Виктор Глотов. Бумажная салфетка

Это событие произошло со мной, когда я учился на первом курсе института. Однажды мы с приятелем отправились, как мы говорили, прошвырнуться по городу – погулять, сходить в кино, кое-что прикупить по мелочам. Попутно решили перекусить,  и зашли в столовую. По случаю выходного дня зал был полупустым, и мы заняли один из столиков, ожидая официантку. Неожиданно к нам подошел человек с кружкой пива в руке и попросил у нас разрешения подсесть к нам. Видимо, ему нужен были собеседники, и он выбрал нас.

Замечу, что в те незабвенные времена в начале 50-х прошлого века,  существовала система общепита. В столовых, кафе, пельменных были буфеты, где отпускалось бутылочное, а чаще бочковое пиво, а так же вино и водка на разлив, отмеряемые с помощью 100 и 150-граммовых  мерок. Бытовал тогда анекдот: Отправляют буфетчицу на пенсию. Устроили обильные проводы с поздравлениями и тостами. Виновница торжества подпила и  откровенничает: «Ты меня среди ночи разбуди,  и рука не дрогнет – 90 и 140, 90 и 140!». Ясно, что «навар» с такой торговли были не хилый.

Продолжаю рассказ. Мужчина был среднего роста, в возрасте, с приятным улыбающимся лицом, нос с горбинкой, густые с проседью волосы зачесаны назад, но серые глаза бегали, то смотрели на нас, то тревожно оглядывали зал. Одежду составляли спортивные брюки, больничная пижама и тапочки. Поздоровавшись, он сказал, что сбежал из дурдома, заметив во время прогулки, что сторож отлучился. «Всё равно придется возвращаться, - добавил он, - а так хоть пива попью.»

Дальше наша беседа превратилась в сплошной монолог. Назвав своё имя, он сказал, что по образованию инженер, работает на каком-то заводе, похвалил нас, что тоже учимся на инженеров и тут же путанно поведал, как добирался до центра города, перечисляя улицы, вновь переключился на свою профессию и растолковывал нам какую-то техническую проблему. Отхлебнув пиво, переключился на кино – какие фильмы не нравятся и почему, заговорил о литературе и поэзии, даже декламировал какие-то стихи.

Все это произносилось длинной тирадой почти без перерыва, а глаза продолжали беспокойно оглядывать зал. Явно чувствовалось нарушение его душевного равновесия, темы разговора сумбурно менялись, следуя одна за другой без всякой связи. Несомненно, что это клиент психиатрической лечебницы, возможно, хронический.

Допив пиво и резко прервав какой-то рассказ, он сказал, что ему пора идти, пока его не поймали. Нам же пожелал больше читать художественной литературы и назвал несколько произведений, а чтобы не забыли названия, предложил записать. Как на грех, у нас не оказалось ни клочка бумаги. Он быстро взял бумажную салфетку из стаканчика на столе и попросил карандаш. У меня в грудном кармашке пиджака случайно оказался огрызок карандаша коричневого цвета, к счастью, мягкий, и он написал: Дж. Лондон «Мартин Иден», Куприн «Гранатовый браслет». Протянул мне салфетку и карандаш, он настоятельно посоветовал это прочитать и , сказав: «Пойду сдаваться», махнул нам рукой,  и торопливо вышел.

Мы с приятелем переглянулись, посмеялись необычному незнакомцу и отправились дальше бродить по городу. Салфетку я сложил вчетверо, положил в задний карман брюк и … забыл на целых два года.

Наш институт был еще молодым учебным заведением – начал работать лишь несколько лет тому назад. Учебный процесс, худо-бедно, организовали в приспособленных помещениях, а вот общежитий еще не было, и студенты всех трех факультетов ютились по съемным квартирам по всему городу. В  тот год, учась на третьем курсе, я также жил на квартире. Однажды, осматривая свой выходной костюм, пришел к выводу, что его нужно основательно почистить. Спросил хозяйку, как это лучше сделать (тогда химчисток в городе еще не было), и она посоветовала пиджак вычистить, а брюки постирать в корыте.

Сказано – сделано. Готовя высохшие брюки к глажению, я нащупал в заднем кармане какой-то комочек. «Уж не деньги ли завалялись?» - подумал,  но это оказалась плотно скомканная и высохшая бумажная салфетка. Аккуратно её развернув, я вспомнил событие двухлетней давности и нашего странного собеседника в столовой. Стирка почти не повредила карандашный текст, и я прочел: «Мартин Иден», «Гранатовый браслет».

В те годы я мало читал художественную литературу – хватало специальной технической, которой пользовался даже в областной библиотеке.  У Джека Лондона прочел лишь несколько рассказов и повестей, относящихся к периоду «золотой лихорадки», о Куприне, конечно же, слышал, но, по-моему, ничего не читал.  В школьной программе эти великие писатели не значились среди обязательных, и учителя не настаивали на прочтении их произведений.

На следующий день после лекций я зашел в библиотеку, и мне вручили роман «Мартин Иден». Придя на квартиру и поужинав, я тут же улегся на койку и стал читать. 

