Русские Штыки в Париже 9

                ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
                ПРОЩАНИЕ С РИМСКИМ КОРОЛЕМ

    Наполеон Бонапарт больше жизни любил славу, которую усердно добывал на поле брани. Любовь женщин к себе он воспринимал как должное, как следствие своей мировой славы. Но с рождением сына от императрицы Марии-Луизы всё изменилось. Он впервые полюбил младенца, как никогда и никого в своей бурной жизни. Император был всегда щедр к своим преданным маршалам, которые помогали ему в создании мощной Франции. Он с улыбкой на устах дарил им высокие титулы и целые королевства в завоеванной Европе. Любимому сыну Наполеон дал звучный титул римского короля, благо вся Италия давно лежала у его ног…

   В январе 1814 года грозным половодьем разлились от Рейна по северо-востоку Франции многочисленные войска коалиции. Наполеон спешно собирал новые части со всей уставшей от войн страны. Только в декабре 1813 года в армию было призвано 110 тысяч новобранцев, которых для него собирала его жена. Они получили прозвище «птенцы Марии-Луизы».

   Император срочно призвал в Париж своих старых, испытанных солдат из Голландии, Италии и Испании. Он прекрасно знал, что они не подведут его в предстоящих решающих сражениях и смело поведут в бой безусую молодежь.

   Наполеон перед выездом из Парижа к армии собрал сенаторов в большом зале дворца Фонтенбло. Воинственный император, видя перед собой старых испуганных чиновников, приказал им немедленно ехать во все уголки Франции, чтобы заставить власти на местах произвести новые наборы рекрутов в армию. Наполеон требовал с них собирать повсюду экстренные налоги для содержания новых французских войск. А под конец встречи он неожиданно разоткровенничался:

- Я не боюсь признать, что я слишком много воевал. Я создал громадные планы, я хотел обеспечить за Францией господство над всем светом. Я ошибся, эти проекты не были соразмерны с численной силой нашего населения. Следовало призвать всё население целиком к оружию, но я признаю, что прогресс общественного быта, смягчение нравов не позволяют обратить всю нацию в солдат. Я ошибся, я и должен страдать…

   У Наполеона комок подкатил к горлу. Он расстегнул тесный ворот на мундире и с презрением посмотрел на старых сенаторов, ловивших каждое его слово. «Сегодняшние рабы и завтрашние изменники», - презрительно подумал о них император и продолжил речь:

- Франция ничем не погрешила, она мне щедро дала свою кровь, она не отказала мне ни в одной жертве. Я готов заключить мир и отказаться от самого большого честолюбия, какое когда-либо было…  Во имя счастья моего народа я пожертвую величием, которое могло бы осуществиться лишь такими усилиями, каких я не хочу более требовать…

   Последний свой день в Париже Наполеон провел во дворце Фонтенбло в рабочем кабинете. С утра к озабоченному делами императору, диктующему приказы адъютанту, пришел маленький римский король. Трехлетний румяный сын Наполеона радостно захохотал, увидев идущего на него отца в военной форме, и повторил заученную фразу:

- Пойдем бить дедушку Франца [11]!
- Обязательно, сынок! – впервые за утро засмеялся император. – Мы пойдем бить твоего австрийского дедушку Франца и его друзей. Они слишком близко подошли к Парижу. Пора их проучить. Сегодня ночью я еду к армии.
- Я хочу с тобой, папа! – заявил мальчик.

   Наполеон подхватил сына на руки и, улыбаясь, сказал:
- Не в этот раз, моя радость! Я тебе, брату и маме приказываю защищать столицу и готовить для моей армии новые войска.

    Император донес ребенка до детского угла в кабинете, где стояла деревянная лошадка и целое игрушечное войско, состоящее из разных солдатиков, кавалеристов и пушек. Счастливый отец, сев на стул, покачал довольного сына на коленях и отпустил его со словами:

- Иди строй для меня большие батальоны, а я пока займусь написанием приказов. Ты же еще не умеешь писать приказы по войскам?
 Римский король замотал головой:

- Нет, папа, но я сейчас соберу тебе войско, и ты поколотишь дедушку Франца.
     Наполеон в хорошем настроении вернулся к рабочему столу и заявил ждущему приказов адъютанту Жаку Лористону:

- А ведь в моей империи под ружьем более трехсот тысяч воинов! Из них здесь на востоке Франции до ста восьмидесяти тысяч, но все они разбросаны от Голландии до швейцарской границы.

