Бабочкино счастье

       Эмилия зябко поежилась и поправила сползшую с плеча шаль. Статья совершенно не шла. Никак. Статья должна была быть о счастье – легкая и увлекательная тема, как показалось Эмилии сначала, при ближайшем рассмотрении оказалась ужасно банальной и одновременно сложной. Еще вчера она без сомнений называла себя счастливой и могла об этом много и долго рассказывать, а сегодня… Три наброска начала статьи мирно дремали в свернутых окнах монитора. Все мысли, идеи, слова прятались где-то в синих вечерних сумерках реальности и Эмилия, оторвавшись от ноутбука, подошла к окну.
       Тучи заволокли едва взошедшую луну, но небо еще не превратилось в бездонную пропасть, нависшую над головой – ночь еще не наступила. Еще можно было разглядеть контуры крон растущих на противоположной стороне улицы лип и кленов, а также старенькую скамеечку у подъезда. Такие роскошные вечера бывают часто в конце августа, когда свежесть вечеров ранней осени приходит на смену по июльски иссушающему дневному зною. Сделав еще один глубокий глоток волшебного бодрящего воздуха, в надежде, что вместе с воздухом в нее вольются новые мысли и слова, женщина закрыла створку окна. В это же мгновение в стекло на полной скорости врезалась бабочка. Обычная, серая, невзрачная бабочка, коих на нашей щедрой планете несметное множество. Повинуясь законам физики, она почти тотчас была отброшена назад – в сгущающуюся темень сумерек. Но с завидным упорством она немедленно возвратилась и продолжала штурмовала невидимую преграду, которую воздвиг на ее пути злой рок, рукой Эмилии, вполне доброжелательной женщины средних лет, не подозревающей о планах бабочки – приблизиться к источнику света внутри комнаты.
       – Глупенькая! – сказала вслух Эмилия. – Оставь свои бесплодные попытки пробраться в комнату: я не позволю тебе умереть у моей настольной лампы! Лети, ищи себе ночлег и еду – и живи! Не стоит пытаться сделать и без того короткую жизнь еще короче! Лети, милая, лети! – подтверждая свои слова жестом, она взмахнула рукой, как будто отгоняя настырную ночную гостью и, слегка досадуя на ее бестолковость, снова сосредоточилась на статье.
       Случайность, конечно, но бабочка, на всякий случай еще пару раз стукнув всем тельцем в заветное окно, подхваченная легким порывом ветерка, исчезла в темноте. Пролетев какое-то расстояние, села на одной из веточек липы, что росла на левой стороне улицы. Надо было собраться с мыслями. Куда ей теперь лететь? Ее цель исчезла из вида, крылышки немного поистрепались, а в душу вползло разочарование. Куда ей теперь лететь и что делать, когда этот день был так бездарно прожит?! Она чувствовала, как часы судьбы отсчитывают каждое бесценное мгновение, до завершения цикла осталось несколько дней, а она… не как все нормальные бабочки, которые находили себе из своего круга партнера и, станцевав свой танец любви, откладывали яйца, а после, спокойно и без всяческих метаний уходили во мрак вечности. Нет, она все чего-то доискивалась, умничала, будто не обычная бабочка, а особенная какая…
       «Почему я не такая, как все? Зачем мне это? Что же я так несчастлива?» – посетовала она в своих горьких раздумьях и в который раз приняла решение – обязательно и всенепременно начать новую, правильную жизнь с первыми лучами солнца завтрашнего утра. А сейчас надо было искать укрытие, чтобы переждать наступающую ночь. И она поползла по ветке, выискивая уютную и малозаметную щель в коре. Но свет – мягкий, прекрасный свет, пробивавшийся сквозь листву – смял все ее разумные мысли и благие намерения. Она взмахнула крылышками и полетела навстречу пленившему ее свету.
