Про Фельдмаршала. Из цикла Пряности кирзы

Год 1979. Лето. Для закрепления полученных знаний на уроках НВП (непосвящённым - «Начальная военная подготовка»), учащихся 9-х классов мужского пола средних школ организованно вывозят в так называемые «военные лагеря». Всё по - взрослому. В действующую воинскую часть. Чтобы перед призывом в Советскую Армию вдохнуть глубины всех глубин, «все тяготы и лишения воинской службы». Типа военно – патриотической игры «Зарница», только для старшекласников.
Июнь. Жара. Все обычные школьники отвисают в благости прохладных сЕней рек и озёр. Летают с «тарзанок», разнося окрест многократное эхо своей реализованной радости. Кадрятся с девицами по лужайкам и кустам. Пьют лимонады, терзают гитары. И переполненные счастием ничего неделания валяются в травах – муравах, где попало, шоколадя свои молодые невинности в лучах, бликах и сполохах входящего в разгон лета.
В то время, где - то за городом. Силами ограниченного контингента в/ч № «Кувырнадцать», на кромке леса организован полевой лагерь для пленённых школьников. Их привозят автобусами, на тентованных армейских «Уралах» и сортируют кучками в тени развесистых берёз. Горячий  фитококтейль из терпких запахов полевых трав липко струится сквозь машино-человеко-возню. Пахнет соляркой, кирзой и мужским потом. Вечно голодные кровососы эскадрильями неустанно пикируют на молодое, свежее мясо. Трапезничают. Слышны шлепки по чреслам, неумелые ещё матерки. Все ждут. Ждут старшОго. Товарища полковника. Командира этой самой «Нумер Кувырнадцать». Кто – то из пацанов крикнул проходящему мимо взаправдишному воину: «Эй! Мой генерал! Когда ждать подлёта Фельдмаршала?!» На что получил совет идти в направлении с сексуальным уклоном. Прозвище «Фельдмаршал» моментально закрепилось в мозгах томящихся как жвачка в волосах. Запомнили. Хоть какое – то разнообразие. Гы-гы!
Будущее войско изнемогало титанической скукой в ожидании непонятного, когда у КПП, импровизированного из проволоки и брёвен забора, гарцуя по ухабам, размашисто тормознул запылённый «Уазик». У близстоящих вялых витязей мгновенно напряглись спины и втянулись жопы. «Смирррррна!» - подтвердил догадки глашатай на воротах. Дежурный по части выпятил вперёд грудь,  пламенея от усердия. «Таааарищщ палковник! Заа вррремя Вашегаааа аатсутсия никаких праишестий не отмеченаа. Занимаемся по ррраспорядку!»
Отец – командир, да чего там, «Фельдмаршал» являл собой образец настоящего, не киношного боевого командира. Запыленная полевая форма. Портупея. Кобура с личным оружием. Седой напрочь, вместе с усами под хищным с горбинкой носом.  Портрет завершал поперечный штрих суровых,  иссиня - чёрных, кустистых бровей, в дремучей тени которых прятались опасные калибры стальных зрачков. «Ну, вот и Фельдмаршал! Кажись сегодня не завечереет!» - обречённым вздохом пронеслась по сидящим в траве ласточка будущих неприятностей. Грезились тенистые плёсы реки, зазывно вспархивающие на ветру юбочки одноклассниц, и вкусно пшыкающая пробка на волшебной бутылке «Жигулёвского»…. Хотелось к маме.


Здесь необходимо сделать реверс в повествовании. Огромная поляна, ставшая жертвой вторгшихся в природу сапиенсов в зелёной форме, была спланирована последними не без военной хитрости и солдатской смекалки. По принципу обоза армии конфедератов, напрягшихся скальпами, в готовности отражать атаку злобных каманчей в прериях Северной Америки. Вдоль забора, выходами внутрь, дислоцировали палатки на 10 человеко-единиц, так же полевая кухня, штаб и прочие временные полезные сооружения. А непосредственно в центре, осеняемом раскидистой рябиной, возвышался объект первой и второй необходимости. Изделие проекта «00». Сортир - скворешник. Как положено из соснового горбыля. Мощно. Крепко. Компактно. Вместимостью – 1 воин. По всей видимости, объект не был сдан в эксплуатацию, ибо троп в густых ковылях ещё не набили. Таким образом, любая человеко – единица, решившая уединить себя для мыслей о Вечном и зачесть литературку, немедля попадала в прицел неспящих глаз всего «зрительного зала».  И зорко контролировалась. Дверь  скворешника выходила на импровизированную стоянку боевой техники, а правый фланг, в фас, на палатки,  предназначенные для отдыха юных курсантов. В этом видимо тоже была некая закодированная сермяжная правда. И ещё. В конструкции проекта «00» был один весьма существенный изъян, а может, и опять, тонкая военная хитрость. Дверь от насеста была так близко, что совершая обряд в позе орла, опорожняющемуся необходимо было удерживать свой вес, крепко держась за вбитую намертво в дверь скобу.  Иначе никак. Иначе авария. Риски заклинивания донными полушариями окружности очка. Посему обряд требовал знания момента, законов физики, аэродинамики и быстрых действий. Так бы и повесил на входе табличку «Воин – ты Пуля. Делай быстро и в цель!».

