Два букета

 (Бегущая от своего... счастья!)

                Глава 1
    Понедельник 13 июля 1981-го года начался так, как и положено понедельнику, почитаемому «днём тяжёлым». Да и число «13» оптимизма не прибавило. Одно утешение - «пятница, 13-ое» считается ещё хуже, чем «понедельник, 13-ое».
    … Младший научный сотрудник (м.н.с.) одного из ленинградских НИИ Юрий Гордеев проснулся по звонку будильника. Он нажал кнопку, и будильник затих.
    «Полежу ещё пять минут», - подумал молодой человек.
    Родители Юрия были хоть и дома, но в отпуске. Они тоже любили поспать и проснулись только в девять утра.
    Юрий опоздал на работу и получил нагоняй от начальника. От расстройства он «запорол» чертёж.
    Поэтому младший научный сотрудник возвращался домой далеко не в приподнятом (скорее даже «приспущенном»!) настроении.
    Он заметил, что догоняет двух симпатичных девушек. Эта парочка оживлённо болтала. Точнее, этим занималась только одна красотка. Другая слушала и изредка коротко отвечала.
    На перекрёстке подруги расстались. Молчаливая продолжала идти к метро, а говорливая повернула направо.
    Юрий увидел лицо повернувшей и подумал:
    «Ого!»
    Вдруг осмотренная «болтушка» обернулась и громко крикнула:
    - Света! Не забудь про завтра!
    - Я помню, - ответила окликнутая приятным голосом.
    Юрий взглянул на тоже обернувшуюся Свету…
    Впоследствии молодой человек сам удивлялся собственной смелости. В другой день он не решился бы познакомиться с такой красавицей. Но в этот день ему решительно во всём не везло.
    «Пусть не повезёт и сейчас! - подумал м.н.с. – Разом больше, разом меньше…»
    Он подождал, пока говорливая скроется из вида и догнал свой идеал:
    - Света! Я хочу с тобой познакомиться.
    Девушка, широко раскрыв свои чёрные очи, уставилась на Юру. Тот обречённо бросил:
    - Нет, так нет.
    - Да! – спохватилась Света. - … Хорошо, Юра. Я согласна.
    - Меня зовут «Юра» … Постой! Ты ведь меня «Юрой» назвала! Или у меня «глюки»?!
    - Ни Глюки, ни Бахи… Просто я тебя однажды с дрУгом видела в трамвае … точнее, с твоИм дрУгом. 
И он назвал тебя «Юрой».
    Молодой человек ехидно улыбнулся и начал:
    - Вообще-то…
    - Согласна, - блеснула знанием тонкостей русского языка знойная красавица. - «Юрой» тебя НАЗВАЛИ родители, а твой друг тебя так НАЗЫВАЛ.
    - Неужели ты меня запомнила?!
    - Это было нЕчто незабываемое! Ты так живо доказывал, что «Зенит» надо разогнать, а стадион имени Кирова засеять картошкой!
    - Мать честнАя! Это когдА ж было?! Кажись, три года назад.
    - Пять.
    - Три и пять… Как у Карцева с… не подумай плохого… раками.
    Девушка прыснула со смеху:
    - Не обижайся, Юра, на суровую правду, но ты – пошляк!
    - Я где-то слышал, что пошлость (а заодно и мат) напоминают тухлое мясо. В чистом виде – мерзость…
    - А в обработанном, - догадалась Света, - копчёная колбаса.
    - МолодЕц, … то есть молодчина! Эрудитка!
    - Не буду возражать, но в данном случае всего лишь догадливая… А свою «зенито-картофельную» мудрость ты изрёк 24-го апреля 1976-го года.
    - Ты чтО?! И Это запомнила?!
    - Просто я в тот день отмечала свой день рождения.
    - Сколько? … Прости. Не хотел… То есть хотел, но это не принято спрашивать.
    - Пятнадцать.
    - Сейчас?
    - Тогда. Сейчас побольше.      
    - Всё равно немного. Но как же я тогда такую красавицу не заметил?!
    - Ты тогда вообще ничего не замечал, - ответила польщённая Света. – Слишком был зол на «Зенит»!
    - Теперь я на него не злюсь. Как-никак, а в прошлом году «бронзу» отхватил. Поверь моему слову: через несколько лет чемпионом станет!
    - Верю. Жаль, что в этом году уже не станет.
    - Ты тоже болельщица?
    - Не такая страстная, как ты, но спортивные страницы газет читаю.
    - А по-мОему, ты очень даже страстная! – ляпнул Юрий.
    Света улыбнулась, но тут же спохватилась:
    - Ты чтО это себе позволяешь?!
    - Да я … того… А! Я сказал, что ты страстная болельщица.
    - Знаешь, Юра, если ты со мной хочешь только «расслабиться», то поезжай в дом отдыха. Там с этим проще. А от меня отстань!
    - ЧтО ты, Светочка! Я с тобой серьёзно!
    - Тогда познакомь меня со своими родителями.
    - Ладно. Немного повстречаемся, а потОм познакомлю.

    У метро какой-то то ли грузин, то ли армянин продавал какие-то цветы – довольно красивые.
    - Три штуки, - небрежно бросил Юрий.
    - Пят-дэ-сЯт, - произнёс по складам кавказец.
    Младшего научного сотрудника чуть ни хватил удар. Эта сумма равнялась его авансу. Молодой человек не стал торговаться в присутствии избранницы и начал рыться в карманах.
    Вместе с заначками, которые Юрий на всякий случай прятал от родителей, набралось 34 рубля и 69 копаеек.
    - Как раз на два цветка, - пробормотал незадачливый покупатель.
    - Я ещё живая, - напомнила Света, - а чётное число дарят покойникам.
    «Дешевле сделать тебя покойницей!» - со злостью подумал Юрий и обратился к продавцу:
    - Слушай, кацо! У меня немного не хватает. Может, уступишь за тридцать четыре?
    - Нэ хватает! – блеснул кавказским остроумием продавец и выразительно похлопал себя пО лбу. Затем назидательно изрёк. – Нэт дЭнэг – сыдЫ дОма!
    Юрий от стыда готов был утопиться в любом водоёме, включая не очень чистый Обводный канал.
    - Одну штуку, - процедил он.
    Света не выдержала такого унижения своего кавалера. Она открыла рот и стала «нести» какую-то совершенно непонятную тарабарщину.
    Юрий с удивлением увидел, что кавказец расцвёл больше, чем продаваемые цветы и пять минут оживлённо беседовал с его (Юрия) избранницей. Из всего диалога молодой человек понял только одно слово: «Юра»!
    Наконец, счастливый продавец обратился к Гордееву:
    - Руп.
    Юрий посмотрел на Свету, ожидая перевода.
    - АдЫн руп, - пояснил продавец.
    - Ничего не понимая, Юрий протянул рубль. В обмен на это кавказец выбрал пять самых роскошных цветов, обернул их бумагой и даже перевязал ленточкой:
    - БэрЫ!
    Обалдевший от подобной щедрости Юрий взял цветы и вручил их своей спутнице.   
    Когда молодые люди спускались на эскалаторе, многие пассажиры с поднимающегося эскалатора завистливо смотрели на букет (да и на девушку, держащую этот букет!).
    - Слушай, полиглотка! – поинтересовался Гордеев. – На каком языке ты «шпарила»? На «инглиш» вроде бы не похоже.
    - Да и мой «цветочный» собеседник не похож на человека, который «спикает»… Это азербайджанский язык.
    Так тЫ азербайджанка?
    - Половинчатая. По отцовской линии.
    Юрий решил, что мать собеседницы русская.
    - Ты там жила? – поинтересовался он.
    - Да. Я там родилась.
    - В Баку?
    - В ШемахЕ. На родине шемаханской царицы. Но уже десять лет живу в Ленинграде.
    - Ровно полжизни! – заметил Гордеев.
    - Тебе, Юра, до какой станции?
    - До «Ломоносовской». Но я тебя провожу.
    - С удовольствием. Но только после того, как познакомишь с родителями.
    - Тогда дай телефон.
    - Я тебе даже номер телефона … не дам! Ведь по нему можно вычислить адрес. А это всё после знакомства с твоими родителями. Но можешь назначить место встречи. Например, у Эрмитажа.
    - А «место встречи изменить нельзя»?
    - Можно, - улыбнулась Света.
    - Давай на «Площади Восстания». Там, где спускается эскалатор с «Маяковской».
    - Согласна. Но сколько тебя ждать? Целыми днями всю неделю?   
    - Ой! Я и забыл про время! Давай по субботам и воскресеньям в полдень.
    - Давай. А сейчас уже «Площадь Восстания». Тебе выходить.
    - А кАк ты узнала?! – удивился Юрий.
    Раз ты здесь свидание назначил, значит здесь и живёшь… Или выходишь для перехода на Невско-Василеостровскую линию.
    «Или»! – подумал молодой человек, выходя из вагона. Затем громко произнёс:
    - Я буду ждать тебя, Светик!

    На другой день в аптеку № 22 на Суворовском проспекте вошли девушка и молодой человек, оживлённо разговаривавшие по-азербайджански.
    Девушка встала в очередь в отдел и обратилась к своему спутнику:
    - Пробей в кассе двадцать три копейки во второй отдел.
    Кавалер возразил:
    - Послушай, СевИнч! Давай лучше я сюдА постою, а ты в кассу. А то я по-русски не очень…
    - ВОт, РустАм, и потренируешься! – отрезала неумолимая Севинч.
    Бедняга тяжко вздохнул и встал в очередь в кассу. Он мысленно отрепетировал свой монолог по-русски и наскрёб ровно 23 копейки. Если кассирша не поймёт, можно будет сказать: «Бэз здачи» и показать на отдел, в очередь к которому встала Севинч.
    Наконец, подошла очередь в кассу. Рустам взглянул на кассиршу, … и вся репетиция пропало дАром!
    Чёрные очи девушки, сидящей в кассе, пронзили сердце южанина… Кассирша заметила замешательство молодого человека и мило улыбнулась. Клиент окончательно «растаял».
    Эту идиллию нарушила старушка, стоЯщая за Рустамом:
    - МилОк! Чаво рот разинул? Выбивай чек.
    Рустам спохватился, покраснел и от волнения сказал по-азербайджански:
    - Двадцать три копейки во второй отдел.
    Девушка молча пробила чек. Молодой человек его взял и, оглядываясь на прекрасную кассиршу, побрёл к Севинч.
    Старушка, которая торопила Рустама, удивилась:
    - Доченька! Неужто ты по-басурмански понимаешь?
    - Чуть-чуть.
    Севинч купила нужное (не для неё, а … для устройства личной жизни своей подруги кассирши!) лекарство и вывела влюблённого (теперь уже не в неё!) Рустама на улицу, точнее на проспект. Они прошли по этому (Суворовскому) проспекту пол-остановки.
    Вдруг Рустам остановился:
    - Не пойму… Не может быть!
    Севинч не стала уточнять, а посмотрела на собеседника в ожидании пояснения… И дождалась!
    - Я сказал про 23 копейки и второй отдел по-человечески, … а не по-русски. А она поняла и выбила чек.
    - НЕчему удивляться, - усмехнулась спутница. – Думаю, что у них в училище, где готовят кассиров, учат выбивать чеки на многих иностранных языках и языках народов СССР, в том числе на «человеческом» азербайджанском.
    … Вскоре в голову Рустама пришло свежее решение. Кассирша скорее всего ничего по-азербайджански не поняла. Она просто выбила чек на все 23 копейки, которые ей дал клиент. А отдел угадала потому, что в него стояла в очереди Севинч, с которой он пришёл.
   
    … Рабочий день в аптеке подошёл к концу. Все сотрудницы пошли на остановку. Только юная кассирша пошла … «другим путём», то есть в противоположную сторону – она жила недалеко от аптеки.
    … Неожиданно девушка услышала за спиной топот. Она повернулась и увидела подбежавшего Рустама.
    - Девушка, ты говоришь по-азербайджански? – спросил влюблённый на родном языке.
    - Говорю, - ответила та по-азербайджански.
    - Тебя в училище научили?
    Кассирша рассмеялась, услышав столь нелепый вопрос, но постаралась успокоиться, чтобы не смущать собеседника:
    - Я родилась в Азербайджане и жила там первые десять лет.
    - Ты азербайджанка?
    - На одну четверть. Мать моего папы – азербайджанка.
    - Тебя кАк зовут?
    - Света.
    - Такая хорошая девушка, и такое плохое имя!
    - А почему плохое?
    - У меня в классе была староста. Тоже Света. Уж кАк она надо мной издевалась! ВсЁ замечала! То ногти грязные, то шнурок развязался, то учусь плохо. Прямо, не Света, а шайтан в юбке!
    Девушка захохотала чуть ни до слёз.
    Рустам обиделся:
    - Ничего смешного не вижу! … Видела бы ты эту зануду!
    Красавица достала из сумочки зеркальце, поправила причёску и заявила:
    - Видела. И даже … сейчас вижу!
    - В уме?
    - В зеркальце!
    - Так ведь там кроме тебя никого больше нет.
    - А больше никого и не надо!
    - Только не говори, что ты и есть та зануда!
    - Не скажу, так как это сказал тЫ! И оказался прав!
    - Так тЫ – это онА?! – опешил Рустам.
    - «Я – это Я!» - ответила Света, подражая Шурочке Азаровой. – Но десять лет назад и впрямь была той занудной, … то есть наблюдательной старостой.
    - И как же твоя фамилия?
    - Корежатова. А ты – Рустам Мамадов.
    - Правильно! – опешил Рустам. – Корежатова… А в каком городе это было?
    - В Шемахе. Школа номер три.
    - За что ты меня так не любила?
    - За недогадливость! Не догадался, что ты мне очень нравился. А девочкам не принято первыми объясняться в своих … симпатиях. Вот я и пыталась хоть как-то привлечь твоё внимание.
    - А сейчас я тебе нравлюсь?
    - Ещё кАк! … Правда, у меня есть жених…
    - Бросай его! Я тебя больше люблю!
    - Верю. Но мне надо подумать.

    В ближайшую субботу и воскресенье Юрий встречался со Светой. Он влюбился окончательно и пО уши. Было только совершенно непонятно: за чтО такая красавица любит его, такого заурядного?
    Юрий сообщил своей любимой:
    - В следующую субботу я, наконец-то, узнАю твой адрес и телефон… В смысле, номер телефона.
    - Будешь меня пытать?
    - А зачем? Я не садист, ты не мазохистка. Сама расскажешь. Мои родители изъявили желание с тобой познакомиться. А после этого ты обещала «выйти из подполья»!
    - Раз обещала, значит, выполню! И вообще, Юра, как ты уже слышал, слово я держу, не мазохистка. Могу добавить, что не садистка, не диссидентка, не лесбиянка, не бисексуалка. Одним словом, … отсталая! Не умственно, а от моды.
    - Светочка, милая, … «отсталая» ты моя! Уверен, что ты принадлежишь к (увы!) непопулярному в народе и не модному меньшинству населения…
    - Хоть я с уважением ОТНОШУСЬ к евреям, - перебила знойная красавица, - но я к ним… не ОТНОШУСЬ!
    - Я к ним так же отношусь и … не отношусь! Но в данном случае имею в виду не национальное, а ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ меньшинство!
    - Сам такой! – вроде бы огрызнулась собеседница.
    Юрий рассмеялся:
    - Как правило такой ответ считается оскорблением. Но как исключение – это в данном случае комплимент!

    В субботу 25-го июля Юрий Гордеев  встретил свою избранницу в условленном месте и повёз домой.
    - Ты хоть помнишь, какое печальное событие произошло ровно год назад? – спросила Света.
    - Может, «Зенит» проиграл?
    - Высоцкий умер.
    Они доехали до конца Народной улицы. Гордеевы жили  в пятиэтажном доме без лифта на пятом этаже. Не желая доставать ключи, Юрий Гордеев позвонил. Никакой реакции. Девушка нахмурилась.
    Пришлось достать ключи и открыть ими дверь.
    - Странно, - проговорил Юрий. – Ни мамы, ни… объяснительной записки.
    - А папа?
    - Он в больнице.
    - ЧтО у него? – недоверчиво спросила Света.
    - Аппендицит.
    - Мой папа тоже в больнице, - сообщила девушка и, не дожидаясь вопроса, уточнила. – Грыжа.
    - Где же мама? – задумчиво произнёс Юрий. – Она должна была уже вернуться из больницы.
    Света саркастически усмехнулась:
    - Думаю, что твоя мама дОма. Но она не знает, что ты привёл меня в эту квартиру. Точнее, завёл!
    Юрий с трудом проник в глубину прозвучавшей мысли:
    - Ты чтО, одурела, … моя радость недоверчивая…?! Думаешь, это чужая квартира?! Сейчас покажу паспорт и штамп о прописке.
    - Не надо. Лучше покажи семейный альбом. Заодно твою маму дождёмся.
    Юрий достал два альбома – школьный и семейный. Начал с первого.
    - Вот таким я был в 512-ой школе.
    - С каким-нибудь уклоном?
    - Разве что с хулиганским!
    Света увидела в школьном альбоме фотографию собеседника в школьные годы и прочитала мысленно: «Гордеев Ю.».
    Прочитанный «Ю.» это заметил:
    - Теперь ты знаешь мою фамилию, Светочка!
    Вдруг он застыл на несколько секунд и прыснул со смеху. Но спохватился и смущённо замолчал. Девушка улыбнулась:
    - Ты первый (не считая меня), кто разбил это ласкательное имя на две равные части. Но любая другая «Свет…очка» твоё веселье не разделит! … А твой тончайший намёк на фотографию поняла. И обязательно отвечу тем же – покажу в скором времени свою фотографию со своей фамилией.
    Девушка ещё полистала альбом и заявила:
    - Несмотря на «хулиганский» уклон твоей школы, ты выглядел культурным ребёнком … да и сейчас выглядишь.
    - Ребёнком?
    - Культурным. А каким ты был в более … нежном возрасте?
    Гордеев открыл семейный альбом:
    - Вот таким. Один месяц и шесть дней.
    - Какой очаровашка! – восхитилась Света.
    - Хочешь иметь такого же?
    - Конечно, хочу! … Ой, Юра! Как не стыдно! А я тебя ещё культурным … ошибочно назвала!
    - Ты чтО? Шуток не понимаешь?   
    - Таких шуток – не понимаю!
    - Не сердись. Лучше угадай, где здесь моя мама?
    Он показал фотографию студенток педагогического института.
    - Мама! – воскликнула Света.
    Юрий удивился:
    - Тут же моЯ мама, а не твоя!
    - Моя тоже.
    - Где?! Покажи.
    - Извини, Юра, я ошиблась.
    - Всё равно покажи. Должен же я примерно знать, кАк выглядела в юности моя будущая тёща.
    - Ты это серьёзно насчёт «тёщи»?
    - Очень серьёзно! – воскликнул пылкий поклонник.
    Он обнял девушку и стал целовать.
    Света вырвалась из объятий:
    - На свадьбе нацелуемся! Правда, у всех на виду. Но не я эту идиотскую традицию придумала… А пока держи себя в руках!
    Кавалер обхватил руками… самогО себя:
    - Держу, хоть это и нелегко!
    - Мне тоже нелегко! – рассмеялась Света. – Но скоро будет легче, когда придёт твоя мама.
    Тут как по заказу раздался телефонный звонок. Юрий снял трубку:
    - Мама! «Где тебя носило?» … Ну, да! «Иван Васильевич…». Но не Бабушкин! … Мы уж тебя заждались. Особенно Света… Самое смешное, что это не шутка! … Сейчас позову.
    Он протянул девушке трубку. Света тихо спросила:
    - Как её зовут?
    - Алла Васильевна, - так же тихо ответил кавалер и передал трубку.
    - Здравствуйте, Алла Васильевна… Конечно, извиняю! … Договорились… До свидания… завтрашнего.
    Она повесила трубку и сообщила:
    - Встреча с твоей мамой, как ты уже понял, переносится. Жду тебя «завтра, на том же месте, в тот же час.
    - Дорогая! Куда спешить? Теперь мама нам не помешает!
    - Если я немного и задержусь у тебя, то только за тем, чтобы продолжить смотреть альбом.
    - Давай лучше продолжим другое. ТО, что делали перед маминым звонком.
    - Другое, Юрочка, в другой раз. Иначе твоя мама станет бабушкой.
    - Прекрасно! Она давно об этом мечтает, да и я особо не возражаю.
    - Нельзя! - строго сказала девушка и направилась к двери.
    Юрий разразился популярным, но сомнительным трюизмом:
    - Если нельзя, но очень хочется, то можно!
    - … заиметь проблемы! – уточнила Света.
    Она подошла ко входной двери и взялась за замОк.
    - Любимая! – раздалось из комнаты. – Ты пообщалась с моЕй мамой. Поэтому покажи ту студентку, что похожа на твоЮ маму.
    Девушка вернулась в комнату и подошла к дивану, на котором сидел Юрий и пялился в альбом.
    - Присаживайся, - пригласил он. – В ногах правды нет!
    - А между ними?! – вырвалось у Светы неожиданно для неё самОй.
    Юрий захохотал, затем обнял партнёршу и … полез к ней под юбку.
    - Не поняла! – как бы возмутилась прекрасно всё понявшая скромница.
    - Радость моя забывчивая! – воскликнул Юрий, … с максимально возможной нежностью укладывая девушку на диван и залезая на неё. – Ты задала мне вопрос о наличие правды между твоих стройных ножек. И я ПО МЕРЕ СИЛ пытаюсь на него ответить.
    - ПО МЕРЕ ИЗНАСИЛОВАНИЯ! А правда, которую ты ищешь, состоит в том, что я – чЕстная девушка.
    - А будешь - «мать честнАя»!
    - Это процентов на тридцать… Точнее, на ноль! Ведь мой высокоморальный папа просто меня прибьёт. И рожать будет нЕкому, да и нЕкого!
    - А это значит, - усмехнулся партнёр, - что родильные муки тебе в любом из этих вариантов не грозят. Поэтому «проведи экскурсию»  по своим «владениям»…
    - Чтобы ты мной «овладел»?
    Культурный насильник процитировал «Евгения Онегина»:
    - Мной «овладело» беспокойство, охота к перемене МЕСТ! Хочу быть «человеком на своём МЕСТЕ», а заодно и на твоём! Вдохновляй и направляй!
    Света, пререкаясь и вяло сопротивляясь, всё же направила жениха туда, куда тот просил.
    - На старт! – проговорил молодой человек.
    - Юрочка, может, не надо?
    - Надо, Света, надо!
    - Тогда уж давай, своё «Внимание» и последующее «вЫнимание»!
    - Тогда «по просьбе трудящейся», как говорил (в отличие от нас – неизвестно кому!) Юрий Алексеевич: «Поехали!».
    И он набросился на ЛЮБИМУЮ, как вепрь на НЕ ЛЮБИМОГО им (вепрем, а не Юрием) столь же несчастного Адониса.
    Пока кавалер истязает свою даму, автор позволит себе отступление на тему так и не прозвучавшей команды: «Марш!». Через 11 лет в 1992-ом году возникнет «Международная ассоциация русских шашек». Аббревиатура - «МАРШ».
    Но вернёмся в как бы супружескую постель, точнее «супружеский диван». Целеустремлённый жених довёл начатое дело до КОНЦА, причём в обоих смыслах!
    И тут героическая… теперь уже женщина, проявившая во время истязания стойкость, достойную Муция Сцеволы и не издавшая ни звука, неожиданно разрыдалась:
    - Боже мой! ЧтО я натворила?!
    «Герой-любовник» самодовольно ухмыльнулся:
    - Не приписывай себе чужих заслуг. Это Я «натворил». А ты только мешала! Правда, не очень активно – и на том спасибо!
    Света подняла с пола сброшенный в порыве страсти семейный альбом и нагнулась, чтобы поднять «за компанию» сброшенный школьный альбом. Тот был раскрыт на странице с фотографиями учителей. Девушка (бывшая) увидела знакомое лицо. Она подняла альбом и прочитала мысленно под фотографией: «Гордеев А.И.».
    Юрий проследил за её … довольно странным взглядом:
    - Удивляешься, что у нас одинаковые фамилии? Так Это – мой папа. Правда, сейчас он преподаёт не в этой «хулиганской» школе.
    - Но тоже математику?
    - Да. А тЫ откуда знаешь?
    - Юра, у тебя есть брат?
    - Есть, но он двоюродный. По-французски - «кузЕн».
    Света метнула на своего соблазнителя такой взгляд, что тот аж съёжился:
    - Счастливо оставаться!
    - Я провожу.
    - Спасибо, не надо. Ты ведь так утомился, бедняжка!
    В её голосе было столько сарказма и презрения, что Юрий не осмелился настаивать. Вскоре из коридора раздался звук закрывающейся входной двери.
    Долго смотрел он на закрывшуюся за Светой дверь комнаты. Затем спохватился, подбежал к окну и распахнул его и крикнул:
    - Света! Не забудь про завтра!
    Юрий даже не заметил, что с точно такой же фразы (правда, сказанной не им, а её подругой) началось их знакомство.
    В ответ Света крикнула довольно странную фразу:
    - Привет Даше!
    И ушла… Как оказалось, надолго!

