Повесть Бога. Глава III

— Помнишь, как мы подключались к Эйе?
— Да, мы ложились точно так же. Йофиил тогда не мог заснуть с первого раза, — Рази немного засмеялась. — мы помогали ему, пытались успокоить словами.

***
Мардук вспомнил, как он первый раз увидел Мариаш. Тогда он сразу всё понял, что он хочет поцеловать её, просто хочет её, и не отходить никуда. Он наконец-то нашёл продолжение своих чувств и ладоней, тянул к ней руки, и она протянула и охватила своими.
Я люблю её. Потому что она — это тепло. Нежность и высота, когда летаешь и ничего не мешает, не ранит.
Вечное желание полноводного океана, чьи волны ласкают землю.

***

Уриил открыл глаза. Вместо золотистых полей и ветра, неисчислимых запахов и цветов города, он предстал перед тишиной. Старый ровный потолок безмолвно и безлико приветствовал его в реальности.
Что это было?
Мама...
- Да, Ури, милый, я здесь.
Мариаш осторожно взяла его ладонь и взглянула в глаза, надеясь, что это поможет сыну окончательно очнуться. Рази удивленно и немного испуганно смотрела на эту картину, а потом и сама догадалась вымолвить слово.
- Братик! - полушепотом обратилась она. Ей было странно внутри, будто туда высыпали кучу сосулек, они колются и тают. От волнения ее потряхивал озноб.
Уриил повернул к ней голову - это было странное движение.
- Мам, с ним всё нормально? - почти не дыша отозвалась Рази.
- Конечно, не бойся, это он еще не размял тело, поэтому так резко вертится. Аккуратно, не сверни шею,  - со смешком обратилась Мариаш к сыну и пошла доставать специальные ремни для поддержания суставов.
Скоро колени, локти, шейные позвонки и позвоночный столб были закреплены. Уриил был похож на перевязанную куклу. Его реакция была всё ещё заторможена, но он уже хорошо понимал, где находится и что происходит.
Особенно он обрадовался Рази. Его медленно блуждающие глаза смотрели как-то мимо неё, но рукой он гладил её по волосам. Если промахивался, то Рази снова подныривала под его ладонь, и Уриил с улыбкой продолжал почёсывать ей голову.
- Попробуй сесть в кровати.
Мариаш подхватила сына, будто он ничего и не весил, и он, опираясь, начал потихоньку подвигать себя к сидячему положению. Вроде бы всё было хорошо.
- Мам... мама. Я летел очень долго.
- Ты думаешь? Так же, как и в прошлый раз. Вот на экране данные почти одинаковые.
- Тогда тоже было... долго... Я всегда теперь так. Не знаю.
- А нужно обязательно быстрее загружаться? - спросила Рази.
- Когда быстро входишь в систему, тогда тело воспринимает это как естественный сон. А если долго - то как кому, а это нехорошо, - Мариаш стала завершать некоторые процессы и осторожно вытаскивать из Уриила иглы, подключенные через провода к аппаратам.
Уриил вздыхал каждый раз, когда его покидала очередная игла. Как будто с него снимали непомерный груз, а теперь ему дышится намного легче.
Рази тоже переживала во время этой процедуры; Мариаш приговаривала, успокаивала детей, она была уверенна и невозмутима.
Потому что она, наконец-то, дождалась своего первого сына.

Уриил аккуратно опустил ноги на пол. На его лице выразилось непонятное, но трепетное чувство.
- Даже не знаешь, что лучше - лететь в невесомости или стоять на крепкой тверди...
Рази удивленно посмотрела на него. Ей подумалось, что эти путешествия в пространстве сказываются не очень на рассудке брата.

