Глава сорок вторая. Эффект самодеятельности

 Для созданий передаточных цепочек необходимы два представителя от мегалита, а вовсе не один. Кроме того требовалась постоянная ротация специалистов. Пришлось применить метод множеств, а не производить банальную замену безномерным членом мегалита.  Сейчас шестой ведет себя, на 1/3 подменяет Пятую и на 1/3 – Одиннадцатого, который на 3/4 подменяет Девятого, который на 4/23 подменяет Третьего. На вторую 7/18 Третьего подменяет б/н и он на 2/3 Седьмую, а на 5/14 её подменяет Пятая… Более точное соотношение можно посмотреть в ежечасном расписании.

Вечный дежурный по мегалиту №518 – Шестой.
          
Ты платья яркие носила
Помадой красила свой рот
И я любил тебя красиво
Весь год

Реклама салона сакральной косметики для тотемов, оплата произведена пробниками продукции в больших количествах.

Единицы измерения:
- 1 вер – около 10метров
- 1 тыд – около килограмма

    
      Дай Но пришел на склад копий, хотя его не ждали, и на это были причины. Главная: накануне ловко «сбагрив» Эгилу Сироше, поспел на великое побоище в «Убрата». Изначально свои должны были «щемить» чужих, но Дай Но попал как раз в момент, когда было без разницы кому и от кого прилетало. Отпускник резво включился и щедро раздавал плюхи налево и направо. Сам тоже пропускал. Бой пресекло появление отделения отряда «Решительный», за что мучится им в чертогах светлого Гжути вместо вечного веселья у мудрого Осли. Так постановили самые активные соратники и соперники, обсуждая драку за бутылкой крепкого компота, в котором водяры было ровно в десять раз больше взвара, на берегу Лишеца, куда их загнали органы охраны правопорядка.
    Домой пришел под утро. Алкоголь понемногу выветривался и замещался болью. Бабушка разохалась. Будучи не в курсе, что Дай Но со вчерашнего отпускник, собралась к Гретте Тигровне просить отгул. Голова внучка гудела, тело ныло и отчего-то показалось, что, если отвлечься, станет легче. Строго запретил бабушке вмешиваться и геройски пошел совершать трудовой подвиг.
     Бабушкины таблетки и, возможно, свежесть утра головную боль облегчили, зато напрочь выветрили трудовой энтузиазм. Ушел в самый дальний закут и уснул, но был найден и жестко разбужен шипучкой. Шипучка была самая ядреная из всех доселе опробованных, без приятной щекотки в носу. Она прямо-таки выжигала переносицу. Да ещё Суху лил щедро без жалости и остановки. И вырваться не было никакой возможности. Чос держал мягко, но надежно.
-Садюги, - выдавил из себя Дай Но, утирая рот, как только прочихался и прокашлялся.
-Очнулся, - ласково улыбнулась Эгила. – Выносить документы не разрешили, так что я записываю. Находишь про змей и говоришь мне: когда, где, при каких обстоятельствах.
-Не так я представлял отпуск, - шипел Дай Но. – Куда только начальство смотрит.
     А начальство было занято по самые ноздри. Перво-наперво, хотя не в её правилах было командовать отрядом «Скорый», дала задание командиру. Потребовала, вернее попросила поставить постоянный пост по форме два-восемь-четыре у самородка. Председатель старательской артели уже два дня настоятельно требовал официальной охраны, потому как они уже «задолбались охранять чужое добро и своё заодно». А приваживал всех, и в этом старатели были единодушны, уникальный самородок. Почти каждую ночь на раскопки наведывались подозрительные личности и количество их возрастало. Кроме того, как поняла Нца, владельцы самородка пришли к некому соглашению. Ботисы и так понимали, что аукционную стоимость добытых кристаллов старатель никогда не получал. Более того, по данному вопросу у старого Ботиса была своя стройная теория. «Взять, к примеру, дровосека, - рассуждал он. -  Сколько лесоруб получит за срубленное дерево? Немного. Краснодеревщик, который сделает комод из него, заработает знамо больше. Но настоящую цену получит только продавец, который этот комод удачно толкнет.  Мы не продавцы, мы – дровосеки в этой цепочке». Молодые дилетанты долго не воспринимали всерьез жизненный опыт старожила, пока их конкретно не прижали ребята из «Своих правил». После конструктивного разговора с легкими телесными повреждениями новички стали покладистей. В аукционном каталоге появился лот с красноречивым названием «самородок «Старик Тхарли», но он не был активным. Любой желающий или опоздавший мог выкупить лот и стать участником большой игры. Это, конечно, не цена самородка, но реальные деньги в кошельке, а не могилка на городском кладбище. Верно, эта нехитрая мысль таки дошла до амбициозных новичков-старателей. А когда самородок стал собственностью аукциона, забота о его охране легла на муниципальные плечи.
