Сержант Васильев. Часть 1

Младший Сержант Васильев прослужил уже около года. Для солдата внутренних войск – это немного, «помозок» - хотя уже не «молодой», но над ним ещё один призыв «дедов» и часть дожидающихся долгожданной отправки домой «дембелей».

Другое дело – сержант. В конвойных войсках, где служба была связана с вооружённой охраной преступников, несмотря на имеющуюся дедовщину, дисциплина в караулах имела основное значение: при большом количестве объектов младшие командиры-срочники ходили на службу начальниками караула или их помощниками. И авторитет оных был важен. Поэтому сержант в ВВ – это командир. Во всяком случае, в батальоне Васильева было именно так.

Достигалось это просто. По приходе в роту, молодым сержантам сразу оказывалась поддержка со стороны всех остальных командиров, которые держали весь личный состав очень жёстко. Если на построении по команде одного из заместителей командиров взводов-дембелей давалась команда: «Упор лёжа принять, раз-два, раз-два…», - то падала вся рота, кроме сержантов и небольшой группы блатных рядовых дедов и дембелей. Психологически это действовало очень сильно.

При этом, все сержанты должны были гонять своих подчинённых, не взирая на их сроки службы, за этим тоже следили сержанты постарше и строго спрашивали с сержантов, выполняющих свои обязанности слабо, дающих поблажку тем, кто прослужил больше них.

В случае же 2 роты, где служил Васильев, получилось так, что сержанты-дембеля однажды ночью, напившись и воспитывая одного из своих, стукача, по их мнению, перестарались, избили его прилично, но попались дежурному по батальону офицеру.

Их и ещё одного молодого сержанта, заступившего тогда дежурным по роте, разжаловали и перевели в другой батальон.

Оказавшиеся неожиданно главными в роте сержанты, что на полгода старше призывом, чем Коля Васильев, поначалу попытались верховодить вместе с некоторыми рядовыми, заявить себя новыми авторитетами, даже как-то попробовали наехать на него, но он отшвырнул одного, как котёнка, другие не рискнули помочь собрату, и с тех пор его больше никто не трогал. Боялись.

 А он, неожиданно для себя, вдруг, прослужив чуть больше полугода, почувствовал себя «дедом».

Единственным, кого он признавал своим командиром и старшим наставником, помимо офицеров и прапорщика, старшины роты, был сержант Пылин, которого перевели к ним из 1-й роты и поставили заместителем командира 2-го взвода, где служил командиром отделения Васильев.

 Пылин тоже был старше по призыву лишь на полгода, но имел харизму, был огромного роста, физически сильным, принципиальным, справедливым и сразу стал в роте формальным и неформальным лидером.

Он хорошо относился к Васильеву, обращался к нему за помощью при написании конспектов для занятий с личным составом, потому что в отличие от других сержантов в сержантской школе не обучался. Васильев уважал Пылина.

Что ещё сказать про батальон, где служил Васильев? У них, как и в большинстве подразделений ВВ того периода «канал кулак». Что это значит?

Это значит, что устав уставом, но лучшим средством и доводом при работе сержанта и подчинённого был удар кулаком в грудь, как говорится, «выговор с занесением в грудную клетку».

Никого это не удивляло, не удивило и Колю. То же самое было и в сержантской школе, где помимо очень эффективного воспитания уставщиной и физической подготовкой был всё же ещё и самый доступный и понятный всем метод – удар ногой или рукой. Причём, это можно было совместить и с физподготовкой, например, рукопашным боем.

Что же касается линейных частей, то возникает резонный вопрос: «А как иначе?»

Когда несение службы – постоянно, либо каждый день, либо через сутки : через день на ремень.

Наряды вне очереди выполнять некогда, а людей в караулах и так не хватало. Поэтому, вместо наряда получил солдат пинка или в лоб слегка, и все довольны.

В отделении Васильева нёс службу солдат Иван Манишин. Он был на полгода моложе призывом, чем Коля, а по возрасту на пять лет старше.

Призвался из какой-то деревни в Башкирии. Где до армии работал трактористом иногда, а так,  больше -  шалтай-болтай – механизатором и сенокосом.

