Зарубка

                Какой ты была раньше?

Большая Птица смотрит тепло, предано и пьяно. Кружит вокруг, не бахвалясь, но красуясь опереньем, роскошными, острыми чёрными перьями.

Чего-то неясно хочется.

Темнота мягко опутывает, заглушая звуки Той стороны. Ночь, когда граница истончается, натягиваясь и звеня тетивой лука. Ночь, которую запомнят.

Моргает свет.

Старшая мягко объясняет Жуку, что ему, фамильяру, не быть с Человеком. Жук зол и, кажется, смущён.

Дом поёт.

Большая Птица заходится трелью тоже. Живой, настоящей, немного терпкой. И очень приятной.

Протянуть руку, обтянутой кожаной перчаткой, почему-то хочется. Но что-то древнее, мудрое внутри, тоже неясное, одёргивает. И говорит убрать руку.
 
Старшая хмурится.

Она не делает ни того, ни другого.

Сегодня твоя первая Ночь в Кругу, тебе многое позволено и потому я скажу – Птица хочет быть твоим фамильяром, но ты выглядишь сильно старше своих лет с оберегами. Он не знал, что ты…

    слишком мала, чтобы принимать участие в Игре, не то, чтобы иметь фамильяра.

Большая Птица поджимает когти несколько раз, разминает крылья, но смотрит странно. Внутри него что-то ломается и трещит так, что её накрывает волной шума.

Почему никто этого не слышит?

Птица улетает.

Вечером она находит потерянный оберег с выгравированным пером и зовёт Старшую.

Отдашь ему на Зажжении.

                Я плохо помню последние три года.
 
На Зажжении всегда устраивают Пир, отмечая выживших. Шум и гвалт знаменует начало Ночи, когда все вместе. Ночи, когда многое позволено.

И не только ей.

Светлая комната встречает тишиной, обилием трав, горшков и долгожданной прохладой.

И Большой Птицей, обрадованным возвращённым оберегом.

Опирается на дерево, давая время для чего-то. Того, что она не знает, но ждёт.
Большая Птица садится на пол, преклоняя колени и благодарит.

Жарко, радостно, с смешинкой. Напористо предлагая подарок. Серебренную каплю. В ухо.

Всё слишком напоминает Ритуал Договора.

Много отказывается, но сдаётся после поддержки Старшей.

Старшая тоже Крылатая.

Та предсказывает ей ухажёра. Комок непровареных отваров застревает в горле. Ухажёра Человека, что позволено.

Вздох.

Птица скоро будет с Лисой.

И это не так уж и плохо, пусть грудину и щиплет.

Выдох.

Есть только обрывки воспоминаний.

Каплю она исправно носит, пока не теряет. Не специально, просто пока не умеет хранить такие подарки.

Она не помнит, когда видела Птицу в последний раз. Видела по-настоящему его.
И ей действительно спокойно.  Человеком легко забыться.

                У меня действительно была очень насыщенная жизнь за эти три года.

Торги изначально казались странной затеей, в которой никто участвовать не собирался.

Много фальши, чужих и, в частности, человечьих интересов, а ещё стычек. Совершенно необязательных, но кому-то просто необходимых.

Собраться нужно было давно. Встречаются все на Торгах.

Большая Птица замечает, что она выросла. Старшая усмехается.

Что-то внутри вздрагивает от воспоминаний.

Нежность к Птице и Лисе, заведших собственных домашненных духов, разрастается с каждой минут.

Она сбегает к ним и Крольчихе от шума Чужих и просто пьяных.

Уютно.

В голове проносится воспоминания о Людях, Шамане, Змее, что были и есть в её жизни. И о Птице. Это заставляет насторожиться, сделать зарубку на оберёг.

Она понимает всё Ночью после четырёхдневных Торгов и много плачет. Внутри всё содрогается, сжимается, но из горла выдавливается лишь хриплое, протяжное сипение.

Большая Птица больше не смотрит.

Сейчас ей почти уже можно заключить Договор с фамильяром.

Она любит Котов, их самодостаточность, уважение и тактильность, скрывающую нежность. Очарована Псами, громкими и преданными, такими, что перегрызут глотку любому. Опасается Змей, слишком холодных, изучающих и очевидно заинтересованных.
 
Она может заключить Договор с любым.

                Но она действительно хотела быть Птицей.