Три Ига. Диалог под сенью Клио

    Представлена дружеская полемика на тему исторической судьбы России автора-любителя (А) и его одноклассника со времен детства, высокого профессионала, ставшего академиком-историком АН РФ, Борисова (Б), светлой памяти которого и посвящается это вольное изложение нашего виртуального исследования. Формально, как сюжет, диспута мы не проводили, но он подлинно шёл через наши нечастые встречи. Помню, мы засиживались за обсуждением интересных тем в кафе или кондитерской «Pizza Hut», что рядом с его институтом. Так было, хотя мы и шли по жизни разными дорогами. Инициатором встреч в компании с музой Клио выступал ваш слуга, меня привлекало в оппоненте его блестящее образование и лёгкость того, как он последовательно добивался своих целей. Его наши встречи не напрягали.
    За адекватность описания позиции моего коллеги в данном диалоге, как и за стихи, отвечаю я, отсюда инкогнито друга. И пусть мысли оппонента изложены теперь автором, увы, без его «добро», пусть они часто не совпадают с позицией автора, на то и диспут, но в спорах Борисов был всегда широк в подходе к проблемам, осторожен в суждениях и доброжелателен к чужим идеям. При этом свою точку зрения он отстаивал сполна. В этом я убедился ещё за партой шестого класса школы, где нас, тогда мальчишек, впервые свела судьба в далёком 1944 году. И автор, справедливо не отмеченный достоинствами и регалиями Борисова, вспоминая ушедшего друга, благодарен ей за это.


    ПРЕАМБУЛА

    А-1

Величье России в огромных просторах:
Без счёта, без меры – полей и лесов.
В ней есть чернозёмы и рудные горы,
Края мерзлоты и арктических льдов.

Текут по стране изобильные реки.
В них нефть и вода, драгметаллы и газ.
А пуще всего, в ней живут человеки,
Которым Господь дал суровый наказ
Хранить и беречь этот край заповедный,
Представив за это возможность безбедно
Работать, любить и детишек растить,
В законах Христовых свободными быть.

Но мне не к лицу антураж словословья.
По-разному жили народа сословья.
Кормилец-крестьянин землицу пахал,
А князь со дружиной её защищал
От воров и татей, от дерзких набегов,
Кубышку на экстренный случай держал,
В засушливый год, в недород помогал,
В походы водил на лихих печенегов.

По разному пили и ели они,
А грамоты смерд работящий не знал,
Но Богу молитвы свои посылал,
Чтоб были ниспосланы мирные дни.
Вот эту систему, вот эту страну
Собрать из уделов в державу одну
Людишкам Создатель затем завещал,
Чтоб русский народ Его дар защищал.

    Б-1

Так что же получается у вас?
Нашли вы русским их предназначенье.
Вот это да! Но я такого мненья
Отроду не слыхал, я – пас.

    А-2

Не надо пасовать, мой друг,
Когда турнира лишь начало.
А мне, признаться, не пристало
И, скажем просто, недосуг
Кого-то в чём-то укорять,
Не расслабляться призывать.

Но я хочу предупредить,
Что мне оригинальным быть
И понимать суть дел хотеть
В моих суждениях не ново.
Вопрос теперь в другом: готова
Ли ваша сторона терпеть
Длинноты в этих рассужденьях
И новизну в расхожих мненьях?

    Б-2

Ваша скромность меня поражает,
А застенчивость вам не грозит.
Может быть, на открытье вердикт
Получить вам в стихах не хватает?
Если так, не терзайтесь сомненьем,
Я вполне доверяю словам.
Вам в кредит своё время я дам.
Жаль, как всуе, увы, развлеченьем
Вся дискуссия наша предстанет,
Ожиданья благие обманет.

    А-3

Вы не волнуйтесь, я не обману.
Тема ига – не предмет лукавства.
Племя глупое и даже царство,
Ига груз надев, идёт ко дну.

Но бывает так, что этот груз,
Чтоб не допустить такой конфуз,
Сбалансирован довольно точно,
Хоть одет на шею жертве прочно,

Плохо, курице свернули шею,
Перестали бедную кормить,
Чтобы «яйки» ценные носить,
Лишь потом об этом сожалея.

    Б-3

Я готов вам верить, сэр.
Но одно меня смущает.
Тот, кто много обещает,
Философствуя без мер,
У того замах рублёвый,
И дороже может быть.
Вот бы цену сохранить,
Чтоб удар не стал дешёвый!
Вы три ига обещали.
Не пугает перебор?
Мы в науке до сих пор
Иго лишь одно считали.

    А-4

Формально России верига
Два века висела одна.
Татаро-монгольского ига
Познала нагайку страна.
Но были и круче вериги
Не два, а семёрку веков:
Арабы вершили постриги
Испанских волос и голов.
А есть просвещённое мненье,
Что игом стал и коммунизм.
И нету причин для сомненья,
Что нёс миру иго фашизм.
Но это всё – к слову, конечно.
Мы тему трёх бед сократим,
Чтоб вдумчиво, но скоротечно,
Представить вам факты по ним.

    Б-4

Так, так, так! Для страны, персонально,
Вы три ига назвали уже.
Но дискуссии ход, что печально,
Вы на этом её рубеже
Нам как будто чуток приземлили,
Новизны элемент сократили.

    А-5

Нет, нет! Ведь я не архивист,
Хотя перечислять умею.

Я как завзятый реалист
Сегодняшнюю эпопею
Финансового грабежа
И всей России дележа
Могу зачесть четвёртым игом
В добавок к трём другим веригам.
Но в этом – новизны ни грамма,
И повторяться пользы нет.

Я обещаю, мой букет,
Моя трёхглавая программа
Представит корни катастроф
В извивах стихотворных строф.

    Б-5

Катастрофа, это несомненно,
Может стать причиною ярма.
Пораженье и провал военных
Открывает настежь закрома
На столетья алчным паразитам,
Например, Златой Орды бандитам.

    А-6

Я полностью согласен с вами
И лишь дополню вас слегка.
Ведь пораженье, как цунами,
Настигнуть может игрока,
А вовсе не солдат на брани.
И можно навернуться в бане,
Коль закружилась голова.

Но это всё – одни слова.
Для государства наважденьем
Победа тоже может стать.
Но я не с этого начать
Сопоставлять хотел бы мненья.
Сначала я бы обозначил
Предмет формально, как иначе?

    Б-6

Да, вступление мы затянули.
Обозначьте конкретно вопрос,
В чём политики нас обманули,
С чем не сдюжил истории воз?

    А-7

Моя концепция проста,
Правдива и оригинальна.
А что предложена с листа,
В том виноват я персонально.
Никто не станет отрицать,
Что рабство душу иссушает.
В нём стимула изобретать
Нет изначально. Раб считает,
Что лучше лечь, чем сесть на лавку,
Что лучше сидя жить, чем стоя.
Он увильнёт от бега ловко,
Себя ходьбой не беспокоя.