- Но это не всё, мой император! – подсказал адъютант и стал перечислять: - Вы же отдали приказ о наборе в армию призывников следующего года, потом в столице готовы две дивизии резерва…

- Есть еще один резерв! – прервал его Наполеон. -  Это я! Думаю, вражеское командование не сильно обрадует такое пополнение во французской армии…

    В третьем часу ночи император, отдав последние распоряжения, засобирался на войну. Дорожный экипаж и эскорт гвардейской кавалерии уже ждали Наполеона. Когда все нужные бумаги и вещи были запакованы, он еще задержал отъезд.

    Император, покидая Париж, решил попрощаться с самым дорогим, что у него есть на белом свете. Наполеон тихо и незаметно прошел в покои своего маленького римского короля. Нежно любящий отец, уничтоживший в огне сотен сражений несколько миллионов людей, трепетно стоял у кровати спящего сына и переживал сладостные мгновения, глядя на свое чадо. Через некоторое время он очнулся и, тяжело вздохнув, повернулся и пошел назад. Император, уезжая на решающую военную кампанию, будто предчувствовал, что больше никогда не увидит своего маленького римского короля…



 Примечания:
     [1] Дибич – граф Иван Иванович Дибич, генерал-майор и военный советник царя Александра I.
     [2] Иррегулярный корпус – вид войск Российской империи, состоящий из казаков и инородческих частей.
     [3] Принц Карл Юхан – он же Бернадот, бывший маршал Французской империи.
     [4] Роялисты – сторонники бывшей королевской династии Бурбонов.
     [5] Дунайские княжества – Валахия и Молдавия.
     [6] Австрийская Галиция – Западная Украина с 1772 года попала под власть Австрийской империи.
     [7] Шатильон – французский город в Бургундии, где с 5 февраля по 19 марта 1814 года проходил мирный конгресс.
     [8] Данциг – ныне польский город Гданьск у Балтийского моря.
     [9] Сен-При – французский дворянин-эмигрант, бывший на службе России в чине генерал-лейтенанта.
     [10] Вогезы – горный массив на северо-востоке Франции у реки Рейн.
     [11] Дедушка Франц – император Австрийской империи Франц II и дед Наполеона II.



                ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

                СИЛА РУССКОГО ДУХА


      Вскоре российские знамена возблистают новою славою на стенах гордой столицы побежденных врагов света…
               
                Атаман Матвей Платов



                ГЛАВА ПЕРВАЯ
                МАГИЯ ИМЕНИ

    Император Наполеон, выезжая из Парижа к армии, разослал приказы о стягивании своих войск к Шалону и Витри. В дорожной карете он ехал со своим адъютантом маркизом Лористоном и размышлял вслух:

- Пусть у Богемской и Силезской армий сейчас двести тысяч солдат против моих семидесяти. Но союзные войска, как и французские, разбросаны на обширной территории. Мне достаточно собрать костяк в сорок тысяч воинов, чтобы немедленно напасть на одну из враждебных армий.

- Говорят, Шварценберг встал с Богемской армией на зимние квартиры в Лангре, – подал голос скромный адъютант.

- Вот и замечательно! – обрадовался Наполеон. – Пусть там стоит на возвышенности и ждет своей участи. Этот австрийский фельдмаршал никогда не отличался поворотливостью. Он залез на высокое плато и стянул вокруг себя значительные силы, как бы говоря: «Не трогай меня». Я его пока и не трону – сил мало.
- Значит, Блюхер? – спросил Жак Лористон.

- Да, с него и начнем, – сморщил лоб император, - потому что пруссак не в пример австрийцу весьма инициативен и подвижен. Блюхер быстрее переправился через Рейн, стремительно прошел Лотарингию и вошел в Шампань. Теперь он обходит армию Шварценберга и встает впереди, будто напрашиваясь на сражение. Его Силезская армия невелика и сопоставима с моей. Самое главное - она тоже разрознена. Я её буду бить по частям…

    Император, подъезжая к городку Шалон-на-Марне, стал смотреть в окошко дорожной кареты. Его неприятно покоробило от вида встречных частей пехоты, кавалерии и артиллерии.