     Примерно так объяснила Гретта Тигровна странную запись на карточке «организовать охрану Тхарли – теперь безо всяких».
-Молодые дернулись сами принять участие в игре, но Ботисы им объяснили, что тогда они вообще хрен чего получат, – с нескрываемым презрением к юной наивности пояснила Гретта Тигровна.
    Примерно тоже объяснила Нца командиру по дороге в старательский поселок.
-С охраной понятно, а что с вампирами? Мне разных ужасов понарассказали.
   Нца подтвердила, что нападение вампиров было. К сожалению, пострадавшие пока находились в больничке у Брачника и доступа к ним не было никакого.
-Это вы зря, - покачал головой командир. – Вампиризм… даже не знаю с чем сравнить. Это как спалить легкие при пожаре. Знаешь, как это?
   Нца знала. Ты вытаскиваешь из огня почти живого человека, разговариваешь с ним. Он, вроде, при памяти, уме, только пить всё время просит. А потом говорит, что хотел бы отдохнуть и лучше с ним поговорить завтра. Завтра в больнице ему становится хуже и хуже, а потом – всё, как говорится, ушел в чертоги светлого Гжути. Вот и поговорили.
   Нца заволновалась и несколько небрежно сдала командира старательскому старшине. Сама же поскакала в город. Как ни упрашивала Брачника, тот горой стоял на страже покоя пациентов.
-А вдруг они умрут? – в отчаянии спросила Нца.
-Тогда непременно и сразу. Ты будешь первой, -заверил врач.
-Я приеду сюда с постановлением, - пригрозила Нца.
   И доктор согласился. Что если с постановлением, то тогда «тут же и обязательно».
   И Нца сгоряча сотворила глупость. Вспомнила, что её давно ожидал и.о. ген прокурора Аритх Ндраг и понеслась на аудиенцию.
   В прокуратуре сонная секретарша сказала, что гос-дар Ндраг на срочном вызове по случаю убийства где-то по улице Мясниковой.
   Аккуратная короткая улочка сплошь из домов, построенных крыша-к-крыше с непременной лавчонкой на первом этаже и длинным как кишка двориком за домом.
   Найти нужное здание труда не составило: вокруг толпился народ, а вход был крест-накрест закрыт сигнальной лентой. Окончательные сомнения развеивал дежурный жандарм у входа. Оживился, когда увидел Нцу, и разочаровался, выяснив, что поболтать за жизнь она с ним не может.
  В комнате кипела работа, лишь в темном углу на диванчике замерли трое пострадавших.
-Что тут у вас? – на автомате спросил Нца, глядя на печального тотемного бобра рядом с мертвым телом. Бобр сгорбился ещё больше, а ответил зам.ген.прокурора.
-Хозяева, эта милая семейная пара, и их гостья сидели дома со вчерашнего вечера, потом вышли подышать свежим воздухом, а когда через два часа вернулись, обнаружили в гостиной тело неизвестного. Я правильно излагаю?
  Хозяева и гостья отвечали вразнобой, что именно так, и они совсем-совсем не знают, кто это сюда подкинул.
   Из темного глаза бобра выкатилась слеза обиды. Тотем хозяев - белка и гостьи-выдра хоть подопечных осуждали, но помогать не собирались. Глядели сурово вдаль. Причем каждый в свою.
-Вы квартиру оставили открытой? – спросила Нца, по привычке деловито оглядывая место преступления.
   Хозяева переглянулись. Да. Наверно, оставили. Так бывает, когда каждый надеется на другого.
 -А это что за пятно?
-Ой, вчера соус пролили, так замывали, - подскочила хозяйка.