***

- У нас есть контакт с беглецами из Эйи.
- Расскажи.
- Он, кстати, не пытался вселяться, просто система на него среагировала, мы начали говорить с ним. Рассказал, что был частью довольно многочисленного народа,  жил в одной из деревень. В один момент люди стали пропадать, даже так нелепо, как, например, зайдя за ствол дерева или угол дома. Он, конечно, искал их, пока сам не выпал.
- Он хотел вернуться назад?
- Мы предлагали, но он отказался, сказал, что это бесполезно. Он уже нашёл пару своих знакомых здесь, на Земле, они тоже не вселялись.
- Как трудно контролировать Эйю. Она с каждым разом становится всё более непредсказуемой.
- Кто-нибудь из твоих может закрыть эти сервера? Меня это очень напрягает, после Лиды особенно.
- Нужно снять ограничения с Рагуила. Уриил только вернулся назад, его нельзя пока использовать.
- Отлично, Рагуил... Он должен остановить эту утечку. Не может же это длиться вечно и с таким напором.
- Я войду в систему.
- Давай, удачи.
Рудольф снял наушники и завершил операцию голосового общения. Его взгляд скользнул по всей электронике в церкви.
- Интересно, когда это всё перестанет работать.

***

Рагуил
код 000 000 101 12
код доступа ********
  ввод данных
доступ разрешён
доступ 3 уровня
код доступа 2 уровня *****...
доступ разрешён
конфирмация запроса системы
доступ 2 уровня
код доступа 1 уровня
идентификация
подключение резервной защиты
доступ разрешён
запуск программы
                ...

Мардук аккуратно открыл дверь. Рагуил, как всегда, дремал в кресле, а телевизор в стене был включен. Там выполнялись бесконечные процессы, контролирующие безопасность системы. В дополнительном окне шла какая-то программа.
- Сынок... Просыпайся.
Рагуил отреагировал на голос отца и начал постепенно отходить от сна. Мардук огляделся в комнате сына , вздохнул и стал прибирать разбросанные где попало бумаги, вещи, распутывать провода.
- Рагуил просыпайся... Почему у тебя столько проводов, я же отменил их в системе! Есть же специальная связь, беспроводная, для кого делал?
Рагуил протирал глаза, пытаясь пробудиться.
- Если бы она еще по всей системе работала, цены бы ей не было... - зевнул он.
- Будто я самолично не мотался по Эйе и не проверял её, да.
- Пап, да чего ты, только пришёл, уже бубнишь.
- Есть причина. У нас жители убегают.
- Так я давно этих хакеров заблокировал, опять что ли?
- Нет, в том-то и дело. В системе открылись прямые подключения на Землю, и люди теперь могут попасть туда откуда угодно из Эйи. Самое главное, что это прошло мимо меня. Я подозреваю, что это кто-то из нас сделал.
- Кто-то?.. Я точно нет, ты можешь проверить…
- Я подключился к тебе первым уровнем, чтобы залатать эти дырки, - тон отца стал серьёзнее. – Мне нужен нулевой уровень.
Рагуил поёжился и с опаской взглянул на Мардука. Тот с ожиданием уставился на сына. Несколько секунд хватило, чтобы Рагуил сдался и поплёлся к стене с телевизором.
- Хорошо, пап, не беспокойся, это, наверно, те хакеры что-то нарушили и получился такой неприятный сбой… - бормотал он, раздвигая двойную стену и набирая на внутреннем экране-стене длинный номер доступа нулевого уровня.
После того, как стена загорелась сиреневым неоновым светом, Рагуил, выдохнув, вошёл в неё. Мардук наблюдал непрерывные вычисления и конфирмации, пока на экране не вывелось сообщение: «Всё готово, пап». Мардук осторожно приложил ладони к стене и тоже вошёл в неё.

Определённо, это наивысшее состояние.

Уровень ноль, Рагуил.
Да, выполнено.

В тёмном пространстве стоял силуэт человека. Овал лица напоминал Мардука. Я отследил 80849 свободных серверов с последующим доступом к Земле. Иду дальше, - холодным тоном отозвался Рагуил.
- Остановить поиск, начни закрывать их сейчас. Их намного больше, чем я думал.
- Выполняю.

