Сказание о Прометее

ГЛАВА.1
Империя Чёрного дракона. Великий магистр.

Галактическая империя Чёрного Дракона со столицей на планете Ахрон жила привычной, устоявшейся за тысячелетия жизнью. Она, в отличие от многих разумных цивилизаций, обитающих в галактике, стремилась не к свету, излучаемому горячими звездами, а вглубь планеты, расползаясь многочисленными ярусами, вентиляционными, транспортными шахтами и тоннелями.
Знать, захватившая в доисторические времена все удобные подземные пустоты, приспособила их под роскошные дворцы, где не тревожил яркий свет Солнца, а приятно грели сознание излюбленные драгоценные камни и золото, которое предохраняло от болезней и наветов.
Семьи рептилоидов-простолюдинов ютились под землей в вырезанных властями каменных нишах, с подведенными техническими коммуникациями, ежедневно контактируя с соседями в подземном транспорте по пути на работу и в секторах отдыха. Когда было нужно, их собирали в огромных подземных залах на государственные мероприятия, которых было достаточно много.
Такое устройство жизни делало эту цивилизацию для галактических противников не только скрытой, но и недоступной. Попасть в недра можно было только через тщательно охраняемые входы.
О возможностях империи Чёрного Дракона судили по боевым звездолётам и результатам действия оружия, примененного против других цивилизаций, объявленных врагами и ставшими впоследствии колониями рептилоидов. Тайной за семью печатями для недругов оставалась численность населения подземной цивилизации. Применение сканеров и тепловизоров мало помогало в прояснении этого вопроса. Пустот в глубинах планеты было много. Ещё больше было транспортных коммуникаций, которые пронизывали поверхность планеты-гиганта.
Изредка завесу таинственности приоткрывали длительные периоды муссонных дождей, когда жители Ахрона позволяли себе выбраться на поверхность и отдохнуть. Только здесь они могли позволить себе расслабиться и пообщаться с подобными себе, но стоящими на ступеньку выше. С ними общались осторожно, соблюдая все правила этикета.
Здесь было не принято и даже преступно смотреть в глаза собеседнику — это считалось наглостью и преступной глупостью, за которую можно и жизнью поплатиться. Такое поведение трактовалось как дерзкий и откровенный вызов, призыв к единоборству.
Мещане могли себе это позволить, дрались до крови, таким образом разрешая проблемы. Но на самом верху пирамиды власти это было невозможно — империя держалась на страхе и единстве правящих.
Жинша, великого магистра межгалактической империи Чёрного Дракона, боялись. Встреч с ним избегали. Одного его пронзительного взгляда, оказавшимся в ненужном месте и в неудачное время, было достаточно, чтобы в лучшем случае тяжело заболеть, а в худшем — скоропостижно уйти в мир предков. Как гласила молва, не помогало даже купленное и застрахованное бессмертие. Так это или досужие разговоры, желающих проверить не было.
Великий магистр вёл активный образ жизни, постоянно находясь в перелётах из одной галактической провинции в другую. Что он там делал и какие решал вопросы во благо империи и императора, для общества было покрыто мраком. И это делало его ещё могущественней. Он был вместилищем тайн и тайной одновременно.
Император Шанк ценил Жинша. Только он один, как повелитель могущественной империи, знал, чем занимается его подданный.
Если у повелителя власть в империи была явной, то его правая рука укреплял её своей таинственностью и недюжинными способностями по раскрытию и предотвращению всевозможных заговоров, неустанно плетущихся против повелителя. Верноподданный отлично справлялся со своей задачей.
Именно он, Жинш, придумал систему безопасности, когда каждый член общества вносил в неё свою лепту. Система доносов была отлажена до совершенства. Отчёты писали все и обо всём и на всех. Принципы защиты были просты и надёжны, ибо каждый работал на её безопасность. Не подозревая того, все трудились на империю, укрепляя её мощь, помогая выявлять недостатки и врагов. На могущество империи работали и ничего не подозревающие враги, недоброжелатели и завистники. Они указывали на изъяны уклада, и те безболезненно и быстро устранялись. Об этих нехитрых, но безотказных мудрых механизмах, которые использовал Жинш с одобрения императора, знали только они. Очень маленькая группа особо приближенных бессмертных из числа родственников повелителя и других влиятельных семей могла это только предполагать. Но утруждать себя лишними размышлениями о том, что не входит в прямые обязанности, было небезопасно даже для них.