                Глава 2
    Вечером пришла домой Алла Васильевна и оживлённо заговорила:
    - Представляешь, Юра, какое совпадение?! Навестила я утром папу в больнице. А к его соседу по палате тоже пришла жена. Оказывается, это Оксана Нечипоренко! Моя однокурсница (и даже одногруппница) по институту.
    Юрий был слишком занят мыслями о Свете и не услышал, что какая-то Оксана Нечипоренко училась с его матерью в институте.
    Алла Васильевна рассказала, что была у Оксаны в гостях.
    - Я понимаю, что с твоей Светой нехорошо получилось. Надеюсь, что она (как и сказала по телефону) на меня не обиделась… Юра, да ты меня не слушаешь!
    - Прости, мама, задумался.
    - О Свете?
    Юрий кивнул.
    - Надеюсь, ты ничего такого не делал?
    - Какого «такого»?
    - Такого, о чём потом пришлось бы пожалеть.
    - Мама! Как ты могла такое подумать?! – возмутился Юрий и подумал: «А я и не жалею о содеянном!».
    - Я говорила, что была у подруги Оксаны Нечипоренко, - повторила мать. – Хотя теперь она – Корежатова. Такая шикарная квартира! … У неё две дочки. Младшая Надя просто симпатичная. Зато старшая Света – это нЕчто! Правда, её не было, но я фотографии видела.
    - Не старайся, мама! Как бы ни была хороша твоЯ Света, я люблю своЮ!
    - Да Я тебя вовсе не сватаю! ТА Света на тебя, гнилого интеллигента смотреть не станет! Тем более, у неё ухажёр … к сожалению! … А твоЯ Света – красивая? Впрочем, завтра я это сама увижу.
    «Если она придёт на свидание!» - подумал молодой человек.

    На другой день, как и предчувствовал Юрий, Света на свидание не пришла.
    Влюблённый прождал два часа. Затем решил действовать и направился … к Даше.
    Юрий не был уверен, что это та самая Даша, о которой крикнула на прощанье Света. Но другой Даши он просто не знал.
    У Александра Ивановича, отца Юрия, был брат-близнец Алексей Иванович. Сын Алексея Ивановича Жора попал в прискорбную историю. Одна из его многочисленных подруг собиралась сделать Жору отцом. Бедняге пришлось (без буйной радости!) бросить всех прочих подруг и спешно жениться на будущей продолжательнице рода Гордеевых. Молодую жену Жоры звали Дашей.
    … Дверь открыл Жора.
    - Привет кузену! – обрадовался он. – Ты ко мне?
    - К Даше.
    - ЧтО у тебя может быть общего с моей женой? И вообще, тебе тоже пора жениться.
    Юрий усмехнулся и пропел подкорректированные им словА Игоря Шаферана на музыку Стаса Намина:
    - Когда несчастен сам, тО же пожелай другим!
    Жора засмеялся:
    - Не трави мне душу, варвар!
    - Тело тоже не травить? - «поинтересовался» незваный гость и, не дожидаясь ответа, пояснил. – А твоя жена для того нужна, … чтобы помочь мне найти свою невесту и осуществить рекомендованное тобой окольцовывание.
    - Ну, тогда проходи.
    Юра поздоровался с присутствующими и обратился к жене двоюродного брата:
    - Даша, ты знаешь какую-нибудь Свету?
    - Сейчас подумаю… Байбородина, Яровенко, БобкО, Корежатова, Гуревич, Михайлова, Перова, Дзахаева, Заер, Тарасеева.
    - КтО такая Дзахаева?
    - Она у нас на стенде работает. Выглядит лет на тридцать.
    - А на сАмом деле?
    - За сорок.
    - Спасибо, не надо. А среди остальных есть азербайджанки, хотя бы частичные?
    - Так… Яровенко и БобкО – хохлу… , в общем, украинки. Гуревич и Заер явно не азербайджанки. Остальные – русские. Вообще-то я знаю одну азербайджанку, но она – не Света.
    - А ГюльчатАй?
    - Совсем не похоже… Но так же непонятно. В общем, «СевИнч».
    «Непонятно, но похоже на «Свету»! – подумал Юрий и спросил:
    - Тоже под сорок?
    - Тридцать шесть, - как можно серьёзней проговорила Даша, затем не выдержала, рассмеялась и добавила, - и шесть!
    - В сумме сорок два, - ответно съюморил Юрий.
    - Ты не понял! – расхохоталась Даша.
    - Я понял, что у неё нормальная температура тела. Но я не понял, сколько ей лет?
    - В районе двадцати.
    - А с этого места подробней!
    - И зачем она тебе?
    - Жениться хочу. Но мы слегка «поцапались», и она ушла. А на прощанье сказала: «Привет Даше!».
    - А я чтО? Единственная Даша?
    - Из тех «Даш», которых я знаю – единственная.
    Ладно уж. Попытаюсь подробнее. Севинч … можно сказать «БалАговна» Бахшиева. Работает в ПДБ … не помню, чтО это значит… нашего цеха…
    - Это значит: «Планово-диспетчерсое бюро», - проявил производственную эрудицию Юрий. – Продолжай, Даша.
    - Такая красавица… обалдеть! Мужики проходу не дают, но она сквозь них проходит! Ну и головастая шибко!
    - Большая головА? – хмыкнул Юрий.
    - По размеру – в меру. – Срифмовала, сама того не заметив, Даша. - Но умнющая…! Ей все твердят, что с такими мозгами надо на дневном учиться, но не хочет сидеть на шее у родителей.
    Тут пришёл с кухни отец Жоры Алексей Иванович. Юрий с ним поздоровался и спросил Дашу:
    - Школу, конечно, с золотой медалью окончила?
    - Не совсем. Дело в том, что 30-я школа…
    - Дальше можешь не продолжать!
    - Могу, но не хочу, то есть продолжу. Её начальник тоже кончал … то же! И он говорил, что закончить «тридцатку» с золотой медалью может только супер гений, а Севинч Бахшиева – просто гений!
    Свёкор Даши Алексей Иванович оживился:
    - Я прекрасно знаю Севинч! Она учится (надо сказать, блестяще!) на вечернем в моём «Бонче». Таких толковых студенток и на дневном нет!
    - Погодите! – вскричал Юрий. – Дайте подумать.
    Пять минут он «шевелил мозгами». Затем радостно заявил:
    - Всё сходится!
    - Расскажи-ка лучше сначала, - посоветовал Алексей Иванович.
    - Хорошо. Встретил я на улице девушку, … даже двух. Вторая назвала первую «Света». Теперь-то я знаю, что зовут её «Севинч». Но народ имеет привычку переделывать незнакомые имена в похожие, но знакомые… Я пригласил эту якобы «Свету» домой.
    - С подругой? – хмыкнула Даша.
    - Вариант, конечно, интересный, но я не рискнул его предлагать – Света меня предупредила,  что она барышня старомодная… В общем, увидела она в моём школьном альбоме фото папы. Там написано, естественно, «Гордеев А.И.». Столь же естественно она спутала папу с Вами, дядя Лёша. Ведь Вы тоже «Гордеев А.И.» и похожи на папу, как две капли воды!
    Алексей Иванович не удержался:
    - Интересно, каким местом думают родители, когда нарекают детей именами на одну букву? К примеру, знаменитые романсы «Гори, гори, моя звезда» и «Тройка мчится, тройка скачет» написал «П. БУлахов». Это я так раньше думал. А потом меня один эрудит просветил, что первый написал Пётр, а второй – его брат Павел! … (Автор не может не добавить, что впоследствии та же участь постигла куда более знаменитых «мордобойных» братьев Виталия и Владимира Кличко.) … А Севинч, видимо, знала, что ты, Даша, моя невестка и подумала, что ты, Юра, - муж Даши… Правда, Севинч могла предположить, что ты не муж Даши, а брат этого мужа.
    - Совершенно верно! Она спросила: есть ли у меня брат!
    - Всё ясно! – обрадовался Жора. – Готовься, Юрасик, к свадьбе!
    - А вот и нет! – вдруг воскликнула Даша. – Не всё ясно!
    - Чего не ясно, глупенькая?! – проворчал Жора.
    - Я на прошлой неделе встретила Севинч на улице. Она о чём-то лопотала по-свОему с каким-то красавцем. Явно оттуда.
    - Откуда? – не понял Жора.
    - От верблюда! - «блеснула остроумием» его супруга.
    Жора насупился, но промолчал - с беременными лучше не пререкаться.
    Эрудированный Юра заметил:
    - Формально Даша правА. В Азербайджане хоть и не на каждом шагу, но встречаются верблюды… Кстати, Даша, а этот красавец он … красивый?
    - Очень! Высокий, стройный, глаза горят, усы, как у Бармалея!
    Тут она взглянула на помрачневшего мужа и докончила:
    … Но ты, Жора, лучше!
    Супруг облегчённо вздохнул.
    «Странно! – подумал Юрий. – Ведь я лично убедился, что до меня у Светы не было ни одного мужчины!».
    - Юра, позвони Севинч и всё выяснишь, - предложила Даша.
    - У меня нет её номера телефона. А у тебя?
    - И у меня нет. Но по «09» можно узнать.
    Юрий так и поступил. К счастью, на весь Ленинград оказалась только одна Севинч Бахшиева. Молодой человек переписал номер её телефона в свою записную книжечку и уже собрался звонить Севинч.
    - Погоди! – остановила его Даша. Сегодня она была явно «в ударе». 
    Жора хмыкнул:
    - Ну, а теперь что придумала?
    - Надо вывести изменницу Севинч «на чистую воду»! Если ты, Юра, позвонишь своим голосом, она тебя узнает и скажет, что нет у неё никакого азербайджанца.
    Затем Даша обратилась к свёкру:
    - А вот если позвОните Вы, Алексей Иванович, … К тому же Ваш голос похож на голос того краса… В общем, на голос того южного ухажёра.
    Алексей Иванович набрал записанный Юрием номер и суровым голосом сказал одно слово:
    - Севинч!
    Затем быстро передал трубку Юрию. Тот услышал:
    - Рустам, …
    И дальше что-то не по-русски. Скорее всего по-азербайджански.
    - Извините, - сказал молодой человек, - но я не Рустам, а Юра.
    - Какой такой «Юра»? – спросила Севинч после паузы с сильным акцентом.
    - Гордеев.
    - Нэ знаю.
    «Может, это другая Севинч Бахшиева?», - подумал Юрий и спросил:
    - Вы где Учитесь?
    - В «Бонче». Группа М-46В.
    - Извините, - сказал Юра и повесил трубку. Затем обратился к дяде:
    - В какой группе учится Севинч?
    - М-46В.
    - Да. Это она… То есть та Севинч, которая учится у Вас. Её хахаля зовут «Рустам». Жаль только, что она – не моя Света.
    При этом Юрий подумал:
    «Моя Света говорит без акцента!»
    Если бы он это не подумал, а сказал вслух, то Даша и Алексей Иванович возразили бы, что Севинч тоже говорит без акцента. Юрий бы встретился с полу-азербайджанской отличницей и данная любовная история вскоре бы закончилась … хэппи-эндом. А с нею бы и закончилась «игра в прятки», в которую влюблённые по роковому стечению обстоятельств были вынуждены играть друг с другом. Но… «история не имеет сослагательного наклонения».

    Юрий пришёл домой и рассказал родителям, что Света на свидание не явилась. Про свой визит к дяде он говорить не стал.
    - Забудь про Свету, - посоветовала мать. – Тем более, у тебя с ней ничего … такого не было. Хочешь, я тебя познакомлю с Надей, дочерью Оксаны Нечипоренко.
    - Спасибо за заботу! Пока не хочу, а потом – посмотрим.

    На другой день Даша подошла на работе к Севинч. Обе работали в 10-ом цехе производственного объединения «Завод имени М.И. Калинина». Даша – контролёром ОТК, Севинч – инженером ПДБ.
    - Севинч, - начала Даша, - я на позапрошлой неделе видела тебя с красавцем-мужчиной. Это кто?
    - Не всё ли равно? – ответила смутившаяся девушка.
    - Его зову Рустам? – не унималась Даша.
    - Вполне возможно. Извини, я спешу.
    - Гордеева! – крикнула из конца коридора мастер участка. – ГдЕ ты шляешься? Столько работы…
    - Иду! – ответила Даша.
    Севинч удивилась:
    - Почему «Гордеева»? Ты же вроде бы «Гребешкова»?
    - Отстаёшь от жизни. УжЕ «Гордеева». Бедный Жорик так не хотел жениться, но пришлось!
    - И когда же ты его осчастливишь? – догадалась Севинч.
    - Через полгода. 
    - КАк я тебе завидую, Даша! – задумчиво проговорила Севинч. – Хоть вообще-то не завистливая.
    - А ты намекни Рустаму, и тоже станешь матерью.

                Глава 3
    Даша услышала на работе сплетни, что Севинч Бахшиева ждёт ребёнка, хоть и не замужем. Она решила обратиться к … первоисточнику:
    - Привет, Севинч! Говорят, твоя мечта сбылась.
    - Какая именно? Я мечтаю о многом.
    - Стать матерью.
    Севинч насторожилась и промолчала.
    - Рустам? – спросила настырная Даша.
    - Какое это имеет значение? Главное, что мой ребёнок будет расти без отца.
    - Куда твой Рустам делся? – не унималась Даша.
    - Охмурил кассиршу в аптеке и смотал с ней на свою родину.

    В конце февраля 1982-го года Даша родила сына Васю. Когда малышу исполнилось два месяца, Алла Васильевна позвонила молодой матери:
    - Даша! Приезжай ко мне в гости с Жорой и с Васенькой.
    - Жора в командировке.
    - Тогда то же самое, но без Жоры.
    - Не поняла.
    «Бедный Жорик! – подумала Алла Васильевна. – Почти "Бедный Йорик"! Ну и супруга тебе досталась!»
    Вслух же она пояснила (как ныне модно выражаться "для особо одарённых"):
    - Приезжай с Васенькой.
    … Алла Васильевна и Александр Иванович пришли в восторг от Васи. Даже Юрий охотно возился с малышом. Временами, глядя на ребёнка, он задумывался. При этом его родители понимающе переглядывались.
    Наконец, когда гости стали собираться, Юрий, как бы размышляя, произнёс:
    - Может, действительно познакомиться с Надей? Уж больно ребёнка захотелось.
    - Наконец-то! – обрадовалась Алла Васильевна. – Проводи-ка, Юра, гостей до дома. Заодно подольше с Васей пообщаешься.

    Юрий с Васей на руках поднимался на эскалаторе. Даша, повернувшись лицом к молодому человеку, оживлённо щебетала о радостях семейной жизни, которые ещё предстоят Юрию.
    Вдруг Гордеев увидел… Свету, едущую на спускающемся эскалаторе.
    Их взгляды встретились. Они смотрели друг на друга, как заворожённые, пока ни поравнялись. Оба так оцепенели, что даже не стали после встречи оглядываться. Поэтому увлечённая болтовнёй Даша ничего не заметила. 
    Юрий ещё раз вспомнил только что увиденную Свету, её горящий взгляд, расплывшееся лицо и … большой живот!
    «Да она же беременна и должна вот-вот родить!» - подумал… виновник этой беременности.
    Ему вспомнилось чьё-то определение «примечания», не претендующее на серьёзность:
    «Сноска – это женщина на сносях». Юра быстро произвёл расчёт и мысленно повторил бессмертные слова Фамусова:
    «Она не родила, но по расчёту
     По моемУ должна родить!».
    … Эскалатор кончился. Юра спохватился:
    - Даша, подожди 10 минут. Я вернусь.
    Он передал малыша удивлённой матери, вновь прошёл через турникет и бросился вниз по эскалатору.
    На станции Светы уже не было. Посадка только что закончилась. Как только Юрий подбежал к ближайшему вагону, поезд тронулся.
    Пришлось возвращаться, раз уж обещал.
    - Ты куда это так нёсся? – спросила удивлённая Даша.
    - Да так… Кое-кого увидел на эскалаторе. Хотел догнать, но не успел.
    - Надо было крикнуть, чтобы подождал!
    - А ведь верно! Ты, Дашенька, сегодня сказала больше умных вещей, чем за всё время, что я тебя знаю!
    Юрий проводил Дашу с ребёнком и вернулся домой.
    - Даша звонила, - сказала Алла Васильевна. – Говорит, что ты её чуть ни променял на какого-то знакомого.
    - Ты его не знаешь. Я его телефон потерял… В смысле, номер. Хотел спросить, но не догнал.
    Алла Васильевна протянула бумажку:
    - Вот телефон Нади… Тоже «в смысле, номер». Можешь его терять – у меня записан.
    - Знаешь, мама, я тут слегка поостыл. Что-то меня не тянет к этой Наде.
    Так ты ж её не видел.
    - И не надо. Я ещё не созрел для семейной жизни.
    - Скоро перезреешь! – обиделась мать.

    Ничего не сказав родителям, Юрий взял на работе несколько отгулов и стал обходить все родильные домА. В списках рожениц он искал женщин с азербайджанскими фамилиями. Таких было мало, но всё-таки находились. Юрий просил позвать их к окну и быстро убеждался, что это не то (и не та).
    … Наконец, поиски привели в родильный дом на углу проспекта Чернышевского и улицы Петра Лаврова. Юрий начал читать список и вдруг… остановился. Затем прочитал ещё раз и выбежал на улицу. Одна роженица только что переговорила с мужем и уже собиралась отойти от окна.
    - Девушка! – крикнул Юрий. – Позовите, пожалуйста, Севинч Бахшиеву.
    - Здесь «девушек» не держат! – усмехнулась женщина. – Сейчас позову.
    Целую минуту Юрий провёл в ожидании. Наконец, к окну подошла очень красивая молодая женщина кавказского происхождения.
    «Ещё одна "Шемаханская царица"!» - успел подумать Юрий.
    - Рустам! – позвала красавица и ещё что-то сказала на своём языке.
    - Извините, я ошибся! – ответил Юрий и поспешно ушёл.
    Впрочем, недалеко. Он решил вернуться и дочитать список. Ведь там могла быть ещё одна азербайджанская фамилия.
    К сожалению, такой фамилии в списке не оказалось.
    «А вдруг, - подумал Юрий, - моя Света – это всё-таки Севинч? И она попросила подойти к окну другую женщину, но тоже с Кавказа. Но кто же эта "другая женщина"?»
    Юрий стал ещё раз внимательно изучать список, пытаясь найти любую уроженку Кавказа. Не обязательно азербайджанку. Ведь Света могла выйти замуж за любого кавказца.
    Увы! Всё было напрасно. Попались Наталья Иванова и Анна Петрова. «Сидоровой» для полного комплекта не доставало, но было «Алтынай Смирнова». Юрия не насторожило нерусское имя Смирновой – ведь его воспитательницей в детском саду была «Алтынай Абаевна», уроженка Средней Азии, а не Кавказа.
    «Значит, Севинч Бахшиева – это не моя Света! – подумал Юрий. – Остаётся порадоваться за Рустама, что у него такая красивая жена… А может, и не жена. Ведь фамилия у Севинч осталась прежней – "Бахшиева"».
    … Вскоре Алла Васильевна принесла сыну билет в кинотеатр «Спутник» на фестивальный индийский фильм «Подозрение».
    - У меня есть «подозрение», - скаламбурил Юрий, что здесь замешана пресловутая Надя.
    - Вечно тебе что-то мерещится! – ответила мать и отвела взгляд.
    Юрий понял, что «попал в точку».