- Они выглядят так, как будто их три раза разбили! – пожаловался он адъютанту. – Глаза потухшие, форма неопрятная, идут и едут вразнобой. Ну ничего, я им устрою смотр!

    Карета с конной гвардией, доехав до центра города, остановилась у здания штаба. Там на крыльце Наполеона с нетерпением ждали его прославленные маршалы. Их грустный вид возмутил императора:

- Вы не дали противнику еще ни одного сражения, а выглядите как побежденные! Что с вами, господа маршалы?!
Они, учтиво кланяясь ему, не скрывали своего пессимизма:

- Мы побывали с вами во многих сражениях, но никогда еще не была столь велика разница в силах.
- Трехкратный перевес на стороне неприятеля смущает всех.

    Наполеон Бонапарт, презрительно глядя им в глаза, заявил:
- Собирайте войска, сколько есть в наличии, на смотр. Я с моими солдатами знаю свое ремесло! Мое имя еще что-то значит...

     После смотра войск воодушевленный император продолжал бодрить своих маршалов на совещании в штабе:
- Враг топчет французскую землю! Мне дорог с юности Бриенн-ле-Шато и священный для французов Реймс. Пора браться за шпаги. Где сейчас находится Силезская армия Блюхера?

- По сведениям разведки, он по частям переправляет свою армию через реку Марну, – ответил маршал Огюст Мармон.

- Великолепно! – обрадовался Наполеон, вперив взгляд в карту. – Я немедля пойду на Блюхера, пока он в затруднительном положении. Я выхожу на врага с тремя армейскими корпусами, а маршалу Мармону требуется перерезать коммуникации Силезской армии. Я оставлю против Богемской армии Шварценберга заслон из корпусов маршала Мортье и генерала Жерара. Для пассивного Шварценберга этого вполне достаточно, а я разберусь со смелым Блюхером…

   Но российско-прусские войска генерал-фельдмаршала Блюхера оказались более расторопными, чем надеялся коварный Наполеон. Они успели переправиться через Марну и выстраивали свои части на реке Об, вставая в авангард Главной Богемской армии Шварценберга. Французский император с 34 000 воинов шел на Сен-Дизье, чтобы не дать соединиться Силезской армии воедино. На тот момент в этом маленьком городке стояло несколько небольших соединений союзников: два российских гусарских полка с конной артиллерийской ротой, три казачьих полка, егерская бригада и прусский партизанский отряд.

    В авангарде армии Наполеона двигались два кавалерийских корпуса и части Молодой гвардии. Передовые войска с самим французским императором подобрались к окраинам Сен-Дизье еще ночью, но отложили штурм до рассвета. Они, накопив силы, ринулись в конную атаку с первыми лучами солнца, когда россияне и пруссаки её совсем не ожидали.

    Огромная масса французских кавалеристов, воодушевленных присутствием Наполеона, яростно обрушилась на биваки ничего не подозревавших союзников. Многие казаки и гусары лишь успели сесть на лошадей. Их офицеры не смогли сплотить воинов в организованные отряды. В кровопролитных схватках россияне отступали под давлением превосходящих сил противника до самого города. Французская конница, наткнувшись на улицах Сен-Дизье на строй егерей, стрелявших по ним ружейными залпами, обошла город. На российскую бригаду егерей Наполеон бросил целый пехотный корпус. На улицах пошел отчаянный рукопашный бой. Наши егеря, заметив, что их окружает с окраин вражеская конница, стали отходить.

   Император Наполеон в окружении конной гвардии въезжал в первый освобожденный французский город. Он ехал с невеселым лицом, покачиваясь в седле, и слабо откликался на горячий прием горожан, которые с восторгом кричали:
- Да здравствует император!

