Драка

Вчера была драка. Все только об этом и говорят. И мальчишки и девчонки наперебой обсуждают всего одного человека - участника драки, маленького чернявого таджичонка 10 лет, который приехал с матерью из далекого Душанбе. Мать, преподавательница в Таджикском университете, проходит специализацию в МГУ, а сын Азам приехал с ней в качестве телохранителя - отец строгий и одну жену не отпускал ни в какую. Учебный год начался, в общежитие с детьми не принимают, поэтому Азамчика, как его ласково называет мама, устроили в школу-интернат № 468, что на Ленинском проспекте. В классе он самый умный, учится на все пятерки, не прилагая к этому особых усилий,- сам интернат слабый в плане общеобразовательных предметов, да и учителя уже устали биться с обнаглевшими и тупыми учениками. Поэтому Азам пользуется уважением среди учителей, что противоречит принятому в этом интернате мнению о месте и предназначении учеников и учителей. Одноклассники с первых дней недолюбливают Азама, но пакостей не делают, мол, пущай учится, если ему так хочется. А Азам усиленно тянет руку на всех уроках и получает заслуженные пятерки.
По вечерам в интернате делать нечего, поэтому, хочешь, не хочешь приходится читать учебники и готовить домашнее задание на самоподготовке перед ужином. После ужина свободных 2 часа до сна, делать тоже нечего, поэтому поневоле снова обращаешься к тем же самым учебникам. В глазах уже пестрит от букв, а в голове все предметы перемешались, но мальчик хорошо знает (мамина школа), что когда придет утро и начнутся уроки, все мысли обретут форму и в голове воцарится необходимый порядок. Так всегда было раньше, будет и завтра.
В тот вечер ничто не предвещало плохого, в классе шла самоподготовка, кто-то готовил домашнее задание, кто-то бил баклуши, болтая направо и налево и мешая занимающимся. Азам опять ушел в себя и штудировал новую тему по алгебре, скрупулезно разбирая примеры и зубря правила. Про себя думал, что осталось совсем немного и скоро он выйдет во двор интерната, где царил теплый осенний беспорядок и тянуло запахом подгорающей в соседних дворах листвы. Он ни с кем здесь близко не дружил, все друзья остались далеко в маленькой солнечной республике, поэтому предполагалось посидеть в одиночестве на скамейке и понаблюдать сквозь прутья высокого железного забора за пацанами из соседнего двора, которые дни напролет гоняли футбольный мяч на площадке перед домом. Занятие довольно интересное и смешное, потому что игра сопровождалась постоянными спорами и словесными перепалками. В некоторые моменты становилось так смешно, что Азам валился на бок и полностью отдавался смеху. Среди играющих часто встречались воспитанники интерната, которые, несмотря на строгий запрет покидать территорию школы, перелезали через вышеупомянутый забор и сразу же включались в царившие там футбольные баталии. В этот вечер среди играющих находился только один  интернатский, здоровенный детина с маленькими поросячьими глазками и соломенно-желтыми вихрами волос на голове. Мальчик Володя, избалованный родителями, на год или два старше Азама, уже который год сидящий в одном классе, не отличался особым интеллектом. Зато в футбол он играл отменно, обводя в одиночку почти всю команду противника и неизменно забивая голы несмотря на все усилия вратаря, который, кстати, по наблюдениям Азама, тоже играл ничего. Счет был уже 14:2 в пользу Володиной команды, страсти накалялись и обычные небольшие внутриматчевые перепалки стали перерастать в более осмысленные и резкие выяснения отношений. Споры возникали спонтанно, в ответ на забитый гол, нарушение правил, умышленную или неумышленную подножку и т.д. Каждый оппонент отстаивал свою точку зрения, громко крича, скрепя стиснутыми зубами, взметая вверх брови и выпучивая глаза. Руки вытянуты вдоль тела и, как правило, крепко сжаты в кулаки. Размахивать руками во время разговора не принято, это может спровоцировать драку. Каждый спорный случай в игре сопровождался такими всплесками эмоций, отнимающими много игрового времени и только Азам, сидя на скамейке за оградой и редкими кустами жимолости, держался за живот, покатываясь со смеху. Он мысленно представлял себе древнеримский театр гладиаторов, которые отстаивали свою рабскую честь, применяя при этом широкий набор русских нецензурных бранных слов при отсутствии возможности применить грубую физическую составляющую боя. Драка без кулаков, только эмоции, кривляния, гримасы, мат-перемат,- это было настолько смешно, что Азам совершенно забыл о времени и пространстве, в котором он находился.