Когда народы поумнели,
Им стал лукавый раб понятен,
Рабов и рабство отменили,
Чтоб стал кормильцу труд приятен.
А только рабство не исчезло,
Сменило формы и слова,
И очень многим в души влезло,
Войдя во многие дела.
Мой тезис прост: любое иго,
Хоть в чём, – рабов инвариант.
Прошли века, нет в рабстве сдвига,
Оно из серии констант.

    Б-7

Я готов согласиться с концепцией вашей.
Не испита ещё эта горькая чаша,
И никто не возьмётся сказать, есть ли дно.
Может выпить её нам вообще не дано?
Подозрение есть, вирус рабства в крови,
Хоть ты игом его, хоть ярмом назови.

    А-8

Соображенье ваше интересно.
Его есть смысл принять и обсудить,
Но не теперь, а позже. Если честно,
Я мысль об игах должен завершить,
Поскольку эти общества явленья –
Умелых технологий достиженья.
Ещё бы я хотел напомнить вам,
Что нам уже известен иннацизм*:
Феномен власти с тайной пополам,
Элит и снобов сволочной фашизм.
«Иннаци» – этот термин мы встречали,
Когда другие темы изучали.

*Примечание

    Определим как некоторое отступление и с учётом смысла истории ключевое понятие этой работы – термин «иннацизм». Это – выявленный нами ранее феномен тайной политической жизни современного общества. Его продвигают сильные мира сего. Они прикрываются обстоятельствами, институтами и ценностями, от либеральных до фашистских, и используют демагогические, предельно циничные и жестокие методы пропаганды. Иннацисты или иннаци утверждают узкокорыстные интересы ограниченных государственных и этнических элит, которые связаны между собой круговой порукой. Система иннацизма не названа публично, но активно действует как деструктивная сила во всех сферах нашей цивилизации. С учётом феномена иннацизма, задача исследователей истории заключается в том, чтобы раскрыть на основе фактов и силы логики все тёмные места истории ХХ века нашей многострадальной Родины. Это автор и пытается кратко обозначить в настоящем исследовании.

    Б-8

Принять иннаци, я не возражаю,
Вперёд, простите, малость забегаю.
Вопрос такой. Сколь хочешь бед считай,
Как хочешь имя ига называй,
Но шея-то всегда ярму одна,
Хоть в разные, понятно, времена.
Вы поясните, прав я или нет?
А может, есть у вас другой ответ?

    А-9

Очень хорошо, отлично.
Иго первое – ярмо в мозгах.
Говорить об этом неприлично.
Кандалы его звенят, пока
Их куют сполна в элитных школах,
Одевают на премьеров голых.
В целом, это иго виртуально,
Но культурно, модно и сакрально.
Иго номер два – гораздо проще,
Шарит по карманам и амбарам.
Ханам, генералам, комиссарам
Устрашать, подвал сойдёт и площадь.
Иго номер три – система бед,
В нём сокрыт на многое ответ.

    Б-9

Пусть всё так, и предмет обозначен.
Мы посмотрим, насколько удачен
Необычный и странный подход,
И куда грешных нас заведёт.

Я скажу, что слегка опасаюсь,
Не родит ли мышонка гора.
В неспособности верить признаюсь,
Что пришла для эстетов пора

Перестать в нежных чувствах копаться,
Благозвучие в шуме искать,
Наглотавшись метафор, икать,
Надуваясь, значимей казаться.

Если я ошибаюсь, дай Бог,
Значит в этом логичный итог
Обнищания и равнодушья,
Протрезвления в мире бездушья.

Чтобы в нём интерес пробудить
К катастрофе, сломавшей страну,
Я готов вам коллегою быть,
Уточняя, чего не пойму.

    А-10

Благодарю, последние два слова.
Два слова – историческая справка.
Россию Азией считать не ново,
Но факт бесспорный, что Европы бровка
Россию по Уралу разделяет,
А значит, двойственность предполагает.
И в этом многим виден позитив.
Увы, заметил автор негатив,
Поскольку гнёт, давленье на державу,
Идёт по-разному и с двух сторон.
Поэтому он твёрдо убеждён,
Восток и Запад делят ига славу.

С захода на сознанье давит враг,
С восхода зарятся на наш пятак.
А иго номер три – венец разбоя,
И местное открытие, не скрою.

Нам это иго так страну связало,
Да так сознанье ловко подавило,
Что механизм репрессий породило.
Любому пикнуть в ней опасно стало.
И тут грабёж народонаселенья
В нём вызывал восторг, а не волненья.
Наш раб, по сути, стал энтузиастом,
Ведь он считал, что сам владеет царством
Из равенства, свободы и порядка.
Он одобрял его и защищал,
Так веря в будущий венец достатка.
А все приказы точно выполнял.


    ЗАПАДНОЕ ИГО

    Б-10

Хочу один вопрос поднять,
Его вы примете логичным.
В науке принято считать
Нашествие тогда типичным,
Когда идёт разбой с Востока,
А Запад только зуб да око
В отместку туркам вырывает,
Татар, арабов изгоняет.
Тут и крестовые походы
Идут в зачёт ответных мер.
Они – фактический пример,
Как европейские народы
Отчаянно оборонялись,
А было, и обогащались.

    А-11

Крестоносцы добычей богаты,
Вам историк любой подтвердит.
Но ведь были меж них и фанаты,
Получившие Папы кредит
Реки крови за правое дело
Проливать и свою душу смело
На алтарь христианства нести,
Проложив  в Палестину пути.

Только мы не об этом сегодня
Собираемся вам рассказать,
На Россию поход показать
Из Европ вместо гроба Господня.

Не военный поход, всем привычный,
Но идейный, бездушно-циничный.
Не с неверными рыцарей смелых,
Не имевших в Европе наделов,
Призывал Папа римский сражаться.
Звал он силою веру сменить,
Византию в Христе ущемить,
Спор Церквей сделать светским пытаться.

В этом кредо Европы и хватка,
Чтобы иго готовить украдкой,
Побеждая сначала в мозгах,
А потом на кровавых полях.
Этом метод стал универсален
В «дранг нах остен» на много веков,
Пусть побед нет в военной программе,
Запад в плен взял немало голов.

    Б-11

Вас что, беспокоят цилиндры и фраки?
А может, дуэлей и балов кураж,
Диктат будуаров и мопсы-собаки?
А может, набитый заморским Пассаж?
Гораздо существенней в обществе то,
Что русской элите дворян характерно,
Что не отмечает обычно никто
Ни точною цифрой, ни даже примерно.