-Да здравствует Франция!
   Наполеон был явно расстроен тем, что ему не удалось сразу разбить Силезскую армию Блюхера и приходится довольствоваться мелкой победой над вражеским авангардом. Императору так хотелось оповестить весь мир о своей первой крупной победе на французской земле, но как это сделать, когда так мало убитых и пленных среди неприятеля? Он с горечью подумал: «Получилась просто первая стычка и потеря эффекта внезапности. Очень жаль…»



                ГЛАВА ВТОРАЯ
             РУССКОЕ СРАЖЕНИЕ И ПРУССКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

    Французская армия, ведомая Наполеоном, делая ускоренные переходы, пыталась настичь отступающую Силезскую армию Блюхера и разгромить её. Впереди лежали живописные окрестности Бриенн-ле-Шато [1], где стояли россияне под командованием пруссаков. Этот городок был хорошо известен многим французским офицерам, ибо они в свое время учились и заканчивали знаменитую Бриеннскую военную школу. Военачальники с закрытыми глазами знали здесь каждое поле, рощу и ручей. Оттого у Наполеона и его офицеров была полная уверенность в грядущей победе.

   Император, блестяще маневрируя своей тридцатитысячной армией, на подходе к Бриенну всё знал о противнике из сведений разведки. Наполеон спешил разбить фельдмаршала Блюхера, пока его корпуса еще разобщены. Но на этот раз союзникам повезло.

   Конные казачьи разъезды, как всегда, сновали далеко впереди от передовых позиций Силезской армии. Совсем не зря. В утренней туманной дымке между двух рощ на чубатых донцов наскочил французский кавалерист. Одинокого офицера тут же окружили, обезоружили и в сумке нашли пакеты с приказами императора Наполеона.

   В ранний утренний час уже российский кавалерист на взмыленном коне был у ворот большого Бриеннского замка, где размещался штаб армии Блюхера. Французские секретные пакеты принесли на блюде в просторный зал прямо на стол к завтраку командующего. Его кряжистый начальник штаба Август Гнейзенау стал читать приказы Наполеона к маршалам, а седоусый семидесятилетний Гебхард фон Блюхер лихорадочно размышлял. Как только генерал-фельдмаршал понял, что французский император идет на Бриенн, то вскочил из-за стола и закричал:

- Немедленно вернуть ко мне русские корпуса Щербатова и Остен-Сакена!
    Блюхер в тревоге заходил по залу, забыв о завтраке. Он спросил Гнейзенау, глядя на карту, висевшую на стене:

- Как вы полагаете, у кого больше будет сил под Бриенном сегодня днем?
- Значительного перевеса сил ни у кого не будет! – заверил начальник штаба. – Ведь Наполеон, бросившись на нас, должен был оставить немало войск против нашей Главной Богемской армии у Труа. Французы не могут оставить незащищенной долину реки Сены, ведущую к Парижу. Значит, мы, имея здесь, российские корпуса генералов Олсуфьева и Палена, присоединим к ним два корпуса Щербатова и Остен-Сакена. Тогда силы будут примерно равны.

- Полагаете, что у нас и у французов будет тысяч по тридцать? – переспросил Блюхер.

- Несомненно! – уверил Гнейзенау. – Нам надо просто защищать свои позиции у города. Атаковать войска с Наполеоном при равенстве сил – это безумие!
- Пожалуй, вы правы, – заключил командующий армией. - Что ж, будем защищаться до подхода русских корпусов.

-А у нас под Бриенном одни русские! – усмехнулся начальник штаба и перекрестился. – И слава богу…

    17 января 1814 года в два часа дня под Бриенном громогласно заработала французская артиллерия. На авангардные части корпуса генерала Петра Палена, стоящие в окрестностях города, обрушились ядра и густо  пошла в атаку неприятельская пехота и кавалерия. Россияне, завидев многократное превосходство наступающих французов, плавно отступили к Бриенну и присоединились к основным силам Силезской армии.

   В каминном зале Бриеннского замка генерал-фельдмаршал Блюхер заметно нервничал. Он не находил себе места, слыша грозный гул приближающегося сражения, и неоднократно обращался к своему начальнику штаба:

- Так где же корпус Сакена? Без него не отстоять город!
- Его войска будут в городе где-то через час, - заверял Гнейзенау.
- Где-то?! – взвился от негодования командующий. – Нас скоро сметет Наполеон!
     Мудрый штабной генерал отрицательно мотал головой:

- Вы забываетесь, здесь защищаются русские! Нам и так несказанно повезло, что казаки вовремя перехватили приказы Наполеона по армии. Иначе было бы гораздо хуже.

