Юсуповский дворец на Мойке

При упоминании князей Юсуповых обычно сразу приходит на ум одно драматическое событие из российской истории – убийство Григория Распутина, непростого сибирского крестьянина, сумевшего стать приближенным семье последнего российского императора благодаря тому, что умел заговаривать кровь, и тем самым облегчал страдания маленького царевича Алексея, больного гемофилией. В убийстве участвовал младший представитель этого старинного аристократического рода – Феликс Феликсович, а убийство произошло как раз в том прекрасном дворце, о котором я хочу рассказать.
На самом деле род Юсуповых прославился и другими, более значительными делами, которые на протяжении столетий вершили во благо России многие его представители.
В 1993 году нам с мужем довелось поработать над изданием первой книги воспоминаний Феликса Юсупова, которая в 1960-х годах была издана во Франции на французском языке, а потом переведена на русский и готовилась к изданию в России. И я заинтересовалась историей рода Юсуповых. К сожалению, что-то у издателей, с которыми сотрудничали мы, не сложилось, и мы выпустили только первую часть, которая называлась «Перед изгнанием». Позже издательство «Захаров» выпустило обе книги.
Чем больше читала я тогда о Зинаиде Николаевне (а Феликс писал о своей матери с любовью и нежностью), тем больше проникалась симпатией к этой необыкновенной представительнице русской аристократии. Сын писал, что ее глаза сияли как звезды, что «всюду, где появлялась мать, она приносила свет…». А художник Валентин Серов писал о Юсуповой своей жене: «…Славная княгиня, ее все хвалят очень, да и правда, в ней есть что-то тонкое, хорошее», – и говорил, что если бы все богатые люди были похожи на нее, то не осталось бы места несправедливости.
Воспитывая своих сыновей, Зинаида Николаевна говорила им: «Чем больше небо вам дало, тем больше вы обязаны перед другими. Будьте скромны, и, если имеете в чем-то превосходство перед другими, старайтесь не дать этого почувствовать тем, кто менее одарен». Это ли не образец для подражания в воспитании наследников в богатых семьях?
Позже я даже воспользовалась случаем и написала статью о ней в небольшой досуговый журнал, выпускавшийся в 2008 году в Курске. Думаю, что вслед за рассказом о дворце я напишу и о его блистательной хозяйке еще раз.
Так вот – о Юсуповых. Историю своего рода они ведут от потомка пророка Али, племянника Магомета, жившего в 6-м веке. Звали его Абубекир бен-Райока. Предки Юсуповых правили в различных древних государствах Ближнего Востока – Персии, Ираке, Египте, Антиохии, Дамаске... Проходили года, столетия – они правили, сражались за власть, убивали друг друга…
В 16-м веке двое сыновей правителя Ногайской орды Юсуфа-мурзы, одного из представителей этого рода, стали служить у Ивана Грозного. Кстати, царевна Суюмбека, чья башня украшает Казанский кремль, тоже была дочерью Юсуфа-мурзы, который и считается родоначальником Юсуповых.
При царе Алексее Михайловиче уже правнук Юсуфа, Абдулл, принял православие и превратился в Димитрия Юсупово-Княжево (от имени Юсуф, а мурза – князь). И далее еще почти 300 лет Юсуповы жили в России… Были они людьми предприимчивыми, удачно вкладывали деньги в различные предприятия, умело управляли своими сельскохозяйственными угодьями и имениями, богатели и стали одной из самых богатых и влиятельных российских дворянских семей.
У дворца на набережной речки Мойки тоже длинная история. Сначала на этом месте стояла небольшая усадьба племянницы Петра I, царевны Прасковьи Иоанновны – помните, у Петра I был брат Иоанн, сын Марии Милославской, первой жены Алексея Михайловича, в то время как Петр был сыном Натальи Нарышкиной, второй жены царя. После смерти Алексея Михайловича обоих мальчиков венчали на царство, и для них сделали специальный трон с двумя сиденьями, который сейчас хранится в Оружейной палате…
Так вот Прасковья Иоанновна подарила свою усадьбу Семеновскому гвардейскому полку. Позже ее купил влиятельный елизаветинский вельможа, Петр Иванович Шувалов, и построил двухэтажный каменный дворец (кстати, в 1754 году в нем пышно отпраздновали рождение наследника российского престола Павла Петровича).