Несмотря на молодой возраст, около 24-х лет, выглядел он довольно потрёпанным. Лицо одутловатое, и без того носатое и губастое, оно выглядело, наверное, лет на тридцать.
Руки тряслись, как у закоренелого алкаша. В караул такого бойца поставить и дать ему в руки серьёзное оружие – АКМ с двумя рожками патронов не решились. Нашлось и для него подходящее место – свинарем в батальонном свинарнике.

Надо сказать, таким в батальоне везло. Ваню-тракториста – в свинари, немца одного, из оренбургской немецкой деревни, отказавшегося взять в руки автомат даже на присягу, сектанта-баптиста – в хлеборезы. Во всяком случае, хлеб и масло такой точно не украдёт.

Ваню это лишь в конец расслабило. Он ещё больше опух не только в прямом, но ещё и в переносном смысле. И так ходил вразвалочку на своих кривых ногах, а тут вообще стал прямо ещё и высыпаться на ходу, хотя спал он ежедневно, пожалуй, больше, чем нормальный солдат за двое суток.

Бегать вечером перед отбоем мыть ноги в умывальник с отделением он перестал, на зарядку ходить утром тоже перестал, а потом перестал и умываться по утрам.

За это выслушивал от Пылина всякого рода нарекания Васильев. Тот выговаривал ему:
-Манишина заставляй в умывальник ходить.
-Он, что, маленький? – отвечал Коля.
Или:
-Манишин у тебя вообще оборзел, ладно приходит поздно, ноги не моет, так ещё и на зарядку не ходит по утрам.
-Приходит поздно, встаёт со всеми, - опять защищал его Васильев.
-Он твой подчинённый, хотя и свинарь, - гоняй его.

Коля, конечно, подходил к Манишину, выговаривал ему, назидательно убеждал, что по утрам надо умываться.

В ответ Ваня смотрел своими выпученными глазёнками и шлёпал толстыми губами. Непонятно было, осознаёт он вообще сказанное или ему нужен переводчик, правда, опять же, непонятно, на какой язык.

Надо сказать, возиться с ним у Николая не было времени. И без этого чмошника было полно дел в отделении. Он лишь хотел, чтобы из-за него не приходилось выслушивать замечаний. Солдат тот всё равно был никакой.
-Почему его в хозвзвод не переводят? – спрашивал Васильев у Пылева – Нужен он нам, этот дебил?
-Откуда я знаю, – отвечал замкомвзвода. – может, места нет.
-Да пусть вместе с койкой сваливает. Не найдут место среди шоферов и итсошников? – настаивал Васильев.
-Не хотят, наверное, нюхать ароматы в хозбанде, - отшучивался  Пылин.
-Ага, а нам всё сойдёт.

Однажды, прослужив с месяц свинарем, Ваня напился. Неизвестно, кто ему наливал, но попался он один.

Командир роты, старший лейтенант Вилков, поставил его перед строем на вечерней поверке и стал отчитывать:
-Вот наш Ваня-бедолага. Хороший он человек. И свиньи его любят. И он их. И пить он не любит. Но тут ведь его поймали, связали. Стали в рот водку заливать. Он сопротивлялся, извивался, но куда там… Напоили, - такой у ротного был юмор. Он ещё рассказывал это, умело жестикулируя,  с нужной пародийной интонацией и мимикой. Было немного смешно.

В ответ все слегка улыбались, а Ваня-тракторист привычно пялился выпуклыми глазами, будто таращился, и шмякал толстыми губами.

Говорил он всегда мало и тихо, больше молчал.

Очередным утром после крика дневального: «Рота, подъём!» - Николай привычно соскочил со своей кровати, сбегал на зарядку с ротой, потом построил солдат, спавших на одном из ярусов, скомандовав:
-Верхний ярус, строиться для умывания! В умывальник бегом, марш!
 Потом, после помывки:
-Строиться. Наверх бегом, марш! - сбегал с ними в умывальник и назад. Утром всё делалось быстро, на бегу. Некогда было расхаживать, впрочем, как и вечером.