- Хватит неопределенности! – заявил Блюхер и, схватив подзорную трубу, приказал: - Подымаемся на самый верх самой высокой башни замка…
    Когда генерал Гнейзенау, страдая одышкой и вытирая пот со лба, поднялся по многочисленным ступенькам на верхнюю площадку замковой башни, то услышал повеселевший голос Блюхера:

- Авангардный корпус Палена и корпус Олсуфьева пока успешно отбивают французов! А ведь наш главнокомандующий Шварценберг после первой стычки с французами у Сен-Дизье собирался отступать в Германию!

   Пруссак Гнейзенау, ежась от холодного ветра, присоединился к своему начальнику и посмотрел в подзорную трубу. Картина начавшегося сражения радовала глаз: в пороховом дыму российские воины, одетые в темно-зеленые мундиры, уверенно орудуя штыками, твердо стояли на позициях, отбрасывая наступающих французов в синей форме. Ружейные залпы россиян были точны и губительны. Лицо Блюхера разгладилось в приятной улыбке, хотя время от времени он качал головой:
- Наполеон Бонапарт подкидывает в топку боя всё новые соединения, но русские стоят насмерть.

- И к нам подходят подкрепления! – обрадовался Гнейзенау, увидев по дороге к Бриенну темно-зеленые воинские колонны. – Я думаю, теперь мы сможем спокойно отобедать…

   Довольные прусские военачальники стали спускаться с башни, когда русские казачьи полки, сомкнувшись в сверкающую саблями лаву, бросились на врага. Яростная казачья атака докатилась до самого Наполеона с небольшой свитой. Французский император с немым удивлением хладнокровно наблюдал, как конная группа казаков в кровопролитной рубке пробивается к холму, где он стоял. Наполеон, никого не призывая на помощь, спокойно достал свою шпагу и ждал, чем кончится короткий бой его офицеров с казаками. Одному чубатому казаку удалось проскочить на степном коне сквозь редеющую гвардейскую охрану. Он с пикой наперевес мчался на великого корсиканца, фатально взирающего на смертельную угрозу.
- Мой император! -  отчаянно закричал французский полковник Гурго, заметив страшное покушение. Он выстрелил в казака, и тот свалился с лошади в нескольких метрах от бледного Наполеона.

   Через несколько мгновений к холму императора подлетели на разгоряченных конях эскадроны французских гвардейцев. Лицо Наполеона оставалось по-прежнему сосредоточенным на ходе важного сражения. Его офицеры и генералы взволнованно и тихо перешептывались:

- Он совсем перестал дорожить своей жизнью.
- В этой кампании император ищет достойную смерть на поле боя…
    Прошло еще несколько часов ожесточенного сражения, и уже настал черед командующему Силезской армией Блюхеру беспокоиться за свою жизнь. Наполеон Бонапарт, прекрасно зная все складки местности у Бриенна, велел изменить ход очередной атаки на город. Основная часть французского войска – это силы маршала Виктора и гвардейская пехота - вела отвлекающую фронтальную атаку, а воины бригадного генерала Юге-Шато пошли в обход на Бриенн. Пехотная бригада скрытно двигалась через виноградники, прикрываясь листвой парковых и садовых деревьев. Она успешно вышла в тыл российских войск на окраины города.

   В это раннее вечернее время штаб и сам Блюхер вновь поднялись на высокую башню Бриеннского замка, чтобы обозреть сражение. Гебхард фон Блюхер горделиво расправлял свои усы, глядя на развернувшуюся баталию. Его Силезская армия на равных сражалась с армией самого Наполеона. Начальник штаба Гнейзенау пел ему хвалебную оду:

- Наши войска под вашим чутким руководством ни в чем не уступают наполеоновской гвардии и другим элитным частям французов. Здесь сражаются тридцать тысяч русских и столько же французов. Вы остановили великого полководца Бонапарта! Скоро подойдет Шварценберг с огромной армией, и мы погоним французов к Парижу…

    Неожиданно у самого замка где-то с тылу раздался ружейный залп. Штабные офицеры быстро подбежали к бойницам с другой стороны и в тревоге закричали:

- Французы!
- Их много, а замок почти беззащитен!
   Так недальновидность прусского командования поставила на грань катастрофы героические усилия российских войск при обороне Бриенна. Штаб Силезской армии попал в ловушку. Но решительности генерал-фельдмаршалу было не занимать. Блюхер, покрасневший от близкой опасности, закричал на оцепеневших от страха генералов и офицеров:

