Кровавое бездорожье

     В дверном замке послышался тихий скрежет металла и щелчок. Затем, еще щелчок… — и дверь в кабинет бесшумно отворилась. На пороге, с небольшим саквояжем в руках и в роговых очечках, в стиле — а-ля Гарри Поттер, появился щупленького телосложения юноша. На первый взгляд ему можно было дать лет шестнадцать, не больше. Но в действительности, он не так давно отпраздновал свое двадцати семилетие. — «Надо бы «расчёску» подправить», — придирчиво рассматривая отмычку, подумал воришка.
    Окинув помещение цепким взглядом, юноша в какой-то момент ощутил укол сильного беспокойства. Что-то в кабинете было неправильно: полное отсутствие мебели, за исключением одного единственного предмета, в виде отодвинутого от стены массивного сейфа, который как будто в насмешку предлагал «медвежатнику» (взломщик сейфов) помериться силами.
    Обычно, подозревая опасность, молодой мужчина внимательно прислушивался к чуйке, порой трезвонившей в подсознании тревожным набатом. Но в этот раз, быстро подавив в себе нахлынувшие было сомнения, он осторожно присел возле металлического «шнифера» (сейф) и со знанием дела принялся за работу. Используя вместо ключа «балерину» (отмычка из двух деталей), парень за пару минут справился с механической частью задачи и, стряхнув с рук напряжение, принялся осуществлять вторую половину дела. Устаревшая модель сейфа в точности соответствовала описаниям наводчика, по своей конструкции который, имел много общего с привокзальными камерами хранения, где при наборе нужной комбинации цифр, решающую роль играли слух и чуткость пальцев. В считанные минуты взломщик набрал правильный шифр и, крутанув влево запорное колесо, уверенно потянул дверцу на себя. Но вместо обещанной кипы денег, он успел заметить лишь какой-то небольшой сверток, небрежно перемотанный коричневым скотчем. И в следующую секунду раздался ослепительно яркий взрыв: зазвенели выбитые стекла, с потолка посыпалась штукатурка. Мощным огненным потоком воришку отбросило к противоположной стене. В одно мгновение одежда превратилась в пылающий факел. Находясь на волосок от страшной гибели, испытывая нечеловеческую боль, будучи оглушенным и ослеплённым, он на ощупь нашел оконный проем и, теряя остатки ускользающего сознания, безжизненным кулем вывалился на улицу.


   — Вроде дышит, — сдирая с обгоревшего парня ошметки тлеющей куртки, радостно сообщил квадратного сложения атлет, облаченный в камуфляжную униформу.
   — Тебя просили фейерверк на растяжку поставить, а не минировать ящик, — злобно отозвался второй мужчина, так же одетый в военную форму без знаков различия воинских званий.
   — Я в деревне такими же зарядами   зверушек от огорода отваживал, — с виноватым видом оправдывался «мастер подрывного дела».
   — На открытой местности, Дубина, мощность взрыва рассеивается, теряя убойную силу. А в замкнутом пространстве, наоборот, взрыв имеет направленное действие и рвёт всё в клочья на своём пути.
    Познавательный диалог прервал громкий писк неожиданно ожившей рации:
   — Как дела? Доложи обстановку! — послышался властный голос человека, явно имевшего военную подготовку.
   — Внешний периметр чистый. Черномазый «водила» (шофер) в отключке. Что с ним делать? Прием…
   — Пусть отдыхает. Скоро здесь будут менты и пожарники. Отчаливайте на фазенду к Щуке. Как понял?..
   — Принято. Конец связи…


               
    Под заунывный мотив саксофона весьма недурно солировала скрипка. В этот вечер любителей послушать живую музыку или просто отдохнуть от трудовых будней в ресторане собралось немного. Заведение славилось хорошей кухней и непомерно высокими ценами, поэтому завсегдатаями здесь были, преимущественно, представители городской элиты, из числа зажиточных толстосумов. Несмотря на повсеместный бандитский разгул, это место считалось наиболее безопасным в округе, поскольку формально ресторан принадлежал брату префекта полиции. Но сегодня посетители чувствовали себя несколько некомфортно — то и дело бросали украдкой косые взгляды в самый отдалённый угол зала, где в полумраке за сдвинутыми столиками расположились человек десять молодых парней, в возрасте, приблизительно, от двадцати пяти до тридцати пяти лет. По бритым затылкам и по истатуированным запястьям можно было безошибочно определить, к какой именно прослойке общества принадлежит эта компания. Их стол буквально ломился от изобилия дорогущего алкоголя и горячих блюд, но если кто-то из бандитов и терзал ложкой остывший кусок бекона, то к спиртному не прикасался ни один из присутствующих. По мрачным лицам молодых мужчин читалось какое-то всеобщее беспокойство, и с первого взгляда было понятно, что они целиком погружены в обсуждение чего-то чрезвычайно для них важного.
   — Про какую стрелку ты здесь втираешь?! — с трудом сдерживая рвущуюся наружу ярость, возмущался смуглокожий брюнет с внешностью цыгана, по кличке Яша. — Кабан вон тоже меня не послушал и по горячке поперся в одну репу к беспредельщикам разборку чинить: «скок» (нападение) на правильных пацанов хотел по понятиям разрулить. Но его даже слушать не стали — Щука без базара прострелил ему колено и «ливер» (кишки) выпустил. Освежевал, как свинью, в натуре…
   — Слышь, братуха, ты давай подвязывай истерить да желчью брызгать. Мы, упаси Господи, не на брифинге у психов тусуемся, а серьезный вопрос обсуждаем. И если есть разумные соображения, как Шкета из плена вызволить, то излагай мысли по существу, — с вальяжной степенностью в тоне осадил цыгана крепкого сложения парень, с золотыми коронками под внушительным шрамом над верхней губой, известный в своем кругу под прозвищем — «Скабарь». Именно он являлся организатором застолья и на правах авторитетного «бродяги» (уважительный эпитет в криминальных кругах), требовал от присутствующих дисциплины и, по возможности, конструктивных предложений.
   — Сколько можно вату катать беспонтовыми лозунгами?! — продолжал гнуть свою линию цыган. — Пора мочить гадов!..
   — Мочить, братуха, и в поездах чемоданы «майданить» (воровать) — это два разных ремесла, — тонко указал Скабарь на необразованность Яши в квалификации киллера.
   — А ты на мой профиль каблуком не дави. За мной нет косяков, — болезненно отреагировал на упрек уязвленный взломщик. — Я, между прочим, уже второй год Шкету по «медвежьим» темам ассистирую.
   — Ладно, не задирай волну! Никто не сомневается в твоих талантах. И если бродяги поддержат на «толковище» (собрание) твое мнение, значит, так тому и быть — будем мочить сучье племя!
      Затем, окинув присутствующих задумчивым взглядом, Скабарь остановил внимание на парне с круглым лицом, сильно изрытым глубокими вкраплениями, будто побитым шрапнелью:
— Птаха, не в укор сказано, но ты единственный из нас, кто общается с «Афганцами». Может у тебя имеются какие-нибудь соображения, как Шкетенка из беды выдернуть?   
   — Ну да... Бывает... Время от времени я пересекаюсь с Щукинскими торпедами: то в спортзале, то на стрельбище. Они даже зазывали меня в свою кодлу работать охранником, — с легким налетом иронии, уточнил Птаха. — Но эти знакомства шапочные, и для общего блага их не используешь.
     Все, что касается мнения Яши, то отчасти он прав: мирный диалог с отмороженной пехотой не прокатит; мыслят они   другими категориями; и им глубоко наплевать на наши понятия.  Но и развязывать против них боевые действия, равносильно самоубийству, поскольку их вооружение не чета нашим ножичкам... И что того хуже - работают они под вывеской охранного предприятия, которому покровительствуют мусора, причём, на самом высоком этаже.
    Во главе их шайки стоит Рашид — бывший капитан ВДВ. После увольнения из армии он пару лет работал в милиции инструктором по рукопашному бою. И с тех пор числится в корешах у ментовского префекта.
    Насколько мне известно, за «бабло» Рашид поднялся на производстве «левой» водяры. Женат на сестре Щуки.  Ни так давно замутил охранную фирму и чисто по-родственному поднял шурина в бригадиры, вручив тому карт-бланш на «крышу» (защита за деньги) городских деляг.