С первых страниц книга меня захватила и так, что я читал, не отрываясь, до утра – весь вечер и всю ночь.  Закрыл её совершенно одуревший от эмоций и переживаний за героя, когда на дворе было уже светло. Книга меня потрясла, ничего подобного я тогда еще не читал: жизнь Идена, его сила воли, настойчивость, история любви – все это захватило меня.  Переворачивая очередную страницу, думалось – а что же дальше? Как я за него радовался, когда он добивался поставленной цели, и огорчался при неудачах, и  как разочаровался судьбой героя в конце романа.  Другая жизнь, казавшаяся ему недоступной, которой он добивался с такой силой и энергией, стала для него невыносимой и потеряла всякий смысл. Мне казалось, что все это несправедливо и жестоко – свернуть горы, достигая поставленной ели, и так бездарно закончить земной путь.

Читая роман, я сам, своим воображением рисовал образы людей, места событий, обстановку. Это было делать легко, ведь автор так живо и ярко все описывал.  С той поры прошло много лет, а картины, мной нарисованные, прекрасно помнятся.

Не выспавшийся, с тяжелой головой, я утром отправился на занятия. День прошел как в тумане, и лишь спустя сутки, отдохнув, я пришел в норму. В душе было какое-то странное ощущение, будто я нашел клад, приобрел какую-то ценность, стал богаче, а никто из окружающих не знает этого, не ведают мою тайну. Позднее в моей жизни не раз будут такие состояния, и я к ним привыкну, но то было впервые, и потому хорошо запомнилось.

В нашем институте в те годы была военная кафедра, и по окончанию учебного заведения, помимо диплома инженера-механика, нам присваивали первое офицерское звание и должность – командир автовзвода, чем мы очень гордились.  Первые военные сборы, в течение месяца, проходили в городе Бикин. Занятия вели офицеры воинской части, программа была напряженной и содержательной. Там же мы принимали воинскую присягу.

Однажды после ужина старшина нашей роты приказал следовать на просмотр кинофильма. «Кинозал» - открытая площадка на территории спортгородка с вкопанными столбиками и досками на них – это сиденья, деревянный щит, покрашенный или побеленный – это экран, дощатая кинобудка. Смеркалось, начался сеанс, читаю название фильма -«Гранатовый браслет». И тут я, спустя год, вновь вспомнил о бумажной салфетке, о прочитанном романе Джека Лондона, и интерес к фильму необычно вырос.  Я ожидал от просмотра впечатления, схожего с «Мартином Иденом», но необычность обстановки, плохой звук, беспощадность комаров – всё это смазывало впечатление. Я не понял, из-за чего весь этот сыр-бор со слезами и трагическим концом, и причем здесь какой-то браслет.  Для себя решил, что обдумаю увиденное и услышанное попозже, в спокойной обстановке.

Фильм закончился. Не приученная к военной дисциплине студенческая вольница, к тому же измученная комарами, рванула к недалеким палаткам, но была остановленная строгим голосом старшины, построена и направлена в нужную сторону. Прозвучала команда: «Запевай!», но обиженные запевалы молчали. Тогда последовала другая команда: «На плац, десять кругов, марш!» На пятом круге рота запела. Было уже далеко за полночь, в ночной тишине над городком, под мерный гул марширующих шагов зазвучало: «Дальневосточная, опора прочная…» Так нас приучали к воинской дисциплине.

Понятно, что после всего происшедшего впечатления от кино не осталось никакого. Образы героев фильма мне были чужды, поступки непонятны, а о любви я не знал почти ничего. О фильме, да и о повести Куприна я быстро забыл.

Прошло много лет, точнее, несколько десятилетий. Как-то дома, отдыхая после работы, я прослушал по радио литературную передачу по «Гранатовому браслету» в исполнении великолепных артистов и в прекрасном музыкальном сопровождении.  Постановка мне очень понравилась. Наконец-то я узнал подлинное содержание этого литературного шедевра, развитие событий, чувства и переживания героев. Позднее я внимательно перечитал произведение, старался вникнуть в содержание, понять характеры действующих лиц, оценить их поступки, мотивы поведения, природу любви необычной и обреченной. Я старался живо представить все сцены и эпизоды, внешний облик людей, выражение лиц, мимику в разных ситуациях, их позы и жесты. Думалось, а может ли в реальной, а не в литературной жизни, быть такое исключительное по силе и глубине чувство любви.  Иногда даже казалось, что и в моей прагматичной судьбе, да и любого человека, могло бы случиться подобное. Как говорил в повести генерал Аносов: «Почем знать, может быть, твой жизненный путь пересекла настоящая, самоотверженная, истинная любовь».

Может быть, и «пересекла», но ушла неведомо куда, делая нас душевно нищими, а лучше бы пошла параллельно, вместе, в одну сторону.  Этот самый «жизненный путь» почти у всех давно намечен и проложен, а тут такое случилось. Как быть? Как поступить? По-моему, многие люди задают себе этот вечный вопрос и не находят ответа.

Говорят, что Александр Иванович Куприн из всех своих произведений больше всего ценил «Гранатовый браслет». Наверное, не зря.