Об этой системе была осведомлена засекреченная небольшая часть учёных-узников, безвылазно находящихся в закрытых, правда хорошо обслуживаемых во всех отношениях заведениях, которые работали над отчётами и делали рекомендации-выводы. Учёных обещали наградить свободой за отличную работу. И они старались вовсю, не понимая, что обещанной свободы им никогда не вернут. Иногда некоторые из них исчезали. Это объясняли тем, что они заслужили почётный сытый отдых. На самом деле такое происходило с сомневающимися, или теми, кто слишком высоко метил. Они никогда не возвращались к родным, а содержались в охраняемых лагерях, продолжая получать достаточное материальное содержание. Эти тоже были полезны, поскольку могли придумать в порыве гнева и возмущений несправедливостью по отношению к ним какие-то козни против империи, что можно было использовать во благо власти.
Параллельно с учёными работал искусственный интеллект. Он действовал быстрее и был понадёжней смертных научных работников, не лишённых эмоций, амбиций и личных интересов.
Жинш курировал научные центры как личный представитель императора. Посещая дальние миры, он искал следы некогда могущественных цивилизаций, впоследствии по разным причинам канувших в небытие или неожиданно исчезнувших.
Его целью было избежать повторения чужих ошибок. делая это мягко, незаметно и не акцентируя на своей роли в этом труде, приписывая все успехи и достижения светлому и проницательному уму императора.
Все находки требовали изучения и объяснений. Как гибель передовых для своего времени хозяев галактик, так и установления причин их краха. Так с его легкой руки и одобрения императора родились научные учреждения по копированию ноосфер, многочисленных информационных полей, созданных различными цивилизациями.
Сканируя их, империя получала огромный по информационным объемам источник информации, в котором среди несметного количества мыслей когда-либо живших на планете и посещавших ее, можно было найти практически всё, начиная от образа жизни аборигенов и завершая размышлениями представителей других галактических цивилизаций, посещавших ту или иную планету.
Новые знания и возможности позволяли пошагово раскрыть любое преступление прошлого, восстанавливая все мысли злоумышленников или заинтересованных в нарушении закона от момента рождения такой мысли до воплощения. После этих открытий в «Своде Прав и Свобод Империи» появились статьи, защищающие свободу мысли и тайну телепатического общения, которые гарантирует государство. Естественно, для своих, а для населения — декларативно.
 Чуть позже в кодексе империи появились статьи о наказании за преступные мысли. В одних случаях применялось официальное предупреждение, в других штрафы и заключение с временным ограничением бессмертия.
Понимая уязвимость телепатического общения, Жинш позаботился о развитии исчерпавших себя средств связи, казавшихся исчезнувшими. Это гарантировало неуязвимость империи на случай тотальной войны, способствовало её живучести.
Несметное количество информации несли в себе и хранилища памяти, особенно искусственно созданные прежними хозяевами планеты для управления и контроля над населением.
В итоге научные лаборатории, которые курировал Жинш, вышли на прорывные результаты, позволяющие отслеживать не только мысли граждан империи, но и других обитателей галактики, что делало лишним затратный механизм такого государственного монстра, как Служба Имперской безопасности, которой пользовались технократические цивилизации других планет.
На этот же период припадало и рождение нового направления в космической археологии. Эти открытия служили подспорьем общему делу. Вслед за аналитиками информационных полей шли археологи, которые по добытой информации — воспоминаниям прежде живших жителей находили заброшенные космические базы с кораблями, спрятанные сокровища, тщательно скрытые записи различных научных лабораторий, носители нужной информации.
По результатам деятельности только этих научных центров можно было писать не только историю галактик, но и всей вселенной с существующими в ней когда-либо цивилизациями. И эти данные систематизировались и фиксировались. Для императора — сжато. Для специалистов — с подробностями.
При необходимости всегда можно было изучить ту или иную космическую битву, восстановить стратегии, позаимствовать нечто новое в ведении боевых действий, разведке, управлении населением в этих некогда могущественных звёздных поселениях.
Сегодня Жиншу было что сообщить императору. Очередной отчёт о положении дел в империи и самое главное — доклад о найденном тайном хранилище великого Шуктукана с многочисленными зашифрованными записями. Среди них — важная информация об их извечных врагах — титанах, которые и поныне мнят себя великими богами, поскольку по некоторым сведениям, их создал сам Абсолют.


