Последнее дело Билли Аттертона. Выпуск 35

Эпизод 12


04:06, 4 день месяца урожая
Альбион, г. Ландо

На циферблате оставалось пять минут…

Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Руки нервно трясло, а мысли в голове не желали собираться в единое целое. Четыре нити – четыре цвета. Но выбор может быть только один.

«Ты видишь четыре провода разных цветов? Конечно же, видишь. Тогда запоминай, времени у тебя мало…»

– Мистер Аттертон? – голос Дэвиса дрожал. – Почему вы ничего не делаете?

Мои ладони сами сжались в кулаки, а лицо заметно напряглось.

– Ты мешаешь мне думать! Если хочешь, чтобы мы оба выжили, замолчи! – произнес я спокойно, хотя, если честно, и сам был напряжен, словно натянутая до предела струна.

Белая. Зеленая. Красная. Черная.

Что объединяет их вместе, кроме устройства на груди Ринальдо? В чем их различия? Какой смысл они несут? Или смысла и вовсе нет? Что, если этот Незнакомец решил сыграть со мной в кости, где побеждает только удача? Тогда нет смысла строить умозаключения, нет верного решения у задачи, в которой нет точных данных. Есть четыре исхода и четыре выбора.

Не было желания делать ставку на удачу и принимать решение, ткнув пальцем в небо. Однако иного выбора мне не предоставили, если я хотел уцелеть сам, да еще и спасти мистера Дэвиса.

Я открыл глаза.

Ринальдо трясло, а губы его посинели. Он, конечно, доживет до окончания счета времени циферблата, но даже если мы выберемся из этой передряги – ему определенно требовался лекарь. Хотя, стоит признать, он продолжал держаться из последних сил, то ли от страха, то ли из желания жить.

– Простите, что так говорил с вами, – сказал я, встретившись с ним взглядом. – Мне тоже не по себе от всего этого. Но вы не переживайте, мы выберемся.

– Не обещайте этого, – всхлипнул мужчина и вновь утер сопли из-под носа.

Мне нечего было ответить ему. Он был прав. Я не мог гарантировать собственную безопасность и что уж говорить о его сохранности. Просто кивнул и склонился перед устройством.

Черный цвет – мрачный, ассоциируется со смертью. Красный похож на кровь. Зеленый – успокаивающий цвет травы и спокойствия. А вот белый цвет чистоты и света. Казалось бы, бери да выбирай зеленую или белую нить, но в последний момент я задумался. А что, если цвет нитей выбран специально таким образом, чтобы ввести меня в заблуждение? Что если именно черная нить спасет меня и Ринальдо Дэвиса?

Нет! Нужно прекратить эти метания!

Я не смогу так принять решение. Даже если остановлюсь на зеленом и белом, мне все равно придется выбирать между ними. А если в последний момент я передумаю?..

Время не бесконечно. На циферблате оставалось четыре минуты.

Во внутреннем кармане завибрировал Орб и я захотел ударить себя по лбу, раз забыл о его существовании. Аккуратно вытащил его на свет, и он недовольно запищал. Мистер Дэвис смотрел на Орба с удивлением и испугом, будто не мог поверить собственным глазам. Перед ним в воздух взмыл золотистый шарик, который издавал пищащие звуки и крутил своим визором в разные стороны, осматриваясь.

– Что это такое, мистер Аттертон? – голос Ринальдо пропал вовсе.

– Без лишних вопросов, мистер Дэвис, у нас чрезвычайно мало времени. Эта кроха попробует нам помочь, – бросил я, улыбаясь, а потом повернулся к Орбу: – Дружок, посмотри на это устройство, – я указал на коробку, что висела на груди Дэвиса, – Можешь ты поможешь обезвредить его.

Орб замурлыкал, словно маленький котенок, покачался в воздухе, отвечая согласием на мое предложение, и направился к ящику. Он внимательно изучал нити и само устройство таинственного механизма, а после запищал еще громче, отлетая в мою сторону.