У детей Шувалова дворец выкупила Екатерина II и подарила своей близкой подруге, племяннице Григория Потемкина, графине Александре Браницкой. А Браницкая спустя какое-то время продала его своей сестре Татьяне Васильевне и ее мужу – знаменитому екатерининскому вельможе Николаю Борисовичу Юсупову-старшему (старшему потому, что его внука, отца Зинаиды Николаевны, тоже назвали Николаем Борисовичем). Приобрела княжеская чета дворец в качестве свадебного подарка своему единственному сыну – Борису, который и считается первым из рода Юсуповых владельцем дворца. Правда, Феликс Юсупов почему-то пишет в своих воспоминаниях, что дворец Екатерина II подарила его прабабке – княгине Татьяне, а не ее сестре, но, думаю, он просто неточно запомнил то, о чем слышал в детстве…
И вот с тех пор дворец на набережной Мойки стал известен как Юсуповский, один из 57 дворцов, принадлежавших семейству. Пять поколений Юсуповых владели им с 1830 по 1919 год… Конечно, его перестраивали не один раз и не жалели средств на обустройство и интерьеры. Над преобразованиями дворца трудились в разное время знаменитые иностранные и российские архитекторы: Валлен-Деламот, Монигетти, Симон, Степанов, Михайлов-второй и другие. Благодаря всем этим многочисленным преобразованиям Юсуповский дворец стали называть «энциклопедией» петербургского аристократического интерьера: здесь и античность, и мавританские мотивы, и готика, и барокко, и ампир, и модерн – все будто сплавлено воедино и дышит жизнью до сих пор…

После Февральской революции 1917 года Юсуповы уехали из Петербурга в Крым, а в апреле 1919 года вообще покинули Россию на одном из английских военных кораблей, присланных Георгом V для эвакуации вдовствующей императрицы Марии Федоровны (поскольку она приходилась ему родной тетей), и тех Романовых, которым удалось убежать в Крым.
Вскоре после Великой Октябрьской революции, в 1919 году, нарком просвещения Анатолий Луначарский издал декрет, по которому дворец стал считаться национальным достоянием молодой республики, и в нем был открыт музей дворянского быта. В такие музеи превратились тогда многие дворцы и усадьбы.
В 1925 году музей дворянского быта стал Дворцом культуры работников просвещения, который попросту стали называть Домом учителя. Увы, но в этом же году началась кампания по изъятию художественных ценностей из частных собраний. Конечно, она коснулась и собраний Юсуповского дворца. Немало предметов искусства из него пополнили коллекции Эрмитажа, Русского музея и многих других музеев страны. Собрания были разрознены, и многое, к сожалению, затерялось безвозвратно…
В годы Великой Отечественной войны и блокады во дворце разместили эвакогоспиталь – в прекрасных интерьерах поставили больничные койки и печки-буржуйки. Печки коптили, и эта копоть оседала на стенах и паркетах… Но самым страшным были бомбежки. От бомбежек дворец пострадал сильно – трещины дали стены и фундаменты, одна бомба попала в Зеленую гостиную, прошла насквозь и взорвалась в подвале. Другая – попала в княжескую ложу домашнего театра, но не разорвалась. Ее извлекли и обезвредили позже. Пострадали и Белоколонный зал, и Прециоза, и многие другие помещения…
Еще до окончания войны, в блокаду (!), начались восстановительные работы во дворце: поврежденные объекты законсервировали, сотрудники дворца своими силами вставляли окна, отмывали от копоти стены, восстанавливали освещение и отопление…А после войны началась его масштабная реставрация.
