3. настоящая дружба

НАСТОЯЩАЯ ДРУЖБА.


Сашка Рудь пришел ко мне в последний дней сентября, в воскресенье. Настроение у меня было хорошее, да и он, почему-то, не ершился, а просто сказал:
- Колька! На низах, что в хуторе Гуково, ну там, где водятся желтобрюхи, где скалы и обрывы, мальчишки заметили гнездо подорлика, или как ещё его называют – сокола – степняка. Мальчишки говорят, что за него на рынке могут заплатить бешенные деньги. Ты знаешь, что я последнее время деньгами не интересуюсь, но очень хочется стать охотником. Знаешь как здорово, сидя на колхозной лошади Зорянке с соколом на руке, промчатся по степи и снять с лёта куропаток или жё поймать зайца. Бывают лисицы, ещё реже волки, но на волков и с соколом шутки плохи. Эти зверюки непредсказуемы. Могут не только зарезать Зорянку, но и самому хорошо надрать штаны.
Выслушав его объяснения, не вступая в пререкания, я спокойно собрался и вышел, со своим беспокойным другом со двора.
Сразу же за воротами он начал приставать ко мне:
- Колька! Почему ты сегодня не спорил со мной? Что-то подозрительное я усматриваю в твоем поведении. То всегда отбрыкиваешься от меня, точно бешенный телок, особенно, когда тебя приглашал в дом за кровью, или мудрил, когда я с тобой решил пойти обследовать на складах крыс, а сейчас идёшь спокойненько и невозможно никакими средствами вывести тебя из равновесия. А ну-ка, признайся, в чём дело?
- Отцепись! – огрызнулся я, но вовремя вспомнил, что дал себе слово; ни при каком Сашкином хамстве раздражатся не буду, тем более отвечать грубостью. –Не видишь, что ли: погода прекрасная, последние денёчки тепла! Да ты, если что, то и зимой из бани голяком в снегу валяешься, а тут по теплу застрадал.
Я понял, что Сашка, действительно, решил меня завести и нарочно стал ему подыгрывать:
- Вот бы селяне увидели тебя на старой кобыле, да к тому же ещё и хромой, которой осталось жить совсем недолго. Вот бы была потеха! Представляю: степь – красота, а по ней вислоухий коротышка с умным видом на кляче туда-сюда, туда-сюда, а сокол так и ждёт  когда ему зайца и лису, привязанную за ногу, покажут. А соколик не дурак, он сам на Сашку поглядывает: лови, мол, сам, а я посмотрю…
После моих, как можно догадаться, оскорбительных слов, Сашка ошалело посмотрел на меня, закрутил зрачками, стал задыхаться от нарастающей злости и выпалил:
- Ты знаешь кто после этого?
- Кто?
- Нет, не знаешь кто?
- Ну, выкладывай, надоело ждать! – шутливо продолжил я.
- Ты – эпихондрик!
- А что это ещё такое?
- Я и сам не знаю, - задумчиво произнёс Сашка, - но что-то очень нехорошее.
Наши перепалки начали остывать с той минуты, когда стали подходить к низам хутора Гуково. Здесь было красиво.
- И зачем люди ездят в Сочи, в Крым, на Багамские острова? – заметил беспокойный Сашка, -Здесь так красиво и главное - всё задаром. Жарко – окунись в Кундрючку или посиди в тени деревьев. Цветов тоже, особенно лекарственных, сколько пожелаешь. А хочешь чего-нибудь экзотического – так желтобрюхов, змей да лягушек видимо-невидимо, да и черепахи тоже водятся.
Мы прошли достопримечательные места, дачные участки, которых здесь немало настроено и стали подниматься к подножью обрыва. Здесь, по словам Сашки, должно находится соколиное гнездо. И правда, в самом недоступном месте на краю обрыва гнездо, а нём сидели уже большие оперившиеся птенцы. Мы легли на траву и сверху вниз смотрели на гнездо, но как туда добраться не имели представления. Невысокий обрыв был очень отвесный и без никакого выступа.
Может кто-то другой и передумал бы, но не мой друг. Сашка вскочил и побежал искать спуск к гнезду надеясь на свой маленький рост и цепкость. Хватаясь за еле выступающие пласты породы из отвесной стены, он, с большим трудом, стал продвигаться к заветной цели.