Дворянских родов половина почти
В године заката империи русской
Была европейского корня. Зачти
Поляков, литовцев и немцев, в нагрузку.
Профессор Загоскин статистику дал:
В дворянстве у русских на четверть осталась.
В истории это – полнейший скандал,
Которым предательство формировалось.

Ещё четвертушка – восточный приплод,
Об этой прибавке мы скажем пониже.
Вот кто управлял, просвещал наш народ,
Торчал, обучался, резвился в Париже.
Всё это, бесспорно, Россию меняло
Не только снаружи, но и изнутри.
Россия Европою в этом предстала,
Хоть водка и квас получали гран-при.

И всё же агрессоров список солидный,
В котором грузинский правитель в конце, –
Реестр неудачников. Только обидно,
Что Русь, как и прежде, в недобром кольце.

    А-12

Вот тут собака-мопс зарыта.
Кольцо вражды не разорвать
И не умерить аппетита
Того, кто хочет что урвать
От обессиленной страны,
Которую её сыны
Большевикам без боя сдали,
Обман и подлость проморгали.

Откуда же в мозгах разруха?
Процесс не вдруг – веками шёл.
Учителям заморских школ
Скажи спасибо. Показуха,
Обманки счастья – эта сила
Ярмом Россию придавила.
Проспал октябрьский путч народ,
Но рыба с головы гниёт.

По сути, «интер», или «меж»,
«Национальный» – это лозунг
Дворянства, высшей знати – поза,
А не фантазия невежд.

Кто пред Парижем пресмыкался,
Быть англоманами старался?
В космополитах кто ходил,
А мужика по морде бил?
Дворянство стало той средою,
Где вызрел мыслью Коминтерн,
И лишь потом мещан гурьбою
Заполнил Ленин свой концерн.

    Б-12

Что Ильич был дворянин – бесспорно.
Его папа – званьем генерал.
Маме быть нерусской незазорно,
Ленин межнациональным стал.
Генеральским сыном быть не просто.
Знаю этот фокус по себе.
Но зато открыты двери роста
Там, где прочим результат в борьбе.

В прародителях Ильич – калмык,
Русский, немец и еврей, возможно.
Причислять его к славянам сложно.
Кем он сам себя считать привык,
Это знать, увы, нам не дано.
И соратникам не суждено
Родом-племенем определяться.
Суждено без нации остаться
Всем, о ком когда Ильич писал.
Только раз он промахнулся, знаю,
Сталина грузином называя.
«Замечательным» его назвал.

Промахнулся вождь на мещанине,
Замечательном таком грузине.

    А-13

Восторг Ильича нам понятен.
Иосиф подарок прислал,
Который был суммой приятен
И тем, что он банк обобрал.

Всё это – не больше, чем частность.
Ведь мыслил Ильич широко.
При нём к Грабьинтерну причастность
В зачёт проходимцам легко,
Без всяких проблем принималась,
И принципом стала навек.

Когорта пришельцев старалась,
Чтоб русский простой человек
В ряды подлецов не пробрался,
В подельщики не затесался.

    Б-13

Всё это так, но Запад тут при чём?
Неужто Пётр Первый виноват,
Что вывел иноверцев на парад
Владимир Ленин с Яшкой-палачом?

    А-14

В известном смысле это так.
Пётр Алексеевич с Кукуя,
По нормам Запада тоскуя,
Повёл себя, как Пётр-простак.
Он Православие взнуздал,
Открыл границы прагматизму,
Масонства тайнам и цинизму,
Путь к трону немцам указал.
Его, конечно, не за это
Весь мир Великим признаёт.
Но наш бесхитростный народ
Петра и крёстного Советов
Объединил, и очень прочно.
Санкт-Петербург и Ленинград
Двумя фантомами стоят,
Судьбою связанные прочно.

Фантом Петра – Европы бремя,
Фантом Володи – коммунизм,
Коммуны бремя иль марксизм,
Вот тут на трон московский стремя.

Не Пермь, а Петроград парадный
Ареной помраченья стал,
Голодным бунтом заблистал
На Лиговке гнев женщин стадный.
Чтоб вызвать этот гнев бабёшек,
Был путь в столицу перекрыт
Зерна. И этот дефицит
Все полки хлебные до крошек
Очистил, как и к власти, путь
Масонству царского созыва,
Но европейского разлива.
Есть смысл о том упомянуть.

    Б-14

Натяжки в ваших рассужденьях,
Конечно, есть. Но что занятно!
Опять масонство, вероятно,
В его советских достиженьях
Открыло путь для дефицита.
Опять дорога перекрыта
Товарам разным, но с зерном,
Учтя на Лиговке сраженье
И гнева женского затменье,
Шутить не стали. Бомба в нём…

В столице лишь пошутковали,
А вышел взрыв на всю страну,
Смёл бунт династию. Войну
С большевиками проиграли
Царёвы слуги шутники.
Хлеб прятать – риски велики.
Учёл масонский штаб развала,
Все риски, опыт прошлый свой.
Сумел покончить со страной,
В которой хлеба всем хватало.

    А-15

Ваша помощь вовремя пришла.
Не понять развала без масонов.
Не лежит к браткам моя душа,
Не люблю секретов чемпионов.

Мне о братьях предстоит сказать,
Заключая эту тему. Взять
Для анализа проблему тайны
И всего того, что лишь случайно
Попадает обществу на слух.
Это – аппарат закрытой власти,
Скрытых достижений и, отчасти,
Бед, к которым обыватель глух,
Принесли в Россию ордена
Избранных, закрытые сполна.

Вот ярмо, что Запад подарил
И верхам на шею водрузил.
То полдела, что партийный клан
На закрытый орден походил.
Он психоз секретов породил,
Оторвав страну от прочих стран.
Что у нас впервые создавалось,
Тут же от народа закрывалось,
Чтобы не пронюхал супостат,
Должен был скрывать от брата брат.

В технике, в науке достиженья.
Загоняя творчество под стол,
Клан гасил идти вперёд стремленье,
Общество в застой поганый вёл.

    Б-15

Сетунь – есть в Москве такая речка.
А над речкой суперинститут.
В институте выбрано местечко
Супервыставки союзной. Ждут
Достижений высших экспонаты,
Чтоб в секреты вхожие ребята
С допусками в тайны государства,
Посетили бы новинок царство.
Вот пример: заводы-автоматы,
Где работают ряды станков,
Технологий без людей-рабов,
Что халтурят и хотят зарплаты.
Жаль, что делают они снаряды,
Шире их использовать бы надо.
«Бы» мешает и секретов гриф,
Да ещё войны грядущей миф.