-А целую ночь что делали?
-Попробовали расписать детский контильон… - начал хозяин, но получил от супруги тычок в бок, тут же исправился. – Не очень у нас вышло, поэтому резались в бумбум и шизу.
   Нца покачала головой и прошла на кухню. Гос-дар Ндраг заволновался. Для него все эти мертвецы были в новинку. Он вообще-то на такие преступления не выезжал, но нынче в городе аншлаг, и все дежурные заняты, вот и пришлось!
    Жаловался он Нце на кухне, не обращая внимание на её суету вокруг кухонных полок, полотенец и помойного ведра.
-Ну, смотри, - перебила его Нца. – Ковер в гостиной ещё пахнет очистителем. Этим очистителем, - потрясла она бутылкой. – то есть мыли недавно.
-И что? Они же сами признались, что ковер замывали!
-Думаешь это нормально, обнаружить в доме труп и сразу бросаться замывать пятна соуса? И смотри, сожжённые бумажки? Скорее всего, это расписанный контильон и, если позвать дона Мойсей Дона с Тенистой улицы, он стотыдово восстановит текст и выяснится, что играли четверо.
- А если не восстановит?
-Конечно, не восстановит, но они-то этого не знают!
-Предлагаешь мне врать, - шепотом вскинулся зам.ген.прокурора.
Нца покачала головой. Вот четыре вымытые чашки, вот четыре вымытые рюмки, вот четыре тарелки. Каких доказательств надо? Нца не утверждает, что заявители врут вообще, но по поводу подкидыша явно не говорят правду.
-Так что, если мы их немножко подтолкнем в сторону правды, нам станет проще, и им легче, - почему-то тоже шепотом убеждала Нца, не рассказывая, как при этих словах тотемные белка и выдра согласно кивнули и скрылись в стене. – Понятно, что играли вчера четверо, и пусть объяснят, что на самом деле случилось с этим четвертым. Он им проиграл, они ему.
  Мысль до Ндрага шла медленно, но-таки дошла:
-Я понял, понял, - засуетился он. – А ты чего здесь делаешь?
-Так вы меня искали, - удивилась Нца.
-А, да, - зам.ген.прокурора деловито поправил портфель:
-Накануне Большого бала запланированы благотворительные мероприятия. Для общественного концерта вам необходимо выставить номер от района. Просмотр номеров пройдет в… уточните в канцелярии, но, кажется, через три дня.
    У Нцы похолодело в районе лопаток. У неё уже был весьма сомнительный опыт участия в самодеятельности, и до сих пор этот эпизод жизни оставался одним из самых острых ярких и печальных, чтоб не сказать, позорных.
   Было это почти в конце третьего триместра обучения в жандармской школе. Староста группы, подперев спиной дверь класса, с надрывом прокричал, что школа проводит смотр самодеятельности, и пока они не выставят ансамбль, никто отсюда не выйдет. Его довольно быстро отодвинули, так что в музыкальную группу староста привлек не самых музыкальных и талантливых, а самых безотказных, в числе которых оказалась и Нца.
   На короткой и, как оказалось в последствие, единственной репетиции решили сыграть на народных инструментах народную же песенку «Свет Противни, свет прекрасный». Неким чудом староста смог притащить в ансамбль настоящего клавишника. Тот обвел ансамбль мутным взором и категорично заявил, что сыграет вступление, а дальше лишь обеспечит аккомпанемент, и на большее пусть не рассчитывают. С чем и ушел. Довольный таким оборотом староста быстро распределили инструменты, оставшиеся в запаснике школы после других групп. Нце досталось «било» - подвешенный на двух цепях к напольной раме здоровенный медный кусок металла, по которому надо было лупить палкой, обмотанной войлоком. В зависимости от способа нанесения удара било или издавало низкочастотный тягучий утробный звук, или резкий глубокий. Нце даже показали ноты и объяснили, какая закорючка означает звук тягучий, а какая резкий. Остальной нотной грамоте учить было некогда, потому напели места, где било вступало.
-Иди и репетируй, - приказал староста.
    Нца честно репетировала в одиночестве, напевая под нос мотив и тренируя удар на дверце шифоньера. И как-то привыкла при этом смотреть в ноты.