Я лежал на прежнем месте не в силах отговорить друга от слишком рискованной затеи не знал что делать, в любую минуту мог сорваться и разбиться насмерть, но я не мог сказать ни единого слова. Главное, в данную минуту, не вспугнуть искателя острых ощущений. “Балбес!” – про себя подумал я, - “Нужны тебе эти птицы? Хвастуном был, хвастуном и остался!”
Сашка сантиметр за сантиметром приближался к соколятам. Ёще один неуверенный шаг и он очутился на небольшом выступе рядом с птенцами. “Может всё обойдется, - успокаивал я себя, - Может так и надо? Смелость многое решает.” И всё же сердце начало учащенно биться, а душа затрепетала, мне было бы легче находится там самому…
- Никита! – закричал звонко Сашка, перебивая мои грустные мысли, - А ты волновался! Соколята уже большие!
Он достал из кармана сумку и стал ловить птенцов. Те почти не сопротивлялись, а шипели и били клювом по рукам. Вот уже один оказался в сумке, он полез за другим… и тут над Сашкиной головой раздался пронзительный крик большой птицы. Это вернулась соколиха-мать, видя ужасную картину смело налетела на похитителя и ожесточенно стала бить его клювом пытаясь сбросить с отвесной скалы.
Сашка кинул сумку с птенцом в гнездо, одной рукой стал отбиваться от птицы, а другой держаться за небольшой обломок камня. Теперь ему было не до птенцов, он старался удержаться на ненадёжном выступе и каким-либо образом уйти от разъяренной соколихи.
Один метр отделял нас от ужасной драмы.
Я лихорадочно думал как помочь Сашке, каким образом выручить его из беды? Пусть он колючий на язык, но он мой друг! Ведь забьет его птица или сорвётся с выступа и сломает себе шею.
Тут я вспомнил про отцовский кожаный ремень, которым почти дважды обмотался вокруг себя и быстро сняв его сделал петлю. Кинул её другу, а на конец крепко намотав на руку, крикнул:
- Сашка! Протяни руку в петлю и я постараюсь вытащить тебя!
Соколиха продолжала наступать, по лицу друга заструилась кровь, но он не слышал моего крика, а балансируя над выступом старался прикрыть голову рукой чтобы защититься от мощного клюва.
- Сашка! – что было силы снова закричал я. – Посмотри на меня! Видишь ремень, продень в петлю руку!
Сашка со страхом глянул вверх, что-то прояснилось в его сознании, он приподнялся на цыпочках судорожно просунул руку в спасительное отверстие, я быстро затянул петлю и потихоньку потянул на себя, но Сашка оказался тяжелым. Я ухватился за ремень двумя руками, скользкая трава не давала упереться, одно неверное движение и мы вместе разобьёмся в лепёшку, а тут соколиха снова начала торпедировать друга и его жизнь всецело зависела от меня.
- Саша, Сашечка, миленький! – запричитал я. –Потерпи немного! Я сейчас, я постараюсь! Проклятая птица, кышь отсюда! Никто не трогает твоих птенцов!
Ремень с трудом поднимался вверх, петля с рукой друга мелькнула над обрывом, соколиха решила проучить нас обоих. Она догадалась, что я хочу освободить похитителя и кинувшись с криком на меня, ударила клювом в затылок. Боль оказалась такой жгучей, словно невидимый кузнец вытащил из горящего горна раскалённый молоток и звезданул им со всей силы по маковке.
- А-а-а! – закричал я и чуть не упустил натянутый ремень. Рука Сашки скользнула вниз и он уныло прохныкал:
- Ты или тяни, или бросай, мне уже всё равно.
Его слова заставили ещё больше напрячься, я с удвоенной силой, не обращая внимания на надоедливого противника потяну  ремень на себя. Снова Сашкина рука оказалась над обрывом и снова птица саданула меня в висок.
Секунды превратились в вечность, сердце готово было выскочить из груди с бешенной скоростью куда угодно, лишь бы оставить моё раненое тело.
- Коля, я уже не могу! – заплакал Сашка. – Отцепи меня, хоть ты останешься в живых, а то два покойника это слишком много для наших родителей.
- Заткнись ты, чучело! – вдруг ни с того, ни с сего обозлился я, - Кто тебя просил лезть туда? Сам прёшься куда не следует и ещё умничаешь!
Сашка замолчал, птица тоже перестала нападать. Скорее всего решила что уже, от нас, её детям вреда не будет. Она уселась на гнезде и внимательно следила за нашими действиями, готовая в любую минуту продолжить атаку.
Затылок горел, руки болели, глаза застилал туман и несмотря на все трудности я с усиленной энергией потянул ремень из обрыва, вот показалась Сашкина рука, затем плечо и я с радостью запричитал:
- Сашенька, родненький! Потерпи немного, ещё чуть-чуть и ты будешь спасен!
Наконец над обрывом появилась другая рука друга, пальцы судорожно хватались за каждый выступ, затем мелькнула рыжая вихрастая голова моего дорогого ушастика, он прочно ухватился за высокую траву и чувствуя спасение произнёс:
- Колька, ты настоящий Рэмбо!
- А ты, -  смеясь пошутил я. – Жертва своей дремучей глупости.
 А Сашка, тем временем, подтянулся и выскочил из злосчастного обрыва. Вид у него был жалкий, соколиха потрепала его основательно. Брюки и рубашка превратились в лохмотья, а на голых местах тела красовались громадные кровоподтёки и застывшие пятна крови.
- Нет, больше я за соколятами не полезу! – категорически заявил он, - Пускай другие хоть к черту в пасть лезут, а я, как-нибудь, проживу и без них. Если бы не ты – мой настоящий друг, неизвестно чем бы всё закончилось.
- Вот и хорошо, что до тебя дошло, пускай и поздно, - добавил я. – Надо же было кому-то проучить тебя, никто не нашелся, так ты сам нашел себе птичку с медным клювом.
Мы сидели у края обрыва обсуждая детали неудачного приключения, соколиха полностью успокоилась и не смотрела в нашу сторону, а сверху, над нами в голубом небе, летели отливающие серебром быстрокрылые самолёты.