Делалось это всё автоматически.
Нижний ярус бежал с другим сержантом. Всё было отлажено до мелочей.
 Когда поднимался по лестнице, услышал от Пылина:
-Васильев, бл*дь, опять у тебя Манишин умываться не пошёл.

Васильев ничего не ответил. Подойдя к кубрику, он увидел, как Ваня спокойно заправляет кровать на втором ярусе.
-Почему умываться опять не ходил? – спросил Николай.
-Пошёл на х*й, - ответил Манишин.
Этого Коля не просто не оценил, как оскорбление, он даже не задумался над тем, как это Манишин посмел такое сказать ему, на подсознательном уровне, может, что-то и оценило истинное значение данных слов, для Коли же это сработало, как сигнал или команда: «Фас!»

Нога самопроизвольно взлетела вверх, ударив Манишина в грудь, полгода занятий рукопашным боем в учебке не прошли даром, следом – рука в лоб, вторая – по уху. Иван-тракторист отлетел на пару метров, мельком стрельнул выпуклыми очумевшими глазами, схватил с пола упавшую пилотку и пулей пролетев мимо Николая, убежал из казармы.

У Николая пилотка тоже слетела с головы. Он поднял её, но увидел, что это засаленная пилотка свинаря.

Он подошёл к одному из солдат своего отделения:
-Гайнуллин, сходи к Манишину, отдай ему его пилотку, принеси мою, этот чертила с моей пилоткой убежал.

Гайнуллин побежал выполнять приказание. Вернувшись через пару минут, он сказал:
-Товарищ сержант, он сказал, что вас убьёт.
-Что? – презрительно хмыкнул Васильев.- Где он?
-За плацем, возле штаба стоит.

Николай заправил Кровать. Волнение ещё присутствовало. Он вышел из кубрика и пошёл по коридору казармы. В этот момент в казарму вошёл и Манишин. Коля пошёл к нему навстречу:
-Что ты там сказал Гайнуллину? – спросил он у Вани, подойдя к тому на расстояние вытянутой руки.

В ответ Манишин, ничего не сказав, выбросил руку с сжатым кулаком, то есть, попытался ударить Васильева.

Удар получился слабый, скорее – подобие удара.

В ответ Николай машинально нанёс ответный. Прямо по мясистым губам, смачно. Тряск. Вновь вылупленные удивлённые глаза и быстро стекающая кровь ручьём, а внизу внезапно вырастающая красная лужа.

Васильев развернулся и ушёл в кубрик.

-Что здесь происходит? – услышал он строгий высоковатый голос замполита батальона, капитана Ведищева.
 Он вышел из кубрика. Один из солдат его отделения спешно вытирал кровь на полу белым ножным полотенцем, но не успел. Ведищев увидел. Да и Манишин стоял невдалеке  держась за разбитые губы, из которых по-прежнему хлестала кровь.

-Так, - произнёс Ведищев. Всё ясно. Васильев. Твоя работа?
-И что? – с вызовом ответил Николай.
-А ты гонор-то поубавь. Комбата нет. Я за командира батальона. И такое терпеть не буду. Прямо сейчас по ЗАС будет осуществлён доклад в Дивизию о произошедшем ЧП. Я не позволю рукоприкладство младших командиров по отношению к подчинённым.

Странно. Но Васильев сразу сник. Он всё понял. Влип.  Все знали принципиальность Ведищева. Он был очень маленького роста с писклявым голосом, но очень амбициозным офицером, наверняка, мечтающем о звёздах полковника. А как уехать из батальона в глухой тайге в академию или более престижную часть?  Нужно, чтобы тебя заметили. А тут такой шанс. Принципиальный офицер не скрывает нарушения в части, а честно докладывает по инстанции. Да и чем чёрт не шутит, может ещё одна возможность подсидеть комбата… Укольчик в больное место по авторитету майора.

-Товарищ младший сержант. Вы арестованы. Снять ремень.
-Есть, – послушно ответил Васильев и, отстегнув ремень, отдал его капитану.
-Пять суток ареста. За мной шагом марш.

Продолжение следует.

http://www.proza.ru/2019/08/31/447