина музыкантов и дирижер. Им тоже надо сказать, что мы зря их потревожили. Но это я беру на себя, ты звони только детям.
— А официанты, мама?!
— Официантов мы тоже зря сорвали с места, но их предупредит Сэди. Ума не приложу, куда девать все эти булочки, сэндвичи, пирожки, мы не можем столько съесть. Не выбрасывать же их на дорогу! Столько труда в них вложено, не говоря о деньгах…
— Мама, я придумала! Мы отнесем их вдове погибшего рабочего!
— Лора мы не можем всей семьей идти в квартал, где живет семья того рабочего, а кухарка за один раз столько не унесёт.
— А мы официантов попросим, они и отнесут. Должен же хоть кто-то сегодня работать. Мама, я придумала, куда девать музыкантов и дирижера! Мы их тоже отправим на похороны, они будут играть похоронные марши! Правда, отличная идея, мамуля?
 — Лора, какой ты ещё ребенок! Мы же не короля хороним, а никому не известного рабочего. Так что нашим музыкантам там делать нечего. О, Господи! И зачем я накупила столько цветов! За всю жизнь столько не покупала, а тут решила купить: цветы пойдут коту под хвост вслед за черной шляпой.
— Мама, ну, зачем ты так говоришь? Разве всё дело в шляпе? — Ах, Лора, дитя моё! Если бы ты знала! Конечно, же в ней, в шляпе…

Надеюсь, К. Менсфилд в отличие от Т. Фостера простит мне сию поэтическую вольность: licentia poetica позволяет увидеть, какие издержки понесет семья Шеридан в случае отмены пикника. Пропадут не только невостребованные булочки и сандвичи, пропадет расположение к Шериданам не одного десятка людей, пострадает их доброе имя.

Потеря лица отразится, прежде всего, на детях. Все мы, прежде чем стать взрослыми, были когда-то детьми и подростками, и потому знаем, какие язвительные бывают у сверстников насмешки. В нашем случае это будет выглядеть примерно так:

— Алё! А пикник сегодня точно будет? Вы в этом уверены?
— Надеюсь, на этот раз в окрестностях Шериданова двора никого не прибьет!
— Слушай, Лора! А если та бабка с костылями, не дай бог умрет, вы с матушкой не отмените пикник и не помчитесь ее хоронить?

«Возле калитки на стуле сидит дряхлая дряхлая старуха с костылями и пристально куда то смотрит. Под ногами у нее постлана газета».

Теперь понятно, почему Джоз была готова «сражаться за пикник». Видимо, она была уже достаточно взрослой девушкой, раз хорошо себе представляла, «что бывает» за отмену любимого подростками мероприятия. Цитата:

«– Все отложить, Лора? – удивленно переспросила Джоз. – Что это значит? – Отложить пикник, конечно! Зачем она притворяется, будто не понимает? Но удивление Джоз все росло.
– Отложить пикник? Дорогая Лора, это же нелепо! Мы ни в коем случае не можем этого сделать. Да и никому в голову не придет требовать от нас такой вещи. Не будь сумасбродной.
– Ах, Лора! – Джоз начала не на шутку раздражаться. – Если ты станешь отменять пикники всякий раз, как с кем нибудь что нибудь случится, у тебя будет очень много хлопот в жизни. Мне жалко этого человека не меньше, чем тебе. И я так же сочувствую его семье. – Взгляд ее стал жестким. Она посмотрела на сестру так, как смотрела на нее, когда они дрались в детстве. – Но разве своей сентиментальностью ты вернешь жизнь пьяному рабочему? – сказала она тихо».

Реакция матушки Шеридан была более сдержанной, но не менее категоричной. Цитата:

«Но, к удивлению Лоры, мама отнеслась к этому так же, как Джоз. И Лоре было еще тяжелее, потому что мама как будто забавлялась и никак не могла отнестись к своей дочке серьезно.
– Милая девочка, где твой здравый смысл? Ведь мы услышали об этом совершенно случайно. Если бы кто нибудь умер там обычной смертью, – а я просто не могу понять, как они все не перемрут в таких конурах! – мы ведь не стали бы откладывать пикник. Не так ли?»

«На этот раз миссис Шеридан потеряла терпение, совсем как Джоз.
– Ты просто глупый ребенок, Лора, – холодно сказала она. – Эти люди не имеют права рассчитывать на жертвы с нашей стороны. И нехорошо отравлять людям удовольствие, как это делаешь сейчас ты».

Неизвестно, боялась ли миссис Шеридан насмешек или нет, но отменять пикник она явно не собиралась. Но в тоже время данный пикник не был для этой семьи единственным в жизни. На счету у Шериданов было предостаточно пикников. Цитата:

«– Мама, где поставить палатку?
– Дитя мое, пожалуйста, не спрашивай меня! В этом году я твердо решила предоставить все вам.
…принесли слоеные булочки с кремом…
– Правда, они напоминают обо всех прежних пикниках? – сказала Лора.»