Я на эту выставку случайно
Раз всего один в Москве попал,
Осмотрел её и осознал,
Что судьба моей страны печальна.
Прячет власть возможности системы,
Прячет, чтобы не касаться темы
Лидерства советских инженеров,
Многих достижений пионеров.
Сетунь меня очень удивила
Недоступностью своих чудес.
Понял я, что втуне наша сила,
Повязал страну секретов бес.

    А-16
Мне понятно ваше сожаленье,
Очень интересен ваш рассказ.
Не лукавя, выскажу вам мненье,
Что добился Запад в этот раз
Ига полного, без дураков,
Облапошил классно простаков.

Мы теперь придаток сырьевой,
Рынок грандиозно-теневой
Всем, кто хочет что-то продавать,
На просторах, где с законом туго,
Но купить легко для дела друга,
Кто, что хочешь, может крышевать.
Что страну на рынке этом ждёт?
Думаю, что в омут он ведёт.

Если это так, то повелитель,
Управлять мартышками любитель,
Должен этот омут просчитать:
Что случится, если булькнет Русь?
Предсказать я это не берусь.
Если вдруг, не стоит исключать,
Сгинет наш покладистый народ,
Новый этнос край себе возьмёт,
Это иго боком выйдет многим,
Кто забыл военные тревоги.
Может быть, последствия лихие
От перерождения славян
Будут хуже, чем разгул стихии,
Чем торнадо или ураган.


    ВОСТОЧНОЕ ИГО

    Б-16

Я, надеюсь, вас правильно понял.
Это иго с востока пришло
И хорошую почву нашло
Среди тех, кто его узаконил.
Это иго изучено полно,
Что тут можно ещё раскопать,
В стихотворном эссе рассказать?
Ведь татаро-монголы – как волны,
Описанье их в сотнях томов.
Впрочем, я обсуждать их готов.

    А-17

Это иго добралось с монгольских просторов
По долам азиатским в надёжном седле.
На полмира хватало войны и раздоров,
Чтоб в дацанах, мечетях, московском Кремле,
За Китайской стеной монолитно-державной
И в твердынях днепровских, сгоревших бесславно,
Царь степей обозначил границы владений,
Блеск безжалостных сабель и стрел достижений.

Деревянная Русь полыхала недолго,
Всё сгорело, в леса разбежался народ.
Но татарам не нужен пожара исход,
Им нужна стала дань для столицы над Волгой.
Чтобы дань собирать, нужен полный порядок:
Власть князей, мир церквей и в деревне достаток.

Если специалистами много страниц
О деяниях русских ответственных лиц,
О татарском ясаке, восстаньях и карах,
О борьбе за ярлык хану дань собирать
И при этом свои сундуки набивать,
О поклонах в Сарай и кинжалов ударах
Были мелко исписаны, стали томами,
То, наверно, и мы, многогрешные, с вами
Можем мненье своё, не стесняясь сказать,
Дополнительно версию частную дать.

Феодальная Русь получила нагайку,
Но, зато, избежала развала страны,
Достижений Европы. А в чём? Угадай-ка.
Роз сражений, в сто лет за корону войны.

    Б-17

Это несомненно, тему ига
И влияния на Русь татар
Не одна взяла основой книга,
Обещая авторам навар
От проклятий оккупантам грязным
До «ура!» с восторгом несуразным
Благодетелям нагайкской правды
Да учителям с реки Непрядвы.

Это несомненно – мнений много.
Ваше тоже может не мешать,
Лишним в этом эпосе не стать,
Коли повтореньем не убого.
Где предел для вариаций сложных?
Нет его. Но сколько ж можно?

Я хотел бы вам слегка помочь,
Чтобы осветить былого ночь.
Тест хочу вам дать вполне доступный,
Чтобы ваши вирши оценить,
Цель благую вашу уточнить
В крепости науки неприступной.
Тест такой. А что бы получилось
На святой Руси, когда бы милость
Нашего Творца то допустила,
Что татар монгольских злая сила
Через Волгу не смогла б пройти?
Например, чумою задержавшись.
А России выпали б пути,
С Западом одной навек оставшись?

    А-18

Ваш тест прекрасен, право слово.
Менять историю не ново.
Бывает даже в хронологии
Пытаются найти дороги,
Чтоб всех в науке обойти,
Сенсациями потрясти.
Однако без Златой Орды
И ни туды, и ни сюды.

Но я занудствовать не стану,
Вас Византией не достану.
Отвечу вам предельно кратко,
Что Киевская Русь – загадка.
Куда б событий колесо
Её бы дальше понесло?
Никто не сможет предсказать,
Как с Суздалем её связать.
А были Новгород со Псковом.
И край за Волгой звал рисковых.

Я думаю, что Русь ждала
Судьба немецкая, дела
Земель и княжеств феодальных
И разных войн региональных.
Нас много позже Бисмарк ждал.
И срок бы я не предсказал
Бородину или Полтаве,
Гипотетической их славе.

    Б-18

Нельзя младенцев подменять,
Уподобляясь пьяным нянькам,
И хронологию сдвигать,
Придя на лекции к фоменкам.
Мой тест другое означает,
Он только то предполагает,
Что от противного итог
Не допустил, выходит, Бог.

Ему Германии хватило,
И Польшу тоже Он создал,
Когда славян в Европу взял.
Выходит, в том России сила,
Оригинальность в том её,
Что разогнала вороньё
Своих князей и пришлых ханов,
И захвативших Кремль панов.

    А-19

Я метафор язык уважаю,
Мне по сердцу забористый троп.
Адекватным оружьем считаю
Я гиперболы, бьющие в лоб.
Только тут «вороньё» – это слишком,
От старанья и чувства излишка.
Ведь татары – арийцы степные,
Братья в Азии, хоть не родные.

Удивление ваше понятно,
Запад братьями полон для нас,
Но Восток тож подарок припас.
Он с троюродными, вероятно,
Степняками-братьями знакомит.
Вновь в Аратту примчали их кони.
Уточняю, предвидя сомненья:
Ведь когда-то арийцев кочевья
Представляли единство племён,
Сохранявших пригодность угодий
Для охоты и стад плодородий.
Край степной ими был заселён.

Те, кто степью к восходу ушли,
За Алтаем просторы нашли,
С ханьской расой веками мешались,
Но арийцами всё же остались.
Есть в Японии ариев след,
Есть алтайский налёт в языке.
Путь на запад монгольских побед –
Возвращенье домой налегке.

    Б-19

Вы правы, тьмы промчались налегке.
Батый до Адриатики скакал.
Сколь взял добра и сколь в полон забрал,
Гуляя от кочевий вдалеке,
Тогда, увы, никто не записал,
Чтоб выставить счета, спустя века.
Юриспруденция была низка,
Поэтому Батый Москву и взял,
Синклит князей надменных сократил,
А войны между ними запретил.