На второй уже день пребывания в состоянии военного человека, школьникам стало понятно, что всё это как – то не комфортно и имеет в базе насилие над личностью. Фельдмаршал оказался тем ещё «Гитлером». Впереди нас ожидали долгие дни кошмара. А Фельдмаршал по всему испытывал удовольствие, ощущал себя в своей стихии. Его бравые командные реплики слышались перманентно изуверски. Мы бегали, падали. Собирали - разбирали «Калаша» на время. Вновь бегали, приседали  и маршировали. Стреляли по мишеням. Опять чистили «Калаша». И постепенно, по коротким междометиям и неоднозначной мимике находящихся рядом солдат, начали понимать, что реально вверенный Фельдмаршалу контингент не испытывает тёплых чувств, а как-то даже совсем наоборот.
В очередной жаркий полдень. Откушав гречки с тушёнкой и томимые оттоком крови от мозга в желудок, школьники лежали в тени палаток, раскидав себя там и сям.
В плывущем по ковылям горячем мираже, от штаба, строго по азимуту в направлении сортир – скворешник, деловито вышагивал Фельдмаршал, бликуя свеженаполированными сапогами.  Что ж. Живой человек. И фельдмаршалы тоже опорожняются. На подходе к цели товарищ полковник совершил пружинистое ускорение. Молодцевато взлетел через ступеньки на помост (ну знает же, что за ним  наблюдают). Распахнул дверь и скрылся по делам. Стихло. Безумствовали кузнечики, в синем колодце неба заливался жаворонок, ветер хлопал полотнищем гвардейского штандарта. Скрипнула какая – то железяка. Стихло совсем и абсолютно. Тут некоторые из лежащих в тени отдыхающих, но таки бдящих, начали исполнять «пляску Святого Витта». Они вращали глазами, корчили гримасы и выпячивая челюсти показывали сотоварищам в направлении авансцены. В колыхании ковылей полз боец, аки крадущийся в саванне леопард. То периодически замирая, то поднимая голову, он что – то тащил за собой.
А из штабной палатки доносились восхитительные арабески русской словесности. Летёха из автобата кого – то задорно воспитывал, вспоминая его маму. Ползун, можно сказать, с какой – то животной грацией сноровисто вскочил из ковылей, держа в руке канат с буксирным крюком на конце. Точным, молниеносным движением аккуратно навесил его на скобу снаружи двери проекта «00». И вмиг растворился в волнах травы. Как его и не было. Летёха видимо разминаясь, переходил во вкус, слова его приобретали филигранные оттенки, переходя на forte. Затем он просто начал выспренне орать: «Бегоооомммм маааршшш! Рядовооооййй! Пилотка маминаааа! В ммммашшшшиииннуу!! Запускааай! Семммимесячнииик хррренов! Опаздываемммм суууукаааа!». Из палатки пригибаясь, тушканчиком вылетел азиатского вида сухонький воин и с ходу шмыгнул в кабину стоящего «на ход» бортового «Урала». Крутанул стартёр. Рыкнул дизель, выстрелив копотью не сгоревшей солярки. Следом, реактивно пыля иноходцем, на ходу снимая фуражку, в кабину с другой стороны аналогично влетел летёха – матершинник.
 
«Урал» дернулся от включенной передачи, качнулся, и рванул вперёд.
Не знал ещё за секунду до этого ни водила - узбек, ни летёха – матершинник, чтО ждёт их по возвращении. Как немилосердно захрустят их многострадальные задницы от командирского «проникновения».
 Одновременно с началом движения могучего "Урала", через всю поляну, взрезая ковыли и поднимая фотанчики пыли, тетивой хлопнул канат, имеющий на своих концах собственно сам грузовик и проект «00». Автомобиль передал через джутовую связь всю свою многосильную мощь на скобу двери.
Фельдмаршал вылетел грациозно паря, горизонтально взволнованным ковылям. В вытянутой вперёд руке он намертво сжимал оторванную скобу, на которой удерживалось его освобождающееся тело. Следом реяли помочами вывернутые наизнанку штаны. Белоснежные ягодицы  его осветили всю поляну отеческим теплом. Затем полёт перешёл в неминуемый штопор и «мессер» врезался в твердь метрах в трёх от дворца Одиночества. Последней скрипнула повисшая на одной петле дверь заведения. Занавес. 
Стояла звенящая тишина долго. Секунд 10-ть. Удержать крещендо зрители были просто не в силах. И полетело по - над полями и лесами мощное ржание табуна молодых мустангов.
Через три дня у нас появился новый командир. Этакий щёголь. Брунет. В дорогой оправе тёмные очки. Изящные усики. Ухмылка садиста. Прозвали его «Пиночет».

17.07.2019