13. Гостья. Глава из романа

 В ПЯТНИЦУ, в самый канун Лазаревой субботы (на тот год пришлась поздняя Пасха) – выписали из больницы Жанну. Пришли за ней Костик (трезвый и в чисто постиранном спортивном костюме), а с ним краснолицая худая тетка, Фаина, как она представилась всем, когда чинно благодарила в палате за все добро, оказанное ее лучшей подруге. Они погрузили Жанну на каталку, и вывезли из палаты. Внизу ожидала машина «скорой помощи», которая за небольшую плату готова была довезти Жанну до дому. Плата была ничтожная, но и то, правда, что назначь больница реальную цену, тяжелобольных не вывозили бы вовсе, и их некуда стало бы девать.

Выезжая из палаты, Жанна взглянула на женщину, подобранную на канале Грибоедова. Они встретились взглядами. Женщина ободряюще грустно улыбнулась и перекрестила Жанну в воздухе. Она вышла следом за процессией на площадку и еще два раза перекрестила Жанну издалека.

Когда женщина с канала Грибоедова вернулась в палату, там больные и посетители уже обсуждали оживленно тяжелое положение Жанны. Все сошлись на том, что теперь она будет получать пенсию по инвалидности, и этой пенсии плюс пенсии Костика хватит всем им на пропой, но совершенно непонятно, что все они будут, есть, во что одеваться и как платить за квартиру. И совсем уже было непонятно, кто будет ухаживать за Жанной, за ее старухой матерью и кто будет воспитывать ее двоих детей.

В самый разгар этой оживленной дискуссии дверь в палату приоткрылась, и сквозь небольшую щель проникло в палату существо, для данного места необычное и настолько, поэтому, интересное, что все замолчали и внимание перевели на это явление.

В ПАЛАТУ вошла девушка, высокая стройная и привлекательная. И не то, чтобы в больнице не было высоких и привлекательных врачиц, сестер или даже иногда больных. Обращало внимание не это. Резко отличала девушку от всех остальных, какая то необыкновенная ее холеность. Вся она, от роскошных каштановых распущенных по плечам волос до тонких лодыжек, была воплощением здоровья, игры и неги. Безупречно простой маленький костюмчик на ней был прост именно очень дорогой простотой. Черные туфли-лодочки и небольшая кожаная черная сумочка, - все было изящно и недоступно, но одновременно пристойно и очень скромно.

Прежде, чем запах духов неожиданной посетительницы успел заполнить воздушное пространство палаты, ей самой, видимо, ударило в нос невыносимое смердение этого места. Потому что она закашлялась и поперхнулась, приложив к груди тонкую смуглую кисть руки, но быстро справилась с собой, улыбнулась и сказала всем

- Здравствуйте.

И тут схлынуло недоумение первых минут. Все присутствующие разом кивнули и разом признали в прекрасной незнакомке известную в последнее время журналистку и ведущую с телевидения Радану Симонову. Испуганно радостные улыбки возникли на лицах еще недавно печальных, со следами убитых чувств и надежд.

- Будет съемка? – озабоченно спросила женщина бухгалтер, оправляя халат с лотосами.

- Нет-нет, не беспокойтесь, - взмахнула тонкой рукой Радана.

- А можно автограф? – крикнула новенькая с той койки у окна с мухами, где никто обычно не задерживался.

Радана только улыбнулась и достала из верхнего кармана сумочки изящную ручку. А в дверь уже заглядывали какие-то лица из коридора, которым было интересно, и которые тоже хотели автограф. Все протягивали открытки, книги. Возникла небольшая суматоха, впрочем, для всех приятная. Когда суета улеглась, Радана оправила свой костюмчик и обратилась к Анастасии Никитичне.

- Анна Кузьминична? Здравствуйте. – Старуха молчала в ответ и невестка ее, которая сидела сейчас у кровати, отрицательно покачала головой и указала на койку напротив. Радана кивнула и обернулась к женщине, которая сидела все это время неподвижно и с некоторой тревогой наблюдала за всем происходящим.

- Это вы Анна Кузьминична Панина? – женщина кивнула. – Наконец то я вас нашла, - продолжала Радана голосом, теплеющим от ясно слышимого в нем сострадания, впрочем, немного излишне аффектированного. – Прежде всего, я хочу вас заверить, - она присела на табурет рядом с кроватью, предварительно осмотрев его. – Я хочу вас заверить, что я пришла как друг. – Собеседница Раданы продолжала молчать и смотрела на нее, не меняя выражение лица. На минуту журналистка прервала поток своих заверений.

- Говорите, говорите, - ободрила ее женщина бухгалтер. – Она только что молчит, ничего не говорит, но все понимает и может на бумаге написать ответ.

Радана посмотрела внимательно на женщину и кивнула.

- Я хочу вас заверить, - повторила она. – Что вы можете ничего не бояться, вы можете полностью доверять мне. Страхи здесь совершенно не уместны. Зло должно быть наказано. Я многое могу сделать для вас. Только, пожалуйста, не отказывайтесь рассказать обо всем.

Она достала из сумочки блокнот размером с тетрадный лист, достала ручку и протянула все это женщине, наклонилась к ней и что-то негромко сказала на ухо. Женщина сдвинула брови и отстранилась, но сзади была спинка кровати и ей пришлось еще выставить вперед руку. Тогда Радана повторила

- Я прошу вас.

И тут произошло то, чего уже никто не ждал в этой палате и на этом отделении больницы. Женщина, наконец, заговорила.

Голос у нее был надтреснутый и тихий, но в нем ясно слышалась непреклонность.

- Вот что, голуба моя, - сказала она, - не знаю, кто ты, вижу тебя в первый раз, Но знаю точно – пришла ты зря. – Она перевела дыхание и помолчала. - Потому вернее тебе будет уйти. Ступай, уважаемая, ступай отсюда, - она махнула рукой и больше уже ни чего не говорила.

Радана немного помолчала, что-то прикидывая в уме. Потом стала собирать вещи в сумочку.

- Что ж, я хотела как лучше, - вздохнула она, потом встала и поставила на тумбу у кровати большой полиэтиленовый пакет. – Вот возьмите, здесь фрукты, колбаса, конфеты. А вот моя визитная карточка, может быть, вы и передумаете.