Чуковское насекомое

Поняв, что спор колокольчиков за голубое и белое ожидают вечные мучения, я уже собралась искать новое направление своих фотографических изысканий, как вдруг мне послышался чей-то тоненький голосок. Оглядевшись, я заметила поодаль от этой многочисленной группы колокольчиков, другую, с гораздо меньшим количеством представителей. Это была семья белых колокольчиков, сорт которой немного отличался от белых и голубых спорящих. Эти были тоже белые, но с гораздо более частыми и мелкими разрезиками по окантовке цветка. "Да эти колокольчики совсем другие", - подумала я, и вдруг мне снова послышался все тот же тоненький голосок, похожий на писк, на более близком расстоянии. Присмотревшись, я увидела, что эти белые колокольчики посажены гораздо реже, тем самым они совсем друг другу не мешали, а росли свободно, в полную силу, расправив листья, как плечи.

Меня привлек один такой белый колокольчик, растущий под тенью листьев антоновской яблони, с удивительно резными лепестками. Вокруг него не было ни его собратьев-колокольчиков, ни других, еще не знакомых ему цветов. Солнце свернуло далеко за полдень, его лучи еще не потеряли своей недюжинной силы, но их попытки добраться до дна антоновской листвы, были обречены на провал. Там, в зеленом полумраке могучего плодового дерева, окантованного солнечным светом, белизна лепестков колокольчика еще больше бросалась в глаза, врезалась в них и уже не отпускала – ни глаза, ни моё внимание. Я стояла и смотрела на колокольчик, завороженная его превосходным изяществом. Он был тонок и нежен. Изгиб его стебля, естественно преломленный в нескольких местах, придавал его натуре некий особый шарм. Он был похож на очень красивую девушку, которая знает себе цену.

В моей голове вдруг мелькнула мысль: "А не его ли зов я слышала несколько минут назад?" Я стала присматриваться в окошко своего фотографического аппарата, приговаривая особые заклинания, чтобы маэстро-фокус, в этот ответственный для меня момент, не подвел туда, куда не надо меня подводить. По моим щекам скользнуло чуть уловимое дуновение июньского предвечернего ветерка, которое мимоходом коснулось и моего удивительного колокольчика, слегка изменив его позу. "Вот так! То, что нужно! Будет отличный кадр!" - затаив дыхание, сказала себе я. И, настроившись на нужный ритм, мы в паре с фотоаппаратом начали свою неустанную работу.

Когда работа была закончена, колокольчик, с невозмутимым ощущением своей красоты, продолжал все так же думать о чем-то, или мечтать, я так и не поняла. Но теперь его открытые лепестки были обращены не ко мне, а то к солнцу, то к земле, и я почувствовала, что, возможно, я ему наскучила и мне лучше оставить его сейчас одного.

Неслышными и неспешными шагами я отошла от колокольчика, взяв курс на дорожку к дому, уже более ни на кого по пути не отвлекаясь. Повисшая на руках усталость уже не давала думать ни о чем другом, как об отдыхе. Забравшись на второй этаж в свою каморку и переведя дух от подъема по крутой лестнице, я с нетерпением и интересом стала просматривать свои фотографические снимки моего каждодневного путешествия по кустам, цветам и деревьям, обещающего мне всякий раз что-то новое и необычное. И в этот раз оно меня не обмануло.

На одном из снимков, крупным планом и достаточно четко, – маэстро-фокус, не скупясь, выполнил свою работу – был изображен белый колокольчик, в самой середине цветка которого, на внутренних его тычинках, сидело вот это очаровательное чуковское насекомое, похожее на того самого Комарика, летевшего на воздушном шарике. "Так вот чей писк я слышала... Так ты меня звал, оказывается, чтобы я тебя, такого маленького, одного из тысяч миллионов миллиардов, смогла не только запечатлеть и оставить в своей памяти, но и показать всему миру... Ты звал меня, и я услышала твой зов. И мы теперь уже никогда не встретимся... Но эта фотокарточка – единственное, что у меня от тебя осталось, осталось у мира от тебя... которую смогла сделать я? Или это случайность?.."

Мысли в тот вечер еще долго кружились над моей головой хороводом, не давая ответа ни на один поставленный мною вопрос. Или этих вопросов вовсе и не было?.. Ведь никто не знает, какие они, эти силы природы, если они так легко могут свести в единой точке места и времени два совершенно разных существа, чтобы они смогли сделать что-то взаимообщее и единственное, а потом разнестись в тот же миг по противоположным точкам мира, оставив ему, миру, что-то, что, возможно, ему и не нужно... Или это совсем не так.