    А-20

Да, история – это не бал,
Не прогулка с подружкой кудрявой.
Хан Батый для того воевал,
Чтоб богатство добыть, а не славу.
Кто умён был, тот смог расплатиться,
Отдавая богатства за жизнь,
Открывая без боя границы,
Избежав в городах грабежи.

Русь разграбив иль дав откупиться,
Он Европу потом разорил.
Драгоценностей вдосталь добыл,
Чтоб украсить на Волге столицу.
Из Европы тогда он убрался,
Когда стали помехой кибитки,
Потому, что златые пожитки –
Тяжкий груз, его транспорт ломался.

А потом он отстроил Сарай,
Центр власти, кочевников рай.
Он всех подданных переписал
И оброком все души связал,
Ни идеей, ни догмой лукавой,
А одной лишь угрозой кровавой –
Тех, кто дань не отдаст, покарать:
Кому смерть, кого в рабство отдать.

Для меня в нём одно несомненно,
Он был деспот, но не изувер.
А держава его постепенно
Обеспечила мир рядом мер
Дисциплины и власти верховной,
Обуздавшей удельных князей
С Православия силой духовной.
Власть от Бога безропотно в ней.

    Б-20

Ваш о прошлом рассказ адекватен,
Он правдив и научен вполне,
И трофеев проблемой понятен,
Не утащишь страны на коне.
Но не это, я думаю, только
Европейцев культуру спасло.
Не умели монголы нисколько
Ни читать, ни писать. Не могло
Это воинство грабить научно.
Им Карпаты – без выпасов край.
Жить в Европах табунщикам скучно,
Травы им, как в степях, подавай.

Вёл уклад их общественной жизни,
Скромный культ их тотемных богов,
К бесполезности и дешевизне
Всех сокровищ в руках степняков.
Не за тем я об этом толкую,
Чтоб татаро-монголов винить,
Наших братьев троюродных всуе
В примитивности зла заклеймить.
Я хочу показать, что походы
По Евразии в оба конца
Не смогли окультурить народы.
Их жестокости дикой лица
Не прикрыть никакими словами,
Исторически не оправдать.
Их набеги – страшнее цунами,
Власть ордынская – аду под стать.

    А-21

Возможно, в этом всё и дело.
Сошлись на житницах Руси,
Когда признать ярмо приспело,
Менталитеты разных сил
И двух эпох несовместимых,
Теперь уже неразделимых.
Я утверждаю: «лёд и пламень»,
Христос и зло, коса и камень
Смогли воздвигнуть позитив,
Через восстания пройдя,
В крови почти что захлебнувшись,
К полям заброшенным вернувшись.
Монголы Русь зауважали,
Хотя нещадно обирали.

    Б-21

Так уважают пастухи
Овец перед осенней стрижкой,
Или, когда гуртов излишки
В бараньих шкурах неплохи.

Страна мечом позор избыла
И перестала дань платить,
Сумев на Угре отразить
Последний рейд на Русь монгола,
А князь Великий стал царём.
Но всё равно в степи был враг,
Не замирить его никак,
Силён он саблей и копьём.
Москва крепила оборону,
Грядущей гонке войн подстать,
Подарки слала, чтобы тать
Русь обходил, Литвы корону
Предпочитал в набегах грабить,
Союзником за деньги став,
На срок врагом быть перестав.

Что к этому ещё добавить?
Что брал Казань Иван Четвёртый
И вышел за Урал Ермак,
Не умолчать о том никак.
Другое вроде бы как стёрто.
А было так: набег ногайский
С Екатериной отражали.
И ей, Великой, присягали
И знать, и весь народ татарский.

    А-22

Да, князь Потёмкин победил,
Нагайцев сдаться убедил,
Бахчисарай, как есть, купил,
Проблему грабежей закрыл.
Но мир татарский не исчез.
Татарин в каждом русском жив.
А мы, кончая наш ликбез,
Уйдём тогда на перерыв,
Когда, закрыв Востока тему,
Доложим вам реестр дворян
Как православных христиан.

К татаро-русскому тандему
Дворян и православной знати
Лишь после Запад подключился,
Составив половину, кстати,
Когда финал дворян случился.
Но люд татарский в общей массе
Ислама предпочёл судьбу,
За души выиграл борьбу
Пророк Великий в одночасье.


ТРЕТЬЕ ИГО

    Б-22

Феномен начнём обсуждать с заявленья,
Которое мне предстоит изложить.
По этой проблеме я твёрдого мненья:
Нам темы такой в базе данных добыть
Совсем невозможно. А в литературе
Такого анализа дел не найти.
Никто не тревожится в прокуратуре,
Чтоб громкое дело на то завести,
Как третье бесправье ломало народ.
Доселе не знают такого понятья.
Неужли открытие в рифмах грядёт?
Откройте нам смысл своего предприятья.

    А-23

Иго номер три – вершина,
Иго номер три – обвал,
Иго номер три – малина,
Иго номер три – скандал.
Мы «вершиной» называем,
Если подразумеваем
Проходимцев достиженья.
А когда «обвал» – паденье
Русской воли, нравов, веры.
Для «малины», нету спору,
Смысл «притона» очень впору.
Клан пришельцев принял меры
Спрятать криминалитет,
И «скандала» будто нет.

Наш бесхитростный рассказ
Вскроет вам его, как раз,
Комбинацией двух иг,
Наваждения идей
Для растления людей,
Преступлений и интриг.
Только иго номер три
Не снаружи, а внутри
Разрослося, созревая,
Корни русские ломая,
Словно щупальцами спрутов,
Мир доверчивых мозгов
Ложью наглою опутав,
Русь сдало во власть врагов.

    Б-23

Проходимцев и пришельцев рать,
Как же нам такое понимать?
Может быть, с луны они свалились
Или, может, вдруг переродились
Подданные сломленной державы,
Отказавшись от отчизны славы?
Может, вы в душе антисемит,
На евреев, может, зуб горит?
Или, может, вы из антигоев,
Представляя нам ярмо такое?

    А-24

Не надо вешать мне ярлык.
Примите с миром моё мненье.
Лояльным быть ко всем привык
Из близкого мне окруженья
Слуга покорный ваш всегда,
Ругая дальних иногда.

Но мир истории безбрежный
Страны родной и зарубежный,
Пускай, с годами искажённый
Открыт для всех, открыт всегда.
Читайте, знайте, господа!
А я, историей пленённый,
Оценивать имею право
Людей, вождей, судьбу державы.

И мне предельно очевидно
Лицо предательств. Пусть обидно
Пришельцев нынешним потомкам.
Обида эта несерьёзна.
Наследство – вот, что грандиозно.
Его прибрали в ходе ломки
Структуры общества, хозяйства,
Террора, войн и разгильдяйства,
Детишки, внуки партмерзавцев,
Пришедших с Лениным на царство.
А среди них полно евреев,
Создавших власти эшелон,
Пера и пули корифеев.
Коль вы согласны, я польщён.

