Свекровь

Алексей стоял на берегу Волги. Смотрел на реку. Тугой ветер бил в лицо и гнал по воде сильные,нахрапистые волны. Они захватывали песок,галечник со дна реки и выносили на берег,чтобы тут же слизывать их обратно. Некоторые камешки застревали на пологом склоне.
 -Ишь застреют-подумал парень.- Уцепистые. А чем цепляются не скажут. На  вид,вроде бы,гладкие. Застревают,разумеется. Вода омыла босые ноги...
 -Ластиться. А еще чуток- и покажет свой характер.Уж это известно,это,как пить дать. А мы-что. А мы-люди привычные,нам это нипочем.
  Что-то его мучило,не давало сосредоточиться на чем-то определенном.
  Наконец мелочь отступила. Им овладели мысли о главном:о Кате.
    Мысли сильные,напористые и такие же нахрапистые,не дающие покоя,как волны на реке в этот погожий день.
  -Ах,ты Катя-Катерина... Как сказать-то тебе. И хочу ,и боюсь. Рожей-то я,вроде бы и вышел. Да ведь город-не рукавица,быстро с руки не скинешь. Поди-ко,отвыкни от него. Уж как я понимаю ее,голубушку. Городская,ученая. Не чета мне,деревенщине. Кой-как из института,как горошина-из стручка,вылупился. С двойки на тройку перебивался. Теперь вот коровам кишки мою,тоже,значит лечу. Она,Катя,людей,а я до ветеринаров допер. Конечно,и я людей врачую. Стать бы как два сапога-пара. А согласится ли... Угораздило же увидеть ее,голубушку. Ошалел,увидевши,скажу-будь моей женой,а она-глаза на бок: да я,да мы...  Да и беру-то не куда-нибудь,а в дом,к себе. Из деревни я ведь не куда. А в доме мать. Свекровь,значит. Не нашла бы коса на камень. И такое бывает... Что я без Кати?
Уйдет она,и как будто стул из-под меня вышибут-грохнусь и не встану: Запью.
  Катя предложение Алексея стать его женой приняла.
   Более того,не умея сдерживать свои чувства,просияла от радости.
 
   Но парень с упорством отчаяния стал гасить ее радость.
   -Жить-то в деревне будем. Домов-вот столько. Он показал жестом,как мало изб в его деревне.
   -С гулькин нос изб-то...
   -Ну,и что?- Слегка удивленно ответила девушка. - Ты говорил уже,где ты живешь.

  Алексей, взмокший от волнения,облегченно вздохнул. Но тут же спохватился-не все,не все еще сказано,только верхний пласт снят,а копать еще да копать:
   -Не один я. Мамка у меня,Пелагея Ивановна. Матушка.
  -Это же замечательно! Как хорошо тому,у кого есть родители! Я с десяти лет по чужим людям.
   Алексея закачало. Проморгавшись,выдвинул последнее: Изба-не небоскреб.
 Удобств нет. Правда у нас котел,но его топить надо. Газом бы,оно,конечно,лучше,но...
   Маленькая худышка Катя смотрела на парня снисходительно-нашел чем испугать.
  -Ты так говоришь,будто не хочешь,чтобы я стала твоей женой. Пожалуйста,не буду.
  -Ой,нет,нет!-окончательно растерялся парень.- Я же люблю тебя!
  -Так бы сразу и говорил. А то -деревня,матушка,котлы какие-то. Я за тобой на край света,Лешенька,понял?
  Стали готовиться к свадьбе. Однако по разными предлогами жених откладывал знакомство с матерью. Курсы по повышению квалификации врачей-ветеранов заканчивались,пора было ехать домой.
  Когда оттягивать уже было нельзя,Алексей,переминаясь с ноги на ногу,сказал Кате:
  -Мамка у меня ндравная. Так ты перетерпи,а? А если что,так мы своим домом,а?...
 Рядом,или на другом конце поставим,а?
  Девушка посерьезнела .
  -Лешенька,я ведь все понимаю. Не мучайся,вот увидишь,наладиться жизнь. Не переживай так.
  Не преминула поддеть его: -Не ндравная,а... Ну,в общем,не ндрав,а нрав.
  -Я же нарочно...
 Оба засмеялись и,счастливые пошли к автобусу.
  Пелагея Ивановна,поняв,какой ветер принес девчонку,поджала губы.

 -Чать,и получше бы нашел. Куда она такая,на хозяйство-то? Сидеть,сложа белы ручки? Смотрела мимо Кати,словно не замечая ее.
  Девушка нервно теребила шарфик. Глаза не опустила.
  -Катерина,значит. А мы тоже грамотные,не лыком шиты. Чать и "Грозу" читали,которая на береге Волги...  В Волге,значит, утопла.

  -А сейчас -не гроза,да и я-не Тихон,-сжал Катину руку Алексей,напряженно глядя на мать.
  -Проходите,коли уж пришли,-отступила Пелагея Ивановна.
  Высокая,костлявая,с крупными руками-не в пример маленькой худышке Кате. Тяжело ступая,протопала в кухню,долго ворчала: "Куда она,такая... Ветром сдунет"...

