Встреча 31. Сказки дедушки Миши о Домовом Диме

Увидев меня с Абы Абымовичем у своего дома, Домовой Дима Димович выскочил, как мальчишка из дома и подбежал к нам.
— Ну, наконец-то! Чего вы так надолго задержались? Мы, честное слово, уже устали ждать! Да и не могли ни я, ни мои родные никак связаться с вами.
Я ничего не ответил, только развел руками.
— Ты, Дима Димович, много на себя берешь, — недовольно пробормотал директор Школы Волшебников и Домовых Домовой Абы Абымович. — Если мы не ответили, значит, так было нужно. Я на самом деле перекрыл доступ к себе и к дедушке Мише, чтобы никто нам не мешал.
— И что вы делали всё это время? Все мои уже заждались вас…
— То, что нужно, то и делали. Такого гостя, как дедушка Миша, можно и подождать. Мы же не говорили о том, что будем у вас, например, ровно в двенадцать часов и тридцать пять минут. Так?
— Так, — глубоко вздохнув, согласился Дима Димович.
— Мы только обещали, что придем. Вот мы и пришли. Обещание свое сдержали. — Домовой Абы Абымович довольно потер рука об руку.
— Это так, Абы Абымович. Я был не прав, когда поднял всех моих близких родных на ноги раньше, чем вы появились у нашего дома. Понимаю, что не нужно было этого делать. Как говорят, всему свое время, и нечего его пытаться заранее менять.
— Менять что? — не удержавшись, спросил я.
— Да всё! — уверенно проговорил Дима Димович. — И время, и место в котором живешь, короче, всё…
Слушая ответ Домового Димы Димовича, я понял одно — он вырос. Это уже не тот почти несмышленый мальчишка, которому только подавай шоколадные конфеты и поддакивай. Хотя у него иногда и проскакивали мальчишечьи «задаваки», хвастанья. Помню, как он несколько часов назад, при последней встрече в школе узнал, что мы с Абы Абымовичем  наметили посещение его дома вдруг радостно сказал:
— Ты, дедушка Миша еще не знаешь, что мой дедушка Димон Димонович умеет читать древние письмена.
—  У вас тоже есть древние письмена? — спросил я.
— Ну, те, которые у нас, да и у вас пишутся на облаках… Вернее каждое плывущее облако, это какое-то письмо, или, может, только слово. А если наблюдать за плывущими в небе облаками, то можно прочесть не только письмо, но и целую книгу. Однажды мой дедушка Димон Димонович просидел смотря за плывущими облаками и записывая огромное послание Волшебникам, не знаю от кого, целый день и вечер. И дедушка досиделся тогда с поднятой головой до того, что у него не только разболелась голова, но и шея несколько дней совсем не поворачивалась. Словно к ней палку привязали или приклеили какой-то стержень. Вот так было, дедушка Миша. А ты, дедушка Миша, тоже умеешь читать письма и рассказы, которые пишутся в небе облаками?
— Нет, Дима Димович, не умею я читать то, что написано, как ты говоришь, или как говорит твой дедушка Димон Димонович, понимать то, какое послание написано на плывущих именно в этот момент облаках. Да я как-то почти и не обращал на их с такой точки зрения. Плывуь облака себе по небу, вот и плывут…
— А я думал, что умеешь, — разочарованно вздохнул Домовой Дима Димович.
— Ты меня познакомишь со своим дедушкой Димоном Димоновичем, спросил заинтересовавшись я.
— А то как же. И не только с ним, но и со всеми моими родственниками.
— Да? — удивился я. — И сколько их у тебя?
— Если по правде, то много, но я тебя со всеми знакомить не буду, а только с очень близкими родственниками. Ну, с моими родителями — папой и мамой, братьями и единственной сестричкой, Аубиникой, нашей неумолкающей говорушкой, ну, еще и с дедушками и бабушками…
— Боже, а я даже конфет не захватил с собой — не успел.
— Ничего страшного. Хотя мы, Домовые, любим всё сладкое, особенно шоколадные конфеты, которые есть только в твоем мире. Я Аубинике уже приносил однажды даже две шоколадные конфеты. Ну, из тех, которые ты мне, дедушка Миша, дал «на дорожку»… Так уж случилось, что мне после возвращения от тебя разрешили проведать нашу семью. Вот тогда я и поделился конфетами с моей сестричкой…
— Ладно, поговорите потом и об облаках, и о конфетах, и обо всём другом, — недовольно бросил Абы Абымович. — Ты же сам, Дима Димович, сказал нам, что нас  все твои родные уже заждались…
— Да, да, пойдемте, — вдруг спохватился Дима Димович. Они и на самом деле заждались…
Суетливо, как часто с Димой Димовичем случалось, он приоткрыл калитку и пропустил нас вперед.
Мы прошли к дому, где жил Дима Димович и где собрались все его самые близкие родственники.