Сейчас, как и сто лет назад, можно бесконечно любоваться прекрасными старинными вещами, которыми наполнен этот удивительный дворец, и роскошь его убранства соперничает с императорскими и королевскими дворцами. Восхищают не только предметы искусства, богатство и вкусы его владельцев, но и, в большей степени – гений реставраторов, возвращающих удивительную красоту, созданную как великими, так и неизвестными художниками… Каждый раз можно открыть что-нибудь новое! Тем более что в этом помогают многочисленные тематические экскурсии. Мы с Аликом попали на обзорную экскурсию, в которую входил осмотр парадных залов дворца, картинная галерея и домашний театр. Кроме этого еще есть экскурсии по жилым покоям (что мне тоже очень хотелось бы посмотреть – особенно Мавританский зал, который, как писал Юсупов, был точной копией комнаты в волшебной и таинственной Альгамбре, и, безусловно, комнаты Зинаиды Николаевны). Хотелось бы увидеть покои Феликса Феликсовича и его жены, княгини Ирины Александровны, племянницы Николая II, оформленные в стиле модерн). А любителям острых ощущений, думаю, будет интересно побывать в той части дворца, где произошло убийство Григория Распутина и где находятся восковые фигуры Старца и его убийц…
Наша экскурсия начиналась с Парадной лестницы из белого каррарского мрамора. Изготовленная во Франции, она была по частям привезена в Россию и собрана во дворце. Потолок Парадного вестибюля украшает сложнейшая лепнина в стиле необарокко, выполненная архитектором Монигетти, а в центре висит грандиозная, сверкающая хрусталем и позолотой люстра, которая весит 600 кг и имеет подъемный механизм. В нишах стен установлены мраморные скульптуры неизвестного итальянского художника – женские фигуры, аллегорически изображающие  четыре континента: Европу, Азию, Африку и Америку.
По обе стороны лестницы расположены Гобеленовая гостиная и Дубовая столовая. А раньше на их месте были зимние сады. Будь я хозяйкой этого дворца – ни за что бы не переделала их в гостиные!.. В Гобеленовой гостиной висели гобелены, подаренные Николаю Борисовичу-старшему Наполеоном Бонапартом. Говорят, они принадлежали Людовику XIV, и на одной шпалере «Дети-садовники» изображены его дети… Сейчас на их месте копии, написанные маслом на холсте в 1990-х годах, а оригиналы можно увидеть в Эрмитаже. Очень жаль, что в Эрмитаже я видела гобелены до того, как побывала в Юсуповском… Конечно, я обратила внимание на то, что некоторые из собрания Юсуповых, но не связала это с дворцом на Мойке, хотя всегда им интересовалась. Может, повнимательнее бы рассмотрела, поискала «Детей-садовников» – как-никак дети-то королевские…
Дубовая столовая отделана панелями из мореного дуба с прекрасной резьбой. В центре стоит массивный дубовый стол, изготовленный в Венеции. В качестве  ножек у стола выточенные из дуба львы – символ Венеции.
Дальше нас провели через анфиладу парадных покоев, которая начитается с так называемой Голубой спальни, и про эту спальню оставила интересное воспоминание Мария Каменская, дочь художника Федора Толстого, бывшая однажды на балу у Зинаиды Ивановны Юсуповой. Гости, бывшие на балу, в перерыве между танцами «гуляли по залам и любовались чудесами юсуповских чертогов». Федор Павлович решил показать дочери скульптуру Антонио Кановы «Амур и Психея», которая стояла тогда в этой спальне: «Спальня эта, насколько мне помнится, ничем не отличалась от старинных парадных спален во всех дворцах, с тою только особенностью, что над кроватью неизбежного в то время балдахина не было, а только красивая голубая штофная драпировка разделяла спальню пополам. За нею находилась двуспальная кровать и в ногах у нее, как будто среди нечаянно откинутой драпировки, стоял пьедестал с группою Кановы. Необыкновенно красиво и загадочно выглядывали из-под голубой драпировки эти два мраморные влюбленные божества. И как хорош и прозрачен казался мрамор на голубом фоне!». Сейчас эту прекрасную статую тоже можно увидеть в Эрмитаже, в зале Антонио Кановы.