    На другой день Гордеев позвонил с работы своему другу и сослуживцу Игорю Панову (тот в это время был в отпуске):
    - Игорь, выручай. Пропадает билет в кино. Фестивальный фильм.
    - Ну, так продай.
    - Придётся. А я хотел дать тебе бесплатно.
    - А чтО за фильм? … Хотя не один ли чёрт, раз на халяву?!
    - Встречаемся полвосьмого у «Спутника».
    … Они встретились у кинотеатра. Юрий передал билет и собрался уходить.
    - А тЫ разве не идёшь? – удивился Игорь.
    - Угадал… Тут длинная история. ПотОм объясню.
    - Лучше сейчас. Тем более, время ещё навалом.
    - Мне кажется, - начал Юрий, - что моя заботливая мама подстроила встречу с какой-то Надей.
    - А у тебя появилась надежда, - скаламбурил Игорь, - «сплавить» эту Надежду мне?
    - Ну, где-то так. Понравится – забирай. А нет – так ты здесь ни при чём. Купил билет с рук.
    - Вот-вот! Я полюблю «какую-то Надю», а ты её потом увидишь и тоже влюбишься. И нашей мужской дружбе… как бы покультурней…
    - «Конец»! Только не тот, который некультурный… Да не бойся. Я люблю другую девушку.
    - А твоей маме эта «другая» не нравится, - предположил Панов, - и она пытается «случить» тебя с Надей?
    - Не совсем. Мама не знает, что у «её» Нади есть соперница.
    Игорь усмехнулся:
    - Раз уж ты даже мне про неё не рассказал, то матери – тем более. И кто же она?
    - Ну, … это…
    - С вами, голубкАми, всё ясно. А вот с Надей – не всё. С какой стороны она будет сидеть?
    - Справа или слева.
    - Исчерпывающий ответ! – засмеялся Панов.
    … Игорь вошёл в зрительный зал за десять минут до начала фильма. Он сел на место, указанное в билете.
    Вскоре молодой человек увидел, что к нему пробирается высокая стройная девица, покрытая броской косметикой. Она села слева от Игоря.
    «ЧтО бы у неё спросить?» - подумал Панов и спросил:
    - Девушка, Вы не знаете, Радж Капур в этом фильме не играет?
    - Я не «девушка», а Надя! – оживилась соседка. – А Радж Капур здесь ни при чём.
    «Жаль, что "не девушка"! – подумал Игорь. – Будет меня с предыдущими сравнивать. Могу не потянуть!»
    Дальнейшую беседу ему поддерживать не пришлось. Надя тараторила, как заведённая. Один раз только спросила:
    - Как звать?
    - Игорь.
    На этом его участие в диалоге практически закончилось. Слушая пустую болтовню соседки, Игорь искренне жалел, что задал вопрос про Раджа Капура.
    «Конечно, баба должна быть немного дурой, - думал Панов, - но не до такой же степени!»
    За две минуты до начала сеанса справа от Игоря села ещё одна молодая любительница индийского кино. Она была полной противоположностью Нади, хотя полной и не была. Невысокая, худенькая, длинноносая, без косметики. Может, косметика и была, но не бросалась в глаза за километр. Девушка вовсе не была красоткой, но что-то в ней было…
    Во время фильма Надя не оставляла бедного Игоря в покое и часто мешала своими комментариями.
    … Наконец, фильм кончился. Игорь и Надя подошли к метро.
    - Мне в метро не надо, - сообщила Надя.
    - А мне – наоборот.
    - Но ты же меня проводишь?
    - Я бы с удовольствием, Надюша, - солгал Игорь, - но моей жене это удовольствие не доставит.
    - Так чего же ты мне мозги пудрил?!
    - Тебя так приятно было слушать! – вторично солгал Игорь.
    - Жаль, что ты женат! – воскликнула растроганная Надя и, наконец-то, оставила Игоря в покое.
    Молодой человек вошёл в метро и побежал вниз по эскалатору. Краем глаза он заметил, что обогнал девушку, которая сидела в кино рядом с ним справа. Игорь мысленно сравнил соседку справа с болтливой соседкой слева и принял совершенно неожиданное… для самогО себя решение. Он подождал, пока соседка справа спустится по эскалатору и ошарашил её вопросом:
    - Девушка, а с Вами можно познакомиться?
    - Извините, Игорь, - ответила та, - но у Вас уже есть одна девушка. Или по-Вашему чем больше, тем лучше?
    Панов улыбнулся, затем удивился и незаметно для себя перешёл на «ты»:
    - Откуда ты знаешь моё имя?!
    - Ваша девушка во время фильма называла Вас «Игорьком», «Игорёшей» и «Игорюсиком».
    - Надя вовсе не моя девушка! Я увидел её сегодня первый (и надеюсь, последний!) раз. Она пристала ко мне, как банный лист. Но я сказал, что женат, и она отстала.
    - А на сАмом деле Вы женаты?
    - Нет, конечно! Я убеждённый холостяк… Впрочем, теперь уже не такой убеждённый! … Тебя как зовут?
    - Тоже «Надя».

    Юрий пришёл домой в полдевятого.
    - Ты не пошёл в кино?! – удивилась мать.
    - Я отдал билет Игорю Панову. Не знаю, что ему больше понравится: фильм или Надя.
    В десять часов позвонил Игорь:
    - Ну, Юрик, ты мне и «швабру» подсунул! Еле от неё отвязался!
    - Считай, что это плата за бесплатный билет, - усмехнулся Гордеев.
    - Зато я познакомился с другой Надей. Тебе она, конечно, не понравится…
    - А тебе?
    - А мне нравится. И даже очень!
    Юрий объяснил родителям, что Игорь Панов познакомился хоть и с Надей, но с другой.
    Через четверть часа раздался новый телефонный звонок. Трубку сняла Алла Васильевна.
    - Оксана, привет! Мне так неудобно! Мой обалдуй такое «отмочил»! Отдал билет приятелю… Что?! Вот это «номер»! … Я очень рада за Надю!
    После разговора с подругой Алла Васильевна долго смеялась, а затем пояснила:
    - Твой Игорь познакомился не с другой Надей, а как раз с той сАмой!

                Глава 4
     Роман Игоря Панова и Нади Корежатовой развивался стремительно. Ещё во время их первого разговора в метро Надя дала понять, что до свадьбы не допустит никаких отклонений от моральных норм.
    Через неделю истомлённый Игорь предложил своей любимой руку и сердце (без отрыва от туловища!). Это предложение было с благодарностью принято.
    Родители невесты Николай Павлович и Оксана Богдановна очень обрадовались. Ведь они уже свыклись с мыслью, что невзрачная Надя останется старой девой.
    Родители жениха Борис Игратьевич и Антонина Кондратьевна не очень обрадовались. Но в конце концов решили, что лучше иметь скромную неприметную невестку, чем какую-нибудь вертихвостку.
    Игорь решительно отказался от мысли о Дворце бракосочетаний. Ведь там надо было ждать около трёх месяцев. А молодому человеку не терпелось заняться тем, чем по мнению Нади можно заниматься только после свадьбы.

    Через месяц, 29 июня 1982 года в ЗАГСе Смольнинского района (по месту жительства невесты) состоялось бракосочетание Игоря и Нади. Свидетелем жениха был его друг и главный «виновник» этой свадьбы Юрий Гордеев.
    Во время бракосочетания одна подруга невесты сказала другой:
    - Такая кикимора, а такого красавца отхватила!
    - А ты займись свидетелем жениха. Не такой, конечно, красавец, но тоже ничего.
    - А вдруг он тоже извращенец и предпочитает уродок?!
    Свадьбу справляли в квартире невесты на Суворовском проспекте.
    В разгар торжества в дверь позвонил почтальон и принёс телеграмму. Счастливая Оксана Богдановна прочитала её вслух:
    - «Света родила Эльдара. Рустам.»
    Гости стали поздравлять молодых… бабушку и дедушку. Один из гостей предложил тост за Эльдара, племянника невесты. Следующий тост этот же остряк предложил за то, чтобы племянник родился и у Светы! Надя смутилась, а Игорь пообещал приложить все силы в указанном направлении!
    Глядя на это веселье, Юрий с грустью подумал:
    «А кого родила моЯ Света?!»
 
    … Прошло четыре года. У Игоря и Нади уже были трёхлетний сын и двухлетняя дочь. Игорь обожал жену и детей, но несмотря на это, остался футбольным болельщиком. У Нади хватило ума отпускать мужа на все домашние матчи «Зенита». В 1984-ом году их любимая команда стала-таки чемпионом СССР, но повторить успех больше не могла.
    24 апреля 1986-го года Игорь Панов и Юрий Гордеев возвращались на трамвае после матча. «Зенит» упустил победу, позволив сопернику сравнять счёт на последних минутах.
    - Это не команда, - возмущался Юрий, - а сборище алкашей! Они же специально позволили сравнять счёт! А завтра на полученные за это деньги будут «гудеть» в ресторане!
    При этих словах стоявшая рядом молоденькая пэтэушница прыснула со смеху.
    Игорь увидел реакцию девушки на словА друга и вспомнил интересную историю. Когда они вышли из трамвая зашли в метро, он рассказал эту историю Юрию:
    - К нам недавно Света приезжала, шемаханская сестра Нади. Она вспомнила, что видела меня раньше. И знаешь, гдЕ?
    - Как говорили во времена Суворова, «Не могу знать!».
    Игорь неожиданно проявил хоть какую-то эрудицию:
    - Ох, и не любил Васильич «немогузнаек»!
    Юрий усмехнулся:
    - Только сейчас догадался, что суворовский «немогузнайка» был предком носовского «Незнайки»! … Но вернёмся к «арии шемаханской гостьи».
    - Света сказала, что видела тебя в трамвае. В такой же «шестёрке». Она ехала с подружкой, а я с тобой там же трепался о футболе. Света запомнила твой незабываемый совет: засеять картошкой стадион имени Кирова!
    Юрий аж оторопел. Ведь он помнил, что этот разговор с Игорем слышала его (не Игоря, а Юрия) Света!
    - Неужели сестра Нади и  есть моя Света?! – подумал Гордеев.
    - Игорь, - обратился он к другу, - а ты не помнишь, когда родилась сестра Нади?
    - Своевременный вопрос! Как раз сегодня и родилась! Ровно четверть века!
    - … без шашечной доски! – усмехнулся Юрий и пояснил. – У гроссмейстера Цирика есть книга «Четверть века за шашечной доской».
    - Тогда возникает вопрос…, - начал Игорь.
    Но Юрий его перебил и съюморил:
    - … откуда у него эта книга?!
    Игорь рассмеялся:
    - От… самогО себя! А вопрос другой. Почему у шахматного гроссмейстера шашечная книга.
    - Потому, что Зиновий Исаакович именно шАшечный гроссмейстер, причём первый в стране.
    - И в мире?
    - В мире… русских шашек. По другим видам шашек я не в теме.
    - Но вернёмся к «нешашечной» Свете, - напомнил Юрий. – Значит, она родилась…
    - Двадцать четвёртого апреля 1961-го года. 
    - Через 12 дней после полёта Гагарина, - проговорил Гордеев и вдруг воскликнул. – Постой! Но ведь и моя Света родилась в тот же день!
    - В день полёта? – не понял Панов.
    - В день твоей Светы!
    Игорь усмехнулся:
    - Поздравь свою Свету от моего имени. Ведь ей сегодня тоже … стукнул четвертак!
    «Лучше ей о себе не упоминать!» - подумал Юрий.
    - Слушай, Юрик! – озарило Игоря. – А не может твоя Света оказаться сестрой моей Надьки?!
    - Не исключено… Кстати, а где родилась Света Корежатова?
    - Она сейчас Мамадова, - поправил Игорь. – И родилась в Шемахе. А твоЯ Света?
    - Там же, - ответил Юрий без особого удивления (ему ужЕ всё было ясно!), – и уехала оттуда в десятилетнем возрасте.
    - А моя Надя уехала, когда ей было восемь лет, - заметил Игорь. – Небольшая нестыковочка.
    - Но мЫ-то говорим не о Наде, а о её старшей сестре Свете. Сколько тогда ей было?
    - Она на два года старше моей жены. А восемь плюс два будет (даже без калькулятора) нужные нам десять лет!
    - Игорь, я могу надеяться, что об этих вычислениях в частности и о нашем разговоре вообще никто не узнает?
    - Мочь-то можешь, но какой смысл делать из этого «военную тайну»?
    - А ты подумай: чтО сделает горячий кавказец Рустам Мамадов, когда узнАет, ктО спал с его женой до свадьбы?
    - Ни хрена себе?! Так значит, ты с ней…
    - Как пела Анна Герман: «…один лишь раз, один лишь раз!»
    - Юрик! А вдруг ты – отец Эльдара?! - Рустам же тебе башку отвинтит!
    - Это вряд ли. Но шею свернуть в процессе отвинчивания может! А не хотелось бы… Давай-ка посчитаем. Когда родился Эльдар?
    - Точно не помню…
    - А я, кажись, припоминаю. Причём, точно! Ведь телеграмму о рождении Эльдара читали на твоей свадьбе. КогдА это было?
    - 29-го июня восемьдеся второго года, - вспомнил Игорь. – А когдА был твой «один лишь раз», но два раза?
    - Не понял…
    - «Один лишь раз…» и ещё раз «…один лишь раз».
    - Теперь понял, - засмеялся Юрий и не удержался от «умничанья». – Это как у Аполлона Григорьева: «Эх, раз, ещё раз…!»
    Игорь блеснул знанием творчества Михаила Жванецкого (правда, как и весь советский народ считал автором монолога его исполнителя Аркадия Райкина):
    - «В Греческом зале, в Греческом зале! Ах, Аполлон, ах, Аполлон!»      
    - Молодец, что не говоришь, будто это Высоцкий… Я не про «Аполлона», а про «…ещё раз».
    - Точно! Высоцкий! – воскликнул Игорь.
    - Неточно! Аполлон Григорьев был первым, а наш великий бард у него «позаимствовал». И как принято у почти всех плагиаторов, «скромно» умолчал о первоисточнике.
    Юрий вспомнил, что даже великий классик Тургенев «замарался» в подобном плагиате. «Его» знаменитая фраза «как хороши, как свежи были розы!» столь же бессовестно «заимствована» у менее раскрученного тоже Ивана, но не Сергеевича, а Петровича Мятлева и тоже без указания первоисточника. Но Гордеев сжалился над Пановым и не стал «грузить» его этой информацией. Вместо этого ответил на уже почти забытый вопрос:
    - А со Светой у меня … если что и было, то 25-го июля 1981-го года. Она тогда, помню, сказала, что исполнился ровно год со дня смерти Высоцкого.
    Друзья произвели расчёт и выяснили, что Света если и родила ребёнка, то… 11-месячного! А это уже ни в какие ворота… Это даже ненаблюдательный Панов заметил:
    - Мне кажется, что отец Эльдара всё-таки не ты, а Рустам.
    Юрий усмехнулся и пропел фрагмент песенки Винни-Пуха:
    - «… и я, и я, и я того же мнения!» … Ой! Мне же выходить. Счастливо.
    - Пока! – попрощался Игорь и крикнул вдогонку. – Про наш разговор никому не скажу!
    … Юрий уже был на сто процентов уверен, что сестра Нади – это его Света. Но он решил в этом убедиться на сто пятьдесят процентов. Молодой человек стал вспоминать мельчайшие детали общения со своей несостоявшейся любовью.
    В частности, он вспомнил, как в день их последней встречи Света говорила, что её отец – в больнице (кажется, грыжа). Но ведь в тот же день его мать встретила Оксану Нечипоренко (ныне, как выяснилось, Корежатову) в больнице. То есть муж Оксаны Богдановны Николай Павлович тоже был в больнице на хирургическом отделении. А Николай Павлович – отец Светы Корежатовой, ныне Мамадовой.

    Юрий пришёл домой и, даже не раздевшись, бросился к семейному альбому.
    - Юра, чтО с тобой? – удивился отец.
    - Хоть бы обувь снял, - добавила мать.
    Но сын, не отреагировав на замечания, нашёл студенческую фотографию и впился в неё взглядом.
    - Так и есть! – воскликнул он. – Мама! Это же Оксана Богдановна в молодости!
    - Конечно! – согласилась мать. – Согласись, что она неплохо сохранилась.
    - Мама! Почему ты раньше не говорила, что она есть на этом снимке?
    - Да я как-то забыла про этот снимок.
    - Но хоть сказала бы, что хоть училась с ней в институте.
    - Я же тебе об этом сказала. Но ты мечтал о своей Свете и пропустил это мимо ушей.
    Юрий подошёл к телефону и набрал номер.
    - Привет, Жора. Спроси у своей Даши, знала ли она Свету Корежатову?
    - Поговори с ней сам. Я тебе не «испорченный телефон».
    - Просто я боялся, что будешь ревновать.
    - Один раз не буду… Но разговор на всякий случай проконтролирую… Даша! Тебя Юра к телефону.
    - Здравствуй, Юра! – поздоровалась подошедшая к телефону Даша.
    Но Юрию было не до приветствий:
    - Ты знаешь Свету Корежатову?
    - Не очень хорошо, но знаю. Мы с ней один раз в пионерском лагере были, только в разных отрядах. Она постарше. Такая красавица! Кстати, я тебе её называла, когда ты спрашивал про знакомых Свет. Но ты тогда зациклился на азербайджанской фамилии. Неужели это та самая Света?!
    Юрий мысленно «олитературил» последний вопрос и создал гибрид Пушкина и Жуковского:
    «Ужель та самая Светлана?!»
    Вслух же он уклончиво ответил:
    - Возможно… .Но она ужЕ замужем.
    - А жалко! – вздохнула Даша. – Так хотелось погулять на твоей свадьбе!

    Родители Юрия безуспешно ждали, что сын хоть что-то им объяснит. После ужина Алла Васильевна не выдержала:
    - Юра, если я не ошибаюсь, твоя неуловимая Света нашлась.
    - Найти-то нашлась, но слишком поздно! Она ужЕ не моя Света. 

    … На другой день на работе Юрий не мог заниматься… работой! Он извёл несколько черновиков, пока ни составил документ под названием:
    «Размышления Гордеева Ю.А. о двух Светах».
    Эти «Размышления…» были в виде таблицы.
    К сожалению, замечательное издательство «РидерО», оказывающее авторам неоценимую помощь в подготовке опусов к печати и в их дальнейшем распространении, не смогло преодолеть технические трудности и разработать методику, позволяющую авторам печатать таблицы.
    Поэтому автор настоящего опуса вынужден применить «доморощенную» методику, позволяющую обойтись без таблицы… ценой введения букв «а» и «б».
    Небольшое отступление на обозначенную тему. В народе очень популярно утверждение, что
    "«А» и «Бэ»
    Сидели на трубе."
    Рифма не очень чёткая, так как слоги «бэ» и «бе» хоть и близки по звучанию, но не идентичны. Ведь «бегемот» - не то же самое, что «Бэ. Гэ. – мот» (Борис Гребенщиков живёт не по средствам).
    В целях улучшения рифмы чуть-чуть ивритоговорящий автор предлагает диалог на «иврусе» (адская смесь, популярная в Израиле):
    - «А и Бэ…»
    - Зэ лё арбЭ (в переводе с иврита: «это не много»).
    Но вернёмся к таблице Гордеева Ю.А. Всё, что «а» это «Моя Света» (с точки зрения Юрия). Всё, что «б» - «Света Мамадова (бывшая Корежатова)».
1а. Родилась в Шемахе.
1б. Родилась в Шемахе.
2а. Родилась 24 апреля 1961 года.
2б. Родилась 24 апреля 1961 года.
3а. Уехала из Шемахи в 10 лет.
3б. Уехала из Шемахи в 10 лет.
4а. Её мать похожа на одну из студенток на фотографии.
4б. Её мать (Оксана тогда ещё Нечипоренко) есть на фотографии.
5а. Её отец 25 июля 1981 года был в больнице.
5б. Её отец 25 июля 1981 года был в больнице (с моим папой).
6а. Знает какую-то Дашу.
6б. Знает Дашу Гордееву (тогда ещё Гребешкову).
7а. Я у неё – первый мужчина.
7б. Рустам у неё – как минимум второй мужчина. Первый – я.
8а. В конце апреля 1982 года выглядела как беременная (на эскалаторе).
8б. В конце апреля 1982 года точно была беременна (см. следующий пункт).
9а. Должна была родить примерно 1 мая (если от меня)
9б. Родила 29 июня. Значит, не от меня а (скорее всего) от своего мужа Рустама. 
Выводы:
1. Моя Света – это Корежатова-Мамадова.
2. Ребёнок Светы не от меня, а от Рустама.
3. Мне надо навсегда забыть Свету.
4. Мне пора жениться.

    Как оказалось, жениться Юрию совсем не просто. Алла Васильевна сбилась с ног, подыскивая невест своему великовозрастному чаду. Юрий сравнивал каждую кандидатку (не в мастера, а в невесты) с утраченной Светой. Только две кандидатуры хоть и с трудом, но выдержали сравнение с идеалом Юрия. Но обе красотки решили поискать более видного жениха – ведь Гордеев явно не был Аполлоном.

    Прошёл год. Наступил понедельник 22 июня 1987 года. Алексей Иванович Гордеев ехал вечером на своих «Жигулях» по шоссе. Он опаздывал и гнал на предельно допустимой скорости.
    Вдруг колёса автомобиля попали в лужу пролитого недавно проехавшим другим автомобилем масла.
    «Жигули» на полном ходу вылетели на встречную полосу и столкнулись с ехавшим навстречу грузовиком.
    Водитель грузовика отделался лёгкой травмой. Алексей Иванович ударился переносицей о руль.
    Смерть наступила мгновенно.
    … Похоронили Алексея Ивановича на Южном кладбище на седьмом Рябиновом участке. Его могила была у сАмой дорОги.

