ЯД провинциальная трагедия

События, описанные в романе, происходили на самом деле. Имена и фамилии героев вымышленные, любые совпадения следует считать случайными.


Часть 1.

Поезд дальнего следования приближался к очередному небольшому городу, затерянному на карте России. Пассажиры равнодушно посматривали в окна. Только один человек готовился выходить. Держался он весьма претенциозно, одет был в стильное драповое пальто, хотя такое ещё рано было надевать в этот сезон, ботинки на высокой подошве зрительно увеличивали рост, а чемоданов нёс наверное около пяти — явно ехал издалека и надолго.
- Это и есть то самое Захолустье? - Спросил у проводницы.
- Не Захолустье. Златоуст это! - Ответила она сонно и открыла дверь.
- Понятно, что не Москва, - пробурчал приехавший.
Безлюдье на вокзале слегка ошарашило — вымерли все тут или разъехались?
Ступивший на перрон был артистом, но не звездой экрана — туда он только мечтал попасть. А пока просто метался в поисках лучшей жизни. Ведь должна же она была когда-нибудь наступить! Он слышал — все дороги ведут к лучшему. А если сам путник ещё и ускоряет этот ход, значит достигнет заветное намного быстрее. Но до сих пор вокруг были лишь люди, похожие на нули — с пустыми карманами, зато отчаянно жаждущие, чтобы впереди них замелькали цифры.
У здания вокзала тосковали таксисты. Взгляд бывалого скитальца скользнул в сторону трамвайной остановки и вернулся к машинам. Хоть в первый день приезда хотелось почувствовать себя заезжей знаменитостью. Он выбрал такси. К тому же с чемоданами в городской транспорт было совсем неудобно влезать.
...Пока ехал, рассматривал из окна мелькавшие улицы.
Думал о том, что в общем-то город этот ничем не отличается от множества других городов, в которых успел он побывать, и потому здесь тоже бесполезно искать перспективы и ждать шанс. Оставалось только действовать. 
- Далеко до театра? - Спросил у водителя.
- До какого театра? - Удивился тот.
- Есть же у вас здесь театр!
- Не знаю, может и есть.
- Тоже что ли приезжий?
- Нет. Местный. Таксистом только недавно работаю.
Артиста рассмешил этот диалог.
В любом случае сначала надо было завести багаж в гостиницу, а уж потом отправляться на работу. Репетиции к новому театральному сезону должны начинались в ближайшие дни и приехавший очень рассчитывал получить хорошую роль — не зря же он забрался в такую глухомань по приглашению от местного режиссёра.
То, что это в самом деле глухомань, артист убедился в первые же минуты — мешанина из старого и нового развеселила. Приехавший вообще любил над чем-нибудь посмеяться... Фасады домов всюду демонстрировали и явное процветание, и несбывшиеся чьи-то грёзы. Веяния из столицы сюда наверняка доползали спустя годы, а может быть даже издыхали, потеряв силы где-то в пути. В таком случае Захолустье оставалось Захолустьем, отставая от времени и от мира явно не на годы, а на десятилетия...
Приехавший заметил чрезвычайную любовь горожан к искусству: на множестве перекрёстков мелькали афиши музеев, библиотек и художественных салонов. Видимо жизнь у местных совсем не задалась. Иначе зачем же тогда любить её суррогат? Так рассуждал артист, но в целом заметил, что здесь очень мило, уютно, и может быть даже получится неплохо устроиться.
В гостинице было мрачно и как-то сыро — старое здание советской постройки.
Женщина за стойкой администратора, явно жаждущая уехать отсюда с первым встречным, проводила его до номера, то и дело пытаясь втянуть в разговор. Но артист отмалчивался, отвечал вежливо и односложно. Для него все эти сотрудники гостиниц и прочих заведений были прислугой, вовсе недостойной ни его слов, ни его взглядов.
В номере тотчас посмотрел в окно. Стало понятно, почему здесь такой влажный воздух и всё вокруг как будто тоже пропиталось сыростью: прямо рядом находился большой водоём — озеро или пруд... Большие сгустки тумана клубились над водой. Артист не любил подобные места — от сырости появлялись болезни. Захотелось переехать отсюда как можно быстрее. От театра обещали хорошую квартиру — там наверняка будет лучше.
Второпях принял душ.
Перекусить отправился в кафе при гостинице. Сто раз пожалел — приготовлено там было невкусно и всё как будто несвежее. Настроение испортилось совсем. Поесть он любил, особенно в хороших ресторанах. Но оставалось лишь утешить себя мыслью, что когда-нибудь он будет обедать исключительно в таких.
<Сообщение маме>... Приехал, устроился, поел. Сейчас пойду в театр.
Можно было поехать на трамвае, можно — на маршрутке или автобусе. Такси решил больше не вызывать — на сегодня и так лимит расходов был превышен. Артист не умел ориентироваться не по каким электронным картам, а потому по-старинке спросил у стоявших на остановке, как доехать. Люди посмотрели удивлённо, и он понял — приезжие в этих местах большая редкость. Ведь и гостиница, в которой остановился, пустовала. Однако ему ответили — профессия научила вызывать симпатию и влиять на собеседников.
До театра предстояло ехать всего несколько остановок...
Артист этот к своим тридцати девяти годам уже немало намотался везде и всюду. Лишние движения порой утомляли. Считал он — к этим годам у человека всё должно сложиться в жизни, как задумано. Надеялся, что и у него сложится. К тому же начинал свою карьеру когда-то давно совсем мальчишкой... Сотни раз мысленно возвращался в детство, пытался отыскать там ответы на важные вопросы. В первую очередь спрашивал про столицу: почему никак не получается перебраться туда? 
Детство он помнил лишь эпизодами — короткими, но значительными.
...Например вспоминал, какая молодая и красивая была тогда мама — почему-то всегда в ярких блестящих платьях и украшениях. Её голос завораживал, будто была она сказочной феей из любимого кинофильма. Он помнил, как часто поздними вечерами всматривался в черноту ночи, освещённую бликами фонарей, а после различал вдали улицы её силуэт — она возвращалась с работы, часто усталая, но всегда с охапками цветов... Ещё почему-то помнил дельфинарий, куда ходили они, отдыхая на море, а самого моря не помнил, сколько бы ни старался вспоминать... И Москву помнил, как первое потрясающее впечатление из детства — даже ярче, чем дельфинарий...
* * *   
- А какая-нибудь сумма вновь приехавшему полагается? - Спросил он в театре у администратора.
- Какая сумма? - Не поняла та. - Аванс через месяц получите.
- Я не про это. На обустройство.
- Такого нет. - Покачала она головой, протягивая ключи и листок с адресом. - Подрабатывайте, если хотите, в свободное время.
Артист кивнул. Где он только и кем не подрабатывал за всю свою жизнь. Официантом только не брали — говорили: не симпатичный. Это всегда смешило: в артисты взяли, а в официанты не годился. 
- С режиссёром когда можно встретиться? - Спросил он.
- Завтра общее собрание. После расписание репетиций смотрите, где доска объявлений.
- Сейчас мне на что жить?
Администратор не услышала его вопрос.
Зазвонил телефон и она поспешила ответить. Вот так и всегда: твоя жизнь — твои проблемы... Окинул оценивающе здание театра — интерьер впечатлял: дорого, помпезно и современно. Всмотрелся в лица работающих здесь актёров, чьи портреты висели в фойе: явных красавчиков и красавиц не было. Он усмехнулся — провинция! Приехавший уже собрался уходить и подошёл к двери, как сотрудница театра окликнула его.
- Постойте, есть тут подработка для вас!
- Что такое? - Вяло и нехотя спросил он.
- Звонила женщина, с ней нужно позаниматься дикцией.
- Дикцией?
- Ага.
- Давайте, позанимаемся.
Взял листок с номером телефона — для начала можно продержаться и на таком заработке. Но может быть женщина богата? Тогда это хороший шанс... Именно такой он ждал год за годом. Что-то необычное ёкнуло в груди. Будто шестым чувством артист почувствовал — это как раз и есть долгожданное...
Сразу решил не звонить. Ведь если действовать наобум, как большинство, тогда получится ерунда. Всегда и во всём должен быть план, подготовка — артист примерно представил, что это может быть за встреча. Женщина явно должна быть с комплексами и дурнушка — таких всегда легко поймать на удочку, но водятся они в тихой заводи и до них просто так не добраться. А тут — на тебе, сама объявилась...
Воодушевление охватило вдруг, и сразу все неприглядные моменты приезда позабылись — теперь предстояло распланировать события все до одного — так он делал всегда. Только редко складывалось так, как хотелось. В любом случае сначала надо было уже основательно устроиться на новом месте и отдохнуть, потому что потом будет уже не до отдыха.
 
По адресу на клочке бумаги свою театральную квартиру нашёл он быстро — улицы в городе располагались очень удобно и просто: первая линия, вторая, третья... Дом оказался старой пятиэтажкой, похожей на общежитие. Внутри — длинные узкие коридоры, двери квартир очень близко друг к другу... Благополучием здесь явно не пахло. Из соседей никто не встретился в коридоре, но приехавший примерно предположил, какие люди могут жить здесь — явно не того круга, в который он стремился попасть.   
Дверь его квартиры была тонкой и походила больше на дверь туалета.
Он толкнул и замер на миг: наверняка Раскольников в романе Достоевского жил в каморке чуть побольше. Хотя здесь было чисто и свежо. Обои, наклеенные видимо совсем недавно, пестрели аляповатыми луговыми цветами и выдавали дурацкий провинциальный вкус. Вместо штор висели плотные жалюзи. Диван был старый, промятый в нескольких местах. Ещё стоял стол и всего один стул — второй бы наверно уже не вошёл. Протянутая от стены до стены верёвка предыдущему жильцу видимо служила вешалкой для одежды...
«Не страшно, - подумал артист, - я акула, у меня есть цель и ничто не сможет мне помешать». Так он думал всегда, когда что-нибудь огорчало или появлялось препятствие. Сравнение с акулой и нравилось, и воодушевляло — пришло оно в голову ещё в детстве, там, в дельфинарии, на море... Он принял дельфинов за акул, но не испугался. А мама повторяла, что мальчики не должны ничего бояться. И акулы ничего не боялись, ведь они были такими огромными и сильными — всё им было нипочём.   
* * *
Все ближайшие дни артист думал о предстоящей встрече — номер телефона таинственной женщины, желающей позаниматься дикцией, не давал покоя. А вдруг это и был заветный шанс? Каждый день приходилось ходить на репетиции и эти театральные будни не отличались от сотен других прежних, какие были в других театрах и с другими коллегами. Только здесь молодняка было почему-то мало, в основном все зрелые или пожилые, видимо решившие на каком-то этапе своей карьеры осесть в Захолустье. Режиссёр ему сразу не понравился — видимо артисты отсюда бежали не зря.
<Сообщение маме>: Дали две роли, в одном спектакле буду придурком в эпизодах, в другом — женихом.
Играть придурка совсем не хотелось, ощущал он себя в этой роли не просто неловко, а на сердце даже появлялось что-то корявое и тяжёлое, как снежный ком. Но было не отвертеться — работа есть работа.
- Так что ты купил в кредит? - Спросил у вновь приехавшего в скором времени режиссёр.
«Какое твоё дело», - подумал тот, однако решил ответить из вежливости.
- В Москву ездил, ходил по киностудиям.
- И что там в Москве?
- Ничего.
- Ещё собираешься?
- Может быть.
Вопросы обычно задавали не спроста — это артист уже просёк, поэтому всегда с ответами осторожничал. Кредит его по правде был не такой уж большой, но в Москве он пожил с комфортом. Вообще любил шик и всё дорогое, не зря же выбрал такую профессию. Подумал теперь, может в театре дадут хоть какую-нибудь премию к открытию сезона. Хотя навряд ли стоило рассчитывать на большую сумму... Денег оставалось всё меньше, и откладывать дальше возможность подработать становилось нелепо. Тогда он позвонил.
Ответил женский голос, не сказать, что звучал он приятно. В общем, это был просто голос. 
- Я из театра, вы оставляли заявку. - Сказал артист.
- Заявку? - Переспросила женщина вкрадчиво и тут же спохватилась. - Ах, да! Да! Очень рада, что позвонили! Как вас зовут?
- Денис.
- А фамилия как?
- Коломин.
- Незнакомая. Просто я всех местных артистов знаю в лицо, театралка, но такого не помню.
- Я приехал на днях.
- Понятно. Значит на днях. Когда мне к вам прийти?
Артист растерялся от этого вопроса — заниматься в театре было невозможно.
- У вас есть на примете какое-нибудь помещение для занятий? - Спросил тогда он.
- Ну, не знаю, - замялась женщина. - Можно сначала встретиться у меня дома.
- Хорошо, давайте так и договоримся.
Так они и договорились...
Денис не знал вообще, как это — преподавать. Не было такого опыта прежде. Но почему-то теперь не пасовал, думал — сможет сориентироваться, будет импровизировать. Полистал свои старые записи из училища и приготовил чистый блокнот — как он считал, делать записи всегда особенно важно. 
Накануне весь день планировал и представлял встречу.
Подумал, что не спросил у своей будущей ученицы имя — оплошал. Имя ласкает слух, а ведь грядущая встреча могла стать для него судьбоносной. Каждое своё слово предстояло обдумывать, чтобы не наболтать чего лишнего. Главным было — не спугнуть добычу. А уж хорошее впечатление он смог бы произвести — в этом не стоило сомневаться. Опыт, как манипулировать людьми, кое-какой у него имелся. Ведь не только от своих актёрских провалов, бездарных режиссёров и низкой зарплаты бежал он каждый раз, когда покидал очередной театр... Он боялся преследования. Очень боялся!
Каждый раз уплывал как акула... Часто израненная, но всегда довольная — довольная своей силой, борьбой и победой...
В каждом городе, проживая очередной отрывок своей жизни или играя придуманную для себя новую роль, он оставлял пару-тройку обманутых... С десяток тех, кто до поры даже не догадывался ни о каком обмане... И больше десятка, кого удалось использовать хоть как-нибудь в мелочах. Но мелочи артист не любил — ведь акулы всегда предпочитают только крупную добычу. 
Что касается правосудия, до этой поры пока везло. Хотя при упоминании полиции дрожь всё-таки охватывала. Теперь в первую очередь он заподозрил подставу — запросто особа, которой он звонил, могла быть оттуда. Такие ситуации часто видел он в фильмах-детективах. Осторожностью не помешала бы ему даже в таком вот Захолустье.
Размышляя, посматривал в окно...
Напротив его театральной квартиры располагалась федеральная служба безопасности, а рядом, через дорогу — кинотеатр. Такое соседство забавляло. Он наблюдал, как весь вечер в спортзале стараются федеральные служащие. А через дорогу в кино бегут, взявшись за руки, влюблённые...
Те и другие были чрезвычайно азартны в своих намерениях, однако почему-то в этом азарте ощущалась фальшь — то ли из-за нелепых повторений, то ли от бессмысленности этих занятий. Ведь для кого снимали кино? Как полагал артист — для бездельников. А для чего нужны были спортивные фигуры? Артист был убеждён, что исключительно для эротических эпизодов в фильмах. Но если те, кто занимался в спортзале, не  намеревались в них сниматься, зачем они так старались?
Он знал, что ему тоже не помешали бы спортивные тренировки. Только было очень лень, хотя свою несуразную фигуру он стеснялся — такую впору было иметь неразвитому подростку, а не сорокалетнему артисту. Зато осанкой щеголял — при его невысоком росте сутулиться было просто непозволительно. Внешность в современном мире, как замечал Денис, была чрезвычайно важна, потому что в нём, в этом мире, не только встречали по внешнему, но и провожали тоже. Завидовал он многим своим коллегам нехорошей завистью — у них были фигуры, выразительные лица, талант. А у него только желание славы, денег и красивой жизни. Из внешности только роскошные волосы — пышные, густые и чёрные...
В какие-то особенные моменты, когда артист начинал мыслить здраво, его охватывало смятение — он терялся в догадках, кем бы мог быть, если не акулой и не артистом. Мир выдвигал определённые стандарты, которым что было сил приходилось соответствовать: всему, чему артист завидовал, он старался подражать. Всё, что слышал и с чем соглашался, принимал за собственные суждения... Но стоило убрать и предметы зависти, и чужие суждения, как не оставалось ничего. Тогда он снова начинал представлять себя акулой — в любом случае это было гораздо лучше, чем пугающая пустота. 
Денис долго размышлял над смешными парочками, спешившими в кино — они будто не понимали, что гораздо важнее занять своё место в жизни, чем в кинозале, не замечали блеск ранней ночи, её шокирующие соблазны, не осознавали собственный блеск в этой ночи... Удивляли скромные девушки, не понимающие, что и сами они в бликах фонарей такие же яркие, как кинозвёзды.
Кинотеатр здесь пользовался удивительной популярностью. Завидуя этой популярности тоже, Денис надеялся, что может когда-нибудь вот так на киноафише крупным планом будет он — пусть далеко не секс-символ и не супермен. Но ведь любая популярность создавала особую ауру, так что поклонниц всё равно появилось бы полным-полно.          
- Можно фото? - Обратились к нему как-то девушки возле подъезда.
Он оживился, заулыбался, принялся позировать. Они засмеялись.
- Да не ваше, щёлкните нашу компанию. - Пояснили они. - Нажмите вот здесь.
Протянули фотокамеру.
От досады и случившейся нелепости артист покраснел, как ребёнок.
- Я не умею фотографировать, попросите кого-нибудь другого, - буркнул тотчас и поспешил уйти.
Девчонки продолжали смеяться ему вслед.
Его трясло от ненависти и гнева. Хотелось вернуться и накричать, но пришлось сдержаться — надо было сохранять репутацию. Также наверно поступали все выдающиеся преступники, совершая свои гениальные преступления. Репутация была главным их козырем, её ни в коем случае нельзя было портить. Только жертва могла знать чуточку больше, чем другие — себе жертву артист Денис Коломин уже выбрал.
* * *
Когда в заветный вечер в условленный час он пришёл по тому адресу, который незнакомка назвала по телефону, рука нервно дрогнула, нажимая на звонок...
И вот он увидел её.
...Это была улыбчивая женщина, миловидная и добродушная, одетая по-простому, по-провинциальному, но с видимым старанием произвести впечатление. Лет её наверное было немного больше тридцати — артист хмыкнул, прикидывая возраст, и подумал, что к этим годам следовало уже поумнеть. Скорее всего к встрече женщина тоже готовилась и Денис тотчас вспомнил её признание — театралка. Значит от общения с артистом ожидала она чуть больше, а не просто научиться дикции. Что же — очень на руку... Так рассудил пришедший, переступая порог её квартиры.
Тут же осмотрелся.   
- Одни живёте? - Спросил по-деловому.
- Одна. - Растерянно ответила она.
- Просто я не люблю собак и кошек, - торопливо пояснил он.
- Нету, не держу, - понятливо отозвалась женщина.
Он прошёл сначала на кухню. После — в комнату. Рассматривал внимательно, нет ли где глазков видеокамер — мысль о подставе не оставляла ни на миг. Вроде ничего не заметил. На всякий случай решил первое время действовать осторожно.   
- Всё! Осмотрелся, освоился! - Оживлённо с улыбкой сказал он и протянул женщине руку. - Давайте знакомиться.
- Рита, - ответила она.
Скорее всего очень радовалась, что артисту здесь понравилось и он остаётся.   
- Для каких целей вам нужны эти занятия? - Уточнил артист.
- Меня назначили на руководящую должность, приходится проводить собрания, а я не умею держаться на публике, ну и стесняюсь, - выпалила женщина, будто к этому вопросу подготовилась заранее.
- Хорошо. Тогда начнём. Мне нужно знать ваш рост и вес.
- Зачем?
- Чтобы правильно подобрать упражнения для дыхания и сориентироваться с физической нагрузкой. Да, и ещё про хронические заболевания скажите, если такие есть.
Женщина удивилась, смутилась.
- Мне нужно определить вашу психофизику, - тотчас пояснил он, серьёзно хмурясь.
Рита какое-то время мялась, размышляя. Потом видимо решила, что он знает своё дело и, больше не смущаясь, ответила.
Денис решил, что для начала вопросов достаточно.
 
Ученицей она оказалась исполнительной, и в точности повторяла всё, что он показывал, кое-что записывала. Он то и дело представлял себя со стороны — старался выглядеть солидно и вызывать доверие. Занятий хотелось назначить побольше, чтобы встречаться хотя бы месяца два-три — так и заработать получилось бы неплохо, и все свои планы воплотить. Дельце получится провернуть — он не сомневался: Рита выглядела круглой дурой, а это было как раз то, что нужно.
- У вас есть дети? - Спросил мимоходом.
- Нет. - Грустно ответила она.
- Жаль. Я очень люблю детей. Они меня тоже любят. Мог бы и с ними позаниматься. А почему детей нет? Друг-то хоть есть?
- Есть.
- Слава Богу!
Денис знал, что набожность всегда сбивает с толку, и при случае всегда пользовался этим трюком — многие умилялись, когда он крестился, и не обращали внимания на его мусульманскую кровь. Видимо славянская фамилия, появившаяся в его паспорте неизвестно откуда, здорово подкупала. Рита тоже теперь совсем расслабилась. 
- Можете поужинать у меня. - Предложила она.
- В другой раз обязательно. - Отозвался он.
Не подал виду, что очень обрадовался предложению.
- Тогда может хотя бы чай?
- Тоже в другой раз.
- Хорошо. А какой вы любите?
- Зелёный. И суп люблю, борщ с большим куском мяса. - Засмеялся он.
- Будет борщ и чай зелёный! - Воскликнула она радостно.
Оплачивать Рита согласилась каждое занятие отдельно. Торговаться не стала. А он назначил следующую встречу через неделю. Конечно деньги в кармане хотелось иметь почаще. Но важнее было тщательно подготовиться — недели как раз было для этого достаточно. Теперь артист уверился на все сто, что это как раз и есть тот случай, который ждал он так долго — заветный шанс. Ни в коем случае нельзя было его упустить по глупости. Но глупым себя Денис не считал. Глупышкой ему виделась Рита.
На прощанье улыбнулся ей ласково и спросил, можно ли обращаться по-простому.
- На «ты»? - Уточнила женщина.
- Точно, - подмигнул Денис.
Сделал при этом приветливо-умилённое выражение лица, какое очень долго учился делать, репетируя спектакль несколько лет назад тоже в провинциальном театре, где играл романтика-влюблённого... Любая женщина без сомнений могла в него влюбиться в этот момент...
И Рита кивнула. И наверняка влюбилась...
Он любил вспоминать тот давнишний спектакль: тогда же, импровизируя и дурачась, он заглянул в словарь и посмотрел значение слова «игра». Привычка такая появилась у него в детстве, когда в самом деле не знал он значения многих слов. После — заглядывал в книги просто потехи ради, чтобы лишний раз убедиться, как разительно отличается то, что написано там, от всего реального. 
Но играть было прикольно — особенно в жизни, и особенно — в жизнь. Таким играм было очень далеко до карточного дурака...

Вернувшись в свою театральную квартиру вечером этого дня, он принялся детально записывать каждый момент встречи. Где-то он слукавил, где-то соврал — всё это нельзя было забывать. Ещё прикинул стоимость увиденного имущества. Квартира тянула на приличную сумму, к тому же была с хорошим ремонтом и мебелью. Если при продаже значительно уступить в цене, можно было избавиться от неё быстро. Ведь чужое добро не жалко продать дёшево. Что-то Рита ещё говорила про дачу... Теперь предстояло узнать, насколько ценились дачи в этом Захолустье и определить, сколько можно было получить за неё. Рита упоминала о друге — интересно было взглянуть, что за тип. Но помехой он мог стать навряд ли, потому что любой даже самый шикарный мужчина во многом проигрывал перед любым, даже весьма посредственным артистом — в общем, по этому поводу можно было не париться.
Но оставался один серьёзный недостаток. И этого недостатка артист весьма тяготился, хотя понимал, что всё поправимо...
Он не умел красиво вести себя за столом!
Не доводилось особенно часто бывать в гостях. Чаще он ел в одиночестве, а в ресторанах блюда обычно не надо было пережёвывать полным ртом. Так что суп, обещанный Ритой, он стал бы есть, как свинья. К тому же с хлебом. Дома всегда не стесняясь издавал он во время еды громкие звуки и жидкость вытекала из уголков рта. Мама с детства делала замечания и всячески пыталась научить есть правильно и красиво. Но он был непослушным ребёнком — просто не понимал, зачем делать так, как вовсе не хочется. В общем, пришло время заняться этикетом.
<Сообщение маме>: Как мне научиться теперь нормально кушать?
<Ответ>: Купи большой зеркало, повесь над столом, смотрись и ешь.
Он так и сделал...
Сначала смотреть было даже неловко, однако Денис упорно не отводил взгляд. Потом расслабился, принялся кривляться и смеялся, как ребёнок, нарочно демонстрируя, как еда валится изо рта обратно в тарелку... Чавкал и руками заталкивал её обратно.
Через пару дней эти ребячества надоели. Он смотрел в зеркало, но не на себя. А будто через какие-то неведомые измерения проносился воспоминаниями в прошлое, в своё детство.
...Видел там несуразного ребёнка, которого родители упорно водили по врачам, пытаясь выяснить, насколько интеллектом он отстаёт в развитии от других детей. Вроде бы отклонение было не сильно явным, но иногда шокировало. Врачи терялись в догадках и путались в диагнозах. Одно было несомненно — ребёнок не сможет вырасти полноценным. Но мама его схитрила — привела в театральную студию. Решила, что неисправимое можно скрыть... Мальчик сразу заинтересовался театральными занятиями, ему захотелось на сцену, появились даже первые успехи. Преобразился он и в жизни, так что безумные выходки его прекратились — теперь он просто шалил и дурачился.
Со временем родные его вовсе забыли, что мозг мальчика не совсем здоров. Сам же он не думал об этом никогда — просто не знал, что некоторые его детские поступки совсем не норма... Теперь он был артистом! Не страшно, что первых ролей ему не давали. Зато с ним считались, его уважали, а редкие странные выходки оправдывали актёрской эксцентричностью. Но самое главное, чему радовалась его мама, осталось неизменным — теперь никогда он не какал в парке под кустами и не отрывал голубям головы, как делал это много лет назад.         
- Придумай себе какую-нибудь жизненную позицию, - говорила он сыну.
- А что такое жизненная позиция? - Не понимал Денис.
- Это каким тебя увидят люди, твоя роль в жизни.
- Роль в жизни?
- Да, ведь на сцене у тебя бывают разные роли. А в жизни придумай себе роль сам.
И он стал придумывать.
Роли всегда менялись, зависели от окружающих.
В каждом городе была своя среда и он, обрастая там новыми знакомыми, придумывал для себя свою маленькую жизнь, маленький спектакль, который завершался всегда с его отъездом. Слишком долго артист не мог нигде играть — повторы утомляли, да и забывал он порой многое из того, что врал, а записи делал лишь в исключительных случаях — таких, как сейчас. Уезжая из города, вычеркивал из памяти всех, с кем был близок. Сразу сжигал и все дневники. Манящие новые горизонты казались всегда особенно соблазнительными. Захолустье же было особенным — здесь хоть и начиналось заново всё по знакомой схеме, но будто было совсем по-другому...
Первой записью в новом блокноте стали данные этой странной женщины — Риты, которая в такие взрослые годы ещё не умела держаться на публике. Её рост, вес и хроническое заболевания Денису было очень важно знать. Но вовсе не чтобы подобрать упражнения. Зная всё это, удобно было определить дозу яда и подобрать такой, который подошёл бы лучше всего. Торопиться не следовало. Как замечал артист, любое важное дело никогда не допускало спешки. Он только приехал в город, он ощущал на себе сотни любопытных изучающих взглядов... Да в общем, так было всегда в небольших городах, где всем уже надоело смотреть друг на друга. Так что предстояло сначала произвести хорошее впечатление и по возможности сформировать с пользой круг новых знакомых.
Провинциальный быт удручал...
Здешние люди казались весьма странными — они много работали, но жили бедно, много ели, много общались, но при этом мало значения придавали внешности. Часами находились в продуктовых магазинах, видимо ожидая какую-то неожиданную встречу или внезапную акцию на нужный товар. При этом никто никуда не торопился, будто жизнь для них могла продолжаться вечно. Ещё не жалея времени, все смотрели телевизор. Неизвестные артисты всегда ненавидели все транслируемые программы — потому что там не показывали их. Коломин же ненавидел телевизор наверное больше других.    
* * * 
Следующее свидание с Ритой Денис отсрочил ещё на неделю.
Тому было две причины. Во-первых, он хотел быть уверенным, что намерения женщины не мимолётны и что в самый неподходящий момент она не сорвётся с крючка, а во-вторых, репетиции в театре проходили усиленными темпами — скоро предстояла премьера и открытие сезона.
В общем Денис, несмотря на свои врождённые отклонения, вполне походил на обычного человека, умеющего не только производить приятное впечатление, но даже думать, планировать и осуществлять свои планы. 

До премьеры он успел подружиться с двумя коллегами из театра.
Один проработал здесь без малого двадцать лет и даже имел звание заслуженного. Жил он неподалёку и однажды пригласил в гости. Сразу усадил за стол, догадываясь, что у приезжего человека с деньгами напряжённо. Жена у него готовила вкусно и Денис охотно поел. Заодно попрактиковался в новых своих навыках — красиво и культурно вести себя за столом. Даже спросил у этого заслуженного, хорошо ли получается. Только вопрос свой смягчил и зашифровал.       
- Слава, как думаешь, если мне предложат роль в фильме и мне придётся там обедать в каждом кадре, нормально я буду смотреться?
В этот момент Денис как раз уплетал за обе щёки картошку с мясом, запечённые в горшочках по-домашнему — было обалденно вкусно и находясь один, он непременно чавкал бы и облизывался. Но тут подобное не допускал. 
- А ты рассчитываешь когда-нибудь сняться? - Слава вскинул брови, удивляясь.
- Угу. Ты ведь тоже долго жил в столице. Почему вернулся?
Тот не ответил.
- А заслуженного за что дали?
- Заслужил! - Усмехнулся Слава.
- Я тоже может когда-нибудь заслужу.
Уходить из гостей не хотелось.
Уютный быт этой семьи прямо очаровывал — всё здесь говорило за то, что люди обосновались основательно и не хотят уезжать... Каждый пустяк был продуман и уже становился не пустяком: кастрюли с цветочками видимо приобретались сообща и любовно, коврики сочетались цветом со шторами, а комнатные растения разрослись пышно и широко. 
После этого дня Денис стал в доме заслуженного частым гостем.
Самому готовить не хотелось, да и времени было жаль. А тут всегда угощали от всей души. В общем, знакомство оказалось полезным — к таким он всегда и стремился в каждом новом месте своего временного пребывания.

Сблизился ещё с одним коллегой, но уже из другой корысти.
Роли у того были главными или второго плана, хотя все очень яркие. Такие роли мог исполнять и Денис. Если бы не было того, другого. 
- Иголкин, - представился тот, другой.
- А имя?
- Я артист без имени. Просто Иголкин.
- Хорошо, будем знакомы.
Пособирав немного сплетен про этого Иголкина, Денис узнал, что работал он здесь четыре года, часто любил переезжать — тоже видимо в поисках неизвестно чего лучшего. Такой характер коллеги был очень удобен для скрытой борьбы — склонить его к отъезду представлялось легчайшей задачей. Денис даже взял распечатку всех спектаклей, где тот участвовал и бегло прочитал те роли, которые в скором времени могли достаться ему.
В первую очередь этому Иголкину он сильно позавидовал — почувствовал на его фоне все свои слабые стороны и недостатки. Вспомнил вдруг напутствия мамы, которая объясняла, что не надо выискивать в жизни плохое — оно всегда есть, но лучше его не замечать. А если всё-таки хочется покопаться и зациклиться — только для того, чтобы исправить. Иначе и не зачем искать. Вот он и решил тогда исправлять — только по-своему.

Подружился после с одной артисткой — она показалась лучшим вариантом на роль его официальной подруги. Парой они в самом деле получались весьма красивой. Да и девушка была при деньгах, сочинская, с какими-то доброжелательными родственниками в Москве. Можно было увязаться за ней, если бы она собралась в скором времени в столицу. Её звали Настя! Молодость и неопытность очаровывали, не смотря на отсутствие красоты. Наверняка она и приехала в эту глухомань за опытом, потому как никто в столице не будет возиться с глупым бездарным молодняком и чему-то учить. Хотя какой опыт могла она получить в Захолустье? Наверняка не только актёрский. Но это Дениса не интересовало, с ней он не собирался сближаться — лишние разговоры и проблемы были не нужны. Но как он решил, мама его должна была узнать именно об этой девушке.
...Всегда смело и от души Коломин строил планы.
Считал, что человек без планов — это и не человек вовсе, а существо, даже нет — гнилое бревно, бездумно плывущее по течению. Но о планах своих никому не рассказывал, ведь именно по ним можно было легче всего составить мнение о человеке. И ещё — планам можно было помешать. А он не хотел, чтобы ему мешали. Пусть даже планы эти в основном не получалось осуществить — не важно. Главное, он сам знал свою ценность на этой земле.
 
К открытию театрального сезона некоторым артистам дали хорошую премию, кто-то получил солидные вознаграждения от союза театральных деятелей. Денису выплатили только небольшой аванс. Конечно, он всем позавидовал. Но не отбирать же награды у коллег! Оставалось только утешить себя умением экономить. Он сразу отправился в магазин...
Накупил чаю, кофе, консервов — шпроты и тушёнку. Это было необходимо в первую очередь. Выбирал Денис всё самое дорогое, потому что считал — цена бывает высокой не просто так. Ещё купил шампунь и мыло, выбрал одеколон. Ведь артист должен всегда хорошо пахнуть, быть свежим, чистым и ухоженным. Отнёс покупки домой... После пошёл в хозяйственный магазин. Выбрал неяркий светильник, переливающийся разным светом, ёршик в туалет, жалюзи на кухню, пару новых тарелок, покрывало на диван... Казалось — в чужом городе можно обойтись и без всего этого, но он не хотел обходиться. Просто каждую минуту стремился к комфорту, в котором наверняка и скрывалось счастье. Порой артист улавливал неявную истину, что на самом деле счастливым можно быть не от аплодисментов и афиш, а уютно расположившись дома на диване.
После похода по магазинам деньги ещё остались — на коньяк. А как же к открытию сезона без этого? Выбрал бутылочку хорошего армянского, чтобы распить его в день премьеры. Никаким своим знакомым он не стал бы предлагать ни глотка, потому что считал всяческие застолья лишними и чрезвычайно затратными. Зачем угощать дорогим удовольствием, купленным на свои деньги?
Когда от аванса осталось совсем чуть-чуть, Денис отправился в ресторан.
Домашнее счастье конечно было хорошим вариантом, но он был ещё далёк от того возраста, когда дни становятся похожими один на другой. Пока хотелось новых впечатлений и более близкого знакомства с этим нелепым провинциальным мирком...
В ресторане артист заказал салат и десерт, на большее уже не хватило. Зато с избытком хватило атмосферы роскоши, которой он всегда стремился проникнуться и насладиться. Ведь все люди о чём-то мечтали, мечтал и он... Мечтал стать известным и богатым. Жить красиво и наслаждаться каждым мгновением этой быстротечной красоты. Обедать и ужинать в ресторанах. Загорать где-нибудь на Касабланке... Одеваться у прославленных модельеров. А что? Хорошая мечта! Хорошие планы на всю жизнь! Эх, сложной задачей только было их осуществить... Но для начала — в общем, как и для любого начала, деньги требовались немалые. Артист искал этот свой стартовый капитал — искал везде, где возможно. Теперь вот думал раздобыть здесь, в Захолустье.
Записал планы на ближайший год и приклеил листок к зеркалу:
Уехать в Москву.
Сняться в фильме.
Купить дом. 
* * *
Премьера прошла при полном аншлаге — театральный сезон открылся.
Артистки тащили в гримёрную охапками цветы... Ему тоже подарили красивую веточку хризантемы — жалостливая администратор театра, в обязанности которой видимо входило следить, чтобы никто не остался после спектакля без цветов. Что же, цветы усиливали атмосферу праздника!
Денис заметил, что у Иголкина помимо хризантемы есть ещё несколько букетов — наверняка от поклонниц. Он позавидовал и подосадовал — ему бы таких  поклонниц, уж он бы не медлил, давно нашёл бы способ сблизиться и получить чего-нибудь посущественней. Да, за Иголкина надо было браться быстрее... Коломин до сих пор не определился, с кого лучше начать — с него или с Риты.
Однако вскоре произошло роковое событие... И это событие слегка изменило намеченные Денисом планы...
 
Через неделю после премьеры показывали тот самый спектакль, где он играл придурка — роль была второго плана, а сам спектакль шёл на сцене уже несколько сезонов. Но это была уморительная комедия и желающие посмотреть не иссякали.
После спектакля Денису подарили цветы! Он обомлел.
Никому не подарили, а ему — бац, пять красных роз... Первое, что пришло в голову — дарившая, наверняка ожидала увидеть в этой роли другого артиста, который играл эту роль до Дениса. Но он уехал. Она видимо не знала. Не выбрасывать же в таком случае купленный букет.
Или она всё-таки хотела подарить цветы Денису?
Может и так. Артист тешил себя этой мыслью, прокручивая столь трогательный момент: вот она медленно поднимается на сцену, скользит взглядом по лицам выступавших, будто делает заветный выбор. Вот выбирает — его! Нет, явно это была не случайность. Другое дело — будь он знаменит и популярен. А тут всего лишь провинциальный театр. Она явно подала ему знак. Может хочет познакомиться? Денис тщательно смыл грим, посмотрел в зеркало и заметил, каким усталым выглядит его лицо. Однако незнакомка, подарившая букет, была далеко не молода, так что ему тем более ни к чему было стесняться своих редких морщин.
Он вышел из театра и догадка его подтвердилась — в сквере неподалёку маячил одинокий женский силуэт. Большинство зрителей уже разъехались, а эта чего-то ждала. Ждала его! Денис попытался рассмотреть ожидавшую внимательней в блике уличных фонарей. На незнакомке было пальто, сидевшее почти в обтяжку, оно подчёркивало полноватую немного сутулую фигуру. Да, это точно была она — сомнений не осталось. Такие дамочки хорошо платили за встречи наедине... Заморосил дождь и Денис подумал, что сейчас самое время идти домой, а не гулять по скверу — он уже промокал под здешними дождями не раз и теперь боялся простыть. Но возможность подзаработать показалась теперь слишком заманчивой.
В темноте ночи дамочка смотрелась хорошо, как и многие, подобные ей — ночь скрывала множество недостатков, а играя бликами фонарей, способна была изысканно приукрасить... Ещё позволяла многое, непозволительное при свете дня: ночью можно было переборщить с бижутерией, надеть одежду с люрексом и побрызгать волосы блестящим лаком, искрящимся и переливающимся... При таком сиянии померкли бы наверное даже бриллианты, потому что всё искусственное блестит намного ярче благородного настоящего. Да и кому в Захолустье носить драгоценности? Такую роскошь тут явно не понимали. Денис нехотя раскрыл зонт, думая о том, что в любой точке мира, даже вот тут, ночами и без бриллиантов было чему блестеть...
- Я не поеду, пройдусь пешком, - сказал он водителю театрального автобуса, который развозил артистов по домам.
Водителю было всё равно и он ничего не ответил.
Денис поморщился от такого явно пренебрежения к его персоне.
Ещё раз издали посмотрел на незнакомку. Может события не следовало торопить? Может лучше пойти домой и не мокнуть тут? А она пусть приходит в другой раз и до новой встречи мечтает в ожидании... Автобус ещё не уезжал, и артист остановился, будто бы передумал подходить. Водителю по-прежнему было всё равно, кто едет, а кто нет. Но вот в груди тревожно кольнуло — а вдруг незнакомка не придёт больше? Бывают такие люди, которые дают себе только один шанс и в случае неудачи не повторяют попытки.
Подумав так, артист Денис Коломин заспешил в сквер.
В то же время боялся показаться доступным и навязчивым. Прикинул на ходу, как лучше всего непринуждённо начать разговор. Ведь не исключено было, что ждала она вовсе не его, а например подругу, которая засиделась в буфете или мужа, который встречал на машине... 
- Не знаете случайно, как называется эта речушка? - Спросил артист.
Теперь они стояли рядом на коротком стареньком мосту, а внизу по камням с шумом протекала узкая, но торопливая река.
- Громотуха, - ответила женщина и голос у ней оказался приятным, как у молодой.      
- Смешное название, - заметил Денис.
- А вы очевидно приехали недавно. - Сказала незнакомка и улыбнулась.
Можно было больше не сомневаться — она точно искала отношений.
- Да, полмесяца назад.
- Приобрели друзей?
- Не так сразу.
- Вы не торопитесь?
- Сегодня? - Не сразу сообразил Денис, то ли она имеет ввиду друзей, то ли сегодняшний вечер. 
- Погода приятная. Может прогуляемся по скверу?
Крошечный этот сквер выглядел жалко и походил на промокшего цыплёнка... На лавочки было не сесть — их основательно смочил дождь. Цветы на клумбах засохли, и только узкие дорожки меж старых деревьев слегка отдавали романтикой. Денис тем не менее согласился — для первой прогулки годилось и такое место. 
- Сколько вам лет? - Спросила женщина.
- Тридцать девять, - ответил Денис.
- Хороший возраст.
- Про ваш не спрашиваю, я хорошо воспитан, - сказал артист.
Прикинул, что ей скорее всего далеко за пятьдесят. И дети наверняка, если имелись, были немногим младше его.
Он назвал своё имя, решив, что диалог уже приближается к знакомству. Спросил её.
- Лиана меня зовут, - отозвалась она.
«Тоже мусульманка», - отметил Денис про себя.
- Красиво звучит, - сказал вслух, - а как по отчеству?
- Викторовна. Но так не надо меня звать. Мы же будет дружить?
Она заискивающе заглянула ему в глаза.
Он подумал, что для своего поколения она чересчур смела и непосредственна.
Всё-таки немного помедлил и лишь потом кивнул ей в ответ. От Лианы долетали душные волны парфюма, который был в моде лет 40-50 назад... В годы его детства такими духами пользовалась мама и её подруги, назывался аромат интригующе-величественно — «Красная Москва». Денис тогда нередко спрашивал у мамы, откуда такое название, но каждый раз то не понимал, то забывал её ответ. А ещё ему было интересно, почему Москва — Красная и мама тоже каждый раз отвечала по-разному...
- Потому что там красный кремль, а ещё проходят все главные государственные праздники, и флаг советского государства тоже красный.
Денису больше нравилось слушать про праздники.
Когда он повзрослел и приезжал в Москву, надеясь прославиться, каждый день, проведённый там, казался ему праздничным. Поэтому всё больше хотелось остаться в столь желанной атмосфере навсегда.
Теперь он весьма удивился, что до сих пор в этом Захолустье кто-то ещё покупает духи «Красная Москва» и пользуется ими. Просто на самом деле они пахли другим временем, другой эпохой... А для кого-то может быть — дорогими воспоминаниями.
 
Они шли теперь вдвоём — неизвестный нигде артист и обычная женщина с романтичным именем Лиана... Вдруг неожиданно для себя впервые за долгие годы Денис почувствовал приятную душевную теплоту постороннего человека. В каждом городе, куда он приезжал, всегда угнетали тоска и одиночество, казалось бесполезным найти какого-то особенного дружеского участия. Теперь на миг давящая прежде пустота исчезла. Может розы в его руках были какими-то волшебными, а может женщина так доброжелательно располагала к себе. И он расслабился... Несмотря на дождь, наслаждался прогулкой. Ни о чём не думая, послушно шёл рядом — слушал её голос, вдыхал терпкий аромат «Красной Москвы», и даже не против был взять эту свою новую знакомую за руку.
У неё блестели губы, накрашенные ярко и широко, блестели волосы от обилия лака, ещё блестело в ушах и блестело платье особенно сильно в свете уличных фонарей — пальто она распахнула, видимо волновалась и стало жарко. Почему-то Денис сразу же подумал о маме: она всегда точно также блестела вечерами, когда усталая приходила с работы. Но мама его работала в оперном театре, а эта дамочка, стоявшая рядом с ним, была чересчур далека от сцены — прямо так далеко, как двадцатый ряд. 
Листья, облетевшие с деревьев совсем недавно, были влажными от дождя и потому не шуршали и не мешались под ногами. Самые последние ещё продолжали облетать с веток и боязливо касались одежды.      
- Что ещё у вас есть в городе интересного? - Спросил артист, стараясь поддерживать разговор.
- Ещё? - Переспросила она. - Значит вы что-то уже заметили интересного для себя?
- Разумеется! Этот театр! Реку с интригующим названием — Громотуха!
Женщина засмеялась.
- У нас есть Таганай — самая главная достопримечательность. Но навряд ли мы туда пойдём.
- Почему бы не сходить?
- Далеко. А вы любите горы?
- Наверно люблю.
- А холмы?
- Не думал, но возможно тоже.
- А чуть-чуть пониже?
Сразу Денис не понял, о чём это она...
Тогда женщина взяла его руки в свои и приложила к груди. Артист онемел он неожиданности. Отметил, что несмотря на возраст, грудь у неё достаточно соблазнительная — наверняка для этого жеста она и расстегнула пальто. Стараясь подавить смущение и надеясь, что в вечернем сумраке не видно, как он покраснел, Денис немного отстранился.
- Может, пойдём ко мне? - Смело предложила она.
- В смысле — домой? - Переспросил он.
Она снова засмеялась.
- Домой разумеется, разве можно пригласить вот так куда-то ещё?
- Хорошо, пойдём к тебе, Лиана, - согласился артист.
У него уже совсем промокли ноги... Рука, которой держал зонт, сильно замёрзла. Прогулку в любом случае пора было завершать. Впервые теперь назвав свою спутницу по имени, артист почувствовал, что отношения эти могут стать продолжительными. Весьма обрадовался. Если женщина стала бы щедро платить за встречи, он прожил бы весь театральный сезон легко и не нуждаясь в деньгах.

Жила она поблизости — прямо в двух шагах от театра.
Пятиэтажный старый дом может быть построили на десятки лет раньше этого театра и разных других домов. Почти во всех окнах горел свет, а шторы, задёрнутые плотно, явно дорого стоили — Денис оценил. Он всегда обращал внимания на такие нюансы... В подъезде было просторно, прохладно и как-то жутко: шаги отдавались эхом вверх по этажам. В то же время здесь пахло уютом: пока поднимались по лестницам, от разных квартир тянуло то жареной картошкой, то варёной рыбой... Ещё какой-то выпечкой и совсем чуть-чуть — дорогим алкоголем.
Денис предположил, что Лиана Викторовна скорее всего живёт одна.
На миг промелькнула мысль, что может лучше поменять жертву и вместо Риты заняться ей... Но тотчас он передумал — решил общаться с ними с обеими. И с той, и с другой все козыри были в его руках — и Рите, и Лиане он нравился, а любая симпатия, как он считал, в современном мире была чрезвычайно слабым звеном... Влюблённым человеком всегда удивительно легко получалось манипулировать. 
В квартире Лианы тоже было просторно и красиво: две комнаты с высокими потолками, хорошим ремонтом и стильной мебелью. Всё модно и в ногу со временем — даже не подумать, что хозяйка в годах.      
- Кто с таким вкусом сделал обстановку? - Спросил Денис, скрывая комплимент.
Женщина смутилась, замялась.
- Сын постарался, - ответила с гордостью.
- Он тоже здесь живёт? - Насторожился гость.
- Нет, в тюрьме. Не дождусь наверно, когда выпустят, не доживу.
- Вы ещё молодая женщина, доживёте.
- Не льсти мне, Денис, я не молодая — ты это прекрасно видишь. А я не люблю лжецов.
В голосе говорившей прозвучал твёрдый аккорд.
Пришедший растерялся — не ожидал. Решил в дальнейшем быть поосторожней со словами. Как на сцене, так и в жизни умел он присматриваться, прислушиваться и пристраиваться — это давалось не сложно и больше походило на игру.   
- Я пойду в душ, - торопливо сказала она и скрылась за дверью.
Денис не сомневался, что вернётся она совсем голой...
Предстояло морально настроиться. Случалось ему встречаться с пожилыми дамами, опрятными, ухоженными и кокетливыми — но старость была старостью, её не получалось скрыть...
Волнуясь, артист прошёлся по комнате несколько раз.
Взгляд ни за что не цеплялся. Везде — идеальный порядок, ничего интересного. Все шкафы плотно закрыты, лишь кое-где для декора яркие акценты — пара ваз с искусственными листьями, картина, статуэтка... Всё безупречно продумано и на своих местах. Показалось, что где-то он уже видел и такой ковёр, и такой светильник — наверно в магазине, ведь он так часто любил рассматривать там всё от нечего делать. А может — в дорогом каталоге, которые любил листать, сидя в салонах красоты. Или видел всё, что его окружало, уже когда-то в своих грёзах... Хотелось бы тоже такой интерьер, изысканные обои, цветы на подоконниках и новые окна — но денег для этого нужно было о-го-го сколько.
Он чувствовал, что у этой Лианы вкус точно-такой же, как у него — изысканный. А значит такая же изысканная душа — может быть, как фарфоровая ваза или резная шкатулка. Однако пустоту в обоих случаях следовало чем-либо заполнять. Вот поставила же Лиана в вазу какие-то ненастоящие листья, а он бы каждый раз после спектакля ставил туда охапки живых цветов. В шкатулку бы спрятал дорогой его сердце талисман, который всегда носил с собой — акулий зуб. Этот зуб и сейчас, словно в шкатулке, лежал в кармане у него на груди.
В это время в ванной перестала литься вода... Коломин прислушался и постарался смягчить выражение лица.   
...Лиана Викторовна появилась спустя пять минут….
Денис повёл носом и уловил неприятный приторный запах — пахло старостью. Такой запах не получилось бы смыть и никакие духи его не заглушили бы. Усиленно скрываемая старость вызывала усмешку, как любое нелепое усилие, и вызывала жалость — как всё, стремящееся превзойти само себя. Денис подумал, что старухе этой очень не хватает мудрости и осторожности.      
- Чего медлишь? - Резко спросила она…
 (здесь некоторая часть текста удалена автором) 

...Когда всё закончилось, в ванной Дениса вырвало.
Оказывается в желудке ещё оставалась еда, которой его угощал в этот день заслуженный артист Слава. «Не впрок пошла», - оставалось подосадовать. Денис не спешил возвращаться в комнату. Умылся несколько раз, тщательно прополоскал рот. Посмотрел в зеркало на своё бледное лицо. «Щенок, вот тебе и новое впечатление!» - так подумал, жалея себя. 
Он уже много раз давал себе слово прежде в других городах, что завяжет непременно с этими неприятными заработками. Не получалось. Подобные барышни, будто магнит, притягивались к нему снова и снова. Но теперь всё — точка! Эта будет последняя! Он поклялся в этом себе, сжав в ладонях акулий зуб — так делал он ещё в детстве, повторил и сейчас.
Чтобы сдержать клятву, действовать нужно было немедленно.
Он подумал о Рите, которая представляла для него сейчас единственный шанс... С её деньгами он сделал бы своё будущее! Ведь артист есть артист — хоть какой: знаменитый или неизвестный, он всегда стремится к шикарной жизни. Для этого наверно и становятся артистами — велик соблазн, не напрягаясь, иметь многое, порой недоступное обычным людям. В конце концов, ведь всё, что было не по средствам, всегда в итоге способствовало развитию экономики...
Рита наверно уже заждалась. Не передумала бы!.. Он решил немедленно, прямо завтра утром позвонить ей. А пока вышел из ванной.
Лиана тоже заспешила туда.
- На кухне найдёшь вино и фрукты, - пролепетала она, одарив его мимоходом ласковым взглядом.
- Спасибо, не хочется, - отозвался Денис.
Она не стала настаивать, он заглянул на кухню из любопытства.
Вино на столе стояло красное сухое хорошей марки — но вино он не пил, предпочитая напитки покрепче. Взял из вазы пару виноградинок, чтобы окончательно побороть неприятный привкус, от которого, казалось, невозможно было избавиться... Заметил, что на кухне уютно, как и везде в квартире, предположил, что готовила здешняя хозяйка наверняка достаточно вкусно. А значит в следующий раз он точно поужинает.
Выйдя из ванной, Лиана Викторовна отсчитала деньги и плата оказалась действительно щедрой — артист сразу воспрянул. Тяжёлый осадок недавно пережитых ощущений исчез будто сам собой. 
- Мне пора идти, завтра с утра репетиция, - сказал Денис.
- Я когда-нибудь ещё приду на спектакль, - пообещала Лиана.
- С цветами? - Смело поинтересовался он.
- Может и с цветами. Напомни свою фамилию.
- Коломин. - Сказал он.
- Хорошо, Денис Коломин. Спасибо тебе. Увидимся.
В этот момент Лиана казалась заметно помолодевшей — видимо любой секс даже в преклонные годы шёл на пользу.
- За что сидит ваш сын? -  Поинтересовался артист уже в дверях.
- За убийство, - смущённо призналась она.
- Странно. У такой положительной женщины сын — убийца.
- Не надо мне соль на рану, - остановила Лиана Викторовна, - в жизни всё бывает. Он у меня хороший, добрый, а убил по неосторожности.
- Действительно — бывает. Жаль.
- Теперь у меня есть ты. Будешь мне как сын.
Денис улыбнулся милой мальчишеской улыбкой, как научился, когда несколько лет назад играл в спектакле романтика-влюблённого. Ещё сделал очень милое добродушное выражение лица. Казалось, Лиана поверила в его искренность.
Радуясь своей удаче, артист торопливо сбежал по лестнице вниз.
Шаги также, как час назад, эхом отдались в просторном подъезде...
И вот он окунулся в ночь, в её блеск и развратность — шагал по лужам, в которых вперемешку мерцали звёзды и отсветы уличных фонарей. Но он топтал эти звёзды, эти фонари, думая при этом, что всё искусственное всегда сияет ярче настоящего и усмехался этим своим мыслям, полагая, что чем искусственней будет он сам, артист, тем ярче будет сиять его звезда.
* * *
На следующий день Денис Коломин тихонько постучался в дверь кабинета директора театра.   
- Войдите, - услышал голос.
Немного робея, вошёл, стараясь всеми силами не показывать свою робость.
- А, новенький! Заходи, рассказывай! Как поселился? С кем подружился? - Поприветствовал директор.   
- Я не по этому поводу, - сказал Денис.
- Что такое? - Спросил директор.
Он не любил, когда просят деньги и вообще что-нибудь ещё просят.
- У меня в квартире телевизора нет, в холодильнике морозильник не замораживает и ещё мне бы микроволновку, - выпалил вошедший.
- Хорошие желания, - выдохнул директор, - учтём, посмотрим, что можно сделать.
- Но вроде у театра есть ещё другие квартиры, где никто не живёт. Может мне лучше туда переехать? - Подсказал артист.
Собственно, он и рассчитывал, что ему предложат переехать, когда затевал этот разговор, но надо же было с чего-то начать — поэтому начал с бытовой техники. В той квартирке, где он сейчас жил, ему не нравилось совсем, и он считал себя достойным лучшего места проживания. Директор нахмурился.   
- Да, есть квартиры намного лучше, - сказал он, подумав и помолчав, - только мы их приберегаем на особый случай.
- На какой такой особый случай? - Не понял Коломин.
- Если к нам приедет какой-нибудь выдающийся артист, мы его поселим там.
Денису в этот момент стало ещё тошнее, чем накануне вечером в спальне у Лианы — такого оскорбления прямо в лицо он никак не ожидал.
- А я не выдающийся? - Попытался он тут же перевести всё в шутку.
- Нет. Ты артист ролей третьего плана. - Буркнул директор и потянулся к звонившему телефону.
Покидая его кабинет, проситель едва сдерживал злобу.
Несомненно, он был в курсе, что роли у него далеко не ведущие и на подмостках он вовсе не блещет... Но нельзя же в это тыкать носом — прямо как никчёмного щенка. Гордость вспыхнула румянцем на щеках, подкатила слезами к горлу... Теперь любыми способами хотелось доказать всем, и этому бесцеремонному директору, что он на многое способен и потому достоин большего. На театральной сцене это доказать не получилось бы. Оставалось играть по своему сценарию — в жизни... Такой сценарий он уже написал, и все необходимые атрибуты имелись, оставалось поспешить к месту начала первого действия — домой к Рите.
...Он позвонил ей сразу же, находясь в коридоре возле кабинета директора. Назначил встречу через несколько часов. Где-то издалека было слышно, как женский голос трепещет от радости и восторга — понятно было, она ждала. Теперь нельзя было разочаровать её в своих ожиданиях.
Едва он закончил говорить, как директор выглянул в коридор и прокричал:
- Денис, будь после обеда дома! Тебе привезут всё, что ты просил!
- Спасибо! - Отозвался Коломин.
Ему в общем-то уже было всё равно, привезут или нет.
Конечно он будет дома, если только можно было назвать домом ту конуру, в которой он жил. Телевизор, микроволновка и нормальный холодильник ему бы в данный момент не помешали тоже. Но по сути они бы не сильно улучшили его жизнь.