Что-то было не так. Визор Орба начал мигать легкими всполохами света, а после по его корпусу побежали искры. Малыша затрясло в воздухе, он заверещал.

– Что происходит? – осипшим голосом закричал Ринальдо.

Если бы я только мог ему ответить на этот вопрос.

– Орб? Дружок, что с тобой? – я пытался поймать шарик рукой, но каждый раз он ускользал, продолжая сыпать искрами, пока не затих. Визор погас, и он просто полетел вниз, падая на крышу Парламента. Я не успел поймать его.

На циферблате оставалось три минуты.

Ты решил переписать правила, Уильям. Это так на тебя похоже.

Голос Незнакомца, он раздавался отовсюду, что я невольно стал оглядываться по сторонам. Мистер Дэвис, забеспокоился, увидев мою растерянность. Быстрым движением я проверил устройство на своем ухе, но его там не было. Оно так и продолжало лежать в кармане куртки. В мгновение понял, что голос Незнакомца слышу только я один. Помимо слов Незнакомца в моей голове засел один вопрос: «Как он это делает?»

Ты решил, что твоя игрушка сможет тебе помочь? Ты так наивен и глуп. Я дал тебе все, чтобы ты смог принять верный выбор, а вместо этого ты решил плюнуть на правила игры. Нужно принять решение, Уильям. От этого зависит твоя жизнь… или тех, кто тебя окружает. Время на исходе…

Пытаясь не обращать внимание на голос в голове, я опустился на колени, чтобы подобрать Орба. Часть его корпуса треснула, несколько осколков отлетело в стороны. У меня не было времени собирать их, потому я только подхватил моего друга и положил в карман. Будет время, соберу ему новый корпус. Если это время настанет, конечно же…

Прими решение, Уильям. Мгновения уходят, а ты все еще на волосок от смерти…

– ЧТО ТЕБЕ ОТ МЕНЯ НУЖНО? – закричал я во весь голос, обращаясь к небу, будто Незнакомец был именно там. – ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ Я ПРИНЯЛ РЕШЕНИЕ? Я ПРИМУ ЕГО!

– Вы меня пугаете! – сказал Дэвис, пятясь назад.

Я же был зол. Не на Ринальдо, а на того, кто затеял эту игру. В один скачок оказался перед неизвестным мне устройством. Времени решать, какую нить я должен оборвать не было. Я и не хотел больше думать. Пусть мне сопутствует удача.

Белая.

Я вырвал нить из устройства и замер, ожидая взрыва. Вместе со мной замер и Ринальдо Дэвис. По его лицу можно было предположить, что он был готов потерять сознание, но все же держался на ногах. Взрыва не было.

– Я СЫГРАЛ В ТВОЮ ИГРУ! ЭТОГО ТЫ ХОТЕЛ?

Никто не ответил мне. Я взглянул на циферблат. Ход времени не остановился.

До взрыва оставалось меньше двух минут…

– Демон!

– Что? Что такое?.. Мистер Аттертон? – выйдя из состояния шока, Дэвис залепетал будто ребенок, не скрывая своего ужаса.

– Заткнись! – прорычал я и бросился за спину мужчины. – Не крутись! Я попытаюсь снять с тебя эту штуку!

Я прикладывал все усилия, что у меня были, чтобы снять или сорвать ремни, которыми крепилось устройство к груди Ринальдо, но все было тщетно. Отсчет времени подойдет к концу, и мы вместе отправимся в тень. И у меня опять не было драгоценных мгновений на раздумья, действовать нужно было незамедлительно.

Мистер Дэвис почувствовал, как я ослабил усилия и произнес нервным голосом:

– Мистер Аттертон, вы уже сняли ремни? Мы можем уйти отсюда?

– Да, еще чуть-чуть…

Я не имел права обещать ему, что смогу спасти его. Это попросту невозможно. Но я был обязан успокоить его. Любое неправильное решение приведет к катастрофе.

«Третий провод также вызовет взрыв, но даст тебе лишнюю минуту, чтобы спастись самому и обречь мистера Дэвиса на верную гибель…»

Сколько мгновений у меня осталось?