Такие перепалки происходили ежедневно и за последствия Азам особо не переживал. Ну поговорят и разойдутся, как было и вчера и позавчера, и два дня назад, и всегда. Вдруг он увидел взметнувшуюся вверх руку и услышал резкий звук удара. Володя пошатнулся, а на его тупом недоумевающем лице стало появляться злобное выражение, которое Азам видел раньше только в фильмах о войне у эсесовцев-карателей, расстреливающих мирных советских жителей. Дворовые мальчишки не стали дожидаться ответных действий со стороны интернатского и с громкими криками "бей его", как стая шакалов, набросились со всех сторон  на одинокую фигуру Вовчика. Азаму не нравился Володя, но чувство солидарности и справедливости возобладали верх, и маленький чернявый человечек, вмиг перелетевший через забор, ввязался в драку нанося удары направо и налево и, соответственно, получая сдачу, более слабую или сильную. Детские драки редко бывают с серьезными последствиями, но имеют одну характерную черту: они редко заканчиваются самостоятельно. Заканчивает их или вмешательство взрослых или, на худой конец, милиция. Так случилось и сейчас. Проходившая мимо тетка, мать одного из участников сражения, с громкими криками устремилась в толпу дерущихся и стала разнимать их, причитая охрипшим от простуды или курения голосом, срывающегося на тонкий фальцет. Тут подоспели еще несколько жильцов и драка быстро пошла на убыль и как-то незаметно прекратилась. Участники ее, перепачканные песком и глиной, с взъерошенными головами и порванными рубахами, стояли громко дыша и шипя угрозы в адрес друг друга. Азам огляделся вокруг и не без гордости отметил про себя, что они дрались вдвоем против семерых таких же по возрасту сорванцов. Среди противников особенно выделялись двое дебилоподобных переростков, с ничего не значащими взглядами, но вполне оформленными фигурами, перекатывающимися под кожей рук мышцами и огромными кулачищами. У одного из них была разбита губа и разорван воротник рубашки, а другой, с красным "фингалом" под глазом, все время подозрительно шмыгал носом и старался спрятать под манжетой рукава разодранную в кровь руку. Азам не без удовольствия отметил про себя, что отметины у обоих - это его работа, но не подавал виду, ожидая финала. Его взгляд упал на лицо Володи, который глазами о чем-то ему говорил. Азам тихонько, не привлекая внимания пододвинулся к Володе и услышал его шепот о том, что мол надо быстро смываться, не то разборка затянется и они не успеют к отбою в интернат. Оба мальчика вмиг сорвались с места происшествия, перемахнули через забор и дали деру. Казалось бы инцидент на этом исчерпан, но не тут-то было. Родители, якобы пострадавших соседских детей, обратились в дирекцию интерната и начались поиски виновников драки. Вычислить второго участника не представляло особых трудностей. Все родители наперебой говорили о чернявом мальчике, явно не русском, а учитывая, что в интернате Азам был таковым в единственном числе, его уже на следующий день вызвали в кабинет директора, где успешно провели процедуру опознания, пригласив для этого ту самую тетку с охрипшим голосом. После опознания ее отпустили восвояси, а Азам остался один на один с директрисой Аидой Моисеевной, красивой брюнеткой с небритыми подмышками, курившей папиросы и не признающей никакие авторитеты. Разговор состоялся довольно тяжелый, она знала все подробности драки и, что Азам вступился за товарища, и сколько у них было противников, и кто кого побил в конце концов, но главное, что она хотела выяснить, это не причину драки, а кто же был другой интернатовец, посмевший самовольно покинуть школу и затеять эту нелицеприятную историю.