Весь день Коломин изводил себя, составляя подробный план предстоящей встречи с Ритой. Разумеется, что-то могло пойти не так, следовало продумать варианты. Затягивать отношения не хотелось: чем быстрее он бы перешёл к самому главному, тем проще, как ему казалось, получилось бы действовать дальше. А значит отравить женщину надо было сегодня же. Артист долго размышлял, какое лучше применить вещество. Ядами он интересовался давно, хотя ещё не практиковал с ними — ждал случай. И никогда не сомневался, что он настанет...
Будь у Риты ребёнок, лучше бы он отравил его — тогда женщиной стало бы очень легко манипулировать. Но у неё не было детей, значит дозу яда предстояло приготовить для неё. Разумеется — не смертельную, ведь убивать её не было никакого смысла. Тогда он стал рассчитывать, сколько яда необходимо, чтобы со здоровьем начались проблемы. Не каждое вещество подходило для таких целей. Некоторые можно было обнаружить в крови спустя ещё долгое время — тогда замысел его мог провалиться. Последствия от других были непредсказуемы и неконтролируемы. Многое из того, что сработало бы без промаха, не получилось бы достать так просто и быстро. Да и как бы он шёл по улице, пряча в кармане какой-то редкий ядовитый раствор?
В итоге остановился на этиленгликоле — распространенное вещество продавалось в магазинах для автолюбителей. К тому же действовало уникально — в течение двенадцати часов полностью выходило из организма, оставляя после себя необратимые последствия: начинали болеть почки, печень, нарушался обмен веществ... Врачи долго могли теряться в догадках, что происходит с человеком и в чём причина его болезни. За несколько месяцев или даже до конца театрального сезона Рита оказалась бы полностью в его власти — мучилась бы от неизвестной прогрессирующей болезни, а он склонял бы женщину продать всю недвижимость и поехать к лучшим врачам в Москву. В этот момент главным было — не прозевать денежки...
Мечты порой так бурно кружили артисту голову, как не способна была наверное закружить ни одна карусель в мире... Тогда он забывал, что это всего лишь мечты. А всё, о чём мечтаешь, следуя здравому смыслу не стоит делать ни в коем случае.
Ах, Москва — столица всех соблазнов! Сердце артиста рвалось туда. Или может заграницу. В любом случае — подальше от этого Захолустья, потому что надеялся он — везде где угодно намного лучше, чем здесь.
Да, план его был коварен и жесток. Но ведь только сильнейшие побеждали в этом жестоком мире. А кто стал бы утверждать, что сила — это добро и милосердие? Глупости. Чем дальше Коломин размышлял о той ситуации, в которую намеревался втянуть свою невинную жертву, тем сильнее чувствовал пренебрежение ко всем запретам и понимал — не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. По всем пунктам, Рита была самым подходящим объектом для его замысла: провинциальная простушка, наверняка настоящих преступников она не видела даже по телевизору — ведь там вместо них тоже играют актёры... Денис хвалил себя за изобретательность и ум, полагая, что вычислить его будет никак невозможно. Но в том лишь случае, если всё пойдёт гладко пункт за пунктом. Только бы жертва не вздумала затевать свою игру... Часто, замечая странные закономерности этого мира, Коломин обращал внимание, что далеко не всегда победителями становились обладатели козырных карт — жизнь хоть и была игрой, но правила менялись на каждом шагу.
 
В этот же день Денису привезли всю технику: телевизор, микроволновку и холодильник. Несмотря на свои великие преступные планы, этим бытовым мелочам он всё же обрадовался — комфортный быт, как он замечал не раз, способствовал умным мыслям и хорошему самочувствию.         
* * *
Вечером артист пришел к Рите. 
- Привет! - Воскликнула она радостно.
Такое приветствие злоумышленника весьма обнадёжило, он уверился — жертва в ближайшее время точно не сорвётся с крючка. Впредь самому следовало не оплошать.
- Хорошо выглядишь! - Сказал он.
Женщина правда старательно принарядилась. Он мог бы осыпать её комплиментами всю — но решил не переигрывать.
- Я повторяла все упражнения каждый день.
- Молодец. Значит надо изучать следующие.
Они прошли в комнату.
Здесь сильно пахло косметикой и какой-то мешаниной парфюмов — видимо Рита открывала разные свои духи, чтобы выбрать подходящие для данного случая. Мысленно Коломин усмехнулся — в его глазах такие старания выглядели нелепо. Он стал придумывать, как бы изловчиться теперь пройти на кухню и побыть там с минуту без хозяйки. 
- Душно здесь, может откроем окно? - Предложи сходу.
Такое предложение было оправдано — ароматы духов не выветривались сами собой и заниматься вправду было не очень удобно. 
- Да, в самом деле, надо открыть... Жарковато — отопление включили, а на улице потеплело. - Оживлённо подхватила Рита.
Денис снова порадовался — его жертва явно была готова в любой момент выполнить хоть какую его прихоть.
- А на кухне, кажется, пахнет чем-то вкусненьким, - артист подмигнул.
- Точно пахнет, - засмеялась она, - я борщ сварила.
- С мясом?
- Ага, и ещё пирог испекла.   
- Прямо сама? Или всё-таки из кулинарии?
- Сама!
- Хорошая хозяйка. А с чем пирог?
- С яблоками
- Ой, это у меня любимый. Давай скорее заниматься и после сразу за стол.
Артист распинался перед Ритой, как дешёвый клоун — показывал упражнения, которые поначалу выглядели смешно, тем не менее ученица старательно их повторяла и даже записывала. Оба смеялись, глядя друг на друга. Быстро устали, и тогда Денис предложил продолжить всё в следующий раз — назначили встречу на послезавтра. Рита торопилась поскорее научиться всему, что ей казалось необходимым. Он тоже торопился, прикидывая, что послезавтра уже увидит, как подействовал яд.
Они прошли на кухню.
- Окно не закрыли в комнате, - напомнил артист, и захотел открыть теперь здесь.
- Я закрою в комнате, - отозвалась Рита и тотчас вышла.
Решающий момент наступил — преступник моментально окинул взглядом все предметы и метнулся к чайнику... Залил в носик содержимое флакона, который всё это время прятал в кармане. Там было пятьдесят миллилитров этиленгликоля — точь-в-точь достаточно, чтобы серьёзно пострадать.
Рита вернулась быстро.
Денис вспотел и сердце колотилось так, что каждый удар отдавал в ушах — не ожидал, что настолько разволнуется. Окно он уже открыл и ветер врывался резво, разбавляя ароматы ужина осенней свежестью. Осень эта была умопомрачительная — готовая затмить собой всё вокруг: сны превратить в явь, пустяки — в жёлтые листья, а жёлтые листья — в чрезвычайно важное и неизменное. Листья в то же время в суматохе носились по городу... И чужие планы все казались нелепыми по сравнению с этой грандиозной осенью... Дальше явно ожидало что-то новое — неожиданное и настоящее.
Ещё пахло флоксами. Несомненно — белыми. Денис замечал, что из всех осенних цветов именно они благоухают особенно сильно... Пахло почему-то рябиновой настойкой. А может просто рябина переспела и закисла прямо на ветках.   
- Пойду помою руки, - сказал артист, сделав серьёзное лицо, будто вспомнил о главном.
- Полотенце там чистое, - сообщила женщина и открыла крышку кастрюли, где закипал аппетитный суп.
...В ванной Коломин в первую очередь рассмотрел своё лицо в зеркало: признаков напряжения не заметил, никакой нервный тик не появился.
Подкрался к раковине на цыпочках, будто это тоже было преступлением. Включил воду. Показалось, кран шумит как-то особенно сильно. Набрал воды во флакон. Тотчас выключил оба крана и прислушался к происходящему снаружи — мысль, что Рита подставная, не оставляла: уж как-то чересчур гладко всё шло... Ничего подозрительного не услышал. Снова открыл кран и теперь уже вымыл руки. Он торопился — неизвестно что без него делала хозяйка квартиры на кухне. Хотелось поесть побыстрее и побыстрее уйти, пока ей не стало плохо.
- У меня нет счётчиков на воду, так что зря экономишь, - сказала она артисту, когда тот вышел из ванной.
- Экономить всегда надо, иначе океан вытечет и воды не останется нашим потомкам, - серьёзно ответил он.
- Как мило ты рассуждаешь! Прямо всегда такой хороший! - Воскликнула она.
...Суп оказался действительно очень вкусным и мясо было свежее.
Когда дошло дело до чая, Коломин вздрогнул, напрягся.
- Мне зелёный, если есть, - сказал он.
- Есть зелёный!
Улыбчивая хозяйка поставила на стол большую упаковку.
- Тут на все наши занятия хватит! - Воскликнул артист.      
- А если не хватит, ещё купим! - Подхватила Рита.
- Горячий сильно, - сказал Денис, подул в чашку и поставил её на стол.
- Правда горячий.
Рита отставила чашку вслед за ним. Преступник не расстроился — когда-нибудь она всё равно попила бы из чайника. Надо было поддержать разговор и он принялся рассказывать смешные театральные истории... Потом даже встал, представил себя на сцене.
Чай понемногу остывал и женщина наконец-то сделала первый глоток... За ним ещё и ещё. Этиленгликоль имел потрясающее уникальное свойство — у него отсутствовал вкус и запах, так что жертва ничего не заподозрила и спокойно выпила всё. Преступник равнодушно вдыхал ароматы осенней свежести, которые врывались вместе с порывистым ветром: вот снова флоксы, а вот рябиновая настойка... С таким ветром могли бы залететь и листья, но не залетали. Только запахи, от которых сильней кружили голову амбиции и мечты... Сердце не дрогнуло, когда Рита поставила чашку на стол. А если и дрогнуло — то совсем чуть-чуть, да и то от радости.
- Ой, а мне уже пора! - Воскликнул Денис.
- Уже? 
- Да, жалко.
- Чай не попил.
- В другой раз. Этот остыл уже. А холодный я тоже не люблю.
На этом попрощались.
По лестницам Денис бежал, перепрыгивая через ступеньку.
На улице немного успокоился, однако ощутил вдруг сильную дрожь: каждый шаг делал неуверенно, а взгляд не знал на чём остановить. Совершённое им только что невозможно было изменить или исправить в последствии — это он понимал: назад пути нет. Страх и паника тогда охватили сознание... Но трезвый расчёт пытался привести все мысли в порядок — ведь он всё рассчитал до мелочей, так что не стоило паниковать. То, что несколько дней назад казалось невероятным и дерзким, теперь стало близким и запросто вписалось в его жизнь. В общем, первый этап плана он провернул на отлично! Почувствовал вдруг какое-то удивительное превосходство над другими и понял — если и надо к чему стремиться в жизни, так это к невозможному...
В таком ошалевшем состоянии Коломин потерял даже остановку транспорта...
Ранние осенние сумерки опутали город... Голова кружилась сильней и сильней, будто он тоже выпил отраву... Напрягся даже на миг, вспоминая, в каком находится городе. Артисту все небольшие города порой казались одинаковыми. Ах, да, это же Захолустье. Поморщился, поёжился... Спрашивать дорогу счёл бесполезным — здесь это явно было не принято. Местные знали каждый закуток, а на приезжих таращились с недоумением и не отвечали на их вопросы. В общем, Денис наугад пошёл в сторону дороги, ориентируясь на шум  машин.
Осень задурманила ещё больше. Она словно уносила в своём жёлто-красном урагане в какие-то другие миры — туда, где, казалось, совсем другая жизнь. Да, обыденность изменить было совсем не просто. Для этого требовалось совершить невозможное... Но ему казалось, что вместе с осенними листьями, в этом урагане, он как раз и уносится туда — в это невозможное... Иллюзия рассеивалась, лишь только стихал ветер — тогда снова пахло белыми флоксами и рябиновой настойкой. 
Остановка транспорта оказалась совсем рядом.
Денис заскочил в первый попавшийся автобус, уже заметив, что все они в этом Захолустье ехали по одной дороге.
Первая остановка, вторая, третья...
Ещё чуть-чуть и он оказался бы у себя в квартире.
Казалось, именно в этот вечер попался ему худший из автобусов, который ехал ужасно медленно. Артист достал телефон — Рита не звонила. Может ей уже стало плохо? Хотя почему он ждал её звонка? Наверняка у неё было кому позвонить в таком случае.
Денис рассчитывал, что на первые симптомы женщина не обратит внимания. Хуже всего ей стало бы к утру. Но с точностью предугадать роковой момент было всё-таки сложно — организм мог среагировать позднее или раньше, слишком бурно или затянуто. Может она и не чувствовала ещё ничего. А может уже звонила в скорую, подозревая в происходящем своего недавнего гостя. 
Паника вдруг охватила сильнее. Эмоции уже не получалось контролировать, хоть сколько злоумышленник твердил себе, что всё дальше пойдёт по плану... Ведь он тщательно продумал и дозу, и препарат! Убеждал себя, что надо радоваться своей смелости и тому, как всё прошло гладко. В то же время понимал — такая радость чересчур жестока. Но ведь и мир вокруг тоже был жесток! Мир требовал не весть чего в обмен на желание слегка приподняться в нём... 
...Наступившая ночь засияла вдруг ещё ярче, чем прежние: в ней не только мерцали звёзды и бликами играли уличные фонари, но ещё блестела сама осень — облившая дождём свою желтизну. Артист Денис Коломин почувствовал, что ему совсем немного осталось подождать и он засияет тоже — восходящая звезда театра и кино. А то, что его пригласят в столице на съёмки, он не сомневался ничуть.   

До своей театральной квартиры он добрался не так быстро, как хотел.
Едва вышел из автобуса, как тут же на остановке заметил полицейского — паника тотчас усилилась. Казалось, страж порядка смотрит прямо на него и уже подозревает в преступлении. Коломин ускорил шаги, стараясь в то же время не привлекать внимания и не беспокоить своими быстрыми движениями прохожих. Однако направление пришлось сменить и шёл он теперь совсем не туда, где располагался его дом. Куда идти дальше, он не мог придумать, петлять дворами тоже не хотелось. Тут он увидел вывеску парикмахерской. До закрытия оставалось полчаса — этого времени показалось вполне достаточно, чтобы скрыться там.
Оглянувшись у самой двери, преследования не заметил, а потому уверенно зашёл внутрь. Посетителей в салоне не было, только единственная сотрудница — красивая девушку, которая подметала пол.      
- Парикмахеры уже ушли? - Спросил Денис, чтобы что-то спросить.
- Я парикмахер, - ответила красотка и улыбнулась ослепительной азиатской улыбкой.
- За всех приходится работать, - вздохнул сочувственно артист, кивая на веник.
- Да! Я и администратор тоже. Салон недавно открыла, так что стараюсь.
- Сами открыли? - Догадался Денис.
- Сама! - Просияла красотка, на блузке которой прикреплён был бейдж с именем — Карина.   
- Сегодня значит уже не подстричься?
- Завтра приходите!
- А ещё какие услуги у вас есть? - Артист отдышался и понемногу приходил в себя.
Теперь он понимал, что испугался напрасно и на самом деле никто его не преследует. Однако всё-таки тянул время, продолжая разговор — на всякий случай... Или может его ждали теперь у дома или у дверей квартиры? Глупости... Зазвонил телефон, возвращая к реальности. Может звонила Рита? Тогда он поспешил выйти в коридор. Не хотелось, чтобы Карина слышала разговор. В груди его от этой встречи стало вдруг как-то особенно тревожно, но эта была вовсе не такая тревога, которую испытывал он от совершённого недавно преступления.
...Новое ощущение радовало, и он решил, что скорее всего так и случается любовь с первого взгляда. Карина была молода, красива, здорова и хорошо обеспечена. Она вполне могла стать ему женой и родить троих или даже четверых крепышей. Подумав так, артист просиял настоящей улыбкой, которую никогда не репетировал ни в каком спектакле, и через стекло закрывшейся двери радостно помахал ей рукой. Этим жестом он не прощался, а давал понять, что скоро придёт снова...
Очарование этой красавицы вселило надежду, надежда старательно пробуждала любовь... В любом случае им хорошо было вместе — любви и надежде, потому что у них была двойная сила, способная не только воодушевить на грандиозные дела, но и остановить, предостерегая от беды — ведь вокруг так много было всяческой чепухи, об которую так запросто можно было запнуться. Но падать не хотелось никому...
Звонила Настя, его театральная подруга — Денис очень обрадовался ей.
Она что-то радостно верещала в трубку, а он сразу не мог понять смысл этих слов. Потом понял — предлагала сходить завтра вечером в ночной клуб. Идея в общем-то понравилась, альтернатива была хорошая: развлекаться и танцевать или нервничать в бессоннице до утра. Да-да, отвлечься было необходимо! Незаметно за разговором он оказался снова в черноте осеннего вечера...
...Чернота эта всё больше поражала блеском, а осень будто поутихла, поскромнела или пригорюнилась... Или уступила в этом первенстве на сияние искусственному блеску уличных фонарей. Взгрустнув, затянула небо тучами, не желая показывать людям звёзды, потому что давным-давно все жители земли уже перестали  рассматривать созвездия и научились сиять сами, украшая себя всяческими дешёвыми вещами и окружая ненастоящим блеском... Хотя для акулы наверняка это было не важно и Денис предположил, что даже в бездонной темноте ночи хищная рыбина не оплошает и не упустит своё. А в лучшем случае, не упустит и чужое. 
 
...Ни возле дома, ни у квартиры артиста никто не ждал.
Он спокойно закрыл за собой дверь, оставаясь в одиночестве до утра. Сделал несколько глотков коньяка из той самой бутылки, которую откупорил в день открытия театрального сезона. Поразмышлял о победах, которые всегда человек совершает в одиночестве, о том пути, который ведёт к победе и о конечном триумфе победителя... К чему было заводить друзей, Денис вовсе не понимал — их у него никогда и не было. Считал, что дружба и вовсе может быть опасной... Но Карина зацепила — он захотел подружиться. Решил, что она станет последней, с кем он сблизиться в этом городе.
* * *
На следующий день Рита не позвонила.
Несколько раз Коломин порывался набрать её номер сам, но снова и снова останавливался. Конечно, хотелось узнать, как самочувствие у жертвы, однако подобный вопрос вызвал бы подозрение. Сам он всегда настороженно обдумывал всё, что у него спрашивали — в первую очередь пытался определить, зачем интересуются, а уж потом либо врал, либо откровенничал.
В течение для Рита так и не отменила занятие, назначенное на завтра.
<Сообщение от мамы>: Всё нормально у тебя? Почему не пишешь?
<Сообщение маме>: Всё хорошо. Репетируем, выступаем, денег хватает. Береги себя!
Он боялся слишком часто думать о маме и только в редких случаях вспоминал детство — воспоминания казались опасными, будто об них можно было запнуться и упасть... Но в прошлом он падал и так уже слишком часто, больше не хотел. Ведь акулы не падают. Зато артист чувствовал, как необычный талисман, акулий зуб, помогает снова и снова — решимость появлялось каждый раз в нужный момент. И ещё — агрессия, будто от вида свежей крови... Сколько лет уже планировал он просверлить в этом зубе дырку, чтобы носить на шее — боялся потерять. Но и боялся сверлить — вдруг талисман утратил бы силу...   
Ближе к вечеру позвонила Лиана Викторовна — Денис записал её в своём телефоне с отчеством. Конечно, по правилам современного постельного этикета, он должен был позвонить сам. Но — забыл. Или не захотел.    
- Как настроение? - Спросила она.
Он был вовсе не настроен любезничать, однако пришлось — театральные навыки помогли. Барышня эта могла пригодится ещё не раз. 
- Работы много, - сказал артист, делая голос глубоким и бархатистым.
- Можем встречаться пару раз в месяц. - Предложила Лиана.
Артист прикинул — по деньгам вышло бы маловато. Хотя теперь он мог рассчитывать на зарплату в театре и небольшие премии. Оставалось мило и добродушно сказать, что всё прекрасно и он тоже так планировал. Промурлыкал ещё несколько приятных фраз, которые Лиане явно понравились. Обещал позвонить недельки через две.
За это время его жизнь могла измениться уже основательно.

Вечером с Настей Коломин отправился в ночной клуб.
Он любил такие места — они прямо заряжали энергией и уводили от быта. Непонятно, как Настя догадалась о его пристрастии... Денис с азартом рассматривал стриптизёрш, и давал бы им хоть сколько денег, не скупясь. Но пока деньги не выпирали из карманов. Зато сердце разрывалось от уверенности, что скоро они появятся... Тогда он уедет отсюда, и может возьмёт с собой Карину, если та захочет поехать с ним. Скорее всего, она захочет. Ведь он артист и умеет вести себя так, что никто не засомневается в его искренности и любви. Только те чувства, которые пробуждала Карина, не надо было изображать...
А всеобщая фальшь порой сводила с ума.
И эта фальшь вынуждала ночь усмирить своё сияние: тогда блёкли звёзды и фонари. Зато начинал слепить неон, буйствовал люрекс и сваровски... Всё это в бешеном ритме сливалось с пеной шампанского. Да, в ночных клубах совсем не пахло флоксами и рябиной...   
...В клубе, куда пришла актёрская парочка, было ужасно шумно.
Шум не смущал — он помогал отвлечься. Коломин забыл о Рите, о Лиане Викторовне и разных других неприятных моментах в своей жизни. Здесь можно было даже забыть, кто ты. И Денис на миг забыл, потому что театр порой выводил из себя настолько — хотелось даже сменить профессию. Но ничего больше в своей жизни он не умел, да и не представлял ничего другого, дающего шанс от единственного счастливого случая внезапно сказочно разбогатеть. Эх, предоставился бы только поскорей этот счастливый случай... 
С Настей они повеселились уже достаточно долго, как вдруг заметил он в другом конце зала Карину. Она была с подругами и похоже не замечала его или не узнавала. А может просто не запоминала людей, которых видела всего лишь раз. Ведь это артисты развивали у себя хорошую память, а она была обычной девушкой.    
- Может, уйдём? - Прокричал Денис в самое ухо своей спутнице.
Вдвоём они смотрелись чересчур эффектно и привлекали взгляды, а он вовсе не хотел, чтобы Карина увидела его с другой... Настя, разумеется, не поняла, зачем так скоро уходить. Но она уже много выпила и устала танцевать, так что согласилась.
- Устроиться бы сюда подрабатывать, - сказала на выходе.
- Стриптизёршей? - Усмехнулся Коломин.
- А что? Думаешь, у меня не получится?
- Настя, ты крупная и чересчур спортивная.
- Какой ты грубый.
Денис засмеялся.
Время скоротать получилось легко и близилось уже утро следующего дня — важного для него чрезвычайно. Если Рита так и не позвонила, значит договорённость о занятии оставалась в силе, так рассуждал злоумышленник. Или может ей стало настолько плохо, что она не смогла позвонить. В любом случае, надо было появиться у своей жертвы в назначенное время. 
- О чём думаешь? - Спросила Настя, когда под моросящим дождём они шли по тёмным улицам, прикрываясь одним зонтом.
После шикарного блеска ночи, показавшей свою настоящую суть, теперь всё померкло, и только безразличные уличные фонари как в зеркала смотрели на свои размытые отражения в лужах.
- Не знаешь разве, о чём может думать артист? О славе и о деньгах!
- Хорошие мысли. А мне и здесь нравится.
- Здесь? В этом Захолустье?
- Да! Я жила в Москве, там не на что особенно рассчитывать. Слишком много таких вот жаждущих славы и денег.
- А мне повезёт.
- Все так думают. Но везёт только самым лучшим.
- Я и есть самый лучший!
Девушка засмеялась. Денис напрягся, не зная, как понимать её смех. А она не могла остановиться.
- Прекрати! - Крикнул он.
- Шшш... Разорался... Людей разбудишь, смотри вон, у всех окна открыты.
- Пусть закрывают. - Махнул рукой артист и пошёл быстрее.
Раз уж начал он совершать невозможное, всё прочее казалось смешной чушью. Хотя он не задумывался над тем, что для осуществления любой мечты надо основательно сойти с ума...
Настя догнала его, взяла под руку и дальше они шли молча.
Он понял теперь, что её можно больше не брать в расчёт — в столицу к своим родственникам она не собирается. Да и он может тоже туда не соберётся, однако деньги не помешают никогда — уедет он домой в Казахстан, махнёт ли заграницу, останется ли тут. Деньги везде имели исключительно единственное значение. А что с ними делать — тратить в своё удовольствие или вкладывать в карьеру, это он решит, когда облапошит Риту.
Жизнь теперь со вчерашнего дня казалась ему совсем не такой, как была прежде — она уже не походила на обыденность, а превратилась в опаснейшую увлекательную игру, и была пожалуй покруче даже тех игр, в которые играют подростки за своими компьютерами. В то же время теперь он смутно догадывался, что стремление уехать в Москву было для него далеко не на первом месте — скорее, прикрытие. Но не Настя раскрыла ему глаза. Он и сам давно понимал — там везёт только лучшим... Тогда как иначе он мог оправдать своё желание любыми способами разбогатеть? Все любят тратить, но это же не повод для убийства...
В эту ночь они не зашли ни к нему, ни к ней.
Коломин не стал напрашиваться и не стал настаивать. И без этого отдохнули они слишком хорошо. А может Настя с кем-то встречалась ещё, поэтому и не звала. Только ему было всё равно, главное — в театре все должны были считать, что Настя его подруга. Никто не должен был знать ни о Рите, ни о Карине, ни тем более о Лиане Викторовне... Хоть все эти женщины и были частью его плана, но ведь и этот план никто не должен был знать. Что же, все земные люди таковы, считал он, планы людей никогда не бывают безгрешны. Только наверное добрые дела не надо планировать заранее. 
<Сообщение маме>: Передавай привет малышам. Посылкой отправлю игрушки и книжки. 
Да, у него были дети. Только женщины, которые подарили им жизнь, были вовсе не те, с которыми он хотел бы связать свою судьбу.
* * *
Выспаться как следует не получилось.
Соседи затеяли ремонт и ни свет ни заря начали упорно сверлить стену. Денис проснулся, подпрыгнув от этого ужасного звука и, перекатившись на бок, упал с дивана.      
- Чёрт! - Выругался как мог громко, но его всё равно никто не услышал.
Стену сверлили уже без остановки — теперь даже в нескольких местах.
Артист наскоро умылся, проклиная всё на свете.
Выскочил на улицу.
Кафе ещё не открылись, так что позавтракать нигде не получилось. Он купил булочку и йогурт в ближайшем супермаркете, перекусил, присев на лавочку у подъезда. Даже здесь соседский шум был слышен ужасно громко. К одиннадцати надо было на репетицию и артист, засыпая на ходу, отправился пораньше — просто здесь находиться дольше не мог.
Роли у Коломина все были эпизодические — это казалось удобным, можно было особенно не напрягаться, и в то же время мельтешить на сцене.
- Тебе в спортзал надо походить, - сказал ему как-то Слава.
- Будет время, похожу, - отозвался Денис — заслуженному артисту он завидовал без меры.
- Чем же ты так занят? - Удивился тот.
Коломин растерялся. Подумал — так запросто может в какой-нибудь момент выдать себя. Говорить нужно было меньше, ещё меньше. Но этот Слава мог ему пригодиться не раз — в крайнем случае, выручить деньгами или накормить. Тогда Денис улыбнулся. 
- А ещё что мне надо? - Спросил сдержанно.
- Набрать килограмма три-четыре, - ответил заслуженный артист.
- Понимаю, но как их наберёшь? Для этого зарплата нужна побольше и жена-кухарка. - Коломин подмигнул.
- Хоть жена у меня и готовит хорошо, зарплаты у нас почти одинаковые, - отозвался Слава.
И они начали репетировать.
Повторения изматывали и порой бесили. Но так было положено. Искусственность порой доходила до предела, но чем явственней ощущался этот предел, тем лучше выглядела игра... Парадоксы лишь в жизни вызывали улыбку недоумения, а со сцены способны были восхищать.
Тем не менее Дениса мучили мысли о Рите. Он прислушивался, не звонит ли телефон, оставленный в гримёрке. Думал, может не услышал звонок из-за громкой музыки и громких голосов других артистов. У Коломина было всего два коротких выхода на сцену — от нечего делать он наблюдал за другими. Рассматривал женщин, которых в труппе, как водится, было большинство, и мужчин тоже рассматривал, в основном с завистью. Каждый явно мнил себя неотразимым и совершенным.
До эпизода с его участием в это утро не дошло — он мысленно порадовался, ощущая себя до сих пор неважно после ночного веселья и резкого пробуждения... В телефоне действительно не было ни одного пропущенного звонка. Тогда он попробовал поразмышлять о чём-нибудь постороннем — такой ход иногда помогал. Подумал, что у каждого действия всегда имелось последствие, которое может не всегда вытекало гармонично и было предсказуемо. Не понимал, почему так происходит. Вот в природе такое был недопустимо и голосу, раздавшемуся в пустоте, эхо вторило без искажений... Вдруг он догадался, в чём дело — просто эхо откликалось только в пустоте, а в мире, где совершались действия, не было пустоты. Тогда в этом мире начиналась путаница и сложно было разобраться, где действие, а где его отголосок... Такая путаница всегда была очень на руку злоумышленникам.   
Артисты заспешили по домам, а Денис отправился гулять по городу.
Дома, где артист мог быть по-настоящему счастлив, у него не было. А в театральной квартире стены содрогались наверняка до сих пор. Как будто сделав ремонт в своей крошечной конуре, кто-то мог стать счастливее... Оставалось только посмеяться над людской наивностью! Хотя грохот от чужого ремонта был не смешной и не шуточный. Рассчитывая на свою актёрскую выносливость, Денис надеялся продержаться в нормальном состоянии до вечера.
...Зашёл пока в салон к Карине.
Днём девушка выглядела совсем иначе, но блеск не померк. Она улыбнулась приветливо, но вроде как затруднялась вспомнить, где его видела. Посетителей у неё не было и он сказал, что хочет подстричься.
Она вымыла его голову каким-то ароматным и наверняка дорогим шампунем. Потом подстригла. Её руки были ловкими и ласковыми... Денис фантазировал, как стали бы они скользить по его телу... Когда девушка, прокрутив кресло, повернула сидящего к себе лицом, он уткнулся взглядом в её грудь — почувствовал, как волнующий аромат заструился в его сторону. Подумал — горячая штучка! Наверняка и хозяйкой станет хорошей... Её роскошная грудь маячила перед его лицом, гипнотизировала. Артист представлял, как этой грудью красавица будет кормить его детей.      
- Всё, смотритесь, - сказала Карина и повернула его теперь к зеркалу.
Получилось правда хорошо и он похвалил. В шутку пожалел, что волосы растут не так быстро и подстригаться надо не так часто, как хотелось бы ему встречаться с ней.
- Просто в любое время заходите поболтать, - предложила она, - у меня ещё мало клиентов: место незнакомое, не приходят.
- Хорошо, я зайду, - пообещал он, - и может приведу с собой кого-нибудь подстричься.
- Вот будет здорово! - Обрадовалась она.
Денис теперь понял, как это, когда вырастают крылья — он влюбился!
Конечно у нормального самца женитьба никогда не входит в планы, но он допускал мысль, что рано или поздно такое случится. Карина была лучшим вариантом. Артист предположил, что и он для неё тоже хорошая партия. В любом случае, человека ведь делают амбиции, или точнее амбиции составляют человеческую суть — с этим Денис не поспорил бы никогда.
* * *
В назначенный час Коломин звонил в дверь квартиры, где жила Рита.
С замиранием сердца прислушивался к шагам...
Она была дома, ждала и быстро открыла.   
- Привет! - Улыбнулась с порога.
Он кивнул и тоже поздоровался.
Внимательно всмотрелся в её лицо, пытаясь отыскать признаки плохого самочувствия — тщетно. Женщина выглядела хорошо, принарядилась для него и снова переборщила с косметикой. Денис смутился, пытаясь понять, не напридумывал ли он позавчерашний день... Всё было как-то естественно, будто ничего и не произошло вовсе — не было яда и никто не отравился.
Артист окинул ещё раз Риту с головы до ног — она просияла, полагая видимо, что нравится ему. Но он не сделал комплимент — отвернулся, вешая пальто на вешалку. Решил, что всё-таки не следует заводить друзей среди обычных людей — они все слишком уродливы и никогда не умеют себя вести красиво, хоть как ни стараются. Взять к примеру эту Риту — как дурацкое пятно на сдержанной палитре дневных оттенков. Любая, даже самая бездарная актриса, никогда бы так не накрасилась и не оделась. 
- Все упражнения выполняла? - Спросил он, скрывая свою неприязнь.
Настороженно прислушался к её голосу. Прямо чудеса, сколько бодрости и радости изливалось из её груди... Что-то пошло не так, рассудил он, продолжая искоса посматривать на жертву. Может доза оказалась слишком маленькой или женщина вылила оставшуюся в чайнике воду? Но сейчас не время было размышлять — всё это потом, после занятий...
Рита была почему-то чересчур воодушевлена и это её настроение Коломина взбесило — он не любил довольных жизнью людей и тех, кому всё в жизни даётся легко... Наверняка когда-то давным-давно такой вот неудачник, также сильно ненавидящий человечество, в порыве своей ненависти придумал Ад... Другие неудачники обрадовались, поверили в это жестокое место и стали мысленно помещать туда своих врагов. Самые отчаянные пытались то и дело для кого-нибудь создать Ад на земле...
Судьба прежде явно баловала Риту везением и успехами. Коломин чувствовал, как весь закипает от ярости, глядя на её счастливое лицо. Утешал себя мыслью, что недолго ей оставалось радоваться... Но вдруг его осенило — ведь она тоже могла лукавить. Может на самом деле плохо себя чувствует и потому старается приободриться... Порадовался своим мыслям — надежда всё-таки вещь чрезвычайно подкупающая. Ещё он надеялся, что раз с ней пока всё в порядке, наверняка ужин ему обеспечен.
С кухни правда тянулся аппетитный аромат еды — рефлекс сработал, Денис сразу захотел есть. 
- Сегодня снова борщ? - Спросил весело и подмигнул.
- Борщ и блинчики, - ответила Рита. 
- Блинчики я тоже люблю. С начинкой?
- С грибами.
Он потёр руки, демонстрируя, как предвкушает застолье.
Рите нравилось наблюдать за его актёрскими манерами. Пусть наблюдает! Пусть влюбляется... Пусть идёт за ним на край света. Или на край пропасти — ха-ха! Денис снова потёр руки, но в мыслях была уже не еда — а пропасть, в которую он толкал свою жертву. 
- У меня хоть немного получается? - Волновалась она, упорно повторяя всё, что показывал учитель.
- Так сразу не получится! - Смеялся он. - Нужно долго тренироваться.
- Я буду стараться.
Тогда он кивал головой, приободряя — разумеется, на сцену Рите рано было выходить. Привыкший смотреть на красивых артисток с хорошей пластикой тела и приятным голосом, Денис порой отворачивался, не в силах больше выносить зрелище своей кривляющейся перезрелой ученицы. Она не замечала его ускользающий взгляд. Видимо действительно была театралка, так что радовалась просто даже присутствию его в своей квартире. 
Спустя какое-то время принялись за ужин.
Борщ показался Коломину ещё вкуснее, чем в прошлый раз. Грибы он и вовсе обожал, так что съел сразу несколько блинчиков, нахваливая и уже не стесняясь — натренировался перед зеркалом есть красиво и даже чуточку сексуально.   
- Может завернуть оставшееся с собой? - Спросила Рита, показывая на блинчики.
Коломин, ещё не прожевав последний кусок, радостно кивнул.
Сто раз пожалел, что не взял флакон с отравляющей жидкостью — много моментов было, когда Рита выходила из кухни. Тогда запросто он снова подлил бы яд в чайник. В следующую встречу думал не оплошать и поспешил договориться об очередном занятии. Наверняка следовало увеличить дозу, потому что чайник было большой, а губительный эффект подразумевался, если человек за раз выпьет пятьдесят грамм этой отравы.
С собой Рита дала ему горсть конфет и банку какого-то варенья.   
- А кусок мяса в борще не остался? - Пошутил Денис.
Рита растерялась, замотала головой, видимо досадуя, что не предусмотрела это его желание. 
- В следующий раз чтобы был, - ещё пошутил артист, старательно добавляя приказные нотки в своём тоне.
Так было необходимо, чтобы жертва поддавалась манипуляциям — шаг за шагом, день за днём... Сначала пустяки, после что-нибудь посложнее, а в итоге и вовсе самое главное. Главное для него — артиста Дениса Коломина. Он понимал, что к продаже квартиры надо подойти очень деликатно, издалека, без рывков и необдуманных слов. Но пока ему нравилось, что Рита исполнительная до фанатизма — если так пойдёт и впредь, через несколько месяцев денежки будут уже у него в кармане. 
* * *
Все следующие дни Коломин переживал невероятное напряжение — ближе и ближе продвигался к заветной цели. С Ритой теперь встречался три раза в неделю — он настоял так, соврав, что скоро свободного времени у него не будет совсем. Женщина была не против и с каждой встречей всё больше привязывалась к своему учителю. За это время сам он научился медитировать — бесконечно представлял себя акулой, которая выбрала жертву и теперь ничего другого хищную рыбину не интересовало...
После каждого занятия в блокноте злоумышленник записывал самое важное: сколько подлил в чайник этиленгликоля, как выглядела жертва, что он ей врал, какие делал распоряжения и что из этого выходило. Все слова Риты тоже записывал. По крайней мере — самое главное, что мог вспомнить, когда приходил домой. Говорили они много: жертва, ничего не опасаясь, рассказывала про друга и родителей, про дачу и свои банковские сбережения... Коломин прикидывал — всё это составляло приличную сумму, которой хватило бы на долгое время. А может и не на слишком долгое, смотря как тратить. Хотелось ему теперь взглянуть на её родителей и друзей, сориентироваться, ожидать с их стороны какую-либо угрозу в случае смерти Риты или они были такими же глупыми, как она.
Нашёл фотографии в сети, высказал восхищение. Попросил показать семейные альбомы... Выводы никакие не сделал: лучше было посмотреть на человека в жизни и реальном времени. Тогда решил пригласить всех в театр — саму Риту, её родителей и друга. Запомнил ряд и места... В заветный вечер мимоходом со сцены скользил взглядом по этим лицам, уже знакомым, увиденным не раз на фотографиях. Радовался, радовался и ещё раз радовался — все четверо выглядели как сущая деревенщина...
Родители Риты были очень старыми — навряд ли они вмешивались в её жизнь и навряд ли она советовалась с ними в затруднительных ситуациях. А вот друг хоть и одет был по-простому, вызывал опасения — спортивный, резкий, чересчур решительный. От него следовало держаться подальше. Или Риту лучше было с ним своевременно разлучить. Решил повлиять с помощью магии, хоть и не очень доверял такому способу. Но другой вариант воздействия не мог придумать.
Днями и ночами Коломин думал о Рите — ожидал её заветный звонок или послание, в котором она сообщит наконец, что заболела или хотя бы плохо себя чувствует. Но нет, с ней было всё в порядке!
Поразмыслив, Денис купил другой бутыль этиленгликоля — подозревал, что может быть с тем, которым пользовался всё это время, что-то не в порядке. Стал подливать теперь из нового. Сильно превышал дозы и нисколько не волновался о последствиях... Другого шанса и другой жертвы больше не будет у него никогда — звучало как устаревшая банальность, однако преступник твердил себе об этом снова и снова.
Хотя в жизни часто он замечал, что людям выпадает не только по два шанса, но и по десять сразу — видимо самым опытным и ловким, которые были настоящими игроками и не тушевались перед большим кушем, стоявшим на кону. Коломин решился сорвать большой куш впервые... Почему-то вспомнил вдруг как давно в детстве играл в любительском спектакле — повторял там всё время единственную фразу, что дважды одного яйца никак не высидишь. Тогда он не понимал, о чём речь, а сейчас понял — жизнь не давала возможности исправлять ошибки, оплошности и промахи. Хочешь что-то сделать — делай хорошо сейчас... Так вся его личность понемногу к сорока годам стала состоять из множества сыгранных им ролей.
Соседи продолжали делать ремонт целыми днями — квартира, где обитал приехавший артист, превратилась теперь в камеру пыток... Денис допоздна задерживался в театре. В солнечную погоду гулял по городу, сидел на лавочках в сквере. Погрузившись в свой план и занятый мыслями о Рите, он не заходил больше к Карине и не звонил Лиане Викторовне. Обе может быть ждали — но он уже не мог настроиться на общение с ними. Настя снова звала в ночной клуб. Денис не пошёл — изобразил плохое настроение и неважное самочувствие.
Вскоре погода испортилась совсем и моросящий дождь превратился в бесконечный ливень. Как узнал артист, в Захолустье такое случалось часто — выходит, напрасно он почти месяц ждал солнечные дни. Дождь лил теперь без остановки с утра до вечера и с вечера до утра. Однако природа даже в такую непогоду не теряла свой блеск и всё Захолустье, залитое дождём, заблестело ещё сильнее — фары движущихся машин изливали теперь какой-то неровный трепещущий свет, вывески магазинов мерцали сквозь чарующую дымку влаги, и светофоры мигали, бросая разноцветные отблески на потоки воды. Только Коломин больше не смотрел на светофоры — не замечал ни красный, ни жёлтый. Один лишь зелёный горел для него везде и всюду...
Пальто и брюки артиста промокали. Руки, державшие зонт, мёрзли и становились шершавыми — с такими покрасневшими, грубыми руками стыдно было выходить на сцену, и он пугался этих своих рук, потому что они были в пору обычному человеку и немыслимы для артиста. От бушующей стихии хотелось побыстрее спрятаться, забежать домой. Но дома был апокалипсис — соседи не унимались с ремонтом. Денис скорее согласился бы промокнуть насквозь и простыть, чем слушать минуту за минутой этот кошмар. Тогда он понимал — квартиру ни в коем случае нельзя называть домом. Нет, нет! На самом деле вовсе не дом! Дома ты сам себе хозяин, а там, где твоя жизнь во власти других людей, которые ютятся сверху, снизу и с обеих сторон, ты уже не можешь делать то, что хочешь.
Каждый день промокшую одежду он развешивал на верёвках в комнате — она не высыхала до утра. Батареи оставались холодными, а воздух был влажный, неприятный, будто вот-вот заплесневеет. Порой охватывало отчаяние, подкатывали слёзы...
В один из самых пасмурных и дождливых дней под грохот соседского перфоратора Коломин выскочил на улицу — идти было некуда. Артиста трясло от злобы. У подъезда мальчишки, мокрые и взъерошенные, ломали ветки яблони.             
- Эй, что творите?! - Гневно накинулся он на безобразников.
Те только лишь рассмеялись в ответ — они были вовсе не маленькими и далеко не пугливыми.
- Что творите, я спрашиваю?! - Повторил артист ещё громче.
Они снова не реагировали.
Тогда уже в бешенстве Коломин подскочил к дереву. Схватил одного мальчонку, который был ближе всех, и пнул под зад — тот завопил. Остальные бросились бежать. Какая-то женщина вмешалась, пытаясь остановить артиста, крича на него с балкона.
Здравый смысл пробудился — Денис отпустил сорванца и тотчас поспешил скрыться, сливаясь с дождём. Проклинал себя, что не сдержался. Репутация могла пострадать от малейшей оплошности — этого он не мог допустить: жертва у него должна быть только одна... Рита! В случае, если что-то пошло бы не по его плану, никто не должен был заподозрить преступления — для этого репутацию следовало беречь даже от крошечного тёмного пятнышка.   

В тот же день жертва его наконец позвонила.
Рита сообщала, что заболела и ближайшие занятия придётся отменить.
Наконец-то! Денис ликовал без предела. Хотя понимал — это лишь начало успеха. Дальше будет сложнее. Сразу начал обдумывать каждый свой следующий шаг... Сомневался иногда, способна ли думать акула. Или у неё каждое движение рождается от инстинкта?
Теперь предстояло убедить Риту, что он её друг и несмотря на то, что заниматься дальше они не будут, отношения можно поддерживать всё равно. Дружба с артистом ей польстила бы. «Театралка», - вспомнил он её словечко. Для театралки может быть больше подошла романтика? Но — нет. Хватило ему романтики с Лианой Викторовной, так что ещё одну любовницу он чувствовал себя не в силах одаривать вниманием. В крайнем случае, если жертва будет настаивать — пусть будет  романтика. В конце концов — победа стоила того. Подумал, что наверняка дружбу и всяческие любовные интрижки придумали ловкие манипуляторы, которые не представляли, как иначе добиться своей цели.
Планы свои он подробно записал в блокнот.
Потом стал размышлять, как всё-таки ему завладеть деньгами. Ведь любой здравомыслящий человек самое большое, сколько мог дать — сотню-другую из милости или сострадания. Но если человек не здравомыслящий — это совсем другое. К тому же если у человека есть личная заинтересованность, чтобы вручить деньги постороннему— к примеру, на временное хранение. 
Коломин знал, что от яда, который он применил, в скором времени начнутся серьёзные проблемы со здоровьем — женщину охватит паника, ей будет плохо, она не сможет выходить из дома самостоятельно и ни один врач не догадается в причинах такого её состояния. Будут ставить разные диагнозы, выдвигать всевозможные версии — все как одна ошибочные. Это и хорошо, пусть ошибаются. Зато рядом будет он, её новый друг Денис Коломин, и он посоветует от всей души продать квартиру, дачу, а после отправиться в Москву к лучшим врачам в лучшие клиники... Артист знал, что скорее всего пострадают почки, а значит можно будет убедить Риту в необходимости пересадки этих жизненно важных органов. Дорогостоящая процедура! Одна женщина не поехала бы — это точно, больные не ездят далеко без сопровождения... Тогда он предложит поехать вместе с ней — вот и окажутся денежки в надёжных руках. Всё это, чтобы не забыть, он подробно расписал пункт за пунктом и спрятал блокнот. Оставалось теперь ждать нужный момент, а пока вести привычную жизнь.
...Перспективы воодушевляли и всё чаще представлял он, как заживёт с большими деньгами. Почитывал объявления в газетах, интересовался стоимостью квартир, услугами агентств недвижимости и ситуацией в городе — имущество хотелось продать побыстрее. В этом он тоже должен был стать Рите хорошим помощником. Полученная информация радовала. Заранее он даже договорился с двумя риэлторами, которые расположили его особенно — да, да, скоро он станет их клиентом.  В голове мельтешил сумбур: мечты мешались с реальностью, фильмы — с собственными ролями. Однако самое главное — свой преступный план — он не путал ни с чем. 
* * *
За время, которое артист был поглощён отравлением Риты, жизнь вокруг немножко ушла вперёд — он чувствовал, что кое-какие моменты пропустил. Например, забыл про Иголкина — большой промах. Заметил его теперь в первую очередь потому, что тот просиял белозубой улыбкой — Коломин позавидовал таким зубам. Себе он не позволял широко улыбаться, стеснялся. Снова подумал о деньгах — решил, что разбогатев, в первую очередь найдёт лучших стоматологов, которые сделают его улыбку прямо-таки голливудской. А пока оставалось завидовать акулам — ведь у них зубы то и дело вырастали новые...
Иголкин был по-настоящему красавчиком.
Денис нахмурился и отвернулся. Почувствовал, как сильно понравился ему вкус своей жестокой игры. Понял, что вмешиваться в жизнь других людей на самом деле до смешного легко — польза же от такого вмешательства могла быть нешуточной... Иголкин в этом Захолустье был по-своему популярен. Пока Коломину оставалось лишь утешать себя мыслью, что всё сколько-нибудь популярное на самом деле не стоит даже медного гроша. Тем не менее он отчаянно хотел заполучить хотя бы такой медный грош...
Тотчас придумал способ, как устранить соперника. Тогда все роли этого Иголкина запросто удалось бы заполучить. Даже планировать тут было особенно нечего.