Сколько ударов сердца я еще переживу?

Мой взгляд скользнул в ту сторону крыши, где у основания здания была развернута паровая подушка. Мой единственный способ спастись. Но отчего меня грызли сомнения, что стоит мне сорваться с места и мистер Дэвис последует за мной следом? От отчаяния он это сделает или от слепой ненависти, без разницы. Этого нельзя было допустить.

Я сжал револьвер в своей руке, хаотично соображая, как поступить мне дальше. Застрелить незнакомого мне мужчину, который оказался втянут во все это по моей вине, чтобы он больше не мучился? Или просто оглушить его рукоятью револьвера? Тогда смерть настигнет его в несознательном состоянии. Я, конечно, мог рискнуть и вновь отдаться воле случая, не предпринимая никаких действий, и просто спрыгнуть вниз на паровую подушку, а там будь что будет.

Нет. Я не имел права рисковать еще чьими-либо жизнями, но и просто так убить человека, пусть уже и обреченного на смерть, я не также мог.

– Мистер Аттертон?

– Простите меня…

И с этими словами я ударил револьвером по макушке Ринальдо Дэвиса. Тот мгновение стоял на ногах, а после повалился набок. Я уже больше не мог терять времени и побежал к краю крыши, попутно отбрасывая в сторону револьвер, как и советовал поступить Герберт. Не отталкиваясь от борта, спрыгнул вниз. Вымощенная булыжником площадь приближалась, а вместе с ней и паровая подушка, на которую я и должен был приземлиться.

– Смотрите! – послышались испуганные вскрики миротворцев, поднявшие гул.

Падение длилось несколько ударов сердца, хотя мне самому показалось, что прошла вечность. Рефлекторно я закрыл глаза и открыл их только тогда, когда мое тело столкнулось с подушкой. Паровое устройство поглотило мой импульс, и я остался лежать, пытаясь вернуть утерянное дыхание. Страха отчего-то не было, лишь чувство обреченности.

Прогремел взрыв, облаком густого дыма взвиваясь в небо. Крики заполонили площадь, смешиваясь в однотонный гомон. Крыша обвалилась, раскидывая во все стороны по площади Кинкардо каменную крошку, часть которой засыпала меня, что мне пришлось закрыть лицо руками. Дождь из обломков долгое время не прекращался, но даже после этого я боялся открыть лицо, пока кто-то не ухватил меня за плечо.

– Поднимайся, Аттертон! Нечего разлеживаться! – это был голос Диласа.

Я убрал от лица руки и посмотрел на него. Он протягивал ко мне руку, за которую я тотчас же ухватился, стащил меня с паровой подушки и помог подняться на ноги.

– Нужно уходить! – закричал он, пытаясь перебить шум миротворцев и еще один, еле уловимый. С каким-то то ли скрипом, то ли звуком гулкого удара молота о наковальню, передний фасад Парламента начал крениться в сторону, прямо на нас.

Мне больше не было нужды объяснять, что должно сейчас произойти. Я побежал вместе с Диласом, пытаясь обогнать надвигающееся ненастье. Перед моими глазами мельтешили миротворцы и какие-то люди, вдали нервничали кони, запряженные в кэбы и экипажи, а вот позади нас надвигалась каменная лавина, верхушка которой была объята пламенем и дымом. Я бежал, что было мочи, еле поспевая за Диласом, который был явно более развит физически, нежели я.

– Сюда! – сквозь гомон прорвался крик Герберта и я, уже даже не понимая, куда именно я бегу, так как мои глаза заливали слезы от попавшей в них пыли, смог увидеть его. Он махал нам рукой.

Дилас, бежавший на пару десятков ярдов впереди меня, также поднял руку, а после оглянулся и на мгновение замер. Повисла тишина. Лишь на мгновение, на один-единственный удар сердца.

– Билли! – закричал он и сорвался с места, направляясь ко мне.