    … Следующим летом в конце июня Алла Николаевна и Жора поехали на могилу мужа и отца.
    Соседние могилы зарослИ травой. Но могила Алексея Ивановича Гордеева была тщательно прополота, и на ней лежал скромный букет, явно купленный у входа на кладбище.

    Придя домой, Алла Николаевна позвонила брату мужа (отцу Юрия):
    - Сашенька! Спасибо, что были на могиле Лёши.
    - Пока не были, - смутился Александр Иванович. – Собираемся посетить, но пока не выехали.

                Глава 5

    На следующий год в субботу 24 июня 1989 года Алла Васильевна ехала в метро. На станции «Технологический институт» в вагон вошла красивая молодая брюнетка с сыном лет шести-семи.
    Мальчик сел рядом с Аллой Васильевной. Мать села рядом с сыном. В руках у молодой женщины были два шикарных букета с розами.
    Алла Васильевна, слегка скосив глаза, сосчитала, что в каждом букете было по шесть роз.
    «Значит, едут на кладбище», - подумала она.
    Любознательный ребёнок сперва крутился сам, затем достал кубик Рубика и стал крутить его.
    Алла Васильевна улыбнулась: она была абсолютно уверена, что столь сложная головоломка не будет распутана.
    - Смотрите, решил! – радостно закричал мальчик и показал удивлённой соседке по сиденью кубик с разноцветными гранями, каждая из которых стала одноцветной.
    - Какой молодЕц! – совершенно искренне восхитилась Алла Васильевна. - А я думала, никогда не распутаешь!
    - Ничего сложного! – сказала польщённая мать юного дарования. – Трудно было в первый раз. А сейчас чуть ли ни сотый.
    - А первый раз папа тебя долго учил? – спросила Гордеева мальчика.
    - Я сама учила! – поспешно ответила мать.
    - У меня нет папы, - грустно проговорил мальчик. – Он умер.
    - Извините, - сказала Алла Васильевна матери и, чтобы сгладить неловкость, обратилась к мальчику:
    - Тебя кАк зовут?
    - Костя, - ответил тот и выдал дополнительную информацию. – А маму – Севинч.
    Костя разговорился с Аллой Васильевной и сообщил, что едет с матерью на кладбище. Догадка Гордеевой оказалась верной.
    - Вот этот букет – одному моему дедушке, - сообщил мальчик, - а вот этот букет – другому моему дедушке.
    - А не перепутаешь? – улыбнулась Алла Васильевна.
    И тут ребёнок её удивил:
    - Обычно путать нельзя, но «мне – можно!» (Костя непроизвольно повторил гениальную фразу «гестаповского философа» Мюллера!) Хоть дедушки и разные, но букеты-то одинаковые!
    … Когда поезд въезжал на станцию «Электросила», Костя поинтересовался у новой знакомой:
    - А кАк Вас зовут?
    - Алла Васильевна.
    Севинч поспешно встала:
    - Костя! Нам выходить! До свидания, Алла Васильевна. Приятно было познакомиться.
    - Мне тоже. До свидания.
    Костя и его мать вышли из вагона. Поезд тронулся. Мальчик радостно замахал удаляющемуся транспорту.
    «Странно! – подумала Алла Васильевна. – Почему они вышли на «Электросиле»? Ведь на Южное кладбище едут с «Московской». Хотя, это может быть и другое кладбище». 

    … Придя домой, Алла Васильевна накинулась на попавшего «под горячую руку» сына:
    - Когда же ты, наконец, женишься?! Я внуков хочу!
    - ЧтО с тобой, мама?! Ты и раньше их хотела, но без шума.
    - Я сейчас в метро с таким чудесным мальчиком разговаривала! Представляешь?! Кубик Рубика собрал!
    - Подумаешь! Я его тоже собираю.
    - Так тебе же, балбесу, тридцать, а ему – примерно шесть! В пять раз моложе.
    - А вдруг он – мой сын? И кубик Рубика – это у него наследственное?
    - У тебя не может быть сына! – усмехнулась Алла Васильевна. – Ты, Юрочка, не знаешь, с какой стороны надо подойти к женщине, чтобы у той был сын.
    - А я спрошу у самОй женщины! – отпарировал сын.
    Он не стал говорить матери о своём успехе в «покорении» Светы.

    На другой день, в воскресенье Алла Николаевна утром поехала на могилу мужа со своей невесткой. Они собирались также навестить могилу матери Даши. Галина Аркадьевна Гребешкова умерла полгода назад.
    Как и в прошлом году, могила Алексея Ивановича Гордеева на седьмом Рябиновом участке была прополота, и на ней лежал букет цветов. Но не такой невзрачный букетик, как в прошлый раз, а роскошный букет из шести крупных роз.
    - Сразу видно, - заметила Алла Николаевна, что букет принесли заранее, а не купили у входа на кладбище.
    - И кто же такой щедрый?! – удивилась Даша.
    - А вот этого сразу не видно.

    Затем обе женщины направились на могилу Галины Аркадьевны. Мать Даши была похоронена на тринадцатом Рябиновом участке.
    Чуть в стороне от могилы Гребешковой на чьей-то могиле лежал букет из шести роз.
    - Точно такой же букет! – удивилась Даша.
    На той могиле было написано:
    «Балага Гуджат-оглы Бахшиев 1931-1984».
    - Я знаю, кто принёс цветы!! – закричала Даша таким голосом, что её чуть было ни услышали на Северном кладбище.
    - И ктО же? – заинтересовалась Алла Николаевна, но добавила. – Только потише, пожалуйста.
    - Севинч!
    - Редкая фамилия.
    - А вот и нет! Это… редкое имя!
    - И ктО он такой?
    - Не «такой», а «такая». Она начальница ПДБ в нашем цехе. Севинч Балаговна Бахшиева.
    - Верно, - согласилась Алла Николаевна. – Я вспомнила. Лёша говорил, что она училась у него на вечернем. Очень её хвалил… Кажется, я поняла, кто прополол могилу Лёши в прошлом году!
    - Севинч? – догадалась Даша.
    - Она.

    На другой день Даша подошла на работе к Севинч:
    - Спасибо за цветы!
    - Какие цветы? – спросила Севинч, смутившись.
    - Розы. На могиле моего свёкра.
    - При чём здесь я? – пожала плечами сослуживица.
    - Может быть, и ни при чём. Но точно такой же букет был на могиле твоего отца на тринадцатом Рябиновом участке. Или это простое совпадение.
    «Сов падение», - мысленно сострила Севинч в духе Вадима Шефнера (который «изобрёл» «сов вещание»), но не стала «грузить» этим недалёкую (хоть и не близкую!) собеседницу и постаралась оттянуть развязку:
    - Ты чтО? Всё кладбище обыскала в поисках второго букета?
    - Нет. На него мы со свекровью наткнулись случайно. Просто могила моей матери рядом с могилой твоего отца.
    - Понятно.
    - И чего ты отпиралась? Ведь не преступление же совершила. Свекровь аж растрОгалась. Мы обо всём догадались. Ты же училась у Алексея Ивановича в «Бонче». Он сам об этом говорил.
    - Странно, - усмехнулась Севинч, - что ты не говорила, что он говорил!
    - Так я хотела! Но ты была в отпуске, а потОм я забыла.
    Севинч облегчённо вздохнула:
    - Алексей Иванович был моим любимым … в хорошем смысле… преподавателем.
    - А в прошлом году это тЫ посетила его могилу?
    - Я, - призналась Севинч.
    - Свекровь удивилась: кАк ты узнала о смерти Алексея Ивановича? Ведь ты к тому времени ужЕ закончила «Бонч».
    - Случайно узнала. Шла к могиле своего отца и увидела могилу Алексея Ивановича. Она же у дороги.
    - А откуда достала букетик? В смысле, в прошлом году. В этом – целый букетище!
    - На обратном пути купила у входа. ПотОм вернулась и положила на могилу. А в этом году ужЕ купила букет заранее. Остальное ты знаешь. Извини, Даша, но у меня много работы…

                Глава 6

    … Прошло полтора месяца. В субботу, 12 августа, Алла Николаевна скромно отметила свой день рождения. Гостями были только Алла Васильевна, Александр Иванович и Юрий.
    Постепенно разговор зашёл о покойном Алексее Ивановиче.
    - Он был такой душевный человек! – всплакнула вдова! – Недавно одна студентка положила на его могилу такой роскошный букет! Шесть крупных роз!
    Даша не удержалась и сказала Юрию:
    - Это та самая Севинч Бахшиева. Помнишь, ты ей от нас звонил.
    - Севинч?! – удивилась Алла Васильевна. – Я недавно беседовала в метро с одной Севинч. Она ехала с сыном, и у неё были два букета. Как раз по шесть роз! Да и имя «Севинч» далеко не на каждом шагу встречается.
    «Везде эта Севинч! – подумал Юрий. – И в роддоме, и в метро, и на кладбище! … Точнее, в метро была не она, а моя неуловимая Света!»
    Пока он размышлял, обрадованная Даша сообщила:
    - Это она! Второй такой же букет мы обнаружили на могиле её отца.
    Алла Васильевна переспросила:
    - Ты сказала, что её фамилия – Бахшиева?
    - Ну, да.
    - У нас в институте была одна студентка – СакинА Бахшиева.
    - Мама! – воскликнул Юрий. – Эта Сакина Есть на фотографии твоей группы?
    - Точно не помню.
    - По-мОему, Севинч – дочь Сакины.
    Тут Александр Иванович спросил жену:
    - Эта Сакина вышла замуж при тебе?
    - После.
    - Значит, теперь у неё другая фамилия. И Севинч – не её дочь.
    - Вовсе не обязательно! – вполне логично (что для неё не свойственно) возразила Даша. – У мужа Сакины, вполне возможно, была некрасивая фамилия, и она осталась Бахшиевой. А потОм передала эту фамилию дочери.
    Александр Иванович уточнил:
    - А возможно, фамилия у её мужа вполне благозвучна, но он бросил жену с дочкой. И мать-одиночка вернула себе и дочери фамилию «Бахшиева».
    - Между прочим, - сообщила Даша, - «моя» Севинч – тоже мать-одиночка!
    Юрий не выдержал и похвастал своей осведомлённостью:
    - У неё любовник – Рустам.
    - Верно! – удивилась Даша. – А тЫ откуда знаешь?
    - Неважно, - ушёл от ответа Юрий.
    - Этот Рустам – придурок! – горячилась Даша. – Променял такую красавицу, как Севинч на какую-то кассиршу в аптеке!
    - Интересное совпадение! – воскликнула Алла Васильевна. – Дочь моей подруги Света Корежатова тоже работала кассиром в аптеке и тоже вышла замуж за Рустама – Рустама Мамадова.
    «Ну и шустрый этот Рустам! – подумал Юрий. – Осчастливил ребёнком и Севинч, и мою Свету!»
    Разговор постепенно перешёл на другую тему. Наконец, гости уже собрались уходить. И вдруг…
    - Не понимаю! – проговорила Алла Васильевна.
    - ЧтО именно? – не понял муж.
    - Я тогда в метро разговорилась с Костей…
    - Со Станиславским? – усмехнулся Юрий.
    - Даже не с Рокоссовским, - парировала мать, - а с сыном Севинч. И мальчик сказал, что один букет везёт одному дедушке, а другой – другому дедушке. Судя по возложенным букетам, один дедушка – отец Севинч. А другой дедушка (то есть отец её совратителя!) Алексей Иванович Гордеев, он же отец Жоры.
    - Как интересно! – саркастически проговорила жена Жоры Даша и… «залепила» мужу увесистую пощёчину.
    - За чтО?! – опешил несчастный.
    - За то, что совратил Севинч!
    - Так это же Рустам!
    - Бедняжке пришлось всё списать на Рустама! – кипятилась Даша. – И ещё неизвестно: ктО был первым у кассирши из аптеки – Рустам или опять же ты?!
    «Первым у Светы был я! – успел подумать Юрий, вспомнив свои «Размышления…», - но родила она … по крайней мере, не от меня!»
    - Товарищи! – возопил Жора. – Уберите отсюда эту полоумную драчунью! Я с бабами не воюю, но если будет угроза моей жизни…
    - Успокойся, Жора! – сказал «миротворец» Юра. – Даша в своём уме. Ведь если дедушка Кости – дядя Лёша, а ты у него единственный сын, то выходит, что отец Кости и впрямь – ты!
    - И тЫ, брат?! – воскликнул Жора, подражая убиваемому Цезарю. – Да в глаза я эту Севинч не видел!
    - Значит, ты её… с закрытыми глазами?! – усмехнулась Даша.
    - Я ни в чём не оправдываю Жору, - проговорил Юрий, вспомнив свой визит в роддом, - но против Севинч трудно устоять. Редкая красавица! Только по-русски… не очень!
    - Очень даже «очень»! – с жаром возразила Даша. – Севинч, конечно, шлюха, но по-русски «шпарит» не хуже академика Лихачёва!
    - Неужели она избавилась от акцента?! – удивился Юрий.
    - Да у неё отродясь не было акцента! – заверила Даша.
    - Или «отродясь» акцент был, - невольно угадала Алла Васильевна, - но к моменту встречи с тобой, Даша, она от этого акцента избавилась.
    - А ещё, - добавила Даша, - она лихо «шпарит» по-азербайджански и по-литовски.
    - По-литовски?! – удивился Жора. – Да ни одна из моих подружек…, то есть бывших подружек не знала ни слОва по-литовски! Да и я не знаю… Разе что, «Жальгирис»… Знать бы ещё, чтО это такое?
    - «Зелёный лес», - проявил эрудицию Юрий. – Я читал в примечаниях к роману Генрика (но не моего тёзки Юрия!) Сенкевича «Крестоносцы» про битву при Грюнвальде. Там поляки, литовцы и русские раздолбали крестоносцев. Так вот. «Грюнвальд» в переводе с немецкого означает «зелёный лес». А этот самый лес в переводе на литовский будет «Жальгирис». И в честь битвы при Жальгирисе литовцы назвали спортивное общество.
    Тут Даша «вырулила»  на основную линию разговора:
    - У Севинч мать – литовка. Мы это недавно узнали. Сидит она на совещании в кабинете начальника цеха, вдруг врывается какой-то мутный тип из Литвы. Что-то он с Виктором Ивановичем не поделил, рассердился и сказал какую-то гадость по-литовски. Думал, никто не поймёт. А Севинч поняла и ответила что-то по-литовски. Так этот тип покраснел, стал извиняться на обоих языках и пулей выскочил из кабинета. Вот тогда Севинч и объяснила любопытным, что её мать… кажется, Кристина Донатовна – литовка.
    Алла Васильевна оживилась:
    - У нас в группе была одна студентка Кристина Жилинскайте. Она точно «Донатовна». Ведь её отец – Донатас Юозович (вроде Баниониса). Он у нас химию преподавал.
    - У меня идея! – предложила Алла Николаевна. – Позвони-ка ты, Аллочка, этой Кристине Донатовне. Пригласи её в гости и ненавязчиво разузнай: является ли мой Жора отцом Кости.
    - Я отец Васи! – рассердился Жора. – И никакого Кости знать не хочу!
    Юрий тем временем достал из кармана телефонную книжку, нашёл телефон Севинч, переписал его на салфетку и протянул матери:
    - Мама, позвони Кристине Донатовне.
    - Откуда у тебя её телефон?!
    - Я уже однажды ей звонил. Точнее, её дочери Севинч.
    - По этому же телефонному аппарату! – вспомнила Даша.
    Алла Васильевна не стала вдаваться в подробности и набрала номер.
    - Алло! – раздался в трубке женский голос.
    - Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, Кристину Даниловну, - сымпровизировала Алла Васильевна.
    - Может быть, Кристину Донатовну? У неё какая фамилия?
    - Ну, эта, кАк её… Войцеховская.
    - Извините, Вы не туда попали.
    - Вы, кажется, сказали про Кристину Донатовну?
    - Да. Это я.
    - Я в молодости знала одну Кристину Донатовну… по фамилии Жилинскайте.
    - А Вас, если не секрет, кАк звать?
    - Алла Васильевна.
    - Гончарова, Симоненкова или РатУшная?
    - Кристина! Ты чтО? Забыла? Я же со второго курса ужЕ не Симоненкова.
    - Ах, да! Гордеева!
    - Конечно!
    - Алка! Вот так встреча! Расскажи о себе.
    - Расскажу, но не по телефону. У меня завтра день рождения. Приглашаю тебя в гости. Там и поболтаем.
    - С удовольствием! Запиши адрес.
    Кристина Донатовна взяла бумагу:
    - Записываю.
    - Народная улица, дом 96, квартира 89.
    Кристина Донатовна молча записала адрес и спросила:
    - Во сколько?
    - В три часа… Дня, разумеется.
    Бывшие однокурсницы распрощались, и Алла Васильевна повесила трубку.
    - Тётя Алла! – удивился Жора. – Мне казалось, что Ваш день рождения 22 декабря.
    - Тебе правильно казалось. А завтра мне придётся родиться во второй раз, чтобы выяснить: кто же отец Кости?  Приглашаю вас всех в гости.
    - Стишок получился! – обрадовалась Даша.
    Алла Васильевна усмехнулась:
    - Вот завтра и разберётесь: кто кого и от кого родил?!
 
    … На другой день Александр Иванович и Юрий отправились в лес за грибами. Конечно, если бы Юрия подозревали в отцовстве Кости, его бы не отпустили. Но он был вне подозрений.
    В половине третьего к Алле Васильевне пришли дорогие гости: Алла Николаевна с сыном, невесткой и внуком.
    Хозяйка проявила душевную чуткость:
    - У вас тут с Кристиной и особенно между собой могут всякие разборки начаться… до мордобоя включительно. По-мОему, мне при этом присутствовать не обязательно.
    - Ты хочешь нас покинуть? – удивилась Алла Николаевна.
    - Только до тех пор, пока вы всё ни выясните. А потОм вернусь.
    - И кАк же ты узнаешь, когда мы это выясним?
    - Очень просто. Я буду сидеть во дворе и поглядывать на окно. Как только занавеска будет полностью отдёрнута, я возвращаюсь.
    - А вдруг придёт соседка, а мы её примем за Кристину Донатовну?
    Алла Васильевна достала семейный альбом и показала студенческую фотографию:
    - Вот так она выглядела в молодости.
    - Блондинка! – удивилась Даша. – А Севинч – брюнетка.
    - Судя по фамилии, её отец – брюнет. Ну, мне пора. Кстати, Кристине скажете, что я ненадолго вышла.
    - К соседке?! – усмехнулась Даша.
    - Раз ты так полюбила соседку, то пусть будет, что к ней.