Значит, можно сделать «пикником больше, пикником меньше», и ничего страшного в том не будет, а миссис Шеридан даже думать не хочет, чтобы отменить этот пикник?! Чем же нынешний пикник отличался от всех предыдущих? Да всё той же черной шляпой. И ещё цветами. Про шляпу мы только что говорили, а про цветы напомним.

«А розы, казалось, прямо таки понимали, что они единственные цветы, которые всем нравятся на пикниках, так как уж их то знает всякий. Сотни роз – буквально сотни – распустились за одну ночь; зеленые кусты были усеяны ими так щедро, словно ангелы рассыпали здесь свои дары».

«– Тут какая то ошибка, – чуть слышно сказала она. – Мы не могли заказать столько цветов. Сэди, пойди спроси маму. Но миссис Шеридан уже шла к ним.
– Нет, не ошибка, – спокойно возразила она. – Это я заказала. Ну, не красавицы ли? – она сжала локоть Лоры. – Вчера я проходила мимо цветочного магазина и увидела их в витрине. И вдруг решила хоть раз в жизни купить столько канн, сколько мне хочется. Пикник будет мне превосходным оправданием».

Как видим, никогда в саду у Шериданов не расцветало столько роз сразу, и никогда миссис Шеридан не покупала за раз столько цветов. И никогда у Лоры не было такой чудесной шляпы. Будто то к какому-то празднику, а не к пикнику готовилась мать. Что это за праздник, мы уже знаем — это Лорина инициация или вступление девочки-подростка в новую, взрослую жизнь.

Лорин праздник ещё не начался, как случилось досадное происшествие — погиб рабочий, живший по соседству с Шериданами. И что же матушка? Матушка считает, что в их случае, когда разбился не свой рабочий, пикник отменять нельзя. Это всё равно, если бы она сказала: «Дети! Жизнь важнее смерти, значит, пикнику быть!»

«– Мама, человек убился насмерть… – начала Лора. – У нас в саду? – прервала ее мать. – Нет, нет! – Как ты меня напугала! – облегченно вздохнула миссис Шеридан, снимая с головы огромную шляпу и кладя ее на колени».

Отменить пикник матушке не позволяла всё та же черная шляпа. Представим ещё раз обратное: пикник, благодаря Лоре, всё-таки отменили. И кто тогда скажет, как матушке поступить со шляпой: покупать к следующему разу точно такую или ещё раз дарить эту?
 
Черная шляпа успела вобрать в себя столько символов, что ее в пору считать короной.  Передавать такую шляпу от старшего персонажа к младшему, это все равно, что передавать корону. Но персона коронуется один раз в жизни, а не каждую неделю в зависимости от обстоятельств!

А как быть с цветами? Будет ли у матушки настроение ещё раз покупать столько   цветов, сколько их было в отмененном пикнике? Вряд ли. А сама Лора разве сможет быть такой красивой и счастливой, какой мы ее видели?  Ее счастье пока что полностью зависит от отношения к ней сверстников. А какое может быть к ней отношение после отмены пикника — испорченного настроения гостей, неизбежных насмешек в адрес семьи?

В общем, как ни крути, а праздник лучше, чем похороны, поэтому миссис Шеридан была права, когда запрещала Лоре отменять пикник. Лора и сама это понимала: вспомним, как долго она не могла прийти в себя от счастья. И ещё неизвестно, почему девушка отказывалась нести «объедки» в дом бедняка. Скорее всего, она просто не хотела, чтобы чья-то смерть испортила ей настроение, и поэтому считала оставшуюся от праздника еду объедками.  Цитата:

«(Лора) почувствовала, что поцелуи, веселые голоса, звон ложечек, смех, запах измятой травы все еще наполняют ее душу. В ней не было места ни для чего другого. Как удивительно! Она взглянула вверх, на бледное небо, и единственной ее мыслью было: «Да, пикник удался на славу!»

«– Мама, ты думаешь, что это действительно будет хорошо? – сказала Лора. Как странно, что она снова смотрит на вещи как то совсем иначе, чем все. Посылать объедки, оставшиеся после пикника! Может ли это быть приятным несчастной женщине?»

Второй урок доброты. Никакого унижения для семьи погибшего Скотта в тех булочках и бутербродах нет. Никакие это не «объедки». «Объедками» они были бы в том случае, если бы ими угощали равных. А так, это «необыкновенное угощение для детишек», плюс доброжелательство со стороны богатых соседей.

Наверняка, Скотт не первый в той округе бедняк, умерший не своей смертью, но он первый, кто был «обласкан» вниманием знатного дома. И потом, надо понимать, что пирожные, булочки с кремом, сандвичи для того времени скоропортящиеся продукты. Цитата:

«– Я придумала, – сказала она (мать). – Мы наложим в корзину всяких вкусных вещей и пошлем бедняжке. Во всяком случае, это будет необыкновенное угощение для детишек. Вы согласны? И к ней, конечно, придут соседи. По крайней мере, ей ни о чем не придется заботиться. – Она вскочила. – Лора, принеси мне большую корзину из стенного шкафа под лестницей».