Перед следующей репетицией Денис подсыпал ему в чай немного снотворного.
Такая идея пришла в голову случайно, и он даже не представлял, как дальше могут развернуться действия. Может быть всё сложится само собой?..
Иголкин ничего не заметил. Никто ничего не заметил! Коломин уже приобрёл навык действовать втихаря.               
- Узнавал что-нибудь про другие театры? - Спросил Денис у него будто бы невзначай.
Целью было проверить, подействовало ли снотворное.
- Зачем дёргаться в середине сезона? Ближе к лету буду узнавать. - Отозвался тот.
Мысли у Иголкина оставались чёткими, а вот язык двигался медленно — явно так же медленно он станет бегать по сцене. Роль у него была чересчур подвижная, в некоторые моменты приходилось подпрыгивать, лазить по лестнице вверх и вниз — спектакль репетировали детский. Коломин прямо натурально представил неожиданное падение — мысленно позлорадствовал.   
- А ты, собственно, зачем сейчас здесь? - Спохватился засыпающий на ходу артист.
- Я здесь работаю! - Ответил Коломин, совсем не ожидавший такой вопрос.
- Понятно. Но ведь в спектакле, который мы репетируем, ты не участвуешь.            
- И что? Захотел — пришёл. У меня соседи ремонт делают — дома адский шум.
- Здесь что ли лучше? Тоже шумно.
- Это другой шум — приятный.
Иголкин кивнул, соглашаясь. Сделал себе ещё кофе — насыпал три ложки.
- Не выспался? - Спросил Денис, усмехаясь.
- Выспался. Вроде. Но глаза всё равно закрываются. - Отозвался коллега.
- Я вот не выспался.
- Танцевал?
- Ага.
Коломин зевнул — надеялся, это тоже подействует на собеседника.
...Во время репетиции Иголкин действительно упал.
Он стоял на самом верху декоративной стремянки и грохнулся с такой силой, что сломал ногу. Режиссёр тотчас завершил репетицию. «Пить и гулять ночами надо поменьше», - порекомендовал остальным артистам.
Денису с трудом удавалось скрывать своё триумфальное настроение — как настоящий артист, он умел радоваться от всей души... Дома налил себе коньяк, чокнулся с отражением в зеркале. Почувствовал, как удача меняет его мысли и поступки — делает более сильным и смелым. Теперь даже на соседский шум было как будто наплевать.   
  * * *
- Что у вас там происходит? - Спрашивал директор театра у режиссера спустя какое-то время после случившегося.
- Всё нормально, всё хорошо, - отвечал тот.
- Артисты падают, ноги ломают — разве это хорошо?
- Бывает, все люди, никто не застрахован.
- Так надо застраховать. Или думаешь, жизнь застрахует?
Но режиссёр ничего не думал по этому поводу. Его больше волновал вопрос, кто заменит Иголкина в спектаклях. Решил — Коломин вполне подойдёт. Сказал об этом директору.
- Хорошо, пусть попробует. - Отозвался тот. - Кстати, как он вписался в коллектив?
- Никак не вписался. Он сам по себе — одиночка. По слухам, с Настей встречается и подружился со Славой. С остальными держится на расстоянии.
- Странный он.
- Точно... Мутный.
- Скромничает может?
- Скромный артист — ха-ха! Разве так бывает?.
- Ну-у... Согласен — нелепо даже представить такое. Но если осесть надумает — поощрим.
- Хорошо, передам. Только мне кажется — не нравится ему наше Захолустье. Деваться видимо некуда, вот сюда и приехал.
Собеседники засмеялись.

Коломина всё-таки не поставили на все те роли, которые играл Иголкин.
Причины были разные, но главное — ни одной роли он не соответствовал так, как его пострадавший коллега. С одним спектаклем и вовсе случился конфуз. Был там эпизод, когда герой выскакивал на сцену в трусах. Режиссёр и вся труппа, увидев Дениса в таком виде, смеялись долго и громко — опозоренный был вынужден уйти без комментариев. Да, внешность для артиста была весьма значимой — важнее даже может таланта и мастерства. 
...После позора Коломин будто очнулся ото сна — подумал, что именно спал, грезя своей мечтой. Даже передумал ехать в Москву. Предположил, что может и не хотел туда на самом деле — знал ведь свои недостатки. Но что делать — не жить же на скромную театральную зарплату? Большие деньги уже замаячили и упускать их не хотелось ни в коем случае.
Прошёл он лишь на две роли в детских спектаклях — они только досадно заняли свободное время. В общем же были ему совсем ни к чему: ни особенной славы, ни хороших денег за них он не дождался бы...
* * *
Прошло уже две недели, как Денис познакомился с Лианой Викторовной — пора было снова её навестить. 
Идти совсем не хотелось, однако деньги не помешали бы — он снова как обычно испытывал затруднения... Считал свои мучения в постели с ней несоразмерными с денежной платой, а потому поразмыслил, для чего бы ещё могла сгодиться эта барышня.  И вдруг — осенило! Смелая и умная идея пришла будто из неоткуда, будто кто-то шепнул, и артист удивился — не ожидал, что преступникам тоже помогает провидение. Теперь оставалось подкараулить подходящий момент, чтобы её воплотить.
<Сообщение маме>: У нас всё время дожди. Подружился с ребятами, нашёл невесту. Ни о чём не переживай!
<Сообщение от мамы>: Когда совсем похолодает, не забывай надевать шарф, который я связала.
<Сообщение маме>: Хорошо, мамочка!
Шарф, причём любой, с детства был для Дениса особым пунктом гардероба. Он завидовал женщинам, ведь они могли подчёркивать свою изысканность какими угодно способами. У мужчин таких способов не имелось вовсе, разве что только хороший парфюм, волосы, и ещё шарф, так картинно перекинутый через плечо. Шевелюрой Коломин щеголял, а вот на парфюм денег не хватало. Зато шарфов у него была целая коллекция — в тон одежде и по сезону.   

Лиана Викторовна ждала гостя, принарядившись.
Казалось, она выглядела намного лучше, чем в день знакомства в театре. По всей квартире струился аромат восточных благовоний. Денис принюхался — уловил сандал. Вздохнул — уж лучше бы пахло борщом. Однако решил слукавить — ведь от него в основном этого и ждали.      
- Приятный запах, - сказал, расстёгивая пальто. - Сандал?
- Ага. Нравится? Пробуждает чувственность. - Отозвалась Лиана.
Коломина перекосило при упоминании чувственности, но он постарался скрыть эмоции.
- Может чуточку вина? - Спросила женщина.
Артист подумал, что предложение вовсе не лишнее. Только вино он не любил — слабовато было для его темперамента, и ещё от вина болела голова. 
- А коньяк есть? - Спросил тогда гость.
- Есть — начатая бутылка. - Ответила женщина немного смущённо. - На праздник с подругами не допили.
- Не страшно. Я допью. А что был за праздник?
- Не помню уже. Но осталось почти полбутылки. - Сообщила она.
- В самый раз, - оживился артист.
Тотчас она открыла зеркальную створку мини-бара.
Коньяку действительно было ровно полбутылки. Хотя Денис запросто выпил бы сейчас и больше — он не боялся потерять контроль, потому что алкоголь всегда действовал на него как-то странно, совсем не так, как на других людей. Если все прочие, захмелев, начинали творить всякие смешные глупости, буянить или драться, он замечал, как мудрые интересные мысли начинали вертеться на языке — и люди интересовались, слушали, поддерживали. 
- За нашу встречу и наши отношения! - С пафосом произнёс он тост.
Лиана тоже сделала пару робких глотков. Искоса посмотрела, как охотно и быстро пьёт артист. Коньяк был хороший, настоящий армянский — Коломин любил напитки, приятные на вкус. Водку не пил никогда — пусть её пьют работяги.
От коньяка теперь весь мир вокруг стал ярким и неожиданно радостным — появилось, о чём подумать и поговорить. В общем, казалось — жизнь удалась. Он вспомнил, какая классная идея пришла ему в голову не так давно. Вот и настал для неё момент... Определённо — всё шло как по маслу. Видимо правда любой план, который долго вынашивался, рано или поздно начинает осуществляться сам собой.
Артист ощущал, что не он уже определяет дальнейшие события, а его ведёт судьба — будто появилось подводное течение, и акула, мчась на запах свежей крови, теперь могла не напрягаться так сильно, потому что одолеть жертву ей помогал даже сам океан...
 
- У меня большая просьба, - серьёзно сказал Денис, когда они уже вышли из спальни — сегодня этот процесс стал будто действием второго плана.
Главным было — совсем другое. 
- Что случилось? - Встревоженно спросила Лиана.
- Случилось важное, - слегка драматизируя, заговорил артист.
Женщина насторожилась ещё больше. Расспрашивать не стала, ждала, когда он продолжит говорить и расскажет сам всё, что хочет.
- Я познакомился с потрясающей девушкой и хочу на ней жениться.
- Это не страшно, женись — я не претендую. - Отозвалась Лиана Викторовна.
Денис оценил шутку, выждал паузу, явно подбирая слова.
Женщина настороженно ждала, что он скажет дальше — думала может, что он не захочет больше приходить, и всеми способами теперь хотела его удержать.   
- Обязательно женюсь, - оживился артист. - Но боюсь, девушка не воспримет меня всерьёз, потому что я приезжий. Подумает — я играю с ней. Мне же правда нравится ваш город, его интригующее название — Захолустье, и речка Громотуха тоже нравится. В общем, останусь, если всё сложится. 
- Что нужно от меня? - Спросила Лиана коротко и серьёзно.
- Подыграйте мне — представьтесь моей мамой! - Выпалил Денис.
Женщина захохотала — громко и неподдельно весело. Гостю её тоже стало смешно — чувствовал, перебрал и со спиртным, и с болтовнёй.
- Всё нормально. Пусть будет по-твоему. Я подыграю. - Сказала сквозь смех развеселившаяся барышня.
Торопливо отпила несколько глотков из своего бокала.
- Супер! По рукам! - Воскликнул артист.
Пока ещё он не представлял, как всё это будет выглядеть. В деталях спланировать решил на трезвую голову.
- Я бы даже предложила большее. - Сказала Лиана.
Она с особенным вниманием заглянула ему в лицо — такого выражения прежде он никогда у неё не видел.
- Что?
- Ты можешь переехать ко мне. У тебя ведь соседи ремонт делают, ты сам говорил, как там шумно. Поживёшь здесь какое-то время, а если понравится, останешься до конца театрального сезона.
- Спасибо! Хорошее предложение! Я подумаю! - Отозвался Денис, не зная пока, как реагировать на это.
Потом они ели вкусное жаркое из мягкого свежего мяса и ещё салат из осенних овощей... Овощи Денис любил особенно — предпочитал не только вкусную, но и здоровую пищу. Своё здоровье он ценил превыше всего и понимал, что намного оно важнее внешности, всяческих достоинств и прочих земных благ.
- Почему нет пирога? - Подмигнул артист, расслабившись основательно под конец ужина.       
- Редко стряпаю. - Призналась Лиана тоже по-свойски.
- А моя мама всегда печёт пироги — с яблоками, с грибами. Ещё ватрушки. И сырные булочки. Пиццу даже умеет делать.
- Хорошая у тебя мама.
- Да. Только далеко. Я ведь совсем юным был, когда начал ездить по городам — у артистов судьба такая. Отвык уже от материнской заботы.
- Не переживай, я буду о тебе заботиться.
- Ещё у меня мама вязать умеет. Шарф мне связала — буду ходить в нём зимой. 
- Я тоже может быть тебе что-нибудь свяжу.
- Можете тоже шарф связать — на весну. Тёплый у меня есть, а вот тонкого нет.
- Решено — завтра начинаю вязать шарф. Какой у тебя любимый цвет?
- Фиолетовый. Но говорят, это цвет депрессии. Поэтому пусть будет коралловый.
Так в тот вечер они попрощались.
Возвращаясь домой, Коломин ликовал от души — решил непременно переехать. Только не сразу — пусть Лиана подождёт немного, поволнуется. Да и побольше времени ему хотелось пока проводить в одиночестве, чтобы ни в чём не промахнуться, осуществляя свой главный план.
После всех выдающихся событий последних дней стал он видеть мир вокруг совсем в другом свете — многое важное прежде стало пустяками... Например, он перестал переживать по поводу внешности, ведь оказывалось, на самом деле его любили и таким вот не совсем красивым. Ещё перестал раздражать дождь. Наоборот, эти ритмы успокаивали, а всеобщее хмурое настроение вызывало лёгкое злорадство: пусть грустят неудачники, он же в этом Захолустье — случайный гость, и скоро махнёт далеко-далеко. Денис понимал, что так повлияла на его настроение не только скорая возможность разбогатеть, но и перспектива обрести по-настоящему уютное пристанище, которое в любом другом случае можно было называть домом.
 
...Лиана Викторовна долго думала о Денисе.
В её глазах он был милым несчастным мальчиком, который упорно пытался проложить себе дорогу в большом и сложном мире, где так запросто можно запутаться и пропасть. Так вот много лет назад запутался её сын...
Он был у женщины единственным и растила она ребёнка без мужа — не баловала, насколько могла была строгой, хотя наверняка эта строгость смягчалась большой материнской любовью... Однажды случилось страшное — за ним вдруг пришли полицейские, тогда они ещё назывались милиционерами. Лиана никак не могла поверить, что её сын — преступник. Когда его увели, она по-новому осмыслила жизнь: дни стали пустыми и бессмысленными, а ночи наполнились слезами. Убеждала себя, что ещё увидится с ним, ведь он не умер, а просто живёт теперь в другом месте. Хотелось его обнять, но годы проходили, а срок тюремный уменьшался как будто бы намного медленней реально текущего времени.
Денис ей сразу показался похожим на сына — не внешне, а мятежной душой. И может никакой близости ей было не надо вовсе. Захотелось просто, чтобы он был рядом. Чтобы жил здесь, под одной крышей с ней, как будто он — её сын. Видимо одиночество порой толкало на отчаянные шаги — она понимала, что будет обманывать саму себя и артист не полюбит её, как родную мать. Но это было не важно... А всё равно намного лучше, чем завести собаку. 
Женщина зашла в просторную хорошо обставленную комнату, где решила поселить Дениса — это была комната сына. Убрала со стен его давнишние фотографии: из школы, с последнего звонка, армейские, в компании друзей, с любимой девушкой... Казалось, такой хороший он был всегда и почему вдруг совершил убийство... Переложила одежду, освобождая шкаф. Решила купить на днях новое постельное бельё. Ведь всё равно артист не откажется от её предложения, будет жить тут — женское чутьё в этом не обманывало. Ожидание его переезда Лиана минуту за минутой старалась скрасить приятными хлопотами — даже представляла заветный миг, когда артист Денис Коломин с вещами появится на пороге её квартиры.
* * *
Утром следующего дня Коломин проснулся в отличном настроении.
Сразу вспомнил вчерашний разговор с Лианой и похвалил себя за смелость, а судьбу — за благосклонность. Не медля стал собирать вещи. Все решил не брать, только самые необходимые, потому что сюда планировал приходить время от времени.
Ещё подумал о Рите — как-то слишком долго она молчала. Решил, что вполне уместно будет позвонить ей и спросить о здоровье. Но едва подумал так, женщина позвонила сама. Артист обрадовался несказанно.
Они мило поболтали несколько минут. Потом Рита предложила встретиться, чтобы позаниматься последний раз — закрепить все навыки. Денис весьма удивился такому её предложению. Снова поблагодарил судьбу, замечая, что не только в хороших делах она помогает, но и в разных других. Видимо почему-то высшие силы были заинтересованы в осуществлении его преступных планов. Может быть для гармонии? Ведь и акулы, эти жестокие хищники, нападающие на людей, для чего-то существуют в нашем хаотичном мире... Ведь явно не для того, чтобы из них сварили суп для туристов... Подумав так, Денис покрепче сжал в ладони акулий зуб. 
 
Отправляясь на встречу, Коломин купил розу — огромный красный бутон красовался в подарочной упаковке, перевязанной бантом. В крайнем случае, можно было поздравить Риту с завершением занятий. Он волновался. Боялся что-нибудь перепутать или сказать невпопад — даже с артистами такое иногда случалось. В конце концов после их последней встречи произошло слишком много разных событий. Всё связанное с Ритой отступило уже на второй план — хотя по-прежнему оставалось главным. 
Мысленно артист обдумывал варианты, как может пройти встреча.
События могли развиваться как угодно неожиданно — он не исключал ни один вариант, лишь изредка посмеивался над самыми неправдоподобными. Ещё взял яблоки и виноград — заботливые люди всегда вызывали умиление, а угощения сближали. Но всё-таки он недоумевал — неужели Рита по правде чувствовала себя хорошо. Назначенный ею час уже приближался...
Коломин позволил себе опоздать на пятнадцать минут — он делал так специально и прежде, заставляя думать, что у него куча разных наиважнейших дел. Но женщина тоже была чересчур занята и он замечал, как она злится, когда он опаздывает. Это было злоумышленнику на руку — он знал, что любая эмоция, которую испытывает человек, особенно недовольство, раздражение или возмущение, способствует любым манипуляциям. Поэтому чтобы завладеть сознанием жертвы, сначала нужно вывести её из себя...

...Рита распахнула дверь — нарядная, как всегда.
Беглым взглядом Денис попытался отыскать под её макияжем скрытые следы плохого самочувствия. Не нашёл. 
- Это тебе! - Воскликнул с порога.
Помедлил чуть-чуть и произнёс небольшую речь — сказал, что желает своей ученице достичь в жизни всего самого заветного.
- Спасибо! Приятно! - Поблагодарила она.
- А ещё я бы хотел с тобой встречаться, - добавил Денис и скромно потупил взгляд.
- У меня есть друг, - смутилась Рита.
- Ах да, забыл. - Артист развел руками, а после заговорщицки шепнут. - Обещаю, он ничего не узнает!
Женщина засмеялась — также весело и легко, как обычно.
- Тогда я подумаю, - ответила она тоже шёпотом.
- Подумай, я готов подождать, и знай, я уважаю любое твоё решение.
- Это как?
- В крайнем случае можем быть просто друзьями! Я буду приглашать тебя в театр на свои премьеры, а ты вари мне иногда борщ.
- Идёт!
- Кто куда идёт?
- Я имею ввиду, что согласна, -  жеманясь, отозвалась Рита.
Артист отвернулся посмотреться в зеркало — на самом деле он знал, что отлично выглядит в этот день, просто жеманство Риты выглядело по его мнению чересчур отвратительно и он лучше захотел полюбоваться собой, чем смотреть на неё. Эх, какой всё-таки неприятный круг общения у него был — старуха Лиана, дурнушка Рита... Но ничего — заполучить бы поскорее денежки, тогда уж тотчас вокруг появятся самые лучшие. 
- Я беспокоился о твоём здоровье, - сказал артист.
Ему уже не терпелось прояснить для себя ситуацию.
- А что беспокоиться? Простыла слегка.
- Простыла?
Неожиданно... Хотя чего удивительного — такая мерзкая промозглая осень была в этих краях... Тем не менее такой вариант Коломин не предусмотрел. Простыла! Ха! Во дела!
- Лечилась чем? - Спросил равнодушно.
Вопрос был логичным и ничего другого, как поддержать разговор, пока не пришло в голову. 
- Да всем подряд лечилась, - ответила Рита. - Сейчас ещё долечиваюсь.
От досады он решил оставить яблоки и виноград себе — пригодятся, сам ещё не наелся фруктами этой осенью.
- Мне не терпится похвастаться своими успехами, - с воодушевлением сказала женщина.
- Какими? - Не сразу сообразил артист.
- Я повторяла все упражнения во время болезни.
Настроение у Риты было отличное, а роза и предложение дружбы воодушевили совсем — она будто даже готова была взлететь, как бабочка, и запорхать над розой. Гость её определился наконец, как себя вести — стал упорно изображать, что сильно устал на репетиции. Нехотя он последовал в комнату за своей неуязвимой жертвой.
Он старался улыбаться и не выказывать раздражения, старался обдумывать каждую фразу, чтобы не ляпнуть какую-нибудь обидную. И пусть с кухни доносился аппетитнейший аромат, и пусть Рита заплатила бы ему за сегодняшнее занятие в полном объёме, это вовсе не радовало, потому что всё было пустяками, а самого главного достичь почему-то не получалось. Но может для этого просто ещё не пришло время?..
...Денис никогда прежде не думал, что акула может почему-то устать — утомиться от борьбы, от напряжения и от погони... Акула в его сердце почувствовала вдруг усталость, будто была даже ранена, хотя на самом деле артист понимал, какое нелепое в его случае это ощущение. Он хотел отдохнуть, взять отпуск, забыть об этом Захолустье и уехать может быть даже на море. Но сейчас было и некогда, и не на что... Он устал от Риты, от репетиций и выступлений, устал вести дневник и придумывать очередное враньё вперемешку с интригами. Ах, как легко наверно можно жить без всего этого! Многие люди так и жили, даже большинство — но может просто они ни к чему не стремились? У него же была цель, от которой он уже не мог отказаться...
Занятие закончили пораньше, и Денис отправился в ванную мыть руки.
Почему-то всё упорней подозревал в происходящем подвох. Прислушивался по своему обыкновению к звукам за дверью, но ничего особенного не слышал: не появился никакой посторонний персонаж, а Рита наверняка на кухне накрывала для него стол.
Посмотрев на себя в зеркало артист отшатнулся — вроде только что он выглядел хорошо, а тут кожа вдруг заблестела, глаза покраснели, зрачки расширились. Тогда он умылся, вытерся приготовленным для него полотенцем и посмотрелся снова — стало чуточку лучше, но всё равно не так, как он бы хотел. Видимо дешёвый тональный крем не очень пошёл. Не так давно он стал им пользоваться каждый день даже помимо театральных выступлений — считал, что в жизни надо быть ещё эффектней, чем на сцене.
Из ванной он вышел, напевая какую-то песенку.
Рита стояла в коридоре как раз напротив двери ванной...
Артист не сразу сообразил, что происходит. Лишь заметил — женщина как-то насторожилась... В коридоре лампа светила не настолько ярко, как в ванной, так что глаза какое-то время привыкали к приглушённому свету...
Когда спустя минуту до него дошло, за каким занятием он застал свою ученицу, ощутил зверский прилив ярости, который немыслимо было сдержать. Могла ли акула взбеситься настолько, чтобы потерять контроль? Или всё-таки это была расчётливая рыбина, которая нападала без эмоций? Артисту вдруг захотелось стать настоящей акулой — выпрыгнуть из своей кожи, из своего тела, и стать другим, стать монстром, страшным и всесильным, стать опасной хищной рыбиной... Схватить эту дуру, которую он видел перед собой, и разорвать на куски.
Последний раз Денис испытывал такое состояние давным-давно, в детстве — тогда мама отвела его к психиатру. Помнил, что оказался в больнице и там находился долгое время, а сколько именно, не знал наверняка. Заботливые врачи делали уколы и часами беседовали с ним на разные темы — о чём именно, сейчас он уже не помнил тоже. Зато помнил маму, которая даже тогда упорно настаивала, повторяя: ты должен стать артистом... Надеялась она, что постигнув актёрское мастерство, научится её сын владеть своими эмоциями всегда в жизни.
Она оказалась права — театр очень помог душевнобольному преодолеть свой недуг.    
- Как ты посмела копаться в моих вещах? Немедленно положи! - Прокричал он, будто с трибуны.
Подскочил к Рите, выхватил из её рук блокнот.
Записи были раскрыты на середине...
В груди Коломина заклокотало, в голове — зашумело. В таком состоянии запросто он мог наброситься и убить. Что успела прочитать эта дура? Что смогла понять? Наверняка всё поняла, ведь он находился в ванной достаточно долго. И чего ему приспичило умываться? Пытаясь совладать с собой, артист не знал, что думать и что делать.
- Чего так испугался? - Спросила Рита сдержанно.
Она улыбалась. Денис несколько раз встретился с ней взглядом.
- Секреты? - Добавила она ещё. - Мы же вроде как уже друзья...
Денис кивнул, а сам подумал, что любой человек в роковых ситуациях может фальшивить... Улыбка её показалась теперь ненастоящей... Ведь разве может человек улыбаться, когда узнаёт, что покушались на его жизнь и здоровье? Именно это могла она прочитать в блокноте: все дозы, все даты, все выводы и планы. Артист нахмурился, и теперь уже здраво рассудил, что сейчас же немедленно надо покончить со всем этим — убить её, и дело с концом. Иначе она могла стать для него серьёзно опасной... Какой кошмар — она всё узнала! Всё знала! Или нет?
Он снова постарался поймать её взгляд. Рита не отводила глаза, а смотрела в упор.

Её спокойствие обнадёживало, и он молча прошёл на кухню, размышляя, отвлечь ли её от блокнота разговорами на другие темы или всё-таки поговорить о блокноте. Вот ведь как ни крути, какие ни строй планы — хоть сто вариантов их будет, а всё сложится каким-то неведомым сто первым образом. Убить Риту сейчас означало провалить всё дело одним махом — такой шаг был бы совсем бессмысленным: он не получил бы уже от неё денег, а только наверняка попался бы полиции, потому что люди, которые действуют вгорячах, всегда допускают кучу промахов.      
- Зачем ты взяла блокнот? - Спросил Коломин уже спокойней.
- Твой пакет с фруктами упал на пол и блокнот вылетел, а яблоки раскатились повсюду. - Ответила Рита.
Врала она или нет?
Но если пакет правда упал, почему он не услышал? Ведь яблоки тяжёлые и громко падают... 
- У тебя что-то с памятью, да? - Спросила женщина будто невзначай.
Неужели только это поняла она по записям в блокноте?
- Я давно заметила. - Добавила ещё. 
- Что заметила? - Переспросил артист .
Он стараясь расслабиться и говорить с теми же интонациями, с какими говорила собеседница.
- Ты часто забываешь некоторые моменты, - улыбнулась она.
- Мне слишком много приходится разных ролей и чужих слов держать в голове, - сказал он, чувствуя, что теперь уже в самом деле почти успокоился.
- Я тоже о многом другом думаю, но ничего не забываю.
- У нас разная жизнь, - заметил артист уклончиво. - Что ещё ты прочитала в моём блокноте?
- Больше ничего.
Она пожала плечами и отвернулась к плите.
Коломин почему-то ей поверил — наверно потому что врать было чрезвычайно сложно. Рита сейчас говорила вполне убедительно — так сыграть она бы не смогла. Так сыграть не смог бы даже он... Денис понимал, что в современном мире без лжи не выжить, но чтобы жить ложью, надо быть мастером в искусстве обмана. Самым сложным было не только запомнить, что наврал и кому, но и ни в коем случае не поверить в придуманное самому. А как запомнить и не поверить? Записывать — самый лучший способ не сойти с ума...
Но всё-таки артиста не оставляла мысль, что женщина могла прочитать хоть какую-нибудь одну фразу, которая после заставит её задуматься. А может она уже задумалась и теперь осторожничала, потому что понимала, какой опасный преступник находится рядом с ней... Да, страх и желание жить порой меняли людей невероятно.
Рита поставила перед гостем тарелку с супом, предложила хлеб...
Руки её не дрожали, движения были уверенными и привычными. Нет, тут точно не могло быть подвоха. Даже его коллеги в подобной ситуации каким-либо образом непременно выдали бы себя. Пирог уже тоже испёкся и хозяйка достала его из духовки.
- О, какой румяный! - Воскликнула восторженно.
- Прямо как я люблю. - Заметил артист и наклонился над супом.
Больше ему не хотелось встречаться взглядом со своей жертвой и он начал есть.
- Осень в этом году такая хорошая, - сказала Рита и показалась в этот миг какой-то растерянной. 
- А мне не нравится ваша погода — слишком дождливая, - отозвался артист и подумал, что о погоде им ещё не доводилось говорить.
Может всё-таки разговор так повернулся, потому что каждый, чрезвычайно волнуясь, думал о своём более важном?
- Новые навыки ещё не пригодились? - Спросил артист.
Он решил, что лучше всё-таки затеять какую-нибудь беседу — так Рита не погрузилась бы в свои мысли. А может, каким словом и проболталась бы, что прочитала в его блокноте на самом деле.
- Через месяц первая пресс-конференция. - Ответила Рита. - Сейчас много работы и отчётов.
- Если работы много, значит и денег тоже будет навалом.
- Разве денег когда-нибудь бывает навалом? - Засмеялась она.
Однако смех её прозвучал неестественно сдержанно — раньше она смеялась всегда открыто и громко.
- У нас тоже в театре мало платят, - пробурчал артист, стараясь, чтобы еда не выпала изо рта.
Теперь удобней было есть молча.
Денис с удовольствием пережёвывал куски мяса, такие большие, что наесться вполне хватило бы двух-трёх. Однако он брал следующий и следующий кусок, будто сомневался, удастся ли ему когда ещё в ближайшее время так же сытно поесть... Пирог с грибами тоже понравился — под румяной корочкой скрывались ароматы леса и свежей картошки. Артист съел несколько кусков, хотя и чувствовал — объелся и еда больше не лезет. Грибы по его мнению были удивительным деликатесом. Он удивлялся, почему в этой глубинке они стоили до смешного дёшево... О серьёзном думать не хотелось. В этот день артист представлял себя эдаким вальяжным богачом, совершающим свою трапезу в роскошной гостиной — не здесь, нет. В Европе! В Париже или Милане... Да, эта осень и это Захолустье определённо воодушевляли...
Но эйфория эта развеялась внезапно — так же быстро, как началась.
Кусок недоеденного пирога застрял где-то между глоткой и языком...
Денис посмотрел на Риту — чай в её чашке оставался нетронутым, да и вообще она в этот вечер ничего не ела. Проскользнувшая смутная догадка упорно перерастала в панику... А паника грозилась превратиться в ураган — страшный, сокрушительный, безжалостный. Артист попытался поймать взгляд женщины, которая сидела напротив — понял теперь, настолько она умна. Вовсе не круглая дура, какой казалась поначалу. Ох, жестокую ловушку ему подстроила... Конечно же она всё прочитала, обо всём догадалась. А теперь решила поквитаться. Да,  да! Она тоже подмешала ему яду! Везде! Поэтому и смотрела так внимательно.
- Почему ты не ешь? - Спросил артист, стараясь говорить сдержанно, скрывая свою догадку.
Пока самочувствие не ухудшалось — но ведь яды бывают разные.   
- Я поела, когда пришла с работы. Тебя не стала ждать, слишком проголодалась. - Ответила она спокойно и ласково. - Ты хочешь, чтобы мы ели вместе?
- Одному как-то неловко. Я человек компанейский. - Соврал артист.
Рита заулыбалась и налила в тарелку половину поварёшки борща — себе. Отрезала тонкий кусок пирога и принялась есть. Денис даже пропотел, почувствовав, как отступила недавняя паника — теперь сомнения исчезли, еда была хорошая. Даже если всё-таки Рита затаила зло, когда она успела бы подмешать отравы? Ведь обычные люди не хранят её дома под рукой — только преступники. А суп и пирог были уже готовы к его приходу... Недавняя ситуация с блокнотом теперь показалась сущим пустяком — пусть подозревает его в чём угодно, главное — здоровью и жизни уже не причинит вреда. А угощаться больше у Риты он не будет. Да и в гости ходить тоже нет больше смысла.    
- Хорошо ты будешь выступать, не переживай, - сказал он, потому что пора было завести разговор.
- Думаешь?
- А как же? Кто учителем-то был?
Денис подмигнул и постарался поймать её взгляд.
- Когда чувствуешь себя хорошо, всё легко даётся. - Добавил он. - Ты ведь хорошо себя чувствуешь?
- Да, говорю же — прошла простуда. - Ответила Рита и стала убирать посуду со стола.
- Можно не только из-за простуды плохо себя чувствовать, - сказал Денис, - город у вас промышленный, заводы кругом, выбросы всякие.
- Все привыкли уже, не ощущаем.
Артист поблагодарил за ужин, а про себя посетовал, что на провокацию его жертва всё-таки не реагирует... Задерживаться здесь дольше было неприлично и он вышел в коридор, стал одеваться. Прислушался к шуму дождя за окном, но не услышал его — капли не барабанили по металлическому подоконнику. 
- Похоже дождь прошёл, зонт можно не открывать, - сказал артист.
- Я выглянула в окно, - прокричала с кухни Рита, - снег пошёл!
- Ой, как рано!
- У нас бывает такое в октябре. Ещё растает.
- Весной точно растает.
И они попрощались.
- До скорой встречи! - Сказала женщина, пристально вглядываясь в лицо своего гостя.
Всё ещё видимо была она под впечатлением предложенной ей дружбы.
- До скорой! - Подхватил артист, твёрдо решив, что сюда уже не придёт.
Быстро он пробежал несколько лестничных пролётов.
Наверху захлопнулась дверь и теперь он мог спокойно обдумать произошедшее. Но спокойно не получалось. Какая-то необычная тяжесть появилась в руках и ногах... А ведь сейчас Рита могла звонить в полицию... Вдруг она сняла страницы его блокнота на телефон? Да, совершать преступление было вовсе не страшно. Зато какой крах он потерпит, если разоблачат...
Артист взял в руки заветный блокнот, прислонился к стене в коридоре.
В подъезде было холодно, но на улице ещё холодней. Почему-то захотелось поймать и ощутить именно этот волшебный миг, когда опасность вроде миновала, когда можно действовать по плану дальше — но когда неизвестно, какой шаг предстоит сделать следующим. Казалось, стоит сейчас выйти из подъезда, окунуться в сырость городских улиц, как судьба выведет на новый рубеж — каким он будет, пока не понятно. Но явно — перемен не стоило бояться. В окна подъезда бросали блики уличные фонари — там начиналась зима и улицы все как-то изменились вдруг. А может люди изменились.
Денис листал страницы блокнота и вспоминал день за днём все их встречи с Ритой.
Ровно написанные строчки казались пронизанными надеждой... Даже ещё сегодня утром казалось артисту, что совсем чуть-чуть и дойдёт он до последнего пункта плана. Как и зачем всё так сильно поменялось в один день? Больше Денис ни на что не надеялся. Ведь явно не сегодня всё испортилось — раньше. Наверняка неправильно он понял действие этиленгликоля. Или может организм у женщины был невосприимчив к отраве: хороший обмен веществ, крепкие почки... Все токсины вышли, не оставив следа. Артист просматривал дозы, которые подливал в чайник при каждой встрече, подсчитывал их — от такого количества яда запросто даже крепкий мужик умер бы от паралича лёгких. Рита оказалась неуязвимой. Настоящий монстр! Акула, у которой несомненно тоже была своя цель...
Потом какая-то женщина зашла в подъезд и стала подниматься, громко чихая. Поравнявшись с Коломиным, бросила на него недобрый взгляд. 
- У нас в подъезде не принято собираться компаниями, - сказала резко.
- А вы видите здесь какую-то компанию? - Удивился артист. - Не думал, что я могу быть в нескольких экземплярах. Или у вас в глазах двоится?
- Ну, разошёлся, прямо не остановить. Явно ведь ждёшь кого-то!
- Никого не жду. Иду из гостей.
- К кому это приходил?
- Тут все перед вами отчитываются? - Вскрикнул он.
Только любопытной старухи не хватало! Артист побагровел, сжал кулаки. Но сдержался — мало ли, как обернётся. Он знал, старухи нынче вредные пошли — чуть что, сразу звонят в полицию. Ведь в самом деле, зачем он стоял так долго в подъезде? Сразу надо было уходить...
- Да ни у кого я не был, - решил выкрутиться он, - погреться зашёл, сейчас уйду.
Сделал вид, будто поправляет одежду: потуже затянул шарф, достал перчатки из пакета...
- Иди дома грейся, - буркнула старая и пошла дальше.
Коломин подумал, как много таких вот никчёмных, ворчливых одиноких тёток населяет мир — пользы от них обществу никакой. А вот если бы отравить их всех, забрать и продать имущество, то он, такой талантливый и молодой, мог бы стать звездой экрана. А мог бы и не стать — просто пожил бы в своё удовольствие, потому что тётки эти пожили достаточно и наверняка ничему уже не радовались в жизни. Артист усмехнулся этим своим мыслям — подумал, что они похожи на маниакальные. Но ведь он не был психопатом! Жертва у него была только одна... Жаль, что не получилось её доконать.
Идти действительно было пора.
Артист, поморщившись, съёжился и вышел туда, где мокрый снег летел огромными хлопьями. Эти хлопья тут же таяли, едва касаясь его пальто — быстро оно могло промокнуть насквозь. Тогда он открыл зонт. Выглядело это нелепо — будто гигантский гриб шагал по улице. Летом в дождь почему-то таких мыслей не возникало. Может потому что грибов было полным-полно... Зато сейчас вокруг сновали одни автомобили — досадно, что ни один не принадлежал ему, Денису Коломину. Хотя он по-прежнему надеялся — такое неудобство временное. 
* * *
Вскоре артист переехал к Лиане Викторовне.
Он надеялся, что барышня не слишком замучает его постельными утехами — ведь была она уже в годах и хотелось ей не слишком часто и совсем не много. Незадолго до переезда он даже спросил об этом. Лиана весьма обрадовала Дениса своим ответом — сказала, что будет относиться к нему, как к сыну и приставать не будет вовсе. Заверила также, что и кормить будет, не требуя никакую плату. Артист не ожидал — такую доброту и заботу он ещё не встречал в современном мире.   
...Увидев его с вещами на пороге своей квартиры, женщина несказанно обрадовалась. Да и он был рад тоже, когда вошёл в комнату, которую она ему приготовила. Здесь было просторно, чисто и красиво. Даже одежду можно было вешать прямо в шкаф, а не на протянутую верёвку, как он делал это прежде.   
- Есть стиральная машинка, можешь пользоваться, - сказала хозяйка, видимо заметив, что часть вещей, которые он достал, нуждается в стирке.
- Хорошо, я освоюсь понемногу, не переживайте, - улыбнулся артист.
Какое-то непонятное противоречивое ощущение вдруг смутило его.
С одной стороны, он радовался возможности пожить в уюте и комфорте. С другой — не представлял, как будет пользоваться одним душем и унитазом с совершенно чужим человеком. Ведь это так противно! А может такое отвращение появилось с непривычке — ведь никогда прежде он не жил ни с кем вместе. Только с мамой. Но это было давно.  
...В тот же день заметил, что у Лианы вставная челюсть — она сняла её перед сном. Но Дениса не стошнило от этого, хоть и произошёл неприятный момент как раз после ужина. Он рассмеялся — видимо цинизм в его душе взял верх. Заснул даже с улыбкой на губах.
Снилась столица, киностудии, театры — его приглашали везде и всюду, а он то соглашался, то отказывался. Сам выбирал роли и выбирал коллег. Пришло даже приглашение из Голливуда, но он не принял его — роль была второго плана и Денис не знал английского языка...

Утром Лиана Викторовна поспешила в ванную первой.
Денису почему-то стало интересно, зачем она позвала его жить к себе. От скуки? Чтобы не думать о сыне? Понять её не получалось никак, хотя прежде он умел ставить себя на место людей, с которыми общался. Будут теперь вот у неё дополнительные хлопоты и расходы... Или может женщинам всегда хотелось о ком-нибудь заботится? Природа у них что ли была такая? Сам он, даже находясь долгое время наедине со своими тревожными мыслями, никогда не стремился кого-нибудь позвать под свою крышу... А может просто в молодости совсем не такое одиночество, как в старости... За себя артист был уверен — дожив до её лет, точно не останется один. Ведь у звёзд всегда множество поклонниц, красивые любовницы и самая красивая жена, какую только можно себе представить...
На завтрак хозяйка сварила овсянку и сделала бутерброды с сыром.
В овсянке было много масла и молока, а сыр был очень хорошего качества — такой Денис наверное ел только в своём детстве — посмотрел название на упаковке, но не припомнил, чтобы видел такой в знакомых магазинах.      
- Может какао сделать? - Спросила Лиана.
Конечно же Денис очень хотел какао. Но отказался — слишком такой завтрак напомнил ему дом и родную маму. Сейчас мамы рядом не было. Она жила в Казахстане, а он очень по ней скучал... И хоть какие потрясающие условия создала бы ему эта посторонняя женщина, хоть какими вкусными блюдами стала бы закармливать, дома у мамы было всё совсем другое — родное и любимое.
А может, находясь здесь и подыгрывая этой несчастной, сходившей с ума от разлуки с сыном, он был подлецом и предателем? Может в это время его родная мама тоже предлагала разделить с ней кров кому-нибудь?.. И этот кто-нибудь сидел с ней за одним столом, ел овсянку и пил какао, которое всегда так любил Денис... А после — смеялся за её спиной... Подумав так, артист нахмурился.
- Ешь, каша остывает, - услышал он вдруг голос Лианы Викторовны.
Он правда не доел ещё несколько ложек.
Тотчас принялся за еду — рассудил, что не стоит больше отвлекаться на разные пустяки во время самого главного... Его мама была оперной певицей и потому тоже имела право на внимание от поклонников. Как впрочем и он. Его поклонницей была Лиана Викторовна. А у мамы тоже пусть будет кто-нибудь — шут с ним. Ведь всё это на самом деле очень временное — артист не терял уверенность, что любыми способами обязательно скоро разбогатеет. Тогда может быть уедет куда-нибудь вместе с мамой — и никто больше не будет им нужен.   
Неудача с Ритой артиста сильно огорчила — но он сделал выводы. Впредь будет совсем дотошным, при выборе яда, и жертву ни на один миг не упустит из виду... Посетовал, понимая, что любой план может по независящим причинам пойти вкривь и вкось — хоть как старайся. А ещё нужна удача — даже преступникам. Что же, время у него ещё оставалось в запасе — до старости было далеко и он успел бы найти новую жертву и погубить её.      
- Какой у тебя девиз в жизни, мальчик? - Спросила Лиана Викторовна.
Артиста передёрнуло — ничего себе, нашла мальчика!
- Девиз? - Переспросил он.
Так он обычно делал паузу, чтобы не вспылить.   
- У каждого человека должен быть девиз. У моего сына тоже был. Только видимо ошибся он в идеалах.
- У меня нет идеалов, поэтому я не ошибусь. Я просто равняюсь на лучших.
Хозяйка улыбнулась.
- А кто для тебя лучший? - Поинтересовалась она.
Денис смутился — не любил он мудрёных разговоров, потому что часто не понимал  их суть и для чего они затевались. Ещё боялся запутаться и ляпнуть что-нибудь невпопад. На сцене выглядеть смешным было можно. В жизни же он не допускал комедий... Так что ограничился уклончивой фразой и поблагодарил за завтрак. 
- Я люблю гречневую кашу, - ещё добавил он.
- Учту, - кивнула Лиана, и тоже вдруг переменила тему, - как поживает твоя невеста?
Этим вопросом она застала Коломина врасплох.
Он даже вовсе забыл, что такая тема у них обсуждалась. Торопливо ответил, что всё хорошо и отношения продолжаются.
- Привет ей передавай! - Улыбнулась женщина.
Артист кивнул, скрывая раздражение. С Лианой теперь решил говорить побольше про театр и поменьше о личном.   
- А я уже начала вязать тебе шарф! - Радостно воскликнула она.
Показала небольшую полоску на вязальных спицах. Пряжа была красного цвета — далеко не коралловая. Денис поморщился, отвернулся — его настоящая мама никогда не путала оттенки.
- Долго его вязать? - Спросил он, стараясь скрыть презрение — к красному он относился с предубеждением.
- К весне успею. Я редко вяжу, поэтому быстро не получится.
В этот момент Коломин поймал себя на мысли, что сделать следующей жертвой можно как раз вот эту назойливую барышню — Лиану. Квартира у неё большая, да и живёт он уже тут — всё будет под контролем. К тому же возраст новой жертвы более подходящий — здоровье расшатать будет намного проще, чем в случае с Ритой. Но потом засомневался. Подумал — навряд ли она станет продавать квартиру, чтобы отправится в Москву к лучшим врачам или отважится на пересадку органов. Да и наследники у неё наверняка имелись.
- Внуки-то у вас есть? - Спросил на всякий случай.
- Есть, трое, сын два раза женат был, но в других городах живут.
- Понятно. Взрослые уже?
- Студенты.
Ах, студенты! Артист знал по себе, насколько молодость бывает амбициозной и жадной. Так что понял — здесь ловить нечего. Снова подумал о Рите — какое-то странное ощущение испытал вдруг, будто по-прежнему ждал её звонка, будто забыл, что план провалился и верил ещё — всё возможно.
* * *
В театре репетировали спектакль для детей. Денис был зайчиком, а Настя — белочкой, она всё ещё оставалась его официальной подругой.
- Не люблю играть зверей, - говорил артист, когда после репетиции они шли к ней домой, чтобы посмотреть какой-нибудь новый фильм.
Вдвоём смотреть интересней — так говорил Денис. На самом же деле у него не было компьютера, а интернетом он и вовсе не умел пользоваться.   
- Тебе хотели дать роль петуха — вот было бы весело, - смеялась Настя.
- Сразу уволился бы, - отвечал Денис.
Но он знал, что увольняться в таком случае очень глупо, потому что театр — это игра, а в играх уместны любые роли... Да и в спектакле этом по правде говоря среди персонажей никакого петуха не было...
Целыми днями они вдвоём смотрели фильмы и мечтали о своём звёздном будущем — тоже хотели сниматься. Хотели, чтобы их узнавали на улице. Чтобы вокруг были толпы фотографов и журналистов...
...Оба не понимали, что это всего лишь мечта!
Просто у них было достаточно свободного времени для всяческих грёз. При этом даже мысли не появлялось, что свободное время — невиданная роскошь и всем другим людям, у которых обычная работа и обычная жизнь, мечтать просто-напросто некогда. Ещё они не полагали, что свободное время в современном мире давным-давно тождественно счастью... Вообще артисты были бездельниками и от нечего делать завидовали другим. Из этой зависти рождалась ненависть — отчаянно хотелось, чтобы у всех удачливых и богатых начались проблемы... Ведь на фоне этих везунчиков собственная жизнь казалась совсем никчёмной — тогда они всей душой начинали любить искусство. В нём, в этом искусстве, очень удобно было прятаться от досадной реальности...   

- У тебя проблемы с потенцией, да? - Спросила как-то Настя.
Денис вытаращил глаза.
Не стал переспрашивать, почему она так решила. Сам понял — слишком много времени они проводили вместе, а сексом не занимались.
- Нет у меня проблем! - Отозвался резко.
- Значит другая девушка? - Допытывалась артистка.
- Ты моя девушка.
- Тогда... - Настя не договорила фразу.
Она мгновенно скинула платье, расстегнув одним движением молнию на спине. 
- Ты что, научилась показывать стриптиз? -  Удивился Денис.
- Любая женщина так умеет!
- Не любая. А что ты ещё умеешь?
- Всё. Но сначала давай проверим, что умеешь ты. - Сказала она и прильнула к его губам.   
<Сообщение от мамы>: Слышала, в Захолустье отвратительная погода. Ты там не простываешь? 
- От кого сообщение? - Спросила Настя.
- От мамы. - Запросто ответил Денис. - Привет тебе передаёт.
- Мне? Привет? Прикольно!
- Ты ведь моя девушка. Я ей рассказывал о тебе.
Теперь они уже разделись и легли на расправленный диван.
Коломин всегда трепетал перед такими мгновеньями. Секс даже в эти зрелые годы оставался для него запредельным удовольствием. В жизни театр научил контролировать эмоции. В сексе артист этого не умел. Поэтому предпочитал проституток. Стоили они только чересчур дороговато. Оставалось лишь воздерживаться и наслаждаться другими, более дешёвыми благами этого мира…
(здесь некоторая часть текста удалена автором)
 
Вдруг в тот момент, когда овладев Настей, мужчина совсем потерял контроль, в голове его появилась единственная мысль, хотя вовсе неуместная — он не ответил Лиане Викторовне про свой девиз. Наверняка женщина не поняла бы его и посмеялась. Не исключено, что девиз родился у артиста именно в постели... Я акула, у меня есть цель и ничто не может мне помешать — так думал он, когда, сжав Настю, терзал её тело… Потом Настя ударилась головой о подлокотник дивана.
Артист не заметил это, он вообще не замечал ничего. Разве может акула обращать внимание на всякие мелочи?.. Обессиленный, откинулся на подушку.             
- Ты идиот! Что ты делал? - Теперь он услышал слова и до его сознания дошёл их смысл.
Коломин молчал, будто не слышал.
- Иди в ванну, - сказал после шёпотом.
- Да иди ты сам — знаешь куда! - Кричала Настя.
Макияж на её лице весь размазался, а причёска растрепалась.
- Что-то не так? - Спросил Денис.
- Ты трахаешься, как кролик! Извини.
- Я думал, тебе понравилось.
Он соврал. Он всё прекрасно понимал, и давно заметил — ни одна женщина не занималась с ним сексом повторно, хотя порой и не каждая так бурно возмущалась.
- Тебе было больно? - Спросил он.
- Больно — не больно... Какая разница! Ты просто кролик! Ненормальный, чокнутый кролик. 
Артист грубо столкнул Настю с дивана и пошёл в ванную.
Зачем он вообще поддался на её соблазняющий маневр?.. Видимо, с голодухи...
Да, секс-символ из него пока не получался. Он понимал — над этим слабым звеном ещё предстояло работать. Надо было найти хорошую проститутку... Не хватало ему так же по-дурацки повести себя с Кариной. Нет, нет — Карина была его самой яркой звездой, и с ней не следовало уединяться. А мест, где хорошо можно провести время вдвоём, имелось в городе предостаточно.
В ванной даже шум воды не заглушил громкий голос Насти — она продолжала кричать в комнате. «Рисуется, прямо как на сцене», - подумал он и приоткрыл дверь — чего она там верещит.    
- Слушай ты, кролик, а где презерватив? - Спрашивала она.
- Не было презерватива, - запросто признался артист, тоже громко, чтобы она услышала в комнате.
- Ещё и презерватива не было? - Воскликнула девушка. - А ну, вообще пошёл вон! Из моей ванной, из моей жизни — отовсюду!
Она подскочила и ударила Дениса чем-то тяжёлым. 
- Не убей, - крикнул он и попятился.
В следующую минуту артистка вышвырнула всю его одежду в подъезд. Даже трусы, которые он ещё не успел надеть.
- Ох, и дура же ты, - сказал он, возмущённо наклонившись к самому её лицу.
- Сам дурак, - бросила она, - и передай мамаше своей, что у тебя больше нет девушки!
Коломин вздрогнул и отвернулся.
Какие-то воспоминание из прошлого, сначала как реальные эпизоды, а после нарисованными на асфальте картинками появились одна за другой. Все не яркие, блёклые, будто рисовал он только одним мелом — белым. В сознании тотчас что-то замкнуло... Маму Коломин любил болезненной любовью и готов был растерзать любых её обидчиков. Настя теперь её обидела — пусть не лично, но его раздражала любая грубость по отношению к ней. Когда-нибудь он непременно проучит эту истеричку — в этом артист себе поклялся...
Он думал о маме, когда стоял голый в подъезде.
Наплевать ему было, что пойдёт кто-нибудь посторонний и увидит артиста театра в таком виде. Вымыться в душе он не успел. На вспотевшее тело, ещё пахнувшее женщиной, совсем не хотелось надевать одежду, которую он только вчера постирал. Достал из кармана салфетки — обтёрся, насколько получилось. 
«Только бы дура эта не растрепала обо всём в театре», - размышлял Денис. Знал вед он заранее, чем закончится... Что же, теперь у него не было официальной девушки. Зато в числе врагов прибавилось. А сплетни могли сильно повредить репутации.
Он вышел на улицу и окунулся в прохладу сонного города. Решил больше никогда не сближаться со своими коллегами.
...Лиана Викторовна ждала своего жильца у окна.
Он сказал, что задержался на репетиции и очень устал. Сразу прошёл в ванную и бросил одежду в стирку.
* * *
Спустя несколько дней в театре состоялась премьера того самого спектакля для детей, где Денис был зайчиком, а Настя белочкой. Они, смеясь, смотрели друг на друга — девушка как обычно болтала о всяких пустяках, а он делал ей комплименты. В общем, ни у кого не возникло никаких сомнений, что они по-прежнему вместе. Наверняка Насте тоже для чего-то нужно было такое прикрытие.      
- Сердишься на меня? - Спросила она после выступления.
- Забыл уже. - Отозвался он. - А ты?
- Тоже забыла.
Коломин порадовался, что всё так сложилось. Настя оказалась умной не по годам — настоящая артистка.
У Дениса был ещё один повод для радости в этот день: Карина сидела в зале, а после спектакля обещала подождать в сквере — в том самом, где поджидала его однажды Лиана Викторовна. Артист не забыл даже название речушки, которая протекала под мостом — Громотуха.
Сияние театральных софитов померкло, артист вышел на улицу.
...Ночь почему-то не встретила его блеском на этот раз — хмурясь и заговорщицки о чём-то нашёптывая, артиста приветствовало неприглядное Захолустье... Он огляделся. Тотчас онемел от изумления...
Нигде ни души, а зрелище — поистине страшное. Пропал почему-то привычный аромат белых флоксов, которые цвели везде и всюду, и аромат рябиновой настойкой тоже больше не получалось уловить. Зато пахло чем-то неприятным — может быть грязью, если только она могла пахнуть, и сыростью... Само Захолустье, словно морской монстр, со всех сторон тянуло свои жёсткие, безжалостные клешни. Тогда артист подумал, что это и есть самая большая опасность для акулы. Подумал, что именно о таких чудищах в панике говорят очевидцы, когда те выныривают из недр морских... Для него таким чудищем было Захолустье... 
Он вспомнил, как однажды в детстве рисовал свои мечты на асфальте — хотел раскрасить их красным, синим и жёлтым. Но мел был только один — белый. Картинка получалась совсем блёклая, и он огорчался. Мама утешала малыша, убеждая, что это всего лишь картинка, а жизнь бывает намного ярче...
   
