XV

 Итак, время неумолимо приближалось к вечеру, который должен был переменить либо всю дальнейшую судьбу театра "Белая камелия", либо жизнь некоторых его актеров.
 Казалось бы, Маринетт поступила весьма наивно и недальновидно, рассказав Жюли об их спектакле с Шанталь, однако это произошло вовсе не из-за ее глупости. На самом деле между девушками уже давно было некое соглашение о том, что будет после финала спектакля.
 Шанталь прекрасно знала, что руководство театра за ней следит. И понимала, что Желлар не простит ей доведение его драгоценной Мадлен до нервного срыва и самовольной постановки спектакля на заброшенной сцене. Но его внимание ей как раз и было нужно, не говоря уж обо всех прочих.
 Перед началом, когда солнце уже опустилось в закат, Шанталь вновь пришла к Маринетт в ее гримерную. Мадемуазель Летурнье уже была полностью в своем наиболее мрачном облике: с черными тенями и помадой на губах, и в неизменных высоких кожаных перчатках.
 - Тебе не страшно? - приглушенно спросила создательница пьесы, как всегда держа между пальцев мундштук.
 - Нет. Вернее... немного, - честно призналась Мари, - Скажи, а если ты и в жизни считаешь себя воплощением Смерти, значит, ты не можешь умереть?
 - Мари, ты ведь уже должна знать. Наша жизнь здесь у всех носит лишь временный характер, и оборвать ее может даже ничтожная булавка. А такие как мы с тобой, люди искусства, и вовсе все равно что свеча на ветру: одно легкое дуновение, и та погаснет.
 С этими словами девушка многозначительно зажгла спичку и, закурив, коротко на нее дунула, чтобы потушить. Скоро уже пора было начинать.

 Когда зрители наконец устроились в старых креслах возле малой сцены, немного не понимая, почему все вокруг них кажется таким мрачным и старым, в том числе вполне реальные паутины и дыры в черной ткани занавеса, Маринетт впервые про себя прошептала: "Господи, помоги нам пережить эту ночь!" Затем пьеса началась вполне по сценарию, суть которого пускай и оставалась для многих все еще неясной и странной.
 Поначалу в зале царила полная тишина. Зрители с каждой минутой все больше не понимали, происходит на сцене трагедия, драма и такая странная комедия, где смерть забирает с собой то студента, переживающего за экзамен; то глупенькую куртизанку, от которой только что ушел очередной любовник; то певичку кабаре, сидящую на картонном месяце. Однако когда на сцене появилась Маринетт, в белоснежной блузке и такой большой черной юбке, словно символизируя в себе присутствие и светлой и темной стороны, кто-то невольно ахнул. Неужели Смерть должна забрать и ее?! Сидящие на заднем ряду Николь, Анна и Жюли буквально впивались в руки друг друга ногтями, чтобы не прямо сейчас увести подругу со сцены, но еще было не время. Стоящий неподалеку Дежердом знаком велел им сидеть и помалкивать. Все входы и выходы перед сценой и за ней уже были оцеплены жандармами, бежать Шанталь было некуда.
 По сюжету, когда Смерть и Дева встретились, последняя не то чтобы испугалась, но знаками стала просить Смерть уйти, оставить ее. Однако та продолжала наступать. Пытаясь спастись, Маринетт начала взбираться по специальной лестнице наверх, на балкон сцены. А Шанталь медленно но верно продолжала идти за ней по пятам. И вот, оказавшись всего в паре сантиметров от Мари, девушка начала говорить свою последнюю реплику, но внезапно остановилась на ее середине. После слов "И ей не важно, готов человек уйти или нет", Шанталь вдруг резко привлекла Мари к себе, словно уже собираясь убить, но в действительности торопливо зашептала ей на ухо:
 - Мари, они здесь, они окружили театр. Я не знаю, мне не спастись, как только спектакль закончится, меня схватят и поместят туда, откуда уже не выйти. Такой как прежде точно. Поэтому нам остается сделать то единственное, на что мы рассчитывали в худшем исходе...
 - Нет, - так же шепотом ответила ей девушка, не скрывая слез, - не надо, должен быть другой выход. Шанталь, я не хочу....
 - Я уже научила тебя всему, что знала, Мари. Осталось только попрощаться. А теперь пора.
 Вновь войдя в образ, девушка завершила реплику словами "Однако к некоторым она бывает более благосклонна... В отличие от вас!", после чего сорвала с Маринетт ткань юбки и, накрывшись ею, просто шагнула с балкона за занавес под крики зрителей, и сцену на несколько мгновений окутал мрак.
 Когда вновь появился свет, все, включая жандармов, бросились к кулисам искать Летурнье, но все было напрасно. Когда один из них, кто раньше всех забрался на балкон, посмотрел за занавес, то закричал: "Да там внизу и пола нет, люк какой-то, ведущий чуть ли не к центру земли! Никто бы не выжил, провалившись туда с такой высоты!"
 Тем временем к потрясенной и бледной как снег Маринетт подбежали подруги, радуясь, что все обошлось, и она теперь спасена. Но девушка грубо оттолкнула их рук и, обливаясь слезами, закричала в сторону оставшихся зрителей:
 - Вот и все, спектаклю конец! Вы этого хотели, да?! Чтобы злодейка-Смерть ушла навсегда, верно? Что ж, радуйтесь, вы свое получили сполна!
 Ответом девушки послужили лишь потрясенные взгляды и шок. Тот самый, которого и добивалась Шанталь, лишь начиная создавать свой шедевр драматургии.
 