Из Голубой спальни мы пришли в зал, именуемый Большой ротондой. Квадратное помещение, в котором по кругу располагаются ионические колонны из искусственного голубого мрамора, словно поддерживающие потолок-купол, расписанный русским художником Алексеем Травиным – изящные гирлянды роз, танцующие нимфы и резвящиеся амурчики. В центре купола – голубое небо, усеянное золотыми звездами. В центре зала расположен оригинальный круговой диван, обитый белой тканью. Гулявшим когда-то «по юсуповским чертогам» гостям наверняка нравилось на нем посидеть и что-либо обсудить.
На стенах из искусственного белого мрамора тоже танцуют очаровательные нимфы, только они написаны итальянским художником Антонио Виги. Около одной из таких нимф стоит золоченый торшер с фигурками трех граций и гербом Юсуповых на основании. Он так и называется – гербовый и изготовлен во Франции по заказу Николая Борисовича-старшего. Над камином из белого итальянского мрамора висит зеркало венецианской работы.
Красную гостиную еще называли Императорской, или Золотой – за изумительного цвета малиновый с золотым узором шелковый штоф на стенах. Люстру специально для Красной гостиной заказывали в Париже. Она называется «Аполлон и 9 муз» и считается одной из лучших люстр дворца. Кстати, в Зеленой гостиной висит люстра, парная «Аполлону». Она посвящена Артемиде – богине охоты.
Раньше в этой гостиной принимали императора, поэтому на стене висел его портрет. Сейчас с портрета на нас смотрит первая хозяйка дворца – блистательная красавица Зинаида Ивановна Юсупова, урожденная Нарышкина, позднее ставшая графиней де Шово (де Шово потому, что после смерти Бориса Николаевича она вышла замуж за французского офицера «с приятным лицом, но небольшим состоянием», по словам Феликса Феликсовича). Очень была неординарная дама! Правнук пишет, что для своего избранника она купила замок в Бретани и титул графа, но… неблагодарный француз, умирая, завещал замок своей любовнице. Зинаида Ивановна разгневалась, выкупила у этой дамы замок за баснословные деньги и подарила департаменту Финистер в Бретани с условием, что там будет устроен музей.
В Синей гостиной строго, торжественно и в то же время уютно – стены обиты сапфирово-синим шелковым штофом с цветочным узором, такая же сапфировая, только однотонная, обивка на белой мебели, а в центре – круглый стол из позолоченной бронзы с вставками из севрского фарфора на столешнице. Шелковый штоф для Синей и Красной гостиных ткали на подмосковной Купавинской мануфактуре, принадлежащей Юсуповым.
Зеленая гостиная, сильно пострадавшая в годы Великой Отечественной войны, отличается лаконичностью интерьера. Светло-зеленые стены с белой филенкой, мебель из светлого орехового дерева, и – камин из уральского малахита. Пластиночка к пластиночке собирались мастерами отшлифованные плоские кусочки малахита в замысловатые узоры – и кажется, что это огромный, цельный камень…
Анфилада парадных покоев завершается Танцевальным залом. Простой и одновременно нарядный зал оформлен в бело-голубых тонах с золотом, на потолке опять танцуют нимфы, увитые гирляндами цветов. Освещается зал люстрой в 150 рожков и многочисленными бра, установленными по периметру и на стенах по углам. Света и объема добавляют огромные венецианские зеркала, огороженные хрустальными балясинами. Танцевальный зал представляет одно целое с самым большим залом дворца – Банкетным, или Белоколонным, в котором при Юсуповых проводились балы, великосветские приемы с банкетами и концерты. Та же Мария Каменская оставила в своих мемуарах восторженные впечатления: «Как только окончился котильон, музыка заиграла польский. Зинаида Ивановна взяла под руку государя и повела его к одной из боковых зеркальных стен, где не было никакой двери; но зеркало вдруг поехало, исчезло в стене, и за ним открылась цветочная аллея, которая доходила до столовой. Точно так же сделалось и по другой стороне залы, и гости, пройдя парами, под звуки польского, по этой аллее прошли в столовую и уселись за ужин».
В наше время здесь тоже проходят балы и концерты. Мы были во дворце днем 8 марта, а вечером должен был состояться Весенний бал.
