530. Хуторская чертовщина. Старые бойцы кулачек

                Ефимке  Панкратовы хлопчики шустро  и больно настучали по ушам, отчего они больше стали походить на вареники, мигом расквасили нос,  до которого очень больно было дотронуться, в связи с чем,  тот вскоре распух и по шутовски смотрелся на лице.
                Напоследок ногою въехали в живот и пнули под зад, всё так быстро завертелось, что Ефимка и ахнуть не успел, а хлопчики, избивавшие его, тем временем шустро ретировались.
                Теперь ему и не вспомнить, кто же это так постарался его изукрасить.
                Обе стороны держались стойко, бились что называется до последнего бойца, проиграет именно тот, у кого первого сдадут нервы.

                Злотазан возможно бы и помог соперникам мамкинских одержать над ними верх в знак всеобщего наказания за его избиение, но тут видимо вмешалась третья неведомая сила.
             Человек, который был послан Антоном Ивановичем, чтоб в подробностях узнать о происходящих событиях на межевом поле, торопился и спешил, за ним увязалась собака, так себе, шавка, ну может чуть по больше ростом, но вот эта самая собачонка, как ни покажется странным,   вскоре  изменила ход происходящей баталии.
                Спросите, как ей это удалось?
           Да довольно просто и банально, когда до первых кулачных бойцов оставалось всего ничего, она заметила трёх типов, особенно ей не понравился тот, кто усердно размахивал руками.
             Собаки сами по себе умнейшие животные и их не так - то просто провести обманным образом, они сразу чуют там где подвох.
             То, что эта троица у горы явно не желанные гости на этом празднике, она сообразила сразу, тут же подняла лай и помчалась прогонять не прошеных гостей.
            В ином другом случае, любой бы из этих чертей так бы напугал эту собачонку, что та могла тут же кончиться от разрыва сердца, в крайнем случае, с визгом бы бросилась наутёк.
             Но зачем к себе привлекать лишнее внимание, главная работа сделана, а его друзья получили колоссальное удовольствие от увиденного на кулачках,  теперь можно и уходить.
             Троица друзей незаметно исчезла, спустившись по склону горы в балку, собачонка для приличия пару раз тявкнула им вслед и побежала обратно на поле сраженья.
             
                Как только Злотазан закончил свои манипуляции с кулачными бойцами и повернулся спиной ко всей этой шумной орде, там сразу произошли грандиозные изменения, не понятно от чего и почему в мамкинских бойцах с новой силой появился азарт  победы.
           Словно подкошенные снопы валились наземь дыдымовские хлопцы, а мамкинские парни напирали и наваливались и казалось, что они бьются с удвоенной силой.
             Противник медленно отступал, а мамкинские кулачники все напирали и напирали, на помощь поспевали уже те, кто отсиделся и утёр окровавленный нос или губы.
                Восторженно кричали и ликовали мамкинские хуторяне, подбадривая своих наседавших на неприятеля кулачников, гудела и противоположная сторона, призывая своих бойцов к сплоченности и выдержке.
            И вот он кульминационный момент, хлопцы не сдерживают напора, отступают и  вскоре побежали по полю, вслед за ними ринулись мамкинские парни.
                Дед Мишка ликовал, размахивал посохом в руке словно саблей, его переполняли эмоции, он не мог сдержаться и кричал во всю мощь своих старческих лёгких, от чего его горловые связки вынужденно выдавали высокий фальцет:
                -Так их ребятки, так!
                -Бей стервецов по мусалам, кулаков не жалей!
                -Покажите, кто здесь правит верх.
        Ну, а когда хлопцы кинулись врассыпную и дружно побежали, кричал им вслед:
                -Ату их!  А – ту – у мать вашу так!
                - Гоните их ребятушки до самых хат!
                -Смотри Мукасей, вон туда смотри!
                - Видишь, как ваши хлопцы поджали хвосты и бегут, только пятки сверкают!
            - Гляди Петро и дивись на своих хлопчиков, бегут и не оглядываются!