  После смотрин все для Алексея завертелось в каком-то сумасшедшем вихре,где были
 перемешаны и радость,и тревога,и усталость. Скорей бы уж прошли эти дни,а там -будь,что будет.
 Прочь мелочи,прочь неприятности. Это пустяки. Главное-вот она,Катерина,маленький певучий жаворонок,который теперь никуда от него,Алешки,не улетит и песенку  споет только для него. Ему будет петь. Скромному ветеринару из деревни Грушевка,что  стоит на самом берегу Волги. Принесло ее волной жизни сюда,в Грушевку,и не откатит назад,подальше от него,счастливого мужа. Сладкие,несколько угарные,мечты несли молодого мужа по жизни,не улетучиваясь,примерно год. Уже и дите народилось,уже и Пелагея Ивановна,будто бы смирившись с присутствием Кати в доме,
даже слегка покрикивала на молодуху и бесцеремонно заставляла ее выполнять то одну работу,то другую. Уже и в деревне заговорили-дружные,ладно живут,мол. Уже к новенькой врачихе понесли не только свои болячки,но и секреты. И секреты те не выпадали из ловких рук Катерины.

 Уже... Уже...

 Но произошло следующее. Катерина заболела. У нее поднялась температура до сорока градусов, пропало молоко. Голодный Мишутка проорал одни сутки,другие-долго не понимали,в чем дело.
  К утру второй ночи молодой матери стало совсем невмоготу,Мишутка выпадал из ее ослабевших рук.
  -Леша,-тихо позвала она мужа.-Подержи Мишеньку,я больше не могу. Боюсь,уроню его на пол.
  -А ты его-к стенке,-сонно пробормотал Алексей и снова захрапел.
  Катя заплакала.
  Пелагея Ивановна разбудила сына.
  -Иди,лодырь,кипяти молоко. Малец голодный,наверно.
  Через час сытый ребенок уснул. А Пелагея Ивановна спросила,впервые напрямую обратившись к снохе: -Тебе какие таблетки-то давать,покажи.
  Болела Катя долго. Ухаживала за нею,в основном,свекровь,так как устающий на работе Алексей был не в состоянии проводить бессонные ночи у постели жены,когда той становилось особенно плохо. Ухаживала Пелагея Ивановна и за ребенком: Пеленала,кормила.

 Одну корову(из двух_)пришлось продать-с радостью взяли односельчане:давала молоко пятипроцентной жирности. Другая кормила семью.
 Вошла Пупыриха,маленькая старушонка. По паспорту она-Варвара,а Пупырихой прозвали за любопытство и странную особенность появляться в той избе,в которую пришла беда ил просто неприятность. "Пупырь на ровном месте",-сердились сельчане.
 Ее боялись.
 Боялись ее слезливых глазок,тихого невнятного говора. Ублажали,чем могли,и старались поскорее выпроводить за дверь.

 Пелагея Ивановна ее за версту не подпускала к своему дому. А тут прозевала:незваная гостья вошла без стука.
 -Чего тебе? -спросила хозяйка Пупыриху,нахмурившись.
 -Дак,это ... Катеринушка-то ваша,касаточка,хворает,небось. Чо не видно-то ее?
 Аль не по ндраву пришлась?
 -А тебе какое дело?
 -Дык,сердце-то изболелось по ней,касаточке. Уж больно баская она да покладистая.
 -На-ко вот булки городской,Лексей привез,да иди. Некогда мне с тобой лясы точить. Иди,говорю!
  Так грубо и зло с Пупырихой еще никто не разговаривал.
   
   Старуха пошныряла глазами по кухне,намерилась,было,пройти в комнату,а то-и в спальню,но хозяйка преградила ей путь.
   -Иди,говорю.
   -Ну-к,ладно,ладно,-с медоточивой угрозой в голосе проворчала Пупыриха.- Ладно...
    Ушла.
  А Пелагея Ивановна закрыла дверь на задвижку,поспешила к снохе. Та спала,прижав к себе малыша. Спала впервые за неделю спокойно. Дышала ровно,глубоко.

 - Касаточка... Ишь,касаточка,-пробурчала свекровь,глядя на сноху. А ведь и правда-касаточка. Ты,Пупыриха,не держи на меня зла,согласная я с тобой.
 Девку-то добрую Лексей отыскал. Да тяжело ей у нас. Ох,как тяжко. Поди,надорвалась с непривычки.
  О себе,почерневшей от трудных,бессонных ночей она не думала. Не взглянула даже мельком,на худые,изработавшиеся,в прожилках и морщинах,мозолистые руки. Не простонала привычно,едва разгибая спину.
 -Оно ведь как... Не сама она,касаточка наша,так мамка ее подалась в город из деревни. Или батька. Город жадный до людского тепла. И не таких в себя втягивал.
Которые потомственный в городах,так таких мало. На кого жалиться... Кабы люди поумнее были-что деревенские,что городские... Хозяйничать на земле с умом надоть.
А коли ума нет...
  Пелагея Ивановна поправила на спящих одеяло.
  -Не сердись,Пупыриха. Не виноватая я ...  Жива будет наша Катеринушка. Выходила я ее.