   Сам Щука по жизни ничего собой не представляет: обычный чепушила и боец из него, как из бутылки, молоток. За насильную статью имеет стремную судимость по «малолетке». По прибытию в колонию для несовершеннолетних, подсел на «шугняк» (испугался), предположив, что «отрицаловка» (нарушители режима) «зашкварят» (определят в низшую касту) его    посредством «дырокола» (мужеложство). И, особо не мудрствуя, спрыгнул в «актив» (заключенные, состоящие на службе у администрации тюрьмы). С тех пор он яростно ненавидит всех «синих» (бывшие заключенные). В настоящий момент под его рукой находится, примерно, пятнадцать «штыков», в основном, из числа сослуживцев Рашида. Эти волкодавы отличные рукопашники: саперную лопатку с двадцати шагов без промаха в березу метают и стрелять натасканы даже на звук. Так что братишки, сами понимаете: отбить у красноармейцев Шкета грубой силой — нереально. Но как говорится — «На любой хитро выкрученный бур всегда отыщется скважина с лабиринтом». И на этот счёт, у меня имеется парочка эксклюзивных идей.
  — Ну, так не тяни вола за детородный орган! Говори, что задумал!? — потребовал ясности Скабарь.
  — Скорее всего, Шкета неволят на Щукиной «базе», которая охраняется не хуже, чем Форт Нокс в штате Кентукки. И у меня есть соображения, как прорубить туда «окно».  Но что бы ни выглядеть «балалайкой», я ничего не буду конкретизировать до завтрашнего дня: есть надобность кое-что проверить.
    «Еще один пацифист объявился», — угрюмо подумал Яша — «Слов много, а действий — ноль». — Но оглашать мысли вслух не решился, поскольку с мнением Птахи считались все местные авторитеты, и многие его откровенно побаивались.
    С детских лет Павел Птицын, по кличке — «Птаха», дружил с уличной шпаной, но в отличие от большинства обезбашенных подростков, славился тем, что всегда тщательно продумывал каждый свой шаг, поэтому с определённой долей везения, он никогда не привлекался к уголовной ответственности. Со средними показателями закончил школу. В спортивных достижениях, выполнил КМС по биатлону. И в положенное время благополучно отбыл в армию отдавать Родине сыновний долг. Отслужив срочную службу, Павел вернулся в город в прежние круги обитания. Заматеревшие в тюрьмах друзья детства приняли его в свою компанию с распростертыми объятиями. Еще бы!.. Их кореш был снайпером! И к тому же, где-то натаскался «крутить маятник» и стрелять с обеих рук «по-македонски».
    Однако по каким-то личным соображениям Птаха не вступил ни в одну из местных группировок. Но, тем не менее, вскоре у него появились солидные средства, которыми он с легкостью мота сорил налево и направо. Никто не знал, каким образом он добывает деньги. Ходили слухи, что он работает на заказ по «мокрым делам». Но кроме его периодических отъездов в неведомые края, эти разговоры больше ничем не подтверждались.
  — Ну а ты, Глобус, отчего тишину мусолишь?  Неужели тебе сказать нечего!? — несколько претенциозно обратился Скабарь к наголо бритому громиле, возглавлявшему небольшую группу рэкетиров, то и дело конфликтующих со сворой бывших военнослужащих.
   — Здесь и без меня пацаны всё в цвет распидалили, — густым басом протрубил атаман вымогателей. — За последние полгода, по милости Щуки четверо моих пацанов отправились на нары к «хозяину», и еще столько же угодили на больничку: одни — с поломанными костями, другие — с отбитым «кукундером» (голова). С одной «лупарой» (обрез охотничьего ружья), супротив «калашей» особо не повоюешь. Да и в кулачной махаловке с ними тягаться не просто. Щука у меня почти всех «карасей маститых» (бизнесмены) поотжимал. Хорошо, что на центральный рынок пока не зарится. Иначе — кранты!.. Пришлось бы распускать бригаду.
    — Ладно, пацаны, — вновь взял слово организатор застолья. — К теркам о беспределе вернемся чуть позже. А сейчас хотелось бы поговорить о том, ради чего мы вообще здесь собрались. Речь пойдет о нашем госте. Думаю, что нет необходимости представлять его честному народу, потому что многие из вас давно с ним знакомы. Ну и так, чисто для проформы этикетной, я все-таки напомню, что кличут его Громом, а величают Жекой. И несмотря на то, что добрый «пятнарик» (пятнадцать) лет нас разделяли тысячи километров, его слава все равно, постоянно каталась у нас на слуху.
  — Погоди, дружище!.. — мягко прервал оратора Гром, а по паспорту — Евгений Громов. — Не люблю, когда меня расхваливают, словно невесту на выдане. Поэтому давай обойдемся без торжественных прелюдий и сразу перейдем к предметному разговору.
     Думаю, у меня нет надобности заострять внимание на том, что в ваши края я заглянул не из-за ностальгии по родным местам, а конкретно по просьбе тех людей, кто, рассчитывая на мою помощь, стремится разрулить здешние коллизии. Поэтому, я сердечно благодарю за доверие всех «бродяг», которые позвали меня в город «смотрящим» (обличенный криминальной властью лидер).
      Груз «смотрящего», братва — это огромная ответственность, которую я не стану водружать себе в плечи, по крайней мере, до тех пор, пока не обрету полную уверенность, как в собственных силах, так и в окружающих меня людях. И, в конечном счете, именно вам, предстоит решать, по силам мне эта «лямочка» или нет. Причем выводы обо мне вы будете делать не по слухам, нередко надутым неведомо каким ветром, а по реальным движухам в наших общих радостях и печалях.
    Слушая глубокомысленную речь друга, Скабарь поначалу хотел было возразить корешу. Ведь его назначение «смотрящим» было предопределено на самом верху преступной иерархии страны. И никто из местных братков не мог без риска для здоровья и жизни перечить подобному назначению. Но, заметив насколько доброжелательно сказанные слова подействовали на братву, решил повременить с пререканиями до лучших времён. — «Гром как всегда в своём репертуаре...», — с гордостью за друга подумал Скабарь.
     Особо не заморачиваясь на формальностях знакомства, вскоре Евгений выбрал в собеседники Яшу и попросил поподробнее рассказать о ситуации с заминированным сейфом:
   — Пойми, я интересуюсь не из праздного любопытства, — вежливо пояснил Гром. — Просто здесь я человек новый и пока плохо просекаю поляну: мне не хватает информации о методах, которые используют противники наших порядков. Наверняка ты и сам понимаешь, что противостоять беспределу мы сможем только тогда, когда достаточно хорошо будем знать их слабые и сильные стороны.  Любые мелочи в настоящий момент могут оказаться полезными и переломить ход событий в нашу пользу.
    Считая, что человеческая речь должна быть чистой, по возможности красивой и самое главное — понятной для собеседника, Евгений крайне редко использовал в общении ненормативную лексику и только в случае острой необходимости прибегал к бандитскому сленгу. Будучи неплохим психологом, он умел располагать к себе людей. В нём присутствовал какой-то врожденный магнетизм, позволяющий консолидировать вокруг себя позицию силы. В людях превыше всего Евгений ценил ум, преданность к воровской идее и профессионализм в навыках криминальных квалификаций.
     Между тем, цыган молча накатил наполненный до краев фужер водки, и виртуозно выщелкнув из пачки сигарету, приступил к обстоятельному рассказу:
   — На прошлой неделе к нам подкатил Щука со своими церберами. В одну репу он по городу не шастает: не забывает сученыш, о непогашенных векселях перед братвой. И, в общем, он предложил нам выставить «фатеру» (квартиру) «цветного» (работник правоохранительных органов). А если точнее — эта хата принадлежит префекту полиции. То есть ментяре, который вот уже не один год крышует Рашидовские темы. Без ведома этого «ферзя в мундире», в нашем регионе не происходит ни одна крупная сделка: пол города скупил через родственников и подставных дрищей. Кстати, этот ресторан тоже принадлежит ему.