Всю жизнь родители Азама учили его не врать и эти уроки он запомнил навсегда. Казалось бы, нет ничего легче, чем назвать имя Володи и закончить эту канитель. Но был и другой принцип жизни, опять же привитый отцом, до мозга костей честным коммунистом: нельзя быть предателем и выдавать друзей ценой собственного благополучия. Отец часто читал Азаму интересные книги о Тарасе Бульбе и одном из его сыновей - изменнике Родины, или о предательстве маленького мальчика, который в годы войны за независимость Испании, позарившись на красивые часы, обещанные ему офицером за правдивую информация, выдал карабинерам раненого революционера и впоследствии был застрелен за это предательство собственным отцом. В душе Азама боролись эти два взаимоисключающих в нынешней ситуации принципа, и наконец победил второй. Он сказал, будто бы не знает имени этого мальчика, но точно знает, что тот учится в нашей школе. На следующее утро, на линейке Аида Моисеевна громко объявила о проведении процедуры опознания основного виновника, как она выразилась, очень позорной для нашей школы драки, которая резко снизила авторитет (несуществующий на взгляд Азама) лучшей школы в Ленинском районе Москвы. Его вывели на середину школьной площади и стали водить по рядам учеников в надежде найти вышеупомянутого Володю. Азам проходил сквозь ряды с тупым выражением лица, слыша за спиной неодобрительный гул учеников и ища взглядом крупное лицо Вована с маленькими поросячьими глазками, но так и не нашел его. "Где он прячется",- проносилось в голове у Азама, "Ведь если бы я хотел его выдать, то уже давно бы это сделал. Да он струсил и смылся с корабля первым, как крыса". Закончив осмотр, Азам сказал, что не видел его сейчас, а может быть даже и забыл, как тот выглядит, чем сразу вызвал одобрительный шепот учеников и рокот возмущения со стороны учителей. Но ничего не поделаешь. Директор вызывает маму Азама в школу для решения вопроса о его дальнейшем пребывании в этом интернате.
Это самая болезненная процедура, ведь мама боится, что если Азама исключат из школы, то уже никуда больше не примут, и придется им убираться восвояси в Душанбе. Накроется мамина стажировка и время провели без особой пользы для себя. И потом, как ей рассказать об этом, ведь Азам всегда слыл миролюбивым и интеллигентным мальчиком, для которого драка - это не метод выяснения отношений. А как же быть с принципом семьи "Все проблемы надо решать по-хорошему, а физическая расправа - это крайность, до которой не нужно доводить"? Обо всем этом думает маленький детский мозг и не находит ответа. Одна радость: все в школе только и говорят об этом случае, Азам в лице однокашников герой - и в драку ввязался, и друга не выдал. Азам гордо дефилирует по коридору, ловя на себе восхищенные взгляды девчонок и слыша со всех сторон хвалебные речи: "Он не побоялся броситься в гущу драки, чтобы защитить товарища, который сам отстаивал честь школы в футбольном матче и последующей потасовке против, сначала 5, потом 7, 10 и, в окончательном варианте, против 15 хулиганов, вооруженных палками, камнями и даже ножами". Рассказы сыпались со всех сторон, обрастая невероятными подробностями, извращенными и добавленными местными сплетниками. Дошло до того, что стали утверждать, будто бы эти хулиганы - родственники Аиды, которые решили проучить двух нерадивых учеников, много лет портивших все школьные показатели и тормозящие карьерный рост бедной директрисы. Другая группа сплетников и сплетниц выдвинула теорию о том, что это якобы месть банды басмачей Таджикистана одному из сыновей геройски погибшего красного командира, то есть отца Азама. Мол, если в Душанбе его семью охраняет дюжина здоровенных и вооруженных до зубов телохранителей, то в Москве он абсолютно беззащитен и ему все время грозит расправа, что и имело место в недавней потасовке. Слухи настолько разрослись и обрели такой патетический характер, что к приходу мамы Азама он превратился из виновника в героя школы и вообще всего Ленинского района.