По скверу медленно гуляла одинокая девушка. Её артист узнал сразу по силуэте — Карина. Изящное пальто на ней наверняка уже сильно промокло от дождя, потому что зонт она закрыла — видимо ветер вырывал из рук. 
- Заждалась уже! - Сказал, подскочив, Денис и обнял её легонько за талию.
Девушка отстранилась и торопливо полезла в пакет.
- Подарок тебе приготовила по случаю премьеры, - пояснила она, заметив его растерянность и немой вопрос.
- Не замёрзла? - Заботливо спросил он.
Артист любил подарки и с нетерпением ждал, что же она такое принесла.
Накануне Денис просил не подниматься к нему нас сцену с цветами — ни к чему были разные разговоры. Но девушка принесла явно не цветы. Она достала что-то в красивой подарочной упаковке — артист сначала подумал, что это конфеты.
- Набор сухофруктов и орехов, - пояснила красавица.
- Очень мило! - Воскликнул Коломин, принимая подарок. - И полезно!
Он позволил себе торопливый поцелуй в щёку — Карина прижалась и вместе они оказались под одним зонтом. На днях он осмелился пригласить её в театр и вот теперь сближение происходило удивительно быстро...
- Приглашаю ещё в ресторан, - сказал он, сжав девичью ладонь.
- Подожди! Постой, посмотри. - Остановила она.
- Что такое? Ты не голодна?
- Я? Всегда голодна! - Засмеялась кокетка.
- Что же тогда?
- Какое романтичное это место! - Воскликнула она. - Хорошо, что снова потеплело.
Взглядом девушка окинула сквер, где промоченные дождём листья, облетевшие с деревьев, блестели в свете только что включенных уличных фонарей. Машины редко проезжали мимо в этот час и потому хорошо было слышно, как журчит речка Громотуха.
- В мире много романтичных мест! Обещаю, вместе мы побываем везде и всюду!
- Мечтатель!
- Не веришь? Мечтать — хорошая привычка!
- А ещё у тебя какие хорошие привычки? - Спросила Карина.
Вдруг повернулась к нему лицом, стала близко-близко.
Артист тотчас понял её намёк.
От девушки струился легкий аромат дорогих духов, а губы пахли клубникой. Денис догадался — наверняка так пахнет её помада, потому как в этот сезон свежую клубнику уже нигде невозможно было достать... 
Он обнял свою спутницу покрепче, а потом поцеловал — так робко, будто для него это был первый поцелуй в жизни... Теперь ощутил обманчивый соблазн на своих губах —запах ягод, безвкусный и бессмысленный... Целоваться он очень любил. В поцелуе всегда чувствовал предвкушение — наверно для этого люди и целовались. Хотели верить, как много впереди хорошего, волнующего и думать, как потрясающе им будет вместе. Однако надежда обычно исчезала быстрее, когда любовь ещё оставалась...
Карина явно не отказалась бы от продолжения. Но Денис твёрдо решил не допускать этого — хватило ему позора с Настей.
В следующую минуту как раз от неё пришло сообщение. Артистка спрашивала, не хочет ли он в их пьяной компании отметить премьеру. Но он не хотел. К тому же компания на этот вечер у него уже была — более ценная.   
- Что пишут? - Спросила Карина, растерявшись и решив вдруг поправить воротник пальто.
- Мама, - соврал артист, - поздравляет с премьерой. И тебе привет передаёт.
- Ты обо всём ей рассказываешь?
- А как же! Тебя это смущает?
- Наоборот. Просто интересно, кто я в твоей жизни. - Сказала девушка.
Денис хотел что-то сразу ответить, но замешкался, подбирая слова — пауза получилась неловкой, так что после неудобно было продолжать о любви. Хотя он мог бы сказать, что Карина для него самая любимая, дорогая и желанная. Что она вообще на первом месте в его жизни. Но подумал, что для таких слов нужна особая обстановка, а сейчас в этом сквере в их значимость сложно будет поверить.
Потом они шли молча.
Ресторан находился недалеко, артист заказал накануне столик на двоих. Рядом с Кариной он по-настоящему трепетал — никогда не думал, что такой восхитительной может быть обычная девушка, не актриса. Да она выглядела даже круче многих звёзд!.. И рядом с ней он тоже чувствовал, как сияет особым лучезарным светом.
Смотрел на это окружающее Захолустье снисходительно и даже с жалостью...
Чувствовал себя на пороге гигантских перемен. Он непременно уедет отсюда. Да — уедет! А Захолустье останется навеки таким, как есть, и люди будут такими же тёмными и недалёкими, хоть сколько бы ни менялись поколения... Даже осень из года в год будет точно такая же — с флоксами и запахом рябиновой настойки, с изморосью, переходящей в бесконечный дождь...
Несмотря на непогоду, Денису здешняя осень показалась целой гениальной пьесой — осталось только спектакль по ней не провалить... Всё сильней предчувствовал — вслед за первым действие последует второе. А сейчас всего лишь антракт, и вот с Кариной они идут в буфет...
Все ощущения артиста в итоге оказались верными — он думал, что и у акул наверняка хорошо развито шестое чувство.
* * *
На следующий день Коломину позвонила Рита.
Время уже приближалось к обеду, однако артист ещё лежал в постели и сначала не хотел отвечать на звонок. Потом всё-таки ответил. Голос женщины звучал бодро, как всегда. Сонный Денис безразлично выслушал всю её болтовню.
Рита тараторила взахлёб. Речь шла о гастрольном спектакле в каком-то доме культуры. Звонившая сообщала, что у неё пригласительный на двоих, но она не знает, с кем пойти. 
- Подружку возьми! - Бросил артист и громко зевнул.
- Все заняты, а спектакль интересный — столичные знаменитости приезжают.
- Прямо столичные?
- Ага!
- Знаешь, обычно редко приезжают те, кто заявлен в афише. Кому на фиг нужно ваше Захолустье.
- Всё равно хочется сходить. 
- Ладно, я подумаю. Когда только, скажи.
- Сегодня.
Коломин прикинул, что можно в самом деле сходить, хоть он и не любил всяких таких столичных. После премьеры в театре сегодня был выходной и оставаться весь день в обществе Лианы Викторовны не хотелось.
Он вспомнил, что слышал про этот спектакль от кого-то из коллег — кажется они даже собирались в этот захолустный дом культуры и покупали билеты. Денис за спиной посмеивался — ведь сами были артистами, зачем платить большие деньги и смотреть на тех, кому повезло гораздо больше... Сам он никогда бы не пошёл за деньги — лучше в ресторан сходить, там хоть поесть можно. Вчера с Кариной они очень мило посидели, и он всё утро вспоминал каждое мгновение вчерашнего вечера. Но бесплатно можно было сходить и на спектакль.
Артист посмотрел наконец на часы — была уже половина первого и он, прислушиваясь, понял, что хозяйки нет дома. Пошёл на кухню сварить себе кофе. Телевизор он никогда не включал, если оставался один. В квартире было тихо, но ветер на улице завывал так сильно, что казалось он проникает сюда даже через закрытые окна. Какое-то странное дуновение ощущалось со всех сторон. Денис подошёл к одному окну, к другому, предполагая, что может Лиана забыла закрыть какое-нибудь из них. Но нет — всё было заперто наглухо. Тем не менее ветер гулял по кухне, комнатам и коридору...
Денису стало страшно — как в детстве, когда он выдумывал разных чудищ. Хотя теперь он давно вырос и знал — никаких таких чудищ не бывает. Тем не менее всё равно не мог избавиться от страха.
Заколыхались занавески... Артист захотел даже немедленно позвонить Лиане и узнать, где она, скоро ли придёт, но постеснялся выказывать свою слабость. Тогда он стал убеждать себя, что это вовсе не чудища. Подумал — кто же тогда это мог быть? Ангел? Какая-то высшая сила? Посыльный с небес, который потребует ответа за все его дела?.. В любом случае, он нашёл бы, что ответить. Ведь стремление даже всего человечества к гармонии и справедливости всегда было продуманной искусной игрой... Или может его хотели о чём-то предупредить? Сообщить что-то важное? Но Рита ждала его ответ и он не мог тянуть время дальше.
Перезвонил, сказал, что сегодня вечером согласен пойти с ней.
Тотчас упрекнул себя за своё недавнее беспокойство — прислушался к ветру и понял, что всё-таки в квартире бояться совсем нечего. А может просто ангел покинул его в этот момент...
С Ритой они договорились встретиться у входа в дом культуры. Она подробно объяснила, как найти это место и на каком транспорте лучше ехать. Денис равнодушно выслушал — он понял уже, что заблудиться в городе невозможно, хоть даже если захочется... Все маршруты трамваев, автобусов и такси ездили по одной дороге.

...Дом культуры, больше похожий на дворец, возвышался рядом с остановкой транспорта. Нарядные люди уже спешили туда — в основном выходя из своих автомобилей. Вечер сиял вовсе не светом уличных фонарей. Сияли бриллианты! Переливался люрекс вечерних платьев, поблескивали дорогие причёски, залитые мерцающим лаком... Прямо Бродвей, а не какое-то там Захолустье... Видимо ночь позволяла всем блистать одинаково.
Мелькали цветы в красивой фольге и без неё — Коломин позавидовал гастролёрам. Ведь явно не превзошли они талантом и красотой своих провинциальных коллег, а просто повезло. Или поднажали на кого-нибудь, чтобы повезло... И вот теперь им цветы, слава, деньги. Денис всегда возмущался смехотворной цене, по которой продавали билеты на спектакли в театрах, где он работал — заезжие знаменитости прибавили к этой сумме целый большой ноль. Но неужели они вправду были в десять раз лучше его? 
Рита стояла на ступеньках, высматривая знакомое лицо. Увидев Дениса, помахала рукой. Он не стал махать в ответ, присмотрелся — показалось, силуэт её как-то изменился. Она будто ссутулилась и чуть-чуть похудела... Вблизи заметил ещё другие признаки её нездоровья — даже косметика не могла скрыть их на лице.
- Что с тобой? Болеешь? - Спросил он.
Растерялся от своих интонаций, потому что в них прозвучала радость, а не сочувствие. Тотчас поспешил исправить оплошность — нахмурился, посерьёзнел.
- Вроде не болею, просто плохо себя чувствую, - ответила она.
У Коломина закружилась голова, кольнуло в груди...
Он понял — план работал, яд подействовал!
Мысли не получалось привести в порядок. Хоть злоумышленник и обрадовался, совсем не готов был к такому развороту событий. Пришло время действовать дальше! А он уже забыл все следующие пункты плана — давно не перечитывал свой блокнот...
Артист почувствовал, как задрожали руки — спрятал их в карман.
Неожиданные ощущения примешались вдруг к его восторгу — это были тревога и страх... Он остановился на миг, будто кто-то дёрнул его за рукав. Не человек, а что-то свыше — какая-то сила, которая исполняла мечты не только в награду, но и в наказание... Теперь сомневался, нужен ли этот риск, если рядом будет Карина и жизнь начнётся другая. Оглянулся, будто пытаясь понять, кто или что его останавливает.
...Вокруг блистали бриллианты, люрекс и женская красота... Коломин сразу отогнал от себя все сомнения. Разве могла быть жизнь без денег? И Карина не стала бы связывать свою судьбу с тем, у кого пустота в кармане. Только за вчерашний ужин с ней он оставил в ресторане половину своей зарплаты... Об этом вовсе не хотелось думать. Тем не менее вскоре, когда деньги закончатся совсем, задуматься о них придётся всё равно. В общем, раз уж теперь колёсико завертелось, оставалось только действовать.   
Рита смотрела на него в это время и улыбалась.
Коломин отвёл взгляд. Упрекнул себя в трусости и лени — ни то, ни другое было совсем не позволительно. Тогда он напомнил себе, кто он есть на самом деле. Акула! Акула, у которой есть цель... И которой никто не сможет помешать! Тотчас постарался сделать привычное добродушное выражение лица, даже подмигнул. Раскинул руки будто для дружеских объятий... Теперь акула уже не упустит жертву — теперь эта жертва должна будет умереть.      
- Чего задумался? Пойдём! - Сказала Рита и взяла его под руку.
- Переживаю за тебя. - Соврал он.
- Переживаешь? - Переспросила женщина, словно не понимая, о чём он.
Артист повернулся к ней лицом и теперь смело и твёрдо посмотрел в глаза.
- Если что, рассчитывай на мою помощь, - сказал он.
Со стороны могло даже показаться, что это от всей души.
- Хорошо. Но думаю, всё пустяки — пройдёт.
- Обязательно пройдёт. В любом случае, держи меня в курсе. 
Рита кивнула и потянула теперь спутника ко входу.
Денис подумал, что вовсе не кстати теперь им появляться на людях вместе. Тотчас издалека увидел своих коллег — будто все сговорились собраться тут в этот вечер... Слава пришёл с женой. Режиссёр — с компанией каких-то людей, видимо тоже из богемы. Даже прихромал Иголкин. Вот ведь попал — кто-нибудь да увидит. И уходить было поздно. Коломин поискал взглядом укрытие — увидел туалет. То, что нужно! Можно побыть там прямо до начала представления и войти в зал с последним звонком.
- Какие у нас места? - Спросил он у Риты.
Женщина заглянула, ответила.
- Я на минуточку в туалет, душно здесь, умоюсь, - сказал артист.
Прикинул, что если задержится в туалете сейчас надолго, а после ещё пойдёт туда во время антракта, это будет выглядеть и подозрительно, и смешно. Тогда решил сыграть, что тоже неважно себя чувствует — понятное дело, вчера ведь была премьера. Для этого применил старый хороший трюк, которому научился ещё в студенчестве — надолго задержал воздух в лёгких, после выдохнул и ещё какое-то время не дышал. Теперь лицо должно было покраснеть. Получилось правдоподобно — в ярком свете фойе Рита тотчас заметила его искусное недомогание.
- Туалет вот нам, - показала она рукой.
- Устал вчера, а сегодня не выспался, - пояснил артист на ходу.
Спутница его кивнула заботливо и с пониманием.
- Если задержусь, проходи в зал, - сказал ещё, и снова торопливым взглядом окинул фойе.
Никаких знакомый на своём пути не увидел.
- Кстати, где твой друг? - Спросил у Риты, будто только что вспомнил про его существование. - Почему не пошла сегодня с ним? 
- Мы поссорились, - ответила она.
- Вот как. Из-за чего?
- Из-за ерунды.
- Что же, так и бывает — ссорятся всегда исключительно из-за ерунды.
Скрывшись за дверью туалета, Коломин посмотрел на часы — до третьего звонка оставалось десять минут... Мысли метались в голове, раздражая, хуже назойливых мух.
Удивительно как-то всё обернулось — прямо склеилось, как надо. Даже друг у Риты перестал быть помехой. В общем — жертва теперь точно попалась и уже никуда не смогла бы уйти. После спектакля предстояло всё спланировать окончательно. Пока же — обхаживать Риту, чтобы ничего не заподозрила... Думая так, артист немного побрызгал водой лицо — будто по-правде только умылся. На самом деле умываться сейчас не стал бы ни в коем случае — все изъяны его кожи ловко прикрывал тональный крем. 
Вот подали второй звонок...
Денис радовался, радовался и ещё раз радовался... Прямо козырные карты одну за другой подкидывала ему судьба. Оставалось только играть ими и выигрыш был обеспечен. Хотя такое везение почему-то чуточку настораживало — ведь в жизни все на самом деле играли по другим правилам, и они были далеко не такими, как у карточного дурака.
Артист расчесал волосы и тоже немного смочил их — они заблестели ещё красивее. С гордостью ещё постоял у зеркала, приосанился. Понимал — до красавца ему далеко. Но ведь сколько всяких красавцев ходило по улицам! Они не были артистами, никто не платил им за удовольствие полюбоваться их красотой — на них в лучшем случае подольше задерживали взгляд. А ему платили! Наверно внешность всё же ценилась не слишком высоко в сравнении с другими качествами — так убеждал себя Денис, стараясь не думать о недостатках. Важнее он считал шарм, которым точно обладал, и талант. И было ему всё равно, что думали по этому поводу другие люди.
Появился он в зале как и планировал — точь-в-точь с третьим звонком.
Зажмурился... Как-то всё вокруг сияло совсем неестественно. Приглядевшись, понял, что это вовсе не погрешности освещения сцены. Нелепым дурацким мерцанием переливается зал, и то, что торжественно блестело в роскоши ночи за пределами помещения, теперь обратилось в нелепую вычурность провинциальной безвкусицы. «Одним словом — Захолустье», - подумал Коломин, крадучись продвигаясь к своему месту. В расположении рядов вошедший ориентировался хорошо, потому что все зрительные места во всех театрах и домах культуры располагались одинаково.    
- Что так долго? - Шепнула Рита.
Занавес уже поднялся и несколько актёров появились на сцене.
- Тихо, не шепчись, смотри, - отозвался Денис.
Они стали смотреть.
Рита облокотилась на спинку своего кресла — спутник её заметил это, догадался, что самочувствие жертвы явно гораздо хуже, чем кажется с первого взгляда. Сама женщина ещё не была напугана состоянием своего здоровья — ведь разве будет кто при малейшем недомогании думать о смерти... Коломин взял Риту за руку, почувствовал, какая она холодная и влажная. Но в зале было не холодно и платье на женщине было из тёплого трикотажа.   
- Замёрзла? - Спросил он.
- Да. Очень. Вообще дрожу. - Отвечала она. - На улице даже не мёрзла, пока тебя ждала. А села и согреться не могу.
На сцене происходило интересное.
Зрители увлечённо смотрели и не шушукались, так что Денис больше не заговаривал со своей спутницей. Но ему было не до представления... Он прикинул, что судя по состоянию Риты, яда на самом деле она получила достаточно — в самый раз, чтобы теперь медленно умирать. Добавлять больше не следовало — разве что в крайнем случае. А крайний случай подразумевал немедленное убийство. Ведь она могла запаниковать. Или в какой-то момент догадаться обо всём. В таком случае конечно лучше было от неё избавиться. Главное, чтобы к этому времени она успела продать квартиру. А уж с деньгами он бы разобрался — нашёл бы способ подобраться к ним. Пока же оставалось не упускать жертву из виду — всеми силами добиваться ещё большего её доверия.
Артист представлял весь мир у своих ног — аплодисменты, афиши, гастроли!..
...Не готов был он, выбирая профессию, столкнуться с такой жестокой конкуренцией... Хотя на самом деле замечал — мир никого не баловал своим вниманием. Мир был высокомерен и придирчив, к талантам относился с небрежностью и насмешкой. Но с этим можно было смириться вполне. А после усвоить правила этого мира и самому стать таким, как требовал этот мир — завистливым, жадным и беспощадным. Хотя многое из этой программы Денис уже усвоил на высший бал — легко подстроился под все строгие требования и стал органичной частью жестокой современности... Или может он сам тоже был отравлен — и это мир подлил ему яду, сделав жестоким, алчным и беспринципным...
   
- Я тебя провожу, - заботливо предложил он Рите после спектакля.
Одним из первых, не став участником бурных оваций, он побежал за одеждой в гардероб... Тут и попался. Вздрогнул, услышав голос своего режиссёра. 
- Возьми моё пальто тоже, - сказал тот и протянул номерок.
Денис услужливо кивнул. Стал быстро соображать, что бы такое соврать в крайнем случае.   
- Симпатичная у тебя спутница, - сказал режиссёр.
Вот и оказалось, что напрасно сидел столько времени в туалете — разве можно было остаться незамеченным, находясь в одном помещении, когда все друг у друга на виду.
- Это просто случайная знакомая, - поспешил ответить Денис, рассчитывая, что режиссёр не придаст значения этой встрече.             
- Понятно. Настя тебе больше подходит. - Заметил тот.
Коломин просиял как умел широко и добродушно — так он научился когда-то давно в другом городе, играя в комедийном спектакле. Режиссёр похлопал Дениса по плечу и поблагодарил за пальто. 
- С Настей у нас любовь, - соврал артист.
Казалось, режиссёр поверил и даже обрадовался. А может тоже сфальшивил. Но это было не важно.
...До самого дома, где жила Рита, Коломин вёл свою спутницу под руку.
Она устала и чувствовала теперь себя совсем плохо. Сам он перестал прикидываться уставшим: Рите было всё равно, кто с ней идёт и в каком состоянии. Её покачивало и она запиналась, будто с трудом различала дорогу или может ощущала тяжесть в ногах. Злоумышленник прикинул, что через неделю-другую жертве станет ещё хуже. Наверняка уже сильно нарушилось кровообращение, с перебоями работали почки и печень. В медицине артист разбирался хорошо, считал это необходимым хотя бы даже для собственной безопасности. Да и для воплощения своих замыслов многое могло пригодиться.   
- Звони мне в любое время, - сказал он Рите возле её дома.
Она кивнула едва-едва и почему-то медлила, не хотела заходить в подъезд.
Снова полил дождь и Коломин открыл зонт. Жертва его прижалась доверчиво и с любовью. Так они простояли молча какое-то время.
Может быть надо было поговорить о спектакле, но Коломину нечего было сказать — он не считал других актёров достойными похвалы или любых своих слов. Каждый раз, видя превосходную игру и великолепие декораций, он проникался увиденным основательно, так что начинал понимать, какой большой и непостижимый этот мир и как непросто добиваться в нём своих целей. Все тоже всегда устремляются к лучшему. Но этого лучшего может на всех не хватить. Наверное потому его и бывает так мало. Чтобы только самые-самые побеждали в отчаянной борьбе... Тогда он забеспокоился, понимая, что нельзя медлить... Тут ему пришло сообщение от Лианы Викторовны — она спрашивала, что приготовить на ужин. Он любезно ответил, что рад будет любому её блюду — ведь она очень вкусно готовит. 
- Кто пишет? - Спросила Рита.
Неожиданные настороженные нотки, которые артист тотчас узнал, прозвучали в её голосе. Удивился — неужели в таком состоянии женщина могла ревновать?.. В первую очередь ей нужно было сейчас думать о том, как выздороветь и выжить. Значит точно не не боялась смерти...
- Это мама, - с искусной нежностью в голосе отозвался Денис.
Рита будто не поняла, посмотрела холодным взглядом.
- Я последнее время очень быстро устаю, - пояснила она.   
«Потому что для тебя это время действительно последнее», - подумал артист.
- Что пишет мама? - Спросила вдруг его жертва, будто теперь только услышала, что он сказал.
- Передаёт тебе привет, - улыбнулся он.
- Ты ей рассказывал про меня?
- Разумеется. Ты же моя подруга.
В этот момент Денис испытал какое-то странное ощущение — будто фразу эту уже говорил кому-то и кто-то задавал ему такой же вопрос. Неужели он не в первый раз передавал привет от мамы? Кому, если не Рите? Прямо сейчас он хотел бы заглянуть в свой блокнот, но больше не носил его с собой... Теперь следовало опять записывать каждое слово — не хватало всё перепутать и ошибиться всерьёз. 
- Тоже привет передай от меня своей маме, - сказала Рита.
- Передам. А ты звони, если совсем расхвораешься. - Сказал артист. - Нужно будет, помогу. Я хорошо ориентируюсь в столице и поеду с тобой, если надумаешь ехать к лучшим врачам.
- Надеюсь, обойдётся.
- Я тоже надеюсь, но всё же не забывай, что у тебя есть заботливый друг Денис.
Он улыбнулся, ободряюще кивнул и обнял эту растерянную дрожавшую женщину как умел нежно — точнее, настолько красиво и чутко, как опять-таки научился в одной из своих давнишних ролей.
- Ты хороший артист, - засмеялась она вдруг.
Коломин вздрогнул и отстранился. Не знал, как реагировать на её слова и что она хотела сказать. Заподозрила фальшь?   
- Пригласи меня когда-нибудь на свой спектакль, - попросила Рита.
- Приглашу, - пообещал Денис и поцеловал её в щёку.   

Придя домой, он принялся торопливо строчить обо всём в секретном блокноте.
- Мальчик мой, ты там наверно стихи сочиняешь? - Прокричала Лиана Викторовна.
Она переживала, что ужин давно переварился и теперь остывает.
Денис не любил, когда его называли мальчиком, у него и так по этому поводу был нешуточный комплекс, какой бывает наверное у всех людей невысокого роста и щуплого телосложения. Артист поднял голову и увидел Лиану рядом с собой — она пыталась прочитать через его плечо написанное только что. Торопливо он закрыл блокнот.
- Стихи, стихи, - закивал, смущаясь, - только не надо подсматривать, так  вдохновение исчезнет. А ужин я и холодный съем.
Лиана тоже смутилась, ушла на кухню.. Может даже поверила, что правда сочинял он что-то возвышенное и романтичное...
На самом деле Денис боялся упустить малейшие детали встречи с Ритой — знал, что пройдёт время и он забудет большую часть разговоров. Но теперь, когда события начали развиваться всерьёз, нужно было учитывать любые мелочи — всё могло повлиять на их ход.
Расписывать свои планы он пока не стал, потому что действительно хотелось есть, да и стихи наверняка нелепо было слагать так долго. Спрятал блокнот. Прикинул, надёжный ли тайник. Лиана ведь могла теперь попытаться его найти, раз так вот заинтересовалась писаниной. Правда надо было на скорую руку переписать откуда-нибудь стихи и подбросить ей — пусть читает. Да ещё про любовь выбрать... Коломин усмехнулся. Ему уже хотелось поскорее начать действовать...
На кухне артист ненадолго замер над полной тарелкой тушёных с мясом овощей. А потом приступил к главному.   
- Невеста моя чуть приболела, - сказал он Лиане.
Всем видом показал, как сильно огорчён.
- В такую погоду не мудрено, - отозвалась хозяйка.
- Да, и погода виновата, и болезни разные бывают, - согласился он, - подбодрить бы её немного, да не знаю как. Всё уже сделал, что мог.
- Значит, пришла пора представиться мне твоей мамой? - Лиана подмигнула.
Денису не понравилось это подмигивание — слишком уж откровенный намёк на близость проскользнул в нём. Но в следующую минуту он расслабился, понял — показалось.
- Позвонили бы ей, поболтали обо мне, - продолжил он.
- Ой, да запросто! - Воскликнула Лиана.
Видимо ей представлялось чрезвычайно увлекательным принимать участие в жизни артиста.
Тогда чтобы не откладывать затею, он протянул ей свой телефон.
- Я вставил другой номер, не местный, есть у меня такой запасной, у себя на родине покупал, так что получится, будто звонят оттуда, - пояснил он.
- Из Казахстана?
- Ну, да. 
- Как всё предусмотрено, - удивилась женщина, - напомни, как зовут твою подругу?
- Рита, - прошептал Денис.
В телефоне уже раздались гудки, так что она могла в любой момент ответить.
Отсчитал секунды — раз, два... И вот заветное «Алло».   
Лиана Викторовна слегка смутилась, может не ожидала, что ответят так сразу, а может в пылу и суматохе разговора со своим жильцом не подготовила заранее, что будет говорить. Однако сообразила быстро.
- Здравствуй, Рита! - Сказала она. - Мы ещё не знакомы, но я очень хочу с тобой познакомиться.
- Да, да, я слушаю, - повторял голос в телефоне совсем тихо.
Может просто связь была плохая.
- Я мама Дениса Коломина, - представилась Лиана.
Теперь она покраснела — но голос звучал уверенно. Даже какая-то гордость, бравада появились в интонациях. Денис почувствовал, что весьма польщён — наверняка барышне взаправду вдруг очень захотелось иметь такого вот сына, как он, вместо сидевшего за решёткой. 
- Ой, Лиана Викторовна! Как неожиданно, а я смотрю — номер не местный! - Защебетала Рита.
Лиана растерялась, повернулась к Денису лицом...
Их взгляды встретились и чрезвычайное удивление она не смогла скрыть. Видимо не ожидала, что он уже говорил с Ритой о ней, и даже представил по имени. 
- Беспокоюсь, как там Денис, как у вас отношения, - продолжала говорить его хозяйка.
Артист подумал, что сообщница из неё получилась великолепная. Не зря видимо она любила театр — может даже сама когда-нибудь играла давным-давно. Рита что-то щебетала ещё, но Денис больше не слушал — уверился, подставная родственница не подведёт. Всё же про отношения надо было как-то иначе — а то гляди и о свадьбе речь заведут... Хотя пусть болтают о чём угодно! Разговор и есть разговор. По крайней мере Рита станет теперь доверять ему ещё больше.
- Хотелось бы даже увидеться, поболтать за чашечкой чая, - мило любезничала Лиана, - надеюсь, когда-нибудь и случится такая встреча.
Артист замахал своей сообщнице, давая понять, что она перебарщивает и пора заканчивать разговор. Говорившая поняла эти жесты, кивнула. Тотчас стала прощаться и пожелала своей собеседнице скорейшего выздоровления. Та видимо удивилась такой осведомлённости.
- Я знаю всё о самой близкой подруге моего сына, - пояснила напоследок Лиана.
Едва этот нелепый разговор закончился, Коломин зааплодировал. 
- Браво! - Воскликнул он. - Вам бы в театре выступать!
Несмотря на множество своих недостатков, он обладал одним занятным качеством — безошибочно нащупывал слабинки в людях. После — применял их с пользой. С комплиментом для Лианы тоже не ошибся — она просияла от похвалы.
- У меня театральное образование, - призналась она, - только нигде не довелось выступать.
- Ещё не поздно! - Подхватил артист. - Я могу поговорить с режиссёром, договориться на следующий театральный сезон. Если будет роль пожилой дамы, то она будет ваша — обещаю.
Лиана выслушала это, замерев от счастья.
В завершение своих слов Денис поцеловал ей руку, как великой актрисой, красивой, талантливой, перед которой преклоняется весь мир. Однако тотчас уловил запах лука и сливочного масла — так пахла её рука. Коломину захотелось немедленно помыть губы, но пришлось потерпеть. Теперь он охотно и запросто мог разбрасывать обещания — всё равно выполнять их не придётся. Через несколько месяцев он будет уже далеко отсюда — новый театральный сезон начнётся без него.
Глаза слушавшей его барышни ещё долго искрились от лестных слов, она приосанилась и смотрела на своего жильца с благоговением. Артисту стало даже жаль её чуть-чуть — зная по себе, что такое амбиции, он сочувствовал людям, которые тоже их испытывали.
* * *
Ночи, наступившей после этого насыщенного событиями для, Коломин порадовался особенно — он наконец остался наедине с собой и мог вдоволь поразмышлять. Решил, что пока всё шло гладко и похвалил себя — ничего он не сделал лишнего или неправильного. Если и дальше пойдёт так, примерно через месяц он свалит из этого угрюмого Захолусться. Уедет в нарядную, шумную Москву, где множество перспектив, возможностей и шансов... А не повезёт, тогда махнёт заграницу — но туда уже  с настоящей, родной мамой... 
Подремав несколько часов, артист больше не мог спать.
Необычайно сильное возбуждение будоражило и будило. То вдруг начинало знобить и тогда он натягивал на себя одеяло. С усилием закрывал глаза, но тотчас вздрагивал, просыпался весь мокрый от пота. Пытался успокоить себя какой-нибудь смешной скороговоркой, но только сильней прогонял сон. Теперь понимал, как сложно и рискованно быть преступником — не зря все преступления всегда на слуху: про них снимают фильмы, пишут книги. Ведь в самом деле, преступники — великие люди! А все чувства, которые охватывают их — поистине космос... Всем обычным людям в бытовых ситуациях никогда не испытать ничего подобного.
Денис лежал в темноте и всё думал, думал...
Слышал, как храпит в соседней комнате его хозяйка...
Слышал, как дождь то льёт сильнее, то затихает совсем...
Изобретал способы, как много всего полезного и выгодного получить из всех своих жизненный ситуаций... Он и при других обстоятельствах думал бы так же — просто всегда и во всём старался выжать из каждой встречи и каждого происходящего момента как можно больше. Или даже всё, что там было, как из лимона — до последней капли. Никогда прежде Коломин не тратил время впустую, не сидел сложа руки — всегда что-то делал для будущего. Или будто готовился для какой-то самой важной в своей жизни борьбы. А ещё понимал — теперь как раз и настало то заветное, что он ждал... В темноте, подсвечивая фонариком, он перечитывал своё план. Восхищался — все пункты до гениальности логично вытекали один из другого.
Ещё он думал про осень.
Никогда прежде не любил это грустное время года и никогда не представлял даже, насколько осень может быть мрачной. Теперь вот узнал — в этом Захолустье. Тем не менее дождь и эта бесконечная мгла с моросящим дождём хорошо успокаивала его бурный нрав. А само Захолустье, это милое забытое миром местечко, будто способствовало совершению всех его тёмных дел. Такой гармонии и такого спокойствия артист не испытывал нигде прежде. Он понимал — будь обстановка чуть-чуть иной, может быть динамичней или напряжённей, нервы у него сдали бы давным-давно. Тогда он сделал бы какой-нибудь неверный шаг... Может запаниковал бы и уехал.
Как старался он прежде запоминать каждый уходящий день — стремился к новым ярким впечатлениям! Теперь все эти усилия выглядели смешно и артист понимал — вовсе не надо напрягать память. Ведь всё незабываемое запомнится само! А прочее и не стоит хранить в своей памяти... Вот наконец его жизнь расцветилась особенными красками... Он с умилением вспоминал себя ребёнком, плакавшим оттого, что для рисования у него только один белый мел. Будь он и тогда посмелей, забрал бы себе и красный, и жёлтый у какого-нибудь недотёпы. Ещё вспоминал разных людей, которые теперь благоговели перед ним — понимал, став смелей, он стал ещё и сильным. А смелые и сильные всегда вызывали восхищение.
Коломин принялся представлять, как могут развиваться события дальше.
Хоть и мучили порой тревожные сомнения, хоть бдительное сознание и напоминало всякий раз о возможном разоблачении — об этом он старался не думать. Знал, только веря в победу, можно победить. Ещё раз напомнил себе свой боевой девиз. Повторял его теперь вслух, полушёпотом, не боясь, что Лиана может услышать... Хозяйка его продолжала храпеть и артист представлял, как полуоткрыт её беззубый рот и морщинистые губы причмокивают, испуская слюну — поморщился... «Я акула, у меня есть цель и ничто не сможет мне помешать», - повторил он в очередной раз.
До рассвета было ещё далеко, и он пролистав свои записи в блокноте, открыл чистые страницы. Подумал, что предрассветные часы лучше всего подходят для грандиозных планов. Принялся записывать всё, что приходило в голову...
Прежде артисту частенько доводилось влиять на людей не только с помощью слов и своего артистического обаяния, но и разными другими способами, не столь доступными обычным людям. Он увлекался магией и техниками гипноза. Считал — одними уговорами многого не добьёшься. Вот так и оказалось — с помощью магии удалось разлучить Риту с другом. А теперь оставалось вплотную заняться гипнозом и заставить жертву продать квартиру. Злоумышленник понемногу уже подготовил к этому её мозг — конечно она не догадывалась и пропускала мимо ушей все его слова, казавшиеся нелепыми и неуместными. Но он понимал в них смысл. Для достижения главной цели теперь требовалось усилить воздействие в десятки раз.
Отделяя один пункт от другого, Коломин торопливо делал записи.
Две самые главные мысли с этого дня предстояло внушать Рите: первое, что ей необходимо продать квартиру, потому что её ситуация со здоровьем серьёзная и требуются большие деньги на лечение, и второе, что он сможет ей помочь организовать поездку к лучшим врачам и все деньги до этого времени должны находиться у него...
Стоило ему замешкается и по каким-то причинам не покинуть город до того момента, как жертва запаникует, могло всё обернуться глобальными проблемами и разговорами с полиций. Но артист продумал и этот вариант — решил в таком случае выставить жертву сумасшедшей и упорно отрицать своё знакомство с ней...
Конечно, Рита в любом случае забьет тревогу, когда поймёт, что он сбежал, прихватив её денежки. Но если очень постараться, до этого может не дойти... Яд, яд и ещё раз яд — вот с помощью чего можно было править людьми. И может даже целым миром.   
План показался артисту гениальным — ни один сыщик не раскусит. А если в чём и заподозрят, не смогут ничего доказать. Просто жертва большую часть преступного плана будет выполнять сама, а он, как искусный кукловод, станет направлять её... Во многих ситуациях, как замечал злоумышленник, люди губят себя сами. А после ищут виноватых везде и всюду. Он решил использовать эту самую серьёзную ошибку человечества. Ему лишь оставалось сосредоточиться — второго шанса судьба уже не дала бы. Да и этот шанс он разглядел случайно...
Теперь благодарил судьбу — изо дня в день. 
* * *
Вскоре Коломин позвонил Рите — спросил о здоровье.
Хотел поскорее увидеться с ней снова — так задумано было по плану. Пора ведь было уже в конце концов продавать квартиру — или жертва могла умереть внезапно, а он остаться без денег. 
Голос Риты звучал слабо, однако она старалась говорить бодро и не жаловалась на плохое самочувствие. Заметив, что погода неожиданно наладилась после длительного раннего похолодания, сама предложила прогуляться. Артист охотно согласился, тоже думал — больше таких солнечных, тёплых дней перед зимой не дождёшься.
...Недавно выпавший снег растаял весь, асфальт стал совсем сухим и листья тоже высохли — теперь шуршали под ногами как в бабье лето. По дороге, направляясь в условленное место встречи, Денис заскочил в туристическое агентство, поинтересовался вылетами в Европу и условием оформления визы — не терпелось ему уже поскорее спланировать, как он потратит денежки, если вдруг передумает ехать в Москву. Или если в Москве не возьмут сниматься ни в какой фильм... Вежливые сотрудницы фирмы показали яркий каталог: Европа тоже пестрела осенним разноцветьем, но та, другая осень казалась совсем иной — сдержанной, таинственной и романтичной. Особенно зацепила картинка октябрьской Праги — прямо тотчас захотелось всё бросить и уехать туда. Деньги, деньги и ещё раз деньги требовались для этого. Немалые!
С этими мыслями он пришёл на встречу с Ритой, вдали рассмотрел женский силуэт.
            
- Это и есть наверно запоздалое бабье лето, - сказала женщина, когда они встретились.
- Где будем гулять? - Спросил Денис.
Он рассмотрел её побледневшее лицо с припухшими веками.
- А где ты хочешь?
- Я не знаю ваших достопримечательностей, поэтому выбирай сама.
- Ах, достопримечательности тебе нужны! Слово-то какое нашёл! В музей тебя может сводить?
- Нет, в музей не надо. Покажи лучше какие-нибудь красоты природы.
- Да у нас в Захолустье куда ни глянь — везде красота.
- Согласен.
- Есть тут место одно, недалеко, но дорога трудная — в гору и сильно каменистая, зато вид обалденный, большая часть города как на ладони.
- Пошли.
Конечно по плохой дороге идти не хотелось — было жаль обувь и ноги. Однако для сеанса внушения лучше всего подходило безлюдное место, тихое и спокойное...
Они прошли ещё совсем не много, когда артист другим взглядом окинул Захолустье. Понял — красоты здесь ничуть не уступают Пражским. Может поэтому люди и не уезжали отсюда — их бедности противостояла эта красота. Хотя в этой красоте ощущался какой-то надлом, трагизм, так что Коломин предположил — не один он творит здесь свои тёмные дела.
Вообще артист редко ходил пешком и потому быстро устал. Искоса посматривал на Риту, беспокоился, дойдёт ли обратно. Однако женщина шла уверенной походкой. Разрумянилась, вспотела, но сдаваться не собиралась. Он размышлял, как бы лучше завести разговор и о чём таком поговорить, чтобы плавно перейти к нужным темам. Куда бы ни бросил взгляд, сразу переносился мысленно в другую осень — в пражскую, в московскую... Не зря ведь говорят — когда человеком владеет одна мысль, он находит её во всём.
Интересно было теперь Коломину, какая мысль владеет Ритой...
Он умолял судьбу, чтобы женщина заговорила о чём-нибудь, связанном с деньгами и поездками. Умолял, чтобы жертва сама помогла ему до конца совершить преступление.
- Знаешь, я замечаю, люди не умеют благодарить судьбу, - сказала она.
Денис посмотрел внимательно, пытаясь определить, что говорившая подразумевает под этим.
- Благодарить судьбу не так просто, - отозвался он.
Разговор начался неожиданно и в общем мог привести к чему угодно. 
- Наверно я заболела, потому что о многом просила и многое получала.
- Кого просила?
- Свою судьбу.
Артист нахмурился, соображая, насколько здраво рассуждает его спутница. Прикинул, как повести разговор в нужное русло. 
- Откуда такие мысли? - Спросил, чтобы просто не молчать.
- Мне кажется, судьба от меня отвернулась! До этого всё было удачно и хорошо. Я думала — навсегда. Не благодарила... Но если поблагодарить судьбу сейчас, может она меня простит? Может всё снова будет хорошо? И я быстрее выздоровею? Как считаешь?
- По-твоему, я должен знать?
- А разве нет? Ты ведь рассказывал мне про космос и высшие силы!
Вздрогнув от такого неожиданного её заявления, артист остановился.
Никак он не мог вспомнить, когда говорил ей о чём-либо подобном. Как и при каких обстоятельствах? Может ещё о чём проболтался и забыл... Или Рита умела читать мысли? Или всё же основательно изучила записи в блокноте?
Волнение охватило его вдруг, точно такое, какое охватывает опаздывающих на поезд — он даже будто услышал этот тревожный гудок отъезжающего состава, отправление которого объявили прямо сейчас. Внутри что-то вздрагивало с новой силой — так просто не могло бы вздрогнуть тело. Денис догадался, что это вздрогнула его душа. Или какая-то вена, натянутая в сердце до предела, получила наконец сигнал из космоса...   
- Да, ты права, всех надо благодарить, - сказал он торопливо.
- Но как? Как? - Задавала один и тот же вопрос Рита.
- Продай квартиру, раздай деньги бедным, - выпалил он.
Она засмеялась — так громко, будто услышала смешной анекдот. 
- Может ещё что-нибудь продать? - Переспросила сквозь смех.
- Можно ещё. Дачу, например. И все сбережения тоже нужно раздать.
Вдруг Рита резко оборвала смех и больше не спросила ни о чём.
Дальше они пошли молча.
Коломину переживал — о чём могла сейчас думать его спутница и почему она замолчала?.. Может, вправду заинтересовалась его советом? Или что-то заподозрила?.. Молча они прошли большую часть дороги и теперь приближались к самой вершине горы. Здесь уже начинался лес. 
- Это и есть Таганай? - Спросил артист.
- Нет, до Таганая далеко. - Отозвалась Рита.
- Как же тогда называется это место?
Они остановились и артист внимательно всмотрелся в лицо своей жертвы.
Она отстранёно разглядывала что-то вдали... Артисту окружающие красоты понравились не настолько, как он ожидал — наверняка летом здесь было намного красивее. Сейчас листья все почти облетели, остались одни голые стволы, да кое-где — усыпанные ягодами кусты рябины. Коломин подумал, что в Москве да и в Европе листья наверно ещё не облетели. И вся Москва сейчас точно красная от рябины и ещё может от клёнов... 
- Считаешь, у каждого места должно быть своё название? - Спросила Рита.
Женщина явно о чём-то думала и её грустные интонации Дениса насторожили. Уж слишком они переменились как-то вдруг. Навряд ли она устала — по походке было не заметно.   
- Я заметил уже, в вашем Захолустье все горы называют своими именами, - оживлённо произнёс Денис, рассчитывая, что его бодрый тон будет заразительным.
- Если тебя интересует география, то это начало хребта Уреньга, - ответила Рита.
- У-рень-га... Прикольно звучит. - Усмехнулся артист. 
Он задумчиво посмотрел во все стороны.
Снял шапку, потому что даже волосы вспотели от ходьбы. Ветер тотчас взъерошил их и приятное чувство появилось в сердце. Может такое испытывали все, кто бывал в горах, а может к этому примешалось ещё предчувствие грандиозных свершений — богатства и славы.
На миг Денису показалось, что он уже был здесь когда-то и вот так же любовался панорамой города... Может нахлынуло что-то из воспоминаний — ведь небольшие города по сути походили друг на друга. И жители их тоже были похожими — все как один недалёкие и прямодушные. Все они старались для приезжего артиста, верили ему и думали, что он останется в их городе навсегда. Да он и остался бы давно где-нибудь! Часто ощущал такой порыв в глубине сердца. Но каждый раз сам этот порыв старательно заглушал. Ведь мир, такой огромным, манил соблазнами и перспективами... Да и людей вокруг следовало почаще менять: одним человеком всю жизнь не будешь пользоваться — чужое терпение и желание помогать быстро иссякает... А не пользоваться артист не мог. Ведь у всех было всё, так он замечал. Но его судьба почему-то всегда несправедливо обделяла.
- Красивый у вас город... Захолустье... - Медленно проговорил он, кидая взгляд из стороны в сторону.
- Всем приезжим нравится, - гордо похвастала Рита.
- А не приезжим разве не нравится? - Переспросил Денис.
Женщина засмеялась.
- Это особенное место, - шёпотом продолжала она.
И вдруг таинственно замолчала, будто ожидая расспросов.
Артист догадался об этом и решил поддержать интригу.
- В чём же его особенность? - Спросил он.
- Здесь можно загадывать желания, - ответила Рита.
- Любые?
- Какие угодно!
- И что будет потом?
- А потом они исполнятся!
- Правда?
- Клянусь!
Два человека, стоявшие под тонкими ветвями обнажённых берёз, посмотрели друг на друга — взгляд каждого скрывал своё желание и свой секрет. Но казалось — оба верили в чудеса, волшебство и в исполняющиеся мечты... 
- Ты уже загадывала что-нибудь? - Поинтересовался Денис.
- Желание должно быть только одно — самое главное в жизни, - пояснила Рита.
Артист кивнул.
- Можно просто загадать и всё? - Уточнил он.
- Разумеется. А как иначе?
- Ну, может потереть какой-нибудь камень или обнять берёзу, - пошутил он.
- Нет, ничего не надо. Уреньга — гора особенная, здесь не от камней и деревьев сила, а из самых недр. Ритуал происходит, когда поднимаешься сюда. 
- Ритуал?
- Да! После можно смело загадывать желание! 
- Хорошо, тогда я уже загадал. - Сообщил Денис.
- Так быстро?
- А как же — самое заветное всегда в сердце. Чего тут думать. 
- Знаменитым хочешь стать?
- Хочу! И обязательно стану! Но для этого нужна удача. Вот я и попросил, чтобы повезло.
- Не боишься говорить о загаданном?
- А чего бояться? Ты ведь обещаешь — всё сбудется. Я верю тебе. Но если не сбудется, тогда... Тогда...
- Что тогда? - Засмеялась женщина.
- Тогда ты продашь квартиру, дачу и все деньги отдашь мне, - так же смеясь сказал артист.
Реакция Риты на этот раз была схожа с предыдущей — она перестала смеяться и замолчала. Посмотрела куда-то вдаль, а после взглянула на своего спутника с недоумением и неподдельной серьёзностью... Он тотчас тоже оборвал свой смех, попытался заговорить на другую тему. Только слова не шли на ум, будто в головных извилинах наступил какой-то сбой.
Растерявшись, Коломин не знал, что предпринять, понимал — переборщил.
Женщина упорно больше не вступала в разговор — явно недопустимое подозрение закралось к ней. Артисту оставался последний способ восстановить связь — рассмешить, он это умел. Рассказал анекдот — впустую...
Тогда он слегка приобнял Риту. Она поддалась и расслабилась.      
- Я вижу, ты утомилась, - сказал негромко. - Проводить до дома? Или присядем где-нибудь здесь?
Но ни поваленных деревьев, ни тем более лавочек нигде не было.
- Можно спуститься до ближайших улиц, - предложил артист. 
- Нет, лучше домой, - сказала Рита.
У Коломина оставалось совсем немного времени, чтобы исправить свою ошибку.
В несколько секунд он перебрал в памяти всевозможные сценические приёмы. Решил — подойдёт клоунада. Погримасничал, покривлялся... Женщина в самом деле развеселилась и вскоре настроение у неё стало таким же хорошим, как было в начале прогулки. 
- Я вообще люблю пошутить, - добавил он уже без смеха, - весёлый я человек.
- А почему у тебя роли в театре не смешные?
- Такие дают. Где будем гулять в следующий раз?
Ожидая ответ на этот вопрос, Денис затаил дыхание. Женщина могла согласиться, а могла сразу сказать, что следующего раза не будет. Но могла и слукавить — обмануть. На миг она задумалась — теперь на её лице появилась усталость. Злоумышленнику это было на руку — усталый человек понимал значительно хуже, пропускал главное или вовсе забывал. 
- Можно будет сходить к пруду или на колокольню, - сказала Рита.
Коломин ликовал.
- Отлично! Договорились! - Подхватил он. - Я слышал, там красиво, но не бывал. Сейчас может перекусим в кафе?
- Нет, я лучше дома поем, а ты как хочешь. К себе не зову, у меня нет ничего приготовленного для гостей.
- Не страшно. Поем где-нибудь.   
Оставшуюся часть пути они опять молчали. И вовсе не потому что не о чем было говорить... Просто в тишине, как им казалось, разговаривает кто-то другой. Два человека, спускаясь к городу, не могли понять, откуда раздаётся этот таинственный шёпот — не могли догадаться, что это Осень и Захолустье разговаривают между собой... Люди не поняли бы этот разговор, но явно не о бытовых пустяках шла речь. Наверняка о великом и важном. О мире, в котором полно было всяческого захолустья, и об осени, которая неизбежно приходит даже в такие забытые миром закутки...
               
- Ой, совсем забыла! - Воскликнула Рита, когда они уже попрощались и женщина подошла к двери подъезда.
- Что такое? - Насторожился Денис.
- Мне звонила твоя мама, расспрашивала, как у тебя дела.
Артист постарался нахмуриться, будто новость такую не ожидал. 
- Да, мама у меня заботливая, - вздохнув, сказал он, - всегда переживает, всем звонит. Она не очень тебя побеспокоила?
- Что ты! Всё хорошо. Передавай ей привет. Она у тебя очень милая.
- Маму я люблю. Она у меня правда замечательная.
Рита улыбнулась.
Теперь её улыбка показалась артисту вполне настоящей. По всему было видно — жертва снова ему доверяет и не выискивает подвоха.
На этом они попрощались...
Денис, едва завернув за угол дома, отыскал лавочку и принялся записывать все моменты этой встречи в свой блокнот...
Совершённая им ошибка не выходила из головы. Нельзя было так торопить события. Но увы — уже ничего не исправить. Хотя он постарался сгладить неловкость, как только мог. Оставалось надеяться, что Рита забудет все его настойчивые уговоры. С другой стороны — если забудет, она ведь не станет продавать квартиру... Коломин понимал, что заварил кашу основательно. И сам запутался, пытаясь разобраться, что к чему. Решил дальше склонять жертву к продаже имущества не так навязчиво. На руку ему сейчас был только этот звонок, который подстроили они с Лианой Викторовной... В общем, следовало держаться взятого направления. И верить в успех. Ведь на самом деле он — акула, у него есть цель и ничто не сможет ему помешать... 
В то же время вторую ошибку он уже не мог позволить себе.
О Рите злоумышленник думал снова и снова, убеждался всё больше — она точно в его руках. Смекнул, что ласка и юмор подействовали положительно. Теперь оставалось совсем чуть-чуть и можно будет вцепиться в добычу мёртвой хваткой... Большую часть невозможного артист Денис Коломин уже совершил. Это было вовсе не сложно. Так наверно и всегда — преступление занимает считанные секунды. Но важны последствия, ради которых оно совершается, а они обычно — ой-ой-ой какие грандиозные. Наверняка на это и рассчитывают все преступники. Артист тоже рассчитывал и знал — никакими усилиями его жертве не удастся обратить время вспять.
 
Все последующие дни Денис с нетерпением ждал дальнейших событий. Представлял, что может случиться ещё. Иногда мечтал. Иногда волновался.
Лиана Викторовна, видя его задумчивость, ни о чём не спрашивала. Видимо предполагала, что он заучивает очередную роль. Или может ещё что-нибудь домысливала своё. Застольем старалась порадовать и удивить, хотя не забывала о вкусах и предпочтениях своего жильца. Всегда заботилась и всё понимала — в общем, стала ему второй мамой.
Он был очень рад, что переехал к этой милой барышне. И даже если соседи по его театральной квартире закончили бы в скором времени ремонт, туда он не поспешил бы возвращаться.
* * *
Неожиданность застигла Коломина врасплох спустя несколько дней.
Как ни в чём не бывало он решил позвонить Рите, чтобы спросить о здоровье и позвать прогуляться — погода ещё стояла хорошая и ему самому тоже захотелось насладиться последним осенним теплом. Набрал номер, но услышал размеренный голос автоответчика: телефон оказался отключен — такого никогда не бывало прежде. Сначала Денис предположил, что может Рита уехала куда-нибудь за город — на дачу, например. Выждал время и позвонил ещё... Впустую.
Снова набрал номер уже ближе к вечеру...
Попытался представить себя акулой, однако этот надёжный любимый способ отвлечься от реальности в этот раз почему-то не сработал. Тревога охватывала всё больше... Разве мог думать о чём-то постороннем игрок, когда ему оставалось вытянуть самые решающие карты? Он понимал, что играет вовсе не в дурака. Явно — в покер! И ставки уже чересчур высоки...
Хотел отвлечься телевизором — не получилось. Там показывали привычную чушь, которая всегда раздражала и выводила из себя... Весь день не ел и не чувствовал голод...
Неужели всё-таки проиграл? Сжимал всё сильнее свой талисман. Ах, акула, акула...

На следующее утро Коломин первым делом взялся за телефон.
Ничего не изменилось — номер Риты оставался выключен. Может уже умерла? Всё же такое предположение тотчас отклонил. Умирать его жертве было слишком рано... Значит ей стало значительно хуже. Наверняка приняла какое-то лекарство, которое вслепую назначили врачи... Но ведь никакие лекарства не могли помочь — только наоборот. Ведь он просил её рассказывать обо всём! Не послушала...   
Устав бесконечно повторять попытки дозвониться, Коломин решил отправить сообщение, рассчитывая, что оно дойдёт сразу, как Рита появится на связи — тогда он тотчас ей позвонит. Написал что-то неопределённое, спросил про здоровье... Вдруг — сообщение дошло. Артист оторопел. Неужели именно в этот момент женщина нажала заветную кнопку? Обрадовался, снова стал звонить. Но нет — снова автоответчик...
Тогда до Дениса наконец дошло — Рита поместила его номер в чёрный список.
А это означало только одно: она обо всём догадалась!..      