      Щука был по курсам, что Шкет без напрягов разделывает под орех любой заморский сейф. А отечественные ящики, так вообще, можно сказать — голыми руками откупоривает. По его раскладам нам предлагалось «раскоцать» (взломать) старенький цифровой ящик, который и сейфом-то назвать стрёмно. Свою долю Щука обозначил какой-то загашенной там картотекой: бумаги, ауди, видеокассеты и прочая ментовская мишура. А нам, в качестве гонорара, щедро отмерил имеющиеся там «стволы» (оружие), «рыжъе с брюликами» (золото, брильянты) и немереное количество «американских хрустов» (доллары).  Сказал, что на этой теме мы поднимем не меньше «ляма» (миллион) баксов.  От его обещаний, как от бражной лавки, за версту разило подгулявшим медом.  Щука и щедрость — это две несовместимые вещи. В общем, покумекав между собой, мы, во избежание какой-нибудь подставы, решили отказаться от предложенной темы. Они с префектом сегодня в контрах, а завтра в шоколаде…  — а мы при любом раскладе, останемся крайними. И, в общем, после того, как Шкет в глаза ему обозначил наш отказ, Щука словно с катушек слетел от злобы. Для устрашения даже «шпалером» (пистолет) у моего виска щелкал. Но походу «ствол» стоял на предохранителе. Выпустив пар, он как-то вдруг резко успокоился и укатил со своими барбосами восвояси. И здесь буквально намедни, один фраерок — обычный работяга по жизни — подкинул Кабану козырную «наколку» на заводскую кассу. Мы в тот момент на мели мытарились и, ослепленные богатым кушем, проморгали капкан, — грустно вздохнул Яша. — Короче говоря, мы наскоряк расписали роли и ближе к ночи отправились делать тему. Мой выход был первым: я «вырвал ревуну гланды» (отключил сигнализацию) и не спеша погреб в сторону машины спрятанной на лесной дороге рядом с заводом. Краем глаза я приметил, как Шкет за пару секунд «причесал» (открыл) замок на дверях парадного входа и прошмыгнул в здание конторы. Вокруг все было тихо, как на кладбище. Кабан на всякий случай примостился где-то поблизости присматривать за шухером. И как только я подошел к нашей «бричке» (автомобиль), из темноты выскочили двое «бычар» в солдатской робе и с черными масками на рожах: один из них зажал мне рот, а второй со всей дури врезал железной арматуриной по башке. Поначалу мне показалось, что нас выследили легавые и теперь глушат меня словно рыбу, чтобы я не цинканул подельникам об «атасе» (опасность). Но мне фартонуло – удар прошел вскользь и, недолго думая, я прикосил на «глухой аут». Натурально имитировать цирк с эпилептическими приступами, я еще по малолетству наловчился, когда по карманам лихачил, — прихвастнул цыган многообразием квалификаций. — Ну и в этот раз своевременная «разводка» сэкономила мне здоровье. Увидев, что я провалился, типа, в беспробудную кому, нападавшие расслабились и принялись балакать по рации. И только тогда, по их гнилому базару, я влет уразумел, что нас прессанули Щукинские «торпеды».   
    Кабанчика, конечно-же взбучили посерьезней, чем меня. Он видел, как   Шкета взрывом выбросило в окно и метнулся к нему на выручку — попытался на кулаках решить непонятку. Удар у него — Майк Тайсон отдыхает!.. Но «афганцы» в четыре репы отутюжили его битами. И когда Кабан очухался от нокаута, у него напрочь сорвало крышу: напялил на себя «косяк» (вину) за случившееся, мол, из-за его оплошности, мы не просекли «лажу» и приняли для работы левый «накольняк».  И, в общем, пока я ездил к Глобусу за «стволом», Кабан — мятежная голова!.. — в одиночку поперся к красноармейцам: хотел всё по понятиям разрулить. Но Щука, мракобес заментованый, даже слушать его не стал...
      От расстройства чувств, Яша сжал челюсти и, скрипнув зубами, молча влил в себя очередной фужер водки.   
— Понятно… — задумчиво изрек Гром. В оценке всего   происходящего, он уже определил главное: братва в регионе сосуществует разрозненно и в неравных столкновениях с хорошо организованной группировкой, пытаются противостоять грозной силе бывших военнослужащих, не признающих, ни божьих законов, ни гражданских, ни воровских.
— Давно с «чалки» откинулся? — перебирая в пальцах янтарные четки, полюбопытствовал Яша.
— Давно… — невесело усмехнулся Гром. — Вот уже считай, месяц миновал, как суровый, Северный климат, сменил на Прибалтийскую сырость.
— А че в столице не тормознулся? Там простора для игры поболее, чем в нашем захолустье. Поговаривают, что среди карточных «катал», тебе нет равных?  И что, будто, на российских командировках ты обеспечил себя «лавондосом» на пять столетий вперед?                — Молва, братан, частенько преувеличивает наши заслуги. Но, что правда, то правда… — за богатый куш я завсегда не против перекинуться в «стиры» (карты). Люблю, понимаешь ли подергать фарт за хвостовой отсек.  А вот мешочником никогда не был: деньги в моих руках, все-равно что северное сияние в небе — его в чулок не закуркуешь…
       Следуя опыту тюремных академий, Евгений предпочитал не афишировать свои профессиональные навыки, поскольку там, где он учился, ни один серьезный «катала», не стал бы   выставлять на показ уровень достигнутого мастерства.  Поэтому он ненавязчиво перевел разговор в иное русло:
 — Кстати, кто сейчас в городе «общаком» рулит?  — ни к кому конкретно не обращаясь, поинтересовался авторитетный гость.
  — У нас, братуха, давно нет общей кассы, — совестливо потупив взгляд, ответил Скабарь.
   — М-да... — вздохнул Евгений. — У вас здесь как в запущенном саду, всё поросло бурьяном: царство без царя, казна без денег, и даже жизнь в рассрочку, на грани вымирания. Что ж, будем всё начинать с нуля. И для начала, я предлагаю поставить Скабаря «хранителем общака», то бишь — «казначеем». И если вдруг у кого-то есть к нему предъявы по жизни, то выкладывайте их сразу, дабы избежать непоняток в будущем.
   — Скабарь уважаемый «горемыка» (уважительный эпитет в криминальных кругах); живет строго по понятиям; и косяков за ним не водится, — высказался за всех Глобус.  — Непонятно другое: что именно мы будем в «общак» насыпать в то время, когда сами на ладан дышим? Мы и кентов-то наших, из числа тех, кто сейчас в зонах парится, греем от случая к случаю.  Все «бабло» вокруг ментов вращается.
   — «Лавэ» не проблема, - обнадежил присутствующих Гром. - Кое-какие средства я поднял на «катране» (место для игры в карты). Накройняк, на прорыв нищеты займем денег в столице. А пока, предлагаю обсудить ключевые нюансы касательно «общака». Во-первых — поскольку все мы стремимся изменить в регионе положение вещей, значит и «общак» будем наполнять совместно. С каждого куража, в казну должна отстегиваться «десятина» — это, как минимум, и это касается всех без исключения, кто присядет с нами   в одну лодку. Во-вторых — в кругу порядочных пацанов не должно быть деятелей, промышляющих наркотой, сутенерством и прочими «барыжными» темами. В-третьих — «общаковые» средства будут использоваться на нужды братвы и, разумеется, на укрепление наших позиций. И я надеюсь, что никому из «бродяг», нет надобности распидаливать, что «общак» — это святое: сами должны понимать - в нем сосредоточены наша сила и благополучие. Поэтому даже за мелкое «крысятничество» (воровство в своем кругу), будем без сантиментов ставить под «перья» (ножи).
   — Гром, эту «азбуку» мы с пеленок чтим, — вновь подал голос простоватый «атаман» рэкетиров. — Ты лучше скажи, как с Рашидовской кодлой будем канители разруливать? И под какие движухи мне   пацанов готовить?
   — Мне импонирует твоя напористость! — похвалил Глобуса, Евгений. — А вообще, братишка, пару с половиной тысяч лет назад, один именитый мужик сказал - «Если хочешь мира, готовься к войне» (Сократ).  И, на мой взгляд, с тех пор мало что изменилось… 
  — Замётано!.. — понимающе кивнул Глобус.
  — Поговаривают, что ты крутой стрелок? — обращаясь к Птахе, полюбопытствовал Гром. — В системе Штатовских винтовок «М-16» сечешь фишку?               
   — А то!.. — весело откликнулся Павел. — Я с малых лет с оружием на короткой ноге. «М-16» - вещь приличная. Вот только к заморским «пушкам» сложно «маслята» (патроны) доставать - импортные боеприпасы здесь в дефиците.
   — С «маслятами» сложностей не будет, — заверил собеседника, Гром. — К трем «плеткам» (оружие) купец прилагает три тысячи патронов. С таким боезапасом, можно и Эрмитаж раз в неделю «динамить» (грабить)…
   — У меня есть проверенный канал с выходом на воинскую часть, — зажегся инициативой Птаха. — Там сейчас полнейший аврал творится. Остатки Российских войск потихоньку отчаливают с территории Прибалтики, а красные генералы, под шумок, вагонами заворачивают арсенал «налево». Всё с молотка идет дешево и сердито. По смехотворным ценам, можно взять партию "тэтэшников" и "калашей" с солидным боезапасом. Гранаты «Ф-1» и «РГД-5», мне предлагались бонусом, за посредничество.
  — И какие у комиссаров нынче расценки? — заинтересовался Гром.
   — За один автомат, они просят «полтора косаря баксов» (полторы тысячи долларов), а за пистолет — три сотки. Но если берешь сразу десяток «стволов», то цена снижается вдвое.
   — Вот где оказывается кучкуются масштабные расхитители земли русской!.. — рассмеялся Евгений. — Можно сказать за бесценок разбазаривают обороноспособность великой Державы. Но с другой стороны, политика — это не наш конёк. И мы не будем в претензии к солдатне, если они поделятся с братвой огневой мощью. В общем, братуха, займись этой темой. И смотри, чтобы служивые не впарили нам какое-нибудь фуфловое железо.
   — Обижаешь, Жека!.. — притворно насупился Птаха. — На покупке оружия меня не лажанут. К тому же, десяток «калашей» и столько же «тэтэшников», я возьму за свои деньги. Пусть это будет вкладом в «общаковую кассу».