- Вниз! Во двор! По коням!
   Откуда взялась такая прыть у важных и пожилых военачальников?! Они под близкие выстрелы и победоносные крики французов за одну минуту промчались по бессчетным ступеням замка во двор. Лошадей у привязи и в стойлах оказалось значительно меньше запыхавшихся командиров. Оседланных коней было несколько. Во весь опор к воротам замка по мощеному двору скакали командующий, его начальник штаба и адъютант. Они едва-едва успели выскочить из крепости и разминуться с батальонами врага. Их счастливо миновали пули. Вскоре Блюхер достиг  города и своих воинских частей. А замок, как ключевой пункт у Бриенна, был бесславно отдан неприятелю. Французский генерал Юге-Шато оставил там 400 солдат, а сам с большей частью войск пошел в атаку с тыла на российские позиции.

   Старинный город  горел и разрушался в огне ожесточенного сражения. Бриенн не раз переходил из рук в руки. Российские воины, не мирясь с участью обороняющихся, переходили в штыковые атаки. То были страшные минуты для французов. На них обрушилась и пехота, и кавалеристы генерала Петра Палена.

   Спасшийся Блюхер со своим начальником штаба Гнейзенау нашел прибывший в город корпус генерала Остен-Сакена. Российский военачальник, принимая командующего в своем штабе, отдал честь и не преминул  его укорить:

- Рад вас видеть, ваше превосходительство, в полном здравии. Жаль только, замок потеряли. Теперь в сражении много солдатской кровушки за него отдадим…

- А la gar comme а la gar! [2] – резко оборвал его Блюхер и приказал присутствующим генералам: - Атакуем город Шестым и Одиннадцатым корпусами! На штурм Бриеннского замка пойдут батальоны Девятого пехотного корпуса! Вперед!

    По приказу «генерала вперед!», как давно прозвали Блюхера, густые цепи российских воинов пошли на приступ высокого замка на холме. Их яростные атаки раз за разом отбивали огнем французские солдаты с хорошо защищенных каменных бастионов  и стен. Подступы к мрачному замку покрылись телами убитых и раненых россиян в темно-зеленых мундирах.

   На горящих улицах Бриенна гремело «ура!». Казалось, российские корпуса вот-вот захватят город, но Наполеон подбросил в топку кровавого сражения свою гвардейскую пехоту и уравновесил положение. Темный вечер опускался на жаркую баталию с яростным рукопашным боем.

   К Наполеону и Блюхеру подходили новые подразделения, и все они отправлялись в горнило сражения, чтобы добыть победу. Наконец к ночи артиллерия стала стихать, и враждебные стороны остановили свои атаки. Россиянам удалось очистить город от неприятеля, но они так и не смогли взять Бриеннский замок на окраине. Французский император был явно огорчен исходом боевого дня. Напротив, союзный командующий Блюхер с начальником штаба Гнейзенау откровенно радовались. Генерал-фельдмаршал, стоя в уцелевшем доме, крестился:

- Мы сегодня дважды спаслись! Вначале сами ускакали от французских пуль и штыков, а теперь и армию успели собрать в единый кулак. Наполеон ничего не может поделать с Силезской армией! Мне доложили - у нас потерь три тысячи человек, а у французов не меньше четырех тысяч!

- Нельзя здесь задерживаться! – качал головой осторожный штабной генерал. – Наполеон к утру чего-нибудь придумает, и тогда нам уже не спастись. Сейчас под покровом ночи самое время отступить и соединиться с Главной Богемской армией. Вместе с фельдмаршалом Шварценбергом мы одолеем и самого Наполеона.

- Пожалуй, вы правы, - после недолгих раздумий согласился Блюхер, - ведь австрийца Шварценберга подвинуть вперед да еще на французского императора не получится. У меня одного мало шансов на победу…

   Глухой ночью Силезская армия по приказу пруссака Блюхера стала оставлять горящий французский город, обильно политый русской кровью. На обезображенных улицах Бриенна всюду лежали трупы убитых солдат двух великих наций. Военная кампания 1814 года вступала в решающую стадию.