Часть 2

Рита действительно кое о чём догадалась, но, разумеется, не обо всём.
О разных проходимцах, которые охотятся за имуществом одиноких дам, она слышала частенько. Но повстречать в жизни не ожидала. Коломин долго не раскрывал своих карт, но в поступках и словах его женщина с первой встречи чувствовала фальшь.  Это были просто ощущения, ничем не обоснованные. Подтверждения её догадок появились позднее — когда знакомый её заговорил о продаже имущества. Вот тут у женщины по-настоящему открылись глаза. Глупой она никогда не была, хотя всегда давала людям возможность передумать... До самого последнего момента Рита надеялась, что артист передумает, отступит. Ведь заведомо провальным был весь его план. Однако он упорно продолжал затеянную игру.
В последнюю их встречу на горе Уреньга женщина поняла — пора завязывать с такой дружбой. Продолжение могло стать опасным...
Теперь Рита даже хвалила себя — она вовремя всё поняла и не допустила преступление. Думала о Денисе — этом посредственном артисте с дурной внешностью и поистине женским коварством в сердце. Встречаются же в нашем огромном мире такие вот нелюди, изгои человечества. Беспокоилась, как бы не выбрал он себе новую жертву, которая может и не разоблачит его преступный замысел, подпадёт под влияние...
Вырвавшаяся из пасти акулы, женщина чувствовала себя даже счастливой.
Вспоминала отдельные фразы, брошенные злодеем то случайно, то со смыслом — всё больше он представал теперь в дурном свете. Женщина вырисовывала в своём воображении ужасающую картину того, как он запланировал поступить с ней... Ведь некоторое время назад в его блокноте она всё же успела прочитать достаточно для того, чтобы напугаться... И его девиз про акулу. И дозы ядовитых веществ, написанные рядом с её ростом и весом. Так значит он хотел сначала подобраться к имуществу, а после — отравить. Теперь оставалось благодарить судьбу, что вовремя показала его блокнот.
Рита в силу своих рабочих обязанностей общалась со многими людьми и часто долго оставалась с ними в хороших отношениях — настоящие жулики при этом никогда не попадались. С подозрительными типами не стала бы она затевать имущественные дела.
Сейчас понимала — с Коломиным чересчур затянула.
С ним было всегда так интересно! Артист! Стоило ли себя винить? Ведь в жизни не бывает сказочных превращений и его руки никогда не напоминали акульи плавники... Пока дело не доходило до подписания каких-либо документов, она была уверена, что вне опасности... Несмотря на свою дурацкую внешность, Коломин умел очаровать, заинтересовать собой и ещё рассмешить, когда нужно — умение, редкое в наше время. Да и в самом деле иметь знакомого артиста всегда так лестно для женского самолюбия.
По сути своей Рита тоже была амбициозной — знала, что такое мечты и как сложно за них бороться. От природы некрасивая, тоже стремилась к деньгам, видя в них шанс приукраситься и похорошеть. Ещё любила мужчин — во многом они помогали стать уверенней. Поэтому никогда не затевала романов с теми, кто в жизни не преуспел, а предпочитала кавалеров с должностями и статусом — друг её был преуспевающим предпринимателем. Интрижка с артистом повысила самооценку... Не важно, что он не был знаменитым — сценический лоск в нём ощущался вполне. 
В квартире Риты оставались ещё напоминания о его недавнем присутствии: магнитики не холодильнике, которые дарил он по разным поводам, прикольные безделушки на книжной полке и полотенце в ванной. Всё это можно было выбросить за несколько минут — женщина умела расставаться с людьми, которые стали не нужны. 
Всё больше она переживала из-за размолвки с другом — не понимала, почему такое случилось. Тут тоже заподозрила артиста — читала ведь в его блокноте о разных магический ритуалах, которые намеревался он провести. Хотя в привороты и отвороты никогда не верила. Но магия, к счастью, не могла действовать бесконечно...
...Думая так, она отважилась позвонить своему единственному близкому человеку.
Он ответил.
Ей предстояла поездка в областную больницу — городские врачи затруднялись с диагнозом и лечением. Ехать на автобусе в её состоянии было слишком тяжело, а больше близких друзей не было.    
- Хорошо, поехали, - согласился Илья, - у меня тоже в центре есть кое-какие дела.
Рита обрадовалась.
По дороге они смогли бы о многом поговорить, исправить возникшие размолвки. Ехать предстояло почти три часа — достаточно для задушевных бесед. Женщина не сомневалась — сумеет найти нужные слова. К тому же с этим человеком вместе они были много лет.
В то же время Рита чувствовала, как эта странная безумная осень изменила её основательно. Ещё к этим изменениям примешалась болезнь. Как-то особенно ярко женщина стала воспринимать жизнь, радоваться каждому наступившему дню — не важно, был он солнечный или дождливый. Видимо осознавая страшную опасность, которая нависала над ней, и чувствуя зубастую пасть акулы совсем рядом, она понимала, что это вовсе не детская игра, а настоящая криминальная история... Часто вспоминала Дениса, их занятия и болтовню за столом —  научилась она гораздо больше, чем просто красивой дикции... Научилась сильнее ценить жизнь и видеть в людях совсем не то, что они хотят показать.
При этом никогда не забывала своего настоящего близкого человека — Илью. Он всегда оставался на первом месте. 

...Через пару дней вместе они поехали в областной центр.
Рита тотчас заметила его угрюмое настроение и нежелание разговаривать. Спросила, что стряслось, но Илья ничего не ответил. Женщина не знала, что думать и что делать. Предположений была масса — например, он мог узнать про артиста и теперь ревновал. Но это показалось пустяком — она смогла бы объяснить, что их связывало на самом деле. Если только он захотел бы слушать. Начала издалека.    
- Недавно я разоблачила преступника, - сказала Рита, интригуя.
Илья усмехнулся.
- Работу что ли поменяла? Теперь ты в полиции? Или телевизор лишнего смотришь? - Бросил он.
Но женщина проигнорировала этот грубый тон — друг её говорил, и это уже было хорошо.
- Да просто в жизни столкнулась, - отозвалась она, и хотела уже рассказать обо всей её интрижке с артистом...
У Ильи в этот момент зазвонил телефон.
Казалось, мужчина старался поговорить подольше, чтобы не замечать свою спутницу — даже отворачивался. Рита растерялась — таким взвинченным, злым и нелюбезным ей ещё никогда не доводилось его видеть. Пожалела даже, что поехала с ним. Но возвращаться было нелепо. 
Когда Илья закончил свой телефонный разговор, Рита не возобновила начатую тему — молчала. Вместе они стали молча смотреть на дорогу.
...Подальше от Захолустья пейзажи за окнами изменились — вместо гор появились равнины, дождь прекратился и даже бледное солнце стало изредка проглядывать из-за торопливых облаков. Кое-где на деревьях ещё оставались листья и появилось такое ощущение, что машина их увозила куда-то в прошлое.
Захолустье со своими мрачными красками обветшалых фасадов осталось позади, и в то, что осень почти прошла, уже не верилось — здесь по-прежнему была эта разноцветная яркая пора... Везде в мире осень наверняка выглядела примерно одинаково, да и вкус у осени оставался один и тот же — яблоки, виноград, помидоры, арбузы. Может только запахи менялись и редко где пахло флоксами... Рита смотрела на рябины и берёзы, вспоминала прогулки с артистом по городу, их первую встречу, спектакль в доме культуры и недавний поход на Уреньгу — последнее свидание... Ах, каким наивным и глупым всё-таки был этот преступник! Да наверное и все преступники глупцы, потому что, замыслив злодейство, никогда не придёшь к своей мечте...
Может быть в другом случае Рита посмеялась бы над его предложением продать квартиру, и приняла бы сказанное за шутку, если бы не видела записей в блокноте... Каждая строчка там вызывала шок. Коломин явно готовился к своему преступлению основательно и долго — планировал всё день за днём. 
Думая об этом, женщина всматривалась в очертания деревьев, растущих по обе стороны дороги. Какое-то новое чувство испытала вдруг... Всё происходившее прежде показалось нереальным, искусственным, выдуманным, а саму себя она увидела марионеткой в злодейских руках. Теперь это хотелось забыть, подумать о чём-то радостном, о хорошем будущем. Ведь до встречи с артистом жизнь её была спокойной и благополучной. Так что теперь оставалось выздороветь и всё снова будет как прежде.
Рита любовалась деревьями, ряды которых не заканчивались, и любовалась последними листьями, трепещущими на ветру. Даже эти листья стали теперь более настоящими, чем казались в Захолустье — всего неделю назад она смотрела вокруг и будто видела картинку, разрисованную акварелью и вырезанную из картона. Казалось странным, что болезнь её случилась именно этой осенью и совпала со знакомством, которое могло обернуться трагедией... Мысли снова возвращались к недолгим отношениям с артистом — видимо не так просто вычёркивать людей из жизнь. Но Рита всё же вычеркнула и теперь радовалась жизни и последним краскам осени. 
Потом пришло сообщение — писал артист.
Он упорно строчил свои послания каждый день, хотя Рита уже занесла его номер в чёрный список.               
- Любовник? - Грубо спросил Илья. - Так ответь.
- Нет у меня любовника, - возразила женщина.
- Ага, поверил.
- Правда нет.
- Ещё раз повтори. 
Они посмотрели друг другу в глаза — впервые за всё время совместной поездки.
Рита уловила во взгляде близкого человека нечто неожиданное: боль с примесью отчаяния и может быть даже страха.
- Я тебя люблю, мне не нужен никто другой, - сказала она и протянула руку.
Но он отвернулся, промолчал.
- Что с тобой происходит? - Спросила она.
- Ничего. Приехали уже кажется. Сюда тебе?
Он остановил машину прямо у ворот областной больницы.
- Никогда здесь не была. Куда идти?
Рита нахмурилась, осматриваясь.
- Найдёшь, не маленькая, - бросил Илья и добавил, - подъеду через пару часов.   
Он тотчас тронулся и слился с потоком машин.
Осень зашептала и обняла одинокую женщину, которая шла наугад — по шуршащим листьям, вдоль перекопанных клумб. Светило солнце и в другом случае Рита может порадовалась бы такому хорошему осеннему дню — в городе, идя под руку с любимым, когда каждый вздох навеян романтикой. Но теперь Илья точно ревновал — она догадывалась... Грустная, шла дальше. Клёны здесь иногда встречались старые-престарые, с яркой покрасневшей листвой — почему-то Рита подумала, что такие же высокие и роскошные они росли наверняка и в Европе. А вот в родном Захолустье их не видела ни одного.
Обойдя вокруг пару зданий, женщина заметила центральный вход, пошла туда.

...Своего врача нашла быстро.
Ждать почти не пришлось — он принимал по времени, указанном на талоне. Ничего нового заболевшая не ожидала услышать. В Захолустье врачи предполагали различные диагнозы: и неврозы, и воспаления, и гормональный сбой... Рита думала, что здесь услышит тоже какую-то из этих версий. 
Врач долго изучал результаты различных анализов, которые приехавшая привезла с собой, искоса посматривая на неё саму. Что-то смотрел в справочниках и разных своих каких-то записях. 
- Сейчас как себя чувствуете? - Наконец спросил пациентку.
- Не очень, - ответила Рита.
- Я не понимаю таких симптомов. Расскажите подробнее.
Говорить совсем не хотелось — женщина уже десятки раз описывала своё состояние у себя в городе. Однако пришлось повторить всё снова.
Врач слушал. Но казалось — вполуха. Тем временем продолжал пересматривать бумаги, лежавшие на столе.   
- Давно это началось? - Спросил, когда Рита замолчала.
- С месяц назад. - Ответила женщина. 
- Где вы работаете?
- Я администратор.
- Не важно, кем. Я спросил — где? Не вредное это производство?
- Нет. У нас просто торговая сеть.
- А раньше не работали на производстве?
- Никогда. 
Смутная догадка вдруг встревожила Риту. Тотчас она постаралась подумать о чём-то другом. Не получилось. 
- Тем не менее, вы где-то отравились. Каким-то серьёзным химическим препаратом. - Сказал врач.
Голос его был твердым как у человека, который уверен в том, что говорит.
Рита онемела — догадка, промелькнувшая минуту назад, теперь подтвердилась. Женщина внимательно смотрела на врача, явно ожидая услышать какое-то утешение. Но он молчал. 
- Что... Мне... Теперь... Делать? - Спросила она, пытаясь поймать его взгляд. 
- А что тут сделаешь? 
- Это пройдёт само?
- Навряд ли.
- То есть... Я умру?
- Сейчас — нет. Доза явно была не смертельная.
- Но мне плохо. И с каждым днём всё хуже. 
Врач ничего не сказал, собрал в стопку все её бумаги. 
- Живите, как получается. А насколько долго получится — у каждого свой срок.
Он уставился куда-то в стену напротив и Рита поняла — приём окончен. Но она не могла вот так просто уйти! Уйти в неизвестность... С ядом в крови... Без помощи, совета и поддержки.
В дверь уже заглянул следующий пациент. 
- Можно я запишусь к вам ещё? - Спросила женщина, уходя.
- Не надо, в этом нет смысла. - Отозвался врач.
Не торопясь, Рита оделась в гардеробе... Два часа, спустя которые обещался приехать Илья, ещё не прошли. Она подошла к окну. Выходить на улицу не хотелось.
Почему-то казалось страшно даже открыть дверь — будто это был выход в какое-то другое измерение, в другую жизнь, которая у Риты началась бы именно с этой минуты. И эта другая жизнь пугала. Нравилось то, что было прежде — размеренные будни, азарт и карьерные успехи, уютные вечера и свой привычный добрый мир. Возможно ли было вернуться туда — в прошлое?
Немного Рита помедлила ещё, а потом всё-таки вышла на улицу.
Дверь захлопнулась. Дверь... Захлопнулась... А когда женщина заходила сюда, ей показалось, что открывается и закрывается она беззвучно.
...Лицо освежил быстрый ветер, уже дерзкий и неласковый — ставший таким манерным от первого морозца. Разумеется всё вокруг жило своей обычной жизнью — большой город. Хотя суть его наверно не особенно отличалась от их Захолустья — краски только были насыщенней и ритм посмелее. А жуликов верно и тут промышляло полным-полно.
Рита осмотрелась и впервые за всё время своей болезни испытала странное ощущение — будто наблюдает она за происходящим на расстоянии: через большой экран или может огромное невидимое окно. Люди куда-то спешат, а ей вот спешить некуда. Самой её больше нет в этом мире, но ничего от этого не изменилось — мир не стал хуже без неё. От такого ощущения стало не по себе — но может такие мысли появились, потому что город этот был совсем чужой. Женщина подумала о родном Захолустье — тоже почувствовала странную пустоту. Будто неуловимая нить, связывающая её с этим миром, в какой-то миг оборвалась вдруг...
Какое-то время Рита бродила недалеко от стоянки машин — Илья всё ещё не приехал... Решила немного отвлечься, зашла в магазин — имелась у неё такая любимая привычка. Прежде в любой затруднительной ситуации она покупала что-нибудь вкусненькое или какую-нибудь безделицу. И сейчас сначала вроде оживилась, увидев высокие полки, заставленные товарами. Взгляд заскользил, отыскивая что-нибудь. Но ни на чём не остановился. Есть не хотелось и разные красивые пустяки тоже казались бессмысленными. Тяжёлое ощущение отстранённости невозможно было преодолеть. Да, видимо сейчас была вовсе не та ситуация, о которой удалось бы забыть с помощью покупок. Проблема была чересчур серьёзной — настоящая катастрофа. 
Рита никак не могла принять этот факт в свою жизнь — в её крови смертельно опасный яд... Преступника не так давно они считала своим другом. Была в него даже чуточку влюблена! Нигде и не при каких других обстоятельствах она не могла отравиться.
Женщина отчётливо помнила тот день, когда у её гостя артиста Дениса Коломина упал пакет — яблоки рассыпались по всему коридору. Сам он был в это время в ванной, а она принялась собирать укатившиеся фрукты. Подняла с пола и его блокнот — прочитала несколько страниц. Ужаснулась. Поняла, кто он есть на самом деле, но виду на подала. Может испугалась. А может наоборот — решила, что пока она в безопасности. Ведь никаких общих финансовых дел у них на тот момент не было. Не появилось после. И вообще не подразумевалось. Но он всё спланировал иначе... Неожиданно и чересчур жестоко. Рассчитывал, что от акулы жертва уже не сможет уйти...
Осень вместе с летящими листьями, равнодушная к мирским делам, кружила свои карусели. Рита пугалась теперь даже листьев, которые слегка касались её пальто — но они не замышляли преступления, они просто падали на асфальт... Ей хотелось быстрее вернуться домой, спрятаться в своём Захолустье от всех этих чужих лиц и от чужого города, которому наплевать было как на неё, так и на всех остальных...
Женщина шла наугад и хруст листьев под ногами казался теперь зловещим шёпотом судьбы. Куда идти было всё равно. В любом случае, заблудиться в городе было не так страшно, как потеряться вообще в жизни и потерять собственно эту жизнь.
Взгляд вдруг становился на вывеске магазина «Секонд Хенд».
Заходить туда Рита не стала — что там искать? Зато почему-то весь этот огромный мир, в котором она жила сама, представился странным магазином подержанных вещей. Но в этом мире-магазине поношенными были вовсе не вещи — а чувства, эмоции, повороты судеб. Каждый человек в нём и любил, и страдал — но это было не ново, совсем не ново. И она была далеко не единственной пострадавшей от своей доброты и доверчивости...   
Рита заплакала.
Слёз почему-то было совсем мало — наверно они думали: ещё не время...
Пришлось присесть на лавочку: голова закружилась так сильно, что женщине показалось — вот-вот она упадёт. Мимо проходили люди, и Рита вздрагивала каждый раз, когда кто-то смотрел на неё — мерещился Коломин: он то улыбался, то гримасничал, то делал серьёзным взгляд, будто замышлял что-то ещё похуже уже совершённого. Хотя хуже навряд ли можно было придумать. И как она не догадалась обо всём сразу — ведь её болезнь началась как раз после этого дурного знакомства...
Понятным стало очень многое. Моменты, над которыми раньше хотелось посмеяться, теперь представлялись продуманной искусной игрой... Вот он озадаченный выходит из ванной — закрывал кран, намыливая руки. Надо же, берёг воду, а то небось вытечет весь океан... На самом-то деле просто трусишка боялся оказаться в ловушке... Вот он всматривается в её лицо и спрашивает о здоровье — явно ждёт, как подействует яд... Артист! Умел вызвать доверие... И Рита доверяла. Наверно ещё потому, что доверять в современном мире считалось модным. Ведь точно придумали эту моду такие же злоумышленники — чтобы легче было обманывать и пользоваться обманутыми для своих целей.         
Буря негодования охватила вдруг и Рита уже хотела не плакать — мстить! Но это дома, в родном Захолустье, откуда наверняка ещё не успел сбежать преступник. Едва она начинала думать о нём, как подкатывала тошнота — теперь все его недостатки представлялись противными до невозможности. Винила себя, что умудрилась увлечься, несмотря на всё его уродство — внутреннее и внешнее. Коробило снова и снова от понимания — затея ему почти удалась! Осталось совсем чуть-чуть и жертва погибла бы в западне. Теперь она благодарила небеса — ведь явно это они толкнули злодея на роковые промахи. Поспешность никогда никому не шла на пользу... И ещё заветный блокнот, выпавший из пакета вместе с яблоками, стал самым важным знаком судьбы...   

...Илья подъехал, как и обещал — через пару часов.
Пунктуальностью он не пренебрегал даже будучи не в духе. Рита обрадовалась, увидев его машину. Дружили они много лет и часто откровенничали о наболевшем — помогали друг другу, если могли. На этот раз Рита будто забыла об их размолвке — по сути вроде они ведь не ссорились. Да и если была причина для обид — явно какой-то пустяк, в сравнении с главным, что с ней стряслось.
Рассказала ему обо всём, что говорил врач.
Мужчина молча выслушал, не отвлекаясь от дороги.
Когда спутница его замолчала, повернулся к ней — заглянул пронзительным взглядом в глаза. Рита испугалась — таким злым и мрачным она не видела Илью никогда. Даже если тот решал спорные рабочие вопросы, настолько не выходил из себя.
Как маленькая девочка, она съёжилась. Хотела снова объяснить, как ей плохо, но из слов, которые приходили на ум, не получалось составлять фразы. Тогда она перестала думать, почувствовав, как слёзы снова потекли по её щекам. Илья не обратил на это внимания. 
- Ловко ты провернула своё злодейство, - грубо бросил он, - даже сюда меня притащила для убедительности.
Она не понимала, о чём он.
- А я тебе верил, - продолжал он, - думал, правда все обиды в прошлом. Ты оказалась коварной: выждала момент.
- Ты о чём? - Спросила теперь Рита.
- Об отравлении. Траванула меня, а теперь сама жертвой прикидываешься!..
Женщина перестала плакать.
- Ты о чём? - Повторила она.
- О том, что я похоже скоро сдохну по твоей вине! - Закричал Илья. - Что ты мне подмешивала? И куда? В чай?
- Я? Нет! - Шёпотом ответила Рита. - Никуда ничего не подмешивала. 
- Когда буду уверен, что это сделала ты — тебе не жить!
Илья ехал быстро, резко, и часто тормозил.
...Второе известие, которое получила Рита за этот день, потрясло ещё сильнее, чем первое. Значит Илья тоже отравился. Так вот почему он был взбешён — тоже болел, и винил в своей болезни Риту. Теперь она догадалась, куда злоумышленник подливал яд — в чайник. А Илья всегда с таким удовольствием пил у неё чай!..
- Зачем мне было тебя травить? - Спросила теперь женщина у своего спутника.
- Не сейчас об этом, - оборвал он.
- Я же люблю тебя, - продолжала она.    
- Ну-ну, от любви до ненависти... - Сказал он ещё резче.
Может быть он имел ввиду их давние ссоры, его измены и частые расставания — за годы, что они были вместе, многое произошло. Но она не сердилась и никогда не таила никаких обид. Тем более не стала бы мстить — да ведь по-настоящему серьёзного повода для мести никогда и не появлялось. Но она поняла — сейчас разговаривать с Ильёй бесполезно. Знала уже по себе: плохое самочувствие сильно меняет образ мыслей и всё происходящее представляется совсем иным...
Теперь, когда чарующие осенние пейзажи мелькали за окнами, Рита думала, как хорошо бы с Ильёй объединиться против Коломина. Поймать злодея и тоже сделать ему что-нибудь плохое. Илья был в этом отношении решительным — умел подраться, запугать или основательно поколотить. Жаль только, он пока не верил ей... 
До Захолустья они доехали молча.
...Родной город также молча принял их в свои объятья.
Осень здесь действительно чуточку отличалась — как нигде наверное больше в мире, здесь пахло белыми флоксами и рябиновой настойкой. К этому ещё добавлялся запах грибов и размокших от дождей, загнивающих листьев — эта смесь была странная и по-настоящему дурманила. Тогда казалось, что если миру нет дела до Захолустья и каждого человека, живущего в нём, то Захолустью и вовсе наплевать на какой-то там огромный и далёкий мир... Просто здесь, в этом маленьком забытом Богом месте, всё по-другому — своя жизнь и свои правила игры... Здесь молятся каким-то своим богам, которых называют Удача и Москва. Здесь ходят медленно и не боятся промокнуть под дождём... Часами смотрят в окно и наряжаются, как звёзды, чтобы сходить в театр...
Рита думала о том, как неприятно, когда тебе не верят. А вдвойне неприятней, когда к такому неверию добавляют угрозы.
- Имей ввиду, если я буду уверен, что это сделала ты — прощайся с жизнью!
Так сказал её самый близкой человек.
Когда они уже приехали в город, он повторил эту свою угрозу ещё раз.
Она кивнула, ничего не говоря.

Дома расплакалась. Все слёзы, которые копились прежде, теперь разливались и растекались... Можно было не стесняться и не сдерживаться. С настоящей человеческой жестокостью Рите ещё не доводилось сталкиваться в жизни — полагала она, что всяческие трагедии придумывают драматурги и писатели в своих произведениях, чтобы было о чём писать и что показывать. Никогда не подозревала, что злодеи могут жить поблизости, прямо бок-о-бок. 
Голова кружилась, но ложиться в постель не хотелось. В такие моменты Рите казалось — вдруг, погрузившись в сон, она уже не сможет проснуться... Она очень любила жить! И хотела, чтобы всё в её жизни стало по-прежнему.
Вспомнила почему-то, как в детстве родители строго-настрого запрещали ей разговаривать на улице с незнакомыми людьми. Такой пустяковый совет, который взрослея, все игнорируют... Или может без новых знакомых в современной жизни уже не обойтись? Только наивно полагают люди, что эти новые знакомые им могут чем-то пригодится... Такая наивность оказывалась очень на руку... Преступникам! 
Размышляя так, женщина металась по квартире — той самой, которая стала причиной её беды. Заметила на дверце холодильника магниты — их дарил артист, стараясь придумать какой-нибудь повод. Убрала их, чтобы больше не видеть. Стала выискивать ещё разные напоминания о нём — всякие безделушки и вещи, которыми он пользовался. Убрала его полотенце и обувную лопаточку, спрятала тапочки. Поискала ещё, но больше  ничего не нашла. Ничего не напоминало о его присутствии в её жизни — только яд, который медленно и упорно убивал... В таком случае, что толку было избавляться от воспоминаний, если всё равно невозможно было исправить самое страшное... Тогда Рита достала всё предметы, которые только что убрала, и расставила их по своим местам — зачем обманывать себя. Пусть всё вокруг твердит ей каждую минуту, что она попала в беду и очень страдает. В то время, как злодей живёт и здравствует...
  Прежде никогда ей не бывало страшно или грустно в одиночестве. Теперь, чем сильнее кружилась голова, становилось всё больше не по себе. И эта квартира, казалось, тоже была на стороне злодея и тоже хотела её убить... В другом случае она попросила бы Илью побыть с ней... Но не сейчас. Оставалось пойти к родителям. Рита не хотела их расстраивать и пугать, но ведь рано или поздно они всё равно обо всём узнали бы. 
* * *
Родители встретили Риту радушно, хоть и не ждали.
Удивились, когда она сообщила, что может быть поживёт у них.   
- Родные стены напоминают детство? - Улыбнулась мама.
Рита кивнула.
Она не сомневалась — на Коломина следовало заявить в полицию Но сначала хотелось найти поддержку самых близких людей. Вспомнила, как артист без конца нахваливал свою матушку... Вспомнила даже имя — Лиана Викторовна... Кажется она даже звонила когда-то, но Рита смутно помнила их разговор. Вот ведь наверно даже не догадывалась, живя там в своём Казахстане, какие дела тут творит её сынок. 
- Я плохо себя чувствую, - начала Рита издалека.
Мать всегда могла дать хороший совет.
- Переутомилась, работаешь много, - отозвалась та.
- Дело не в этом, - перебила Рита, - я и раньше много работала.
- Волнуешься ещё.
- Как без этого. Жизнь неспокойная.
- Съезди куда-нибудь, отдохни.
- Не теперь.
- А ты попроси — может и отпустят на пару недель в отпуск.
- Со мной случилась нехорошая история, - заявила Рита уже твёрдо.
Мама её насторожилась, но не заволновалась — ведь так много разных плохих мелочей порой происходит в нашей жизни... Нельзя же всему придавать слишком серьёзное значение.
- Один плохой человек меня отравил, - призналась Рита.
Ощутила, как сердце её заколотилось непривычно громко... Эту первую фразу она готовила долго. Думала — с неё начнёт свой рассказ и в полиции... По разному подбирала всякие слова и поначалу долго размышляла, назвать Коломина плохим человеком или нехорошим. В конце концов остановилась на плохом — так звучало более категорично.
Мама посмотрела на неё внимательно и молча, будто ожидая продолжения. Тогда Рита продолжила.   
- Он подлил мне в чай яду, чтобы завладеть моим имуществом.
- Кто? Илья? Вы с ним поженились, да? - Переспросила пожилая женщина.
Разумеется, она не понимала.
- Нет, Илья здесь ни при чём, он тоже пострадал. Меня отравил артист Денис Коломин — помнишь, он приглашал нас в театр на спектакль?
- Помню. Милый мальчик. А почему ты решила, что он тебя отравил? Может сама съела чего-нибудь?
- Нет-нет. Это он!
- Не знаю, не понимаю... Для чего?
- Говорю же — хотел завладеть имуществом!
- А почему он решил, что завладеет им?
- Он уговаривал меня продать всё. Хотел забрать деньги.
- Чушь какая-то. Похоже, ты телевизор много смотришь. Отдохни лучше, правда съезди куда-нибудь.
Рита оторопела.
Теперь собственные слова в самом деле показались ей каким-то бредом. 
Как наверно нелепо звучало всё это со стороны!.. Артист... Отравление... Имущество... Точно, прямо как история из телепередачи! В полиции тоже не поверят. Но как рассказывать, чтобы верили? Ведь нельзя же об этом молчать. Надо что-то делать. Надо бороться с преступником...
Сама она сразу изменилась чрезвычайно — перестала думать о пустяках и увидела мир таким, каким не знала раньше: абсурдным, суетливым и парадоксальным. В этом мире на самом деле редко что можно было воспринимать всерьёз. Она даже посмеялась над своими амбициями. И ещё — над амбициями Дениса Коломина. 
...Пообедала у родителей. Поговорили ещё о разном, не забыли про погоду и осень.
После гостившая прилегла немного подремать. 
Спала она в последнее время пугающе крепко — просыпалась с трудом, руки и ноги немели, сердце стучало едва-едва, будто размышляло, не остановиться ли совсем. Ничего не снилось, тем более днём. Но как-то спокойно было сейчас от мысли, что находится она у самых близких людей на свете и даже если люди эти не верили в то страшное, что с ней произошло — не важно. Главное — она сказала, и они в курсе.

От Родителей Рита ушла в тот же день.
После долгого сна почувствовала себя совсем больной. Но захотелось действовать — хоть как-то.      
- Звони, и не выдумывай глупостей, - сказала её мама.
Рита потом долго вспоминала эту фразу, сказанную добродушно и с лёгкой иронией.
- Илье привет передавай. - Добавила она ещё после ей вслед.   
- Нет, не передам, - отозвалась Рита, - мы поссорились.
- Из-за чего?
- Из-за ерунды.
- Ссорятся всегда из-за ерунды.
Она подумала, что от кого-то недавно уже слышала то же самое.
Окунувшись в моросящий нудный осенний дождь, не торопясь пошла по улицам Захолустья...
В такие моменты люди наверно пишут стихи. И пусть стихи их бывают плохие — не важно, главное, они рождаются от искреннего чувства... Ещё Рита представляла Дениса Коломина знаменитостью — картинка получалась ужасная. Ни деньги, ни власть, ни слава, казалось, не могли сделать его красивее, талантливее и тем более разумнее.
  Только начинало темнеть, но уличные фонари уже включили — их жёлтые блики всюду мерцали на мокром асфальте. Многие прохожие не открывали зонты — слишком видимо надоел им дождь за эту осень. А Коломин всегда боялся промокнуть и простыть — Рита предполагала, что может быть сейчас он тоже идёт где-то по городу, угрюмый и недовольный, перешагивает через лужи и уж точно не закрывает зонт. А может даже думает о ней. Теперь он точно будет избегать с ней встреч — ведь понял уже, что она обо всём догадалась. 
Рите казалось, что все люди, идущие навстречу, смотрят исключительно на неё. Как будто насмехаются. А может жалеют. Или злорадствуют. Будто все до одного знают, что с ней произошло. Хотя понимала, этого не может быть — никому до неё нет никакого дела. Вдруг осознала, что мир на самом деле совсем другой — не такой, каким представляла она его раньше. Этот мир — огромный трейлер горячего питания! В нём единственно важное — что каждый положит себе в тарелку...
И ещё эта осень. Она совсем не такая, как в минувшем году или в позапрошлом. Будто осень тоже насмехалась над ней. Потешный скоморох... Да-да! В красно-жёлтом костюме. Этот скоморох прилично выпил рябиновой настойки и теперь, покачиваясь, бесцельно бродил по городу с букетом белых флоксов... Люди улыбались, видя этого клоуна. Он улыбался им тоже. Но улыбки были разными. Люди провожали скомороха взглядом, жалея, что он удаляется — ему же было всё равно, и за поворотом он встречал другие лица...
Вокруг всё по-прежнему напоминало Рите о недавней связи с артистом.
В глаза бросались именно те места, где они встречались — кафе, магазины, фонтаны, лавочки, переулки... Здесь они покупали арбуз. А здесь он сорвал ей на клумбе яркие разноцветные астры. Вот тут под козырьком они долго пережидали сильный ливень. А здесь шли уютными двориками, в которых густо росли кусты... В общем-то сильно людные места Коломин всегда старательно избегал — теперь Рита понимала, почему.
В свою одинокую квартиру женщина совсем не хотела возвращаться. Думала ли она в начале этой осени, что кто-то позарится на её добро? Наверняка квартира эта стоила вовсе не так дорого, как предполагал злоумышленник. До сих пор не верилось, что под его добродушной улыбкой скрывался преступный замысел. Что говорить — артист!
А Рита тогда в какой-то момент правда поверила, что он увлёкся ею... Но ведь артисты во все времена живут отдельной кастой и любят только ослепительно красивых и молодых. Напрасно глупые девчонки во всём мире развешивают в своих комнатах фотографии с любимыми лицами, напрасно грезят и верят... Такой любви просто не может быть.
В тот день женщина так и не пошла домой — отправилась на дачу.
Хотелось раствориться в тишине, поразмышлять и погрустить. Ещё наделась она, что там сможет подумать о чём-нибудь другом, ведь ни один предмет не напоминал там об артисте Денисе Коломине.
* * *
Дорога к дачному посёлку вела через небольшой перелесок.
По тропинке, несмотря на сырость и слякоть, ещё можно было пройти — люди видимо ходили. Это чуть позднее, когда основательно ляжет снег, сюда никто не пойдёт. Сейчас в посёлке наверняка не отключили электричество, так что можно было скоротать вечер и даже переночевать.
До темноты одинокая путница успела пройти через лес.
Ей не терпелось быстрее и как можно дальше спрятаться от этого мира — такого нелепого, который походил то на дурацкий магазин подержанных вещей, то на большой общепит. Однако она чувствовала, что шла не одна, а будто скоморох, пьяный от рябиновой настойки, наблюдал за ней... Боялась оглядеться по сторонам. Сомневалась, а в самом ли деле это лишь безобидный, разряженный в красно-жёлтое, шутник?..
Фонарей в посёлке не было, и в торопливых сумерках женщина крадучись знакомой тропинкой дошла до своей дачи. У калитки ещё оставались цветущие кусты октябринок и яркие нежные безвременники... В замочное отверстие попала вода и механизм открылся с трудом. Дверь набухла и тяжело скрипнула. Моменты были привычные и случались каждую осень, однако теперь Рита почему-то обратила на них внимание.
...В доме застоялся холодный, сырой воздух. Перепуганные мыши зашуршали, разбегаясь, и тут же попрятались. Возле камина лежали сложенные горкой поленья. Рита включила обогреватель и принесла с веранды охапку берёзовых толстых веток. 
Эту дачу они покупали вместе с Ильёй и отдыхали здесь каждое лето.
Часто женщина бывала здесь и одна — ухаживала за огородом. Ни о каких изменах никогда вовсе не думала. Это с артистом будто чёрт попутал... Сейчас Рита радовалась, что до секса с ним не дошло, хотя ещё какое-то время назад очень хотела этого. Вспоминать об артисте сейчас было совсем не время, и она переключилась на другое. Подумала об Илье. Как хорошо им было вместе! Так наверное не будет же никогда...
В дачной комнате везде были его вещи... Вот их фотография в рамочке, где они обнимались, развалившись на ромашковом поле. Женщина долго всматривалась в это минувшее счастье, в глаза любимого человека — такие искренние, добрые и тоже любящие. Интересно, где он сейчас — как себя чувствует и что делает? Может тоже пошёл на приём к врачу. А может теперь думает о неё, размышляет над её словами...
- Холодно? - Спросил вдруг кто-то нежным голосом.
Этот кто-то явно находился совсем близко — так спрашивают обычно, когда хотят согреть.
- Холодно, - машинально ответила Рита.
Тут же увидела рядом скомороха в красно-жёлтом костюме...
Он протягивал букет белых флоксов, и она почему-то вздрогнула, подумав, что в Азии белый цвет — траурный. А ещё удивилась, не понимая, где он сорвал флоксы. Ведь они везде уже облетели. Однако букет взяла, поставила в вазу.
- У меня есть рябиновая настойка, выпьем на брудершафт? - Предложил скоморох и подмигнул. - Там нет яда, не бойся.
- Правда нет? - Переспросила Рита.
Хоть ей сейчас противопоказано было спиртное, она кивнула и протянула руку за бокалом. За бокалом... Хотела взять. Выпить... Но собеседник вдруг исчез. Женщина растерянно поискала его взглядом, полагая, что он мог спрятаться в каком-нибудь закутке. Скомороха нигде не было. Тогда она поняла, что разговаривала сама с собой...
На столе стоял букет флоксов, который сорвала она и поставила в вазу в начале осени. Цветы уже давно завяли. Теперь она выбросила их. «Жаль, скоморох всего лишь померещился», - подумала грустно.
Очень захотелось провести этот  холодный осенний вечер вместе с Ильёй. Раньше они так и делали: приезжали сюда, растапливали камин, кипятили чай и молча думали каждый о своём. Ведь с любимым человеком даже помолчать бывает приятно — и без слов каждая минута всегда наполнена смыслом. Рита оправила ему сообщение. Написала, что сейчас на даче и очень хочет увидеться...Что ей совсем плохо и одиноко...
Огонь в камине уже потрескивал, жадно облизывая тонкие поленья, и в комнате становилось теплее. Рита сняла пальто. Свет не включала — любовалась отсветами огня. Задёрнула шторы плотней, проверила, хорошо ли закрыты двери... Прислушалась к звукам снаружи. Здешние бродячие собаки были наглыми до жути и умели заходить в гости без приглашения. Подумала она, что навряд ли в этот ненастный будничный вечер в посёлке кроме неё есть кто-нибудь ещё.

Прошёл час, Илья так и не ответил.
Рита зачем-то машинально набрала его номер: после долгих гудков раздались короткие — этого следовало ожидать.
Грусть и тоска её усилились — стали размером даже со всю вселенную. Женщина включила телевизор, хотя знала, что показывает он совсем плохо. В холодильнике отыскала банку варенья и поставила кипятить воду для чая. Варенье было их самое любимое — из крыжовника. Илья всегда просил сварить именно такое.
От камина и обогревателя в комнате становилось уже даже жарко, а на улице совсем стемнело... Вспомнились летние ночи — такие уютные и романтичные. Одна она никогда не оставалась здесь ночевать. Даже не думала, что когда-нибудь доведётся. Атмосфера загородной тиши успокаивала и хотелось теперь насладиться этим покоем и тишиной — пусть даже в одиночестве. 
...Женщина отрегулировала рычажок обогревателя, подождала, пока в камине догорит последнее полено, и, выключив телевизор, стала застилать постель... Как-то ещё давно Илья предложил избавиться от всех одеял и матрасов. Рите понравилась его идея — ведь в самом деле на даче обстановка должна быть вовсе не домашняя... А особенная — дачная! Тогда вместо матраса они постелили толстый ворсистый ковёр, а накрывались, когда замерзали, старыми шубами... Подушки только были настоящие, но декоративные, расшитые разноцветными аппликациями. Женщина раскинула шубы и подумала, что одной на расправленном диване ей будет слишком просторно.
Начатую банку варенья убрала обратно в холодильник. И только собралась закутаться шубами, развалившись на диване, как вдруг отчётливо услышала снаружи уверенные шаги... Они приближались. Именно сюда — к её даче. Илья? Иначе кто ещё мог прийти в такое ненастье в столь поздний час?
Сторожа в посёлке уже дежурили, но регулярный обход они совершали до темноты.
Во всех соседних домишках, когда она проходила мимо, окна оставались тёмными — значит явно шли не соседи. Всё-таки значит Илья... Он надумал повидаться с ней.
Но почему-то от такого предположения вовсе не стало радостно. Неприятный озноб пробежал по коже. Илья! Конечно же, это пришёл он! Ведь она сообщила своему другу, что находится здесь. Только теперь он уже не был другом. А значит пришёл по какой-то другой причине. Она даже предположила — по какой именно... Теперь встреча, о которой она мечтала, могла обернуться нерадостной стороной. Почему-то вспомнилась чья-то чужая парадоксальная мысль — прежде Рита вообще обожала парадоксы. Эта мысль была о том, что боги всегда исполняют желания, когда хотят наказать. Ведь на самом деле люди так глупы, что редко умеют просчитывать шаги наперёд.
Вспомнился его взгляд и выражение лица, когда недавно они ехали вместе. Мужчина ей больше не верил. И ещё — угрожал. Слова его до сих пор раздавались эхом. Это эхо повторяло, что ей не жить... Не жить. Не жить! Но ведь он не мог за это время увериться окончательно, что это она виновата в его отравлении — это ведь было неправдой. Или правдой? Только отчасти. Потому что косвенная вина её всё-таки была.
Значит это пришёл он. Хочет её убить...
Женщина запаниковала. Знала — если Илья что-то вбивал себе в голову, переубеждать его не получалось. Не открывать? Что он тогда сделает? Выломает дверь? Или вовсе подожжёт дом?
Несмотря на плохое самочувствие, жить всё-таки хотелось. Рита верила, что яд скоро выйдет. Цеплялась за каждый миг, стараясь не думать о смерти. Жизнь она ощущала теперь даже острее, чем прежде — нелепо было вот так вдруг погибнуть от рук любимого человека... Почувствовала, как с болью её сердце трепещется в груди. Стало тяжело дышать. Она бы заплакала, но боялась нарушить тишину. А может на самом деле пришёл не Илья? Может за дверью притаился праздничный скоморох в ярко-жёлтом костюме? Хотя какой-то частью своего сознания женщина понимала — этого не может быть. На самом деле никакого скомороха не существовало — он был иллюзией, болезненной галлюцинацией. 
Сомнений уже не возникало — снаружи человек. Явно не бродячая собака изловчилась проникнуть через калитку. Визитёр упорно теперь ковырялся в замочной скважине...
Рита притаилась, прислушиваясь. Механизм разумеется не реагировал, потому что заперто было на щеколду изнутри — почему же Илья не догадывался? Может догадается вот-вот? Тогда попробует каким-нибудь способом поддеть щеколду снаружи... Хорошо, если так. Значит не спалит дачу вместе с ней. Значит можно будет ещё посмотреть ему в глаза и попробовать убедить в том, что он не прав.   
Женщина вскочила с кровати и подбежала к двери. 
- Илья! - Крикнула она.
Конечно не стоило кричать так громко. Дверь прилегала не плотно, оставляла большую щель — через эту щель можно было смотреть и даже говорить. Рита увидела — мелькнул свет фонарика. Тотчас погас. Все звуки снаружи стихли.
- Кто там? - Спросила женщина.
Она уже сомневалась, действительно ли это её любимый.
Кто-то по ту сторону двери напряжённо размышлял, что делать.
Находившаяся в доме услышала учащённое дыхание полуночного визитёра. Теперь она уверилась, это не её друг — его дыхание она узнала бы безошибочно. Но вот притаившийся будто ожил: сделал шаг и что-то уронил в темноте... Кажется пустое железное ведро стояло возле двери. Оно загрохотало. Теперь человек толкнул калитку, но она открывалась в другую сторону. Рита услышала, как он выругался. Перепрыгнул через забор... Упал... По звукам женщина отчётливо представляла каждое его движение... Вот он встал и побежал дальше. Она поспешила к окну, выходящему на дорогу. Увидела, как незнакомый силуэт мечется, пытаясь спрятаться во тьме. 
Женщина вздохнула — всё оказалось совсем просто: в дачу пытался проникнуть самый обыкновенный вор. Теперь он, напуганный, убежал, и можно было ничего не бояться. Рита обратно легла на диван и укуталась шубой... В эти холодные октябрьские дни в протопленном помещении воздух остывал совсем быстро.
Вокруг стало тихо-тихо... Одинокая дачница посмеялась над своим страхом... Вор не вернётся — это точно. Илья тоже не придёт уже сюда посреди ночи. А если придёт, не сделает ей ничего плохого.
С этими мыслями Рита быстро заснула. 
* * *
Проснулась она, когда было ещё темно. Спать больше не хотелось. Снова женщина растопила камин и, кутаясь в шубу, села напротив горящих поленьев...
- Эй, скоморох! - Окликнула она, увидев теперь его красное пьяное лицо в глубине камина.
Он улыбался всё той же улыбкой, которую она видела однажды.
- Потанцуем? - Предложил он.
Женщина покачала головой.
- Танцуй один, - сказала она, - а я посмотрю. 
Свет Рита опять не включала, в полутьме удобней было размышлять.
Сотни раз она уговаривала себя не думать о Коломине — это никак не удавалось: даже здесь, где ни один предмет в комнате не напоминал о нём. На даче он не был ни разу, не знал, где она находится — зато очень хотел тут побывать. Теперь женщина понимала, почему — хотел прицениться... От этой мысли она засмеялась громким истеричным смехом. 
Поначалу артист казался Рите просто дурачком, наивным мечтателем — таких полно и они всегда выдумывают всякую чушь. Однако он не раз смущал её этими своими мечтами. Но ведь глупости рано или поздно кому-нибудь да приходят в голову... И глупый человек разве может быть плохим и совершить зло? Так размышляла она, пока общалась с Денисом. 
А этот глупый оказался плохим. И совершил зло...
Может всё-таки стоило с ним поквитаться? Каким образом, женщина пока не могла придумать. Вариантов тут не могло быть особенно много.
Затевать убийство или нападение она бы не стала — не стоило отвечать злом на зло. Да и помощников для этого навряд ли получилось бы найти. Оставалась полиция... Потом пришло в голову, что для начала можно пойти в театр и устроить там скандал. Представила даже такую ситуацию... Взгляд её при этом неотрывно следил за виртуозным танцующим, исполняющим в камине танец огня. Она любовалась — пламя захватывало постепенно все поленья. Тогда Рита подбрасывала новые.
...Допустим, она придёт в театр.
Может быть её даже выслушают, если она обратится к директору. Но потом всё равно позовут Коломина. А он, как она заметила, был изворотлив и хитёр. Сейчас то и дело вспоминались его отдельные продуманные фразы, его надменный взгляд, не терпящий возражений...  Явно он был мастером манипуляций. Точно выкрутится из любой передряги и все обвинения превратит в абсурд. Бороться сейчас Рите было тяжело — она неважно выглядела и с трудом соображала. Запросто он выставит её сумасшедшей. Обзовёт дурой. Или может всё будет происходить как-то иначе?
И вот она отправилась туда...
 
Сначала зашла в парадный вход, но дальше кассы её не пустили. Сказали — к артистам через другую дверь, с обратной стороны здания... Обошла, увидела эту заветную дверь...
В коридоре никого не было. В ряд друг за другом располагались гримёрки. А вот и кабинет директора. Рита постояла с минуту в нерешительности и лишь после постучала. Голос изнутри отозвался тотчас, и она вошла. 
Директор взглянул на неё растерянно и молча стал ждать, что она скажет. Вошедшая тоже растерялась — упрекнула себя, что заранее не подготовилась к разговору. Тогда заговорил директор, растолковав причину её визита по-своему.
- Актёрский состав полный и другие сотрудники тоже не требуются, - сказал он.
- Я не ищу работу, - резко возразила Рита.
Голос её прозвучал решительно — она убедила себя: раз пришла, надо говорить.
Директор вопросительно вскинул брови, словно делая знак — говори.
Тогда Рита в двух словах рассказала обо всём... В это время в кабинет не ворвался Коломин, как она представляла накануне. А директор оказался не лишённым здравомыслия.
- Вполне вероятно, что вы говорите правду, - сказал он, выслушав её историю, - по крайней мере, у меня нет повода вам не верить. Все артисты амбициозны, ради славы и денег запросто совершат преступление. Но что я могу сделать? Лучше идите в полицию.
Рита поняла, что он прав, кивнула.
- Просто хотела предупредить, - сказала она, - вдруг преступник захочет отравить кого-нибудь ещё.
- Не переживайте, я постараюсь предупредить всех, - заверил директор.
На самом деле Коломин этот ему тоже с самого начала показался каким-то подозрительным и мутным. И хоть история столь странной визитёрши прозвучала не слишком правдоподобно, артиста этого директор решил не оставлять в театре на следующий сезон.
...Рита, выйдя из театра, почувствовала, как стало легко на сердце.
Прошла по мостику через Громотуху и села на лавочку в сквере.
Дождя в этот день не было и даже бледное солнце пыталось проглядывать через дымку белых облаков. Все лавочки были заняты: на них сидели по двое, по трое и по четверо... Которую выбрала Рита, оставалась единственная, где сидел только один человек.
Он смотрел вокруг задумчиво и Рите показалось — хочет поговорить. Она тоже сейчас была расположена поболтать со случайным собеседником просто о каких-нибудь пустяках.
- Не люблю такую погоду, -  заговорил незнакомец первым.
Этим своим замечанием он чуть было не испортил её хорошее настроение.
- Зря вы так, - возразила женщина, - тепло, и солнце даже светит.
- Ерунда! В такую погоду ночами не видно звёзд! - посетовал он.
- Зачем вам звёзды?
- Люблю их пересчитывать.
Рите стало смешно и она не сдержала смех.
- Чего смеётесь? Люди, между прочим, часто придумывают себе в жизни занятия ещё глупее. И не смеются.
- Я не над вами смеюсь. Просто так, - сказала Рита.
- От счастья?
- Вовсе нет.
- Глаза у вас грустные — я заметил.   
- Для радости нет повода.
- А сама жизнь разве не повод?
Рита промолчала — неловко было говорить о своей беде с посторонним человеком. Тогда они вместе стали смотреть на небо и думать каждый о своём... Так может и все люди, поглядывая иногда вверх, думали втайне о чём-то особенном. Редко кто наверно задирал голову просто так.
- Я всегда верила, что звёзды помогают исполнять мечты, - призналась Рита.
- Так и есть! - Подхватил звездочёт. - Уж поверьте, сбывается всё без исключения.
- Разве? Могу поспорить!
- И проиграете спор!..
- Я знаю человека, у которого не сбылась мечта.
- Вот именно — человека. Верю. И знаю тоже такого. Но их стремления — не мечты вовсе. Амбиции.
- В чём же отличие?
- Вселенная исполняет желания большинства.
- Не понимаю.
- Вот только посмотрите, как много в мире изобретено для блага человека — от колеса до мобильного телефона. А все ведь сначала об этом упорно мечтали: хотели и ездить, и разговаривать на расстоянии...
Рита заулыбалась. Действительно, амбиции — это одно. А прогресс человечества — совсем другое.
Пока она так думала и хотела может быть сказать что-то ещё, звездочёт встал и пошёл, глядя не на небо, а себе под ноги — видимо в самом деле сейчас была не его погода и не его день. Женщина подумала, может и хорошо, что беседа эта не затянулась. Самочувствие её ухудшалось — пора было идти домой.

Мысли о возмездии не отпускали ни на минуту.
Всё-таки хотелось сообщить в полицию... Такая ситуация тоже представилась отчётливо. Рита спланировала, как будет рассказывать. Мысленно повторила пару раз всю свою историю. Решила пойти прямо поутру.
В какой-то момент вспомнилось равнодушие собственной мамы...
Поверят ли тогда ей полицейские?
Сомнение только усиливалось минуту за минутой. Теперь она попыталась представить, как её рассказ может звучать со стороны — получилось сумбурно и действительно походило на бред. Логика действий злоумышленника прослеживалась с трудом, доказательств совершённого преступления не было — одни лишь её догадки, услышанные фразы, подсмотренные записи в блокноте... Представила, как рассудительно ей скажет полицейский.       
- Почему вы подозреваете Коломина? Может вы сами отравились где-нибудь случайно.
Рита встрепенулась, будто на самом деле услышала эти слова.
Поняла, что задремала, а теперь проснулась. Никакого полицейского на самом деле рядом не было, а говорил с ней разноцветный пьяный скоморох.
- Что ты ходишь за мной всюду? - Спросила тогда женщина возмущённо. - Уходи!
- Я уйду. А тебе разве не скучно будет одной? - Спросил он.
Рита отвернулась и посмотрела в окно. Стало грустно, что осень на самом деле уже прошла. Остались лишь воспоминания — грустные и страшные.
- Ладно, скоморох, оставайся, - сказала она.
Однако запоздала со своим разрешением — этот иллюзорный её гость уже ушёл.
Во сне ли привиделся ей разговор в театре, а может она представляла его, потому что планировала — не важно. Рита теперь решила, что ни туда, ни в полицию не пойдёт — бессмысленные были это затеи. Ведь явно её заявление не воспримут всерьёз. Она и самой себе сейчас не очень верила. Если же Коломин теперь раньше времени узнает о её метаниях, поспешит тогда разделаться с ней уже окончательно.
За помощью и советом обратиться было не к кому.
 