По собственной глупости обернулся и я. Каменная лавина с грохотом обрушилась на площадь и надвигалась на меня и Диласа, желая погрести под собой. Я споткнулся и сделал еще тройку неуверенных шагов в сторону Фернидада, что он все же успел схватить меня за руку и буквально круговым движением отбросить в сторону, дальше от почти настигнувшей нас опасности. Я видел, как огромные валуны, бывшие когда-то колоннами и частями фасада, а также цельнометаллическая статуя льва, приближались, готовые размозжить нас. Видел, как острый осколок прошибает ногу Диласа насквозь, орошая все кровью, и он падает на мостовую. А потом я приложился спиной к булыжникам площади и ударился головой. Свет померк у меня перед глазами. Лишь какой-то голос еле слышимым эхом разносился у меня в голове.

Первая партия подошла к концу, Уильям. Ты сделал свой выбор…

*     *     *

06:17, 4 день месяца урожая
Альбион, г. Ландо

Я приходил в себя. Все тело ныло от страшной боли, а голова и вовсе раскалывалась. Хотел прикоснуться пальцами к виску, но почувствовал, как что-то сдавливает мне запястья. На моих руках, заведенных за спину, были наручники. Я же сидел на стуле в какой-то слабо освещенной комнате, хотя позже понял, что это мои собственные глаза обманывали меня, будто были покрыты пеленой. Передо мной стоял стол, а за ним, опираясь на него руками, стоял Герберт Уоллес в шинели, которая из-за следов пыли и грязи превратилась в серую. На его щеке красовался свежий порез.

– Герберт…

– Замолчи! – голос Уоллеса был резким, но бесстрастным.

– Что с Диласом? – спросил я, пытаясь окончательно вернуть свое зрение.

– Жить будет, как и ты, – вновь резко бросил Герберт и отпрянул от стола, чтобы пройтись по комнате. – Я бы очень хотел узнать, что именно произошло на крыше Парламента, но я жутко устал. Хорошо, что ты пришел в себя и я смогу сейчас сказать тебе все, над чем тебе стоит подумать, прежде чем мы поговорим с тобой завтра… вернее сегодня.

– Говори, Герберт.

– Уже весь Ландо знает о случившемся, Билли. Твою голову хотят видеть отдельно от тела не только преступники, неожиданно выяснившие, что ты жив, но и протекторат с властью. Мое место в миротворческом корпусе теперь под серьезным вопросом, и я боюсь, если все закрутится, я попросту уже не смогу тебе помочь. В какую фееричную историю ты влип, что лучше бы ты и дальше оставался мертвецом.

Он тяжело вздохнул и сел на стул, напротив.

– Прости, конечно, но я даже врагу бы не пожелал того положения, в котором ты оказался. Завтра на допросе будет присутствовать протектор. Какой именно – не знаю. Но будь готов, что он обвинит тебя в смерти Аддамса, а за это, как понимаешь, полагается смертная казнь. Прежде чем в это дело впутается кто-то еще я отправил своих ребят на твою квартиру, чтобы ее прочесали именно они и не оставили каких-либо улик, способных скомпрометировать тебя. Там ведь ничего такого нет?

Я задумался, хотя связывать мысли было сложно и, в какой-то мере, больно.

– Есть, – ответил я. – Книжка…

– Молчи! – рявкнул Герберт. А потом добавил еле слышно: – Нас даже здесь могут подслушивать. Я прослежу, чтобы дополнительные улики против тебя исчезли.

– Почему ты решил помогать мне?

– Мы теперь в одной лодке, парень.

– В каком смысле?

Но Герберт так и не ответил мне на заданный вопрос.

– Я не смогу вытащить тебя отсюда, но надеюсь, что у тебя остались влиятельные друзья, способные помочь извне. За мной сейчас начнут слежку, проверку, чтобы я не совершил глупостей, так как практически всем известно о нашей старой дружбе.

Я кивнул.

– Тщательно подумай о том, что будешь говорить сегодня на допросе в присутствии протектора. Он всеми силами попытается обвинить тебя и Фернидада во всем, что вы натворили. Однако, в твоих силах скинуть с себя вину на твоего сообщника.