Белоколонный зал славится своей уникальной акустикой, и в феврале 1836 года здесь состоялась первая репетиция первой русской оперы, получившей мировое признание – «Жизнь за царя» Михаила Глинки. После этой репетиции она была принята к постановке.
Высота Банкетного зала – два этажа дворца, сводчатый потолок расписан в технике гризайль, а в центре висит огромная люстра, примечательная тем, что изготовлена она не из бронзы, а из… папье-маше на московской фабрике, и весит всего 100 кг. По периметру зала располагаются мощные колонны коринфского ордера из белого искусственного мрамора. На балконе – хоры для музыкантов. Интересно, что хоры – едины и для Банкетного зала, и для Танцевального. В Танцевальном они замаскированы решетчатой арочкой.
Уникальную акустику зала прямо во время экскурсии демонстрируют певцы из ансамбля Юсуповского дворца. Там же можно приобрести диски и флешки с записями их выступлений в этом зале.
Вот тут мы с Аликом и «попались» – решили поддержать понравившихся исполнителей и купили диск с романсами. За 600 рублей, между прочим. А придя в отель, обнаружили, что на диске записан джаз… Джаз – само по себе не так уж и плохо, но мы-то хотели именно этот ансамбль послушать… Алик посокрушался, и написал на сайт дворца. Ему ответили, извинились, передали нашу претензию музыкантам, и они прислали ссылку, по которой Алик все-таки записал и романсы, и еще один сборник (в качестве компенсации). Приятно, когда исправляют ошибки… А ошиблись, вероятно, на студии звукозаписи, потому что диск был запечатан, и надпись сообщала, что на нем романсы.
Из Белоколонного зала мы прошли несколько залов картинной галереи: Николаевский, Прециоза (от итальянского prezioso – драгоценный), Античный и Римский – и пришли наконец ко входу в домашний театр Юсуповых.
В Николаевском, названном в честь Николая Борисовича-старшего, – история семьи Юсуповых в портретах, начиная от Юсуфа-мурзы и заканчивая внучкой Феликса Феликсовича и Ирины Александровны – Ксенией Николаевной Шереметевой-Сфири, ныне живущей в Греции. Дочь Феликса и Ирины, тоже Ирина, вышла замуж за потомка рода Шереметевых и родила дочь Ксению, которая вышла замуж за грека по фамилии Сфири и живет в Афинах.
В зале Прециоза, видимо, оправдывая его название, при Юсуповых размещались наиболее ценные произведения из собрания: картины Рембрандта, Рубенса, Веласкеса и других.
В Античном зале практически без изменений сохранилась отделка 1830 года. Здесь находились античные скульптуры, которые после Октябрьской революции были переданы в Эрмитаж. Сейчас в зале стоят копии этих скульптур и гипсовая копия надгробия сестры Зинаиды Николаевны Юсуповой, Татьяны, умершей от скарлатины в возрасте 24 лет и похороненной в Архангельском – имении Юсуповых под Москвой.
Потолок Римского зала – плафон «Смерть римского воина» из Михайловского замка работы итальянского художника Антонио Виги, купленный Юсуповыми. После убийства Павла I интерьеры Михайловского замка были распроданы. Юсуповы купили там еще один плафон – «Причисление Геркулеса к сонму богов», тоже выполненное Антонио Виги и украшающее зал Юсуповского дворца, который так и называется – Зал Антонио Виги.
Безусловной достопримечательностью дворца является его домашний театр, попасть в который можно из Римского зала. Кстати сказать, беломраморная лестница, ведущая из Римского зала в театр, имеет свою примечательную историю: Николай Борисович-младший в 1863 году увидел ее в одной из итальянских вилл, и так она ему понравилась, что он захотел купить ее. Однако хозяин отказался продавать ее отдельно от виллы. Тогда, не мудрствуя лукаво, Николай Борисович купил всю виллу и увез приглянувшуюся лестницу во дворец на Мойке…
Театр создан архитектором Михайловым по желанию Николая Борисовича-старшего, известного театрала и мецената, сразу после приобретения дворца в 1830 году. Все туристические путеводители именуют его «жемчужиной». В 1858-1859 годах по заказу Зинаиды Николаевны архитектором Ипполитом Монигетти было выполнено внутреннее убранство. Оно дошло до нас в неизмененном виде.
