Старый храм

Она, присев на щербатую ступеньку этого, разрушенного временем, войнами и людьми, храма, расплакалась.
Эти слезы не имели никакого особенного привкуса, так много эмоций смешалось и вылилось в них.

 Тут было счастье от того, что наконец она прошла свой путь, и неимоверная усталость от прошлой жизни, и осознание того, что она не хочет вспоминать все остановки и преодоления этого пути.
 И очарование новым местом, и грусть от того, что старый художник закрыл свою мастерскую и девочка-продавец, совсем ничего не смыслящая в искусстве, осталась без работы, в растерянности стояла у заколоченной двери, не зная куда ей идти.
 Тут и приятное удивление от того, что люди все еще пекут пироги "всей улицей" и угощают редких прохожих, случайно забредших в их заулок, и горечь от того, что заблудившихся одиночек стало совсем мало, туристы все чаще ходят большими группами по, навязанным путеводителями и экскурсоводами, маршрутам.
 Сюда же примешалась и радость от того, что женщины тут танцуют прямо посреди дороги, подпевая себе на чужом языке, машут в такт цветастыми длинными юбками и бренчат серебряными браслетами, и недоумение от того, что совсем не видно мужчин - никто не смотрит на красавиц, цокая языками и не отпускает сальные шуточки.
 Тут было и удовлетворение от того, что в пяти метрах стоит свежепостроенная церковь, в которой только что закончилась праздничная служба и народ повалил на улицу, крестясь и радуясь, да еще за большим футбольным полем, на утёсе, строится огромный собор с золочеными куполами, и глубокая печаль, что этот старый храм, на чьих ступенях нашла она отдохновение, храм, видавший столько разных жизней и смертей, остался никому не нужен и разрушался, умирая.

Но именно этот храм смог вместить все эти чувства, нахлынувшие на неё, именно эти, разбитые в кровь, ступени впитали ее, непонятные ей самой, слезы.

А может, и не слезы вовсе, а брызги морского прибоя, шумевшего двумя переулками ниже...