– Дилас здесь не при чем! – запротестовал я.

– У тебя будет время подумать, Билли, если ты и вправду хочешь жить дальше.

– Я могу увидеться с ним?

– Запрещено. Я уже говорил тебе, что нас могут, как подслушивать, так и следить за нами. Сейчас ваша встреча опасна для вас обоих. Ты меня услышал?

– Да, Герберт.

– Идти сможешь?

Я попытался подняться и немного покачнулся, но все же устоял, хоть и опираясь на стол. Немного размял затекшие ноги, а потом вспомнил кое-что важное и повернулся к Уоллесу.

– Где Орб?

– Ты про свой летающий шарик? – Герберт достал его из кармана, а после быстро спрятал обратно. Орб так и не ожил после событий на крыше Парламента. – Помимо него я забрал все твои вещи, чтобы они точно не пропали в случае чего. Странную штуку из кармана и записку для некоего Чистюли.

– Спасибо. Они очень важны, – кивнул я Герберту. – Наверное.

Уоллес обошел меня со спины и крепко взял за наручники, металл больно впился мне в кожу.

– Прости, но ты ведь и сам понимаешь.

Я не ответил. Герберт выпроводил меня из комнаты допроса в коридор, который явно располагался в подвале здания. Здесь находилось несколько миротворцев, что злобно, пусть и с долей любопытства, смотрели на меня, изучали. Мы пошли мимо них и долго плутали, хотя я даже и не пытался запоминать дорогу. Впереди показались массивные железные двери, и возле них стояло два охранника, которые заметив меня в сопровождении капитана миротворческого корпуса спешно принялись снимать засов. Дверь открылась, и я сразу понял, что оказался в тюремных камерах временного содержания преступников под зданием миротворческого корпуса. Впереди виднелись лишь прутья решеток и любопытные заключенные, что пристально изучали меня.

– Смотрите, кто к нам пожаловал! – присвистнул один из преступников, обхватив руками прутья. Он злобно улыбался и в его рту не хватало трех передних зубов. – Неужто это тот самый? Как его там? Атерсон? Астортон?

– Аттертон, – отозвался другой голос, чьего обладателя я не видел из-за царившей темени каземат. – Уильям Аттертон, знаменитый сыщик, считавшийся мертвым.

А после обладатель голоса вышел из тени. Крепкий мужчина, чем-то похожий телосложением на Шперака.

– Передаю тебе привет от «Красной Армии», сучок! – он осклабился.

– Тихо всем! – повысил голос Герберт. – Всем по своим местам, а то будете у меня без единого сухаря целую неделю выживать. Будете жрать мох и червей, ублюдки!

Мелкие преступники тут же скрылись в тень, кроме амбала, что присяг на верность одной из преступных группировок города. Он продолжал испепелять меня взглядом.

– Для тебя, Роммель, отдельное приглашение нужно? – рявкнул Герберт и только тогда амбал обратил на него внимание, снисходительно улыбнулся.

– Что же так резко, капитан? Я и с первого раза вас услышал.

– То-то же!

Мы шли дальше, к дальним камерам, за которыми было отдельное помещение с коридором и глухими комнатами, если одним словом – карцер. Еще один стражник открыл двери, ведущий в «тихие» комнаты, как послышался тонкий женский голос, который я мгновенно узнал.

– Джонни? Это ты?

Я обернулся, а вместе со мной и Герберт. Мы остановились. Из тени к прутьям клетки, в которой она находилась одна, подошла девушка в тюремной тунике. На ее руках и ногах были синяки, а лицо казалось бледным.

– Ида! – выдохнул я. – Ты жива!

– О, Джонни! Я так рада увидеть тебя!

Герберт, не ожидавший подобного, отпустил хватку, и я смог приблизиться к решетке. Ладошка моей возлюбленной легла на мою щеку, и я закрыл глаза, наслаждаясь моментом.

– Вы знакомы? – прежде чем сказать эти слова, не на шутку удивленный Герберт, прокашлялся.