   — Роскошный взнос!.. — изумился Евгений. — А говорите, что на ладан дышите...
   — Такие жесты у нас по плечу, разве что Птахе, Шкету, ну и еще паре-тройке фартовых «домушников» (квартирные воры), — тут же внес ясность, новоизбранный «казначей».
   — По какому профилю промышляешь, Павел?.. — поинтересовался Гром.
   — Я не работаю там, где живу, — ушел от прямого ответа стрелок.
   — Понятно… — не проявляя настойчивости, кивнул   Евгений.
       Согласно бандитскому этикету, считалось крайне неприличным без острой необходимости склонять собеседника к рассказу, о его криминальных делишках. – «Если пожелает, потом сам расскажет», — благоразумно рассудил он. 
  — Было бы не плохо, – прервал образовавшуюся паузу Павел, - если бы Глобус до некоторых пор не задирал Рашидовских костоломов – пусть чутка поживут на расслабухе. Видимость «плохого мира» даст нам нехилое преимущество, поскольку глушить их следует неожиданно и наверняка. Иначе, нырнув в глухую оборону, они быстро оклемаются и затем, без особых напрягов расширят местное кладбище нашими пацанами.
   — Базарите вы конечно цветасто – залюбуешься!.. — с трудом ворочая языком, встрял в разговор Яша. — Но пока вы здесь про «плохой мир» мозг канифолите, Шкета возможно на ремни пилят. Поэтому меня такой расклад не устраивает. И если не сегодня, так завтра, я отстрелю Щуке «бестолковку». И мне плевать кто меня за это завалит: вы или Рашидовские «бакланы». Жизнь друга дороже! — подытожил он речь с экзальтацией человека обреченного на верную смерть.
   — Слышишь ты, макака пьяная!..  Ты на кого калитку раззявил!? На кого буром прешь!? — вскочил со стула, обычно, уравновешенный Скабарь.
   — Погоди, братуха, не горячись, — придерживав «казначея» за локоть, попросил Гром. — Я конечно не конфликтолог по образованию, но даже мне понятно, что на таких скоростях, мы здесь скоро глотки друг другу поразрываем. И кто от этого выиграет?.. — резонно заметил он. — К тому же, Яша оскалом щелкает не из шкурных интересов, а ради своего кореша, и его порыв заслуживает уважухи. — Затем, прикинув что-то в уме, Евгений спросил цыгана, — Ты говорил, что сейф у «цветного» фуфловый.  Это действительно так?
   — Сейф нам Щука обрисовал, и на тот момент у него не было резона задвигать лажу.
   — И ты сможешь его раскоцать?
   — В лёгкую!..
   — В таком случае, тебе предстоит обогнать беспредельщиков, и обнести хату легавого.  И чем раньше ты это сделаешь, тем меньше шансов останется у Щуки. Улавливаешь ход моих мыслей?
   — Вроде бы, да! — кивнул патлатой головой цыган. — Тогда мы сможем обменять Шкета, на ментовское барахло?.. – не очень уверенно предположил он.
   — Молоток! Соображаешь, когда хочешь! — похвалил взломщика, Гром.
   — Ладно, братва - не держите зла, если вдруг ляпнул чего-то лишнего! извинительно попрощался цыган и поспешно покинул заведение.
    До закрытия ресторана, Евгений со знанием дела расставил перед   братвой основные акценты, относительно к их задачам на ближайшие дни. Его деловая хватка, смекалистый ум, тюремный опыт, и, казалось бы, неиссякаемая энергия, наполнили атмосферу всеобщим воодушевлением, где чуть ли не наощупь, можно было потрогать почти материальную веру в грядущие перемены.



    — Что же это делается, люди добрые! Прямо среди белого дня    приличных жильцов «грабют»! — сокрушалась возле подъезда многоэтажки, благообразной внешности старушенция.
     На тротуаре, рядом с домом, припарковались два полицейских «лунохода», прибывшие на место происшествия, по факту квартирной кражи. Потерпевшим лицом оказался сам префект полиции - Швецов Николай Андреевич.  Работники следственно-оперативной группы, были не на шутку возмущены вопиющей наглостью преступников, посмевших покуситься на имущество их начальника и коллеги, и кипели энтузиазмом, изловить воришек по горячему следу. Однако примчавшийся вскоре кинолог, обескураженно разводил руками: собака след не взяла.  Экспертам тоже не удалось выявить ничего стоящего, способного хоть как-то указать на личность злоумышленников: ни отпечатков пальцев, ни следов от обуви, они не обнаружили. По мнению специалистов, всё сводилось к тому, что кражу совершили профессионалы очень высокого уровня. По статистике раскрываемости подобные уголовные дела, в девяносто девяти случаях, из ста, подпадали под категорию — "висяк", и отправлялись в архив нераскрытыми. Всё это прекрасно понимал и сам потерпевший. Единственную зацепку оперативники видели в аналогичном преступлении, совершенном на территории одного из заводов, где по обнаруженным в сейфе микрочастицам, экспертам удалось установить, что в обоих случаях использовалась отмычка, сделанная из однородного металла.  А дальше начинались загадочные ребусы, из которых следовало, что никто из администрации завода понятия не имели кому именно, принадлежит в их конторе взорванный сейф.  Даже заматеревшие следователи не могли выдвинуть более-менее вразумительную версию.  Эпизод с минированием, вообще походил на войну "медвежатников", что само по себе вызывало массу сомнений, поскольку преступники с подобной квалификацией, обычно народ тихий, рассудительный, вдумчивый. И, как правило, свои неурядицы решают без лишнего шума и избегая вооруженных столкновений. Разве что, в порядке исключения, могли шмальнуть в себе подобного в целях самообороны.
     Задержавшись на работе до позднего вечера, Николай Андреевич пребывал в подавленном настроении. Поиск через агентурную сеть, так же не дал положительных результатов.
     Столько лет я подминал под себя этот город… Столько лет рисковал собственной шкурой и погонами…» — мрачно сокрушался он. — «И здесь вдруг – Бац!.. В одночасье лишился всего!.. И еще неизвестно, как эти злодеи распорядятся похищенной документацией…». 
        Префект балансировал на грани желания, воспользоваться табельным оружием и пустить себе пулю в височную долю.  Он прекрасно понимал, что если похищенные документы попадут в руки полиции безопасности, то в лучшем случае, остаток жизни он проведет где-нибудь на Колымском лесоповале — в спец. зонах для бывших блюстителей порядка.  И дабы избежать столь печальной участи, он уже много часов без отдыха, составлял список подозреваемых, особо выделяя «домушников». Глава полиции, чуть ли не с маниакальной страстью грезил жаждой расправы, и ни на секунду не сомневался в том, что если ему удастся вычислить ворюгу, то при задержании, он без всяких колебаний откроет огонь на поражение.   



        Утром следующего дня, Яша-цыган благополучно провернул возложенную на себя миссию, и внёс в «общаковую кассу», поистине царский вклад:
 — В бауле все до последней цацки, которые легавый хранил в домашнем «загашнике», — вручая Скабарю огромную, спортивную сумку, устало сообщил взломщик. — Тему сработал без «палева»: ни свидетелей, ни «клепок» (отпечатки пальцев) ментам не оставил.
 — Ништяк, братуха! Солидный «хабар» (куш) поднял! — восхитился «казначей», раскладывая на столе кипу документов, трофейные пистолеты, ювелирные украшения и пачки иностранной валюты. Ранее ему никогда не доводилось держать в руках такое количество денег и драгоценностей.
 — Чем ещё я мог бы помочь общему делу?  — поинтересовался цыган.
 — Отдыхай пока. Покушай водочки. «Профурсеток» закажи. Выспись как следует. И поверь, дружище! Мы здесь тоже не пузо чешем.  Пацаны тему серьезную мутят.  Ни сегодня, так завтра вернем Шкета домой.
 — Не-е-е, братан!  — возразил взломщик, — Пока кореш мается под прессом у беспредела, сон мне будет не в кайф.  Давай колись!  Что за тему раскручиваете?
 — Ладно, — кивнул Скабарь, понимая, что цыгана лучше держать на коротком поводке, нежели позволить ему действовать по собственному усмотрению. — В общем, тема — стопудовый верняк! — издалека начал «казначей». — Ленка Вдова — огнеупорная баба!.. — нехило нам подсобила!.. Правда, поначалу немного взбрыкнула из вредности. Но как только услышала, что Шкет в беду вляпался, сразу подписалась на правое дело. Ведь наш кореш у нее в уважухе ходит, — улыбнулся Скабарь. — От нее требовалось аккуратненько выманить к себе в гости сестренку Щуки. Затем Глобус с пацанами, без лишнего кипеша сцапали обоих телок и препроводили в укромное место. Ленку, сам понимаешь — пришлось брать в оборот для отвода глаз, дабы отмести от нее все подозрения. Чуть позже произошла небольшая накладочка: выяснилось, что сестра Щуки в положении — ждет приплода. И Жека — Донкихот в натуре!..  — сразу поднялся на дыбы: «Не по-людски, говорит, беременных баб неволить!..».  Хотел отпустить пленниц по домам.  Но тупиковую ситуацию, грамотно, разрулила опять-же Ленусик: она по-честноку рассказала подружке о проблеме, и та, сердечная, дала добро на участие в нашем спектакле. 