Снова вскипел чайник...
Из холодильника Рита достала всё то же варенье — крыжовниковое. Захотелось теперь уже немного перекусить. Вспомнила, что на веранде в ящике лежала картошка — они с Ильёй оставили там немного, чтобы пожарить, когда ночевали здесь в сентябре. Ещё там были тыквы, которые не успели увезти домой. Женщина стала размышлять, что лучше приготовить — картошку или тыкву. Разрезать огромную тыкву ради одной тарелки завтрака стало жалко. Тогда Рита остановилась на картошке и отыскала в холодильнике маленькую баночку кабачковой икры... Пожалела, что скоморох не остался. А то поели бы вместе. Камин опять согрел уютную комнату, но больше женщина решила его не топить — думала в скором времени отправляться домой.
Напрасно рассчитывала она здесь отвлечься от своих тревожных мыслей — получилось всё наоборот. Теперь она думала о Коломине ещё больше. Решила ни в коем случае не вычёркивать его из своей жизни — всё равно ведь не получится. Потому что он сам перечеркнул её жизнь своей жестокой рукой... Но был ли хоть кто-нибудь на всём свете, кто мог бы теперь выслушать, понять, поверить и помочь? Не могла она вспомнить ни одного такого человека среди своих знакомых.
...Рита ела картошку с икрой, пила чай и посматривала в окно — там теперь снова заладил дождь, хотя среди дождинок мелькали редкие белые хлопья. Уже напрасно было надеяться на потепление — дни упорно приближались к зиме. Женщина перебирала в памяти всех, кого знала вокруг — одного за другим, прикидывая, к кому обратиться со своей бедой. Вспомнились некоторые, работавшие когда-то в полиции, хотя может они и не работали там больше. Время меняло людей и отношения между ними, люди меняли место жительства и номера телефонов — где кого искать? И есть ли смысл?
На ум пришёл один человек из прошлого. История, связанная с ним, давным-давно канула в прошлое. Они не созванивались, хотя номер его домашнего городского телефона был где-то записан. Где-то... Стоило поискать. Только сейчас почти никто уже не пользовался такими городскими телефонами. 
Рита почему-то вдруг захотела поворошить прошлое, повспоминать, как мило они встречались когда-то с симпатичным мальчиком, работавшим в полиции. Когда это было? Она с усилием попыталась посчитать. Двенадцать лет назад? Четырнадцать? Нет, больше! Кажется — восемнадцать!.. Восемнадцать... Женщина рассмеялась. Подумала, что навряд ли возможно найти человека спустя восемнадцать лет. А то, что город маленький, вовсе не имело значения. За эти годы нигде они не увиделись случайно — хотя такие встречи в их Захолустье происходили частенько. Предположила, что он уехал куда-нибудь или сменил работу. И номер телефона его точно больше не существует.
Попыталась вспомнить имя — не удалось. Фамилию — и подавно...

Уже днём Рита отправилась домой.
Возле дачи, на размытой дождём дороге, чётко отпечатались чужие следы. Потом они терялись, припорошенные лёгкой вуалью снега — вчера она спугнула вора и больше он не полез ни к кому. В осеннем лесу снег совсем не таял и разбросанных всюду жёлтых листьев не видно было ни одного... По пути женщина срывала ветки рябины и ела замороженные ягоды.
Не заметила, как её обогнал знакомый дачник с соседней улицы.            
- Тоже ночевали? - Спросил он, улыбаясь.
Рита вздрогнула, оглянулась. Вдруг ей стало смешно, потому что дачник этот был в ярко-жёлтых штанах и красной куртке.
- Чего смеётесь? - Смутился он.
- Холодно уже ночевать. - Сказала она.
- Ко мне приходите: у меня стены толстые, утеплённые, да и печь новая.
Женщина покачала головой.
- Не приду наверно больше, - заметила она.
- Урожай успели собрать? - Подмигнул он.
И они поговорили про тыкву, про картошку... Про варенье из крыжовника... Ещё случайный попутчик рассказал, как много у него флоксов и как красиво, когда цветут они все сразу — не только белые.
- Рябину любите? - Заметил он, кивая на гроздь в её руке.
- Сейчас она поспела — горчит, но вкусно, - отозвалась Рита.
- Ещё как вкусно! Последние осенние ягоды!
Дачник наклонил куст и стал срывать себе целыми охапками, складывать в мешок.
- Зачем столько? - Удивилась женщина, сомневаясь, ждать этого попутчика или нет.
- Сделаю рябиновую настойку.
- Хорошая получается?
- Неужели ни разу не пробовали?
Рита засмеялась. Ничего не ответила. Ещё раз посмотрела на его ярко-жёлтые штаны и красную куртку. Хотела спросить, как он делает эту свою рябиновую настойку. Но он опередил её слова.
- Приходите всё-таки, угощу настоечкой, - пообещал он.
Она кивнула — а что ещё можно было ответить скомороху?

Дома засела за интернет.
Сама не знала наверняка, что пыталась там отыскать. Просто по привычке, надеясь, что там есть ответы на все вопросы... Почитала про отравления, про разные случаи на производствах, про всякие опасные ядовитые вещества. От прочитанного стало жутко вдвойне. В любом случае, ничего хорошего можно было не ждать. Вспомнила про своего знакомого, который когда-то учился на врача — решила позвонить, поболтать.
- Этиленгликоль? - Переспросил он. - Знакомое название. Как ты умудрилась им отравиться?
- Случайно. - Ускользнула от ответа Рита.   
- Невозможно выпить яд случайно, он должен как-то попасть в руки.
Но женщина не знала наверняка, использовал ли Коломин именно этот яд — просто симптомы, описанные в сети, очень походили на те, которые проявлялись у неё. Да и название это как будто бы она видела у артиста в блокноте.
- И почему ты вообще решила, что отравилась? - Интересовался врач.
- Это не я решила, анализы показали.
- Да, анализы это серьёзно. Хотя их результаты тоже относительны. Может ты попала где-то под излучение? Радиации нет там нигде у тебя?
- Не знаю.
- Вот видишь, а в нашем Захолустье всё возможно. Сам город у нас такой ядовитый — не хочешь, а отравишься.
Рита не хотела рассказывать всем и каждому свою историю. Решила дальше не углубляться в эту тему со своим собеседником, попрощалась.
- Скажи хоть, это не похоже на смертельный случай? - Спросила ещё напоследок.
- Сложно сказать, - отозвался он. - Не хочу пугать, но повторюсь — всё возможно. Любое отравление — это серьёзное нарушение работы всех органов. Так что не тяни, выясняй всё основательно. Узнаешь препарат — уже можно сообразить, что делать.
Женщина поблагодарила за совет и попрощалась второй раз.
Чувствовала, что переволновалась. Намёк на смертельную опасность, услышанный от врача, и вовсе ошарашил настолько, что трудно стало разумно соображать. Снова Рита засела за интернет. Стала читать теперь про радиационные излучения. Прикинула, как запросто Коломин мог оставить в её квартире что-нибудь подобное...   
Почему-то именно сейчас отчётливо вспоминала каждое движение злоумышленника. Каждую его фразу. Каждый жест. Замысел его теперь казался до нелепого очевидным... Вот он пришёл в первый раз. Зачем осматривался так внимательно, будто выискивал что-то на потолке? Искал видеокамеры? А его коронный трюк с ванной — сущая умора! Изображал добродетель... Океан у него вытечет. Тогда ей даже в голову не пришло, что это всего лишь преступная осторожность.
Ещё Рита вспомнила, как сильно кружилась у неё голова после первых же занятий — она думала, из-за непривычного дыхания, которому её учил артист. Коломин видимо знал, что от яда закружится голова — предупреждал, ссылаясь на занятия. Но ведь в его отсутствии, сколько бы долго она не тренировалась, голова больше не кружилась. И как только сразу она не обратила внимание на эту странность?
Однажды после его визита она и вовсе начала задыхаться, заболел живот, появилась одышка... Незадачливая ученица подумала — переутомилась. Может в самом деле он использовал не этиленгликоль? Может намешал что-нибудь сам? Ведь в блокноте у него был целый список разных веществ...
Потом вдруг Рита вспомнила, что Коломин частенько говорил о какой-то парикмахерской — рекомендовал сходить. Говорил, как хорошо там стрижёт превосходный мастер. Вспомнилось даже имя, которое упоминал — Карина... Уж не любовь ли была между ними? Денис не раз подробно объяснял, где находится этот салон, повторял название. Рита знала это место — недалеко. Может он и Карину отравил? Или она что-нибудь заподозрила?
Не теряя ни минуты, женщина оделась и побежала туда...

…Вывеску парикмахерской заметила быстро.
Внимательно ещё раз перечитала название, зашла внутрь. Хотела спросить у администратора, где найти Карину, но почему-то вдруг догадалась, что это она и есть — восточная внешность убедительно сочеталась с именем.
- Карина? - Спросила на всякий случай.
- Вам меня рекомендовали? - Улыбнулась девушка.
Рита кивнула.
- Интересно, кто?
- Денис Коломин, - ответила вошедшая и стала наблюдать, как подействует это имя на восточную красавицу.
Карина какое-то время оставалась безразличной. Потом слегка нахмурилась, будто припоминая, о ком идёт речь.
- Это такой артист, он приезжий, - пояснила Рита.
Парикмахер пожала плечами.
- Да, подстригался такой однажды, - сказала равнодушно, - понравилось ему здесь?
- Наверняка... Я не об этом хочу поговорить.
Сильно смущаясь, Рита попыталась сообразить, как лучше начать разговор — не хотелось показаться чокнутой. Собеседница её теперь усмехнулась, видимо предполагая что-то своё.
- Он случайно не звал вас в Москву? - Спросила Рита, решив, что это ключевой момент.
- Нет, не звал. А вас звал? - Широко улыбнулась Карина. - Не переживайте, с двумя не поедет.
- Это точно, не поедет.
Явно парикмахер не усмотрела в приглашении артиста никакого криминала.
Тогда Рита решила по-другому подойти к важной теме.
- Он предлагал мне продать всё, чтобы уехать, - сказала она.
- Что удивительного? - Отозвалась Карина. - С пустыми руками не поедешь.
Рита смутилась. Получалось, зря она сюда пришла. Может эта Карина была ещё наивней её самой, а может лукавила и прикрывала артиста — как знать. В любом случае, разговора не получилось, и она вышла на улицу. 
Неожиданно почувствовала себя дурой... Краски сгущались: Коломин представлялся чрезвычайно хитрым злодеем — ни в чём его было не уличить и никак не обвинить в преступлении. Похоже, бесполезно было вообще затевать что-либо против него. 
Город вдруг показался Рите тоже каким-то враждебным.
Будто это было вовсе не её родное Захолустье, а какая-то чужбина, где никому до неё нет дела. Подумала, что вот таким изгоем наверняка всегда ощущает себя артист Денис Коломин. Ведь так часто он приезжал, знакомился с новыми людьми — старался завоевать их доверие и может кого-нибудь полюбить. А может и переезжал-то, потому что доверия и любви не получалось...
Прогуливаясь по людным улицам, Рита размышляла вслух, разговаривая сама с собой. Вопрос следовали один за другим. А ответов не слышала... Да и кто мог ответить? Ветер? Или осень? Или само Захолустье... Ветер отвечал — тонко и резко подсвистывая со всех сторон. Осень тоже отвечала — лёгкими шорохами, сливающимися в мелодии дождя. Рита наслаждалась этими звуками, понимая, что природа с ней заодно. Вот только Захолустье всё время молчало. От этого вдруг стало страшно, потому что очевидной показалась одна ужасающая вещь — город этот глухонемой. И хоть сколько его о чём-либо проси, он не услышит. Хоть сколько задавай вопросов — не ответит на них...
Видимо не случайно многие уезжали отсюда. Не случайно Коломин нарёк это место захолустьем, вместо привычного названия — Златоуст. Похоже, приезжему человеку со стороны всё виделось без прикрас и пафоса. Только старожилы ещё тешили себя иллюзией, что город их прославленный и великий — на самом деле истории маленьких городов всегда такие вычурные, надуманные и даже смешные. Теперь Рита поняла, что надо бояться не больших мегаполисов, а таких вот маленьких и укромных провинций — наверняка в них преступления совершаются гораздо чаще, чем пишут и говорят...
Хотелось бы сейчас поговорить обо всём этом хоть с кем-то — может быть даже с каким-нибудь странным, полоумным звездочётом. Ведь все остальные люди были озадачены своими разными и вероятно важными делами. Точно никто не стал бы слушать Риту — она может даже показалась бы всем чуточку того. В общем женщина пожалела, что некоторое время назад упустила столь уникального собеседника. Ведь явно не всегда о звёздах и мечтах с ним можно было поговорить... Говорил его устами весь мир. Но теперь оставалось тоже быть глухонемой — как этот город, как Захолустье, таинственное место с красивым прошлым, тёмным настоящим... И совсем непонятным будущим.
- Что мне делать? - Спрашивала у Захолустья Рита.
Глухонемой отвечал ритмичным миганием жёлтого света в выключенном светофоре.
- Где искать помощи и поддержки? - Спрашивала женщина...
Ей сигналил автобус, стремясь побыстрее проскочить перекрёсток.
- Как наказать Коломина? - Снова и снова терзалась она.
А Захолустье приглашало её своими вывесками рекламы в дорогие рестораны и заграничные туры, предлагало купить одежду со скидкой и экономно сделать ремонт.
...Наверняка настоящие глухонемые люди любыми способами старались понять, что им говорят и тоже как-нибудь объясниться. Но Захолустье было глухонемым совсем другого рода — оно говорило только то, что считало нужным сказать, а всяческие чужие слова попросту игнорировало. Рита всегда думала, что выжить в столице совсем не просто Но может в Захолустье всё было ещё сложнее?
Всё-таки заявить на Коломина в полицию хотелось непременно.
Дома Рита решила на всякий случай проверить везде всё, к чему прикасался преступник — вдруг он и в самом деле оставил у неё какую-нибудь ртуть или нечто подобное.
В первую очередь поискала в ванной — там он точно всегда находился долго и был предоставлен самому себе. Ничего не нашла...  Потом осмотрелась на кухне и в коридоре — тоже ничего... Поискала в комнате. То и дело на глаза попадались подаренные артистом разные безделушки... Они начали раздражать хозяйку квартиры с самого того момента, как она поняла, кто такой Коломин на самом деле. Теперь все эти вещи и вовсе взбесили до такой степени, что Рита с криком и слезами начала швырять их одну за другой на пол... Стекло разлеталось на осколки. Пластмасса тоже ломалась, но не так сильно... Вспомнила, что ещё несколько подарков она убирала в шкаф — вышвырнула теперь их оттуда, но в гневе переборщила и вся полка рухнула на пол...
Попадали её разные старые вещи — в основном милые и дорогие сердцу. Среди них была небольшая разноцветная коробочка, в которой что-то когда-то давно дарил ей Илья — женщина с умилением взяла её в руки. Раскрыла. В коробке лежали всякие мелочи, хранившие воспоминания. Рита села на диван и принялась рассматривать, заодно вспоминала всю свою жизнь. 
Сердце дрожало кротко и болезненно.
Конечно же ничего плохого сюда не мог положить артист. Навряд ли он вообще стал что-либо здесь оставлять. На какой-то миг женщина перестала думать о нём. Забыла даже, из-за чего эта коробка сейчас оказалась в её руках. Просто приятно было вспоминать, как хорошо и беззаботно жилось когда-то... Ни один человек наверное никогда не готов столкнуться в своей жизни с преступником, который не только позарится на чужое добро, но и основательно испортит жизнь — разрушит покой, идиллию, счастье... Рита перечитывала подписанные открытки, любовалась бантиками, снятыми с букетов... Нашла в конверте несколько фотографий — мужчины.... В какой-то момент видимо когда-то давно она захотела их забыть. Теперь было всё равно и она всматривалась в знакомые лица — они, улыбаясь, смотрели из прошлого.
На самом дне коробки лежала старая записная книжка.
Рита машинально стала листать страницы, просматривая записи: за многими именами даже смутно не прорисовывались лица, номера телефонов перестали существовать, а разные предприятия и вовсе закрылись, в общем — прошло очень много времени с тех пор, когда были сделаны эти записи. Трудно было даже представить, что всё это когда-то было важно в её жизни. Вдруг взгляд остановился на одной странице. Там значился только один человек — имя, фамилия, телефон. У Риты кольнуло в груди и она поняла — он и есть именно тот, кого она хотела найти. Видимо теперь сама судьба решила подстроить эту встречу...
Вадим Судаков работал в полиции. Но было это так давно, когда она ещё называлась милицией... Милый улыбчивый мальчик, с которым Рита почему-то рассталась. Однако сейчас уже не имела значения ни их мимолётная любовь, ни это внезапное расставание... Важно было другое — вдруг он никуда не уехал из города, не поменял место работы и не отключил городской телефон... Конечно, наивно было надеяться на это спустя восемнадцать лет. Хотя попробовать связаться с ним всё-таки стоило.   
Решила позвонить вечером.
Она уже не пыталась придумать заранее, что будет говорить — вся история её отношений с артистом вертелась в голове как заученная. Чем больше женщина повторяла её, тем сильней всё случившееся казалось нелепым, неправдоподобным. Однако она не сомневалась — знакомый человек всё-таки её выслушает... Дожидаясь вечера, посмотрела немного телевизор. Но слишком долго ждать уже не пришлось.
Когда набрала номер, услышала, что связь есть.
Голос, прозвучавший из прошлого, показался совсем незнакомым... И этот голос сказал: «Алло». 
- Здравствуйте, я случайно нашла ваш номер в старой записной книжке, - сказала женщина. - Я ищу Вадима.
- Я Вадим, - ответили ей.
- Судаков? - Переспросила она.
- Судаков....
Рита оживилась, обрадовалась, чуть-чуть разволновалась. Торопливо продолжила говорить — ей казалось, всё идёт так, как и должно.
- Даже не знаю, как объяснить, кто я, - сказала она.
Человек, находясь где-то в другом конце города, молча слушал её суетливые фразы.
- Мы были знакомы восемнадцать лет назад, - добавила женщина.
- Восемнадцать лет назад?
Наверняка прозвучало это, как в старом сентиментальном романе. Но голос Вадима Рита уже узнала. Теперь она назвалась, рассказала подробности их знакомства.
- Да, да, я вспомнил, - отозвался Вадим. - правда так много лет прошло! А незаметно совсем. Будто вчера расстались.
- Хорошая у тебя память, - заметила Рита.
- А как же! Я ведь полицейский! - С гордостью сказал он.
- Там же работаешь значит.
- Уже подполковник, - заявил Вадим.
- Рада за тебя!
- А знаешь, твоя фотография целый год оставалась у меня на рабочем столе, после того, как ты исчезла из моей жизни.
Оба помолчали какое-то время — сентиментальности Рита никак не ожидала.
- У тебя ко мне какое-то дело? - Догадался Вадим.
- Ага, - скромно подтвердила женщина.
Хотела было уже начать обо всём рассказывать, но он остановил — предложил встретиться.
* * *
На следующий день Рита сидела в кабинете крупного лысеющего мужчины с заметным животиком и пыталась узнать в нём того милого мальчика из прошлого, с которым когда-то встречалась. Конечно, он изменился неузнаваемо. Но теперь выглядел солидно. 
После вчерашнего телефонного разговора она тоже прониклась вдруг его романтическим настроем. Поэтому принарядилась, накрасилась — однако болезнь сложно было скрыть. Вадим не сделал ей никаких комплиментов, предложил чаю. Немного поболтали о том, о сём.
Рита выслушала его рассказа об успехах в карьере.
Думала в это время, как быстро прошло так много лет... Казалось, познакомились они в какой-то другой жизни, которая теперь казалась нереальной. И может судьба сложилась бы совсем иначе, останься они тогда вместе навсегда...
Вадим всё время улыбался. Точно так же, как умел это делать раньше. Смотрел пристально и внимательно. Рите даже стало неловко — заволновалась, достаточно ли привлекательно выглядит.    
- Давай, выкладывай, что у тебя случилось, - сказал он по-дружески и ободряюще кивнул. 
Женщине рассказывала недолго. Запутаться во всех деталях уже не боялась. Следила за реакцией собеседника, пытаясь понять — убедительно ли звучат её слова... Вадим слушал предельно внимательно, иногда перебивал ненавязчивыми вопросами. В какой-то момент ей даже почудилось, что он не только слушает... Во взгляде проскальзывали искры. И эти искры походили на глубокую симпатию.
- Может, ещё чаю? - Предложил в конце концов он.
Рита кивнула.
- А фотки этого засранца у тебя случайно нет? - Спросил полицейский.
Женщина показала фотографии, которые сохранила в телефоне.
Вадим обещал помочь. И обещал позвонить.
Встреча их длилась ровно час... Когда Рита вышла на улицу, заметила, что теперь точно началась зима...

...В этот день Вадим никуда не спешил — срочных дел не было.
Проводив свою неожиданную посетительницу, он наблюдал, глядя в окно, как удаляется её силуэт — сливается с торопливыми снежинками, часто и густо покрывающими светлое пальто.
Немного погодя приоткрыл окно. В кабинете и без того было прохладно, однако Вадим не терпел посторонние запахи. Свежий воздух тотчас развеял остатки женских духов и пота... Сегодня поутру он отыскал в шкафу своего рабочего стола старую фотографию — удивился, зачем её сохранил. В рабочем блокноте нашёл адрес Риты и телефон — чернила поблёкли, но цифры ещё читались. Подумать только — восемнадцать лет!   
Вчерашний вечерний звонок всколыхнул что-то в его душе. Спрятанное глубоко чувство болезненно укололо из прошлого... Полночи не спал. А поутру надел нарядный бледно-бежевый костюм — пиджак и рубашку, хотя сейчас был для такой одежды вовсе не сезон. Знал — костюмы женщин впечатляют. Обычно на работу Вадим приходил в спортивном и в обед собирался съездить домой переодеться.    
Неожиданная встреча с Ритой стала сильным потрясением. Мужчина никогда не полагал, что люди вот так вдруг могут возвращаться из прошлого. С другой стороны, Захолустье — город маленький, а свести с полицией рано или поздно судьба могла кого угодно...
Картинки прошлого теперь мелькали в памяти полицейского одна за другой.
Конечно, Рита сильно изменилась, можно даже сказать — стала совсем неузнаваемой: другая манера разговаривать, другой стиль в одежде. Только не располнела и волосы стригла как раньше. 
В прошлом она сумела основательно покорить его сердце. Кокетка и баловня судьбы... Восемнадцать лет назад, даже будучи совсем молоденькой, не выглядела она сильно привлекательной — но было что-то другое цепляющее, отчего не хотелось её упустить. Может быть доброта души, а может искренность и весёлость. 
Те давние времена для Вадима были особенно яркими, рубежными. Он познавал жизнь с разных сторон, осознавал себя в этой жизни и пытался не прогадать с местом под солнцем. Много знакомился, общался и работал... Жизнь оказывалась вовсе не такой безоблачной, как хотелось, а женщины — не таким романтичными, как описывали их в своих книгах писатели прошлых эпох...
В той далёкой юности Вадим часто влюблялся, раскрывал своё сердце и готов был для избранницы свернуть все горы вокруг. Но почему-то отвагу не ценили. Легкомысленные кокетки бросали романтика одна за другой. Каждое расставание он переживал всей душой. Пытался понять — чем он такой плохой... Долго обдумывал свои поступки, слова, манеры, внешность — нигде не мог отыскать никакой изъян. Ритка эта тоже его бросила. Год он терзался вопросом — почему. Сейчас удивился её дерзости — пришла, как ни в чём не бывало. Как будто спустя столько лет он должен был обрадоваться ей... 
Теперь у подполковника Вадима Судакова женщин было полным-полно.
С кем расставаться, он выбирал сам. Долгие восемнадцать лет изменили его основательно... Милый мальчик остался в прошлом — появился серьёзный мужчина, резкий и категоричный. Карьера удалась, чем он гордился особенно — видимо слишком всей душой любил работу. В общем-то он стал положительным, честным и рассудительным человеком. Обиды из прошлого только не забывал...
История, рассказанная Ритой, показалась ему интересной. Но слишком много в ней было противоречий, из-за которых приходилось сомневаться — а было ли всё так на самом деле... Может женщина напридумывала лишнего? Но зачем? Может это был лишь повод, чтобы найти его и возобновить отношения? Вадиму такая версия показалась весьма вероятной. Но в то же время проверить заезжего артиста тоже не помешало бы...
Стал узнавать...
Никаких других случаев отравления производственными веществами в городе зафиксировано не было... Также никто не обращался с заявлениями, что Денис Коломин вымогает деньги или посягает на их имущество... Однако разные мошенники в Захолустье легко творили свои тёмные дела — это милейшее местечко убаюкивало и полусонные жители напрочь теряли всякую бдительность. Наверняка все они верили в гороскопы и своё счастливое созвездие, а потому задирали голову и глядели на небо, при этом часто спотыкались о то, что у них под ногами.   
* * *
Спустя пару дней Рита прислала сообщение — срочное. Вспомнила про девушку Настю, о которой слышала от Дениса. Ещё написала о Карине... Может злоумышленник втягивал их в свои аферы?
Вадим тотчас позвонил — голос Риты звучал радостно и взволнованно. Может это снова был повод, а на самом деле она захотела поболтать?.. Мужчине весьма польстил такой поворот событий — теперь в нём нуждались, о нём думали. Возможно даже дошло бы и до ночи при свечах... Жаль, восемнадцать лет назад не получилось. Иначе женщина не бросила бы — секс обычно привязывает слабый пол.

Разумеется, ни к какой Карине подполковник Судаков не пошёл.
Про Настю и Дениса решил всё-таки узнать — позвонил своей знакомой в театр. Занималась она продажей билетов, но всегда была в курсе всех театральных интриг.          
- Денис Коломин? - Переспросила она с равнодушием. - Работает такой с осени. Приехал откуда-то, неразговорчивый, себе на уме.
- С кем-нибудь подружился?
- Слава, наш заслуженный, его привечает, Иголкин с ним неразлучен.
«Значит всё нормально у этого Коломина на работе». - Сделал вывод Вадим.
- Подруга у него есть? - Спросил ещё.
- С Настей нашей встречается, ходят вместе потанцевать, но вроде у них не любовь. А Настя эта хорошая девочка, давно уже у нас, уезжать не собирается, хотя могла бы — в Москве у неё родственники.
- Ну, родственники в Москве ни в какие времена не имели ни для кого особого значения. 
- Согласна. Но Настя — прямо душенька, может хоть с кем подружиться. Видимо и с Денисом поэтому сошлась. Мрачный он какой-то, всё время будто о чём-то переживает.
- Поклонницы не донимают?
- Какие такие поклонницы у нас в Захолустье!
- Ну, мало ли... Может скандалить кто приходил?
- Такого не было — хорошая у него репутация.
- Значит ничего подозрительного?
- Да, что касается подозрительного — есть один момент: кажется этому Коломину, будто все против него что-то замышляют и плохое делают.
«Осторожный просто, - подумал Вадим, - в наше время разве можно кому-нибудь доверять? Даже эта Ритка вот пришла и наговорила про него всякую ерунду. А если бы правда заявление накатала — наверняка затаскали бы невиновного человека»...
На работе Судаков долго рассматривал фото мнимого преступника — увеличил его в компьютере и открыл на весь экран. Артист выглядел старше своих лет — внешность была совсем не актёрской. Без сомнений, с женщинами такому приходилось сложновато. Подполковник сразу догадался — в артисты Коломин пошёл ради престижа и наверняка с трудом ему удавалось справляться с этой профессией. Хотя возможно в театрах востребованы бывали не только красавцы — ведь роли рождались из жизни, а в жизни без уродов было никак не обойтись...
Полицейский не уточнил у своей знакомой подробности актёрской жизни Дениса, и в чём проявлялась его настороженность не стал выяснять. Он окончательно утвердился во мнении, что Рита всё напридумывала... Решил в дальнейшем поддерживать её интригу, раз уж ей захотелось поиграть в приключение с участием полиции. Даже если действительно вымогательство и отравление имели место — этого было не доказать.
За годы службы в полиции Вадим Судаков сотни раз сталкивался с чужими трагедиями и чувствовал — сердце его очерствело. В мире полным-полно происходило всякого, так что переживать каждый раз он просто не мог. В конце концов, это вовсе не входило в обязанности полицейского. А по осени, как он заметил, в Захолустье преступлений совершалось намного больше, чем обычно... Может люди переступали черту от отчаяния, которое всегда появлялось в конце лета — такого короткого, не баловавшего теплом. Или может казалось злодеям, зима непременно заметёт все их следы... Или осенью звёзды сияли ярче и тогда верили все наивные, что смогут осуществить свою мечту... Но ведь по сути мечта могла любого свести с ума, стоило лишь забыть, что это просто мечта и она нереальна. Во все времена такие мечты, как и звёзды, обжигали глупцов одинаково больно и сильно...
* * *      
В последнее время настороженность Дениса Коломина дошла до паранойи.
В каждом теперь он видел того самого опасного человека, которого подговорила Рита для страшной мести. Мысли, что она пойдёт в полицию, у него даже не возникали — ведь доказать она всё равно ничего бы не смогла. Он это продумал заранее и всё соответствовало плану. Кроме, разумеется, самого главного. Одних слов жертвы было совсем недостаточно, чтобы его обвинили в преступлении, а существенных доказательств она не смогла бы предъявить. Даже если сейчас в крови её попытались бы обнаружить яд, ничего бы не нашли — яда там не было. Весь до последней капли он вышел ещё в тот день, когда женщина выпила отравленный чай. Только последствия остались необратимые. Но попробуй докажи, от чего заболел человек. Артисту оставалось теперь радоваться свободе и хвалить себя за такую гениальную изобретательность. 
Беспокоило его другое...
Если Рита догадалась обо всём, запросто могла отравить его тоже.
Такая опасность виделась страшной по-настоящему. Он боялся день и ночь, представляя всевозможные способы, как она может осуществить свою затею... К нему домой она бы точно не смогла проникнуть. Не получилось бы действовать и через Лиану Викторовну. Оставался театр — подговорить кого-нибудь из артистов казалось плёвым делом. Можно было запросто наплести что угодно и украдкой подсластить ему чаёк...
Ночью Коломину приснился страшный сон — с ним разговаривал сам Бог. По крайней мере так предположил спящий.
- Ты просил у меня счастливый билет, я дал тебе его, - говорил Бог.
- Где же мой миллион? - Спрашивал, недоумевая, артист.
Бог рассмеялся.
- Билет не всегда бывает бумажным, - сказал он.
- Значит, я правильно всё сделал и мне теперь надо забрать деньги у Риты? - По-своему растолковал его слова артист.
На это Бог ничего не ответил, покачал головой.
Денис проснулся в то утро, ощущая себя совсем сумасшедшим. «Она отомстит, отомстит, отомстит», - слышался шёпот со всех сторон. Едва человек открыл глаза, как волосатые ловкие чертенята разбежались и попрятались по всем углам. 

Точно, она отомстит...
Впервые такое пришло Коломину в голову, когда он однажды ненадолго вышел из гримёрки, оставив недопитый чай. Вернувшись, заметил в чашке какие-то мелкие точки на самой поверхности. Их было едва видно, будто что-то постороннее, попавшее туда, уже успело основательно раствориться. Но до того, как заметить это, артист успел сделать из чашки единственный глоток... Его затрясло. 
Он готов был закричать, обвиняя в преступлении всех вокруг. Однако постарался совладать с собой. «Спокойно, спокойно, спокойно», - твердил себе. Лучше было не раскрывать раньше времени всех карт и о своей догадке промолчать. Присмотрелся. В гримёрке в этот момент находился Слава, Иголкин и ещё два артиста — кто из них мог такое совершить? Задумчиво переводил взгляд с одного на другого. 
Больше остальных заподозрил Иголкина — причины у того были свои, к тому же весьма основательные. Поэтому и решил начать с него. Надо было спешить, казалось — яд уже действует. Коломин негодовал, полагая, что тот подмешал что-то чрезвычайно серьёзное. Неужели вот так он теперь умрёт от одного лишь глотка? Стоило ли в таком случае дальше дорожить репутацией?         
- Эй, не знаешь, что это плавает у меня в чашке? - Крикнул Денис.
К Иголкину он приблизился с угрожающим видом.
- Ты это мне? - Переспросил тот.
Свой вспыльчивый и конфликтный характер Иголкин никогда не скрывал и если появлялась возможность сцепиться — всегда был только рад. 
Взгляды этих двоих встретились.
- Пей! - Крикнул Коломин, протягивая Иголкину свою чашку.
- Ты больной, что ли? - Усмехнулся тот с деланным равнодушием.
Но Денис всё-таки уловил в интонациях затаённый гнев.
- Сейчас посмотрим, кто из нас больной, - продолжал.
Приблизился к своему собеседнику, тыча чашкой ему в лицо.
Иголкин кротко взял чашку, будто собрался попить... В последнюю секунду резко отдёрнул руку и выплеснул содержимое Коломину в лицо. Тот выругался. Весь чай, стекая с лица, потёк ему за воротник...\
Быстрым движением артист обтёр лицо рукавом и замахнулся на Иголкина. Тот среагировал ещё быстрее — перехватил руку коллеги. Взбешённый, Коломин выскочил из гримёрки, схватив на ходу своё пальто.
Произошёл инцидент после репетиции и в театр в этот день можно было не возвращаться... Коломин на ходу оделся — от ярости его трясло. Надеялся, что ничего не расскажут ни режиссёру, ни директору. Почему-то преступление, совершённое им самим, забывалось и теперь уходило на второй план — так бывает в спектаклях, где наряду с главным действием всегда происходит что-то второстепенное... Главным для злоумышленника теперь стало спасти свою жизнь. А всё, что творил он осенью, будто прикрыл занавес, припорошил снег... И началась следующая часть пьесы. Хотя антракта он не заметил.
В Захолустье пришла уже ранняя зима.
Коломин чувствовал, как морозец просачивается под пальто — пора было надевать дублёнку. Руки замёрзли и он, поискав в карманах, понял — забыл перчатки в театре. Обратно не пошёл... Наверняка все артисты не разошлись ещё по домам — обсуждали происшествие. Посудачить было их любимым занятием. Но Денис ни о чём не жалел. Мысль о том, что в чай действительно что-то подмешали, так и не отпускала. А если нет — почему Иголкин не стал пить? Что в этом было плохого?
...Бредя по улице наугад, Коломин напряжённо прислушивался к собственным ощущениям: немного кружилась голова, болели мышцы ног, пощипывало в глазах. Хотя может он просто переутомился? Устал на репетиции? Артист не обращал внимания ни на кого и потому неожиданно столкнулся с человеком, идущим навстречу... Тот тоже не замечал ничего вокруг — взгляд его был устремлён в небо. Оба тотчас вежливо извинились.
- Любуюсь звёздами, - пояснил незнакомец, - смотрите, какие они сегодня яркие. Таких звёзд я не видывал давно.
Денис взглянул на небо и тоже удивился.
- Пытаюсь их пересчитать, но всё время сбиваюсь со счёта, - посетовал человек.
- Много получается? - Поинтересовался артист.
Ирония проскользнула в его голосе. Собеседник не заметил.
- Сто двадцать шесть, - ответил с гордостью.
- Точно уже сбились, - определил Денис, - потому что так много звёзд не бывает.
Звездочёт кивнул и по его молчанию артист догадался — он принялся пересчитывать все свои звёзды заново. Дальше каждый пошёл своей дорогой.
Мимо аптеки Денис прошёл, не замедлив шаги — знал, при отравлении лекарства не очень-то помогают. Зашёл в магазин, купил литр молока и зелёный чай... Кассир назвала сумму покупки... Сто двадцать шесть... Артист вздрогнул, услышав эти знакомые цифры — повторения, как он знал, были всегда знаком судьбы. Если появился теперь этот знак — колёсико её уже завертелось. Остановить его было невозможно никак. И дальше значит — будь что будет... 
Постепенно морозец помог Коломину остудить гнев.
Когда здравые мысли появились в голове, он подумал, что совершил невиданную глупость. Не стали бы коллеги травить его до смерти, да ещё на работе. Обзывал теперь себя несдержанным идиотом. В крайнем случае могли подсыпать слабительное или снотворное потехи ради — но не стоило же из-за этого портить репутацию... Что теперь было делать? Извиняться? Он усмехнулся, знал — это никогда не помогает. О случившемся всё равно никто уже не сможет забыть. По крайней мере — в ближайшее время. Оставалось успокоиться окончательно и вести себя, как ни в чём не бывало.
<Сообщение от мамы>: Давно не пишешь. Как ты там?
<Сообщение маме>: Хочу уехать. Здесь для меня нет никаких перспектив.
<Сообщение от мамы>: Ты наверное устал. Носишь мой талисман?
<Сообщение маме>: Не всегда, боюсь потерять.
<Сообщение от мамы>: Будь акулой и у тебя всё получится.
Иногда ему казалось, что мама знает обо всём, что происходит здесь с ним. Становилось жутко и стыдно, как нашкодившему ребёнку. Но с другой стороны — откуда ей было знать? Он не рассказывал, а она не была ясновидящей... 

Денис снова часами думал о Рите.
Предположил, что может запаниковал преждевременно. Может вовсе она ничего не заподозрила, а не захотела больше общаться из каких-то своих женских соображений. Попытался снова позвонить — теперь его вызов слышали, но не отвечали. Войдя в привычное русло театральной жизни, артист часами был предоставлен самому себе: репетиции были редко, выступления — ещё реже. 
Прогуливаясь просто так по городу, он заходил в разные магазины наугад, редко что-либо покупал — в основном смотрел, представляя, что купит, когда появятся деньги. После недавней стычки с Иголкиным старался не задерживаться в театре слишком долго и разговоров с коллегами избегал. Сторонился также Лианы Викторовны. Боялся, что из-за своей нервозности, которую испытывал в последнее время, поссорится и с ней. Но жить в её квартире Денису слишком нравилось и переезжать он  не хотел.
<Сообщение от мамы>: Нашёл какой-нибудь вариант для себя в другом городе?
<Сообщение маме>: Пока ничего. Думаю о столице.
...Зашёл однажды в кафе — замёрз и захотел чего-нибудь горячего.
Заказал глинтвейн и кусок яблочного пирога. Сомневался, что могли здесь пирог приготовить лучше, чем делали его знакомые женщины... Однако оказалось правда очень вкусно.            
- Можно увидеть шеф-повара? - Спросил Денис.
- Зачем? - Осведомилась официантка.
- Хочу поблагодарить за пирог.
- Можете оставить запись в книге отзывов. Все повара выходят на смену редко.
- Насколько редко?
- Примерно в неделю раз.
- А кто же тогда готовит?
- Всё приготовлено заранее и заморожено. Дежурный повар только размораживает и подогревает.
- Понятно, - Коломин кивнул.
Покосился на пирог, пытаясь угадать, сколько тому было дней, недель или месяцев. Доедать не стал. Здоровьем решил не рисковать — им он дорожил больше всего на свете. Бдительность артист не терял никогда и был уверен — уж точно не оплошает, как Рита.
За столиком Денис посидел ещё какой-то время. Полистал меню, делая вид, будто хочет заказать что-то ещё. Когда согрелся совсем, расплатился и направился к выходу.
- Ещё приходите! - Попрощалась улыбчивая официантка. - На следующей неделе у нас появится фирменная рябиновая настойка.
Коломин вздрогнул.
- Приду, - соврал полушёпотом и тоже улыбаясь.
- В следующий раз сделаем вам скидку — станете нашим постоянным клиентом.
- Передавайте привет шеф-повару, - отозвался артист, - пирог в самом деле очень вкусный.
Официантка кивнула и он хотел уже выйти, как вдруг заметил, что с кухни на него смотрит наряженный человек — удивился, потому что привык видеть поваров в белом. А у этого костюм был жёлто-красный, как у скомороха... Денис хотел спросить у официантки, для чего такой маскарад, но она уже увлеклась другим посетителем и не обращала на него внимания. Артист вышел.   
В голове к этому моменту созрело послание для Риты.
Денис написал несколько фраз: спросил, как дела, поинтересовался, не обижается ли она из-за какого-нибудь пустяка. Отправил. Ждал, но Рита не отвечала...
В очередной раз попытался убедить себя, что вся эта история давно в прошлом. Однако события из своей жизни он не мог выбрасывать так же запросто, как старый хлам — каждый день и каждое слово порой решающим образом влияли на будущее. Вот теперь из-за конфликта с Иголкиным в театре все косились на него — или артисту только казалось, что взгляды коллег что-то подразумевают... Денис дал себе слово никогда больше не доходить до скандалов. И ещё надеялся, что недавняя его оплошность не повлияет решительным образом на его работу в театре и жизнь этом городе.
Однако, как он заметил, в Захолустье долго ничего не забывали...
Это мир мог забыть — такой огромный, потому что относился с иронией ко всяческим мелочам. В Захолустье кроме этих самых мелочей не было ничего. Или точнее за мелочами не замечали главного. И тогда это главное становилось недоступным, как недоступна могла быть мечта, если в самом деле грезить чем-то сногсшибательным и грандиозным.   
Вскоре просигналил телефон — пришло долгожданное послание.
Денис оживился, предположив, что ответила Рита. Но писала снова мама — наверняка чувствовала всё то нехорошее, что происходило с ним. Ответил он сдержанно — постарался успокоить. Ещё она спросила, заработал ли он достаточно денег для поездки в Москву. На это он  не знал, что отвечать.
Мысленно тянулся к Рите снова и снова — она представлялась единственным шансом, который помог бы рвануть в столицу. Вот бы по-правде уехать... Тогда не надо будет ходить на репетиции, терпеть косые взгляды коллег, любезничать с Лианой... Наверняка самая заветная мечта всех романтиков — это билет на поезд в один конец... Стал бы Коломин кинозвездой или нет — было для него не столь важно. С деньгами всё равно везде хорошо — гораздо лучше, чем без них... Ещё всего лишь месяц назад столица казалась близкой и реальной. Был он уверен, что любой тщательно продуманный план запросто приведёт к успеху... Теперь почему-то заинтересовался — могла ли думать так же долго настоящая акула и большой ли у неё был мозг...
В тот день Денис ещё долго ждал, когда Рита ответит ему.
Уже дойдя до дома, где он жил со своей хлебосольной хозяйкой, не стал заходить — присел на лавочку у подъезда. Может Рита была занята и не могла сразу ответить? Может была у неё пресс-конференция или приём у врача... Казалось вот-вот она напишет или перезвонит. Обратится к нему как обычно приятным ласковым словом и предложит встретиться... Но телефон продолжал молчать... Артист понимал — напрасно тешит себя надеждами. Шальная мысль промелькнула вдруг — что если заявиться к Рите в гости без приглашения? Тотчас усмехнулся этой дерзкой идее и понял — она может обернуться неизвестно как. 
Лианы Викторовны не оказалось дома. Артист обрадовался её отсутствию — теперь она часто проводила время где-то ещё, будто чувствовала, что он не в духе и хочет побыть один. Ужин как обычно стоял на плите... Денис принялся есть, наслаждаясь одиночеством и тем, что никто на него не смотрит. Только артист со стажем мог понимать и ценить такие мгновенья, когда удавалось уединиться от всяческих людских взглядов.
* * *
В свой ближайший выходной день Коломин отправился к Славе.
С ним Денис до сих пор старался поддерживать дружеские отношения: восторгался на репетициях его игрой и при необходимости спрашивал совета. Заслуженный артист отвечал охотно — Денис ценил взаимность, которую тот проявлял. 
Слава по выходным был всегда дома и спал до полудня.    
- Если голоден, поешь один, - сказал он гостю, - я уже ел.
- Я не за этим, не спал всю ночь, - отозвался Коломин. 
- А что с тобой?
- Переживал из-за Иголкина.
- Разве это было вчера? Не припоминаю ничего особенного.
Слава, казалось, ещё не совсем проснулся или думал о чём-то своём.
- В гримёрке, после репетиции на днях — дал я маху.
- Не бери в голову.
- Уже взял.
- Значит, забудь.
- А все, думаешь, забыли?
- Ну, конечно!
- Сомневаюсь. У нас полно сплетников и болтунов.
- Да брось. Кому надо о тебе говорить — нашёлся, звезда.
- Хочешь сказать, никто ничего не сказал тогда, когда я ушёл?
- Абсолютно. Все оделись и разошлись.
«Так не бывает», - подумал Коломин.
- Значит после когда-нибудь всплывёт.
- После чего?
Коломин нахмурился — Слава явно пытался поддеть, а это пришедший не любил.
...Он зашёл на кухню, по-свойски достал из холодильника сыр и сделал бутерброд. Сильно наглеть не стал, налил чаю — чайник ещё не остыл после семейного завтрака. Слава какое-то время ещё просыпался в комнате, а потом тоже зашёл на кухню.   
- Я в растерянности. Не знаю, что теперь делать. - Продолжал Коломин. - Уезжать?
- Из-за такого пустяка?
- Разве это пустяк?
- Фигня. У нас в театре сколько раз и круче ситуации были — никто после не убегал. Разве что увольняли. Но с тобой — не тот случай.
- Давно работаешь здесь?
- Двадцать лет.
Серьёзный срок... У Коломина вздрогнуло сердце — он не представлял, как можно было прожить в Захолустье так долго... Нужно было бежать — немедленно! Снова пожалел денежки Риты, которые упустил столь опрометчиво.
- Если начнутся разговоры, предупреди, - попросил Денис.
- Не начнутся, - сказал Слава чуть резковато, - но если начнутся, я тебе не шестёрка. 
Гость растерялся, стал торопливо доедать бутерброд, чтобы скорее уйти.
Подумал, что видимо правда придал ситуации чересчур большое значение. Теперь следовало затаиться, быть обходительным, как прежде, и не давать новых поводов для болтовни.   
У Славы зазвонил телефон, он вышел с кухни, оставив Коломина за столом одного... Что-то ёкнуло у того в груди — может пробудилась злоба от резких слов, а может родился маниакальный импульс... Он достал флакон с этиленгликолем и подлил заслуженному артисту в чайник. Будет знать, как разговаривать в таком тоне!
Коломин не помнил, в какой момент и зачем взял флакон с собой. Теперь он вылил оттуда всю жидкость. Подумал — пусть пьют всей семьёй. В любом случае, доза была не смертельной, но достаточной, чтобы Слава вспоминал его потом всю жизнь.
...Может быть один из тех чертей, которые померещились ему недавно поутру, в этот момент был рядом. Возможно именно он был вечным и очень страшным призраком Захолустья. Само же Захолустье было явно не только городом — но ещё самым мрачным состоянием души...   
- Уходишь уже? - Услышал Коломин из комнаты.
Хлебосольный хозяин, увидев, что гость вышел в коридор и одевается, поспешил его проводить.
- Пойду. Правда похоже чересчур напрягаюсь. - Отозвался Денис. - Погуляю на свежем воздухе.
- Давай. Чтобы завтра на репетицию пришёл бодрячком!
«Бодрячком, добрячком, хомячком», - рифмовал Денис, торопливо перепрыгивая через ступеньки в подъезде. Его трясло. Ещё сильней, чем когда он травил Риту. Будто теперь это не он подливал яд, а сам основательно отравился.
- Эй, Захолустье, может быть ты отравило меня? - Крикнул он, бросив фразу в никуда.
Так наверное бродячие собаки лаяли от голода и тоски на ветер.
Какая-то женщина, идущая вдалеке, услышала и оглянулась. Коломин замолчал — не ожидал, что привлечёт внимание. Ему было всё равно, что она подумала. Он в самом деле уже ненавидел это Захолустье так сильно, как наверное Рита в этот момент ненавидела его самого...
Если бы в это время артиста спросили, что происходит в его мятущейся душе, он не задумываясь ответил бы: «Там — Захолустье»... Только никому не было до этого дела и даже местные журналисты не интересовались приезжим — не приходили брать интервью, не размещали фотоснимки в своих газетах. В столице явно всё стало бы совсем по-другому. Коломин пошёл прочь от дома заслуженного артиста.   
Выбросил флакон в мусорный бак неподалёку, уверенный, что никто там не найдёт. Да и не станут искать. «Новая жертва, новая жертва», - повторял он, чувствуя, как эта навязчивая мысль вытесняет из головы все другие мысли. О недавней стычке с Иголкиным тотчас совсем забыл — надо же, какой пустяк. Разве придёт кому в голову обвинять его в серьёзном преступлении, исходя из этой ситуации? Да, он осторожный, он заподозрил неладное — только и всего... 
По городу артист шёл теперь не спеша — не мёрз. Дублёнку хоть и не стал надевать, перчатки не забыл. Закутался посильнее в матушкин шарф. Думал о том, как хотел бы он прямо сейчас оказаться в родном городе, дома, полакомиться маминой стряпнёй или сходить с ней куда-нибудь в кафе. Но пока оставалось злиться на обстоятельства и на это проклятое Захолустье, где вынужден он был терять время, растрачивать силы и талант впустую — за крохотную зарплату. 
Захолустье вдруг в самом деле стало его пугать.
Романтичная осень, напоминающая своими красками Европейскую, превращалась в морозную суровую зиму. Казалось вот-вот город совсем погрузится во мглу и стужу, тогда творится здесь начнут разные страшные дела. Может быть даже не только преступники, но и призраки начнут сновать всюду... С этой мыслью Коломин дошёл до самого большого в городе торгово-развлекательного центра. У входа остановился и размышлял, зайти ли внутрь. Без денег — что там делать? Вдруг из волшебных дверей, которые открывались сами собой, выплыла акула... Такая огромная, настоящая, мраморно голубая. С разинутой пастью полной острых зубов.
Коломин хотел закричать от ужаса. Но всего лишь беззвучно открыл рот. Неужели напугался? Ведь это было так глупо. Он же и сам акула! Акула, у которой есть цель и которой никто не сможет помешать... Решительно он потуже затянул шарф и двинулся ей навстречу. 
Акула плыла прямо на него. Артист убеждал себя снова и снова, что не имеет права бояться, потому что страх совсем недостойное чувство и оно для слабаков. Да и разве может причинить вред существо, тебе подобное? Он улыбнулся водному монстру и дрожащей рукой рискнул дотронуться до его плавника.
- Эй, дядя, не тронь, это моя игрушка! - Заверещал мальчишеский голосок.
Тотчас Коломин увидел улыбающееся лицо — невысокий дошкольник, сжимая что было сил, нёс это заветное приобретение. Следом шли его довольные родители.
- На море собираемся, будет плавать, - извиняющимся тоном пояснили они.
Денис кивнул.
- Так ведь заледенеет на морозе, - сказал небрежно, скрывая недавний испуг.
- Нам до машины, - ответили ему.
«Хорошо живут люди, - подумал артист, - и на море едут, и машина у них есть». С этими мыслями пошёл дальше.   
Свернул на привычную дорогу и оказался возле дома, где жила Настя. Захотел зайти в гости. Предупреждать по телефону не стал, решил появиться неожиданно.
Настя была дома и его визиту даже обрадовалась.   
- Проходи... У меня есть вкусная гречка. С тушёнкой. - Сообщила она заговорщицки.
- Почему все меня считают голодным? - Усмехнулся артист.
Он вошёл и действительно уловил очень приятный запах с кухни.
- Неужели сытый пришёл?
- Я теперь не один живу, рассказывал же. - Напомнил он.
- Ах, да, припоминаю. - Кивнула Настя.
В этот момент она жевалась, видимо ела как раз эту свою гречку.
- Скажи вот, Настя, тебе нравится здесь, в этом Захолустье? - Спросил артист.
Почему-то он решил вдруг — момент очень подходящий, чтобы поговорить о чём-нибудь высоком. Например, о мечтах.   
- Город как город, - отозвалась девушка.
- Просто нигде не была.
- Везде я была — нигде ничуть не лучше.
- Может уедем куда-нибудь?
- С тобой? - Настя хихикнула.
Гречка нелепо посыпалась у неё изо рта.
- Почему ты против? - Насторожился Денис.
Девушка прожевалась и тогда захохотала в полный голос.
- Так будешь может гречку? - Спросила она.
Гость её услышал в этом вопросе насмешку. Тотчас запылал гневом — ведь он был вовсе не клоуном и ничего смешного на самом деле не сказал. Чтобы не ответить резкостью, он взял вилку и попробовал немного гречки из той тарелки, откуда ела Настя.
- Вкусно, - сказал он.
На самом деле не очень понравилось — так он и сам мог приготовить. И готовил раньше иногда, называя такое блюдо — перекус холостяка.
- Ещё у меня компот есть, - спохватилась Настя, - налить?
- Нет, компоты я только на поминках пью, - отказался Денис, отворачиваясь.
- Зря, это другой компот, из свежих яблок, груш, винограда и айвы.
- Всё равно не хочу.
- А что ты хочешь?
- Как сама думаешь? Что может хотеть одинокий мужчина в расцвете лет?
Он приблизился к девушке, попытался её обнять. Она тотчас ловко выскользнула из его объятий. Он не спасовал — схватил настойчивей, прижал... Настя засмеялась, оттолкнула его. 
- Я хочу секса! - Заявил Денис.
- А я с тобой не хочу, - снова засмеялась она.
- Почему?
- Потому что ты кролик! Ха-ха-ха! Кролик!
Коломин взбесился. В этот момент он готов был наброситься на оскорбившую его особу и ударить её. Нет, лучше изнасиловать. Или сначала ударить, а после изнасиловать. А может наоборот... Что-нибудь он бы уже сделал, потому что чувствовал — не может больше совладать с собой.
Схватил Настю теперь совсем грубо и потащил в комнату. 
- А ну, отпусти! - Закричала она. - Попробуй только сделать со мной что-нибудь, я заявлю в полицию!
При упоминании полиции Дениса затрясло. Руки ослабели, и он отпустил Настю. Почувствовал, что сильно покраснел и не может говорить. 
- Ого, видать совесть у тебя основательно не чиста, - подколола девушка, - рассказывай, что натворил.
- Ничего не натворил, - отозвался гость.
- Однако полицию почему-то боишься, - заметила Настя.
- А ты не боишься?
- Нет. Я же не преступница. 
Торопливо Денис придумывал, как бы наврать и сгладить ситуацию.
- В Москве это было, - заговорил он, сочиняя на ходу, - остановили документы проверить, а у меня регистрации нет и гражданство не российское. Тогда меня отправили домой в Казахстан.
- Понятно, значит ты из Казахстана к нам приехал?
- Говорю же, давно это было — я в России уже много лет. Гражданин двух стран!
- Ясно. Всё равно не повод полицию бояться.
- Я ведь на кастинг тогда не попал. Представляешь — к самому Михалкову!
Настя поверила, обомлела.
- Да ну — круто! - Прошептала зачарованно.
- Круто было бы, если попал. А так — не попал.
Он потерянно развёл руками. Жест был смешной — девушка засмеялась.
- Повезёт ещё — в другой раз, - утешила его.
Артист порадовался, что враньё прозвучало убедительно. Хотя дрожь всё ещё не мог унять. Решил спрятать руки — засунул в карманы брюк. И тут понял — дрожь эта была уже по другой причине... Настя в это время потеряла к нему всяческий интерес. Включила телевизор и расположилась на диване напротив.   
- Пожалуй, я всё-таки попью твоего компотика, - заявил Денис.
Он пошёл на кухню, радостно замечая, что девушка не следует за ним.
Минуту назад артист нащупал в кармане своих брюк ещё один флакон... Судя по его весу был уверен — там не пусто... Даже не помнил, когда залил туда этиленгликоль. Не помнил, как взял его с собой. Но решил — такое произошло неспроста.
Из-за дрожи в руках злоумышленник боялся пролить ядовитую жидкость мимо... Ощущал при этом странную смесь чувств: вседозволенность, озорство и восторг. Как оказывается просто было вершить людские судьбы! Предчувствовал — такая эйфория не пройдёт ещё очень долго... Всё содержимое флакона он привычным движением вылил в компот. Прислушался к звукам, доносившимся из комнаты — Настя беззаботно смотрела телевизор. 
- Я пошёл, закройся! - Крикнул он, стараясь держаться уверенно и просто.
- Захлопни, я потом закрою, - услышал артист.
Он так и сделал — весьма обрадовался, что не пришлось смотреть новой жертве в глаза... 
Теперь Денис Коломин бодрым шагом отправился на свою прежнюю театральную квартиру. Большой бутыль этиленгликоля хранился как раз там, и опустевший флакон Коломин не спешил выбрасывать — оставался ещё один человек в этом мрачном Захолустье, с которым хотелось поквитаться.
...Мир вокруг суетился, будто чувствовал творимое им зло.
От этой всеобщей суеты становилось тревожно. На знакомом перекрёстке как обычно сновали парочки, жаждущие увидеть чужие эмоции на большом экране кинотеатра. Глядя на такой их интерес, становилось смешно — неужели собственная жизнь у них была совсем скучная и пустая? А может она их не устраивала? Впрочем так же, как и его... Однако в отличие от прочих, Денис был мечтателем. Хоть и с наивностью, но полагал, что все мечты можно осуществить... Не верил, что могут помешать обстоятельства. С иронией замечал — жители Захолустья всяческим обстоятельствам придавали чересчур важное значение. Не понимали, что все их проблемы по-настоящему серьёзны только здесь. А если уехать, всё будет совсем по-другому...   