Даже в этом состоянии Мардук слышал неприятный гул, будто шумят ненавистные провода. Он обрабатывал через Рагуила миллиарды тонн данных и добивался корректного выполнения нужных операций. Это было очень важно, слишком многим бы пришлось пожертвовать, если оставить всё так, как есть. Эйя тогда заживёт своей совершенно чужой Мардуку и остальным жизнью.
Рагуил спешил, но делал всё чётко, чего нельзя было ожидать от него поначалу. Программа есть программа, тем более, если она – один из старших любящих сыновей…

- Нам осталось совсем немного, Рагуил…
Программа работала на износ и даже больше, но в момент всё исчезло. Мардук остался в кромешной темноте, без тела, без информации, без какого-либо контроля окружающего.
Пустота.
Оказалось, что так тоже бывает. Резко обрывается всякая связь. Мардук отчётливо чувствовал, что не хочет, да и не может дышать. Вокруг него молчало всё, и собственное сердце перво-наперво.

Стук.
Как в дверь или стену, через которую он сюда вошёл.
Громко, один стук – и всё, затихли. Кто это?
Мужчина попытался продвинуться к выходу, чем ближе он оказывался, тем легче ему становилось. Но он почему-то думал, что ему нужно выбраться как можно быстрее.
Здесь никто никогда не бывает, я всегда здесь один. Потому что Рагуилом могут воспользоваться без моего ведома… А он слишком доверчив, в обычном облике. Но он помнит, он, конечно, знает, что такое нулевой уровень… Это полное подчинение и отключение себя. Я сделал его для этого.
          Почему он так ведёт себя?
     Рагуил?..
Рагуил!

Мардук дополз до стены, она стала подсвечиваться фиолетово-кровавым цветом, свечение плавно стекало на пол. Мужчина безуспешно пытался пробить стену – она никак не хотела его пропускать. Рагуил стоял рядом и был везде. Его фигура бессильно упала перед отцом и неожиданно закутала его шею каменной хваткой.
Что-то стало стучать в два и три раза быстрее, где-то за стеной, но вокруг было слишком шумно, слишком душно и тесно, чтобы понять. Мардук извивался, как змея, пытаясь освободиться от смертельных пут и дать хоть капельку больше воздуха своему телу за много-много миль от себя сейчас. Рагуил был очень настырен, он был зол.
Наверно, не нужно было влезать в него, подумал Мардук. Возможно, надо было сделать нечто совершенно другое, чем эта программа.
Она засорилась личностью.

- Кладите! Кладите его на кресло! Дайте иглы, скорее! Скорее же!

Это Мариаш. А ведь правда, нужно помочь ей и детям, иначе они просто не успеют. Хотя бы здесь не надо ошибаться.

Мардук вытянул с трудом левую руку и так же с трудом проник в изменившееся тело Рагуила. Рагуил скривился, стиснул зубы, но не разжал ни одного щупальца, идущего от его силуэта к отцу. В этот же момент он понял, что задумал Мардук, но уже было поздно – хоть и щупальца постепенно разжались, мужчина резко вытащил сжатую ладонь из груди сына.

Завершение программы.

Мардук, тяжело дыша, открыл глаза. Веки не слушались, яблоки закатывались, но хотя бы дышал. Трудно. Всё тело кололо…
- Терпи! Наконец-то, я вывела тебя оттуда… Йофи, принеси еще тряпки, надо убрать… Господи…

Запах крови и всхлипы Мариаш вернули сознание Мардука быстрее, чем обычно. Он даже попытался встать или съехать с кресла, заметив, что кровь течёт из соседней комнаты подвала, но голова и тело не слушались, оставляя его только лишь стонать. Туда-сюда потихоньку ходил Уриил, что-то уносил и приносил, другие дети бегали быстрее и были испуганы.
- Уриил… Что я сделал?