 — Ну, а суть-то фишки в чем?  — сжигаемый нетерпением, поинтересовался Яша.
 — Вруби смекалку, стратег!..  Неужели ты и вправду не просекаешь всю драматичность сюжета?  Или просто «косишь» (притворяешься) под дурня? — с ироничным нажимом, поинтересовался   Скабарь.
 — Кажется я понял…  — напрягая извилины, наморщил лоб Цыган.  — Мы предложим Щуке обмен сестры, на Шкета?..
 — Бери выше!  - развивая интригу, хмыкнул «хранитель общака», и, подчеркивая важность момента, выдержал внушительную паузу:
  – Щука по жизни конченый «отморозок». И никогда не знаешь наверняка, какой фортель он отчебучит в следующий раз.  Поэтому, обмен мы будем мутить с его родственником — с Рашидом. Тот души не чает в своей «марухе» (девушка), и по закону жанра, пойдет на любые условия, чтобы заполучить ее обратно.  А со Шкета они теперь пылинки сдувать будут.
 — Рашид никогда не простит нам наезд на его семью, и как не крути, но в финале, грянет резня, — забегая на шаг вперед, уверенно умозаключил Яша.
 — Не мандражируй, «Жиган»! Выдюжим!..  — подбодрил взломщика «казначей».  — Гром говорит, что служивые люди мыслят штампами, приобретенными на войне. А мы воспитывались в подворотнях, где научились, и импровизировать, и выживать при любых катаклизмах. Это наш город! Поэтому, у Рашидовских костоломов нет шансов удержать былые позиции. Кроме того, нам в подмогу Жека заказал из столицы натуральный «эскадрон смерти», именуемый «красной бригадой». С минуты на минуту ждем их прибытия. Не могу сказать, что рад такому подкреплению. В основном – это бывшие спецназовцы, менты и «гэбисты» (КГБ) – чужие по нашей жизни люди. Но с другой стороны, «красные бригады» славны гарантированным «ликвидом» (убийство), и от братвы не убудет, если иногородние «церберы», «перемочат» здесь себе подобных.
— Да я и не мандражирую, — понуро ответил Яша. — Просто вчера я весь вечер твердил, что «афганцев» надо мочить, а меня за это пьяной макакой обозвали. А сегодня вдруг узнаю…
 — Да ладно тебе, братан! — весело рассмеялся «казначей» и дружески похлопав его по плечу, добавил: — Ну посабачились за столом чутка — бывает!.. Ты ведь тоже меня за глаза «Гиппопотамом» дразнишь. И заметь — я не бегаю за то тобой с предъявами.
        В процессе примирительного трепа в прихожей зазвонил телефон. Второпях выпроводив Яшу за дверь, Скабарь поднял трубку:
 — Ну, здорово "Фиксатый"! — послышался насмешливый голос Щуки.
 — Чего тебе надо, "Сученок"? И откуда ты взял номер моего телефона? — с нескрываемой неприязнью в тоне, поинтересовался Скабарь.
 — Вижу, что признал, — ехидно хохотнул звонивший. – А номерок твой я в полиции «срисовал». Там сейчас такой переполох творится!..  Какие-то преступники — прикинь!..  — самого префекта обчистили. И вот, собственно, я и решил на «стрелочку» тебя кликнуть. Пообщаться, о том, о сем...
 — Ну, так выпиши мне повестку. Дорогу в ментуру я помню. Если выдастся свободная минутка, обязательно забегу на досуге, — откровенно ерничал Скабарь.
 — Напрасно зубоскалишь «Фиксатый»!  — В интонациях звонившего послышались нотки раздражения.  — Уверен, — продолжал он, — что ты согласишься со мной встретиться, если конечно не хочешь прочесть в завтрашнем некрологе какую-нибудь душещипательную статейку, ну скажем, о молодом «очкарике», который по пьяному делу   неосторожно вздремнул в муравейнике.
 — Годится! Убедил!..  На «стрелку» я подъеду один. Роди время и место, где ты хотел бы пересечься?  — с ледяным спокойствием в голосе, обозначил Скабарь свое согласие.
 — Давай состыкуемся через два часа, в ресторане "Глория".   Заодно и перекусим что-нибудь…
    "Горло я тебе перекушу", — сердито подумал «хранитель общака», однако вслух сказал другое:
— Хорошо. Но у меня есть одно обязательное условие.               
— Излагай!.. 
— При нашей встрече, твои "быки" должны пастись на улице. Иначе разговора не будет.
 — Как скажешь… — упиваясь чувством собственного превосходства, уступчиво согласился Щука.   
        «Легок на помине...»  — повесив трубку, подосадовал «казначей». Незапланированная «стрелка» совершенно не вписывалась в расписанный братвой пасьянс. Поэтому, спустя мгновение, Скабарь вернулся к телефону и набрал номер Евгения…
        Непрошлои двадцати минут, как в сопровождении нескольких мужчин, в квартиру «казначея» вошел Гром. С первого взгляда Скабарь признал в визитерах, представителей «красной бригады».  Все как один, были поджарого телосложения. Одеты в недорогую, свободного покроя одежду. На фалангах запястий, заметно выпирали набитые на тренировках косточки. По их инсталляции, незнакомцы больше походили на скромных бизнесменов средней руки, нежели на грозных воинов, о беспощадности которых, слагались легенды. Но, тем не менее, не смотря на присущую им интеллигентность, от гостей как-то неуловимо для умозрения, веяло ощущением опасности.  Самому старшему из них, едва перевалило за пятьдесят лет: аккуратная прическа на голове, в виде зачесанного назад «ежика», была абсолютно седой.  Он единственный из визитеров, кто удосужился поприветствовать хозяина квартиры крепким рукопожатием и, соблюдая приличия хорошего тона, представился «Иваном Ивановичем». Остальные четверо мужчин, явно, находились рангом пониже и как-то не сговариваясь, предпочли остаться безымянными. Их возраст, навскидку, колебался — от тридцати, до сорока лет.               
           На скорую руку обсудив план действий, по поводу предстоящей встречи с бригадиром беспредельщиков, разношерстная компашка распределили между собой задачи и, не теряя драгоценного времени, выдвинулись на позиции…



             В назначенный час Скабарь вышел из такси, и слегка косолапой походкой, уверено прошествовал к ресторану, где возле парадного входа, уже топтались двое мускулистых парней из Щукиной свиты.
 — Смотри-ка!.. «урка» и вправду один пожаловал. Борзой наверное?..  — стараясь донести реплику до слуха Скабаря, проголосил рослый секьюрити, по прозвищу «Лапа».
 — Да не может такого быть!..  — в издевательском тоне изумился второй секьюрити, по имени — «Мишаня».  — Отвага у блатных не в почете. Скорее всего, он безнадежно тупой, как разбитые, стройбатовские сапоги. — И довольные проявленным остроумием, оба охранника громко рассмеялись.
 — Вы хлопцы не курили бы здесь. Вредно для здоровья…  — Зная, что рядом с молодчиками находится урна, заряженная радиоуправляемым фугасом, с деланной печалью, огрызнулся «синий».
     Щука тем временем, из соображений безопасности, решил расположиться в зале таким образом, чтобы охрана могла видеть его и собеседника со стороны улицы. Для этих целей, он занял свободный столик, расположенный возле окна.
    Заметив, где именно облюбовал себе место «беспредельщик», и, разгадав его немудренную стратегию, Скабарь ухмыльнулся:
   — Ты видать и на «толчок» бегаешь, связывая себя пуповиной с «опричниками»?
 — Береженого, Бог бережет… — с фальшивой невозмутимостью, изрек закостенелый безбожник.  — Присоединяйся к моему «вигваму», — изображая хлебосольное радушие, сладко проблеял Щука, и не без издевки, полюбопытствовал: — Чифирок, кофе, покушать или бутылочку коньяка осушим?..  За мой счет, разумеется…
 — Слышишь, Рыбина!.. – нахмурил брови Скабарь.  — Ты же знаешь, что мне «впадлу» с тобой щи хлебать. "Масть" (ранг в криминальной среде) у тебя дюже стремная. Говори, зачем звал! И может в этот раз, обойдемся без эксцессов.