    Б-24

Я согласен, поскольку в правительстве первом,
Что собрал в институте девиц благородных
Революции вождь, очевидны резервы
Большевистской среды комиссаров народных
Из сынов Израиля диаспоры столичной.

С той поры быть при власти еврейству типично.
Но в терроре и в жути Гражданской войны
Главным фактором стали славянства сыны.
Офицеры царя повели русских в бой,
Генералы в штабах развернули работу,
Чтоб в окопы вернуть из деревни пехоту,
Чтобы стал пролетарий на лошади в строй.
Миллионы в России за землю сражались,
Проходимцы с пришельцами в них затерялись.

    А-25

Миллионы славян, взяв оружие в руки,
Обрекали себя на убийства и муки.
Но пришельцы октябрьские не затерялись,
Как вцепились во власть, так при ней и остались.

Их решениями раздувалась война,
Заполнял города страх террора сполна.
И, выходит, не так уж и мало их было:
Чтоб Россию прибрать их с лихвою хватило.

    Б-25

Пускай, всё так. Губкомов власть
И власть столичных кабинетов
Формировали ига страсть
И грабили страну Советов.
Что говорить, синклит ЦК
Смотрел на русских свысока,
В ЧК для грязных дел держал.
Но что тут странно и ужасно?
Народ от края и до края,
В крови, от вшей изнемогая,
Рискуя жизнью ежечасно,
Команды сверху выполнял,
Послушен офицерам стал,
Которые погоны сняли
И тем, кто в оных воевали.

Когда с германцами сражались,
Сидеть устали по окопам
И побежали с фронта скопом,
Как только без царя остались.
А то и верно, без царя
В мозгах, как говорят не зря,
Семь миллионов сразу стало
И к жёнам греться побежало.
А тут, смотри-ка, те же люди,
Как будто не довоевали,
И, по команде, лбы и груди
Под пули братьев ставить стали.
А кто их в бой повёл без веры
Иль за царя? Так офицеры!

    А-26

О продразвёрстке я хотел
Да об облавах рассказать,
Их перспективы показать,
И как партаппарат сумел
Систему рабства сохранить
В колхозах нищих и совхозах,
И почему у паровоза,
Летевшего в коммуну, прыть
Винтовкою определялась.
Но вас интересует частность
Системы ига и причастность
Дворян к тому, что состоялось.

Ну что же, частность, значит – частность.
И частность важной может быть.
Дворянства к армии причастность
В России нечем заменить.
Как залпы, Смольного декреты
По всем фронтам и всем полкам.
Ждут воинов в тылу Советы,
Хаос, безвластье и бедлам.
Остался корпус офицерский
Без долга, денег и солдат,
А кое-где в расправе зверской
Был обречён аристократ.

В той жутковатой обстановке
Со складов царских их обновки
Рать добровольцев получала.
Но масса, что с фронтов сбежала,
Не собиралась воевать.
И офицеров не сыскать
Для Красной армии рабочих,
В которой и крестьян не очень.
Так получилось, комиссарам,
В квартирах барских коммунарам,
Стал нужен человек с ружьём
И с красным знаменем притом.

Тут Лев Бронштейн не растерялся,
Дворян заложниками взял
Призыва силой, чтоб старался
Любой, кто в службу попадал
Служить за страх о близких душах,
Которых смерть ждут и позор,
Когда отец иль сын нарушат
С Советской властью договор!
А дальше – больше: офицеры
Имели личных палачей,
Чьи власть и фанатизм без меры
Не ограничены ничьей
Законной волей. Строгачём
Отделывался комиссар,
Террора винтик-экземпляр,
Стреляя тех, кто ни при чём.

Итак, мы видим кнут кровавый,
Но был и чёрствый пряник тож
Для тех, кто в комсостав был вхож,
Вполне весомый, хоть без славы.
В стране голодной все спецы
Паёк и шмотки получали,
От белых милости не ждали
Сыны дворянства и отцы.

    Б-26

В Кремле, как видим мы, не дураки
Порукой круговой спецов связали.
Хватило грамотных на все полки,
Ландскнехтами в них офицеры стали.

Они за жизнь и хлеб ходили в бой.
Чужды идеи им войны Гражданской.
Когда сыграли всем в войне отбой,
В душе у них осталась партизанской
Глухая ненависть к партаппарату,
Воспоминанье страха. Зуд карьерный
Не чужд и офицеру и солдату,
Но в преданности красным эфемерной
Они сполна остались беляками.
А те из них, кто главными служил,
С кремлёвскими вполне сойдясь верхами,
Не принимали сталинистов пыл.

Не удивительно, что чистка власти
И укрепление в Кремле вождя
Причиной стали их карьер несчастий.
А я, о сгинувших зазря скорбя,
Замечу так. Предавшие однажды
Не могут ждать доверия сполна.
Жестокий вождь не допустил, чтоб дважды
Страна была верхушкой предана.

Есть мнение, что заговор военных
Зрел исподволь и угрожал Кремлю.
Отметим среди фактов несомненных,
Что Сталин бывших не пустил к рулю
Грядущей на полях Европы схватки,
Предотвратил такой переворот,
Когда, учтя системы недостатки
И то, что враг добрался до ворот
Столицы, маршалы б не промахнулись.
Они б устроили вождю скандал.
Но чем бы для России обернулись
Событья эти, я б не предсказал.

    А-27

Что вы не в состоянии предвидеть,
Иосиф Сталин чётко представлял.
Я вовсе не хотел бы вас обидеть,
Но то, что вы назвали как «скандал»,
Могло бы стать вселенской катастрофой,
А для народа нашего Голгофой.

Но мы от темы ига отклонились,
На обсуждение возмездья сбились.
Был вождь Иосиф Сталин Божий бич,
Который для пришельцев Бог припас!
Карая за грехи партийный класс,
Иосиф кой-чего сумел достичь,
Всемерно диктатуру развивал,
И ига с шеи русской не снимал.
Тут нужно очевидное признать,
Его вину пред теми показать,
Кто, «вешая лапшу» про коммунизм,
Про мировую революцию,
Свою к стяжательству амбицию
Втащил во власть, простите за трюизм.

Они захапали места дворян,
Сыны изгоев разных в мире стран,
Прибрали мебелишку и квартиры
Господ сбежавших интеррекетиры.
Они России иго одевали,
Чтоб стать погонщиками на века
И Сталина-вождя не ожидали,
Который вышибит их с облучка.
Выходит, Сталина рукой жестокой
Приструнен был партийцев клан до срока.