ГЛАВА. 2
Млечный путь. Планета Олимп. Галактион.

Галактион был доволен собой и своей жизнью. С его мнением на Олимпе считались. Его уважали, к советам прислушивались, ценили за умение разобраться в сложной, нестандартной ситуации. Причина — не только подспудное влияние на Зевса, а острый ум, знание до мелочей практически любого вопроса или процесса, обсуждаемого богами и титанами.
Кем он приходился Зевсу, было покрыто флёром неизвестности. Слухов и предположений было предостаточно. Одни приписывали ему кровное родство. Мол, очередной внебрачный и любимый сын, искали между ними сходство. Другие объясняли эти отношения чем-то в духе платонической любви. Более осведомленные причисляли Галактиона к особо доверенному лицу Зевса, на которого были возложены особые полномочия по управлению дальними провинциями, решению каких-то важных задач. Заинтересованные олимпийцы выискивали в его действиях продолжение своих версий. Иногда даже их находили. А может, им просто так казалось.
Галактион действительно был доверенным лицом Зевса, но избегал официальных титулов, поскольку исполнял много функций, которые не хотел афишировать. Бытовало мнение, что он личный представитель Зевса. Эту версию подогревал сам Зевс, дал ей жизнь, выделяя рядового, не имеющего титулов олимпийца своим вниманием из свиты придворных Олимпа.
Улыбчивый, доброжелательный, сдержанный Галактион всегда был душой любой компании, воодушевлял или расслаблял, глядя по ситуации. Он умел ненавязчиво внедрять нужные идеи, настроения, мнения в умы населения. Делал это так деликатно и незаметно, что собеседники не раздумывая, принимали его рекомендации, считая, что они сами додумались до этого.
Олимпиец вел активный образ жизни, постоянно путешествуя по дальним непроявленным провинциям империи. Он мог в любое время дня и ночи попасть к Зевсу, сдвигая очереди гостей из дальних галактических миров. Иногда мог договориться о такой услуге с правителем. Но такую помощь оказывал крайне редко и лишь в случае, когда считал это полезным для Олимпа.
Несмотря на свои возможности, Галактион жил очень просто. Богатством в виде имущества, драгоценностей и прочих излишеств он не располагал, как и не был правителем даже захудалой звёздной провинции. Даже не стремился к этому. Игнорировал щедрые предложения Зевса, что вызывало ещё больше вопросов. Он ютился в невзрачной хижине в горах Олимпа, правда, очень удобной, чистенькой, пахнущей деревом и цветущими кустами, среди которых она и находилась. Галактион в ней отдыхал, любуясь красотами природы, не тронутой чужой рукой и не любил, когда его навещали без приглашения. Это было его место, часть его внутренней свободы, которую нарушать он не позволял никому.
Путешествовать предпочитал не в теле, а так, как умели наиболее осведомленные олимпийцы — посылая в нужное место своего астрального двойника, оставаясь невидимым.
Галактион обладал острой интуицией, которая усиливалась даром предвидения. Просыпался дар в самые ответственные, критические периоды жизни Олимпа. Это позволяло Зевсу успешно избегать заговоров завистливых родственников и других богов.
Олимпиец добровольно взял на себя все хлопоты по безопасности мира Олимпа, самого Зевса, способствовал росту его могущества и процветания в сложную эпоху перемен, в которую они вступили. И не требовал ничего взамен.
С Зевсом работать было сложно. Но Галактион, непревзойденный мастер игры не только на арфе, сумел найти в его душе те струны, игра на которых помогала делать громовержца более покладистым. Олимпийцу пришлось приложить немало усилий к тому, чтоб Зевс, наконец, согласился с ним и принял его видение процесса взаимоотношений с технократическими цивилизациями, с которыми они соседствовали.
Зевс считал олимпийцев неуязвимыми, поскольку враги могли действовать, в основном, с использованием достижений технократического порядка, над которыми он просто смеялся, поскольку жители Олимпа были щедро одарены благими дарами: они могли летать, становиться невидимыми, переноситься в другие миры. И всё без того, чтобы создавать для этого какие-то устройства.
Зевс считал, что врагами ему могут быть только равные, а все прочие — бедняги убогие и слабые, поэтому и вынуждены запасаться всякой технократической ерундой.
Тогда, порыскав среди чужих земель, советник Зевса отыскал немногочисленных наследников исчезнувшей гуманоидной цивилизации, которая погибла только из-за того, что варварские племена чужой планеты, едва осилив космические путешествия, долетели до них и уничтожили под корень, оставив только воспоминания небольшого количества случайно спасённых о том, какой прекрасной была безупречная, но незащищённая и беспечная цивилизация.
 Галактион советовал закрыть мир Олимпа для посетителей и любопытных из технократических цивилизаций. Хотя Зевс довольно часто делал исключения, принимая в своем мире именитых императоров или их не менее влиятельных посланников. И это было, по мнению Галактиона, излишним, так как вызывало у гостей только зависть и желания, противоречащие интересам Олимпа.
О Зевсе в технократических мирах знали и подспудно боялись. Потенциальные агрессоры, владея невероятной по разрушительной силе оружием, страшились той силы, которую считали божественной, поскольку она заменяла олимпийцам многочисленные космические армады звездолётов, прочие зыбкие блага технического прогресса.
Олимпийцы могли творить словом, усилием мысли, что могущественным технократам, даже обладавшими тайнами бессмертия, было недоступно. Как, впрочем, и само бессмертие без технократических костылей. И это их не только обезоруживало, но и вызывало ненависть из-за неуязвимости Олимпа. Поэтому огромный звёздный галактический мир Олимпа себя не пропагандировал. Правители технократических цивилизаций тоже не старались не приоткрывать завесу неведения об Олимпе. Для широкой массы населения этих цивилизаций Олимп, могущественный Зевс, олимпийцы были не что иное, как красивый миф, сказка. При этом правители знали каналы, по которым они могли связаться с представителями Олимпа.
У Олимпа были потенциальные враги. Те цивилизации, для правителей которых знания и возможности олимпийцев в вопросах творения были дополнительным знанием, ступенью к абсолютной власти. Поэтому они, достигнув пика своего развития, пытались разными способами проникнуть в мир богов и завладеть их тайнами.
Сейчас Галактион торопился к Зевсу с информацией, которая выглядела тревожно.

Продолжение следует.