    Кунптальная старушка! - «блеснула» изысканным словом Даша.
    Юрий усмехнулся:
    - Сказала бы «точная». Это от слОва «точка», что по-иностранному будет «пункт», а «точная старушка» будет «пункт»…уальной.
    Даша, естественно, не проникнулась услышанным и пошла открывать входную дверь.
    … Гостья оказалась вОвсе не «старушкой». Она мало изменилась по сравнению со студенческой фотографией. Даша сразу поняла, что пришла не соседка:
    - Здравствуйте, Кристина Донатовна. ПроходИте.
    - Добрый день.
    - Я – Даша. Это наша мама Алла Николаевна, это мой муж Жора, а это наш сын Вася. А Ваша Алла Васильевна ненадолго вышла.
    Детолюбивая гостья хотела поговорить с Васей, но Даше не терпелось начать допрос:
    - Алла Васильевна говорила, что Ваша фамилия – Бахшиева.
    - Откуда она узнала?! – удивилась Кристина Донатовна. – Я же ей не говорила об этом. Не потому, что хотела скрыть. Просто она не спросила.
    Даша смешалась и покраснела. Ей на выручку пришла свекровь:
    - Мы спросим об этом у самОй Аллы Васильевны, когда она вернётся.
    - Правильно! – оживилась Даша. – Так Вы Бахшиева или не Бахшиева?
    - Первый вариант.
    Даша растерялась и заморгала, сражённая нестандартностью ответа. Гостья над ней сжалилась:
    - Бахшиева я.
    - А… У нас на заводе работает Севинч Бахшиева. Она не Ваша дочь?
    - Нет. Она…
    - КАк это «нет»?! – опешила Даша.
    - Я хотела сказать: «Нет. Она моя дочь.» А ты перебила.
    - Слава Б-гу! – обрадовалась Даша и продолжила допрос. – Она недавно положила цветы на могилу моего свёкра Алексея Ивановича Гордеева.
    - Правильно. Алексей Иванович был любимым преподавателем Севинч… и наоборот.
    - «Наоборот» значит, что не был? – привычно не поняла Даша.
    - Это значит, что Севинч была любимой ученицей Алексея Ивановича.
    - Ну, да, - согласилась Даша. – Он что-то в этом роде говорил… А самое главное, что Алексей Иванович заодно стал… то есть был… дедушкой Кости, сына этой… с позволения сказать… Севинч!
    - С чего ты это взяла?!
    - Не увиливайте от ответа!
    Тут даже обычно спокойная Алла Николаевна не выдержала:
    - Даша! Как ты себя ведёшь?! Здесь не милиция!
    - Извините, Кристина Донатовна, - сменила тактику Даша. – Я не хотела Вас обидеть. Вы, конечно, можете не отвечать на мой вопрос.
    - Спасибо за разрешение, - «поблагодарила» гостья, ни на кого не глядя, - но я всё же отвечу. Костя не внук Алексея Ивановича. Отец Кости – какой-то Рустам.
    Жора хотел что-то радостно воскликнуть, но его жена заговорила первой:
    - Я видела этого Рустама. Но временно отсутствующая Алла Васильевна говорила интересную вещь.
    - Интересно, какую именно «интересную вещь»? – спросила Кристина Донатовна, вся напрягшись.
    - Она в метро увидела Севинч и Костю. И разговорилась с Костей. Мальчик сказал, что один букет везёт одному дедушке, а другой букет – другому дедушке. Один из букетов оказался на могиле Алексея Ивановича. Значит, он один из дедушек Кости! ЧтО Вы на это скажете, уважаемая Кристина Донатовна?
    Все присутствующие с любопытством смотрели на Кристину Донатовну. Даже ничего не понявший Вася.
    - Так вОт из-за чего весь сыр-бор разгорелся! – воскликнула Башиева и попыталась изобразить улыбку (строго говоря, формально «сырой бор» разгореться не может по причине своей сырости). – Всё очень просто. В прошлом году я и Севинч пошли на могилу нашего мужа и отца. По пути мы увидели могилу Алексея Ивановича Гордеева с фотографией. Севинч сразу узнала своего преподавателя. Мы пропололи могилу, а потОм купили у входа букет, вернулись и возложили его на могилу.
    - Севинч мне то же самое говорила, - подтвердила Даша.
    - В этом году, - продолжила гостья, - мы решили снова посетить кладбище. Севинч купила два букета и сказала, что другой букет – на могилу Алексея Ивановича. Тогда я предложила: «Раз уж букет куплен, пусть от него будет польза. Давай, скажем Косте, что Алексей Иванович – его дедушка.»
    - А кто же отец? – очередной раз не выдержала Даша. – Рустам Алексеевич?
    - Севинч постеснялась спрашивать у Рустама отчество.
    Даша, естественно, не смогла не прокомментировать:
    - В койку, значит, затащить не постеснялась, а отчество спросить постеснялась!
    - При всём отсутствующем желании не могу удовлетворить твоё похабное любопытство. Севинч категорически отказалась обсуждать кто кого и куда затащил! … А Косте мы решили ничего не говорить про Рустама. Сказали, что его отца зовут Юра. Он якобы погиб на Дальнем Востоке и там же похоронен.
    При этих словах Кристина Донатовна посмотрела на Жору (которого ошибочно считала отцом Кости), но тот никак не прореагировал.
    - Мы хотели ехать на кладбище втроём, - продолжила Бахшиева старшая, но у меня заболела голова, и они поехали без меня. Севинч потОм говорила, что Костя про «дедушку Лёшу» ничего не расспрашивал. Зато про папу расспрашивает часто. Хорошо, что мы этого «мифического Юру» «похоронили» на недоступном кладбище.
    Алла Николаевна вздохнула:
    - Вася тоже про дедушку не вспоминает.
    - Повезло тебе, Жорик! – обратилась Даша к мужу. – На сей раз выкрутился.
    Жора рассмеялся:
    - А в следующий раз ты меня объявишь отцом детей лейтенанта Шмидта!
    Кристина Донатовна посмотрела на «юмориста» с таким омерзением, что Жора перестал смеяться. К счастью, больше никто ничего не заметил.
    Даша почувствовала себя виноватой (и на том спасибо!) перед допрошенной с пристрастием Кристиной Донатовной. Чтобы хоть как-то сгладить вину, она сделала комплимент:
    Алла Васильевна показывала Вашу фотографию в молодости… ВОт она! Вы совершенно не изменились!
    - Немного всё-таки изменилась, - улыбнулась польщённая гостья.
    Они стали разглядывать семейный альбом. Алла Николаевна спохватилась и подала условный сигнал – отдёрнула занавеску.
    - А это – Алексей Иванович! – сказала Кристина Донатовна, вспомнив фотографию на могиле.
    Алла Николаевна уточнила:
    - Судя по тому, что мы в гостях у Аллы Васильевны, это фотография её мужа Александра Ивановича, близнеца моего мужа. Тут где-то есть детская фотография близнецов, где их вообще не отличить!
    Она полистала альбом и нашла нужную фотографию.
    - Костя! – опешила Кристина Донатовна. – Даже два Кости!
    - Ага! – встрепенулась Даша. – А ты, Жорик, рано радовался. Я тебе покажу детей лейтенанта Шмидта!
    И она двинулась на мужа. Бедняга вскочил и схватил стул:
    - Держите её! Иначе я за сохранность этой мебели не отвечаю!
    - Мама! Не бей папу! – захныкал испуганный Вася.

    В это время в дверях послышались повороты ключа, и в квартиру вошла её хозяйка Алла Васильевна.
    - Кажется, я не вОвремя? – поинтересовалась она.
    - Очень даже вОвремя! – живо вскричал Жора. – Тётя Алла! Вы моя спасительница!
    - КАк «тётя»?! – удивилась Кристина Донатовна. – Разве ты не сын Аллы Васильевны?!
    - Вообще-то он мОй сын, - скромно заметила Алла Николаевна.
    - А я думала, что Вы – мать Даши.
    - Моя мама недавно умерла, - сказала Даша, - и Алла Николаевна мне как мать!
    - Не понимаю! – удивилась гостья. – Ведь Севинч говорила, что мать Юры, то есть Жоры – Алла Васильевна.
    - «ЧтО значит «Юры, то есть Жоры»? – поспешно спросила Алла Васильевна.
    - Знаешь, Алла?! Я совсем запуталась: что мОжно говорить, а что нельзя!
    - А Вы позовите Севинч, - предложил Жора. – И она скажет, чтО можно говорить. А заодно подтвердит, что я не изменял Даше… по крайней мере с ней!
    - Хорошая идея! – одобрила Алла Васильевна. – А заодно и Костю пусть захватит.
    Кристина Донатовна вздохнула, подошла к телефону и набрала номер:
    - Севинч! Тебя и Костю приглашают к Алле Васильевне.
    Алла Васильевна взяла у говорившей трубку и услышала ответ Севинч:
    - Извини, мама! Скажи, что у Кости болят зубы.
    - Здравствуй, Севинч! – перебила Алла Васильевна. – Будем считать, что зубы у Кости прошли.
    - Здравствуйте, Алла Васильевна.
    - Ты мой голос узнала?
    - Узнала, - обречённо вздохнула Севинч. – Мы с Вами в метро ехали.
    - Приедете?
    - Придётся.
    - Ждём. До скорого свидания, - сказала Алла Васильевна и, не дожидаясь ответа, повесила трубку.
    - А теперь, - обратилась она к гостям, - прошу к столу. Только оставьте поесть Севинч и Косте.
    … В самый разгар празднования несуществующего дня рождения хозяйки Кристина Донатовна вдруг спохватилась:
    - Я же не оставила Севинч ни этого адреса, ни телефона.
    Она набрала номер своего телефона, долго ждала, но никто так и не подошёл.
    - Странно! – проговорила Бахшиева. – Их нет дОма.
    - Ничего странного, - возразила Алла Николаевна. – Севинч догадалась позвонить по «09» и узнать адрес Гордеевой Аллы Васильевны.
    Все с этим согласились кроме… самОй Аллы Васильевны. Ту вдруг… озарило:
    - Мне кажется, Севинч нет нужды звонить по «09». Она уже один раз была в этой квартире.
    При этом Алла Васильевна мысленно добавила: «… под псевдонимом "Света"!»
    - И чтО же она тут делала?! – заинтересовалась Даша.
    - А вот это мы выясним, - уклончиво ответила Алла Васильевна, - когда придёт Севинч. 
   

                Глава 7
   
    Этот воскресный день был далеко не самым удачным в жизни Юрия Гордеева. С утра он отправился с отцом за грибами. В дороге выяснилось, что единая карточка осталась дОма. Пришлось покупать талоны. В поезде Юрий разговорился с отцом, и они проехали свою остановку. Разумеется, тут же к ним подошёл контролёр, и пришлось платить штраф, так как это была уже другая зона. Грибов, правда, набрали много, но это была заслуга Александра Ивановича. Юрий набрал в основном сыроежек.
    «Ну и денёк! – думал Гордеев-младший. – Такое невезение было, пожалуй, только один раз – в тот день, когда я познакомился со Светой. Может, и сегодня подвернётся какая-нибудь красавица? Но не буду же я с ней знакомиться при папе.»
    На завершающей стадии обратной дороги оба грибника вышли из метро и сели в троллейбус.
    На переднем сидении сидела красивая брюнетка с сыном. Мальчик крутил кубик Рубика.
    «Света!» - подумал Юрий и обратился к отцу:
    - Папа, я хотел бы кое с кем побеседовать…
    - Всё ясно! Не буду мешать. Возьми для солидности мою корзину – в ней «улов» побольше.
    - Лучше тЫ мою возьми. Донесёшь?
    - В безобидном буквальном смысле – донесу.
    Юрий подошёл к переднему сидению:
    - Привет.
    - Привет, - откликнулась брюнетка, совсем не удивившись этой вроде бы неожиданной встрече.
    - Здрасьте, - поздоровался мальчик.
    - Хочешь, я соберу кубик.
    - Не хочу. Я уже сАм почти собрал.
    «Ещё один "рубикист"! – подумал Юра. – Прямо, как тот мальчик, которого мама видела в метро.»
    - А знаешь, - спросил он, - как собирают кубик двоечники? … То есть троечники, так как двоечники вообще не собирают.
    - Не знаю, - заинтересовался мальчик. Расскажите. А лучше – покажите!
    - Они каждую штучку ставят хоть и на место, но как попало. А уже потОм её поворачивают.
    - Ой! А я делаю так же, - честно признался юный собеседник. – Но я не хочу быть троечником! Хочу быть отличником!
    - А отличники ставят каждую штучку сразу правильно. И потом уже не надо поворачивать! Хочешь, покажу?
    - Хочу. Только я побольше запутаю.
    Он старательно запутал головоломку и передал её Гордееву.
    Юрий стал собирать кубик, показывая ученику промежуточные результаты.
    ЗдОрово! – радовался тот. – А Вы меня наУчите? Хочу тоже быть отличником!
    - Отличником можно быть и без кубика Рубика. Вот Володя Ульянов был отличником, а кубик собирать не умел. Ведь его тогда не было.
    - Володи Ульянова? – пошутил Костя и рассмеялся.
    - Уж лучше бы его! – тоже пошутил Юрий.
    Но тут он встретил осуждающий взгляд улыбнувшейся матери собеседника и добавил:
    - Но я этого не говорил, а ты не слышал!
    … Тут троллейбус прибыл на конечную остановку «Станция "Нева"», и все стали выходить.
    - Мама! – попросил мальчик. – Подождём, пока дядя кончит собирать кубик.
    - Дядя нам всё дОма покажет.
    - У тебя? – удивился Юрий.
    - У тебя! Нас твоя мама пригласила.
    Юрий сильно удивился, но уточнять подробности не стал. Если собеседница сочтёт нужным, сама всё расскажет. Но та нужным не сочла.
    … Все трое пошли к дому 96. Александр Иванович с двумя корзинами шёл сзади, стараясь держаться подальше. Он не выслеживал сына, а просто шёл домой. Но к удивлению Гордеева старшего эта троица шла туда же.
    - Послушай, Юра, - тихо говорила брюнетка. – Сперва в квартиру войдёшь ты, а через несколько минут – мы. И запомни главное: ты меня никогда не видел… разве что в троллейбусе. И разумеется, не знаешь моего имени. Тем более, ты его и впрямь не знаешь!
    - Это как в шуточной песне:
«Я забыл, какого цвета твой платок зелёный был,
А ещё, моя Светлана, имя я твоё забыл!»
    - Я не совсем Света, хоть меня так и называли в школе… Иди, Юра, первым и ПОМНИ, что ты меня ЗАБЫЛ. То есть никогда не знал.
    Юрий быстро пошёл вперёд, и его собеседники отстали. Костя поинтересовался:
    - Мама! А ты раньше знала этого дядю?
    - Лучше бы не знала! … Нет, Костя. Первый раз вижу.
    - А мы идём к нему?
    - Да. Помнишь Аллу Васильевну?
    - Конечно.
    - Так это его мама. Она нас пригласила в гости. Там будет и твоя бабушка.
    … Юрий тем временем поднялся на последний пятый этаж и вошёл в свою квартиру.
    Вскоре Костя с матерью подошли к двери.
    - Давай, немного помолчим и поищем подарок, - сказала Севинч.
    Она стала преувеличенно долго рыться в сумочке в поисках отсутствующего подарка.

    … Когда Юрий вошёл в квартиру и закрыл дверь, Алла Васильевна удивилась:
    - А где папа? И где грибы?
    Юрий растерялся:
    - Папа… он скоро подойдёт… Он у меня попросил мою корзинку.
    - Зачем?
    - Не знаю. Может, для солидности? Пусть все думают, что он набрал две корзинки.
    Юрий снял сапоги и надел тапочки.

    Вдруг за дверью раздался истошный женский визг, и в дверь забарабанили руками, игнорируя звонок.
    Удивлённый Юрий открыл дверь. В квартиру ворвалась брюнетка с перекошенным от ужаса лицом, таща за собой перепуганного мальчика. Она сразу захлопнула дверь.
    - Света, дорогая! ЧтО случилось? – воскликнул Юрий, забыв, что её «не знает».
    Но и его недавняя собеседница с перепугу тоже об этом забыла:
    - Юра! Там… у меня глюки! Мне показалось, что там… твой отец!
    - Но там и впрямь мой папа.
    - С того света?
    - Ошибаешься, Света! – срифмовал Юрий. Папа жив и здоров, … по крайней мере, был таковым пару минут назад.
    - Но я же была не его могиле!
    - Успокойся, Севинч, - проговорила Алла Васильевна. Ты была на могиле Алексея Ивановича. А отец Юры – Александр Иванович, близнец Алексея Ивановича.
    - Севинч? – удивился Юрий. – Довольно редкое имя. Одна Севинч работает с Дашей.
    - Так это и есть та самая Севинч Бахшиева! – засмеялась упомянутая Даша.
    - Ах, вОт оно что! – воскликнул Юрий. – Ну конечно же! Я-то думал, что Рустам Мамадов имел дело со Светой Корежатовой и с Севинч. А оказалось, что это одно и то же!-
    Тут Алла Васильевна спохватилась и открыла дверь. В квартиру, смущаясь, вошёл её муж с двумя корзинами.
    - Саша! Ты чего не заходил?
    - Да не люблю женских воплей! … Да и мужских…
    - Извините, Александр Иванович, - смутилась Севинч. Просто Вы так похожи на покойного Алексея Ивановича…!
    - Понимаю, - улыбнулся Гордеев старший.
    - А я – не понимаю! – задумчиво проговорила Севинч и обратилась к Юрию. – КтО твой отец?
    - Вот, - показал тот и зачем-то добавил. – С двумя корзинками.
    Тогда Севинч обратилась к своей сослуживице Даше:
    - Ты же сказала, что я была на могиле твоего свёкра.
    - Ну, сказала. Могу ещё раз повторить.
    - Спасибо, я с первого раза поняла… Но ведь твой свёкор – Александр Иванович!
     - Ты чего, подружка?! На работе в своём ПДБ переутомилась?!
    - Я догадался! – догадался Александр Иванович. – Севинч считает, что Юра – муж Даши!
    - А разве нет?! – поразилась Севинч. – Даша ведь говорила, что её муж – Жора. А это то же самое, что и «Юра». Ведь «Юрий» - это русифицированный «Георгий». Переводится с древнегреческого как «земледелец».
    - Какая ты у нас эрудированная! – издевательски проговорила Даша. – И ты, конечно, не знаешь моего мужа Жору?
    - В глазА его не видела!
    - Какое совпадение! И Он тебя «в глазА не видел! Вы бы хоть разными словами врали, а то слово в слово!
    С этими «словами» Даша выволокла и группы столпившихся в прихожих людей своего мужа:
    - Узнаёшь?
    - Жора? – догадалась Севинч.
    - А говоришь, что «в глазА не видела»!
    Тут Жора «взорвался»:
    - Знаете, ребята?! Это уже слишком! Я, кажись, понял! Отец Кости не я, а… Юра! Поэтому Костя похож на своего дедушку! Но не на моего покойного папу, а на его живого близнеца дядю Сашу!
    - Света! – воскликнул поражённый Юрий, - Или Севинч… Это правда?!
    Севинч опустила голову и промолчала.
    - Юра! – прервала молчание Алла Васильевна. – Ты же говорил, что у тебя со своей Светой ничего не было!
    - Не передёргивай, мама! Я всего лишь сказал, что не сделал ничего такого, о чём пришлось бы жалеть!
    - И ты не жалеешь, что твой сын все эти годы рос без отца?!
    - Не сочтите меня циником, но первые пять лет с пусть и очаровательным, но… проблемным младенцем – та ещё РАДОСТЬ! Но сейчас, если окажется, что Костя мой сын, то я с РАДОСТЬЮ подключусь к его воспитанию!
    Затем Юрий обратился к безмолвной Севинч:
    - Так я всё-таки отец Кости или нет?
    Тут в разговор вступил сам Костя:
    - Мой папа умер! А этот дядя с корзинками – мой дедушка. Я его фотографию на могиле видел!
    - Костенька! – спохватилась Алла Васильевна. – Познакомься. Это Вася. Иди с ним в комнату и покажи, как ты умеешь крутить кубик Рубика.
    Но Костю не так просто было провести. Он подошёл к матери:
    - Мама, этот дядя – мой папа?
    Кристина Донатовна пришла на помощь дочери:
    - Костя, а тебе нравится этот дядя?
    - Нравится. Он такой весёлый и так умеет вертеть кубик!
    Тогда иди играть с Васей. Иначе дядя рассердится и не захочет быть твоим папой!
    Костя с Васей пошли играть в комнату. Кристина Донатовна хоть и сгорала от любопытства, но пошла за мальчиками, чтобы те не подслушивали.
    - Ну, так кАк?! – не выдержал Юрий. – Будешь молчать или откроешь свой нежный ротик?
    - Юра, пойдём погуляем, - выдавила вконец смутившаяся Севинч.
    - Спасибо. Я сегодня весь день был на свежем воздухе.
    Александр Иванович усмехнулся:
    - Ты весь день гулял бЕз толку, а сейчас погуляешь с пользой.
    Юра стал надевать сапоги. Его мать заметила:
    - Здесь не лес, и во дворе сухо.
    Юрий надел сандалии и вышел с Севинч из квартиры. Когда они спускались мимо третьего этажа, Севинч спросила:
    - Ты женат?
    Юрий задумался: «Зачем она это спросила? А чтО если попробовать её разыграть? …»
    Они вышли из подъезда на улицу.
    - Не всё ли равно, - ответил и одновременно спросил (!) Юрий, - женат я или не женат?
    - Абсолютно всё равно… Но всё-таки?
    - Ну, допустим, женат. Клава сейчас у родителей в Тосно.
    - А как насчёт детей?
    - Пока никак. Но через четыре месяца…
    Было уже темно, и Севинч не стала вытирать слёзы, чтобы Юрий их не заметил. Наконец, она взяла себя в руки:
    - Юра! Я желаю счастья тебе и Клаве, а также вашему будущему ребёнку.
    - Спасибо. Если будет девочка, мы назовём её Света. Потому, что называть её «Севинч» - как-то не очень… Кстати, Света не будет кровной сестрёнкой твоему Косте?
    - Нет, конечно. Костя не твой сын.
    - Не помнишь чей?
    - Рустама.
    - Мамадова?
    Севинч немного поколебалась и ответила:
    - Да.
    - Рустам об этом знает?
    - Он в курсе, что у меня есть сын. Но считает, что отец этого сына какой-то Юра.
    - Гордеев? – усмехнулся Юрий Гордеев.
    - Какой-то неизвестный Юра. Даже для меня, матери его ребёнка – неизвестный.
    - А ктО самый известный… неизвестный?!
    Эрудитка улыбнулась:
    - Скульптор Эрнст Неизвестный.
    - А жена Рустама Света ни о чём не догадывается?
    - Не догадывается. А если бы и догадывалась, то сделала бы вид, что ни сном, ни духом… Южные мужья не любят, когда их ловят с поличным.
    - Северные мужья тоже не любят! – усмехнулся Юрий.
    - Но южные мужья не любят больнее! … А откуда ты, Юра, знаешь Свету?
    - Её фамилия была раньше Корежатова?
    - Похвальная осведомлённость!
    - Просто я был свидетелем мужа на свадьбе её сестры Нади… Погоди! Я же был на 150 процентов уверен, что моя Света – это Света Корежатова-Мамадова.
    - Съезди к ней в Шемаху, - посоветовала Севинч, - и убедись, что она и я – хоть и чуть похожи, но не одно и то же! … Кстати, можешь не ездить! Ты же мог видеть Свету Корежатову.
    - Когда?
    - Перед тем, как ты со мной познакомился, я с ней беседовала.
    - Тоже красавица, - оценил Юрий, - но ты, Севинч лучше.
    - А Рустам решил иначе… Пожалуй, я уже нагулялась.
    Они вновь поднялись на пятый этаж, и Юрий, не захвативший ключ, позвонил в дверь.
    За те несколько секунд, пока ни открыли дверь, он небрежным тоном произнёс:
    - Вообще-то я пошутил.
    - Как говорил испанский драматург Кальдерон, «С любовью не шутят!»
    Тут открылась дверь, и открывшая её Даша поинтересовалась:
    - О чём беседовали?
    - О Клаве, - ответила Севинч, но не о клавиатуре пишущей машинки.
    (О клавиатуре компьютера в 1989 году речь не шла).
    - О какой Клаве?
    - О юриной жене, которая ждёт ребёнка у своих родителей в Тосно.
    - Юрка! Поздравляю! – обрадовалась Даша. – Такой тихоня и вдруг… И когда это ты втихаря женился?
    - Да пошутил я. Просто решил разыграть Севинч.
    - Как сказал один Петруша, «с любовью не шутят!» - усмехнулась Севинч.
    - Твой приятель?
    - Знакомый.
    Юрий блеснул интеллектом:
    - Этот «Петруша» и мОй знакомый. Испанский драматург 17-го века Педро Кальдерон де ла Барка. Автор комедии «С любовью не шутят!». 
    - ЧО-то слишком умно! … - поморщилась Даша. – А с папашей Кости что-нибудь прояснилось?
    - После моей «шутки», - ответил Юрий, - Севинч сказала, что отец Кости – Рустам Мамадов.
    - А чтО теперь скажешь, Севинч? – не могла не спросить Даша.
    - А теперь скажу то, что надо было сказать сразу.
    Севинч вынула из сумочки книгу и коробку конфет:
    - Уважаемая Алла Васильевна! Я и Костя поздравляем Вас с днём рождения!
    Тут уж не выдержала… Кристина Донатовна.
    - Кого ты из себя корчишь? – закричала она на дочь. – Благородную? Ну, я ещё понимаю, когда ты думала, будто Юра женат. Не хотела разрушать его семью. Но теперь-то?!
    - Успокойся, мама! Я бы Юре всё сказала. Всё, но не при всех.
    - Можешь говорить, - разрешил Юрий. – Тут все свои.
    Но Севинч явно не горела желанием откровенничать.
    - ЧтО вы все на бедняжку накинулись?! – пришла на помощь Алла Васильевна. – Спасибо за подарки.
    - Пожалуйста.
    - А о том, что Юра – отец Кости, можешь не говорить. И так ясно.
    - Севинч, это правда? – спросил Юрий.
    Сп    рошенная кивнула.
    - А как же Рустам? До меня у тебя с ним ничего не было. Сам в этом убедился. Но после…
    - После – тоже ничего. Рустам – мой кузен, то есть двоюродный брат.
    Юрий усмехнулся:
    - Прекрасный человек двоюродный Ваш брат!
    Даша удивилась:
    - Чего это ты своего… Юру на «Вы»?
    Севинч поснила:
    - Юра просто не захотел корректировать обращение Фамусова к Скалозубу.
    Юрий уточнил:
    - Вообще-то, у южных народов практикуются браки между двоюродными братом и сестрой, то есть между кузенами.
    - Ты частично прав, - согласилась Севинч. – Рустам приехал к нам в гости и воспылал ко мне отнюдь не братскими чувствами. Но я не захотела жить в Шемахе, к тому же по законам шариата. Поэтому «сплавила» Рустама Свете Корежатовой. ТАк что, в моей жизни был только один мужчина и только один раз. Надеюсь, не будешь уточнять: ктО он?
    - Да уж как-нибудь сам догадаюсь! – засмеялся Юрий и горячо поцеловал Севинч.
    