         Петро Мукосей со спокойным лицом, на котором не читалась не единая эмоция, вот она сила характера у человека, хотя в душе у него бурлило не пойми чего.
                Бывает ведь и такое, когда победу вырывают из под самого носа, чего ж теперь рвать бороду и бить себя по голове?
                Да не дождётся такого старый дуралей Михей.
        Мукосей, глядя на бегущих по полю в сторону своего хутора своих хлопцев, чисто философски сказал:
                -Швидко ж наши хлопци тикают.
                -Бачиш Михей, як наши хлопци гарно чешуть.
                - Куди там твойим, видстали.

               Дед Мишка был поражён такой наглости, да он бы уже со стыда давно бы провалился сквозь землю, а этот стоит и бахвалиться.
             Чего спрашивается выкручиваться, как уж ползучий на раскаленной сковороде, так и скажи, принимаем поражение, ваша взяла, ну и тому подобные штуки.
                Нет же подлюка, так и хочет вывернуться, и главное дело преподносит это так, словно это его хлопцы погнали нашеньских.
             Дед Мишка вскипал, а нужные ему слова в таком важном деле просыпались, как сквозь решето в голове.
                -Да ты старый пень, я погляжу, совсем охренел, вылупил зенки и не видишь, это же наши парни, ваших хлопцев гонют до хутора.

              -А ти ни гнивайся и поганих слив не говори.
                -Коли ни вмыэш швидко биготи, так ничого и на кулачки ходити.               
                Рассудительно под итожил дед Петро.

           -Это я поганые слова кажу!?
                -Да в своём ли ты уме Мукасей?
                -Ты или действительно умом тронулся или ослеп как старый баран.
                С легкой насмешкой в голосе, произнёс дед Чуриков.

          - Цэ  щэ треба подумати, хто з нас баран.
                С лёгкой иронией ответил Мукасей

              Дед Мишка и старый Петро Мукасей ещё только вступали в долгую полемику, доказывая свою правоту, а Анна Владимировна уже дала указания Григоренко и укатила к себе в усадьбу.
                Хуторской народ с обеих сторон не хотел так быстро расходится и желал дальнейших развлечений, а для этого по давней старой привычке - традиции, стали подзуживать своих хуторских стариков и не заметно для них сближать для выяснения личностных отношений.
                Деда Чурикова не стоило больших трудов довести до точки кипения, его было достаточно зацепить, и он вскипал сам, рубя прямо в глаза правду – матку.
                Дед Петро только казался с виду спокойным и рассудительным, на самом деле в нём сидел ещё тот коварный манипулятор людскими чувствами.
              Вон  стоило ему сказать пару слов и пожалуйста, подцепил несдержанного деда Мишку на крючок.
               Деды сходились, обстановка накалялась, народ жаждал продолжения зрелищ.

         Стариков подзуживали и на ускивали друг на друга, а Григоренко тем временем собрал возле себя битых кулачных бойцов, тех самых, за которых дают двух небитых, сюда же подтягивались и те, кто было погнался за убегающими соперниками, но посчитал это дело не стоящих растраты последних сил.
                Александр Иванович объявил возложенное на него барыней обязанность донести, что всю команду отчаянных бойцов приглашает она в усадьбу для торжественного приветствия победителей, что было встречено дружным ликованием хуторских бойцов.
           А почему бы и не поприветствовать отважных бойцов, вы только посмотрите на их лица, на многие без сожаления и смотреть нельзя, вот  тот же Витюля, над его физиономией так постарались поработать, что можно было подумать, что его лицом макнули в улей с пчёлами.
                Витёк ни как не мог сообразить, что ему делать со своей порванной в клочья рубашкой, он, то пробовал натянуть рукава на плечи, то  прикладывал болтавшийся лоскут на спину, одним словом не рубашка, а так, тряпка для хозяйственных нужд.
               А вот над Ефимкой посмеивались не только свои ребята, но и хлопцы из соседнего хутора, которые кучковались в стороне.
        Торчащие варениками уши, непомерно толстыеые губы и вспухший картошкой красный нос, типичный друг ярмарочного Петрушки, не меньше и не больше, без смеха и смотреть нельзя.
      Григоренко высказал слово в слово возложенное на него барыней особое приглашение в усадьбу участников кулачек и не теряя драгоценного времени, уселся в свою повозку и укатил в сторону поместья.