***

Кажется Мариаш ничего не слышала. Сначала она пыталась убрать всё с пола, перевязать разорванные трубы, остановить поток липкой жидкости, стекавшую с аппарата. Но всё уже было безуспешно. Всё было зря.
Она села у стены, прижалась к ней плечом.
Дети молча смотрели на аппарат, на что-то, похожее на кровь, а внутри, в мягких проводах свисал комок сосудов. Они напоминали перевязанные между собой верёвки или провода, по которым циркулировала красная и тёмно-фиолетовая жидкость.

Мардук, держась за аппараты и кресла, потихоньку приближался к остальным. Когда он дошёл до порога комнаты, его дети стали белее своей одежды. Им было очень страшно. Мардук смотрел на разбитую стенку огромной прозрачной чаши, на кровяной пол и на дергавшихся в предсмертных судорогах сосуды. Орган в виде бабочки, которых соединял их, потемнел и рассохся. Второй сын, Рагуил, умер.
Мариаш не рожала его. Она задумала его, когда первый сын, Уриил, стеснялся петь с ней детские песенки. Её это немного огорчало, и она пела сама, на радость всем. Но ей хотелось это делать с кем-то.
Теперь голосовые связки внутри бабочки замолчали. Мариаш чувствовала, как на неё смотрят младшие дети, и ей было ещё страшнее, чем им. Было страшно понять своё бессилие, когда альмическая  жидкость начала закипать, а стекло чаши трескаться.
- Миха… - тихо простонала она. – За что?
Дети и не помнили, когда она плакала последний раз. Опомнился лишь Йофиил, сам страдавший таким настроением. Он подбежал к матери и молча гладил её, держал за руки. Хотя бы так.
Как ни странно, но и Мардуку было ужасно не по себе. Такое трудное возвращение назад в тело, расставание с родным сыном.
Подождите.
Я его убил.
Он хотел убить меня.
Я открыл его внутренности и там, и… здесь?
Даже его тело желало меня уничтожить.
Я… победил его тело?

Йофиил долго держался, но в конце концов его стошнило, и Самуилу пришлось убирать за ним.

***

- Он хотел тебя убить?
- Да.

Мариаш медленно убирала шваброй пол, кашляя от запаха спирта.
- Он был согласен с нулевым доступом?
- Да.
Женщина бессильно кинула тряпку на пол.
- Какую же чушь ты несёшь. Ты влез в его ядро, в его суть, душу, и думал, что никакого сопротивления не будет. Ты предал сына, - она резко начала плакать. – Это мой сын! Это я о нём мечтала, а не ты! Почему ты ничего не сделал, чтобы сохранить его? Ты такой всесильный, что можешь обойтись без него? Ты просто решил стать жертвой. Снял с себя ответственность!
- Маша…
Она повернулась к нему, горя яростью. Приблизилась.
- Ты ведь знаешь, что я тебе всё равно ничего не смогу сделать. Ты уже всё устроил, так, как тебе было нужно. Я не смогу даже волоса вырвать с твоей головы.
- Не бойся, я уже несу наказание. Эйя разрушается.
- Что мне до твоей Эйи… Моя жизнь – здесь! Я отдавала себе отчёт в том, когда возвращалась в тело… - она снова взялась за палку с тряпкой и продолжила тереть пол.
- Рагуил уже давно был не тем, каким мы его задумывали. Что-то проникло в него раньше, чем я открыл ядро, и мне это неизвестно.
- Как это? – Мариаш отодвигала вещи и смотрела, чисто ли за ними.
- Это не части Шивы. Он объединился не так давно, Хали за ним присматривает. Он не сбегал, его вмешательства нигде не было видно.
Я не знаю, что это.

Мариаш устало взглянула на мужа.
- Я думала, нас это обойдёт. Ведь мы тут одни с детьми. А мне уже хочется отпустить тебя куда подальше, но не могу, это ведь наши общие проблемы. Уже задело всех.
Мардук выглядел потерянным и безучастным.
- И куда бы ты меня послала?
- К Рудольфу. Или куда тебе нужно.
- Рудольф может справиться и сам. Он просто притворяется, что многого не знает или не помнит…
- Странно, что он не отозвался.
- Не странно. Я же звал тебя. Думал, ты сможешь сдержать Рагуила, но уже было поздно.
Мариаш молча перебирала чистые и грязные инструменты.
- Он же твоя часть. Не послушал бы меня, только тебя.
Мардук подвёл к себе капельницу, чтобы до конца снять туман перед глазами.
- Но мы ведь оба – часть чего-то.