                Глава 8
 
    А теперь попытаемся проследить эту историю без недомолвок и неясностей.
    В далёком 1936 году директор одного ленинградского продовольственного магазина КарА Мамадов вызвал к себе заместителя Павла Корежатова. Они обсудили ряд вопросов. Затем директор спросил:
    - Паша, ты бывал в Петергофе?
    - Пару раз.
    - Хорошо бы третий раз съездить.
    - Командировка?
    - Считай, что так. Понимаешь, к моей жене приехала из Азербайджана бывшая одноклассница. Наслышалась где-то про фонтаны…
    - Зачем Петергоф?! – засмеялся Павел. – Наденьте на водопроводный кран резиновую трубку, направьте вверх и дайте побольше напор воды.
    - Хороша идейка! Но в Петергофе фонтаны выше – дОма потолок мешает.
    - Она хоть красивая? – поинтересовался заместитель.
    - Как Баба-Яга в молодости!
    - И о чём я с этой уродиной говорить буду? Я же не знаю Петергофа.
    - Не надо ни о чём говорить. Ты всё равно ничего не понимаешь по-азербайджански, а СалатЫн – почти ничего по-русски.
    - Салатын?! – удивился Павел. – Мало того, что сама страшная, так ещё и имя мужское.
    - У нас это имя – женское, - возразил директор.
    «Всё у вас не как у людей!» - подумал енр заместитель.   
   
    … В воскресенье Павел заехал домой к своему начальнику, чтобы забрать на экскурсию «азербайджанское страшилище».
    С первого взгляда Салатын повергла молодого человека в состояние, близкое к шоку или (как выражаются пошляки и циники) в «состояние стояния»). Судя по этому состоянию, повергла не своим уродством, а наоборот!
    - И это называется «Баба-Яга»? – тихо спросил гость.
    - Так ведь в молодости! – рассмеялся Мамадов.
    - Может, она по характеру ведьма?
    - Это ваши северные женщины – ведьмы, особенно, когда их распускают. А южные женщины во всём слушают мужа, … но делают всё по-свОему!

    … По дороге в Петергоф Павел увлечённо делился с Салатын своими далеко не энциклопедическими познаниями о Петергофе, Петре Первом, Екатеринах Первой и второй, а заодно и о вклинившейся между ними Елизавете Первой. Про Анну Иоанновну и Анну Леопольдовну он ничего не сказал, но слушательница ничего об их существовании не знала.
    Девушка ни разу его не перебила: то ли была так воспитана, то ли из-за плохого знания русского языка.
    Когда Павел изредка задавал вопросы, Салатын охотно, правда, с трудом отвечала. Её нежный голос и милый, хоть и сильный акцент окончательно добили влюблённого заместителя директора.
    Во время эскскурсии Салатын с восторгом смотрела на дворцы, статуи и фонтаны, а Павел с неменьшим восторгом смотрел на саму Салатын. При этом девушка смущалась и отводила взгляд.

    … На другой день Павел пришёл на работу в плохом настроении.
    - ЧтО не весел? – спросил директор. – Петергоф не понравился?
    - Красиво там, конечно, но чтобы ради этого в такую даль тащиться…
    - А Салатын очень даже «тащилась»!
    (Строго говоря, этот глагол не мог быть употреблён в 1936 году в «наркотическом» смысле, так как вошёл в обиход лишь в 1974 году после введения антинаркотического закона. Но не будем слишком строги.)
    - Знаю! – проворчал Павел. – В каждый фонтан готова была залезть. А на Самсона смотрела больше, чем на меня.
    - Ревнуешь?
    - Чего ревновать-то к статуе? Но не пристало молодой скромной девушке глазеть на голого мужчину… пусть даже бронзового!
    Она не на Самсона смотрела, а на льва. У нас в Азербайджане львы не водятся, а в зоопарке Салатын ещё не была.
    (Впоследствии в бакинской семье Берберовых львы таки завелись, но ни к чему хорошему это не привело!)
    Павел стал с повышенной активностью заниматься работой и выкинул (как ему казалось) из головы и сердца эту неприступную красавицу.
    В конце рабочего дня директор изрёк:
    - Хороший ты парень, Паша. И работой твоей я доволен.
    Заместитель скромно потупился.
    - Только, по-мОему, ты как жених слабоват, - продолжал директор.
    Павел не успел обидеться, как Мамадов докончил:
    - Не пойму, чтО в тебе Салатын нашла?!
    - Ничего, - удивился Корежатов. – Она даже не искала.
    - Да она мне все уши прожужжала: какой ты умный, красивый, ласковый. А потОм стала плакать, что родители никогда не разрешат ей выйти замуж за русского.
    - Точно не разрешат?! – воскликнул влюблённый.
    - Трудно сказать… Скоро у меня отпуск, и я еду домой в Шемаху…
    - А разве Вы не из Баку?
    - Нет. Мы все из Шемахи. Это далеко не Баку, хоть и не очень далеко от Баку.
    - КарА Абульфазович! Умоляю! Поговорите с родителями Салатын!
    - Понимаешь, Паша! – издалека начал Мамадов. – Жена – это удовольствие. По крайней мере, в начале.
    - Понимаю. За удовольствие надо платить!
    - С тобой приятно иметь дело! – засмеялся директор.
    - Вы говорили, что Салатын не была в зоопарке, - вспомнил Павел. – Я мог бы её туда сводить… в воскресенье.
    - Салатын послезавтра уезжает. Но я могу дать тебе отгул.

    Павел и Салатын побывали в ленинградском зоопарке. Девушка, смущаясь, подтвердила, что любит Павла, но боится отказа родителей.
    На следующий день Салатын улетела в родную Шемаху. Затем туда же отправился в отпуск Мамадов.

    Через месяц директор вернулся из отпуска.
    - Ну, как?! – с надеждой спросил влюблённый заместитель.
    - Порядок! Уже вовсю готовятся к свадьбе.
    … Вскоре холостой заместитель директора продовольственного магазина Павел Корежатов пошёл в отпуск и отправился в далёкую Шемаху.
    На работу он вернулся женатым и с женой.

    … В сентябре мрачного 1937 года Салатын Корежатова родила Павлу сына. Мальчика назвали Колей.
    Однажды после работы Мамадов сказал своему заместителю:
    - Я собираюсь окончательно переехать в Шемаху. Давай и ты тоже туда же. И Салатын обрадуется. Ей, конечно, нравится Ленинград, но здесь она как бы в гостях.
    - А в Шемахе в гостях буду я!
    - Зато там ты будешь живым. А здесь тебя в любую минуту могут запихнуть в лагерь или прислонить к стенке!
    - Но я же не виновен! – воскликнул Павел. – И стремлюсь держаться подальше от политики.
    - Невиновность – это хорошо! – похвалил Мамадов. – Но к сожалению, арестовывают и невиновных… В основном – невиновных!
    - Похоже на то! – вздохнул Павел.
    - И если тебе, дурню, не дорогА своя жизнь, подумай о Коле. Ты хОчешь, чтобы он считался сыном врага народа?
    - Не хотелось бы… Но ведь меня и в Шемахе могут арестовать.
    - Могут. Но в Ленинграде подобные неприятности случаются намного чаще!
    Павел был вынужден согласиться. Корежатовы и Мамадовы переехали из Ленинграда в Шемаху.

    … Началась Великая Отечественная война. Кара Мамадов сумел доказать в военкомате, что он принесёт больше польза Родине, если останется в тылу.
    Павлу Корежатову это доказать не удалось.
    … Павел вернулся с войны  кавалером ордена Славы трёх степеней!

    Коля Корежатов рос тихим скромным мальчиком. Он очень подружился Эльдаром, сыном Кара Мамадова. Эльдар был старше Коли на два года.
    Павел привил Коле любовь к русской культуре и к русскому языку.
   
    Одноклассница Коли некая СакинА Бахшиева решила стать педагогом. Сакина была отличницей и без труда могла поступить в педагогический институт в Баку. Но целеустремлённая девушка решила, что лучше (пусть и с трудом) поступить в педагогический институт в Ленинграде, чем без труда – в Баку.
    Но для учёбы в Ленинграде русский язык надо знать лучше, чем его знают отличницы из Азербайджана.
    Сакина уговорила одноклассника Колю Корежатова заниматься с ней русским языком. Юноша охотно согласился.
    Сакина оказалась способной ученицей. Она быстро научилась говорить на «велико-могучем» языке почти без акцента.
    Юный репетитор с каждым занятием всё больше влюблялся в свою ученицу. Но он с грустью понимал, что не вызывает у Сакины ответного чувства.
    Однажды во время этих занятий к Коле пришёл приятель Эльдар Мамадов. Взглянув на девушку, он хмыкнул:
    Это что за недоразумение такое?
    - Я СакинА, - ответила девушка. – Коля помогает мне готовиться в институт.
    - В Баку?
    - В Ленинграде.
    - Ах ты, интеллигентка несчастная! Местные женихи для тебя слишком глупы?! Решила в Ленинграде поискать?
    Сакна смущённо улыбнулась и постаралась скрыть обиду.
    - Сыграем в нарды? – предложил другу Эльдар.
    - Подожди полчаса, - попросил Коля. – Кончу заниматься и сыграю с тобой.
    - Мы лучше завтра подольше позанимаемся, - предложила ученица и, простившись, ушла.
    Но на другой день Эльдар пришёл в то же время и снова сорвал занятие.
    После ухода Сакины раздражённый такой бесцеремонностью Коля заявил:
    - Слушай, Эрик! Приходи ко мне не в это время, а через полчаса. И я успею закончить занятие, и ты успеешь поиздеваться над Сакиной, … хоть я это и не одобряю!

    Эльдар решил не испытывать терпение друга и стал приходить к нему в другое время. Несколько раз он встречал Сакину на улице и вгонял в краску своими комментариями. Наконец, ему это надоело, и молодой человек оставил девушку в покое. Но всё равно при встречах с Эльдаром Сакина краснела и бледнела.

    … Завершился учебный год. Сакина Бахшиева окончила школу с золотой медалью и поехала «покорять» Ленинград.

    … Конкурс в педагогический институт имени Герцена был очень большой, и Сакина недобрала один балл. Но в приёмной комиссии решили, что надо развивать национальные кадры в союзных республиках. И юную азербайджанку приняли в институт.
    (В Советском Союзе было выгодно принадлежать к национальному меньшинству, … естественно не еврейскому!)
    … Сакина очень подружилась с представительницами других братских народов из своей группы – украинкой Оксаной Нечипоренко и литовкой Кристиной Жилинскайте. Правда обе девушки были хоть и не коренными, но ленинградками. Отец Кристины Донатас Юозовис Жилинскас преподавал в институте химию.

    … На первых порах учёба давалась Бахшиевой с трудом. Всё-таки институт это не школа, а Ленинград – не Шемаха и даже не Баку. Но постепенно Сакина освоилась и стала учиться без троек и почти без четвёрок. То есть без «удовлетворительно» и «хорошо». (Видимо, такую систему оценок придумала неудовлетворённая учительница, а прочие неудовлетворённые поддержали.)

    … На третьем курсе некая студентка Алла Симоненкова, которая училась в одной группе с Сакиной, Оксаной и Кристиной, но не была их подругой, вышла замуж за Александра Гордеева, студента четвёртого курса того же педагогического института.

    … 28 ноября 1958 года Алла Гордеева родила Юру, главного героя настоящего повествования. Молодая мать не стала брать академический отпуск и осталась в той же группе. 
   
    … Незадолго до окончания института всю группу сняли на фотографию. Впрочем, не всю. Сакина заболела ангиной и не попала на фотографию. Поэтому, когда впоследствии Юрий Гордеев искал на фотографии мать своей Светы, он не увидел никакой азербайджанки. Поэтому не задал матери вопрос об её фамилии и не узнал, что эта фамилия – Бахшиева, то есть та же, что у Севинч. Таким образом, ангина Сакины привела к тому, что её будущий внучатый племянник Костя семь лет рос без отца!

    … Сакина выздоровела, благополучно окончила институт и вернулась в родную Шемаху. Она поступила работать в школу учителем математики в старших классах.
    Младшая сестра Эльдара Мамадова Назли традиционно считалась тупицей. В школе она с трудом тянула на тройки, а математику терпеть не могла!
    В новом учебном году классным руководителем Назли Мамадовой стала новая учительница математики. Бывшая тупица преобразилась. В ней неизвестно откуда обнаружились математические способности. Назли заняла аж третье место на городской математической олимпиаде, пропустив вперёд двух юношей.
    Родители девочки были в восторге от новой учительницы. Однажды, придя с родительского собрания, Кара Абульфазович заявил:
    - Эта Сакина прямо Ушинский в юбке!
    Эльдар встрепенулся:
    - Уж не та ли это Сакина, что училась в Ленинграде?!
    - Та самая! – подтвердила Назли. – Сакина Гуджатовна часто говорила о Ленинграде.
   
    … На следующее родительское собрание Кара Абульфазович прийти не мог, так как отдыхал в Сочи. Мать попросила Эльдара сходить на собрание.
    … Молодой человек пришёл пораньше и выбрал место подальше. Постепенно стали собираться родители. Из их разговоров между собой Эльдар понял, что не только его отец в восторге от новой учительницы.
    Наконец, в класс вошла Сакина Гуджатовна, и собрание началось. Эльдар с трудом узнал в этой красавице ту десятиклассницу, которую он так любил вгонять в краску.
    Классная (в обоих смыслах!) руководительница начала собрание. Вдруг она заметила на последней парте Эльдара. Девушка сразу (как и раньше) покраснела, но голос её не дрогнул.
    После собрания Эльдар долго не мог успокоиться. До него дошло, что любимая учительница его сестры стала и его любимой…!

    … Через неделю Кара Абульфазович вернулся из Сочи. Эльдар, смущаясь, спросил:
    - Папа! Ты не против, если я женюсь на Сакине Бахшиевой?
    - Я-то «за»! Причём двумя руками!
    - Это ты про «хенде хох»?! – пошутил сын.   
    - Где-то «да»! Капитулирую перед её красотой и умом! Но тебе свататься не советую.
    - Зато советуешь это себе! – съязвил Эльдар.
    - Во-первых, твоя мама это не одобрит. А во-вторых, Сакина не согласится.
    - «Во-вторых» важнее, чем «во-первых»! – рассмеялся Эльдар. – А почему свататься не советуешь? У неё характер вздорный?
    - Скорее ангельский. Потому на этого ангела куча народа претендовала. Красивее и богаче тебя. Но всем от ворот поворот! Если хочешь пополнить список отвергнутых, то я не возражаю.
    - Зато Я возражаю! – воскликнул Эльдар. – Не хочу быть посмешищем!
    Молодой человек с грустью распростился с мыслью о сватовстве к учительнице.

    … В мае 1959 года из армии вернулся Николай Корежатов. Воинская служба пошла ему на пользу. Теперь это был не прежний хлюпик, а статный молодой человек, на которого заглядывались многие девушки.
    Николай встретил Сакину, и любовь к бывшей однокласснице разгорелась с новой силой. Он робко предложил сходить в кино.
    - Коля! – ответила девушка. – Я очень благодарна тебе за помощь при поступлении в институт…
    - Любишь другого? – догадался влюблённый.
    Сакина «в ответ»… промолчала.
    - Это Эльдар Мамадов? – догадался Николай. Ведь он помнил, как девушка смущалась в присутствии Эльдара.
    - Сакина уклончиво ответила:
    - Верю, Коля, что ты скоро женишься. Ты же теперь такой красавец!

                Глава 9

    … Прошло несколько месяцев. Однажды Эльдара и Николая пригласили на вечеринку к одному их общему знакомому.
    Среди приглашённых был БалагА Бахшиев, старший брат Сакины.
    - Балага! – спросил один из гостей. – Скольких женихов «отшила» твоя сестрёнка?
    - Шестерых.
    - Это считая меня? – спросил Николай Корежатов.
    - Тогда – семерых! – засмеялся брат Сакины.   
    - Слава Аллаху, что я не сватался! – усмехнулся Эльдар.
    - А зря, - вздохнул Николай. – Тебе она не откажет!
    - Издеваешься?! – обиделся Эльдар.
    - Это тЫ, Эрик, специалист по издевательствам… над той же Сакиной!
    - Вот именно! Нагородил по молодости! После этого она не просто откажет, а на всю Шемаху опозорит!
    - Любая другая девушка так бы и поступила! Ты такое отношение заслужил! – воскликнул с укором Николай, затем вздохнул и добавил. – Только Сакина не «любая другая». Она – другая!
    Разгорячённый Эльдар воскликнул:
    - Спорим на коньяк, что Сакина мне откажет!
    - Я не спорю на людей! – возразил Корежатов.
    - Ну, тогда и я не буду делать ей предложение.
    - А если мы поспорим, - спросил Николай, - то сделаешь?
    - Тогда – другое дело! В случае отказа Сакины запью горе твоим коньяком!
    - В таком случае – спорим! – решил Николай. –Ради твоего счастья, Эрик!


    … Эльдар ждал Сакину у школы, оставаясь незамеченным. Девушка вышла, окружённая учениками. Она с ними побеседовала, и ребята разошлись. Последней ушла не заметившая брата Назли.
    Эльдар немного подождал, затем ускорил шаг и вскоре догнал свой идеал:
    - Привет, Сакина!
    - Добрый день, Эльдар.
    - Можно «Эрик»… Помнишь, я над тобой как идиот издевался, когда ты у Коли в институт готовилась?
    - Прекрасно помню! Ты был так остроумен … временами!
    - Ну, так забудь! И «если можешь, прости!»
    - Твои последние слова, - заметила нахватавшаяся русской культуры Сакина, - если их перевести на русский язык – это название популярного романса в исполнении Изабеллы Юрьевой.
    Эльдар изобразил деланное равнодушие:
    - Ну, нет, так нет…
    Затем повернулся и пошёл прочь. И тут вслед раздалось:
    - Да!
    Эльдар остановился и повернулся:
    - ЧтО «да»?
    - Ты просил, и я просТила.
    - А если я тебе предложение сделаю, - робко спросил осторожный Эльдар, - то ты за меня выйдешь?!
    - Безусловно выйду! Так что, подумай, прежде чем предлагать.
    - Значит, ты меня любишь?!
    - Именно это и значит!
    - И давно?
    - С первой встречи в квартире Корежатова… несмотря на твоё недостаточно образцовое поведение.
    - Но ты отказала семерым женихам!
    - Это устаревшие данные! – рассмеялась востребованная невеста. – Так ты сделал мне предложение или…
    - Считай, что сделал.
    - Хорошо. Так и буду считать.
    … В тот же день Эльдар принёс Николаю проигранный коньяк и предложил стать свидетелем на своей свадьбе.

    Первого января 1960 года в новогодний праздник и в зимние каникулы в Шемахе состоялась свадьба Сакины Бахшиевой и Эльдара Мамадова.
    Невеста пригласила на это мероприятие институтских подруг Оксану Нечипоренко и Кристину Жилинскайте. Первая из них стала свидетельницей Сакины.
    Свидетель жениха Николай Корежатов был сразу очарован свидетельницей невесты. Николай тоже понравился Оксане с первого взгляда. Но прекрасная ленинградская украинка сперва изображала из себя египетскую мумию. Когда Николай совсем уж приуныл, девушка сжалилась и дала понять молодому человеку, что и Он ей не безразличен!
    … Кристина Жилинскайте не обладала сногсшибательной красотой. В отличие от жгучих брюнеток Оксаны и Сакины Кристина была блондинкой.
    Старшему брату невесты БалагЕ Бахшиеву надоели встречающиеся на каждом шагу брюнетки, и он мёртвой хваткой «вцепился» в скромную блондинку Кристину.
    Балага проявил бешеную энергию. Он убедил литовку стать его женой и даже остаться жить в Шемахе.
    С Оксаной было сложнее. Девушка соглашалась стать женой Николая, но хотела жить с будущим мужем в Ленинграде. С большим трудом Оксану удалось «уломать».
    Впоследствии Кристина, оставаясь носительницей русской и литовской культуры, старалась не выделяться (и не «выделываться»), чтобы не было проблем с кавказским мужем. Оксана же так и осталась ленинградской украинкой, временно проживающей в Азербайджане. И никаких проблем с фактически русским мужем у неё не возникало.