Подходя к кабинету директора, Ноябрина Мирзоевна (такие имена давали своим детям партийные работники в честь Великой Октябрьской революции, которая праздновалась 7 ноября) никак не могла понять, почему все проходящие мимо ученики и учителя так сердечно здороваются с ней, широко улыбаясь и искренне интересуясь успехами на работе и в личной жизни. Ее недоумение возросло еще больше, когда проходя мимо стайки малышей, она услышала фразу, заставившую ее вздрогнуть и пристально присмотреться к окружающим: "Это жена красного командира, героя Советского союза, который спас от набега басмачей самого товарища Хрущева Н.С.". "Сам командир погиб смертью храбрых, исполняя свой долг и награжден посмертно. Его жену тоже хотели наградить, но она отказалась и правительство решило наградить сына, когда ему исполнится 16 лет".
"Что такое Азамчик натворил и что за бред все вокруг рассказывают",- проносятся вопросы в голове у мамы, но ответ на них находится за этой большой дубовой дверью, на которой жирными и, уже поблекшими от времени, буквами написано: "Директор школы Шойхедброд Аида Моисеевна, кандидат педагогических наук".
Осторожно постучав в дверь, Ноябрина Мирзаевна вошла в большой полутемный кабинет, в конце которого за столом восседала красивая брюнетка, курившая взатяжку папиросу. Окинув вошедшую усталым взглядом, директриса привстала и жестом указала на массивный дубовый стул, стоявший по-соседству и обитый красным бархатом. "Здравствуйте уважаемая",- хрипловатый голос прозвучал неожиданно громко и зловеще в пустом кабинете. "Здравствуйте",- ответила мама Азама и плюхнулась на предложенный стул.
- Ваш сын затеял драку с соседскими ребятами и изувечил их. -
- Этого не может быть. Азамчик очень миролюбивый мальчик и никогда не ввязывается в драки. Я помню только один случай, когда он защищал свою младшую сестренку и ударил хулигана, но это было очень давно. -
Из глаз Ноябрины Мирзоевны полились горькие слезы и, всхлипывая, она стала рассказывать директрисе, какой Азам хороший мальчик, какой он добрый, отзывчивый помощник и старательный ученик. Во всех школах, где он учился, и в Душанбе и в Москве, о нем говорили только хорошее и она может показать отзывы директоров и учителей, которых у нее, кстати, и в помине не было.
В глубине души директриса была на стороне Азама и его мамы, но положение и билет члена КПСС с 1945 года, обязывали провести тщательное расследование инцидента и наказать виновных, тем более, что виновный был всего один. Второго участника и основного зачинщика драки все уже знали, но его родители, уважаемые москвичи, сотрудники нового универсама, сразу предложили перевести Володю в другую школу, что совсем не входило в планы Аиды Моисеевны. Каждый праздник и, особенно перед отпуском ее радовали пакетами с всевозможными дефицитными вкусностями, икрой, балычком и хорошим армянским коньяком, что было хорошим подспорьем для ее семейного бюджета и скудного праздничного стола. Сама она никогда бы не позволила себе такие деликатесы, но подарок от чистого сердца - это другое дело. Поэтому Володю терпели все эти годы, а его далеко не благовидные поступки сходили с рук. Вот дилемма! Что же делать? Ей одновременно и жалко эту симпатичную интеллигентную женщину, приехавшую учиться из далекой республики, а с другой стороны не хочется себя лишать маленьких жизненных удовольствий. А что она видела в своей жизни? Большая еврейская семья в украинском селе, вечное недоедание, постоянные оскорбления и попреки со стороны малограмотных и недалеких хохлятских детей. В 17 лет Аида ушла на фронт, наспех закончив в Москве школу диверсантов-радистов, долгие мотания по грязным и вонючим землянкам, где каждый маломальский командир норовил