За меня ответила Ида:

– Да. Это единственный человек, без которого мне жизнь не мила.

– О, Ида! Прости, что я не успел вырвать тебя из лап этого ублюдка. Но как ты смогла сбежать?

По щекам девушки бежали слезы.

– Разве это имеет значение? – она улыбнулась и поцеловала меня через прутья решеток. – Теперь я свободна, если, конечно, это можно назвать свободой. А что ты делаешь здесь?

– Это очень сложно, Ида…

Герберт оттащил меня от решетки.

– Прекратите немедленно! Это прекрасно, что влюбленные воссоединились, но у нас тут все же не красный дом.

При упоминании красного дома Ида вспыхнула гневом, но лишь на мгновение, окрасив румянцем щеки и проблеском искр в глазах.

– Ты сидишь в своей камере, – сказал Уоллес Иде, а потом повернулся ко мне, – А тебя ждет карцер!

– Джонни! Прошу отпустите его! Он ни в чем не виноват! – закричала Ида, колотя своими кулачками о прутья. – Отпустите!

– Если бы ты только знала, что именно произошло, – устало произнес Герберт и силой повел меня прочь.

– Ида, я обещаю, что обязательно тебя освобожу! Ты слышишь?

– Я слышу, Джонни! Я люблю тебя!

Двери за нашими спинами с хлопком закрылись.

– И я тебя люблю… – выговорил я, но этих слов она уже не услышала.

– Я не буду спрашивать, что это только что было! – резко произнес капитан миротворческого корпуса. – Как понимаю, это еще одна темная история твоей жизни.

– Как раз наоборот, это, наверное, лучшее, что со мной случалось.

– Ошибаешься. Она не знает Уильяма Аттертона, только Джона Доу, личиной которого ты прикрывался. Любовь на обмане не построить.

– Тебе то откуда это знать? Ты ведь никогда никого и не любил! – вспылил я и тут же поплатился.

Рывком Герберт прибил меня спиной к стене, выбивая дух. Перед глазами заплясали искры.

– Закрой свой рот, щенок! – закричал Уоллес, закипая от ненависти.

Мы смотрели друг на друга, но так и не решались что-то сказать. Лишь тяжело дышали, пытаясь прийти в себя.

На душе было скверно. Сегодня по моей вине погиб человек. Его кровь практически была на моих руках. Да, я понимал, что не я убил его, а этот Незнакомец, безумец, но ничего не мог с собой поделать. Весь Ландо узнал о моем возвращении, а Герберт стоял на грани весов между дружбой и ненавистью, и я не понимал куда именно склонятся чаши в самый нужный момент. Дилас был ранен, но насколько тяжело, я даже не мог догадываться. Мое же положение и вовсе не завидное. Преступник, которого вскоре ждет суд и казнь.

Но даже сейчас я еще мог хоть на что-то повлиять. Даже тогда, когда весь мир вокруг меня превратился лишь в черные и белые краски, а впереди лишь одна неизбежность. Стремление к жизни угасало стремительно, но я мог помочь тем, кто был мне дорог. Снять вину с Диласа, обрекая себя на смерть. Приложить все усилия к освобождению Иды, что бы она ни натворила.

Может быть слова Фернидада были ложными? Может это вовсе не я должен был предотвратить надвигающуюся войну. Может быть моя цель именно в том, чтобы пожертвовать собой?

Может быть мир станет чуточку лучше, если в нем не будет меня?

– Герберт, – произнес я, не скрывая своих внутренних душевных метаний. – Я хочу просить тебя о последнем одолжении…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...


"Последнее дело Билли Аттертона" - интерактивный роман с элементами мистики и детектива. Сюжет бурно развивается на просторах площадки ВКонтакте, где и приобретает свою ноту нелинейности происходящего. Обычные читатели голосуют именно за тот поворот сюжета, который хотят видеть, и так или иначе влияют на судьбу главных героев. Если и вы желаете принять непосредственное участие в развитии сериала, милости просим в гости: https://vk.com/william_atterton