Как Володя был Ильёй Ефимовичем Репиным

Было это, кажется, на пятом курсе, осенью. Какие-то детали я мог и забыть, времени прошло немало, что-то, наверное, ускользнуло от внимания ещё тогда, а что-то нарисовалось в процессе преобразующей работы памяти, поэтому на 100% за достоверность своего рассказа не поручусь.

Итак, приехал к нам гипнолог и психотерапевт Райков читать лекцию о гипнозе и о экспериментах по раскрытию творческих способностей человека в гипнотическом состоянии, которыми он занимался. Его попросили продемонстрировать что-нибудь прямо на сцене, а он сказал, что это запрещено законом, и пригласил к себе в лабораторию. 

Володя, сосед по общежитию, с которым мы учились в одной группе, предложил: съездим? А что? Почему бы и нет! И мы поехали. Ехали, ехали, шли-шли — и оказались на каких-то московских задворках. Дом был деревянный, старой постройки и, как говорят в таких случаях, держался на честном слове. В общем, захолустье; я иначе себе лабораторию Райкова представлял. Но адрес был тот; мы открыли дверь и шагнули в неизвестное.

Райков располагался на втором этаже. Запомнилась комнатка, в которую он ввёл нас с Володей: в ней помещалось два уютных кресла с кожаной обивкой, а на круглом столике стоял графин с водой (Володя его не помнит, но что-то такое было); единственное окно выходило во двор. Мы вытянули по команде руки перед собой и закрыли глаза. Послышалось властное: «Спать!» — или что-то в этом роде. Несмотря на свой скепсис, я почувствовал, как у меня обмякли колени. И тут же представил себе, как это выглядит со стороны. Мне стало смешно, слабость в коленях исчезла; Райков подтолкнул меня, но я сделал шаг назад и не рухнул, после чего Райков стал работать с Володей, а я открыл глаза и стал смотреть, что будет дальше.

Володя полулежал в кресле (оказалось, Райков и его подтолкнул) и выглядел так, словно он и в самом деле растекается по его поверхности, как внушает ему Райков. Да, забыл сказать. Как признался потом Володя, помимо природного любопытства, им руководило и чисто прагматическое желание научиться самогипнозу. Поэтому, когда Райков приказал открыть глаза, Володю беспокоило, будут ли у него плавать зрачки, как у младенца, достаточно ли он загипнотизирован. Райков проверил зрачки, остался доволен и протянул Володе свои ладони, предлагая понюхать букет роз, и Володя покорно нюхал. Потом Райков внушил ему, что за ним гонится тигр, и Володя убегал от тигра, и когда Райков вывел его из гипнотического состояния, Володя весь дрожал. Райков снова ввёл его в гипнотическое состояние, поинтересовался мимоходом: он всегда такой нервный? - и стал внушать Володе, что он принимает тёплый душ, и когда Володя снова вернулся из мира иллюзий, он был уже совершенно спокоен.

Я его потом расспрашивал, что он чувствовал, и понимал ли, что происходит. Оказалось, что он всё видел и всё понимал, и никаких роз, конечно, перед собой не видел, а только потные руки Райкова, но воля его была парализована. Про тигра он не помнил, из чего я сделал вывод для себя, что гипноз - это не миф, а реальность.

Володя ездил к Райкову ещё пару раз, уже один. На первом же сеансе тот усадил его перед девушкой, вручил ватман и карандаш и дал задание нарисовать её портрет, а когда Володя закончил, Райков ввёл его в транс, внушил, что он теперь Илья Ефимович Репин, и дал задание нарисовать ещё раз. На этот раз вышло лучше. Володя так увлёкся, что даже оставил подпись мастера: «Илья Ефимович Репин»; этот рисунок долго висел у нас в общежитии, пока мы не переехали в другую комнату. И ещё одна любопытная, а потому достоверная, деталь: дойдя до ног, Володя как будто споткнулся. Девушка была в мини-юбке, а во времена Репина дамы ещё так сильно не оголялись, и Володя целомудренно опустил девушке на ноги подол.

Закончились его поездки так. Ожидая своей очереди, Володя услышал за дверью голос Райкова: «Вы лежите под пальмой на тёплом песке. Вы чувствуете на себе чей-то взгляд. На вас смотрит лев. Вам некуда бежать…» Володя понял, что ему здесь делать нечего, и поспешил прочь.

Когда я рассказал эту историю знакомой художнице, она возразила: ну и что? Со второго раза всегда получается лучше. Значит, гипноз тут ни при чём? Но вот что меня во всей этой истории смущает. После занятий у Райкова Володя всерьёз занялся рисованием. Ему хотелось и дальше развивать внезапно открывшиеся творческие возможности. Он брался за один портрет, другой, рвал черновики, опустился до натюрмортов, и раз от разу получалось всё хуже. Он внушал себе, что он Репин, входил в образ… Но, видимо, это был уже какой-то другой Репин, не Илья Ефимович, а просто однофамилец.

P. S. Прочитав этот текст, Володя добавил: «А я помню, почему растёкся по креслу. Райков так надавил мне на голову, что я чуть не съехал на пол».