    Б-27

Я на вас не в обиде, коллега.
Мы, бесспорно, добрались до брега
Пониманья генезиса ига
Номер три. В нём России верига
В прошлый век диктатурой пробралась,
А текущей эпохе досталась
Власть финансовых спрутов терпеть,
К старым благам вернуться хотеть.

    А-28

Вот это мысль благая, её я одобряю.
Могла бы если б старость, а молодость старалась.
Фантастика, поэма, прорыва к счастью тема,
Когда бы недоумки, энтузиасты ломки
Гарантий социальных и жизни норм моральных
Мозгами шевелили б, тот опыт закруглили б,
Который мы сегодня, по милости Господней,
На рынке отхватили, развалом оплатили.

В задах мужик силён, прозорлив и умён.
А в тех задах забытых разбито не корыто.
В них жизни обделённых, врагами обольщённых.
Когда б народы знали, что гниды предлагали,
Они бы поспешили, и всех передушили!


    РЕЗЮМЕ

    Б-28

Острым диалога мне не назвать,
Хотя обсуждалась острейшая тема
Вечного в прошлом России экстрима.
Равного бедствия нам не сыскать
В жизни любой европейской державы.
В этом мы с вами согласны, увы.
В этом мы с вами совместно правы,
Общим в дискуссии стал враг лукавый.

Хочется мне клевету либералов
На патриотов, припомнив, принять
Версией новой: пришельцев считать
Космополитами в массе отсталой.

Менталитет шустрой публики этой –
Вот, где прибежище для негодяев.
Худших отчизны врагов я не знаю,
Собрана шваль со всего бела света.
Думаю, в этом итог обсужденья,
Слёз перманентных в истории нашей,
Бед недопитых Россиею чаши,
Нашего в ходе диалога мненья.

    А-29

Рассмотрев с пристрастием три ига,
Мы вам показали, что интрига
Колеса истории российской
Не чета немецкой иль английской.

Тут географический синдром,
Патология былого в нём.
Буфером Россия выступает,
Запад и Восток объединяет.
Только третье иго немодельно.
Логики закон искать бесцельно
В том, как изнасиловала Русь
Рать ничтожеств. Я не побоюсь
Так назвать пришельцев Коминтерна,
Чей успех определила скверна,
Червоточина феодализма,
Подлость и бездарность монархизма.

Повторять всё это – смысла нет,
Рассмотрели мы трёх иг букет.
В нём ответ, так кто же виноват,
Что гудит по-прежнему набат
В русских головах, сердцах и душах,
Враг Россию нищетою душит.
Нами иннацизмом назван враг.
В яблочко извне прополз червяк
И, сожрав крестьянства сердцевину,
Влез рабочим, словно бес, на спину.

    Б-29

Коль скоро на вопрос, кто виноват,
Ответили мы с горем пополам,
Логичен допустимый вариант
Совета нашего, что делать там,
Где можно что-то сделать, несмотря
На оккупацию в мозгах. Не зря
Нацмены засучили рукава
Почище, чем когда-то татарва,
И много продуктивней декабристов,
Предтечей мелких бесов из народа,
Кому дороже Родины свобода,
Осознанная в лозунгах марксистов.
Мы только намекнём, что надо делать,
Чтоб сдачу в плен в победу переделать.

    А-30

Поскольку оккупацию страны
Осуществляют паразиты мозга,
Которым русофобствовать даны
Права большие и законов розга,
Чтобы имён каких не называть,
То нам приходится, увы, признать,
Что керосином, дустом и соляркой
Их не достать. Ни холодно, ни жарко
От наших подлецам разоблачений.
Сынов России принято карать
Безжалостно, начни разоблачать
Ворьё без их на это разрешений.

Непогрешимость мозга паразитов
Системой наглости и лжи прикрыта.
Писатель Colin Wilson показал,
Как разум паразитов обуздал,
Которые в сознанье поселились,
Решив народы мира покорить.
Пусть вас фантазией не удивить,
Тут в плагиате мы не засветились.

Grou’s brothers своей волей победили,
Напрячься все народы убедили
Отринуть бредни мозга паразитов.
На уровне сознания открыты
Пути борьбы с обманом и разором,
Как много раз случалось в старину.
Истории страны с моралью впору
Стать нужно полем битвы за страну.

    Б-30

Всё то, что вы сказали выше,
Не тянет на психопатизм,
Поскольку Колин Вилсон пишет
Пародию на глобализм.
Согласен, наш макет развала
Идеи Вилсона не чужд.
Россия ненормальной стала,
Сменив приоритеты нужд
Детей и нации здоровья
На интересы спекулянтов,
Миллиардеров поголовья,
Морали скотской дебютантов.

Всё это – так. Но есть вопрос,
Как вышло, что страна опять
Всех впереди? Пошто психоз
В России смог всеобщим стать?
Пошто Союз стал полигоном,
Где третье иго расцвело,
Где стал грабёж людей законным,
Где геноцид стал на крыло?
Пошто Китай не поматросил
Социализм, его не сдал?
Он иго опиума сбросил,
И мира фабрикою стал.

    А-31

Китайская тема – кость в горле иннаци.
Голов миллиарды китайских и рук
Давно вызывают в Европе испуг,
С тревогой Америка ждёт новых акций
На рынках валюты, на биржах труда,
Прорыва в науке и в образованье.
Банкиры крещёные и с обрезаньем
Не в силах спокойными быть никогда,
Покуда Китай их диктат отвергает,
Плевать на ухватки обмана хотел,
Оставив предателей рать не у дел,
Ворьё, наркодиллеров лихо стреляет.

    Б-31

Бесспорно, всё, что вы сказали,
Кого-то может волновать.
И всё ж, на практике, едва ли
Китайцам стоит ожидать,
Что кто-то их всерьёз осудит
Иль просто недовольным будет
Хоть в чём политикой Китая,
Который держит настежь двери,
Валюты механизмам веря,
Гешефт для бизнеса давая.
Китай устроился неплохо,
А ведь когда-то был за лоха.

    А-32

Китай устроился отлично,
Учёл России катастрофу,
Иуд и трепачей наличность,
Марксизма не поддавшись блефу.
Проблема здесь в другом. А как
И почему задор иссяк
У проходимцев в мире лёсса,
Где выросла китайцев раса,
Где вечный труд сформировал
Систему строгой дисциплины,
Строй государственной машины
В веках империю создал?

Вот тут собака и зарыта.
Пришельцев к власти аппетита
И хитрости тут не хватило.
А подлость тут – совсем не сила.
Они в традиции не вхожи,
Чужды им связи и язык.
Восток самим собой привык
Быть изначально. Дал им Боже
Иммунитет от фарисейства.
Тут нет диаспор иудейства
С претензиями равноправья.
В Китае власть, закон, бесправье,
Богатство или нищета
Определяются без пришлых.
И в этом мощь и красота
Национальности. Так вышло.