прижать ее к сырой стене, дыша вонючим перегаром прямо в лицо и, грубо щупая ее не по возрасту созревшее тело, клянясь в вечной любви и верности. После войны она закончила пединститут в Москве и не поехала домой в свое украинское село, а осталась восстанавливать народное образование в столице. Вышла замуж за скромного учителя геометрии, жили сначала в коммуналке на Тверской, а потом получили неплохую 4-х комнатную квартирку в Новых Черемушках, благо 3 детей. Жизнь катилась по своим рельсам, дети росли, но чувство неудовлетворенности так и не покидало Аиду Моисеевну, которая считала, что хотя бы ее дети должны быть счастливыми и сытыми. Жизнь от зарплаты до зарплаты изматывает человека и озлобляет. После защиты кандидатской диссертации ее назначили директором одного из московских интернатов, зарплата ощутимо увеличилась, да и уважения, в виде подарков и других знаков внимания со стороны коллег и родителей учеников значительно прибавилось. Тем не менее, она оставалась прежней Аидой Моисеевной, верной принципам социализма и коммунистической партии Ленина. Для окружающих, она вела скромный образ жизни, одевалась неброско, но практично, ела что дают, откладывая каждую лишнюю копейку на черный день.
-Ну-с, уважаемая, так что будем делать?-
-А что Вы предлагаете? - с надеждой спросила Ноябрина Мирзоевна, заискивающе глядя прямо в черные глаза директора.
- По правилам мы должны исключить его из школы: драка, вранье и неуважение к учителям. Ну, сами понимаете. -
При последних словах из глаз Ноябрины Мирзоевны вновь хлынули слезы и она, всхлипывая, стала просить неумолимую Аиду о снисхождении, аргументируя тем фактом, что ей осталось учиться всего месяц и скоро они с Азамчиком уедут домой и будут благодарны ей по гроб жизни. "А может быть мы можем Вас как-то отблагодарить?",- тихо, почти шепотом сказала Ноябрина Мирзоевна.
Несмотря ни на что, какие бы трудности не встречались на пути Аиды Моисеевны, какие бы лишения она не перенесла и какие бы мечты не лелеяла, она все равно оставалась порядочным человеком и, как мы говорили выше, сочувствовала этой уставшей от всех проблем и плачущей перед ней женщине. В глазах директрисы вдруг появилось решительное выражение, и она резко встала со своего места.
- Не придумывайте всякие глупости и идите, успокойте сына. Он очень хороший мальчик и самое главное порядочный. Не побоялся заступиться за товарища, который сам в тяжелую минуту смылся. Кстати, я второго участника до сих пор еще не видела. Все знают, кто это, но сам он не приходит ко мне и не сознается в содеянном, хотя и видит, что все шишки валятся на голову Вашего сына. Приходили его родители, но они не считают своего отпрыска виноватым и предлагают свалить вину на Азама. Но я этого не допущу. Пусть Ваш мальчик доучивается, но впредь пусть будет очень осторожным в выборе товарищей и поступках. Такие слова, как честь и совесть сейчас не в ходу. Будьте здоровы и прощайте. Надеюсь, мы больше не встретимся по подобной причине.-
- До свидания - обронила мама Азама и стремглав вылетела из кабинета.
Вот и вся история. Азам доучился до конца четверти, и они с мамой улетели в Душанбе. Этот случай глубоко врезался в память мальчика и оставил неизгладимый след в его сердце. До их отъезда таких инцидентов больше не было, но последний месяц пребывания в интернате характеризовался повышенным вниманием как со стороны девочек, так и со стороны всех остальных обитателей московской школы-интеранта, что на Ленинском проспекте.


Рецензии
Становление мужчины как личности и происходит в такие моменты- выстоял, не сдрейфил- мужик, и, наоборот. Спасибо, Шараф за хороший поучительный рассказ!

Вадим Захаров   23.09.2019 21:47     Заявить о нарушении