В крошечной театральной квартире за время его отсутствия стало совсем неуютно.
Соседи с ремонтом покончили, зато теперь с разных сторон звучала музыка, слышался смех — люди чему-то умудрялись радоваться даже в таких каморках. Два его окна совсем запылились, так что краски улицы сквозь них выглядели размытыми, как на холсте, написанном акварелью. Было душно и пахло чем-то чужим — скорее всего посторонние запахи попадали через вентиляцию и оставались здесь, потому что квартира давно не проветривалась... С порога Денис уловил запахи краски и клея — отголоски соседского ремонта.  Ещё пахло несвежей едой — какой, невозможно было уже понять.
...Коломин наполнил роковой флакон, но не торопился уходить.
Сел на расправленный диван, включил телевизор — там шёл какой-то старый фильм, отдельные эпизоды которого артист знал наизусть. Ничем не получалось отвлечься — руки дрожали и флакон с этиленгликолем не давал покоя. Осознавая себя преступником, он ужасался — только поделать с собой ничего не мог...
Завтра предстояла репетиция в театре и всеми силами надо было постараться снова стать самим собой — никто не должен был ничего заподозрить. В голове творился сумбур, там всё перемешалось: воспоминания и реальность, грёзы и планы... Вдруг все любимые картинки, из которых состояла его жизнь, показались ничтожными и вовсе не радостными. А всяческий жизненный опыт весил так тяжело, что перевешивало его разве что только отчаяние.
Обезумевшим взглядом артист заглядывал в каждый закуток... Искал кого-то? Чертей точно нигде не было...
Он энергично походил кругами по комнате, как ходят звери по клетке. Схватил подушку, бросил её об стену... Такое маленькое пространство моментально сводило с ума. Почему-то вдруг вспомнился Раскольников Достоевского — тот тоже задумал преступление в своей крошечной каморке.
Денис теперь собирался с визитом к Иглокину.
Хотел сначала позвонить и спросить, можно ли прийти — после инцидента с чаем они не разговаривали. Хотя впрочем, пора было извиниться — Коломин всегда делал вид, что прощает своих врагов. На самом же деле никогда не забывал их. Но потом подумал, вдруг телефонным разговором их общение и завершится... Это было не по плану, поэтому решил заявиться без приглашения.
<Сообщение от мамы>: Что происходит? Ты редко пишешь.
<Сообщение маме>: Всё хорошо. Надеюсь, скоро приеду домой.
<Сообщение от мамы>: До окончания сезона? Что-то случилось?
<Сообщение маме>: Говорю же — всё хорошо. Просто не могу работать здесь. Скоро буду дома.
Почему-то в этот момент Денис вспомнил надувную резиновую акулу, которой так напугал его недавно маленький несмышлёныш. Пожалел, что в его детстве не делали таких игрушек — он бы с удовольствием поплавал на такой акуле верхом...
На кухне Коломин заподозрил чьё-то постороннее присутствие: кастрюли явно трогали... Стояли они по-другому и крышки были открыты. Он сам не мог оставить их так. Вторые ключи были только у театрального завхоза. Артист начал предполагать, кому и что могло быть здесь нужно... Явно искали продукты, приготовленную свежую еду — значит хотели подмешать яду. Хорошо, что он съехал отсюда и никто из театральных коллег не знал его новый адрес. Он был предусмотрительный — о Лиане Викторовне ни разу не обмолвился при них.
<Сообщение от мамы>: Денис, тебя никто не преследует?
Послание это артиста насторожило — мама могла обо всём догадываться...
Если она поймёт его состояние, снова отправит к психиатрам. Нет-нет, там ему нечего было делать — ведь он был нормальный, совсем-совсем нормальный... Убеждая себя в этом, Денис старался думать не обо всём подряд, а только о главном. Хотя что было таким главным, сейчас затруднялся определить. Мысли упорно выходили из-под контроля. И действия тоже. Он старательно продумал сообщение для мамы — хорошее и спокойное, прочитав которое, никаких подозрений о здравости его рассудка у неё не возникло бы. ...Мама вроде успокоилась, когда прочитала его строки, потому что не написала ничего больше.
Всю дорогу, направляясь к Иголкину, злоумышленник уговаривал себя, что это будет последняя жертва перед его отъездом.   
- Неожиданно! - Бросил тот, нахмурившись.
Немного помедлил, но всё же гостеприимно распахнул дверь. 
- Я извиниться, - пояснил Коломин.
- Мог бы позвонить или подождать до завтрашней репетиции.
- Это не для телефона разговор. А в театре слишком много ушей.
- Понятно. Я тоже вот не один.
- С девушкой?
- Ага.
Гость прошёл в комнату и увидел на диване полуодетую Настю.
Сразу онемел от изумления: ведь совсем немного времени прошло, как он покинул её, оставив перед телевизором. Посмотрел на часы, грустно висевшие на стене — оказывается, уже приближался вечер. Так быстро пролетело целых полдня. Получается всё это время он провёл в своей пустующей театральной квартире. Как много можно было всего обдумать за четыре-пять часов... О чём он там размышлял и что делал — теперь уже не мог вспомнить. Действия, мысли и даже время всё больше выходили из-под контроля. Осознавая это, Денис тоже сел на диван.   
- Поздравляю, - подмигнул девушке.
- С чем? - Прошептала она.
Денис заметил, что голос у неё звучит, как у пьяной. Хотя может и правда она немного выпила. Он нахмурился — это было совсем некстати, потому что единственным средством, нейтрализующим этиленгликоль, был алкоголь. Достаточно было выпить лишь немного, чтобы принятый накануне яд перестал действовать... Или может наоборот не пила она спиртного, а это и было действие этиленгликоля.
- Как себя чувствуешь? - Спросил он.
- Хорошо, как никогда, - отозвалась Настя, кокетливо закутываясь покрывалом.
Похоже было, с Иголкиным встречались они давно. Ха! В театре никто не знал... Коломин представил, каким дураком будет выглядеть, если надумают эти двое объявить о своих отношениях.
- Можно глоток воды? - Спросил он.
- Пожалуйста. Есть из-под крана. А в чайнике родниковая. - Сказал Иголкин и кивнул в сторону кухни. 
- Ты что — ходишь на родник?
- Почему бы не сходить, если он рядом и времени полно. Зато какая вкусная там водица!
«Сейчас будет ещё вкуснее», - с этими мыслями Коломин отправился на кухню. Думал на ходу, что никогда не будет больше связываться с артистками — все они ужасно лживые и ветреные, при этом сами особо не пытаются разобраться, чего хотят от жизни на самом деле...
Жидкость из флакона он влил в носик чайника. Крышку открывать не рискнул — в комнате была тишина и каждый звук с кухни несомненно услышали бы. Флакон спрятал в карман, решив избавиться от него как можно скорее. Твёрдо сказал себе — больше яд не пригодится. С этого момента, когда со всеми врагами было покончено, надеялся преступник продолжить обычную жизнь... Домой Коломин решил ехать через несколько месяцев — хотелось сначала узнать результаты своих деяний. Да, врагов теперь точно следовало простить — ведь все они были жестоко наказаны.
Как о самом заветном и радужном, Денис по-прежнему думал о Москва.
Представлял себя там и трепетал от этого. Чувствовал даже, что уже любит этот город. И любил давно, всю жизнь, потому что полюбил его ещё в детстве — даже ребёнком догадался, что для любого человека это самый большой шанс преуспеть и достичь больших высот... Заметил, дверей там настолько много, что можно запросто хоть каждый день стучаться в любую — стучаться и ждать, когда настанет наконец заветный миг и распахнётся именно та, которая приведёт к красивой мечте.
Ещё думал о Карине — решил, что она и есть для него тот самый главный счастливы билет. Он непременно возьмёт её в Москву — ведь всегда так приятно начинать новую жизнь с любимым человеком.
Теперь уже знакомой дорогой он направился к ней в парикмахерскую.
Заметил какого-то странного человека, преследующего по пятам...
Одет незнакомец был не как все, в руке держал пышный букет из жёлтых цветов. Как знал Денис, везде эти цветы называли георгинами. Но в этом глухом местечке их почему-то окрестили золотым шаром... Одет человек был в какой-то аляповатый костюм, и присмотревшись, артист понял — это скоморох. Стало почему-то неловко от его присутствия. Наряженный запросто шёл по улице, и никто кроме артиста не обращал на него внимания...
Коломин приостановился, не сводил с него взгляд...
Вдруг заметил, что его жёлтые георгины очень похожи на воздушные шары. Может так и есть — это шары, а не цветы вовсе?
Незнакомец преследовал именно его — Коломин теперь не сомневался. Не так давно скоморох подкараулил его в кафе, а вот теперь настигал тут, прямо на людной улице... Но тогда этот чудак прикинулся поваром, а теперь походил на героя фильма ужасов, этакого клоуна из произведения Стивена Кинга «Оно»... Денис даже напугался — наверное не меньше, чем если бы его преследовали полицейские... Насколько мог ускорил шаги.
Скоморох с жёлтыми георгинами не отставал ни в какую...
Денис почувствовал панику и не стеснялся, когда задевал плечами встречных прохожих — не извинялся, не оглядывался. Вскоре он уже бежал, задыхаясь от страха и напряжения. Зато слышал, как скоморох за спиной потихоньку посмеивается.
- Кто ты? - Прокричал тогда артист.
Нервы его сдали совсем и он уже не выдерживал этот смех и это преследование.
- Я просто осень, - отвечал скоморох. - Осень... Осень...
- Что тебе нужно от меня? - Спрашивал Денис.
- Хочу предупредить!
- О чём?
- Тебе нужна помощь, потому что ты тоже отравлен! Отравлен! О-о-тра-а-вле-е-ен...
Последнее слово эхом отозвалось в узких проулках города — сердце у артиста сжалось: кто умудрился, кто успел? Он спросил об этом у скомороха — теперь уже смело остановился, заглянул ему в глаза.
- Это Захолустье! Захолустье тебя отравило! - Отвечал тот.
Коломин рассмеялся, будто услышал нелепость, абсурд... Захолустье же вовсе не человек, и рук у него нет, чтобы подмешать яд... Опасаться, по мнению артиста, следовало только людей. 
- Спасибо за предупреждение, Осень, и прощай! - Прокричал уже веселее Коломин смешному скомороху.
- Не торопись прощаться. Подожди. Пойдём лучше со мной. - Позвал наряженный и протянул руку.
Он по-прежнему держал букет георгинов, а воздушных шаров не было. Коломин хотел взять цветы, чтобы подарить Карине, однако скоморох не дал.
- Куда ты меня зовёшь? - Поинтересовался артист.
- Я могу осуществить твою мечту, - пообещал тот.
- Как ты её осуществишь?
Скоморох не ответил. Он теперь молча манил мечтателя за собой. Денис не поверил ему, не пошёл. Тогда незнакомец отвернулся и поспешил затеряться в толпе — у артиста не получилось даже проводить его взглядом... Сам он уже в это время дошёл до парикмахерской.
Немного отдышавшись, толкнул стеклянную дверь.
У Карины в эту минуту не было посетителей. Увидев артиста, она приветливо улыбнулась — показалась от этого ещё красивей, чем была всегда.
- Снова подстригаться? - Спросила удивлённо.
- Да, чуть-чуть короче, и более стильно, - ответил Денис, - я же артист.
- Помню, - ещё шире улыбнулась девушка, осматривая его волосы.
В свете искусственной яркой лампы что-то блеснуло, ослепляя — Денис догадался, что так блестят у неё серьги.
- Бриллианты? - Спросил он.
- Да, - запросто ответила она.
- Я думал, их надевают только по праздникам.
- Сегодня и есть праздник.
- Какой? День города?
Карина засмеялась.
- Нет. Но каждый день можно найти повод, чему порадоваться.
Денис согласно кивнул.
- Богатая ты значит невеста, - сказал он, - зачем же тогда живёшь здесь, в таком Захолустье?
Карина ничего не ответила.
Через минуту она уже принялась делать то, что умела в жизни лучше всего — подстригать. Денису же не терпелось продолжить тему. 
- Может продашь всё и уедем отсюда? - Предложил он.
Фраза эта прозвучала небрежно и сказал он её так запросто, будто ничего особенного в таком предложении не было. На самом же деле он отыгрывал этот момент много дней.
Внимательно наблюдал за Кариной. Она не удивилась и не смутилась. Это вселило надежду. Коломин решил, что может быть тоже она уже думала о переезде — хотела сбежать из Захолустья.
- Так что скажешь? - Переспросил он.
- Я подумаю! - Ответила она.
Денис ликовал — не сомневался, что скоро она согласится. Настроение сразу стало особенно радостным. Он мысленно похвалил себя за смелость. И похвалил Карину за парикмахерское мастерство — но уже вслух. 
Новая стрижка придала ему особенный шарм и хорошо сгладила недостатки внешности... Глядя на себя в зеркало, он воодушевлённо попрощался со своим прошлым, будто видя его отголосок ещё в глубине зеркального мерцания... На горизонте мелькали новые рубежи, Москва, а вместе с ней слава и деньги.
Из парикмахерской артист вышел, чувствуя себя совсем другим человеком. Предстояло успеть сделать ещё много всяческих дел. Однако надежда, которую подарила Карина, сейчас была ему очень кстати.
Артист смешался с прохожими точно так же, как некоторое время назад это сделал скоморох. Теперь он искоса посматривал по сторонам, опасаясь встретить этого чудака снова. Но тот исчез бесследно, будто растворился среди улиц, в этом городе, в этом Захолустье... Остались только краски его костюма, разбросанные повсюду — они напоминали о его незримом присутствии. Красные гроздья рябины, которая стройными рядами росла по аллеям, бросались в глаза. И особенно привлекали жёлтые георгины, пышными кустами ещё отцветающие на клумбах.
Теперь Коломин смеялся над скоморохом, как смеются над потешными клоунами.
* * *
Спустя какое-то время подполковник Видим Судаков позвал Риту на свидание.   
Куда её пригласить, он ещё не придумал, но решил — место должно быть особенно романтичное. Кафе, рестораны отпали сразу — тратиться не хотелось. Побрился, освежился одеколоном — выбрал из всех своих ароматов самый эффектный с нотками грейпфрута и бергамота. Вдруг вспомнил про озеро... Решил — отличная идея. Быстро оделся по-спортивному. Конечно зимой на озере было совсем не то, что летом. Но романтика не замерзала. И хоть погода в этот день не радовала, всё равно её не стоило бранить — в крайнем случае она могла стать отличной темой для разговора.
По дороге Вадим заехал в магазин — купил коробку конфет.   
Рита выглядела значительно лучше, чем в прошлый раз. Явно хорошо себя чувствовала. Теперь мужчина заметил — взгляд её светится любовью. Он улыбнулся красивой ослепительной улыбкой, которую вполне можно было назвать голливудской, если бы не сбивали с толку русские черты лица.
Похоже, Рите было совсем всё равно, куда с ним ехать.
Половину пути она оживлённо поддерживала разговор — Вадим перебрал весь свой арсенал любовного оружия и чувствовал себя Джеймсом Бондом... Вспоминали прошлое, говорили о карьере и успехах, о семье и одиночестве. Но о любви и счастье не заговорил ни он, ни она.
- На озеро? - Усмехнулась женщина, увидев вдали покрытый снегом водоём.
- Точно догадалась, - засмеялся Вадим.
С кем-то другим Рита может быть не захотела ехать на озеро в это время года. Но здесь было одно местечко, которое окатило воспоминаниями восемнадцатилетней давности... Она подумала — как странно, что за все эти годы она сюда не разу ни с кем больше не приезжала. На озере отдыхала, а на скалистый берег — место влюблённых романтиков — не поднималась. Спутник её старался выглядеть круто и производить впечатление...
- Как быстро доехали, - заметила Рита, - летом до озера за час не доедешь.
- Сейчас не тот сезон, летом желающих много. - Сказал Вадим, остановив машину.
С высокого склона открывался потрясающий вид на огромное озеро и противоположный берег. Картинка была неожиданная и удивительная — припорошенный снегом пляж, сосны с белыми охапками снега. Но вода ещё не заледенела.
- Искупаемся? - Пошутил Вадим.
Лицо его оставалось серьёзным. Может услышав такой вопрос от кого-то другого, Рита испугалась бы. Но подполковника полиции нелепо было бояться.
- Ты первый, - пошутила женщина в ответ.
- Прямо как восемнадцать лет назад, только сезон другой, - бросил мимоходом мужчина.
Он наблюдал за Ритой — она казалась равнодушной ко всему. Тогда он приблизился, слегка обнял за талию.
- А что было такого особенного восемнадцать лет назад? - Спросила женщина отстранёно.
- Не помнишь разве? -  Изумился он.
- Что-то помню, а что-то забыла, - сказала она, - много всего происходило за эти годы.
- Точно, и вода утекла.
- Из озера вода не утекает.
Они засмеялись и взялись за руки.
- Мы сюда приезжали пару раз, когда начинали встречаться. - Напомнил он.
Подосадовал, что промахнулся в своих ожиданиях — для Риты это место на озере точно ничего не значило больше. 
- Это я помню, - отозвалась она, - только тогда было лето.
- Разве лето? Мне казалось — май, мы даже в куртках замерзали.
- Мы и летом в куртках можем мёрзнуть.
Потом они молча смотрели куда-то вдаль...
Каждый при этом думал о чём-то своём — может о любимом сезоне или самом ярком лете. Только мысли эти были настолько личными, что ни он, ни она не решались произнести их вслух. Скорее всего опасались, ведь сокровенное часто звучит нелепо, а они недостаточно доверяли друг другу...
Все давно привыкли к тому, что у каждого в Захолустье есть свой любимый закуток, переулок, пейзаж — много очаровательных красот вокруг пленяло взгляд. Кто-то просто любил красивые места, а кто-то связывал свою любовь с воспоминаниями... В любом случае, здесь не было равнодушных: многие все выходные пропадали в горах, другие ходили по лесам, млели от вида поздних пятнистых мухоморов и делали фотоснимки паутины, натянутой на сухих ветках и сияющей серебристым бисером росы. Озёра же оставались летним излюбленным местом отдыха большинства.
...Они недолго постояли у машины и вернулись обратно в салон — у леса было значительно холодней, чем в городе. Вадим включил музыку, и песни в стиле ретро заполнили тишину.
- Что там насчёт Коломина? - Решилась наконец спросить Рита.
Вадим нахмурился, провёл по глазам двумя пальцами и сжал переносицу. С усилием выдохнул воздух, медля с ответом. 
- Ничего с ним не сделаешь — доказательств нет. 
- Жалко.
- Может ты ошибаешься? Не похож этот Коломин на злодея.
- А злодеи разве как-то особенно выглядят?
- Ну-у-у, - напряжённо размышляя, Вадим старался как-то оправдать своё бездействие. - Знаешь, бывают такие случаи в полицейской практике, когда очень многое вызывает подозрение, и даже каждая фраза и каждое действие указывают на преступление, а в итоге оказывается, что это просто стечение обстоятельств и на самом деле человек ни в чём не виноват.
- Сейчас не тот случай, говорю же — я прочитала обо всём в его блокноте.
- Планы и действия порой сильно отличаются. Забрала бы этот блокнот у него или выдернула бы пару страниц. А ещё лучше — сделала бы фотоснимки каждой...
- Мне кажется, сделай я это, он убил бы меня сразу, не раздумывая.
- Никто бы тебя не убил, не выдумывай. Кажется ты говорила, что Коломин записывал твои хроническое заболевания. Так что у тебя такое болело раньше? Может сейчас обострилась твоя болезнь?
- Глупости. Ничего у меня никогда особенно не болело.
- С возрастом многое меняется.
Рита замолчала, понимая, что Коломину его злодейство запросто сошло с рук.
Так же запросто он мог и дальше продолжать свои аферы. Представляла его с другой жертвой — будто смотрела кино. Может быть действовал он даже прямо сейчас, пока они вот тут мило болтали на берегу. Женщина знала по собственному опыту, люди редко отказываются от задуманного, к тому же если уже получилось пройти аж половину пути...
Вадим прикоснулся к руке своей спутницы, догадался — она ожидала от правосудия большего. Не знал, что теперь сказать и что скажет она. Ещё не хотел, чтобы из-за такого досадного пустяка погасла заветная искра... Из этой искры он старательно пытался разжечь пламя.      
- Неужели Коломин больше никого не травил? Только я пострадала? - Спросила Рита тихо и с грустью в голосе.
Осознавать такое было досадно и обидно. Ведь она с первой встречи отнеслась к нему от всей души — пожалела даже такого неудачливого, непривлекательного и несчастного... Вспомнила с какой любовью варила своему гостю борщ и как старательно выбирала на рынке самый лучший, свежий кусок мяса.
- В полицию часто обращаются люди, которым кажется, что их кто-то травит, - сказал Вадим.
Он уже устал от этой нудной болтовни, хотя всеми силами пытался вести себя любезно.
Рита растолковала сказанное им по-своему, оживилась и стала слушать с особенным вниманием.
- Только все эти ситуации бывают вызваны вовсе не отравлениями, - продолжал полицейский.
- Чем же? - Переспросила его спутница.
- Паранойей. - Ответил Вадим.
Женщина вздохнула и отвернувшись посмотрела в окно. Там ветер стряхнул вдруг большую охапку снега откуда-то с макушки сосны. Рита поняла — больше нет смысла говорить о случившемся.  И ещё поняла, что напрасно было вообще обращаться в полицию. 
- Все твои выдумки от одиночества, - продолжал в этот момент мужчина, сидевший рядом с ней.
Он внимательно наблюдал, как меняется её настроение.
Рита не стала говорить, что месяц назад, когда познакомилась с артистом, была вовсе не одинока... Она вообще больше ничего не стала говорить, а просто поддалась тому порыву, который уже успела уловить. Ответила на прикосновение — сжала руку Вадима своей холодной, особенно ослабевшей за последнее время рукой.
- Всё будет хорошо, - сказал он, - ты поправишься.
- Надеюсь, - ответила Рита и недоверчиво посмотрела ему в глаза.
Во взгляде этом мужчина заметил нечто большее, помимо вопроса, тоски и отчаяния — там всё-таки блеснули искры... Первые искры, которые он так упорно ждал.
- Зачем расстались восемнадцать лет назад? Сейчас бы всё у тебя было по-другому, - сказал он.
Взял тонкие женские руки в свои ладони и попытался согреть их.
- Так получилось, видимо не судьба, - отозвалась Рита.
Он же прекрасно помнил, что на самом деле судьба здесь не вмешивалась — решили всё бабские амбиции. В самом деле, кому он тогда был нужен — просто милый мальчик, служивший в полиции. Это сейчас он видных, харизматичный подполковник на красивой машине. А что тогда? Тогда у него была только улыбка — добрая, по-голливудски ослепительная...
- Разве у нас была тогда любовь? - Спросила Рита.
- Только начиналась, - задумчиво ответил Вадим.
В голосе его послышалась ностальгия, которая своими нотами в унисон отозвалась ретро-песням, звучавшим на радиоволне.   
- Всегда всё, что заканчивается в начале, оставляет особенно болезненный след, - продолжал он.
- Так говоришь, будто нам сейчас по семьдесят, - промурлыкала Рита, поглядывая на него. - Будет у нашей любви продолжение... Восемнадцать лет спустя.
- Восемнадцать лет спустя? - Переспросил он с улыбкой.
Теперь всё пошло так, как ему хотелось...
Потом они долго смотрели, как падает снег.
Легкомысленные и забавные старые песни, звучавшие в салоне автомобиля, напоминали о чём-то давнем и волнующем. У каждого это давнее было своё — подчас оно особенно болезненно отзывалось в сердце. Женщина пыталась вспомнить себя в те давние годы — её было двадцать. В самом деле, почему она бросила того симпатичного паренька? Подумала, что сейчас даже не спросила у Вадима, женат ли он. Хотела спросить, но промолчала — решила, что в таком вопросе нет никакого смысла. А может не захотела разочаровываться ответом.
...В двадцать лет она мнила себя красавицей, была уже тогда сильной и успешной, искала себе самую лучшую партию. Никто ведь не может заранее предугадать свою судьбу. В юности она ужаснулась бы, узнав, что спустя восемнадцать лет останется одна и попадётся на удочку приезжего злодея...
Вадим теперь поглядывал на неё искоса и торжествовал — получалось, она была уже дважды жертва.. Теперь вот его искушения.
- Можем спуститься вниз, на берег, - предложил он, - помнишь, как тогда — давным-давно.
- А тогда спускались, да? - Оживилась Рита.
Этот скалистый берег был популярен в округе среди влюблённых парочек. Но потрясающая красота и величие озера производили настолько сильное впечатление, что запоминалось часто в основном лишь удивительное место, а не спутник...
В самом деле, разве может простой смертный соревноваться своим шармом с грандиозностью пейзажей нашей планеты... Любая человеческая красота когда-нибудь поблекнет. А озеро останется ещё на века. Не зря видимо от досады люди придумывали для себя всяческий искусственный блеск — мир даже позволял сиять этому блеску! Но, увы, недолго... Искусственные земные звёзды, зажжённые людским талантом, кто сколько мог наслаждались своей популярностью — однако любой артист старел и умирал, слава его тускнела, а имя забывалось... Только краски природы, умирая, не вызывали грусти — потому что рано или поздно всё возвращалось: и весна, и лето, и осень...   
- Держись за руку, если боишься упасть, - сказал Вадим.
Он думал, что лучше бы сейчас обнять свою спутницу, однако тропинка была слишком узкая и рядом идти не получалось.
- Да, здесь правда опасно. - Отозвалась женщина. - А летом тропинка намного шире.
- Удивительно, что даже по снегу кроме нас тут ещё кто-то шёл, - Заметил Вадим, указывая на тонкую череду следов.
- Влюблённый, - усмехнулась Рита. 
Под следами снег чуть-чуть подтаял. Мужчина изловчился сорвать ветку засохшего чертополоха и протянул своей спутнице.
- Романтика, - сказал интригующим шёпотом.
Женщина потянулась за веткой и подскользнулась, Вадим не дал ей упасть, подхватил — взгляды их встретились. Хоть и звучит это банально, однако взгляды у людей действительно иногда встречаются... Дальше они спускались между огромных камней, на которых белыми подушками лежал снег. 
- Пойдём, посмотрим, как рыбаки стараются, - предложил мужчина.
Держась за руки, они осторожно пошли вдоль берега.
Рита давно не была на природе — работа занимала всё время. Теперь вдруг ей стало так хорошо и радостно, что она даже забыла про своё плохое самочувствие и про артиста Дениса Коломина, который её отравил. Храбрый красивый мужчина держал её за руку и с ним рядом казалось всё нипочём. Она в двух словах рассказала Вадиму про Илью, что он тоже отравился, но считает её причастной к этому.   
- Он угрожает, - сообщила она, - грозится убить.
- У вас тут у всех похоже паранойя, - ответил на это полицейский.
Он устало смотрел вдаль и равнодушие уже появилось в голосе.
- Со стороны наверно правда звучит нелепо, - согласилась Рита.
Сотни раз, представляя всю эту историю с отравлением с самого начала, она всё больше недоумевала — в самом деле поверить в это было слишком сложно.
...Рыбаки неподвижно сидели в своих лодках. Рыба клевала редко, однако они упорно надеялись — так и все люди всегда наверное бесконечно готовы ждать на каком-то заветном берегу каждый своё: кто любовь, кто удачу, кто исполнение мечты... Рита усмехнулась, подумав, что Коломин ждал вот так её денежки, то и дело закидывая удочку в её жизнь...
- Прикольно здесь зимой, хоть и снег, а всё равно романтика, - сказал Вадим.
Он всё время искал повод обнять свою спутницу. Заглянул ей в глаза. Но вдруг заметил, что лицо её совсем побледнело — похоже она сильно устала.
- Возвращаемся в машину? - Спросил заботливо.
- Что-то нехорошо мне, - призналась она.
- Пойдём, пойдём наверх. - Заторопился он, повод обнять её появился теперь сам собой. - Часто у тебя так бывает?
- Постоянно. Голова кружится и такое чувство, будто вот-вот упаду.
- Нет-нет, не надо падать, - забеспокоился мужчина, замечая что Рита качнулась и голос её звучит едва-едва.
Наверх, к машине Рита поднялась с трудом... Жаль было так сразу покидать это чарующее место...
Вадим поехал как мог быстро — боялся, что ей станет хуже по дороге. «Скорее всего правда отравил её этот артист», - думал он, и в памяти, словно на экране компьютера, постоянно мелькала фотография злоумышленника: такое мрачное, угрюмое лицо с печатью пороков и умственных патологий.
- Коломин больше не звонил? - Спросил Вадим.
Рита повернулась к нему, теперь вроде лицо её порозовело и взгляд чуть-чуть прояснился.
- Звонил и сообщения присылал, - сказала она.
Полицейский насторожился.
- О чём говорили? - Поинтересовался.
- Мы не говорили, я не отвечаю на звонки. А в сообщениях извинялся и предлагал встретиться.
- Не встречайся с ним ни в коем случае, - предостерёг Вадим.
Он знал — преступник не может остановиться на полпути, и даже если затея не удалась, он всё равно постарается добить жертву. Как акула, которая, почуяв запах крови, уже не отстаёт от своей раненой добычи...
- Я и не думала с ним снова видеться, - отозвалась Рита.
Вадим заметил, что спутнице его стало заметно лучше.
Погромче включил музыку и дальше они поехали молча... Мужчина радовался — похоже было, что ему удалось очаровать Риту и теперь он думал увидеться с ней в ближайшее время снова, чтобы это очарование не улетучилось. Навряд ли она была бы против следующего свидания — такая одинокая, с неизвестным ядом в крови и тенью смерти в ночных кошмарах... Несмотря на все эти слабости своей спутницы, Вадим всё-таки хотел победить в их любовной игре...  Одна лишь ночь страсти и секса сделала бы в его сторону значительный перевес. А дальше можно было закончить с этим нелепым романом под названием «Восемнадцать лет спустя...»
За эти годы карьера подняла Вадима Судакова на значительную высоту — настало время мстить всем, кто обижал его в прошлом. И он мстил — без разбора, не особенно церемонясь ни с мужчинами, ни с женщинами. Даже если обида была пустяковой царапиной, месть его превосходила в десятки раз. Возможностей теперь для этого было множество. Но в отличие от артиста Дениса Коломина, подливающего отраву всем подряд, недругов своих Вадим не прощал.
- Когда увидимся ещё? - Спросил он мягким приятным голосом.
- Как получится. Может скоро, если не умру. - ответила Рита.
Она попыталась улыбнуться, но попытка такая удалась едва.
- Я вечером позвоню, узнаю, как ты.
- Хорошо. Спасибо за поддержку.
- Пустяки. У нас ведь роман... «Восемнадцать лет спустя...»
Теперь Рита засмеялась и слабый её голос прозвучал бодрее.
- Мне хорошо с тобой рядом и на озеро очень хотелось.
- Да, нормально съездили, - отозвалась женщина.
Глаза её светились.
Вадим улыбнулся своей лучезарной улыбкой, и хотя не был он артистом, в искренности этой улыбки усомниться было очень сложно.
- Конфеты не забудь, - сказал на прощанье.
Она кивнула и взяла протянутую коробку. Помедлила чуть-чуть, видимо ожидая поцелуя. Но он не поцеловал. 
- Увидимся, я надеюсь. - сказал ещё, и она вышла из машины.
Что-то в глубине души, похожее на совесть, царапнуло колюче и больно. \
Провожая Риту взглядом, Вадим думал, что скорее всего напрасно затеял такую интригу... Эту женщину из прошлого ему было по-настоящему жаль и он всем сердцем посочувствовал её беде. Однако тотчас вспомнил свою молодость и разные обиды... И тот момент, когда она бросила его внезапно и равнодушно... Теперь он тоже имел право быть равнодушным — жизнь, работа и множество разных других людей сделали его таким.
Он с усмешкой выключил ретро-песни и включил самые современные, которые нравились ему на самом деле гораздо больше.
* * *
Через неделю Вадим предложил Рите встретиться снова.
Каждый день он звонил и слал любовные послания. Женщина обрадовалась новому свиданию, как особенно приятному моменту в своей грустной жизни. Чувствовала себя очень плохо, но надеялась развеяться и отвлечься, как в прошлый раз.
Мужчина взял шампанское и торт — решил устроить праздник. Хотя для него этот день и правда был праздничный — приближалась его победа. Неожиданно и спустя восемнадцать лет... Обдумывал всю неделю предстоящий момент. Понимал — не испытывает к Рите вообще никаких чувств. Да и по всем пунктам она совсем не годилась для сексуальных утех. Однако секс, по его мнению, должен был стать неизбежной развязкой и кульминацией всего их нелепого флирта...
Чтобы не морочить себе голову пустяками, Вадим немного выпил. Посмотрел несколько эротических клипов — не завёлся. Немного погодя выпил ещё, полагая, что во хмелю всё равно с кем ложиться в постель... В общем, к Рите приехал на такси сильно пьяным.
Она встретила его приветливо как ни в чём не бывало.
Открыли шампанское, разрезали торт — он оказался чересчур сладким... Бывает такое непонятное ощущение от некоторых десертов — их откусишь один раз, а больше не хочется. Однако оба медленно доели свои куски. 
- Ты думала обо мне все эти годы? - Спросил Вадим.
Рита не хотела врать. Ей даже казалось — будет интересней рассказать, как внезапно теперь эту встречу им подстроила судьба.
- Ни разу не вспоминала, - поэтому сказала она.
«Теперь будешь вспоминать», - подумал мужчина. Женщина тем временем продолжала.
- Представляешь, я даже твоё имя не могла вспомнить, а очень старалась. Если бы случайно не нашла свой старый блокнот, мы и не встретились бы сейчас.
- Не жалеешь?
- Что ты. Мне было очень грустно без тебя.
- А со мной весело? - Усмехнулся гость.
Она улыбнулась. Сейчас он только окинул её своим пьяным взглядом внимательней: выглядела Рита хорошо, принарядилась, видимо чувствовала себя получше. Но он не хотел спрашивать о здоровье — ему было всё равно... Какое-то время молчали.
- Что говорят врачи? - Поинтересовался Вадим, пересилив себя.
Говорить было больше особо не о чем.
- Ничего нового, - отозвалась женщина.
- Выздоровеешь?
- Никто не знает.
«Хорошее сказали бы», - подумал полицейский. Он знал — правду иногда не обязательно знать...
Шампанское быстро вскружило голову.
Теперь Вадим чувствовал себя настолько пьяным, что был уверен — легко забудет эту их встречу навсегда. Пожалел, что не купил цветы. Однако заметил, что ветка чертополоха, которую сорвал он на озере, одиноко красуется в вазе на окне. Такое внимание ему понравилось, он понял — зацепил Риту основательно, и теперь даже пьяный и без цветов был ей нужен. В общем, в этой игре все козыри оставались у него...
Он и не подозревал, что в другом конце города человек, который мнил себя выдающимся артистом, тоже любил козырные карты и воспринимал всю нашу жизнь азартной игрой... Ещё подполковник ни в коем случае не считал свои действия преступными — ведь писаных законов он не нарушал, а на законы, которые диктовала совесть, ему было наплевать.   
Глядя на Риту теперь, он представлял её юной и очаровательной, какой была она восемнадцать лет назад — время изменило её основательно. Не то, чтобы состарило, а просто как-то растрепало... Она стала небрежней в словах и движениях, а многое важное считала пустяками. Ещё косметику выбирала ярче и линии рисовала толще... Голос обрёл какую-то неприятную громкость и глубину, хотя она хвасталась — так говорить научил её артист. Духи походили на пряный мужской одеколон... В общем, Рита была уже не та, и мужчина даже пожалел, что встреча их спустя столько лет состоялась. Её давний волнующий образ уже не украшал его прошлое — улетучился оттуда навсегда. Перед ним была новая Рита — такая она тоже запомнилась бы ему на какое-то время. Но точно — не навсегда.   
- Задёрнем шторы, - предложил он, хотя подсматривать было некому.
Женщина молча исполнила его просьбу и быстро разделась.
Её фигура сохранилась на удивление хорошо — никаких лишних складок. Вадим сразу почувствовал, что несмотря ни на что, хочет её... Всем женщинам без исключения нравилось заниматься с ним сексом — они влюблялись, названивали, преследовали... Ему льстило, что он больше не наивный мальчик, которого бросали и не воспринимали всерьёз. Теперь он сам выбирал, с кем спать, кого любить, а кого посылать на...
Затеянная им игра действительно произвела тот эффект, которого он добивался — Рита мысленно корила себя, что в юности упустила такого шикарного кавалера. Сейчас она любовалась Вадимом и тянулась к нему всей душой, верила — он надёжный. Хотя временами женщина всё-таки улавливала какую-то фальшь, но старалась не думать, что надёжность его только кажется... Почему-то не думала, что невозможно дважды влюбиться в одного человека. Хотя впрочем восемнадцать лет назад она ведь не любила его...
Теперь она, проникнувшись мечтами артиста Дениса Коломина, представляла себя героиней популярного фильма, где главным героем был Джеймс Бонд. А может и не фильм это был вовсе, а сама жизнь так распределила роли...
 
...Вадим остался до утра.
Полночи смотрели телевизор и пытались поговорить. Никаких общих тем, помимо артиста Коломина, у них не было, поэтому обсуждали передачи. Под утро ненадолго заснули...
Рита проснулась первая, сразу захотела встать — как-то неловко ей было и дальше лежать в объятиях мужчины, к которому она ещё не привыкла. Вадим проснулся, потому что проснулась Рита. Старался вспомнить, где находится и с кем, однако это не получалось так сразу.
В комнату проникал жёлтый свет уличного фонаря. Один отсвет скользнул по женскому лицу, когда она скидывала одеяло — подполковник теперь узнал это лицо, отвернулся, зевнул. Ещё раз внимательней посмотрел на Риту — она выглядела довольной, значит вчера всё прошло хорошо.
- Есть у тебя, что выпить? - Спросил торопливо.
Голова болела, хотелось поскорее уйти.
- Шампанское вчера допили. - Отозвалась хозяйка. - Но есть домашнее вино и рябина на коньяке.
- Коньяк давай, - сказал Вадим.
- На работу не пойдёшь?
- Завтра пойду, - пробурчал он.
Голос его звучал уже совсем не обольстительно. Но это было больше не нужно.
Они прошли на кухню, где стоял на столе недоеденный торт и пустая бутылка из-под шампанского.
- В холодильник почему не убрали? - Сказал мужчина, небрежно кивнув на торт.
- Отрезать кусочек? - Спросила Рита.
Гость поморщился — сладкого совсем не хотелось.
- Сыр есть, можно бутерброды сделать.
- Что-то нехорошо мне, - признался Вадим. - Правда наверно твой артист яду везде намешал.
- Ты же вчера ничего не пил и не ел, пока посуду не перемыли, - напомнила женщина и усмехнулась.
Рита заметила, как сильно изменился её гость — на озере он вёл себя совсем иначе. Сразу догадалась — роман под названием «Восемнадцать лет спустя...» на этом завершился. Однако ей было всё равно.
Они вместе позавтракали и ещё раз позанимались сексом.
Трезвея, Вадим чувствовал здесь какое-то постороннее присутствие — решил, что впредь надо меньше пить. Но в то же время он всё сильнее представлял в этой квартире артиста Дениса Коломина... Своим полицейским нюхом чуял — он правда совершил здесь преступление.
Через какое-то время мужчина оставил Риту, покинув место, где разворачивались последние действия этого любовного романа... Наверняка в Захолустье, как и во многих других городах, такие истории случались частенько... Как и осень везде и всюду рдела одними и теми же красками. 
* * *
В ближайшие дни Рита уже не ждала звонков Вадима. Он и не звонил. Но всё же было грустно, что так получилось — хотелось ей ещё хоть чуть-чуть побыть девушкой Бонда... За всей этой любовной игрой она немного отвлеклась от грустных мыслей об артисте и отравлении. Теперь мысли вернулись и снова стало грустно... Казалось, от этого она даже стала себя хуже чувствовать... Иногда думала об Илье. И тоже грустила. Проклинала Дениса Коломина как могла — но слишком страшных проклятий просто не знала...
...Ещё думала, что все люди без исключения бывают либо с кем-то заодно, либо против кого-то. Но ведь каждый человек — это часть нашего огромного мира... Так же и Захолустье его часть. И Москва. А раз так, значит все мы одно большое целое, и затевая что-то против одного человека, преступник выступает сразу против всего мира тоже... Потому что мир этот не только большой, но ещё на удивление цельный... Правильными ли были такие мысли, Рита не знала наверняка, по крайней мере ей просто нравилось так думать. Ещё она понимала, что все преступники несчастные изгои, которых не принимает мир. Но и они тоже не могут принять этот мир таковым, каков он есть... На самом же деле мира никогда и никому не бывает мало — разве только какому-нибудь Джеймсу Бонду...
Сейчас Рита понимала, самое страшное в жизни, когда кто-то вмешивается в твою судьбу. Только высшим силам такое позволено. Отдельный человек — не Бог и не судья другому... И если каждый начнёт осуществлять свои мечты, жертвуя другими людьми, рано или поздно все в мире поубивают друг друга. Только, к счастью, такого не происходило, хотя мечтали во все времена и эпохи все люди без исключения...
Как и ожидал Вадим, Рита сильно отчаивалась. Но не оттого, что рассталась с ним, а потому что так запросто осталась безнаказанной чужая вседозволенность и корысть. Больше искать помощи или поддержки было уже не у кого. И тут вдруг она вспомнила... Вспомнила, как-то однажды разговаривала с мамой Дениса по телефону — её номер даже сохранила на всякий случай. Запомнила имя — Лиана Викторовна.   
Тотчас взялась за телефон.
Подходящие слова сразу приходили на ум — можно было отправить сообщение, а можно позвонить. Она долго колебалась, предпочесть первый вариант или второй... Остановилась в итоге на первом и стала тщательно составлять текст. Хотелось убедить. Напугать. Пожаловаться... Поэтому решила немного солгать — почему-то думала, что злоумышленник явно отравил не её одну... Сразу представила, как в таком случае могли бы развиваться события. Ещё решила пойти на провокацию — сразу написала коротко и недвусмысленно.
<Сообщение Лиане Викторовне от Риты>: Твой сын убийца и вор! Выясни, чем он травил людей, напиши название вещества. Или его объявят в розыск.
Когда сообщение было доставлено, женщина сжала телефон в руке, ожидая немедленного звонка. Вспотела. Заколотилось сердце. От волнения телефон стало трудно держать и пальцы разжались сами собой. Она положила его рядом и стала смотреть на экран. Никто не звонил.
Прошло пять минут. Десять...
Полчаса...
Час...
...Лиана Викторовна упорно молчала. Рита посматривала на часы, ожидая, что та позвонит с минуты на минуту и не замечала даже, как много уже таких минут пролетели одна за другой. Решила, что зря написала — лучше надо было звонить. И теперь уже планировала такой звонок и серьёзный разговор...
Рита была уверена — Лиана Викторовна её выслушает с пониманием и задумается. Если даже не поможет, всё равно хорошо бы ей знать, какие дела проворачивает её сынок. Навряд ли она могла быть на его стороне и потворствовать всему этому...
...Прождав впустую ещё два часа, Рита набрала номер.
Лиана Викторовна ответила тотчас, будто держала телефон в руке — старый казахстанский номер, который однажды включил для неё Денис. В самом деле выслушала всё сдержанно и внимательно. Потом вздохнула.         
- Что ты такое сочиняешь, девочка? - Переспросила недоверчиво.
Голос её звучал монотонно и в нём сквозил холодок.
- Я не сочиняю, - отозвалась Рита, - Денис правда меня отравил, он хотел заполучить моё имущество.
- Зачем ему твоё имущество?
Теперь Лиана Викторовна говорила уже с насмешкой. 
- Он хочет уехать в Москву — для этого нужны деньги. А там может станет сниматься в фильмах.
- Не собирается он никуда, ему и здесь хорошо.
- Не правда. Театр ему в тягость. И Захолустье он не смог полюбить. Меня уговаривал, чтобы я продала квартиру. 
- Какие глупости! Ну, так продай квартиру... Поедешь с ним. Разве это плохо?
- Нет, он хотел меня убить, а после забрать деньги.
- Денис хороший мальчик. Не наговаривай на него. 
- Это для вас он мальчик. На самом деле — взрослый сорокалетний мужик. Преступник! Весьма опасный... Все матери смотрят на своих чад сквозь розовые очки.
- Я ему не мать и он мне не сын, - призналась Лиана Викторовна.
Тотчас растерялась — стоило ли так доверять звонившей? Несколько секунд длилась пауза недоумения... 
- Тогда кто же вы ему? Любовница? - Прошептала Рита робко и растерянно.
- Я ему никто. Просто пустила пожить — у него соседи ремонт делают и в квартире очень шумно. 
- Зачем же вы мне тогда позвонили и представились его мамой?
Лиана Викторовна промолчала.
Рита не знала, что и думать. Был ли тогда смысл продолжать этот разговор?
- Значит вы тоже живёте в Захолустье? - Спросила просто так.
Почему-то вдруг интересно стало встретиться с этой странной обманщицей, которая зачем-то захотела такого сына, как Денис...
- Да, недалеко от театра, - отозвалась собеседница. - мы и познакомились с Денисом именно там.
Тотчас Рита представила старый сквер, театр и как могло произойти это знакомство. Ещё она знала, что пожилые барышни часто поддерживают деньгами симпатичных податливых юнцов. Хотя Денис не был ни симпатичным, ни юным. Но голос Лианы Викторовны выдавал её зрелые годы.
Больше говорить с ней казалось не о чем — Рита попрощалась. «Может и правда хорошо им жить вместе, а может услышанное как-то подействует и Лиана предпримет меры», - рассудила звонившая.