Посылая вдове корзину скоропортящихся вкусностей, матушка тем самым, не дала про-пасть и Лориному благородному порыву сочувствовать беднякам. Отменять пикник из-за смерти малоимущего Скотта для Шериданов было бы слишком большой жертвой, а поделиться с бедными соседями вкусными булочками — в самый раз.

Таким образом, матушка преподнесла дочери урок доброты, когда та уже позабыла о «классовом долге», а Лора, в свою очередь, усвоила меру участия в жизни бедных.
 
В рассказе это второй урок доброты. Первый был дан Лоре рабочими, устанавливающими палатку. Это из-за их симпатии к взрослеющей девочке началась история с отменой пикника. Посылая Лору с пирожными в бедный квартал, матушка, сама того не зная, «расплатилась» с рабочим людом за их доброе расположение к дочери и заодно помогла Лоре почувствовать себя взрослой.

Смертельный номер. Чтобы подросток окончательно порвал с детством, он должен пережить страх смерти. Зачем? Чтобы как можно больше знать о жизни. В общем, так заведено, так надо. Конечно, несчастного случая с соседом могло и не быть, но Лоре «повезло» — ей было куда идти на ночь глядя с пирожками.

В тоже время матушка посылая Лору на похороны, посылала ее саму чуть ли не на смерть. А чем грозило присутствие юной богатой красавицы среди ночи в бедном квартале, как не бедой, риском для жизни? О том, что Лору незаметно для нее сопровождал брат, девушка узнает лишь на обратном пути. Цитата:

«Опустив голову, Лора быстро шла по улице. Напрасно она пришла сюда; она все время понимала, что этого не следует делать. Не вернуться ли ей назад хоть теперь? Лора страшно волновалась».

«Ах, скорей бы уйти отсюда! Она даже прошептала: «Господи, помоги!» – прежде чем двинуться по узенькой тропинке и постучать в дверь. Уйти от этих устремленных на нее глаз. Или хотя бы закрыться чем нибудь – даже вот таким платком, как у этих женщин».

Когда Лоре с братом случалось бывать в тех краях днем, она находила их отвратительными. Находится же там ночью, ей было просто невмоготу. Но девушка шла, пересиливая себя, потому что она выполняла «задание» семьи, потому что понимала, «так надо». Цитата:

«Они (дома) выглядели на редкость уродливо, и по настоящему им вообще не следовало находиться по соседству с домом Шериданов. Даже дым, выходивший из труб, говорил о нищете. В домиках жили прачки и метельщики улиц, сапожник и еще один человек, жилище которого сплошь было увешано крошечными птичьими клетками. Улица кишмя кишела детьми».

Напряжение спало, только когда Лора увидела покойника. Его неотмирный вид изумил девушку: красивый и величественный, при этом недоступный, неживой и … абсолютно счастливый. Погибший бедняк казался Лоре счастливее, чем она со всем своим пикником вместе взятые! Оставшись один на один с чужой смертью, Лора почувствовала ничтожность человеческой жизни. Разгадать смерть нельзя, но она заставляет по-другому смотреть на жизнь. Девушка возвращалась домой рыдающей и повзрослевшей. Цитата:

«Перед ней лежал молодой еще человек. Он спал крепким сном, таким непробудно глубоким, что был далеко, очень далеко от них обеих. Такой ушедший в себя, такой спокойный. Он о чем то грезил. Никто уже ни-когда его не разбудит. Он весь отдался своим грезам. Что для него пикники, корзины с пирожными, кружевные платья? Он был далек от всего этого. Он был прекрасен, необыкновенен. В то время как они смеялись, в то время как играл оркестр, в этом домике свершилось чудо. «Счастлив… счастлив… Все хорошо! – казалось, говорил этот спящий человек. – Все так, как должно быть. Я доволен».

Подводим итоги. Конец рассказа шокирует: таким далеким кажется пикник и все хлопоты по его устроению. Но это чувство всё же проходит, ведь жизнь продолжается! А это значит, что надо готовить детей к взрослым ролям: учить их вести хозяйство, приглашать в гости сверстников, украшать к их приходу дом. Девочкам придется купить чудесные шляпки, в которых они будут нравиться молодым людям. Еще детей надо будет учить взрослым правилам поведения, что далеко не просто.

А если кому захочется вспомнить, как ловко матушка Шеридан справлялась с трудными ситуациями, начиная с отмены пикника, и заканчивая «объедками» для семьи погибшего рабочего, то никто не мешает прочесть этот удивительный рассказ ещё раз. Не исключено, что новое прочтение откроет иное понимание знакомых действий.
 
В любом случае матушка Шеридан поможет понять, как надо относиться к взрослеющим детям, чтобы те были свободны и послушны, умны, трудолюбивы и счастливы. Иными словами, поможет любому родителю быть не хуже богини плодородия Деметры.

                г. Аксай