 — Ай-яй-яй… Что за манеры!?  — укоризненно покачал головой «беспредельщик». — Ведешь себя так, будто на танке сюда приехал. А ведь мои архаровцы только и ждут предлога, что бы кого-нибудь из «синих» как следует отметелить…
 — Своими "быками" будешь девчонок на танцульках кошмарить: им без разницы, кем была говядина до того, как в банку угодила. А вот по тебе, в натуре, пуля стонет, — с взаимной нелюбезностью ответил Скабарь.  — Пацаны за Шкета, с тебя по полной "получат" (накажут). Говори, зачем звал?!
 — Как скажешь... — натужно улыбнулся бригадир. Он всеми фибрами души ненавидел Скабаря и с трудом сдерживал клокотавшую внутри злобу. Но в этот раз Щука не хотел начинать разговор с раздора, поскольку надеялся сделать акцент на «понятия» (законы криминального мира) и извлечь из беседы определенную выгоду. — Короче говоря, — перешел он к конкретике, — Ваш Шкетенок на днях, в одном из наших офисов устроил вторую "Хиросиму": взорвал сейф и разнес в щепки недавно отремонтированный кабинет. За причиненный ущерб мы выставим вам нехилый счет. Вдобавок ко всему — моральная сторона вопроса, так же требует материальной компенсации. Но!.. Я готов простить вам все долги в том случае, если вы отдадите мне макулатуру, украденную из хаты «шерифа».
  — Не гони пургу, Рыба!  — натурально изумился Скабарь. — У нас нет надобности «щипать» (воровать) у ментов документы, — слукавил в ответ «синий». — Все пройденные мной «ходки» (тюремные сроки) продублированы на этих руках, — для пущей убедительности, «казначей» протянул вперед густо изтатуированные запястья.  — А вот по поводу тебя, точняк, по городу катается «шорох» (слух), что, мол, это именно ты пытался вынудить наших пацанов раскулачить «цветного». И после того как они тебе отказали, подсунул «медвежатникам» «фуфловую» тему, захватил Шкета и «разделал в мясо» (тяжело ранил) Кабана.
 — Слухи — это не доказуха. Про «блатных» (сторонники Воровского закона) тоже много чего базарят. А главное, вам никто не поверит! — выпятив вперед подборок, упрямо гнул свою линию Щука. Однако, вдохновенная речь Скабаря, все-таки поколебала уверенность «беспредельщика». — «Похоже, придется «утилизировать» пленника, если конечно он сам раньше не окочурится», — промелькнула в его голове вялая мысль.
 — Вера — это прерогатива религий, — продолжал давить на собеседника «казначей». — А у нас свои понятия о справедливости.  И заруби себе на носу!.. Мы никому и ничего не собираемся доказывать. Просто встретимся вечером с Рашидом и он самолично отдаст нам Шкета, вместе с твоим скальпом в придачу.
 — Рашид солидный бизнесмен. И ему плевать на ваши насекомые разборки. Он не станет разговаривать с уголовным быдлом, — гаденько хохотнул Щука.
 — Ошибаешься, сучонок! Это для тебя он уважаемый бизнесмен. А для нас он – обычный «барыга» по жизни.  И я тебе гарантирую, что Рашид будет умолять нас о встрече. Он ведь обожает твою сестренку? Ни так ли? А значит, сделает все, чтобы вернуть ее обратно в гарем. И теперь представь себе, что он с тобой сотворит, когда узнает, какие проблемы ты всем пристроил?
    По изложенным доводам, очевидность была на лицо: сценарий разборки конкретно перекосило в пользу противника. Щука не ожидал столкнуться со столь жестким отпором. И, в конце концов, нервишки у него дали сбой: — Ты покойник, Урод! Где моя сестра?! — выхватывая из-за пазухи новенький «тэтэшник» (пистолет, марки «ТТ»), истерично заорал беспредельщик.  Люди, обедавшие за соседними столиками, испуганно обернулись на шум.
 — Убери «фигуру» (пистолет), Падаль! — грозно прорычал Скабарь. В его руках, словно по волшебству, материализовалась граната «РГД-5», с выдернутой из детонатора чекой. На свой страх и риск, он блефовал: граната была не боевой — обычный муляж, украденный в школьные годы, с урока по военной подготовке. Но отважившись на такой шаг, Скабарь прекрасно осознавал, что у Щуки не хватит мужества выстрелить, можно сказать — в лицо собственной гибели.
      Взвесив возможные последствия, Щука и в самом деле, решил не искушать судьбу, и убрал пистолет в наплечную кобуру. Ведь по своей сущности он был обычным приспособленцем и трусом с раздутым эго.  — Ладно, Златозубый — твоя взяла!.. Спрячь «гитару» (граната) под «клифт» (пиджак, куртка). Не пугай народ!.. — надеясь усыпить бдительность блатного, примирительно пробурчал бригадир.  Он никак не мог взять в толк: куда запропастилась охрана? По предварительной договоренности, Лапа с Мишаней уже должны были вбежать в зал и подвергнуть Скабаря зубодробительной экзекуции. Однако спустя несколько мгновений, тревожные размышления Щуки развеялись самым неожиданным для него образом…
      Неторопливой походкой в зал вошли пятеро мужчин: Глобус, Птаха и трое, не внушающих оптимизма, незнакомцев. От неожиданности, беспредельщика обуял первобытный страх. Словно кролик угодивший в смертельный захват удава, он буквально, оцепенел от ужаса. — «Это конец!..» — прозвучал в его сознании, будто посланный Свыше голос.
       Щуку тут же бесцеремонно обыскали, обезоружили и изъяли из карманов модное портмоне с документами.
— Ну что, Щукин, э-э-э Василий… — мельком заглянув в водительское удостоверение, обратился к нему Евгений. — Пришло время возвращать долги…
 — Я ничего не буду вам возвращать! — собрав воедино осколки былой дерзости, удрученно изрек бригадир. — Вы все равно меня «грохнете».
  — Не-е-е, голубь сизокрылый. Так легко ты от нас не отделаешься! Сначала мы тебя медленно «затюнингуем» по методе доктора Франкенштейна, и только потом аккуратненько закатаем в меловой пласт Юрского периода, — ядовито разложил неутешительные перспективы Глобус, и плотоядно потирая ладони, обратился к Евгению: — Гром, отдай мне этого демонюгу! Он нам столько кровушки попортил!..  Братва тебе при жизни памятник воздвигнут!..
  — Забирай! — без каких-либо препирательств, согласился Евгений. — Но пусть некоторое время пока поживет. Посмотрим, какую из этого можно извлечь выгоду.  И выясни побыстрее, — Гром выразительно кивнул в сторону Щуки, — где они Шкета неволят?  — И чуть поразмыслив, добавил: — Охранников не «глуми» (физическое издевательство, пытка)!  Они обычная ломовая сила.  И с них грешно срезать семь стружек, за «косяки» (нарушения воровских законов) их паханов. Позже решим, как с ними быть: может, зубы вырвем?.. может, домой отпустим?.. а может, и послужить нам во благо заставим?..



        После распада Союза «нерушимых» Республик, Остамбаев Рашид — чеченец по национальности, боевой офицер ВДВ и ветеран Афганской войны — взял курс на новые горизонты капиталистического уклада жизни. На поприще повсеместной, экономической разрухи, он стремительно богател, промышляя, в основном, контрабандой редкоземельных металлов и нелицензированным производством спиртных напитков.  Ближе к середине 1992 года, он уже располагал весьма внушительными накоплениями, которые предусмотрительно хранил на банковских счетах, где-то в оффшорных странах.
        В узкий круг его друзей, а точнее — соратников по теневому бизнесу, входили, преимущественно, первые лица из городского управления и органов правопорядка.  В задушевных разговорах с компаньонами, Рашид частенько разглагольствовал о целесообразности перехода в легальную плоскость предпринимательства, зачастую бравируя тем, что, мол, деньги не пахнут, исключительно, в маленьких количествах.  А когда денег много — от них немилосердно разит, в лучшем случае — тюремной баландой, а в худшем — пулей в затылок...
         В этой связи, предприимчивый сын Кавказа, весь текущий год, посвятил осуществлению грандиозного, по его мнению, финансового проекта, для достижения которого, ему пришлось проникнуть даже в коридоры Государственной власти, где нищие политиканы того времени, охотно принимали щедрые подношения и оказывали имущему электорату всестороннее протежирование. В результате затраченных сил, времени и материальных ресурсов, Рашид в короткие сроки смог отмыть, не только большую часть «грязного» капитала, но и получил проходной билет в касту учредителей солидного, частного банка.