Этот разговор Лиану в самом деле чрезвычайно смутил.
Она винила себя, что сразу не отключила номер, который дал ей Денис, и упрекала, что ответила на неожиданный звонок. Теперь вот выдала его с головой. Что скажет ему в своё оправдание?..
С самых первых минут словам звонившей она не поверила. Но после разговора поняла — какие-то зёрна подозрения появились в сознании. Им пока не находилось объяснений. Однако она поймала себя на том, что правда много всего в этом Денисе было странного — его резкость, желание уединиться и помолчать. Каждый день он писал что-то в своём блокноте.
В самом деле, что он рассказывал о себе? Какие-то отдельные эпизоды биографии — за ужином или обедом... Чаще они походили на небылицы, чем на правду.  Порой артист возвращался откуда-то, будучи явно не в духе. Порой мучился от бессонницы. Хотя всегда вёл себя вежливо и выглядел хорошо. Зачем в самом деле надо было представляться его матерью, если родная мать звонила и писала ему очень часто. Что-то скрывал от неё? Что-нибудь очень страшное? Преступные замыслы?... От таких предположений становилось страшно. 
Лиана всё чаще думала о своём сыне, который однажды переступил черту...
Законы в самом деле придумали не зря — без них мир давным-давно бы уже превратился в Ад, где люди все поубивали бы друг друга... Все преступники особенно жаждали такого уничтожения. Так рассуждала женщина, теперь уже жалея, что поселила у себя этого приезжего артиста. Чувствовала себя предательницей. Представляла, что может быть её сын вдруг вернётся домой внезапно. Например, освободится по амнистии. Придёт, и застанет в своей комнате постороннего человека... Не обнаружит на стенах своих фотографий, а в шкафу — любимых вещей... Женщина расплакалась, представив это.
В данный момент жильца её дома не было и она зашла в его комнату.
Здесь был образцовый порядок — впрочем, быть аккуратным он обещал ещё в день переезда. С тех пор хозяйка квартиры заходила сюда совсем редко — только чтобы пропылесосить и протереть полы. Почему-то стала избегать эту комнату. Может уважала пространство живущего здесь человека, а может испытывала боль оттого, что здесь мог жить её сын, а находился на самом деле неизвестно кто.
Теперь она открыл шкаф, окинула взглядом его вещи — ничего не бросилось в глаза. Свитера и джинсы, диски с фильмами... Кино Денис любил смотреть — подражал разным актёрам, игра которых ему особенно нравилась. Сначала Лиана постеснялась свой порыв заглянуть к нему и не осознавала, зачем это делает. Но потом поняла — хотела найти тот самый блокнот, который он всё время прятал. Казалось, там была какая-то тайна, что-то важное — скорее  всего дневниковые записи, а вовсе не стихи, как он говорил... Осторожно стала перекладывать вещи — блокнота нигде не увидела.
Не могла она знать, что последнее время Денис носил этот блокнот с собой, а на днях и вовсе уничтожил. Решил — план всё равно провалился. Раз так, зачем беречь опасные записи?..
Зато Лиана Викторовна обратила внимание на маленький клочок бумаги, приклеенный на скотч с внутренней стороны дверцы шкафа. Там значился заветный девиз: «Я — акула, у меня есть цель и ничто не сможет мне помешать»... Чётко выведенные буквы напоминали почерк ребёнка, хотя текст звучал жёстко не по-детски. Женщина заинтересовалась, захотела поискать в шкафу что-нибудь ещё. Но вдруг хлопнула входная дверь. Лиана вздрогнула, поняла — пришёл её жилец, артист Денис Коломин.
Тотчас она выскочила из комнаты.
Не знала, как теперь себя вести и как смотреть ему в глаза. Может правда он был преступником? Или не стоило придавать значения тому, что наговорила Рита? Ведь она совсем не знала звонившую и не была в курсе её отношений с Денисом — может они расстались и теперь та хотела отомстить... Всё могло быть — и плохое, и хорошее... Однако размышлять было некогда...
Денис прошёл в общую большую комнату мрачный и грустный. Увидел Лиану Викторовну, растерянно выбежавшую из его спальни.    
- Я протирала пыль, - соврала она.
- Вроде не запылилось ещё, - безразлично заметил он.
- Пыль коварная. Это сначала её не заметно. А вовремя не протрёшь — уже накопилось. - Продолжала женщина, избегая его взгляд.
- У меня сегодня много дел. Переоденусь и ухожу. - Сообщил артист.
Направился к себе. 
- Не перекусишь? - Спросила Лиана.
Она спохватилась, подумав, что оставила беспорядок в его вещах. Рассчитывала теперь, что он сразу пойдёт на кухню. 
- В кафе пообедал, - сказал Денис.
Он хмурился и как обычно в последнее время думал о чём-то своём.
Женщина хотела отвлечь его разговором, но ничего не приходило на ум. Только недавний звонок Риты не давал покоя — будто каждое слово звонившая повторяла снова и снова. Лиана внимательно посмотрела на Дениса... Теперь он показался ей совсем чужим. Многое, чего она не замечала прежде, бросилось в глаза. Мрачность его лица... Плотно сжатые тонкие губы... Торопливый взгляд, который всё время ускользал и никак невозможно было ощутить его глубину... Лиана захотела, чтобы он побыстрее переоделся и ушёл — ведь кажется так он планировал...
В этот момент она твёрдо решила — скажет ему на днях, чтобы переезжал.
Такое решение понравилось ей самой и она представила, как хорошо ей будет одной в этой квартире — с мыслями о сыне, с его фотографиями и вещами... Ей и раньше было не плохо. Просто пожалела приезжего человека и захотела ему помочь. Но больше почему-то помогать не хотелось. Не ожидала она от самой себя, что так поддастся внушению и что какая-то незнакомая Рита смутит её и заставит подозревать... Почему-то теперь Лиана верила её словам всё сильней. Ещё казалось — рядом стоит сын и пытается предостеречь... Оставшись на старости лет в одиночестве, она тосковала по нему. И никакой его ровесник не смог бы заполнить пустоту в материнском сердце. Да и разве нужно было её заполнять? Ведь пустота по крайней мере не могла болеть. А теперь это заполненное в сердце место терзало и ныло.
- Как твои отношения с Ритой? - Спросила Лиана Викторовна.
Тотчас растерялась — сама не ожидала, что этот вопрос слетит с губ.
- Мы расстались, - отозвался Денис.
Он ещё больше нахмурился.
- Расстались? Зря наверно? Что случилось? - Поинтересовалась женщина.
Теперь она заглянула ему в лицо — поймала взгляд... Совсем испугалась.
Кто-то рядом будто шептал ей: «Остановись»... Однако она не хотела слушать этот шёпот... Хотела прояснить всё окончательно. Хотела узнать все подробности того, в чём она оказалась замешана... Она молчала и ждала ответ. 
- Не знаю, просто расстались и всё, такое бывает, люди часто расстаются, - уклончиво сказал артист.
Слова эти прозвучали просто и не скрывали в себе ни злобу, ни агрессию. Однако Лиана вздрогнула... Что-то неуловимое, таящееся в них, убедило наверняка — перед ней настоящий преступник. Бояться его уже не имело смысла — ведь он был здесь, в её квартире и жила она с ним под одной крышей достаточно долго... Точно так же, наверное, отступает страх у персонажей фильмов и книг в тот момент, когда они протягивают руку дьяволу...
Лиана Викторовна подошла к Денису совсем близко. Уловила дыхание, почувствовала аромат каких-то резких женских духов. «Встречается с другой», - догадалась она. Но что в том плохого? Зачем скрывать?
- С Ритой вы всё равно друзья? - Спросила она.
Этот банальный вопрос прозвучал предельно требовательно. Мужчина опешил и отвернулся. Однако женщина не отступила. 
Она давно заметила, что неприятна ему и что отворачивается он всякий раз, когда она приближается — что же, старость никого не привлекает. Только родной сын может по-настоящему любить мать — с морщинами и сединой. Поняла она теперь, что переборщила со своей душевной теплотой к этому незнакомому злому человеку.
- Да, мы друзья, - соврал Коломин, - хотя не пойму, к чему эти расспросы.
- Рита звонила мне, - призналась вдруг Лиана Викторовна.
От своей смелости она растерялась сама, испугалась даже — но отступать было некуда... 
Артист насторожился. Взглянул на свою собеседницу, как на опасную заговорщицу... Ритка могла наболтать, что угодно — если догадалась обо всём, точно выдала Лиане его самую страшную тайну. А иначе — для чего звонила? Мозг его напрягся настолько, что готов был, как пружина, среагировать на любую неожиданную подробность их разговора.
- О чём вы говорили? - Спросил он.
Постарался выглядеть безразличным. Однако понимал — может досадно проиграть, если козырь в этой игре выпал его квартирной хозяйке.   
- О многом, о тебе...
- Что такое вы могли говорить обо мне?
- Рита заявила, что ты совершил преступление.
- Заявила? Куда? В полицию? - Коломина затрясло. - Я преступник? Какая чушь! Разве похож?
Денис скорчил гримасу, но она получилась не смешной. Даже наоборот — злоба и агрессивность в его чертах усилились. Лиана отшатнулась.
- Ты стала бояться меня? - Засмеялся артист, не скрывая уже фальшь.
Собеседница его теперь изумилась — как раньше не замечала она, что этой фальшью пронизан он весь насквозь. Денис ещё пытался выкрутиться — применял свой любимый актёрский приём: смешил всяческими способами. Но женщине было не до смеха. 
- Неужели ты правда отравил Риту? - Шёпотом спросила она о самом страшном.
- Зачем? Она мне не мешала ни в чём.   
- Но почему-то я ей верю, - всё тем же волнующим шёпотом сказала Лиана.
Усмехнувшись, артист отвернулся, посмотрел в окно.
Пейзаж не радовал — это была не Москва... Картинки Захолустья угнетали его всё больше. Или нет — Захолустье даже способно было погубить и Денис чувствовал, как гибнет, утопает в этих мрачных улочках и забывает самого себя... Эмоциям теперь стало тесно в груди. Он хотел закричать — но был не один и потому сдержался. Неужели правда его уличили и теперь посадят в тюрьму? Этого артист боялся сильнее всего...
Внешне всё это время он старался выглядеть спокойным, хотя торопливо соображал — что делать. Ведь Лиана могла разболтать о нём всей округе. Рита значит уже начала паниковать — но жить ей осталось недолго. А барышня, которая сейчас так храбро и вызывающе смотрела ему в глаза, была в добром здравии и запросто могла всё испортить... Всё-всё — и репутацию, и будущее, и даже нервы.
- Вы сдадите меня полиции? - Спросил он резко.
Вопрос этот прозвучал так холодно и официально, что не ответить было невозможно. Однако Лиана промолчала — страх и отчаяние мешали говорить и думать. Ей казалось, она попала в какой-то фильм ужасов... Или в серьёзную криминальную историю, где не было всезнающих отважных сыщиков, а противостоять преступнику предстояло ей самой. 
- Всё-таки я хочу знать, что вы намерены делать? - Продолжал провоцировать артист.
Он смотрел на неё и думал, что в каком-то детективе уже видел точно такое же напуганное лицо. Весь фильм не помнил и название тоже. Зато отлично знал, что произойдёт дальше...
- Ты догадался — я пойду в полицию, - категорично заявила женщина.
Что-то вдруг сжалось в сердце преступника — какая-то невидимая пружина, которой прежде он не ощущал, хотя знал всегда о её присутствии. Его затрясло при одном упоминании о правосудии. Руки и губы задрожали... Почувствовал, что голос тоже задрожит, едва он попытается что-то сказать. Такое ощущение паники охватывало Дениса в далёком детстве всякий раз, когда разоблачали его шалости. Только мама редко наказывала... Однако он понимал — полиция не будет прощать также, как мама.
Теперь хотелось закричать, заплакать и куда-нибудь спрятаться. Хотя он уже давно вырос из детского возраста и не мог так себя вести. Вспомнил, как в детстве наказывали его со всей строгостью только дважды: когда он разрубил соседскую кошку на мелкие куски и когда украл на рынке связку бананов. Больше никогда он не делал ни того, ни другого. По крайней мере стал понимать — открыто совершать преступления нельзя. 
Тюрьма представлялась чёрным жирным штрихом, способным перечеркнуть не только красивые мечты, но и всю судьбу. Сразу поплыли картинки, словно кадры киноплёнки, показывающие, как могут развиваться события дальше... Нет, этого нельзя было допустить! Все эти годы артист сам упорно творил свою судьбу — неужели теперь всё окажется напрасным?..
Преступник почувствовал, что руки уже не просто дрожат — они совсем не слушаются... Их сводит судорога — сильнейшая и страшная.
- Ну, давай, действуй! Ты же акула! - Шепнул ему чёрт, который в этот момент появился неизвестно откуда.
- Я акула, - шёпотом повторил Денис.
Чёрт его услышал, одобрительно закивал.   
- Что ты молчишь? - Задала в это время вопрос Лиана Викторовна.
Она уже сто раз пожалела, что затеяла этот разговор и проклинала себя за то, что выслушала Риту. Надо было поступить мудрее — просто попросить Дениса съехать и забыть о нём.
- Скажи, ведь Рита тебя оклеветала? Мне сложно до конца поверить её словам. - Слукавила Лиана вдруг, проговорив это совсем мягко и дружелюбно.
Отчаянно надеялась сгладить конфликт и готова была теперь хитрить и лицемерить.
- Я не хочу верить, - пролепетала она ещё, но получилось неубедительно.
- А придётся! Придётся поверить! - Воскликнул артист громко, будто со сцены. - Ритка сказала правду — я подливал ей яд. Я её отравил! Да. Я преступник! Вы это хотели услышать?
Казалось, он уже не боялся откровенничать и готов даже был рассказать все подробности своего преступления.
- Я очень хочу в Москву. - Тараторил артист. - Очень-очень. И мне нужны деньги... Просто чтобы нормально жить. Ритка заболела, и я пытался уговорить её всё продать, чтобы поехать к лучшим врачам. А после нашёл бы способ завладеть деньгами.
- Ты сейчас меня разыгрываешь?
- Вовсе нет! Чистосердечно признаюсь...
- Как это жестоко!..
- Жестоко... А мир наш не жесток? О жестокости уже давно не говорят.
- О чём же говорят? О разных способах завладеть чужими деньгами?
- Вот-вот... Началось... Скажите ещё, что я мразь, подлец, злодей. Обзывайте меня как-нибудь!
- Зачем?
- Тогда мне будет проще!
- Что — проще?..
Лиана Викторовна попятилась, ошарашенная его агрессией.
Коломин побагровел, глаза стали неподвижными, как стекло, губы сжались... Его трясло и дыхание стало таким шумным, что казалось, это не человек вовсе — зверь. В таком состоянии женщина не видела никого и никогда.
...Неожиданно почему-то представила лицо сына таким же искажённым злобой. Подумала, что наверняка он выглядел именно так, когда совершал убийство... Теперь убийца был и перед ней — сомнений не осталось. Убийца... Хотелось убежать, позвать на помощь, вызвать полицию прямо немедленно... Но она своим женским чутьём поняла — не успеет.
Артист вдруг схватил красный шарф — тот самый, который она вязала ему к весне.
Женщина попыталась предостеречь — заметила, что петли соскользнули со спиц... Шарф был ещё не готов и недовязанные строчки могли распуститься. В её годы зрение подводило и она возмутилась, как столь небрежно он относится к её труду — старалась она связать вещь от всей души... Денис не слышал её — продолжал мять в руках этот огненно-красный кусок переплетённых нитей...
- Между прочим, я не люблю красное, - прошептал вдруг он.
- Ты же сам просил такой цвет, - отозвалась Лиана и не узнала свой голос.
- Я просил коралловый, а это красный.
- Разве такая уж большая разница?
- Да, разница огромная. Этот шарф мне не нужен — я не стану его носить.
Лиана всерьёз расстроилась. Отвлеклась даже от недавнего разговора.
- Хорошо, я тогда оставлю его для сына, - рассудила она.
- Ха! Для сына! Твой сын сгниёт в тюрьме. А я вот нет...
Теперь артист, как дикий зверь, подскочил в своей квартирной хозяйке... Она не успела ничего понять и не смогла дать отпор, когда преступник накинул ей на шею этот самый шарф и стал затягивать его всё туже и туже...

...Коломину долго казалось, что жертва ещё жива.
Он продолжал в безотчётной ярости стягивать концы шарфа. Этот шарф раздражал его с самого начала — противный красный цвет. Из-за этого красного даже не хотелось, чтобы наступила весна. До этого момента он часто думал — носить шарф всё равно придётся: жаль было обижать ту заботливую женщину, которая с такой любовью его вязала. Теперь можно было не бояться — она не обидится... Даже весну захотелось. И пусть она наступила бы для него даже здесь — в этом мрачном Захолустье. Хотя весна наверняка одинаково яркая, радостная везде и всюду...
Ещё он подумал, что минувшая осень была самой лучшей в его жизни — он наконец дерзнул приблизиться к своей мечте. Раньше не решался действовать настолько смело. Или делал только робкие шажки. Теперь понял — мечта на самом деле гораздо ближе, чем кажется. А приблизившись к ней, можно почувствовать крылья за своей спиной... Даже взлететь... И увидеть весь мир таким ничтожным и маленьким, а всех людей смешными оттого, что прячут они свои мечты под подушками ночных снов. Артисту даже стало жаль, что эта осень прошла. Так быстро! Но всё ещё чудился аромат белых флоксов... И хотелось попробовать хмельной рябиновой настойки. Наверно, он бы смог её сделать даже сам, если бы умел.   
Таких мыслей после совершённого только что убийства Денис не ожидал. Надо было думать о чём-то другом, но пока не получалось. Видимо адреналин, подскочив до невиданного предела, совсем свёл преступника с ума.
На какое-то время Коломин застыл возле неподвижно лежавшей престарелой барышни... Почему-то вдруг вспомнил их первую встречу и как его тошнило в ванной... Брезгливо отвернулся. Поднял с пола шарф и зачем-то машинально надел обратно на спицу все спустившиеся петли — это он умел делать хорошо... Настоящая мама в детстве учила его вязать — видимо очень хотела дочку... В такие моменты далёкого детства сознание путалось — ребёнок не понимал, кто он на самом деле. Маму огорчать не хотел и боялся, что она станет ругать, если он перепутает петли... Теперь Денис прогнал все эти воспоминания, как назойливое наваждение...
Поспешил в свою комнату собирать вещи.
...Усмехнулся, понимая, что на самом деле Лиана любила его — но в её годы любовь становилась уже скорее пороком, чем добродетелью.
- Неужели ты уйдёшь просто так? - Спросил вдруг кто-то совсем рядом.
Денис узнал этот голос и даже как будто увидел говорившего... Это проказник-чёрт суетился немного поодаль. А может всё время находился тут, только артист не замечал.
- Разве бывает как-то иначе? - Спросил преступник.
- Возьми деньги, они в тумбочке, - шепнул чёрт.
Вообще-то Денис и сам знал, где прячет его хозяйка свои сбережения — она по наивности и неосторожности много раз выказывала заветное место. Однако совет чертовски понравился...
...Вещей было немного, ведь большую их часть Денис сюда не привозил. Быстро накидав всё в сумку, он проскользнул в комнату Лианы — тихо, на цыпочках, будто боялся, что соседи догадаются обо всём. Деньги... Теперь они были убитой старухе совсем не нужны. Он знал, что барышня все их хранила дома. Предполагал, что сумма наверняка не маленькая. 
Тайник оказался действительно там, где он и подозревал.
Денис достал оттуда все деньги, сложенные аккуратно в стопку. Пересчитывать не стал, взглядом определив, что сумма приличная. Какое-то неожиданное спокойствие вдруг овладело его душой: сердце застучало ровнее и руки перестали дрожать. В этот момент он почувствовал себя богатым. Понял, как приятно иметь в кармане сумму, достаточную для хорошей жизни и для счастья. Может в этом на самом деле и заключалась его мечта?.. Правда ведь деньги во все времена и у всех народов были тем единственным, к чему стремились все без исключения...
Теперь деньги вовсе стали центром вселенной — не только множество удовольствий, но и то заветное, что люди именовали счастьем, имея их, можно было заполучить... Денис посмеялся над всеми глупцами, которые на самом деле не догадывались, как легко раздобыть эти бумажки — стоит лишь набраться смелости и протянуть руку. 
Коломин засомневался, хотел ли на самом деле стать известным артистом. Или прельщала его возможность баснословно много заработать актёрской карьерой и жить в своё удовольствие...
Уходить из квартиры Лианы Викторовны он не спешил — понимал, больше не вернётся. Пошарил ещё немного по другим шкафам, рассчитывая найти что-нибудь ценное — может быть ювелирные украшения. Не нашёл. А неплохо было бы сдать их в ломбард — наверняка такая роскошная барышня их носила по разным случаям. Торопился. Вытряхивал отовсюду всё подряд... Вдруг опрокинул какой-то флакон. Поспешил поднять и заметил, что он не закрыт. Жидкость успела пролиться на рукав рубашки...
Артист ощутил приторный запах — духи «Красная Москва».
Поморщился, удивляясь, почему флакон оставался открытым... Догадался — видимо хозяйка пользовалась духами недавно, потому что они не испарились. Но запах этот сильно раздражал. Денис поспешил переодеть рубашку, путаясь и застревая в рукавах... Всё-таки порадовался, что вещи все его были под рукой.
...Когда застёгивал пуговицы, пальцы снова задрожали. Бежать отсюда захотелось как можно быстрее. Настойчивый призрак ароматом разлитых духов явно намеревался преследовать... Только артист почему-то предположил, что вовсе это не убитая им Лиана Викторовна. А что-то другое, грозное и неумолимое, таящее в себе не один запах старинных духов, а ещё — рябиновой настойкой и может быть белых флоксов.
...Этот преследователь, как убеждал себя Коломин, отстанет где-нибудь на полпути. Куда ему до настоящих полицейских! Ведь это просто осень и Захолустье пытались настичь его... Их ароматы пересекались почему-то в одной плоскости — цветами, рябиной, а теперь ещё Красной Москвой пропахло всё вокруг. Но осень закончилась сама собой. А вот от Захолустья следовало бежать без оглядки...            
Квартиру, в которой жилось уютно и хорошо, Коломин оставлял с большим сожалением. Но выбора не оставалось. Старательно отводя взгляд от лежавшей на полу квартирной хозяйки, преступник напомнил себе в очередной раз, что он акула, и покинул место преступления.
 
На свежем воздухе стало намного легче.
Денис схватился за голову, осознав содеянное... Не мог понять, откуда взялась эта безотчётная ярость, охватившая так внезапно — как наваждение. Теперь он совсем пришёл в себя и понимал — некоторое время назад был сумасшедшим... Но кто бы поверил? Полицейские не станут даже слушать...
При одной мысли о полиции Коломину опять стало не по себе... Настороженно посмотрел по сторонам — никто вроде не обращал на него внимания. С большой дорожной сумкой идти казалось неловко — кто-нибудь всё равно искоса бросал любопытный взгляд. Артист размышлял, куда теперь податься. Вариантов было два: можно сразу на вокзал, а можно к себе на театральную квартиру. Хотелось рвануть домой — на родину в Казахстан. Там бы навряд ли стали его искать — всё-таки другое государство. Здесь в Захолустье тоже можно было оставаться до поры — кто докажет, что он убийца? Главное вести себя как ни в чём не бывало. Хотя это казалось невероятно сложным...
...Всё-таки Денис выбрал вокзал — деньги окрыляли.
Домой ехать передумал — перспектива покорить столицу показалась теперь реальной как никогда. О безопасности больше переживать не хотелось. Ведь деньги могли выручить всегда и всюду... Хотя какой он располагал суммой, артист так и не знал — не успел пересчитать заветную стопку купюр... Но явно — их было много. Очень много! 
До отправления ближайшего поезда в Москву оставалось пять часов. Уезжающий решил — даже если свободной останется только верхняя полка возле туалета, он всё равно возьмёт билет... Остановил такси... Помчался навстречу своей мечте. По дороге подумал о Карине — очень захотел позвать её с собой.

...Очередь в единственной кассе вокзала была неожиданно большая. Две другие кассы не работали. Денис нехотя примостился в хвосте и стал ждать... Решил купить сразу два билета — рассчитывал до отправления поезда успеть съездить в салон к своей любимой и уговорить её поехать с ним. Или всё же покорять высоты лучше было в одиночестве? Очередь продвигалась медленно и артист полагал, что у него есть ещё время принять окончательное решение...
Карина была особенная — явно в его вкусе. Её красота одновременно и вдохновляла, и умиротворяла... И пусть везде в мире и в Москве тоже полным-полно разных других девушке, ему не нужна была никакая другая.
Вдруг заметил, что какой-то человек помахал ему рукой. Не узнал издалека махавшего — в этом городе знакомых у артиста было совсем мало. Однако Денис всё-таки решил подойти к незнакомцу, предупредив стоявших в очереди, что отлучится на одну минутку.
...Вблизи этого странного зазывалу Денис тоже не узнал.
- Разве мы знакомы? - Спросил вкрадчиво.
Тот не ответил, всё так же продолжал махать руками. Тогда артист понял — он глухонемой. Денис попытался предположить, что же от него хотят. Может закурить? Тогда постарался убедительно объяснить, что не курит.
В этом небольшом городе и в этот день вокзал был на удивление людным, будто все надумали приезжать и уезжать именно сейчас... Совсем иначе было в день, когда приезжал артист. Хотя немного времени прошло — месяца полтора наверно... Очередь совсем застыла на месте. Глухонемой манил куда-то за собой. Может купить ему сигарет? Или пива? Как он догадался вообще, что у Дениса есть деньги? Теперь артист подумал, что даже хорошо, если он выйдет на время из здания вокзала — повсюду там располагались видеокамеры, а светиться не хотелось.
Мимо магазина глухонемой прошёл равнодушно. Стал тянуть своего спутника дальше, вглубь улиц. С одной стороны он заинтересовался, что такого особенного могло быть там, с другой — Денис ни на минуту не забывал, что он преступник, и разоблачить его могут в любой момент. Не отводил взгляд от глухонемого. Тот старался  объясниться, но движения казались слишком бессмысленными...
Вдруг Денис вспомнил, что в кармане сумки есть у него белый мел. Привычка дурацкая осталась с самого детства носить мел везде с собой. Он протянул его глухонемому.
...Человек явно обрадовался. Распинал на асфальте припорошенные снегом листья и принялся тщательно выводить отдельные буквы. Так крупно, что видно было издалека. Зато вокзал теперь оставался далеко-далеко... 
Глухонемой сидел на корточках и только сейчас Денис внимательно рассмотрел его внешность: неопрятный, но модный, с проседью, но ещё не совсем старый... А пахло от него почему-то женскими духами. Знакомый аромат... Денис попятился, понимая, что это снова «Красная Москва»... Показалось странным, что так пахнет мужчина. Или встречался он недавно с любимой женщиной? Может Денис пошёл за ним, увлечённый запахом? Ведь в этой «Красной Москве» плясали странное танго два призрака — его прошлого и убитой Лианы Викторовны... Стало не по себе, будто глухонемой этот вышел из какого-то фильма ужасов и теперь мог сотворить неизвестно что. Артист попятился, захотел убежать. Но вдруг прочитал надпись на асфальте — незнакомец как раз аккуратно вывел последнюю  букву... 
«Я — Захолустье»...
Коломин сначала опешил, а после рассмеялся. Предположил, что тот, пытаясь написать свою фамилию, пропустил в ней какие-то буквы или перепутал их местами. Однако немой собеседник не разделил такое веселье. Быстро написал небрежно рядом: «А кто ты?»
- Кто я? Я артист! - Прокричал громогласно Денис.
Он не желал ничего писать, хотя этот чудак упорно протягивал мел, будто уговаривая написать ответ. Но даже если написать, то — что? Коломин замер в замешательстве... Артистом он был, работая в театре. А если бросить всё, уехать и не попасть на киностудию? Не мог он называться артистом без сцены и экрана... Кто же он тогда? Преступник?.. Такая мысль заставила вздрогнуть. Что теперь он мог ответить глухонемому? Может на самом деле тот был переодетым полицейским?..
Посмотрел ему в глаза, отыскивая отгадку этой тайны. Подозрения тотчас рассеялись — взгляд у незнакомца был мутный, будто выпил он только что рябиновой настойки... 
Денис махнул рукой, изобразив прощание. Хотя в этот момент вдруг придумал ответ. Глухонемой теперь потерял к своему собеседнику всяческий интерес, поэтому артист не стал ничего писать на асфальте. Он нашёл этот ответ для себя — несказанно обрадовался. Решил, что вовсе никакой он не преступник, а самый обыкновенный мечтатель. Да-да! Вспомнил, что так называл своих героев знаменитый Марио Пьюзо... И правда, ведь чтобы осуществить свою мечту дерзким и смелым нужно быть до крайней черты... 
Думая так, артист вернулся к вокзалу. Навстречу попалась женщина, которая в очереди стояла позади него — узнали друг друга.
- Опоздал, - сказала она.
- Поезд ведь не ушёл, - бодро ответил он, - а очередь можно занять заново.       
Однако войдя в здание, заметил, что хвост у кассы стал намного длиннее.
Вдруг почувствовал, как кто-то опять тянет его за рукав. Оглянулся. Рядом стоял всё тот же глухонемой. Артист хмыкнул недовольно.
- Опять... Вы... - Пробурчал он.
Почему-то стало неловко смотреть незнакомцу в глаза.
Теперь артист точно решил — больше за ним не пойдёт, как настойчиво тот бы ни звал... Демонстративно отвернулся, игнорируя его. Ни с того, ни с сего засомневался, захлопнул ли дверь, когда уходил от Лианы Викторовны. Преступник рассчитывал, что убитую найдут ещё не скоро — друзей и близких у женщины совсем не было. По крайней мере никто не приходил к ней за то время, что он у неё жил. Ещё рассудил, что внезапно уехав, навлечёт на себя подозрения. Поэтому лучше было остаться здесь и вести себя, как будто ничего не произошло.

...В Захолустье продолжалась всё та же осень, только теперь всю её красно-жёлтую палитру слегка приглушал снег. Сильнее всего краски расцвечивали асфальт, будто все дети города разрисовали их своими разноцветными мелками. Артист вдруг захотел достать свой белый мел и тоже нарисовать что-нибудь. Он помнил, как в детстве рисовал только белым и с той поры этот цвет казался особенно ярким. Ярче него сияли наверно только звёзды, ночные фонари и фары мчащихся в сумерках машин.
Подумал он про чудака-глухонемого, который так старательно выводил буквы на асфальте... Догадка осенила артиста. От этой догадки не просто стало не по себе, а закружилась голова и весь мир поплыл куда-то далеко-далеко... Незнакомец не ошибся в слове, а написал как раз то, что хотел. Был он именно тем самым Захолустьем, которое преследовало и губило, отнимало мечты и сводило с ума... Коломин почувствовал теперь себя совсем сумасшедшим. Быстрей пошёл прочь от этого места, где повстречался с ним, и от вокзала, потому что уезжать ещё не настало время. 
Шёл по улицам быстро, сдерживая себя, чтобы не побежать.
Оставаться невозмутимым становилось всё сложнее. С большим трудом артист выдерживал взгляды встречных прохожих. Потом вдруг зазвонил телефон. Коломин вздрогнул от громкого звука. Растерялся, потому что забыл, как отвечать на звонки и не понимал теперь, что это за звук. Напугался даже, предположив, что может быть так звенят все преступники... Эта ненормальная мысль перерастала в панику и вытесняла все здравые мысли. Хотя артисту по-прежнему казалось, что он контролирует происходящее.
Отстранённым взглядом посмотрел на дом, в котором находилась его театральная квартира, и прошёл мимо... Вдруг понял, что потерял заветный талисман — акулий зуб. Тогда решил, что ему непременно нужен другой, новый. Свернул в сторону торгового комплекса — захотел купить теперь себе надувную акулу.
 
...Окинул взглядом витрины — игрушек не увидел.
- Неужели разобрали? - удивился он.
Совсем юная продавщица улыбнулась детской улыбкой.
Разочарованный, артист пошёл вдоль отделов и стеклянных витрин. Вдруг увидел Карину — она была в элегантном голубом пальто цвета моря и счастья.
- Вот так встреча! - Воскликнул Денис. - Проводить тебя?
Карина не отвечала. Тогда артист обратился к ней ещё громче и дотронулся до руки.
- Молодой человек, это манекен, - шепнул доброжелательный голос.
Он испугался, отшатнулся. Вдруг увидел огромную акулу, которая преследовала и угрожающе обнажала зубы — рыбина была нарисованная. Казалось, она что-то говорит. Ругает его! Ведь он и в самом деле ужасно некрасиво поступил с Лианой Викторовной — ушёл, не попрощавшись. А ведь она всегда так вкусно для него готовила... Тогда Денис решил вернуться и попрощаться.
А потом пришло сообщение от мамы.
Денис машинально достал телефон — вдруг вспомнил, как им пользоваться. Прочитал послание. Обрадовался, что она дала о себе знать. Значит он её не убил. А кого тогда убил? В памяти отпечаталась картинка — красный шарф, слетевшие спицы... И этот красный цвет был таким противным, что хотелось отвернуться, не смотреть. Не получалось — шарф мельтешил перед глазами снова и снова... Он убил маму или Лиану Викторовну? Или его маму звали Лианой Викторовной? Нет, маму звали как-то иначе и он точно её не убивал — она находилась в Казахстане. Значит он убил Лиану Викторовну. Но ведь она тоже была его мамой? Или не была? А с кем же он тогда шёл сейчас попрощаться?..

Артист дёрнул дверь, усмехнулся.  Так он и знал — забыл захлопнуть.
Вот ведь каким был рассеянным и наверняка оставил даже улики. Теперь надо постараться замести следы, ведь именно для этого он и вернулся. Или для чего-то другого? Или просто попрощаться и уйти? А зачем прощаться? Можно ведь продолжать жить вместе. Да-да — вместе, как прежде! Потому что на самом деле он очень хорошо к ней относился... Можно даже сказать — привязался всей душой.
Едва оказавшись в помещении, Денис сразу почувствовал резкий запах перекиси... Догадался, что Лиана решила покрасить волосы... Она красила их всегда сама и делала это очень часто. Значит всё-таки история с красным шарфом была наваждением... Просто привиделась... Ха-ха!         
- Я пришёл! - Воскликнул артист радостно с порога.
- Привет! Проходи! Давно не виделись. - Проворковал приятный девичий голосок.
Коломин увидел перед собой Карину.
Огляделся — он был в парикмахерской. Будто очнулся ото сна. Или не очнулся? Зачем зашёл сюда?.. Постарался скрыть смущение. Растерялся, не зная куда спрятать огромную дорожную сумку.
- Ты уезжаешь? - Спросила удивлённо девушка.
В салоне в этот момент они были вдвоём — это успокоило в какой-то степени. Денис постарался улыбнуться. Карина смотрела на него пристально. Однако постепенно первоначальная радость на её лице сменялась растерянностью... Спустя несколько минут девушка уже пятилась испуганно.
- Ты выглядишь так, будто кого-то убил, - бросила она и включила чайник.
- Я не хочу чай, - сказал он.
Мельком, пока она отвернулась, преступник осмотрел свою одежду, словно пытаясь отыскать на ней капли крови... Но крови не было... Остался только запах «Красной Москвы». Денис застеснялся, что от него пахнет этими старинными женскими духами. Ещё побоялся, что Карина заревнует. Однако акула, живущая в его сердце, уже почуяла запах крови и потому охваченный азартом человеческий мозг не мог остановиться: он был уверен — заветная цель в его руках.
Артист посмотрел на себя в большое зеркало — ничего подозрительного не бросилось в глаза. Никто не сможет обвинить его в преступлении... Но как тогда Карина догадалась обо всём?      
- Почему ты так говоришь? - Спросил он, стараясь придать уверенности своему голосу.
- Что я говорю? - Переспросила девушка.
- Про убийство, - пояснил он.
- Я пошутила, - отмахнулась она, - однако видок у тебя правда не ахти. Умойся! Лицо всё блестит от пота.
- Прямо блестит? - Уточнил Коломин.
Её замечание показалось артисту бестактным и потому взбесило. Тем не менее молча он прошёл к умывальнику, вытащив мимоходом из сумки тюбик с тональным кремом. Крем в последнее время его выручал — не только скрашивал изъяны, но и скрывал эмоции. 
- Ты правда пошутила? - Спросил Денис напряжённо.
Искоса посмотрел на Карину.   
- А что, ты правда кого-то убил? - Небрежно отозвалась она.
Достала конфеты, налила чай...
Коломина снова трясло... В горле вдруг сжался какой-то комок, глаза защипало... Он захотел сделать глоток из чашки, но побоялся взять её своей дрожащей рукой. Был уверен — расплещет. Ещё сильно больно стало в груди. Тогда он не сдержался — зарыдал, как маленький ребёнок. 
- Ты только никому не говори, пожалуйста, не говори, - запричитал, путая слова. - не го-во-ри-и-и-и....
Карина в этот момент отвернулась и как будто не видела его слёз... 
В голове у него шумело. Мысли метались и ускользали — артист пытался выхватить какую-нибудь одну, но они, перемешиваясь друг с другом, казались странными и нелепыми... Взгляд неожиданно остановился на белых цветах, стоявших на подоконнике.
- Это и есть флоксы? - Спросил Денис.
Он удивился, потому что голос снова стал звучать ровно и красиво, как прежде — актёрские навыки выручали основательно.
Девушка засмеялась.
- Все мужчины совсем не разбираются в цветах! - Заметила она. - Знают только розы. Ха-ха! Но это не флоксы, нет. Флоксы давно отцвели...
Артист смутился.
Ему показалась Карина сегодня какой-то другой — может быть резче и холодней. Сто раз пожалел, что сюда пришёл. Надо было всё-таки валить из этого мрачного, пугающего Захолустья... Города, где пользовались по-старинке духами «Красная Москва», любили какие-то непонятные флоксы и пили рябиновую настойку... Коломин поморщился. Представил, что в столице над всем этим посмеялись бы. Пожалел, что не купил билет... Почувствовал, что проголодался и теперь представил себя в дорогом московском ресторане. Будто даже уловил аромат изысканных блюд... Но ненадолго — приятное видение быстро рассеялось и почему-то вместо него появилась артистка Настя, жующая гречку с мясом... Теперь Денис точно понял — Захолустье его победило, одолело, размяло и растоптало... И в Москву отсюда уже не выбраться.
Он что-то говорил много и долго, но не понимал уже — что...   
Карина, отпив немного чая, встала и нервно ходила всё это время по салону.
Смотрела на своего знакомого. Видела его панику и заплаканное лицо, на котором растекался тональный крем. Слушала его путанный рассказ про какую-то Лиану Викторовну, которая на самом деле не была его мамой, про красный шарф, который ему не нравился, но она всё равно его вязала... Едва замолкая, Денис начинал рассказывать всё заново... Девушке было страшно, однако она не подавала виду — знала, с сумасшедшими надо особенно тщательно выбирать слова.      
- Что случилось с этой женщиной? - Спросила она вкрадчиво в конце концов. - Ты у неё больше не живёшь?
- Я убил её! Убил! - Закричал Коломин.
Карина отшатнулась, видя такое удручающее состояние своего собеседника — поняла, её он тоже мог запросто убить.
Теперь артист будто отвлёкся от своих мыслей и осматривался вокруг удивлённым взглядом — явно не понимал, где находится. Схватился за голову, стал дёргать себя за волосы...
- Неужели я всё тебе рассказал?.. Во всём признался... Ты теперь знаешь...
- Тихо, не переживай... Я никому не скажу. - Поспешила заверить его Карина.
- Правда не скажешь?
- Угу...
- Просто я думал — ты не настоящая. Думал — ты манекен. В магазине...
Он тёр глаза, будто пытаясь отогнать наваждение. Будто ему по-прежнему хотелось думать, что Карина не настоящая. Что она манекен...
В этот момент в парикмахерскую заплыла акула... Заплыла и разинула огромную пасть. Артист зажмурился, хотел завизжать, но сдержался. Когда открыл глаза, увидел женщину-посетительницу — она говорила, что записывалась на стрижку. Карина кивнула и как ни в чём не бывало показала на кресло перед зеркалом.
- Ты только никому не говори, ничего не говори-и-и... - Шептал ей в это время артист.
Он пытался успокоить своё беспорядочное дыхание, вытирал слёзы и прислушивался к сердцебиению... Решил, что когда уйдёт посетительница, признается Карине в любви и позовёт её замуж. Был уверен — она согласится. 
Девушка теперь по-прежнему не выпускала его из виду. Но не переживала — в присутствии третьего человека чувствовала себя в безопасности. Давно она предполагала, что в нашем мире так запросто можно сойти с ума... Артист, теперь уверенный, что на него не смотрят, принялся большими глотками пить чай и торопливо кусать конфеты — пальцами заталкивал их в рот сразу по несколько штук, как делал это давно, когда не знал ничего о правилах этикета...
В какой-то момент, когда сумасшедший чрезвычайно увлечённо разворачивал фантик, Карина потихоньку нажала тревожную кнопку... Теперь она и вовсе успокоилась — по сигналу спустя несколько минут в парикмахерскую должна была приехать вооружённая охрана. Вот такой шокирующей ситуацией девушке запомнилась эта осень, в которой она познакомилась с настоящим артистом, и после этого знакомства решила для себя, что от артистов лучше держаться подальше.
* * *
Вадим к этому времени уже не думал о Рите — в свободное время старался не вспоминать о работе, а быстрые связи с женщинами тем более торопливо выкидывал из головы.
Поехал в свой выходной день на рынок за арбузом...
Накануне зимы все осенние лакомства заканчивались... Мужчина и сейчас уже переживал, понимал — припозднился: от привычной огромной горы арбузов осталась маленькая кучка. Выбрал самый большой, какой нашёл. Направился к машине.
Издалека увидел каких-то странных людей, которые вертелись возле. Может замышляли угнать или украсть что-нибудь из салона... Но в общем на воров не походили. Уж он то знал, как они выглядят — эти были слишком приметные: один в ярко-жёлтых штанах и красной куртке, другой явно глухонемой, а третий, как чокнутый, всё время смотрел на небо.
Все трое враз заметили Вадима и тотчас бросились врассыпную. Полицейский поразмыслил, пытаясь определить главного. Глухонемого исключил в первую очередь. Следующим отпал красно-жёлтый клоун. Остался звездочёт-старик. Его мужчина и решил догонять... Побежал. 
Старик этот оказался проворным не по годам и скрываться от погони умел ловко. Явно так убегать приходилось ему не в первый раз — он виртуозно петлял переулками. В какой-то момент Вадиму показалось, будто беглец заманивает его куда-то. Подумал, что слишком далеко уже убежал от своей машины... И арбуз оставил на асфальте там же рядом...  Предположил, что сообщники старика теперь могут вернуться и всё-таки что-нибудь украсть — подозрительность вошла в привычку за долгие годы работы. Может быть даже арбуз украдут — его было особенно жаль потерять. Подумав так, подполковник приложил все усилия и вскоре настиг старика.
Тот растерялся, сжался, хотя по-прежнему продолжал поглядывать куда-то вдаль.
- Что вам нужно, уважаемый? - Спросил дрожащим голосом.
- Такой же вопрос я хочу задать вам, - отозвался полицейский.
Услышал странные звуки за спиной, оглянулся. Разноцветный клоун и глухонемой стояли тут же — обступили его, будто не он ловил их, а они его.
- Хорошие шутки, - пробурчал Вадим.
- Ты тоже любитель пошутишь, - заметил клоун.
- Вы все из психушки, да? - Спросил полицейский.
Тогда эти трое засмеялись — каждый на свой манер: клоун держался за живот, старик хихикал и вытирал слёзы, глухонемой беззвучно открывал рот... 
- Может это ты сошёл с ума? - Прогоготал клоун и схватил подполковника за нос.
Тот возмутился, отмахнулся...
- Ты вообще веришь в то, что сейчас видишь? - Продолжил смущать полицейского теперь старик.
Вадим нахмурился. Что следовало ему, как порядочному полицейскому, сделать в такой ситуации? Ведь он был порядочным полицейским? Или не очень...
- Кто вы такие? - Тихо и уже сдержанно спросил он.
- Угадай... - Отозвались все разом.
- Я в угадайки не играю. - Отрезал Вадим.
- Тогда это тебе задание повышенной сложности — узнать, кто мы такие... Действуй, Джеймс Бонд... Так кажется тебя называют женщины...
- Да, называют, - смутился тот.
Сразу почему-то подумал о Рите. Именем прославленного агента она называла его чаще других. Что сейчас с ней происходит? Может снова возле неё вертится преступник-артист? Вадим захотел позвонить ей, подосадовал, что не записывал в свой телефон женские номера.
Трое странных людей в это время смотрели на него испытующе... Потом куда-то пошли — все вместе. Он посмотрел им вслед, но так и не понял, куда они направлялись — вроде не свернули ни в какой проулок, но вдруг исчезли. Зато осталось много облетевших осенних листьев — красных и жёлтых. Тотчас заструился какой-то особенно чарующий аромат — пахло знакомыми цветами, ягодным ликёром и ещё каким-то старым парфюмом, который предпочитали женщины старшего поколения. Тогда полицейский понял — эти трое вовсе не пытались у него что-то украсть. Просто-напросто им ничего не было нужно. Потому что их вовсе не было... Людей не было! А это сама осень, Захолустье и какие-то высшие силы, мерцающие звёздами высоко в небе, попытались вмешаться в его судьбу. Он понял их намёк — понял, что на самом деле неправильно живёт.   
Тогда он пошёл к своей машине. Чувствовал спиной, что три незнакомца продолжают на него смотреть взыскательно со стороны... Точнее их глазами на него смотрел весь мир! И эта осень! И странное мрачное Захолустье, где разные приезжие люди творили свои тёмные дела, которые никак невозможно было раскрыть...
Полицейский поёжился от этих испытующих глаз...
Понял — мир ждёт от него гораздо больше, чем он делает. Мир ждёт подвигов! А он всего лишь выполняет работу... И даже сама осень укоряет его, потому что в любой момент может погибнуть такая хорошая женщина Рита... Захолустье и вовсе давно разочаровалось в его делах. Ведь именно от людей, живущих здесь, от их образа жизни и чистой души зависело будут город обзывать мрачной дырой или вернут звучное название — Златоуст... 
Вадим поискал ещё взглядом, высматривая этих странных чудаков, с которыми ему довелось повстречаться — хотел может спросить их о чём-то важном. Или заверить, что впредь не разочарует мир... Но этих троих уже давно простыл след... Осталось только небо, в которое так зачарованно смотрел старик — оно было голубое-голубое. Ночь предстояла звёздная! Ещё остатки красно-жёлтой листвы разлетались повсюду... «Да, осень нынче была похожей на скомороха», - подумал Вадим и удивился этим неожиданным мыслям. Едва он подумал так, ему замахали ветки рябины — точно так же, будто руками махал глухонемой...
Вадим решил немедленно разыскать Риту. На данный момент это была для него не работа, а важная миссия.   
  * * *
В это время Рите упорно пыталась сбежать от самой себя... От своей болезни, от воспоминаний, от навязчивых притязаний артиста, от голоса Лианы Викторовны — вообще из всего этого Захолустья, в котором зима уже окончательно растворила все осенние запахи. В городе пахло теперь только бензином вечно спешивших куда-то машин. Ещё немного разными духами, которыми женщины обливались без меры.
Рита уединилась от всех, протоптав тропку через лес к дачному посёлку.
Как в прошлый раз разожгла камин... Зачарованно любовалась пляской огня.
Сколько дней жизни приберегла для неё судьба? Это был самый важный вопрос. Теперь женщина осознала ценность не только дней, но даже часов и минут.
Хорошо, что не нужно было никуда спешить. Мысли понемногу проходили в порядок. Также минуту за минутой в даче становилось теплее... Вскоре Рита сняла пальто. Оставаться ночевать в этот раз она не планировала. Но было ещё утро и весь день хотелось провести здесь.
Всё никак не получалось выкинуть из головы Лиану Викторовну. Рита решила позвонить ей снова и теперь уже настоять на встрече. Хотелось посмотреть в глаза этой женщине... Ещё была уверена — им будет о чём поговорить. 
Однако на звонки барышня упорно не отвечала.
Прошло уже пять дней, как Рита рассказала ей всю правду про артиста Дениса Коломина — теперь досадовала, что каким-то скомканным получился разговор. Лиана видимо сделала какие-то свои выводы, поэтому и не шла больше на контакт. Пламя интригующе танцевало в камине... Дачница подкладывала поленья, прислушиваясь и надеясь, что та ей перезвонит.
К этому времени в садах уже отключили электричество — попить горячего чая не получилось. Рита зачерпнула пару ложек варенья из банки — сахару она положила, не скупясь, поэтому варенье до сих пор не испортилось. Каждый телефонный звонок заставлял всполошиться — но снова и снова впустую: звонила не Лиана и не Денис. Хотя полагала она, преступник навряд ли так запросто откажется от своих планов.
Потом услышала снаружи шаги...
Хрустел снег и ветки, которые ещё не все припорошило...
Первой мыслью было, что это снова пришёл вор. Женщина слышала, что иногда они возвращаются, когда по каким-то причинам не получилось украсть. Прислушалась — шаги замерли перед дверью. Неужели этот пришедший не заметил, что возле этой самой двери есть другие свежие следы — её следы! Почему он тогда был так настойчив и не боялся хозяйку? Слишком смелый? Рита слышала про шпану, обитавшую в большом количестве в районе неподалёку — вот кому наверное было всё нипочём. Немного робея, подкралась к двери...
Гость не пытался взломать замок, догадываясь видимо, что заперто на щеколду изнутри. Однако он не уходил — прислушивался и топтался. 
- Кто здесь? - Прокричала она.
- Я, - ответил тихо.
Рита узнала голос — Илья...
Вздрогнула, попятилась — такой визитёр был гораздо хуже, чем случайный вор.

Илья действительно стоял под дверью, молчал.
В такой момент можно было думать и размышлять о многом: об ошибках и предательстве, изменах, счастье, жизни и смерти... А ещё о мечтах, ради которых люди готовы были погубить других людей. Он не хотел, чтобы в его родном городе случалось такое... Просто жизнь в Захолустье была намного проще, чем во всём мире: все проблемы решались быстрее, да и плохие люди никогда не задерживались здесь надолго... Поэтому он думал о варенье из крыжовника, которое в этом году получилось вкуснейшим — они открыли банку вместе с Ритой, но так и не доели. 
- Зачем пришёл? - Спросила она теперь тише.
- К тебе, - ответил мужчина.
- Я не открою, - сказала Рита.
- Почему?
- Ты хочешь меня убить!
- Вот дура... Открывай!
- Нет!
- Не глупи. У меня хорошие новости.
- Какие?
- Артиста твоего, Коломина, схватили.
- Вот как. За что?
- Он убил квартирную хозяйку. Заодно признался, сколько людей отравил.
- Ты не обманываешь? - Спросила женщина.
Однако сомнений в её голосе не было — она верила говорившему и торопилась открыть дверь.
...Едва увидела Илью на пороге, кинулась обнимать.
- Какой яд он использовал? - Спросила нерешительно.   
- Потом разберёмся... Врачам теперь будет намного проще всем нам помочь.
- Значит, мы выздоровеем?
Илья кивнул. 
- А ещё я взял билеты в театр, - сообщил он.
- В театр? Зачем? Я не пойду. - Отпрянула Рита.
- Ты же всегда любила смотреть спектакли.
- Раньше. Теперь уже нет.
- Из-за него?
- Ага.
- Забудь, как о дурном сне.
- Откуда ты знаешь, что мне снилась всё это время всякая чушь?
Рита рассказала, что недавно увидела акулу — рыбина убеждала её продать всё и уехать в Москву. Но женщина не хотела ехать, говорила, что в Захолустье намного лучше... Ведь только здесь осень своими красками походила на костюм скомороха, а звёзды сияли так ярко, что любоваться ими могли не только звездочёты... Влюблённые засмеялись — прямо как раньше, будто никаких ссор и размолвок не происходило между ними в последнее время.
- Пусть будет всё, как прежде, - сказал Илья и обнял свою подругу, - вот увидишь, даже в фойе театра уже нет портрета этого злодея.
Потом вместе они ели ложками варенье прямо из банки, а Илья рассказывал о недавних событиях.
- Как он её убил? - Спросила Рита.
- Лиану Викторовну?
- Да.
- Задушил шарфом, который она ему вязала к весне.
- Красным?
- Откуда ты знаешь?
Женщина улыбнулась и промолчала — просто она знала, что у артиста Дениса Коломина красный был любимым цветом. Это был цвет крови. А он считал себя акулой. Акулой, у которой была цель! И которой ничто не могло помешать... Этот девиз она прочитала когда-то в его блокноте. Получилось, напрасно злодей составлял так тщательно свои планы — ему всё-таки помешали...
В этот момент входная дверь вздрогнула и повалилась на пол — точь-в-точь, как показывают в крутых заграничных боевиках, да и в отечественных детективах тоже...
Рита не испугалась. Кто бы там ни появился за дверью — с ней был Илья и он мог защитить. Мужчина тоже не напугался, потому что мог дать отпор кому угодно.
Свободный дверной проём закрыла грозная фигура полицейского.
- Вадим? - Удивилась Рита.
- Твой новый друг? - С цинизмом в голосе уточнил Илья. - Он всегда так заходит?
- Тебя тут никто не убивает? - Спросил у Риты Вадим, осматриваясь.
Изумлённая женщина растерянно покачала головой.
- Ну вот, а я хотел спасти, - смущённо сказал полицейский.
- Теперь вот дверь придётся делать, - заметил Илья.
- Да это не сложно, у меня уже навык есть, - усмехнулся Вадим, - а пока делаем, Рита разрежет арбуз. Я сейчас принесу из машины.
- Как ты проехал по нашей дороге? - Воскликнула Рита.
- Я ведь Джеймс Бонд, - ответил полицейский и вышел.
Рита подумала, как хорошо, что в жизни хоть иногда встречаются такие вот Джеймсы Бонды... Но видимо и без злоумышленников-артистов никак было не обойтись — жизнь, как рябиновая настойка, не могла оставаться без горчинки. А кому её суждено испробовать, зависело в целом от расположения звёзд.
Потом мужчины починили дверь и все втроём они объелись огромным сладким красным арбузом.
- Много в последнее время злодеев развелось, - предупредил напоследок Вадим, - будьте поосторожней.
Полицейский ушёл, решив что дальше ему здесь делать нечего.
- Прикольные у тебя друзья, - сказал Илья, когда закрылась дверь за этим гостем.
Теперь дверь стала поскрипывать — сделали видимо её не совсем мастерски.
- Так даже лучше, - заметила Рита, - никто не зайдёт без предупреждения.
А осень за окном всё бледнела и бледнела...    
- Пойдём домой, пока снегу не намело по пояс, - предложил Илья.
...И они стали ждать, когда последние поленья догорят в камине.      
* * *
Спустя какое-то время Рита стала чувствовать себя намного лучше. Её повысили в должности и направили работать в головной офис фирмы, который находился в Москве. Тогда она вспомнила о незадачливом артисте Денисе Коломине, который так отчаянно рвался в столицу. Подумала — теперь он мог бы поехать с ней вместе... Если не заварил бы эту дурацкую кашу — с ядом! Ещё они могли бы до сих пор сохранять дружеские отношениях...
Ведь на самом деле нет никаких других счастливых билетов — только настоящая дружба! Да и то выпадает она редко кому. Подчас в большинстве своём тем, кто не умеет верить в друзей, а предпочитает хоть даже с бутылью яда, но идти наперекор судьбе. Наверняка Денис теперь знал — в конце такой дороги тупик...

…Последние минуты оставаясь на свободе, артист Коломин наслаждался уходящей осенью — всё-таки она была правда самая лучшая в его жизни...
Он будто ждал её давным-давно и замечал — осень в этом мире повторяется год за годом. Не повторяется только жизнь! Да и ошибки невозможно повторить — они слишком сильно способны преобразить мир, изменить судьбы людей...
Денис не хотел идти с полицейскими...
Он до последней минуты ждал, что за ним придёт красно-жёлтый скоморох. Или может сумасшедший звездочёт вступится и поманит за собой. В крайнем случае, даже глухонемому он согласился бы стать попутчиком. Считал — все они разными дорогами могут привести его туда, где исполняются все мечты. Ведь что по сути он сделал в жизни плохого?.. Просто хотел достичь невозможное и верил, что оно возможно на самом деле... Лелеял свою мечту и шёл за ней вопреки всему... Шёл, как зачарованный. Однако встретился не с мечтой, а с полицейскими...
Артист не пытался убежать. Он понял, почему пришли именно они, а не звездочёт и не скоморох — просто сам он ещё не определился, с кем из них ему по пути. А ведь выбор в нашей жизни всегда остаётся самым сложным испытанием.