***
Уриил положил мёртвый орган на железный стол. Он достал из тумбочки медицинские инструменты и начал его препарировать. Самуил стоял рядом. Понимания происходящего у него, конечно же, не было, но он наблюдал и со страхом, и с интересом вперемешку.
Уриил аккуратно – и как он только так умел! – разрезал пористую оболочку посередине. Внутри показались тонкие, но прочные переплетения органических нитей, а на них – нависшие белые шарики разных размеров. Они были рассыпаны внутри, как мушки на полусгнившем яблоке. Самуил поморщился и вопросительно посмотрел на брата.
Уриил вздыхал и рассматривал полость органа.
- Аденомы, - сказал он, указывая инструментом на белые пузырьки. – Так раньше называли опухоли.
- А что это – опухоли? Это плохо?
- Да. Когда организм неправильно работает, появляются такие штуки. Это те же клетки органа, но неправильно растущие, отдельно от остальных.
- И их нельзя было увидеть раньше?
- Нет, не всегда. Наши аппараты такого не могут, - Уриил снова вздохнул и начал заматывать кусочком тонкой ткани бабочку.
- А ты?
- Такое может только отец.
- А он почему не увидел? Если он может? Или, получается, не может…
- Кто знает. Нужно признать, мы не всесильны, - пробормотал брат и начал аккуратно отрезать сосуды от органа-бабочки. Красная жидкость всё ещё сочилась из них. Уриил складывал материал в прозрачную коробку.

Самуилу стало нехорошо, но он успел выбежать на улицу. Свежий воздух ударил в его рецепторы и привёл в чувство.
Паренёк смотрел вокруг, но ничего не мог различить, было так тяжело в груди и голове. Он вспомнил, как заплакала мама, и сам сел в траву и зарыдал. Он чувствовал, что всё это – неправильно, и ничего уже не изменить.

Рази взяла изогнутый нож, стала искать специальный костюм. Это было невыносимо, почему-то ей не удавалось его найти. Но здесь не так много людей, не так много вещей, в самом деле!..
Под кроватью она нашла сверток, а в нём свой костюм из очень гладкой и мягкой ткани для прогулок вдали от дома.
Ходить без спецкостюмов можно было южнее дома, но и не совсем далеко – как только начинались заросли и ручей, - дальше в простой одежде было нельзя. Раньше было непонятно и казалось глупым – если я хожу вокруг дома, то и дальше могу пойти в том, в чём вышел! Но оказывалось всё не так.
Изнутри девушку разбирала какая-то непонятная злость, ей хотелось выкинуть что-нибудь в окно, тяжелое, хотелось самой прыгнуть, выкинуть это напряжение из себя. Она снова обратила взгляд на изогнутый нож и устало выдохнула – буквально минуту назад хотела идти собирать пшеницу, и тут же забыла. Нужно сосредоточиться и собраться.
Она почти не чувствовала своего тела. Оделась в серый костюм, плотно облегающий, но в нём не было ни холодно, ни жарко. Девушка забежала на кухню и набрала фильтрованную воду в специальную кружку, которая плотно закрывалась и крепилась на пояс. Она была отделана тем же материалом, что и костюм.
Кружка, нож, сама… Кажется, всё взяла. Нужно пойти и сделать что-то, иначе руки будут опять дрожать целый день.

Девушка вышла из дома, мама разводила костёр.
- Ма-а-ам! Зачем!..

