Государственная тайна

На скалистом берегу вечно бурлящей и ледяной даже летом Колонги стоит белоснежная церковь. В местном краеведческом музее про нее сказано, что ей аж 350 лет и охраняется она законом. Может быть, и охраняется, только пережила она за эти годы множество испытаний. И кресты сносили, и склады в ней размещали, и металлические листы кровли ураганом загибало. А все равно смотрится она со своей высоченной колокольней красавицей-лебедушкой. В новое время опять церковь ожила, потянулись прихожане - старые грехи замаливать, умерших отпевать, новорожденных крестить.
Впрочем, поселковую ребятню гораздо больше притягивает к этому месту железная ржавая дверь, аккурат посреди скалы, метров на десять выше речки и на столько же – ниже церкви. Наверное, был к ней раньше какой-то подход, но со временем скала выгладилась, осталась перед железной дверью лишь узкая каменистая полоса. Как они умудрялись на нее вскарабкаться – уму непостижимо, но забирались, усаживались, свесив ноги, и строили домыслы: что же там, за этой дверью?
- Здесь Походяшинские рудники были, заводчики, когда бежали из России, клад золотой в этих пещерах зарыли! Говорят, и самородки, и целые слитки, и всякие там кольца и цепи, - вытаращив глаза, делилась информацией Аленка.
- Клад давно бы распотрошили, - отмахивался с пренебрежением Васька. - Там при Сталине пыточная была! От города далеко, вопли и выстрелы не слыхать, представляете, в пещере одни кости да черепа с дырками остались!
- Кого пытать, тут на севере одни ссыльные жили, их уже отпытали! - сомневался Петруха. - Не, там точно старые клады, к ним подбирались, но, рассказывают, что подряд три обвала произошло - и десять трупов! Вот и заварили дверь намертво. В пещерах вообще надо очень осторожно ходить, у меня дядя - спелеолог, так он говорит, что среди них каждый второй погибает. Я бы ни за каким золотом не полез. Но все равно интересно, почему-то ведь ее прикрыли, да еще на такую высоту эту железяку перли!
- Чего зря гадать, идемте к Газнюку, старому сварщику, он знает, что там спрятано!
Перевернувшись на пузо, осторожно нащупывая босыми ногами малейшие трещинки в скале, Аленка первой начала спускаться с каменного выступа.
Петр Мефодьевич сидел на завалинке, задумавшись, опершись худыми жилистыми руками на колени, на вопрос Васьки не сразу отреагировал. Конечно, в маленьком поселке все знали, что лет пятьдесят именно он после установки железной двери на вход в пещеру наглухо заварил ее. Языками потрепали немного вокруг события, мол, уж замуровали бы вовсе, а то - дверь! Приваренная! Ну и забыли о ней.
А Газнюку - что, велели заварить, он исполнил. Тогда еще можно было подобраться к этому зияющему провалу в пещеру, почти отвесно падающую вниз. Потом она выравнивалась горизонтально, разветвлялась на три рукава... Говорят, ходы эти на километры расползаются вглубь,то расширяясь, то превращаясь в щели, да Петру было это неинтересно, он боялся темноты и неизвестности и никогда бы не поперся в неведомую жуть. Но вот, поди ж ты, находятся безумные люди, готовые хоть к черту в пекло ползти на брюхе из чистого любопытства. Вот еще и эти, мелкие совсем пацанята, туда же, любопытствуют, глазенки аж светом слепят от волнения и любознательности! Когда же я таким был... или никогда таким и не был? Петр Мефодьевич наконец очнулся, выпрямился, ощутив спиной тепло оштукатуренной стены дома, даже приосанился, осознавая важность момента. Хотел сказать, что от таких же вот шалопаев пещеру закрыли, чтобы не гибли понапрасну. Но, глянув на босоногую делегацию, неожиданно сам для себя сурово вымолвил:
- Вы что, мелочь сопливая, под расстрел меня подвести хотите?! Я может быть подписку давал о неразглашении, это же государственная тайна! Брысь отсюдова!
Ребятишки рванули от него, только пятки босые засверкали! Фантазия разгорелась с новой силой: да что же там, за ржавой страшной дверью?!.
А старый Газнюк расплылся в улыбке, распялил беззубый рот от уха до уха. Не, наверняка и он такой же был, как эти, сопливые, с румянцем во всю мордашку, вездесущие... Конечно, был!