       В конце улицы источал молочно-белый холодный и искусственный свет старый фонарь. Он, безусловно, был прекрасен и знал об этом. Сейчас таких не производят – он каким-то чудом уцелел, когда на улице меняли его собратьев на более новые и современные. Наверное потому, что был важнее остальных – так думал фонарь – он освещал дальнюю часть улицы, заканчивающуюся тупиком. И, конечно, он служил городу верой и правдой – не сгибался даже под самым сильным ветром; ржавчина не проела его насквозь, а лишь местами тронула его изящную фигуру. Даже лампочки в нем не перегорали слишком часто. Да, краска кое-где немножко потрескалась, а местами и вовсе сошла на нет, но что из того? Кто в этом мире без недостатков? Даже на Солнце, говорят, имеются пятна! А он всего лишь скромный городской фонарь. Зато где вы еще видели столь изящные и стильные завитки из металла, как у его основания и возле головы? Верно, нигде, потому что это ручная работа мастера, которого уж много зим и много лет как на этом свете нет. А свет? Он точно знал, что его свет завораживает – каждую ночь к нему слеталось множество бабочек всех размеров и видов. Даже жуки и комары не могли пролететь мимо. И по утрам дворник Федор, бубня себе под нос неизменное «медом здесь намазано, что ли?», набирал целый совок несчастной живности, покоившейся у подножия фонаря. Поэтому наш фонарь знал себе цену и с врожденным благородством и со знанием дела дарил свой свет всем в нем нуждающимся – не мигая, горя ровно, приглушенно, еженощно сводя с ума сонмища окрестных бабочек.
       – Вот, еще одна пожаловала, голубушка. – Подумал фонарь, увидев приближающуюся к нему нашу знакомую обыкновенную бабочку. Сегодняшняя ночь не была исключением – возле него уже кружили три или четыре бабочки «нового призыва».
       Бабочка летела к фонарю, забыв себя, на «всех парах»: чем ближе она к нему подлетала, тем роднее и прекраснее он ей казался – его свет опутал все ее мысли и заколдовал сердце. Теперь у нее была одна главная цель – слиться с этим чудесным существом, стать его частицей, растаять в его огне.  Без него она больше не мыслила своей жизни – только с ним она может быть счастлива! Ей казалось, что фонарь светит только ей одной, потому что она – особенная и он это видит! Не видеть этого он, конечно, по разумению бабочки, не мог, потому что для нее он был почти богом… И она изо всех своих бабочьих сил приближала миг блаженства.
      И этот миг наступил. Несмотря на жар, на самой большой скорости, на которую она только была способна, на пике своего счастья, она долетела до фонаря и прижалась к раскаленному стеклу всем свои маленьким тельцем. От глубокого ожога в самое сердце она умерла в ту же секунду – пожухлым листиком упав на землю, уступив место у своего божества другим несчастным. А фонарь, не моргнув и на мгновение, продолжал лить свой равнодушный свет, не испортив ни одной трещиной матовой белизны своего стекла.
        К утру Эмилия закончила статью о счастье – она писала о своем тихом и уютном домашнем счастье: с любящим мужем, двумя взрослыми успешными детьми и тремя замечательными внуками, пушистой красавицей-кошкой Соней и смешным пекинесом Борькой. Конечно, безоблачной и тихой ее жизнь была не всегда и, ночью вспоминая прошлое, в ней было зашевелился червячок сомнений: что если бы она в определенный момент жизни поступила иначе – была бы она сегодня также безмятежно счастлива? Может быть, она сделала неправильный выбор и потеряла возможность быть по иному счастливой? С этими мыслями она вышла в солнечное утро нового дня.
       Дворник Федор методично взмахивал метлой у фонаря, мимо которого она шла на стоянку за машиной. Ей показалось, что в ворохе мусора, подгоняемого метлой Федора, она увидела тельце вчерашней бабочки. «Ерунда!» – Эмилия криво улыбнулась: бабочка была обычной, попытаться распознать среди других, практически одинаковых безымянных бабочек – совершенно не реально. А если и так, то ничего сделать все равно уже нельзя. Глупая бабочка… Или нет – у каждого свой «рецепт» для счастья? Единственный и неповторимый. Снова улыбнувшись, на этот раз тепло и с нежностью, Эмилия села в автомобиль и поехала за продуктами и вкусняшками для семьи и внуков – небось все семейство уже заждалось ее на даче.