            Двух дедов уже окружили сплошным кольцом, если бы один из них попытался ретироваться по здравому уму, то у него ничего бы не вышло, просто бы не пропустила толпа, пристыдила бы и заставила вести хотя бы словесную полемику, а там уж сами знаете, что случается, когда заканчивается словарный запас ругательных и оскорбительных выражений. 
                _Ну чё Мукасей, доволен теперь? Ха – ха.
                -Убегли твои хлопчики, как те собаки, поджав хвосты!
                -Усадили твоих  гарных хлопцев на сраки!
          - Не прошла твоя подлая затея, думал нам подножку подставить, на ко вот, выкуси!
                -Сбили наши кулачники ваших верзил!
             
               Дед Петро развернувшись во всю ширь своих стариковских плеч, положив обе руки на свой посох, глядя прямо в лицо деда Мишки, спокойно сказал:
                - Цэ щэ треба подивитися, хто тут пидлий надийшов!
                - Панкрат вашого зашиб? Зашиб.
                -А вы шо зробили, изподтишка вдарили.
                - Скажеш такого не було?

         - А ты Петро палку не перегибай, ещё скажи, что вашего Никифора почём зря побили.
             - Сам видел, всё по честному было.
                -Бились  дай бог каждому такую выдержку.
        - А на счёт вашего Панкрата, скажу, так меньше бы варежку раскрывал, да за боем следил.
             -Ты б ему ещё ты стульчак принёс бы, чтоб он присел и отдохнул.               
                Съехидничал дед Мишка

- А при чому тут Никифор, хиба за нього я веду?
       - Я тоби про те, що гидко надийшли.
                - Погано найдишли, ось за що я тоби кажу.
                С обидой голосе ответил Мукасей

        -Это мы погано поступили,             
                дед Мишка оглядел толпу удивленными глазами, а затем, остановив свой злой взгляд на Мукосее, добавил,
                - люди добрые посмотрите на этого старого брехуна.
        -Это он нас упрекает и главное так нагло, что ни в одном глазу совести не видно.

             Дед Петро в долгу не остался, сказав напрямую:
                -На сэбэ подивися брехло старэ!


              -Это я то старый?
                - Ах ты пенёк трухлявый, щась врежу по мусалам, рассыпишься в крошку!
                Вспылил дед Мишка.

         - А ти тилько спробуй, а там глянемо, шо буде далее.
                Со злобой в голосе ответил Мукосей.

         - А вот и попробую,
                взвизнул дед Мишка, и ловко орудуя своей правою ногой, выбивает   посох у деда Петра.

               У того как у быка глаза наливаются кровью, уставившись на деда Мишку вскрикнул:
                - Да тильки сбробуй козлина бородата!

              -Это я - то козлина бородатая,
                вспыхнул дед Чуриков,
                -да посмотри на свою, общипанную волосню!
                -Мне он тут будет упрекать, да такую бороду как у меня, ещё поискать надо.

                -И дэ пошукати?
                - А ни  у коня пид хвостом?


            -Ах ты харя хохляцкая, будешь ещё меня учить?
                -На, получай, погань собачья!
              Дед Мишка не сдерживается и бьёт своим посохом, отполированной за многие годы кизиловой палкой, по голове Мукосея, да так сильно, что его шапка слезла на лоб и прикрыла глаза.
                Не будь у него на голове такой доброй шапки, ухандокал бы его дед Мишка в порыве гнева.
                Дед Петро одной рукой поправил шапку на голове, а другой успел перехватить конец посоха, а затем с такой силой потянуть на себя, что дед Мишка оказался прямо перед его носом.
               Деды громко сопя, уставились друг в друга, видимо каждый из них думал о дальнейших своих действиях.
             То ли ещё будет, глядя на это противостояние, думала праздная толпа.

                27 – 28 август 2019г.