Женщина не реагировала, тогда Рази подошла ближе и дёрнула её за руку.
- Тряпки бы на потом пригодились, зачем сжигать? Ты же сама говоришь…
Мариаш резко застыла, глядя дочери в глаза.
- Они в крови, Рази, - через паузу она вновь принялась разводить огонь.
Рази испугалась, но сразу же подумала, что маме может стать легче, если она избавится от этого старого хлама.
- Я постою с тобой, - тихо сказала Рази и отошла к белой стене. Села на траву, прислонилась спиной к камню. Она смотрела на огонь, но перед её глазами до сих пор был орган-бабочка. Его странная форма.
Кто он был, этот Рагуил?

Мариаш искоса глянула на Рази.
- Ты что-то собирать хотела? С серпом сидишь.
- Пшеницу. Мы говорили вчера.
- Да. Иди, правильно.

Рази нахмурилась и, устало выдохнув, поплелась в поле. Пусть мама пока побудет одна. Она раздражена и раздражает этим меня тоже.

***

Можно ли говорить определённо, что всё рушится? Мардук оглядывал потолок и высыхающий пол. Свои перемотанные царапины от уколов.
Почему-то именно в это время, на которое составлялось так много планов, по всем направлениям пошли трещины. Но ничего не хотелось делать, будто всё идёт свои чередом, потоком, и не стоит менять его.
Мардук медленно поднялся с места к навесному шкафу, выбрал какие-то таблетки. Осталось очень мало. Найдут ли дети еще? Они не могут пойти в далёкие города – слишком рискованно и долго возвращаться. Да и будет ли там то, что им нужно…
Мужчина осторожно поднялся на кухню и запил таблетку водой.
Надеюсь, я продержусь.

***
Рази дошла до полей пшеницы, вокруг было всё жёлтое-прежёлтое, летали маленькие птицы, ветер шумел густыми колосьями. Нужно было приниматься за работу. Девушка вытащила серп, проверила его остроту на нескольких растениях и стала срезать пшеницу небольшими охапками. Стебли отрывались от корней один за другим, падали рядом в общую кучу побежденных. Рази замедлилась, слишком быстро начала. Столько колосьев перестали жить и питаться земным соком. Девушка выпрямилась. Стебель был очень тонким и хрупким, как и её жизнь, как жизнь любого другого живого существа. Так легко подрезать её, смешать с остальными, употребить и забыть, как и забыть Рагуила.

Я помню, когда мы были на Эйе, в первый раз, мы толком не могли ходить, и это нас очень смешило, что мы постоянно падали с Йофиилом и Самуилом… И тогда домой пришел Рагуил, он был такой весёлый, радостный, потому что мы увидели друг друга в первый раз. Он поддерживал нас, чтобы мы привыкли к этому миру, поняли, как передвигаться. Он был точь-в-точь мама и папа, даже помню его смех.
Где всё это сейчас? Где Эйя? Рагуил? Он остался там или что, исчез?
А вдруг остальные братья тоже попытаются убить… Они так далеко. Пусть придут хотя бы они.
Рази пустым взглядом уставилась вдаль. Ветер стал усиливаться, в воздухе слышалось какое-то потрескивание. Рази не помнила, чтобы такие звуки издавали животные. Она покрутила колесико микрофона через костюм.

- Уриил! Мама, папа! Здесь что-то трещит в воздухе…
Из микрофона послышалось шипение и шум, потом появился голос Уриила:
- Ты где сейчас?
- Где пшеница.
- Иди к дому, я сейчас выйду навстречу…

Рази вздохнула, но на самом деле она ожидала, что ответил брат, а не родители. Но именно они наказывали, что именно незамедлительно сообщать о любых странных вещах.
Хорошо, что мы были в Эйе, подумала девушка, а то иначе она не смогла бы отличать нормальные вещи от необычных и опасных.