 * * *

 Полиция, конечно же, провела тщательное расследование и обыск нижнего подвала, куда и вел люк за малой сценой. Однако никаких следов Летурнье так и не удалось обнаружить, впрочем, жандармы заверили, что выжить она никак не могла, а в том полумраке очень легко заблудиться и покалечиться им самим, поэтому нет нужды продолжать поиски. Летурнье официально признали умершей, а факт ее душевной болезни теперь так и остался спорным, официально не доказанным.
 Малую сцену театра решено было отремонтировать и затем вновь сделать рабочей. А всех актеров, кто принимал участие в остановке Шанталь, словно бы для избежания неловкости, тут же перевели в самый первый состав, будто бы Дежердом старался загладить перед ними свое прежнее отношение.
 Теперь Маринетт Бежар, окончательно упрочила свое место ведущей драматической актрисы "Камелии". Но она прекасно понимала, что обязана этим не сколько собственному таланту, сколько Шанталь, которая принимала активное участие в ее продвижении в театре из эпизодических ролей в самые главные и яркие. Она вновь стала дружить с Жюли, Анной и Николь. Все подруги старались делать вид, что ничего не случилось, однако в душе девушка все равно хранила тоску по той, кто стала ее путеводной звездой по пути в мир искусства.
 Как-то вечером, после очередной репетиции нового спектакля, Мари задержалась в своей гримерной. Девушки звали ее с ними на вечеринку, но Маринетт сказала, что еще нагонит их. Николь и Анна, несколько разочарованные, ушли, а Жюли еще напоследок внимательно посмотрела на Мари, словно хотела что-то сказать или спросить. Но не решилась, и лишь закрыла за собой дверь.
 Оставшись одна в гримерной, Маринетт посмотрела на часы и невольно вздохнула. Вот-вот должна была наступить полночь, время, когда они с Шанталь начинали свою собственную репетицию под покровом сумрака. Считая тихие удары часов, девушка опустилась головой на столик возле зеркала и прикрыла глаза. Однако после двенадцатого удара, ей показалось, что кто-то вошел. Так и есть: совсем рядом раздался тихий шорох, перешедший в шепот, и слегка повеяло прохладой. До боли знакомый голос произнес ее имя и тихо засмеялся.
 Когда Мари подняла голову и обернулась, ее взгляд встретился с неземными глазами "прозревшего слепца". Летурнье стояла возле прохода к малой сцене, словно никогда отсюда и не уходила, приглашая Мари проследовать за собой. На губах девушки появилась в ответ легкая улыбка.