Война

        «Ах, война, что ж ты сделала, подлая» - так пелось в грустной песне. А натворила она много бед. Война коснулась почти каждой семьи в нашей стране. Не обошла она и семью Агеевых Тимофея и Анастасии. Тяжелыми гусеницами немецкого танка прошлась по судьбам их родных.
        Настеньку еще подростком увезли из села в Москву дальние родственники в прислужницы. Не обижали, выучили, девушка приобрела хорошие манеры, но после разорения и репрессии главы семьи, она вернулась в родное село.
        Посватался красавец Тимофей. Жили с родителями мужа, не бедствовали. Народилось четверо детей, два сына и две дочки. Но пришла беда, началась война 41 года.
        Вражеские войска были на подступах к Москве, и тяжелый немецкий сапог уже «топтал» часть земли Калужской области.
        Тимофея призвали в армию, а Настёна поняла, что беременна пятым.
        Пришла новая беда, умерла младшенькая, двухлетняя доченька.
        Воинская часть Тимофея располагалась в нескольких километрах от села. Ему сообщили  о смерти дочери, командование отпустило попрощаться. Маленький гробик стоял на столе в «красном» углу, а рядом толпились заплаканные соседские бабушки и ребятишки в ожидании поминальных сладостей.
        И снова беда – налетели немецкие самолеты. Бомба взорвалась неподалёку, угодив в избу соседской бабушки Лексевны. Все кинулись в сени, а в это время взрывной волной разворотило угол избы, Тимофей инстинктивно прикрыл собой тельце покойной дочки, осколок попал ему в голову, а гробик выкинуло в палисадник.
        Как Настёна пережила эту трагедию, знает только Бог.
        Сельчане, женщины да старики, помогли похоронить Тимофея с маленькой дочкой  в одном гробу и в одной могиле.
        Угол дома дед, отец Тимофея, «залатал», нужно же было как-то жить. Приближалась осень.
        Вскоре село заняли немецкие войска.
        В избе расположились два офицера, а вся семья переселилась в сарай. Дед, как мог, утеплил его - благо, что было много сена.
        Немецкие солдаты, по указанию офицеров, зарезали корову, кормилицу семьи, спилили несколько яблонь в саду, расширив площадку, устроили «пир на весь мир». Целую неделю жарили мясо, пили шнапс, гуляли.
        Снова беда. Дед тихо-мирно сидел на завалинке, а хмельная немчура развлекалась, стреляя по воронам. Одному из них что-то не понравилось в дедушке, то ли его взгляд, то ли то, что он сплюнул в их сторону, и на глазах у старшего внука фриц пальнул в упор прямо в деда. Два солдата поволокли тело к машине, забросили в кузов и куда-то увезли.  Где могилка, и была ли она, неизвестно.
Женщин и подростков гоняли рыть окопы. Настёна во время тяжелого труда разрешилась девочкой. Назвали Марией. Местная повитуха сказала: «Не жилец!», но вопреки всему жизнь в этой душонке теплилась.
         На селе прошел слух, что фрицев погнали от Москвы. Появилась надежда. Уже издалека слышались звуки артиллерии. Участились налёты наших самолётов.
Немцы запаниковали.
         В один из дней согнали всех жителей на центральную улицу и погнали на край села, где стояла пустующая церковь. Торопились, погоняя, как скотину, орали: «Шнель, шнель!» (быстро). Дети и старики еле передвигали ноги от бессилия. Настя несла малышку на руках, обратясь к свекрови, равнодушно сказала: «Давай оставим её под тем кустом, всё равно не жилец». Бабушка вырвала из её рук младенца, в сердцах сказала: «Настя, побойся Бога, она ведь живая! Попомни мои слова, эта дочка станет тебе кормилицей в старости!».
         Приблизившись к церкви, люди поняли, зачем их привели сюда. Вокруг церкви уже были навалены сухой хворост и древесина. Как по команде округу оглушил надрывный вой и причитания женщин и плач детей. Вдруг в небе появились Советские самолёты. Бомбы посыпались в стороне, как будто наши лётчики-герои знали, что хотели здесь совершить немецкие изверги. Фрицы в панике кинулись к машинам, офицеры к легковой, а солдаты к грузовой, спешно  укатили.
         Придя в себя, сельчане, радостные, что остались живы, разошлись по домам. Три дня в селе была тишина без немцев, даже лая собак не слышно, да их почти и не было. Потом в село въехали наши солдаты. Какая была радость, что дожили до этого дня! Солдатики делились последним куском хлеба из своих пайков. Мальчишки лазили на танки, на пушки. Заработала полевая кухня. Вот это был незабываемый праздник.
         Так началась полуголодная, но мирная жизнь для этих людей.
Но до полной победы было еще далеко.

         Великий Эйнштейн сказал: «Я не знаю, каким оружием будут сражаться в Третьей мировой войне, но в Четвертой будут сражаться палками и камнями».
Люди, не допустите этого!
         Мирная жизнь – это благодать, и нужно сделать всё, чтобы её сохранить, и чтобы она была желанной и созидательной для каждого человека на Земле.

         P.S. Я посвятила это сочинение моей подруге Марии Тимофеевне, хорошей женщине и доброму человеку.
         Её старший брат служил в Саратове и после службы остался здесь, женился. Постепенно в Саратов перебралась и вся семья. Бабушка, как в воду глядела, маленькая Машенька, действительно, стала кормилицей старенькой Анастасии, которая прожила 65 лет. Долгие годы была парализована, живя в семье Марии.
         Самой Марии Тимофеевне скоро 80 лет. Из той большой семьи она осталась одна. Замужем, у нее две дочери, трое внуков и двое правнуков. Живы племянники от  братьев. Жизнь рода продолжается.
         Глядя на любимых внуков и правнуков, Мария Тимофеевна желает, чтобы будущие поколения никогда не знали бед, которые она пережила в своём босоногом детстве.
___________
МИК-34