         Особым показателем достигнутых успехов и личной гордостью, Рашид, как и любой другой представитель горных народов, считал недавно отгроханный для себя дом, при строительстве которого, он притворил в жизнь все свои детские амбиции и мечты. Это был трехэтажный особняк, с шарообразными крышами, спроектированный в лучших традициях Восточного шика, и сравнимый, разве что с дворцами эмиров, в эпоху процветания Османской империи. По всему периметру, особняк окружал высокий, белоснежный забор, с декоративными бойницами и сторожевыми башенками по углам. Новообразованная цитадель, не очень гармонично вписывалась, в общий интерьер других, рядом расположенных, фешенебельных замков, и была насыщенна каким-то кричащим патриотизмом, чуждой для Прибалтики культуры. Однако хозяина дома совершенно не беспокоили архитектурные нестыковки с окружающим ландшафтом. Он забрался на «крышу мира» и, набирая обороты, продолжал методично рубить бабло.
  — «Кэп», — открыв дверь в спортивный зал, обратился к боссу, Аслан: обрусевший чеченец, однополчанин по «Афгану» и по совместительству — камердинер широкого профиля, — Похоже, у нас проблемы образовались…
           — Прекрасно! Ведь проблемы наполняют жизнь смыслом. Их необходимо преодолевать. А преодолев, мы получаем возможность насладиться эйфорией победы, — обрабатывая макивару хлесткими ударами босых ног, философски заметил доморощенный султан.
 — Час тому назад Щуку взяли… — уточнил Аслан суть возникшей проблемы.
 — Насыпь ментам денег и его отпустят. Делов-то...  — фыркнул хозяин дома, удивляясь, что его отвлекают от тренировки из-за каких-то пустяков.
 — В том-то и дело, что его не менты взяли.
 — А кто?  — поправляя на кимоно черный пояс, заинтересовался Рашид.
 — По почерку, похоже, что кто-то из бывших вояк работает, или к нам в гости пожаловали «конторские» (подразумевается полиция безопасности; аналог канувшего в лету КГБ), — неуверенно предположил Аслан. — Когда Щуку винтили, двоих наших бойцов, как детишек малых уделали: Мишаню удушающим приёмом вырубили; а "Лапа" успел в стойку встать; вроде что-то крикнуть пытался; но его тычками пальцев по корпусу отработали, и он в конвульсивных корчах, спикировал в «анабиоз».
 — Интересно, из каких источников ты черпаешь столь живописную информацию?
 — Ну, так ведь, мой племяш с соседней улицы потасовку видел.  Лапа в его школе организовал секцию по «Самбо». И теперь малец сомневается в компетентности тренера. Говорит — «Мне не нужен сенсей, которым тротуары утюжат».
 — По части «махаловки», Лапа «боевой слон», — заступился Рашид за поруганную честь фронтового товарища. — И, если его опрокинули наземь – это не является позором. Такое с любым может случиться. Значит, он прозевал превентивный удар.
 — Вот именно! — поддакивая боссу, согласился Аслан. — Поэтому, я и говорю, что наших «джигитов», какая-то «спецура» поломала. Если бы это произошло где-нибудь в России, то я грешил бы на работу «ГРУ-шников» — у них всегда были в тренде фокусы, с элементами из Кунг-фу. Но в этой стране, я впервые слышу о столь искусных молодчиках…
      Рашид был отменным «рукопашником» и из личного опыта  не понаслышке знал об ударах по нервным точкам, отвечающим за силовые центры и распределение жизненной энергии. Владеющий такой техникой боец, мог легко обездвижить или убить противника. Атакованный человек, впадал в состояние физической депрессии: паралич сковывал ноги, руки и даже лицевые мышцы.   
       «Интересно, в какие неприятности мог вляпаться Щука, если по его душу прибыли столь подготовленные бойцы?» — пытаясь определить степень опасности, задумался местный алкобарон.
        Будто подслушав мысли босса, Аслан продолжил рассказ: Щуку за шкирятник из ресторана выволокли; шел покорно, как мул на скотобойню. Всего нападавших было человек шесть. Все по гражданке одеты. Наших людей, как дрова, в старенький микроавтобус побросали. Там еще какой-то импортный джип был, черного цвета, смахивающий на военный…
 — Короче! Подвязывай скулить и принимай вводную!..  — нахмурив брови, распорядился бывший офицер ВДВ. — Узнай, с кем у моего шурина в последнее время были конфликты.  И кровь из носа, но найди мне микроавтобус с джипом!.. И глаз с них не спускайте!.. И смотри мне!.. Что бы ни каких там боевых действий!..  Сначала выясним, что за лихачи здесь бесчинствуют. И только потом будем принимать какие-то ответные меры.
  — Сделаем!.. — не сомневаясь в успехе, пообещал Аслан. И на выходе из спортзала, спросил: — Ментов к розыску будем подключать? Или повременим пока?
   — Сами справимся. От широкой огласки больше вреда, чем пользы.


     Ближе к вечеру, Рашид не на шутку обеспокоился длительным отсутствием жены.  — "Она сказала, что сбегает на часик к подружке…», — невесело размышлял он, — «Но с того момента прошло больше четырех часов, а ее до сих пор не было дома». — Это обстоятельство казалось странным еще и потому, что с утра они договаривались провести этот день вместе, и даже составили план культурных мероприятий. Причем, обычно она предусмотрительно предупреждала, когда где-то задерживалась. А здесь вдруг – словно в воду канула…
    Рашид знал, где проживает Ленка «Вдова» — ее единственная подруга со школьной поры — и, уже хотел было отправиться к ней домой. Как вдруг, в какой-то из комнат, мелодичной трелью, зазвонил телефон:
 — Слушаю!..  — сухо бросил он в трубку.
 — Привет Капитан! — прозвучал в ответ хорошо поставленный мужской голос, явно уверенного в себе человека.
 — С кем имею честь говорить? – быстро подавив раздражение, осведомился теневой миллионер. Он не скидывал со счетов вероятность того, что в лице каких-нибудь спецслужб, его персоной могут интересоваться таинственные похитители Щуки.
 — Это смотря в каком ключе пойдет наша беседа, — замысловато ответил звонивший. — В сие минутное мгновение, я говорю с тобой как друг.  Но в случае принципиальных разногласий, столь эфемерная грань может оказаться размытой.
 — Послушай!.. Не знаю, как там тебя по имени и отчеству... Но у меня нет, ни времени, ни желания разводить с тобой тары-бары о дружбе, — в сдержанном тоне ответил хозяин дома.
 — Годится!.. — беззаботно ухмыльнулась трубка.  — Тогда давай углубим тему «ближе к телу», и потолкуем, ну скажем, о клятве, которую ты дал жене под венцом. Полагаю, ты был искренен, когда обещал ей любить, и в радости, и в печали, в болезни и здравии, в богатстве и бедности, и самое главное — оберегать ваш союз пока смерть не разлучит вас?..
     Намек был более чем прозрачный, и произвел на темпераментного горца, эффект разорвавшейся бомбы. Рашид понял, что его жена попала в беду.
 — Слышь ты, молекула от чресл шакала!.. — мгновенно перешел он на оскорбления.  — Я не сильно обременен предрассудками цивилизации, и запросто могу вырвать и сожрать твое сердце. Где моя жена!? 
 — За «молекулу», ответишь!.. — подтрунивая сына гор, незлобно пригрозил звонивший. — А по поводу твоих гастрономических предпочтений, сразу хочу заметить, что в мою «колоду» (группировка) входят лучшие плохие парни в округе – те еще «каннибалы»! И теперь попробуй себе представить, что они сотворят с беззащитной леди, если ты не выключишь «быченка», и они — упаси Господи! — на тебя осерчают?.. Так что, благоразумия ради, не пори горячку, Капитан! К тому же, с твоей «кралей» (женщиной) все в порядке: она с подружкой прекрасно проводит время у нас в гостях. И будут находиться там до тех пор, пока мы с тобой не порешаем кое-какие вопросы. Осталось дело за малым: перетереть о наших «нескладушках», и прийти к взаимному консенсусу. 
 — Считай, что я тебя услышал, — взяв себя в руки, ответил Рашид. — А теперь, обзовись для начала: Кто ты? И под кем ходишь?  — Он уже понял, что имеет дело с кем-то из криминальной среды, и перестроил речевые обороты на манер бандитского сленга.
 — Вообще-то, я бродяга по жизни и хожу сам по себе. А кличут меня Громом, — скромно представился криминальный авторитет.
 — Твое «погоняло» (кличка) слышу впервые, — не без скрытого умысла, ответил Рашид, указывая собеседнику на сомнительность его авторитета.
 — О людях, Капитан, следует судить по делам настоящего времени, а не по имени, в связке с делами минувших дней. Людям свойственно меняться. И никогда нельзя исключать на сто процентов, что, например, всеми уважаемый вчера герой войны, не превратится в чудовище в мирной жизни сегодня…  — с тонким намеком в подтексте, парировал Гром выпад бывшего офицера. 
 — Чего ты хочешь? Денег?.. 
— Ну, что ты, Капитан!..  — в голосе криминального авторитета послышался укор. — Неужели ты еще не просек, что с тобой говорят люди, а не обезбашенные «гопники»?  К тому-же надобно мне от тебя – сущий пустяк: отпусти пацана, которого Щука неволит по беспределу на так называемой «базе». И мы без базара  освободим твою жену.