   Почему предварительно никакая комиссия не прослушивала номера курсантов, так и осталось неизвестным, так что их заявили сразу в основную программу.
    В тот великий день ансамбль собрался за час до начала концерта в гардеробе школы. Все курсанты в парадном белом, с лампасами на брюках у ребят и на прямой юбке Нцы, в аксельбантах и значках. Настроение было мрачным: грядущая неизвестность пугала. Как выяснилось, не зря. Староста делано бодрым голосом вдохновлял, но ему не верили.
   Мама Нцы, каким-то чудом.… Да никаким не чудом, староста, сволочь, позвонил и предупредил семью о концерте. В общем, мама отрядила братьев на концерт, ну, и заодно, чтоб в городе разных мелочей по хозяйству прикупили. Старшие взяли с собой жен. Юную супругу второго старшего брата Нца и встретила в женском туалете перед амфитеатром. Невестка была беременная, и послать её сразу в зрительный зал не получилось. Потом за Нцой прибежал взъерошенный однокурсник с известием, что два из четырех номеров перед ними самоснялись, так что уже их выход.
  Выскочив на сцену, Нца с ужасом обнаружила, что партитура забыта ею в туалете.
-У меня нот нет!
   И почти все с готовностью протянули свои. Взяла у аккомпаниатора, у него ещё много их стояло. Трещеточник недовольно крякнул. Дудочник печально вздохнул.
    Подойдя к инструменту, Нца увидела, что било опасно болталось на одной цепи вместо двух положенных. Тут и поняла, почему этот громоздкий инструмент доверили именно ей. И пусть с ним. Подхватила второй угол и изготовилась к удару.
   Клавишник бодро сыграл вступление, трещеточник задорно прогремел костяшками, гудошник звонко свистнул, дудочник выдул первую их четырех заунывных нот, бубенщик забренчал колокольцами, Нца душевно грымнула тягучим. Настал великий момент соло на талабаске – народном инструменте, похожим на квадратную сковородку с тремя струнами.
   Староста, как человек ответственный, взял на себя эту самую сложную часть выступления и все оставшиеся до концерта дни старательно овладевал инструментом, но, судя по результату, так и не овладел. Талабаска в его руках была словно цельнодеревянная и звуки издавала то глухие, то дребезжащие с надрывом, часто неверные, и тогда солист внимательно смотрел на гриф и пробовал соседние. Каждая нота извлекалась после некоторой паузы, и паузы были разной длины, что много ухудшало и без того отвратительное впечатление.
   На лбу старосты выступил пот, губу он упрямо закусил, а язык от старания высунул. 
   Первым не выдержал дудочник, не дожидаясь хотя бы припева, поднялся.
-Куда? – злым шепотом спросил бубенщик.
-За водичкой схожу. Мне ещё не скоро.
-Патроны захвати, - попросила Нца.
-Зачем? – растерялся трещеточник.
-Застрелюсь.
-И я хочу. Тащи на всех, и на публику прихвати, они-то за что мучаются, - просипел гудошник.
   Чем закончилось первое и единственное публичное выступление, память Нцы услужливо стерла, но при словах «художественная самодеятельность» ужас делал ноги деревянно-ватными, в районе лопаток холодело, а внутри, словно всё замирало. В общем, всё как сейчас. Захотелось к маме, рассказать, как в детстве, про обиды, наябедничать на обидчиков…
-Конечно, конечно, уже договорено, через десять минут соединят, - услужливо суетилась Гретта Тигровна, глядя на бледную начальницу. – Может, чайку?
-Это личное, - отрезала Нца, выставляя секретаршу. – Вы пока подумайте по поводу самодеятельности, нам выступать через три…
-Четыре, - высказала осведомленность секретарша.
-Четыре, - нервно сглотнула Нца, - дня.
    Закрыла дверь и окно и уселась перед аппаратом, гипнотизируя черную трубку. Но вот она мягко засветилась зеленым, и районный пристав поспешила снять трубку, пока коммуникатор не включил звуковое оповещение. Со звуком секретарша проявила фантазию, и установила призывный рёв лося во время гона, усиленный максимально.