    … Вскоре после свадьбы Сакины были сыграны ещё две свадьбы, и в Шемахе появились две новые учительницы.
    … Затем в педагогической деятельности трёх подруг наступил вынужденный перерыв.
    … В январе 1961 года у Сакины и Эльдара Мамадовых родился сын Рустам.
    … 23 апреля этого же года (ужЕ после полёта Гагарина, не связанного с нашей историей) у Рустама Мамадова появилась (хоть малыш об этом и не догадывался) двоюродная сестра (слово «кузИна» он узнает лишь впоследствии от более эрудированной будущей жены).
    Роды у Кристины были очень тяжёлыми. Врачи сказали, что у неё больше не будет детей. Балага, естественно, очень расстроился. Ведь он так мечтал о сыне.
    - Не печалься, любимый! – проговорила роженица. – Пусть наша дочь принесёт в дом радость.
    - Будь по-твОему, - ответил супруг. – Так её и назовём!
    Малышку «так и назвали»: «СевИнч», что в переводе с азербайджанского языка означает «радость».

    … 24 апреля (на другой день после Кристины) Оксана Корежатова осчастливила мужа Николая… тоже дочкой. Девчушке дали экзотическое для Шемахи имя - … Света!

    Впоследствии Сакина родила ещё четверых детей, но продолжала работать в школе.
    Оксана в 1963 году родила Надю и… на этом успокоилась.

    Старшие дети трёх бывших однокурсниц учились в одной школе, а сын Сакины и дочь Оксаны – в одном классе.

    В третьем классе Свету Корежатову настигла первая любовь. Она же… последняя! Не потому, что Света (не приведи Б-г, а для Шемахи Аллах!) покинула этот несовершенный мир или разочаровалась в противоположном поле (но не полУ). А потому, что она осталась верна этой любви «на всю оставшуюся жизнь». Кстати, песня на музыку Вениамина Баснера с процитированными словами появится «через четыре года» в 1975 году.
    Объектом этой любви оказался (сперва на свою голову, а впоследствии на своё счастье!) одноклассник Светы Рустам Мамадов, сын Сакины и Эльдара. В нём уже начал просыпаться мужчина, но пока не проснулся!
    Света решила обратить на себя внимание своего кумира. Она была старостой класса и имела право указывать одноклассникам, как себя вестИ.
    К счастью остального класса, староста пользовалась этим правом только по отношению к Рустаму Мамадову. Она изводила свою жертву мелкими придирками по всякому поводу, а то и без повода. Рустам воспылал лютой ненавистью к этой октябрятской (а с апреля – пионерской) активистке.

    … В начале 1971 года мать Николая Корежатова скончалась. Павел Сергеевич очень горевал о смерти любимой Салатын. Однажды он посоветовал сыну:
    - Коля, давай, переедем в Ленинград. Теперь нас с Шемахой ничто не связывает. Тем более, ты и Ксюша родились в Ленинграде.
    - Но наши девочки родились уже здесь, - возразил Николай.
    - И поэтому плохо говорят по-русски! – парировала Оксана.
    Николай рассмеялся и… поднял руки вверх.

    Корежатовы стали активно искать обмен Шемахи на Ленинград с приличной доплатой. Слух о предстоящем переезде быстро распространился по городу.
    … Однажды за ужином Балага спросил жену:
    - А ты не собираешься в Ленинград вслед за подругой?
    - Успокойся, - ответила Кристина. – Ради тебя я готова жить до смерти в этом захолустье!
    - А ты, Севинч, хочешь в Ленинград? – обратился Балага к десятилетней дочери.
    - Очень хочу! – оживилась девочка. – Мы его в школе проходили.
    - И ктО же этот город основал? – спросил отец.
    - Дедушка Ленин.
    Супруги Бахшиевы засмеялись. Неожиданно Балага стал серьёзным и произнёс:
    - Мне сто лет не нужен этот Ленинград. Но здесь, в Шемахе моя дочь станет такой же тупой курицей, как и её одноклассницы!
    Жена удивлённо посмотрела на мужа.
    - Едем! – заявил Балага.
    Кристина хотела от радости броситься ему на шею, но сдержалась и покорно проговорила:
    - Ну, раз ты так решил…

    … Летом Корежатовы и Бахшиевы переехали в Ленинград. Их квартиры были в одном микрорайоне на Суворовском проспекте.
    Света Корежатова и Севинч Бахшиева учились (как и в Шемахе) в одной школе, но на сей раз и в одном классе.
    У Светы проблем с русским языком не было – ведь Корежатовы и в Азербайджане общались дОма на «велико-могучем» языке.
    А вот у Севинч проблемы возникли. Кристина изредка говорила с дочкой по-русски, но очень уж изредка – ведь Балага этот язык не жаловал.
    Ребята, с которыми Севинч общалась, не проявляли присущий ленинградцам такт и высмеивали сильный акцент юной азербайджанки. Правда, это безобразие длилось недолго. Под руководством матери (на сей раз с разрешения отца) Севинч устранила акцент, а затем далеко продвинулась в изучении русской культуры. Не прошло и года, как она стала круглой отличницей!
    Одноклассники переделали «заморское» имя «Севинч» и стали обеих подруг называть «Светами».
Света Корежатова сперва называла Бахшиеву «Светой» только в школе, но затем стала называть её так постоянно. Но Балага Гуджатович не признавал «Свету» и по-прежнему звал дочь «Севинч». Кристина Донатовна, чтобы не злить мужа, звала её так же.

    … Незадолго до переезда Корежатовых и Бахшиевых в Ленинград родители Кристины Донатовны тоже переехали, но уже из Ленинграда. Они вернулись в Каунас, город своей юности.
    Каждое лето Севинч проводила у бабушки и дедушки. Она стала прекрасно говорить не только по-русски и по-азербайджански, но и по-литовски.

    … В феврале 1976 года Павел Сергеевич Корежатов скончался.
    В субботу 24 апреля того же года его внучке Свете исполнилось 15 лет.
    Севинч была старше подруги (и как бы тёзки) на один день, и её 15-летие пришлось на пятницу.
    Девочки решили отметить свои «полукруглые» даты одновременно.
    В субботний полдень на квартире Бахшиевых в узком кругу состоялось чествование виновниц торжества. К трём часам дня  девочки наелись, и их потянуло на приключения.
    - Сходите в зоопарк! – пошутил Балага Гуджатович.
    Эта идея нашла горячий отклик в юных сердцах.
    … Девочки побродили по зоопарку и вошли в обезьяний питомник. На «настоящую» Свету снизошло лирическое настроение.
    - Вот здесь, - проговорила она, - мой будущий дедушка объяснился в любви моей будущей бабушке!
    Севинч рассмеялась:
    - Павел Сергеевич выбрал удачное место! На фоне обезьян он был столь прекрасен, что красавица Салатын не устояла!
    … Выйдя из зоопарка, подруги сели в трамвай 34-го маршрута и поехали к станции метро «Горьковская», названной в честь советского классика. (Впоследствии город «Горький», названный в честь него же был переименован в «Нижний Новгород», но станция метро «Горьковская» так и не стала «Нижегородской». Видимо, потому, что рядом с этой станцией метро стоИт памятник Горькому, но не стоИт памятник Нижнему Новгороду!)
    … Большинство пассажиров трамвая составляли болельщики, возвращающиеся со стадиона имени Кирова. «Зенит» разочаровал своих поклонников – проиграл первый матч на своём поле. Болельщики вовсю обсуждали фиаско любимой команды. Особенно кипятились двое парней: красивый и не очень.
    Свете запомнился красивый, которого собеседник называл Игорем. Её подруге почему-то понравился невзрачный.
    «Так взгляни ж на меня хоть один только раз!» - мысленно повторила девушка слова известного романса. Но невзрачный идеал не взглянул ни разу!
    Игорь попытался защитить любимую команду и уверял, что следующий матч она проведёт успешнее. Собеседник этого энтузиазма не разделил:
    - Да этот «Зенит» разогнать надо! А чтобы стадион не простаивал, засеять его картошкой!
    Света прыснула со смеху. Севинч хоть и с трудом, но сдержалась. Увлечённые собеседники ничего этого не заметили.
    - Юра! Ты не прав! – возразил Игорь. – Не надо портить стадион, пока в магазине есть картошка. ПотОм на восстановление травяного покрова больше средств уйдёт.
    «Значит, Юра!» - мысленно отметила Севинч.
    Трамвай подъехал к метро. Игорь и Юра затерялись в толпе. Если бы Севинч была одна, она бы постаралась не упустить Юру и попасться ему на глаза. Возможно, и Света (будь она одна) поступила бы так же Игорем. Но в присутствии друг друга подруги упустили обоих кавалеров.
    Читатель уже догадался, что болельщиками из трамвая были Игорь Панов и Юрий Гордеев.

    … Минул месяц, и Севинч сказала Свете:
    - Недавно папа получил письмо от тёти Сакины. Её шалопай Рустик совсем от рук отбился. Учёбу забросил, зато … бросается на каждую юбку!
    - И зачем я уехала из Шемахи?! – горестно воскликнула Света и… покраснела.
    - Любишь его?! – догадалась Севинч.
    - А разве его можно не любить?!
    - И давно это у тебя?
    - С третьего класса.
    - Выкинь этого балбеса из головы! Надо сперва закончить школу и поступить в институт.
    - Да я пробовала. Не выкидывается!
    (Как впоследствии оказалось, не только «не выкидывается», но и «не поступается»!)
    … На следующий год Севинч поступила в 9-й класс знаменитой 30-й школы с математическим уклоном (в этой школе были только 9-е и 10-е классы).
    Как и все ученики, поступившие в эту школу, Севинч была шокирована разницей уровня обучения этой школы и предыдущей. Разумеется, её оценки (особенно в начале, пока девочка ни освоилась) были ниже, чем в предыдущей школе, где она была круглой отличницей.
    Света, оставшаяся в предыдущей школе часто (не от большого ума!) хвасталась перед Севинч, что наконец-то учится лучше неё!  Но к поступлению в институт Севинч подготовилась значительно лучше хвастливой подруги.
    Света попыталась поступить на дневной факультет в ЛЭТИ имени В.И.Ульянова-Ленина. С трудом сдав все экзамены на тройки, она не поступила в институт и отказалась от мысли о высшем образовании.
    Света поступила в более доступное торговое училище и после его окончания была распределена кассиром в аптеку № 22 рядом с домом.
    … Севинч решила поступать в ЛЭИС имени профессора М.А.Бонч-Бруевича (сокращённо «Бонч»). Девушка могла без труда поступить на дневной факультет, но решила идти на вечерний, чтобы работать и не сидеть на шее у родителей.
    С лёгкостью сдав экзамены, Севинч Бахшиева стала студенткой группы М-46В. Затем она стала искать работу.
    Выбор пал на «Завод имени М.И.Калинина», что на острове Декабристов по соседству с Васильевским островом. Девушка устроилась в планово-диспетчерское бюро (ПДБ) десятого цеха.

    На первом и втором курсах математику преподавал Алексей Иванович Гордеев. Он был (что известно читателю, но не Севинч!) братом-близнецом Александра Ивановича Гордеева, отца Юры из трамвая.

    … Севинч и Света были очень красивы, и мужчины слетались на них, как пчёлы на мёд! Но ни один из них не затронул сердца подруг. Кристина Донатовна, видя популярность дочери, дала ей полезный совет:
    - Если когда-нибудь полюбишь мужчину, то первым делом знакомься с его родителями. Иначе он «поматросит и бросит»!

    … Севинч уверенно шла на красный диплом. Все экзамены третьего курса она сдала как обычно – на «отлично»!
    Сдав последний экзамен, девушка шла по коридору. Перед ней шёл её преподаватель Алексей Иванович и беседовал с незнакомой преподавательницей.
    - Представляете?! – возмущался профессор. – Мой сынок такое отмочил! Сделал одну из своих подружек будущей мамашей!
    - А кАк отреагировала Ваша жена?
    - Лучше не вспоминать! Алла такОе устроила! В общем, бедняге придётся хоть и без энтузиазма, но жениться. Ну и невестка у меня будет! Смазливая, правда, но дурочка. И чтО мой остолоп в этой Даше нашёл?!
    … Севинч ещё не знала, что этот случайно подслушанный разговор перевернёт всю её жизнь и (увы!) не в лучшую сторону.

    … Через день сын Алексея Ивановича Жора сочетался законным браком с Дашей Гребешковой, монтажницей радиоаппаратуры десятого цеха «Завода имени М.И. Калинина. Невеста была на вершине счастья – она при всей тупости понимала, что если бы не будущий ребёнок, красавец Жора на ней бы не женился.

    … В гости к Бахшиевым приехал из Шемахи племянник Балаги Гуджатовича Рустам Мамадов. Красота Севинч произвела впечатление на впечатлительного южанина. Он стал оказывать кузине повышенное внимание.
    Балага Гуджатович ничего не имел против возможного брака дочери с её двоюродным братом: у южных народов это частое явление. Кристина Донатовна имела на сей счёт иное мнение, но не рисковала его высказывать.
    В воскресенье 12 июля 1981 года Рустам заявил кузине:
    - Одна Бахшиева (моя мама) уже стала Мамадовой. И не жалеет об этом. Не хочет ли другая Бахшиева повторить то же самое?
    - Это очень серьёзный вопрос. Надо подумать.
    - Думай поскорее. Твоя красота сводит меня с ума!
    - Вот это и плохо. Потом тебя сведёт с ума не моя красота!
    - Не бойся, моё счастье! Ты будешь первой красавицей в Шемахе! На других я и смотреть не буду!
    «Ты их не глядя, как на фронте говорят!» - подумала Севинч и ответила:
    - Лучше я буду сотой красавицей в Ленинграде!
    - Забудь свой Ленинград! – воскликнул Рустам. – Твоя родина – Шемаха! А если уж очень соскучишься по крейсеру «Аврора», то раз в пять-десять лет будем сюда приезжать.
    Севинч окончательно поняла, что не будет женой Рустама. Но она не стала отказывать сразу, а попросила неделю на размышление.
    Девушка подошла к матери и рассказала о предложении кузена.
    - Ты его любишь? – спросила Кристина Донатовна.
    - Рустам очень красивый парень. Но он мой близкий родственник. А ещё настаивает, чтобы после свадьбы жить в Шемахе.
    - И ты согласна вернуться в Шемаху?
    - Я же не дура! … По крайней мере – на мой взгляд.
    - Ты у меня умница! – обрадовалась Кристина Донатовна и поцеловала дочь. – Только при папе не критикуй Шемаху.
    - Конечно, мама! Я же умница! – засмеялась Севинч. – Только жалко Рустама.
    - Ты его не жалей, … а подсунь какую-нибудь красотку. Пусть она его жалеет и утешает!
    - Мамочка! Ты гений!
    - Не преувеличивай! – засмеялась Кристина Донатовна. – Я просто умная.
    - Кого бы ему сплавить? – задумалась вслух Севинч. – Может быть, Дашку Гребешкову из нашего цеха? И мордашка на месте, и с мозгами напряг, и замуж выскочить мечтает. Такая может и в Шемаху, и в Петропавловск-Камчатский.
    Севинч была в отпуске и ещё не знала, что Даша уже устроила личную жизнь с Жорой Гордеевым.
    - Можно и Дашу, - согласилась мать. – По-мОему, Рустам любит всех девушек… кроме Светы Корежатовой!
    - Точно! – воскликнула Севинч. – Именно Светка! Она с детства любила Рустама!
    - Как раз наоборот! – возразила Кристина Донатовна. – Незадолго до нашего отъезда из Шемахи мать Рустама говорила мне, что он органически не переносит Свету!
    - А Света мне говорила, что Рустам был (и остаётся!) её первой любовью.
    - Тебя не переубедишь! Ладно. Попробуй познакомить (вторично!) Рустама со Светой. А когда из этой затеи ничего не выйдет, тащи свою Дашу.
    Севинч позвонила подруге:
    - Света, ты ещё в отпуске?
    - Во вторник выхожу на работу.
    - Значит, завтра у нас ещё есть один день. Давай, сходим в какое-нибудь кино.
    Девушки выбрали фильм и договорились завтра встретиться. Этим «завтра» был понедельник 13 июля 1981 гОда. Как помнит читатель (если начал читать с начала) в этот день всё и началось!
    Подруги посмотрели фильм в клубе имени Калинина (который, кстати, от завода имени того же Калинина, где работали Севинч и Даша Гребешкова, ныне Гордеева). Затем пошли к станции метро «Василеостровская» по 9-ой линии Васильевского острова (на которой расположен клуб) в сторону Среднего проспекта.
    - Света, помнишь Рустама Мамадова? – спросила Севинч.
    - Он чтО? Женился?! – встревожилась Света.
    - Пока нет, но собирается.
    - И ктО его избранница? – спросила Света как можно более безразличным тоном.
    - Я, - ответила Севинч.
    - Светка, опомнись! – воскликнула Корежатова. – ТЫ ведь его двоюродная сестра!
    (Света по школьной привычке продолжала называть Севинч Светой.)
    - Догадываюсь. Но главное препятствие даже не это.
    - А чтО?
    - Рустам настаивает, чтобы после свадьбы мы жили в Шемахе.
    - Если бы он предложил это мнЕ, - горячо воскликнула Корежатова, - я бы не колебалась ни секунды! С милым рай и в шалаше!
    - Точнее, - рассмеялась Севинч, - с милым рай и в… Шемахе! Значит, договорились?!
    - О чём?
    - Забирай своего Рустама!
    - Светка! Ты прелесть! – обрадовалась Света. – А он сейчас красивый?
    - Мне нравится.
    - Я ревную! – рассмеялась Корежатова.
    У будущей невесты Рустама уже был жених (несколько дней назад с ней познакомился один молодой посетитель аптеки), но она без колебаний решила порвать с ним и связать свою судьбу с Рустамом.
    Девушки договорились, что завтра Севинч как бы случайно заведёт Рустама в аптеку, где работает Света.
    Корежатова стала радостно щебетать. Севинч изредка отвечала. В это время их увидел шедший сзади инженер НИИ Юрий Гордеев.
    - Мне же надо срочно в парикмахерскую! – спохватилась Корежатова. – Иначе Рустам на меня не «клюнет»!
    - Сейчас подойдём к перекрёстку, - ответила Севинч (она хорошо знала Ленинград вообще и этот район в частности, так как работала неподалёку). – Поверни направо. Там скоро увидишь парикмахерскую. Только не надо супермодных стрижек. Рустам не поймёт.
    У перекрёстка девушки расстались. Немного пройдя, Света Корежатова повернулась и крикнула:
    - Света! Не забудь про завтра!
    Это услышал идущий сзади Юрий Гордеев. Естественно, он решил, что Севинч зовут Светой.
    Молодой человек познакомился (как уже знает читатель, если начал читать с начала) с Севинч и назвал её так, как только что услышал.
    Девушка сразу узнала невзрачного (но для неё незабываемого!) болельщика из трамвая.
    Севинч помнила наставления матери, что если какой-либо молодой человек будет набиваться в женихи, то первым делом надо познакомиться с его родителями. Девушка решила все подробности о себе рассказать кавалеру после знакомства с его родителями. В том числе, что она не Света, а Севинч.
    Из разговора с мнимой Светой Юрий узнал, что та видела его в трамвае. Севинч сообщила, что 24 апреля 1975 года праздновала свой 15-й день рождения. Юрий ошибочно решил, что в этот день она и родилась. Ошибка, правда, небольшая, так как Севинч родилась не 24-го, а 25-го апреля.
    Далее последовал эпизод с азербайджанцем, продававшем цветы. Севинч продемонстрировала знание азербайджанского языка, в результате чего продавец продал Юрию букет за один рубль (то есть почти даром!).
    Девушка сообщила Юрию в ответ на его расспросы, что она азербайджанка по отцовской линии и родилась в Шемахе. Юрий не мог знать, что Света Корежатова – тоже азербайджанка по отцовской линии и тоже родилась в Шемахе. Поэтому он впоследствии перепутал Севинч со Светой Корежатовой.   
    Севинч договорилась с новым знакомым о встрече в субботу в полдень.
 
    … Балага Гуджатович и Кристина Донатовна были очень удивлены, когда их дочь пришла домой с таким красивым букетом.
    Мать поинтересовалась:
    - Откуда цветочки?
    - Из сада, вестимо! – ответила «по-некрасовски» Севинч.
    - И почём? – поинтересовался на сей раз отец.
    - Рубль.
    - За штуку?
    - За весь букет.
    Балага Гуджатович нахмурился:
    - Такой букет дешевле двадцатки продаст только псих! Не морочь нам голову!
    - Продавец не псих, а азербайджанец. Вот он и сделал скидку землячке.
    - Тогда ясно.
    - Это с продавцом ясно, - заметила Кристина Донатовна. Но не с покупателем букета. Не сама же себе ты его купила? Судя по тому, как ты сияешь, у тебя появился жених?
    - Появился.
    - И кто такой?! – спросил Балага Гуджатович.
    - Юра.
    - А фамилия?
    - Пока не знаю.
    - Не к добру это! – нахмурился отец. – То дорогие цветы дарит (хоть и со скидкой), то фамилию скрывает.
    - Вовсе не скрывает, - возразила Севинч. – Просто я ещё не спрашивала. Зачем человека отпугивать?
    - Он хоть красивый? – проворчал отец.
    - Честно сказать, не очень.
    - А тебе, дочка, он нравится? – спросила мать.
    - Очень!