    Б-32

Не по зубам, что говорить,
Нацменам этот миллиардник.
Нет перспективы покорить
И сесть на шею. Эти парни
Бесстрастно делают своё,
Не допуская вороньё
Решать хоть что-нибудь за них
Будь то обет, расстрел иль стих.
Для государства мононации
Не страшен пришлый иннацизм,
Его предательства цинизм
И легитимные новации
Чужое превращать в своё,
А к власти приводить ворьё.

Китай премьером мира станет,
Коль скоро мудрости достанет
Социализма не ломать,
Считать землицу Божьим даром,
Не сжечь стяжательства пожаром,
России сломленной подстать,
Свои благие интересы
Крепить, не допуская прессы
К возможности рождать сомненья
И подрывать к труду стремленье.
Мао Цзедун открыл дорогу
Китайцам. Знаменем их стал.
Стал этот вождь для них от Бога,
Китай свой жребий не предал.

    А-33

Есть о чём подумать, сожалея,
Что Россия не Китай совсем,
Хоть Китай, алея и краснея,
Разделил с Россией груз проблем
Разрушенья памяти народа,
Что Китай мартышкою не стал
Развенчавшим Сталина в угоду,
Мао памяти не развенчал.
Это всё известно. Но, клянусь,
Перед нами пачка фотографий.
Я же тайный смысл раскрыть берусь
Разных судеб сходных биографий.

Для китайцев – Мао свой, китаец.
Сталин русским – деспот-азиат.
Сник с годами пропаганды глянец,
Но на души вечно жив мандат
Кормчего державы поднебесной.
А в России банда негодяев
Память ненавидит повсеместно.
Я другой такой страны не знаю,
Где на прошлое идёт облава.
Всё не так, везде у нас ошибки.
Под вопросом честь страны и слава.
Год тридцать седьмой – вообще скандал:
Раньше грабили вовсю славян,
Тут же Сталин подсудимым стал
За расстрелы бонз из разных стран,
Нынче суверенных от России.

Эти бонзы стали москвичами
И Москву безжалостно доили
Должностями, хатами, деньгами.
Этим хватам имя – легион
Карьеристов, трутней, нужных очень.
Жаль, что был не весь он удалён
Из Кремля, Москвы и дальних вотчин.

    Б-33

Вами затронут вопрос ключевой:
Как, взгромоздившись на шею России,
В банде захватчиков начали бой
Между собою? По духу родные
Суперврагами политики стали,
Среди которых зловредней всех Сталин,
Хитро сумевший друзей обыграть,
Быстро успевший врагов расстрелять.
Вряд ли о бонзах кто помнит, жалеет.
Хватит в избытке такого добра,
Суд над врагами идёт на ура.
Зло наш народ тоже помнить умеет.
Есть исключенье: военных когорта
Сгинувших также, не этого сорта.
Кто их припомнит, о том сожалеет,
Что контингент их в войну не сумеет
Русь защитить, сгинув в страшных застенках,
Лавы не встретив дивизий немецких.

В мыслях логичных и вздохах простецких
Их превозносят в блестящих оценках.
Споры без пользы, но есть предложенье
Снова взглянуть на состав преступленья
Сталина, снявшего головы с плеч
В Армии Красной, свою чтоб сберечь.
Глянем, кто сгинул из суперэлиты
Воинства в первой из чисток волне.
Все документы и факты открыты,
Думаю вы их представите мне.

    А-34

Я буду краток. Дворянин-гвардеец
По делу главным, русским проходил.
И было в группе также три еврея,
Один хохол, эстонец угодил,
Литовцев пара, пара латышей –
Вот вам состав погибшей группы всей.
Грузин усатый группу загубил,
В которой главным Тухачевский был.
Для армии, где русских миллионы,
Которых немцы ждали на войне,
Такой расклад опасным был вполне,
Когда бы эта группа их законы
В войне кровавой русским навязала.
А может, квислингов Россия б ждала.

    Б-34

К делу «бы» не пристегнёшь,
Но картина нам ясна.
Ига третьего правёж
Сносит неспроста страна.

Были, есть и будут те,
Кто Россию угнетают.
Были, есть, кто в простоте,
Гнуть Россию позволяют.

Что же будет, Русь, скажи?
Ты с колен готова встать,
Или ложь и миражи
Снова будут побеждать?

Не даёт ответа Русь.
Тройка Гоголя стоит
На распутье. Не берусь
Предсказать, кто победит...


    Прозаический итог борьбы за Россию

    Завершая тему исторического бремени России, автор, не претендует на утверждение новшества. Он хочет увериться для себя, согласовав с вами, в пусть малой новизне и полезности его исследования в рифмах русской истории. Отсюда и желание кое-что подытожить.
    Удалось ли ему вложить в свои раздумья (в форме виртуального диалога в объёме 68 замкнутых и ограниченных, хотя и целостных по замысслу, стихов) некоторую метафизическую свёртку русской истории от древности до наших дней? – это вопрос. Соответствует ли его позиция великому пониманию смысла истории Мартином Хайдеггером, как смысла бытия человека? Удалась ли в стихах автора историческая элегия с горестным содержанием, но без разочарования прошлым нашей великой Родины? Автору хочется верить, что эти вопросы хотя и имеют риторический характер, но не в образе неуверенности, а в смысле некоторого утверждения. Так ли это, покажет время.
    Итак, подведём итог рассмотренному в диалоге кругу вопросов становления и утверждения России в её обширных границах. Сделаем некоторое обобщение исторического процесса постоянного многовекового противодействия русского народа и его государственности попыткам внутренней деструкции общественной жизни, внешней агрессии и аннексии. По результатам такого анализа можно прийти к выводу, что мирный характер и некоторая безответственная – авось пронесёт – расслабленность нашей нации удивительно не совпадают с бурными историческими условиями её существования.
    Отмечается, что только внешние условия и опасные, чрезвычайные обстоятельства давления на общество со стороны соседей, а иногда и гражданских смут, заставляют наш народ активизироваться. Известно, когда допекает, Иван вынужден слезать с печи и проявлять свой характер, в котором долготерпение логикой событий превращается в могучую и, бывает, жестокую нетерпимость, изощрённую изобретательность. Именно перед лицом смертельной опасности наш народ становится физически сильней. В этой ситуации потерпели фиаско многочисленные внешние разбойные нападения и опасные попытки внутренних смут и переворотов. То же неизбежно ждёт непосильные, казалось бы, разрушительные нагрузки и беды того следующего катастрофического ярма, которое уготовлено русскому народу. По мнению автора, так было, и так будет!