Когда она подошла к белому зданию и оглянулась, то увидела большую тучу, которая тянулась по всему горизонту с северо-востока. Она была не простого цвета, как если бы шла гроза. Это была охристо-фиолетовая туча, будто пролили кислоту на небо. Рази видела такую уже один раз, и она помнит, что тогда принесла эта туча.
Девушка бежала еще быстрее, вокруг нее всё пришло в движение, птицы взмывали в небо с деревьев, мелкие звери и насекомые прятались в землю, крупные бежали в сторону юга. Все знали, что может принести эта гроза…
Рази уже пробежала мимо тлеющего костра, закашляла от дыма и нехватки воздуха. Мариаш выбежала ей навстречу, подхватила охапку пшеницы и потащила под руку дочь. Медлить было нельзя.
Мариаш и Рази прямиком побежали в подвал. Другие тоже суетились, складывая солнечные батареи, провода, технику в укромное место. Уриил аккуратно переносил лекарства, Мариаш побежала сложить тёплую одежду, позвала с собой Самуила. Он и Йофи были бледны, видно, распереживались. Но уже все были дома, поэтому страх немного отходил. Йофи и Рази стали складывать в ровные стопки одежду и другие вещи, чтобы было место посидеть и полежать, если гроза будет долгой.
Подвальных помещений было несколько, другая дверь вела в такую же по размерам комнату, туда сложили колосья пшеницы, где лежало старое зерно, овощи и стояли несколько небольших холодильников для мяса и другой еды.
Полежать можно было на старых матрасах, которым, наверно, исполнился целый век; но они были пропитаны какой-то хитрой жидкостью, благодаря которой в них не заводились насекомые, плесень и прочие радости. Рядом была пара деревянных табуреток.
Мардук спешно отключил холодильник на время, пока они не станут течь. Семь переносных, если так можно сказать, генераторов тоже поставили здесь.
- Ты связывался с Рудольфом? – спросил Мардук Уриила.
- Да, он увеличил нагрузку, пока мы будем отключены.
- А как у них погода?
- Сказал, что хорошая.
- Надеюсь, что туча пойдет также на запад, - вздохнула Мариаш, присаживаясь рядом с детьми.
Самуил захватил из библиотеки несколько занятных книг, с картинками и без, а Мардук принес шахматы, шашки и коробку с фонариками и батарейками.
Отец семейства отключил электричество, а Мариаш уже зажгла несколько свечей.

Где-то послышался отдаленный гул на поверхности и раскат грома. Да такой силы, что было слышно и в подвале. Все сидели и были настороже, изредка переглядываясь друг с другом. Самуил решил отвлечь себя от переживаний и взял в руки небольшую книгу с темно-зеленой обложкой и стертыми на ней позолоченными буквами. Он открыл страницу, на которой был листок, и тихо продолжил читать, только вслух:
«…И вновь я смотрю на город, зажигающий в сумерках огни. Светящийся приглушенным голубовато-белым светом горящих в домах окон. Смотрю на рисунок улиц. Смотрю на тишину, потому что город рождает тишину, и она достигает прибрежных скал. Но, любуясь рисунком улиц и площадей, высящимися там и здесь храмами -- житницами духа, темным кольцом холмов вокруг, я невольно думаю, что мой город, несмотря на ощутимость его присутствия, -- высохшее дерево с подсеченным корнем, пустой амбар. Нет в нем общей жизни, что течет сама по себе и животворит каждого, нет общего сердца, питающего кровью каждую клеточку плоти, нет общей плоти, радующейся общему празднику и поющей один псалом. Здесь в чужих раковинах живут нахлебники, праздные в своих тюрьмах, не желающие трудиться со всеми вместе. Нет города, есть видимость, есть некрополь, не сомневающийся, что по-прежнему жив. И я сказал себе: "Вот оно, дерево, что вот-вот засохнет. Яблоко, источенное червем. Мертвая черепаха в панцире". Я понял, мой город нуждается в животворящем соке. Ветви нужно приживить к питающему стволу. Житницы и амбары наполнить тишиной. Сделать это должен я. Больше некому любить людей…»

Все разом подумали о братьях, которые странствуют, далеко-далеко, в поисках лекарств, деталей и всяких вещей, которые могут пригодиться. Где-то там, в незнакомых землях, в пустых городах.