Неожиданно, оторвавшись от встречавших, к нам помчалась красивая девчушка. Когда она бежала, ее длинные незаплетенные волосы, переливаясь на солнце, развевались по ветру словно тончайшие разноцветные ниточки. Затем,  подбежав ко мне, она, смеясь, обняла меня за ногу. Затем, как я понял, это была  Аубиника,  подняла на меня глаза и спросила:
— Ты и есть дедушка Миша, который пишет сказки? Мой Димушка их мне рассказывал, а я слушала. Ой, как интересно!
— Да, это я, именно тот дедушка Миша, который пишет для детей сказки. — Я присел на корточки и тоже обнял девочку, а затем подхватил ее, крохотную, почти невесомую, на руки.
— Ой, как высоко, — радостно прокричала Аубиника. — Я никогда так высоко на руках не была! Я могу отсюда достать даже до неба!!! — сестричка Димы Димовича подняла вверх свои ручки и растопырила свои коротенькие пальчики. — Я все время хочу быть у тебя на руках.
— Это и есть твоя Аубиника, — спросил я у Димы Димовича.
Он только утвердительно махнул головой. И добавил:
— Вот когда подрастет, будет Аубиника Аубинична.
— Ну, понятно, улыбнулся я, так и не опуская на пол прижавшуюся ко мне радостную девочку, которой я уделил столько времени.
Мы подошли к родным Димы Димовича. Встреча была не бурной, а, как говорят, степенной. Дима Димович по очереди всех познакомил меня с ними, и назвал мне всех по имени. Хотя, если честно признаться, я так сразу не запомнил имен всех кто меня встречал — понятное дело, попробуй запомни имена и отчества бабушек, дедушек, на год или два меньших братьев Димы Димовича, его родителей. Абы Абымовича Дима Димович никому не представлял все его хорошо знали, да и он, видно было, тоже знал всех, поскольку сразу же подошел к дедушке Димону Димоновичу и что-то рассказал веселое. Они рассмеялись. Все, кроме Димона Димоновича, и, понятно, Абы Абымовича, волновались этой встрече, но особенно, как я видел, волновалась мама Домового и его бабушки. Мужчины были поспокойнее. Никто не бросился меня обнимать и целовать.
Когда мы познакомились, меня всей толпой пригласили в дом. И вот там только и началась наша настоящая встреча. Женщины, наконец, расслабились, повеселели, ставя на сооруженный из трех столиков стол три небольших ухающих, как для меня чайника с кипящей водой, чайнички с заваркой еще поменьше. Рядом с каждый чайником расположились по горе крохотных, как по мне, пирожков «на один зуб» Домовые-то маленькие, ну, то есть, небольшого росточка, и им огромные пирожки никчему. На столе было еще немало разной снеди. Особо вне понравились похожие  на меньшие раза в два за теннисных мячиков, как называли их домовые — корноулеи. Это что-то тоже похожее на сладкие сдобные булочки, в которых внутри был мёд и одна ягодка малины.
За столом, с чашкой чая и пирожками мужчины стали говорливей, хотя много у меня не спрашивали, а просто вели задушевный разговор. Я никогда не думал, что Домовые могут быть такими веселыми, умными, приветливыми и добрыми. Я узнал, что отец Димы Димовича был по-нашему, садоводом и виноградарем. Имени отца Димы Димовича, как и других его родных не называю, чтобы не запутаться и не запутать вас. Так вот, отец Димы Димовича, как я уже говорил бал садоводом и виноградарем. И у него был огромный преогромный сад, и еще больший виноградник. Там росло столько всего интересного и нового, что мне даже захотелось попросить у Диминого отца для своей дачи несколько деревьев, которые росли не выше двух метров и кустиков винограда, которые не боится не только никаких болезней и мороза, но и очень преочень вкусного. А вот мама Димы Димовича лечила весь городок Домовых от всяческих болезней. Нет, она не была Волшебницей. Она была, по нашему, знахаркой и знала все лечебные травы и растения и могла вылечить почти ото всех болезней.
А вот с дедушкой Домового Димы Димовича Димоном Димоновичем я, думаю, просто не мог бы наговориться, но, к сожалению, чаепитие наше так  быстро закончилось, что я успел с ним лишь чуть-чуть поговорить. Мы с ним решили, что будет еще время, и если мне будет интересно с ним отдельно поговорить, то он, зная о моем призвании писателя, только «за».
Мы встали из-за стола. Конечно, я поблагодарил хозяев, и особенно хозяек за чай, очень вкусные пирожки и корноулеи —  и мы пошли с Димой Димовичем в пристройку, которая находилась в левом крыле дома. Понятное дело, Аубиника решила не отклеиваться от меня, как не упрашивали ее и мама, и бабушки. Только Дима Димович смог настоять на своем. Мы передали девочку, которая уже почти засыпала от усталости, маме.
Понятное дело, Аубиника надула свои и без того пухленькие губки, но слез в ее громных глазах не было,и большой обиды она на Диму своего брата она не держала. И мы отправились с Димой Димовичем в огромным по меркам Домовых пристройку, где была и его комната, и его мастерская, где он творил свои живые картины.
Комната Димы Димовича была небольшой и, понятное дело, низенькой, но уютной. А вот мастерская поразила меня своей величиной. Она была огромной.  Но о ней и о тех живых картинах, которые находились в ней я расскажу Вам в следующий раз.