Кормилица

                Глава 1
      
      В детстве Лиза везде и всюду следила за старшей сестрой. А когда Валентине удавалось улизнуть от назойливой сестрички, та разворачивалась, стремглав бежала к матери и орала:
   
   - Ага! Вот какая твоя Валька!
   
   - Тише! – обрывала её мать. – Что случилось?!
   
   - Валька ушла с подругами!..
   
   - Куда ушла?
   
   Лиза задумывалась, а потом говорила первое, что приходило в голову:
   
   - В кино!
   
   Позже она тоже всем врала: матери, что на завтра никаких домашних заданий в школе не задавали; учителю, что ей надо срочно к врачу и уходила с уроков; одноклассницам, что у неё дома пять шелковых платьев и каракулевое пальто. Учиться принципиально не хотела. Достаточно того, что научилась читать, писать и считать.
   
   Мать - Бронислава Карловна, несмотря на это, её очень любила. Лиза садилась рядом, когда она открывала швейную машину и внимательно смотрела, как кроилась ткань, как по ней за шустрой иглой бежал ровный и красивый стежок, как в результате этих манипуляций получались юбка или платье. Бронислава Карловна подрабатывала шитьём дома, и Лиза никогда не пропускала момента расчёта клиентки за работу. Её маленькое сердце начинало учащенно биться, когда женщина доставала из сумочки деньги и передавала матери.
   
   - Мама, сколько она заплатила? – спрашивала, когда за гостьей закрывалась дверь.
   
   - Ровно столько, сколько стоит моя работа, - равнодушно отвечала Бронислава Карловна.
   
   - Ну, сколько-о? – начинала скулить Лиза. – Дай я пересчитаю…
   
   - Отстань! – резко прерывала дочку мать.
   
   После этого Лиза пряталась в угол за шкафом, начинала горько плакать и всхлипывать до тех пор, пока Бронислава Карловна не доставала из кармана деньги и милостиво протягивала Лизе:
   
   - На, считай. Пять минут и не больше.
   
   Лиза хватала деньги и начинала считать. Лицо её вмиг становилось сосредоточенным и спокойным. Она шевелила губами, пересчитывая деньги снова и снова. Спешила, потому что минутная стрелка на стенных часах бешено мчалась, а с ней убегало и её пятиминутное счастье.
   
   Со временем Лиза заметила, что Валентина очень красивая, а она, мягко говоря, так себе. Если Валентина уродилась в польскую бабку-циганку, то Лиза – в белорусскую. Невысокая, полноватая, с круглым лицом и грузным оттопыренным задом. И это стало поводом уже не для детской зависти. Она почувствовала себя незаслуженно обделённой, при каждом удобном случае плакала и в укор матери говорила:
   
   - Ты Вальку больше любишь!
   
   Бронислава Карловна гладила её русые волосы и успокаивала:
   
   - Глупая, с чего ты взяла?
   
   - Видишь, какая она красивая, а я нет. Если бы ты меня больше любила, то красивой была бы я, а не Валька…
   
   - Валя красивая по-своему, а ты по-своему. Валя красивая, а ты симпатичная…
   
   - А-а, видишь, сама же только что сказала, что Валька красивая!
   
   Непривыкшую к сантиментам Брониславу Карловну капризы дочки раздражали. Она её отталкивала и командирским голосом приказывала:
   
   - Хватит сопли развозить! Не стыдно?! Вон уже задница в юбку не влазит!
   
   Кое-как Лиза осилила восьмилетку и уперлась: «Больше в школу не пойду!». Бронислава Карловна спокойно восприняла решение дочери. Понимала, что высшее образование не для неё.
   
   - Правильно, - одобрила Лизу. – Пойдешь в фабзайку. Там тебя научат шить, выдадут свидетельство и будешь работать на фабрике.
   
   Фабзайкой называли бывшее фабрично-заводское училище. Недалеко от дома, к тому же там еще и кормят учеников. Чего ещё желать?
   Продолжение следует.