Нца не любила коммуникатор. Признавая его нужным и прогрессивным межличностным средством общения, предпочитала открытки по праздникам и письма в особенных случаях. По её убеждению, коммуникатор не давал возможности обдумать ответ, и, соответственно, ставил в неловкое положение. Как скоростной вид передачи данных на короткие расстояния коммуникатору равных не было, но родня-то достойна лучшего, чем безличное и бездушное короткое сообщение. Потому и не представляла, как некоторые умудрялись «висеть» на коммуникаторе сутками. Но вот прищемило. Тем не менее даже по коммуникатору следовало выдерживать стиль и политес.
-Э-э. Здравствуй, мама. Как Мнгина? Родила? Ах, да, я же открытку присылала. А папа?
    Мама придерживалась примерно таких же принципов, как и дочка. Для неё дистанционный разговор требовал большого количества нервов и душевных сил, так что, если ребенок звонил, значит что-то случилось.
-Нца, имей совесть, у нас Крио жеребится Знаешь ведь, какая эта зараза трусливая! Каждый раз, как в первый. Там, конечно, и Скрол и Гдон, но без меня непременно что-нибудь напортачат.
-Ма, тут такое дело… В общем, в целом всё хорошо-о…Но у нас здесь самодеятельность нарисовалась.
-Что значит «нарисовалась»?
     Хотя мама не присутствовала на эпохальном мероприятии, оставившем такой яркий след на психике дочери, а по рассказам других детей всё было просто супер, тем не менее она была мамой: если что-то тревожит ребенка, значит надо тревожиться и ей:
-И что говорит РомДим?
    Тут Нца и поняла, почему она не любит коммуникаторы. Что сказать? Я потеряла жениха, отправив выполнять прихоть?
-Ничего. Он сейчас в отъезде.
-Он тебя бросил?
   Мама хоть и пыталась говорить мягко, всё равно получилось, как мокрым полотенцем по ягодицам.
-Конечно, нет! Просто я попросила его кое-куда заехать, а он, так получилось, заехал намного дальше и.. потерялся.
-Деточка, в наше время, - мама с трудом подавила желание сказать «особенно в твоем случае», - так вот, в наше время женихами не раскидывались. Может у кого их вагон и маленькая тележка и они могут позволить всех посылать куда угодно, но мы люди старых принципов и это не наш случай. В общем, даже не знаю, как намекнуть. Я думаю, Ром-Дима надо вернуть, в смысле, спасать. У тебя же есть отпуск, и не один…
-Ма-а, - мрачно протянула Нца. – У меня ещё есть работа. Очень важная и срочная.
-У тебя там ещё есть и Опс!
-Но он мне не помогает!
-И в чём загвоздка? Не понимаю. Ты всегда могла прижать его в угол и заломить ветки. Вот жми и заломай. Никогда не мог перед этим устоять. Сам жаловался.
   Дядюшка Опс действительно всегда сдавался, правда, утверждал, что покорялся исключительно бешеному обаянию Нцы, а не натиску. Наверно, стоило вспомнить детство и включить обаяние.
-Так что у тебя с этой…самодеятельность? – напомнила главную проблему мама.
-Я не умею играть на талабаске.
-И не надо. Для этого и существуют подчиненные. Не забивай себе мозги ерундой, и мне заодно. А на счет РомДима – думай. Он нам всем очень понравился. Мы не хотели бы потерять такую завидную кандидатуру…Ой, Скрол бежит, видать забыл чего. Всё, доча, кончаем разговор. Не скучай там, детка….
-И я тебя люблю, - грустно сказала Нца потухшей трубке.
    Они с РомДимом заскочили к родителям на один вечер, проездом в Задрюк. Сначала жених вызвал некоторое недоумение у родных. У всех, кроме мамы. Та сразу приняла потенциального зятя с распростертыми объятиями. Не прошло и четырех часов, как старший брать показывал ей большой палец в знак одобрения, а младший уже не отходил от Ром-Дима ни на шаг до самого его отъезда. Их отъезда.
    И раз мама всегда права, то…
-Гретта Тигровна, что мы предполагаем показать на конкурсе?
   Если решил следовать советам, надо быть последовательным, и следовать им до конца. Сегодня она разберется с самодеятельностью, завтра заломает ветки Опсу, а послезавтра отправится на поиски жениха. И где-то между тремя великими задачами разберется с убийством.