 — И все?..  — удивился алкобарон столь непритязательным требованиям. — Подчиненных он держал в ежовых рукавицах, и никто, в том числе и бригадирствующий Щука, не смели перечить любому его волеизъявлению. Поэтому, выпустить из-за стенок какого-то «синего» уркагана, для Рашида не представляло сложности.
 — Конкретно по этому вопросу — все!.. — с благосклонной любезностью, подтвердил Гром. 
 — Почему я должен тебе верить? — пытаясь получить хоть какие-то гарантии о честной сделке, поинтересовался Рашид. 
 — Потому, что я не ищу твоего доверия, — усмехнулся криминальный авторитет. — И если ты еще не заметил — у тебя нет выбора! Ваши сегодня не пляшут...
 — Ладно — считай, что мы договорились, — не желая испытывать судьбу на прочность, согласился загнанный в угол горец. — Я принимаю твои условия. Но если с моей жены упадет хоть один волос... Я тебе во лбу зубами дыру выгрызу!
  — Выполни свою часть обязательств, Грызун!..  А мы выполним свою, и разойдемся краями, — намеренно сбивая спесь с местного султана, продолжал подтрунивать Гром. 
  — Ты не боишься, что я потом тебя найду?.. — ошарашенный дерзостью «синего», сердито поинтересовался Рашид.
  — По плечу ли замах, Капитан!? — явно забавляясь игрой в «кошки-мышки», рассмеялся звонивший.  — Похоже, тебе и вправду короной мозг натерло, раз ты не просекаешь столь элементарных вещей.  С твоей стороны сейчас, крайне неразумно, заслышав в небе гром, угрожать тучам кулаком. А то ведь, не ровен час, может и молнией шарахнуть — мало не покажется!.. — с интонацией терпеливого преподавателя, отчитал алкобарона Евгений. И перед тем, как положить трубку, к сказанному добавил: — Я перезвоню тебе через три часа. Надеюсь, уложишься в эти сроки?..



     «База» располагалась впритык к береговой линии неширокой, но глубоководной речушки, и с трех сторон была окружена густым, сосновым лесом. По внешним признакам, этот оазис человеческого присутствия, больше походил на ухоженную деревню, перестроенную под военно-тренировочный лагерь. В самом центре жилых строений, возвышался двухэтажный сруб, вполне заслуживающий архитектурного права, называться гордым именем — «Кремль». Вокруг главного здания, в хаотичном порядке, располагались небольшие, но ладные деревянные домики, предназначенные, по всей видимости, для круглогодичного проживания гостей или челяди. Чуть поодаль от жилого района, просматривалось расчищенное поле, с тренировочной полосой препятствий и с установленными на его окраине стендами для стрельбы.  Сразу за полем, начиналась территория небольшого завода, в виде, двух производственных цехов из белого кирпича и огромного, обшитого листовым железом ангара, оборудованного под склад готовой продукции. На подъезде к складу располагалась широкая заасфальтированная площадка для парковки грузового транспорта.   Кроме всего перечисленного, «база» была оснащена автономной инфраструктурой, и скрывалась от посторонних глаз за высоким забором, где кроме вооруженных секьюрити, круглосуточно бдели службу, несколько специально обученных восточно-европейских овчарок. 
      Не прошло и часа после переговоров с нахальным уголовником, как Рашид звонко взвизгнув тормозами, остановил машину возле ворот контрольно-пропускного пункта, открывающих путь в его «святая святых» — в сердце подпольного предприятия, по производству алкогольных напитков.
 — Здорово Жиробас! Щуку давно не видел? — стараясь сдерживать злобу, осведомился Рашид, у дежурившего на КПП, до неприличия толстого сторожа, заведавшего по совместительству продовольственным складом.
  — Утром, Мишаня с Лапой сдали мне вахту, и вместе с Щукарем уехали в город. Обратно пока не возвращались, — открывая ворота, апатично промямлил охранник.
  — Где они пленного разместили? И зачем его привезли именно сюда? 
  — Щука не посвящает меня в свои дела. Но «накостыляли» парню — будь здоров!.. Я ему в подвал под генераторной будкой, пожрать отношу. Только не жилец он уже — ничего не ест со дня прибытия. На чем только душа держится?..
  — Разберемся!..  — недобро пообещал Рашид, и, вдавив в пол педаль газа, с пробуксовкой влетел на территорию «базы».
      То, что в лице израненного узника предстало его взору, вызвало в бывшем военнослужащем, такую бурю негодования, что попадись ему Щука сейчас под горячую руку, он убил бы его на месте.
     Пленник полулежал, облокотившись о бетонную стену. Из под съехавшей с головы повязки, бесформенными комками торчали остатки обугленных ушей. На правую руку была наложена «шина», наспех прикрученная грязными тряпками и проводами. Все его лицо, руки и грудь, покрывали страшные ожоги, из которых, вперемешку с сукровицей и кровью, обильно сочился гной. Периодически он выпадал из сознания, бредил, его сильно лихорадило. Из-за контузии узник плохо слышал и с трудом мог говорить еле разборчивым шёпотом. Вероятно, только благодаря поддержке всесильного ангела-хранителя, в его тщедушном теле, до сих пор теплилась искорка жизни.
        Какой-то мыслитель однажды сказал, что «Ад — это когда больно перемещаться, видеть, слышать, дышать и даже думать». Все перечисленные муки, в настоящий момент, испытывал и израненный парень. Однако в его чудом уцелевших глазах, не было и намека на страх: он не молил о пощаде, не цеплялся за жизнь, а лишь со спокойствием фаталиста, молча взирал на своих мучителей.
     По складу характера, Шкет не был бойцом, но крепости его духа могли позавидовать даже прославленные в веках викинги, которые на протяжении всей своей жизни, готовили себя, исключительно, к достойной воина смерти.
       Понимая, что юноша находится в пограничном состоянии между жизнью и смертью, и что болевой шок может добить его на полпути к городу, Рашид умело рассчитал дозу морфия и сделал ему внутримышечную инъекцию.
        Когда Шкету немного полегчало, и он осознал, что алкобарон приехал не измываться над ним, а, наоборот — с намерением освободить его из бетонного каземата, паренек жестом подозвал Рашида  склониться к нему ближе:
 — Слышь «Брюс-Ли», — тихо прошептал он.  — Щука подставил меня под пустой сейф с заряженной миной. Он хотел, чтобы я выпотрошил хату префекта. Ему нужен какой-то архив… — Не договорив, «медвежатник» устало смежил веки. По едва заметному, но равномерному дыханию, бывший офицер безошибочно определил, что парень просто уснул. Морфий сделал свое дело…
       Из услышанного каламбура, Рашиду не составило труда сложить «дважды два», чтобы понять, какой именно гамбит пытался провернуть его шурин.
       Он тут же вспомнил, как многоуважаемый префект, в кругу ветеранов войны и в присутствии Щуки, ни раз бахвалился по пьяному делу секретами достигнутого им могущества: «Вот где у меня сидят все местные финансовые киты с акулами!..» — демонстративно сжимая в кулак холеные пальцы, распылялся в браваде перепивший страж порядка: «Будь я просто заурядным ментом, многие со мной даже не ручкались бы.  Но пока я владею коллекцией всесокрушающих компроматов, я владею городом…»
     «Значит, на власть потянуло?..» — суммировав факты, сердито подумал Рашид о намерениях шурина. — «Что ж, посмотрим, как ты теперь выберешься из ямы, которую сам же себе и вырыл…».
    Затем, наспех отчитав трехэтажным матом всех бойцов, которые принимали участие в похищении Шкета, Рашид самолично отнес спящего узника в машину.
     За время службы в армии, он десятки раз видел на войне, в глазах тяжело раненных или умирающих солдат, душераздирающие муки, но так и не смог привыкнуть к виду человеческих страданий.
     По пути в больницу, от тряски на проселочной дороге, Шкет, то приходил в сознание, то вновь проваливался в небытие.
 — Держись дружок! Все будет хорошо! Скоро будем на месте! — ободряюще успокаивал Рашид «медвежатника».
     Перед мысленным взором бывшего офицера проплывали картинки из недалекого прошлого, где в кровопролитных столкновениях с «духами», его и самого, неоднократно раненного, вытаскивали из под шквального огня молодые солдатики «срочники». Вверенный ему взвод занимался, в основном, диверсионной деятельностью в глубоком тылу противника. Но там шла война на уничтожение, и было предельно ясно, кто друг, и кто враг. А на гражданке действовали совершенно другие законы, порой не менее жесткие, но, как правило, более запутанные, где никогда не знаешь наверняка, из-за какого угла в следующую минуту в спину ударит пуля.


 
      
        (Продолжение романа в работе)