«…Несколько салонов, бальный зал и картинные галереи сохранились с XVIII века, – пишет Феликс Юсупов. – Эти галереи вели в маленький театр в стиле Людовика XV. В нем шли представления, а после спектакля там накрывали ужин, исключая дни больших приемов, собиравших иногда более двух тысяч человек. Ужин иногда подавали в галереях, а фойе предназначалось для императорской фамилии. Эти приемы всегда удивляли иностранных гостей. Их поражало, что в частном доме можно предложить стольким приглашенным горячий ужин на севрском фарфоре или серебряной посуде».
Театр небольшой, можно сказать – игрушечный, он рассчитан на 180 человек, но представления и концерты в нем идут и по сей день, а билеты продаются и на сайте музея, и в его кассах. Маленькая сцена театра помнит Федора Шаляпина, Полину Виардо, Ференца Листа, Фредерика Шопена, Анну Павлову… И, между прочим, – Аркадия Исаковича Райкина, который именно в этом театре, принадлежавшем когда-то Дому культуры работников просвещения, начинал свой творческий путь.
«Подвалы Мойки были лабиринтом бронированных комнат, – вспоминает также Юсупов, – герметически закрывавшихся, специальное устройство позволяло заливать их водой в случае пожара. В этих подвалах хранились не только бесчисленные бутылки вина лучших марок, но и столовое серебро и фарфоровые сервизы для больших приемов, а также многочисленные произведения искусства, которым не нашлось места в галереях или в салонах. Из них можно было бы создать музей, и я возмущался, видя их заброшенными в пыли и забвении».
Феликс Феликсович пишет: «Дом был наполнен произведениями искусства, как настоящий музей, и осматривать его никогда не надоедало».
Многие из этих произведений искусства имели мировое значение и стоили баснословно дорого. И в этом нет ничего удивительного, так как Николай Борисович Юсупов-старший был не только видным государственным деятелем и дипломатом, но и страстным и просвещенным коллекционером, помогал приобретать предметы искусства самой Екатерине II, соответственно, пополняя при этом и свою коллекцию.
Владея уникальными художественными коллекциями, Юсуповы беспокоились об их судьбе. В 1900 году, задолго до гибели сына Николая, Зинаида Николаевна с мужем написали необычное по тем временам завещание, в котором говорилось: «В случае внезапного прекращения рода нашего все наше движимое и недвижимое имущество, состоящее в коллекциях предметов изящных искусств, редкостей и драгоценностей, собранных нашими предками и нами... завещаем в собственность государства в видах сохранения сих коллекций в пределах Империи для удовлетворения эстетических и научных потребностей Отечества». Удивительно, но История в общем распорядилась согласно этому завещанию…
Надо сказать, что две наиболее ценные картины Рембрандта (как он сам пишет – «Мужчину в большой шляпе» и «Женщину с веером») Феликсу Юсупову все же удалось вывезти без рам в один из приездов во дворец на Мойке после Февральской революции 1917 года. В советское время в различных тайниках обнаружили более тонны серебра и золота, ювелирные украшения, представлявшие не только материальную, но и художественную, а то и историческую ценность… Однако немало ценностей Юсуповы все же увезли с собой за границу. В том числе редчайшую в мире жемчужину «Пелегрина», которой до Юсуповых владел испанский король Филипп II. Существует легенда, что эта жемчужина в древности принадлежала египетской царице Клеопатре и была парной той, которую она растворила в уксусе, желая доказать Антонию, что она более расточительна…
Вывезенные ценности позволили Юсуповым не бедствовать в эмиграции (Зинаида Николаевна даже помогала другим эмигрантам, продолжая заниматься благотворительностью), однако в итоге от их состояния ничего не осталось...
За границей Юсуповы не теряли надежды вернуться в Россию и часто с тоской вспоминали свой прекрасный Петербургский дворец на набережной реки Мойки…