    … На другой день Севинч повезла Рустама в Русский музей. Сперва молодой человек смотрел только на прекрасную кузина, но под конец взглянул и на картины. Кое-что ему даже понравилось. Затем Севинч повела шемахинца к метро о Невскому проспекту.
    - Красиво, - признал Рустам. – Но в Шемахе лучше.
    Наконец, они поехали домой к Севинч. Девушка попросила:
    - Зайдём в аптеку. Мама просила купить одно лекарство.
    Рустам покорно пошёл в расставленную для него ловушку. Он оживлённо разговаривал со своей «визави» (хотя слОва такого отродясь не слышал!), но не по-французски, а по-азербайджански.
    Молодые люди не заметили, что за ними идёт коллега Севинч по работе Даша Гордеева, которая направлялась к живущей неподалёку тёте.
    Даша узнала свою сослуживицу Севинч и, естественно, решила, что та беседует со своим женихом. Понятно, что Даша ни слова не поняла в их азербайджанском разговоре, но заметила, что голос собеседника Севинч очень похож на голов Алексея Ивановича, отца Жоры.
    … Кассирша аптеки № 22 Светлана Корежатова увидела в очереди к своей кассе молодого южанина. Он мало чем походил на её 10-летнего кумира 10-летней давности. Но сердце подсказало: это он!
    Света посмотрела на очередь в отдел и встретилась взглядом со своей подругой. Севинч кивнула.
    Сердце кассирши заколотилось быстрее, но она постепенно взяла себя в руки. Наконец, к окошку кассы подошёл Рустам…
    ЧтО было дальше, читатель уже знает.

    На следующий день в среду 15 июля в квартире Бахшиевых раздался телефонный звонок. Мать Рустама Сакина Гуджатовна решила потрепаться с подругой по институту Кристиной Донатовной, у которой остановился Рустам.
    Мамадов младший без церемоний (на которые не был способен) вклинился в разговор:
    - Мама! Поздравь! Я женюсь!
    - На ленинградке?
    - Сейчас она ленинградка.
    - И ты собираешься остаться с ней жить в Ленинграде?
    - Нет. Мы со Светой будем жить в Шемахе.
    - Со Светой?! Значит, она тёзка твоей ненавистной старосты?
    - Не только тёзка. Это она и есть!
    - Дочь Кольки Корежатова?
    - Да. Дочь Николая Павловича.
    - И она по-прежнему тебя травмирует?
    - Нисколько! Света стала кроткая, как овечка!
    - Даже не верится!
    - А ты, мама, приезжай и убедись. Заодно и папу захвати.

    … Через день в пятницу 17 июля родители Рустама прилетели из Шемахи в Ленинград. Они остановились у Бахшиевых, но побывали в гостях у их соседей по микрорайону Корежатовых.
    Сакина Гуджатовна долго беседовала с будущей невесткой, а затем тихо сказала мужу:
    - Нашему Рустику повезло. Света не будет рваться из Шемахи в Ленинград подобно своей мамаше.
    Труднее было уговорить «саму мамашу». Оксана Богдановна рыдала и кричала:
    - Не отдам вам, антихристам свою доченьку! Не пущу в эту Шемаху распроклятую! Я так мечтала нянчить внуков!
    Сакина Гуджатовна постаралась успокоить подругу:
    - Ксюша, угомонись! Света с будущими внуками будет иногда приезжать в Ленинград. К тому же, у тебя остаётся Надя. Она тоже создаст семью и обеспечит тебя внуками.
    - Это с её-то мор…, то есть внешностью?! – воскликнула так и не «угомонившаяся» Оксана Богдановна.
    Надя обиделась:
    - Вот из-за моей-то «морды» Светке лучше катиться в свою Шемаху! Пока она здесь, ни один жених на меня не посмотрит! А если и посмотрит, будет с этой красоткой сравнивать! … Не в мою пользу!
    Оксана Богдановна задумалась над словами младшей дочери. Затем вздохнула:
    - Делайте что хотите! Только от меня отстаньте!
    Все стали поздравлять будущих супругов Мамадовых. Особенно Надя.

    В тот же день Юрий Гордеев пришёл с работы чуть позже обычного.
    - Юра! Да ты постригся! – удивилась мать.
    - Было жарко, я и постригся. ЧтО тут такого?
    - Ты же всегда в целях экономии денег уродуешься под полубокс. А тут какая-то другая стрижка.
    - Модельная.
    - И как её зовут?
    - Стрижку?!
    - Девушку, ради которой ты раскошелился на такую стрижку.
    - Света.
    - И она красивая? – поинтересовался будущий свёкор невесты сына.
    - Помнишь, папа, «Сказку о золотом петушке»?
    - Что-то смутно припоминаю.
    - Так моя Света – вылитая шемаханская царица! И родом она из Шемахи.
    Алла Васильевна улыбнулась и обратилась к мужу:
    - Если ты, Саша, вздумаешь ухлёстывать за Светой, то вспомни, чем кончил царь Додон.
    - Его «кончил» довольно-таки «клёвый» петушок.
    - Света хочет с вами познакомиться, - сообщил Юрий.
    - Похвальное желание, - одобрила мать. – Жаль, что в эти выходные не получится. Пригласи её на следующую субботу.
    … Выходные дни 18 и 19 июля Юрий провёл в обществе своей очаровательной знакомой. Он обнадёжил девушку:
    - В следующую субботу тебя родители приглашают. Хотели бы в эту, но не получилось.

    Рустам и его родители вернулись в Шемаху и стали готовиться к предстоящей свадьбе.   

                Глава 10
   
    В четверг 23 июля  и у Николая Павловича Корежатова, и у Александра Ивановича Гордеева случились приступы аппендицита. Обоим вызвали скорую помощь, и оба были доставлены на хирургическое отделение дежурной больницы. Это была больница имени Куйбышева.
     Корежатов и Гордеев были помещены в одну палату, хоть и не рядом друг с другом.

    На другой день у Балаги Гуджатовича Бахшиева произошло ущемление грыжи. Скорая помощь доставила его на хирургическое отделение дежурной больницы. Но на сей раз дежурной была другая больница – имени Ленина.

    Наступила суббота 25 июля 1981 года – день, имевший в жизни наших главных героев далеко идущие последствия.
    С утра Севинч сказала:
    - Мама! Я понимаю, что должна быть у папы в больнице…
    - У тебя свидание с Юрой, - вспомнила мать.
    - Я бы его перенесла, но у меня нет ни его адреса, ни телефона.
    - Ничего, дочка. Я к папе сама схожу, а ты – завтра. Он поймёт и не обидится.

    … Севинч встретилась со своим кавалером и поехала на долгожданную встречу с его родителями. Эта встреча состоялась… через восемь лет!
    А в тот день оказалось, что мать Юрия неизвестно где, а отец в больнице с аппендицитом.
    Севинч сообщила, что её отец тоже в больнице, но с грыжей. Впоследствии этот факт способствовал тому, что Юрий перепутал Севинч со Светой Корежатовой (ведь отец Светы тоже был в больнице).
    Севинч в ожидании матери Юрия стала рассматривать семейный и школьный альбомы. Так она узнала, что фамилия Юры – Гордеев.
    «Однофамилец Алексея Ивановича», - подумала девушка. Затем в семейном альбому она увидела фотографию студенческой группы педагогического института.
    Севинч никогда не видела подобной фотографии, которая хранилась в Литве у дедушки и бабушки. Но находясь в Литве, она никогда не рассматривала семейный альбом.
    Среди студенток девушка увидела юную Кристину Жилинскайте.
    - Мама! – воскликнула Севинч.
    - Там же моЯ мама, а не твоя! – удивился Юрий.
    - Моя тоже.
    - Где? Покажи!
    Севинч не захотела показывать Юрию своЮ мать до тех пор, пока ни увидит егО мать. Поэтому девушка сказала, что ошиблась.

    Мать Юрия Алла Васильевна с утра поехала в больницу к мужу. Она рассчитывала побыстрее вернуться – ведь сын должен был привести в гости свою пресловутую Свету.
    Алла Васильевна вошла в палату и сразу узнала  Оксану Богдановну, разговаривающую со своим мужем. Гордеева хотела сперва к ней подойти, но затем решила не прерывать беседу и пошла к своему мужу.
    - Ксюша! По-мОему, эта женщина тебя знает! – проговорил Николай Павлович.
    - Какая женщина?
    - Вопрос риторический. Кроме неё и тебя в палате одни мужчины.
    После этой подсказки Оксана Богдановна без труда нашла Аллу Васильевну. Бывшие однокурсницы разговорились.
    - Твой Юра уже женат? – поинтересовалась Корежатова.
    - Пока нет, но сегодня пригласил домой какую-то красавицу Свету.
    - Моя старшая дочь Света тоже красавица, - похвасталась Оксана Богдановна.
    - А вдруг это она и есть?
    - Нет, Алла. У моей Светы есть жених. А вот младшая Надя пока свободна. У тебя ещё сыновья есть?
    - Увы! Но честно говоря, мне юрина девушка не нравится.
    - Но ведь ты эту «какую-то красавицу Свету» даже не видела!
    - Понимаешь, мне подозрительно, что в Юру влюбилась красавица. Он-то, честно сказать, не ахти какой красавец! По-мОему, она лимитчица и хочет «охомутать» Юру ради ленинградской прописки!
    Оксана Богдановна оживилась. Она почувствовала шанс «спихнуть» свою младшую дочь замуж за Юру.
    - Аллочка, зайди ко мне сейчас в гости.
    Алла Васильевна поняла, куда клонит её бывшая однокурсница.
    - Я бы рада, Ксюша, но ведь Света придёт.
    - А ты от меня позвони.
    Гордеева решила познакомиться с альтернативной невестой для своего сына.
    Обе женщины ещё немного посидели со своими мужьями, а затем отправились в квартиру Корежатовых.
    … Надя очаровала Аллу Васильевну с первого взгляда. В девушке хоть совершенно не было красоты, но была какая-то трогательная беззащитность.
    Алла Васильевна долго беседовала с Надей. Та оказалась умной, эрудированной и приятной собеседницей.
    Вдруг старшая собеседница спохватилась и позвонила домой.
    Трубку снял Юрий.
    - Мама, гдЕ ты пропадаешь? – забеспокоился он. – Мы тебя так ждём, особенно Света.
    - Надеюсь, ты к ней не пристаёшь?
    - И не думаю приставать. Мы семейный альбом рассматриваем.
    - Позови Свету к телефону.
    - Сейчас позову.
    Затем в трубке раздался голос Светы:
    - Здравствуйте, Алла Васильевна!
    - Здравствуй, Светочка! Я тут задержалась у подруги. Ты меня извини.
    - Конечно, извиняю!
    - Приходи к нам завтра в это же время. Я буду дОма. ТАк что, не опоздаю.
    - Договорились. Постараюсь тоже не опоздать.      
    - СчастлИво!   
    - До свидания, Алла Васильевна.
    «Приятный голос!» - подумала Гордеева.
    Она погостила ещё два часа и пошла домой.

    После звонка матери Юрий совсем распоясался. Он понял, что никто теперь не помешает ему покорить Свету.
    К чести Севинч следует сказать, что она пыталась оказать сопротивление слишком настойчивому кавалеру. Но она очень любила Юрия и была уверена в его любви.
    Через четверть часа всё было кончено… (А для зародившегося Кости всё только началось!)
    И тут Севинч увидела в школьном альбоме фотографию, под которой было написано: «Гордеев А.И.». Это был отец Юрия Александр Иванович. Но Севинч спутала его с Алексеем Ивановичем Гордеевым, преподавателем математики в «Бонче». Ошибка вполне простительная, так как оба были братьями-близнецами и носили одинаковые фамилии и инициалы.
    Севинч Бахшиева сразу вспомнила недавно услышанный разговор Алексея Ивановича с незнакомой (для Севинч) преподавательницей. Гордеев тогда говорил, что его сын совратил какую-то Дашу и был вынужден на ней жениться.
    Юрий увидел, что его возлюбленная довольнго странно смотрит на фотографию его отца.
    - Удивляешься, что у нас одинаковые фамилии? – спросил он. – Так это мой папа. Правда, сейчас он преподаёт не в этой «хулиганской» школе.
    Молодой человек имел в виду, что его отец теперь работает в 344-ой математической школе.
    - Но тоже математику? – спросила Севинч.
    Ведь она думала, что Алексей Иванович раньше преподавал математику в 512-ой школе, а потом стал преподавать высшую математику в «Бонче».
    - Да, - ответил Юрий. – А ты откуда знаешь? 
    Севинч подумала, что обесчестить Дашу мог и не Юрий, а другой сын Алексея Ивановича.
    - Юра, - спросила она с надеждой. – У тебя есть брат?
    - Только двоюродный, - ответил тот, имея в виду Жору, сына Алексея Ивановича.
    Последняя надежда несчастной Севинч рухнула. Значит, решила она, её соблазнитель женат на Даше и будет отцом дашиного ребёнка.
    Потрясённая Севинч спешно покинула эту ставшую ненавистной квартиру, запретив себя провожать.
    - Света! Не забудь про завтра! – крикнул Юрий в окно, напомнив он назначенном на завтра свидании.
    Севинч в двух словах объяснила Юрию причину их разрыва.
    - Привет Даше! – крикнула она.
    … По пути домой Севинч попыталась успокоиться и всё хорошо обдумать. Что-то у неё «не вязалось».
    Было непонятно, почему мать Юры помогла своему женатому сыну заманить в ловушку новую жертву его посягательств? В конце концов Севинч решила, что с ней говорила не мать Юрия, а другая женщина, которую он попросил. А вся семья Юрия, включая Дашу, в  это время отдыхала на даче.

    Алла Васильевна распрощалась с гостеприимными Корежатовыми и пошла на остановку. 
    «Хорошо бы женить Юру на Наде! – думала она. – Жаль, что он вбил себе в голову эту вертихвостку Свету. Интересно, кАк она выглядит? … Завтра узнАю.»
    … По иронии судьбы в это время мимо Аллы Васильевны незаметно прошла, возвращаясь домой, та самая «вертихвостка Света». Ведь Бахшиевы жили рядом с Корежатовыми.
    Все мысли Севинч были заняты «коварным» Юрием, и она не обратила никакого внимания на проходящую мимо женщину, которая оказалась матерью этого «негодяя».

    … Севинч вошла в свою квартиру внешне совершенно спокойной. Мать осведомилась:
    - Как прошла встреча с родителями Юры?
    - А никак! Случилась маленькая нестыковка.
    - ТО есть…?
    - Юра вряд ли будет знакомить меня со своими родителями. Они могут не понять…   
    - И чтО же здесь непонятного?
    - Юра женат.
    - Как?! – ахнула Кристина Донатовна. – И он сам в этом признался?!
    - А чтО ему оставалось делать?! Я сказала, что без знакомства с его родителями никаких вольностей не позволю. Тогда Юра неохотно признался, что женат и предложил стать его любовницей.
    - Догадываюсь, чтО ты ему ответила!
    - Мама! Я скорее умру, чем разрушу его семью и лишу ребёнка отца!
    - У Юры есть ребёнок?!
    - Пока нет, но ожидается… По крайней мере – его женой!
    - И он в этом признался?
    - Признался, … когда окончательно понял, что я не буду его любовницей, - ответила Севинч и подумала: «Точнее, больше не буду его любовницей!».

    … На другой день Севинч, разумеется, не пошла на свидание с Юрием. Она вместе с матерью навестила в больнице своего отца.
    По совету Кристины Донатовны Севинч сказала, что на вчерашнее свидание жених не явился.

    Опасения Юрия подтвердились. Его Света свидание проигнорировала.
    Истомлённый любовью молодой человек проявил детективные способности. Он вспомнил прощальные слова своей возлюбленной («Привет Даше»!) и пришёл к единственной знакомой Даше – жене своего двоюродного брата Жоры.
    По случайному совпадению оказалось, что Даша знает только одну азербайджанку – свою сослуживицу Севинч Бахшиеву. Заодно Даша поведала, что на прошлой неделе видела Севинч с молодым красивым азербайджанцем, голос которого похож на голос Алексея Ивановича, свёкра Даши.

    … Мать и дочь Бахшиевы вернулись из больницы домой. Вскоре раздался телефонный звонок.
    Севинч сняла трубку.
    - Севинч! – услышала она голос своего двоюродного брата из Шемахи.
    - Рустам! – удивилась Севинч и продолжила, естественно, по-азербайджански. – Что случилось? Почему ты приехал?! Не терпится снова увидеть свою невесту?
    - Извините, - проговорил, естественно, по-русски заочный собеседник. – Я не Рустам, а Юра.
    Севинч чуть было ни крикнула: «КАк ты меня нашёл?!». Но она проявила самообладание и сдержалась. Надо было срочно убедить Юрия, что она – не его Света. Пусть возвращается к Даше и к будущему ребёнку.
    - Какой такой Юра? – спросила Севинч с сильным кавказским акцентом (чтобы Юрий не узнал её голос).
    - Гордеев.
    - Нэ знаю.
    - Вы где Учитесь?
    Севинч догадалась, что раз уж Юрий каким-то образом узнал её телефон, то он вполне мог узнать и институт.
    - В «Бонче», - правдиво ответила она. – Группа М-46В.
    - Извините.
    В трубке раздались гудки.
    … Итак, «благодаря» проявленному самообладанию Севинч на 8 лет разлучилась с любимым человеком, а её будущий сын рос эти годы без отца. Вообще-то, самообладание, как правило, положительное качество. Но нет правил без исключений.
    … Кристина Донатовна терпеливо ждала, пока дочь сама прокомментирует телефонный разговор. Не дождалась.
    Перед сном мать не выдержала и спросила:
    - Интересно, а кАк Юра тебя нашёл?
    - Понятия не имею. Мне тоже интересно.
    - На сАмом деле кое-какое понятие Севинч имела. Она догадалась, что Юрий «вышел» на неё через Дашу и Алексея Ивановича. Правда, Севинч считала Алексея Ивановича не дядей Юрия, а отцом.
    Кристина Донатовна высказала догадку:
    - Юра мог обратиться в «Ленгорсправку». В Ленинграде живёт явно меньше десяти девушек с именем «Севинч».
    - Не мог он туда обратиться!
    - Не догадается?!
    - Он не знает, что я – Севинч!
    - КАк же он тебя называл? «Солнышком»? «Зайчиком»? Или «Пупсиком»?
    - «Светой».
    - Тоже мне, конспираторша!
    - Я не конспирировалась. Просто Юра на улице услышал часть моей беседы с Корежатовой. Света по школьной привычке назвала меня… так же. А я не стала уточнять своё имя.
    - Да, со «Светой» в «Ленгорсправке» делать нечего! – усмехнулась Кристина Донатовна. 
    Севинч спародировала недавнее высказывание матери:
    - «В Ленинграде живёт явно» больше «десяти девушек с именем» Света!
    - Зря ты с этим Юрой говорила, словно чукча!
    - Словно азербайджанка, - улыбнулась Севинч. – Я не хотела, чтобы Юра узнал мой голос.
    - А чтО, если Юра узнает, что Севинч Бахшиева говорит без акцента?
    - Тогда он меня разыщет и безуспешно (!) попытается ради меня бросить беременную жену… Дай Б-г, чтобы он об этом не узнал!
    … Юрий всё-таки узнает, что Севинч Бахшиева говорит по-русски без акцента. Но узнает не сразу, а … через 8 лет!

    На другой день на работе к Севинч Бахшиевой подошла монтажница Даша Гребешкова. Она сообщила, что видела на прошлой неделе Севинч с молодым человеком, которого, возможно, зовут Рустам.
    Бахшиева не была подругой монтажницы. Она не стала поддерживать эту тему и говорить, что Рустам – не её жених. В разговоре выяснилось, что Даша недавно вышла замуж за ЖорУ Гордеева и теперь носит его фамилию и… его ребёнка!
    Сперва Севинч подумала, что муж Даши – однофамилец Юры. Но затем она вспомнила слова Алексея Ивановича про свою будущую невестку Дашу: «Смазливая, но дурочка!». Монтажница Даша полностью подходила под это определение.
    «Значит, это и есть та самая Даша! – подумала Севинч. – А её муж Юра называет себя Жорой. Ведь это одно и то же имя, означающее в переводе с древнегреческого «земледелец».
    … Через подруг Даши Севинч осторожно выведала, что свёкор этой монтажницы – Алексей Иванович, профессор из «Бонча».
    Не осталось никаких сомнений! (Впоследствии в «титровой» песне сериала «Маргоша» пелось: «Осталось никаких сомнений!». Оставим это на совести авторов.)

    … Света Корежатова уволилась из аптеки и поехала с родителями в Шемаху на собственную свадьбу. Она взяла с собой подругу Севинч в качестве свидетельницы.
    На свадьбу собралось чуть ли ни полгорода. Севинч была рада за подругу, но чувствовала себя неважно. К ней подошёл один из гостей, который работал врачом и тихо сказал:
    - Красавица! Пей поменьше. Подумай о своём будущем ребёнке.
    - Как?! – побледнела Севинч. – Не может быть!
    - А ты приходи ко мне завтра на приём. Тогда точно скажу: может или не может!
    На другой день Севинч приняла приглашение и пошла на приём. Доктор внимательно её осмотрел и безапелляционно заявил:
    - … Что и требовалось доказать! А где, будущая мамаша, твоё обручальное кольцо? У тебя есть муж?
    - Жених, - смутилась Севинч.
    - Советую побыстрее выскочить за него замуж. Надеюсь, жених, когда узнает про ребёнка, о свадьбе сам догадается.
    «Он и о ребёнке не догадается!» - подумала Севинч.

    … Свадьба Светы Корежатовой (теперь уже Мамадовой) завершилась. Севинч вернулась в Ленинград. Она стала оживлённо говорить родителям о свадебных торжествах в Шемахе.
    - А скОро твоя свадьба? – усмехнулся Балага Гуджатович.
    - Не скоро, - ответила дочь и подумала: «КомУ я теперь нужна с ребёнком?!»
    - После ужина молодая женщина мыла посуду. Кристина Донатовна вошла на кухню.
    - Дочка, с тобой что-то не так.
    - Да, мама. Со мной… иначе!
    - ЧтО случилось?
    - НичегО… хорошего!
    - Боишься мне признаться?
    - Боюсь папу. Если он узнает, то при его темпераменте в нашей семье станет на одного человека меньше!
    - Я с ним поговорю, и он тебя не тронет.
    - Тогда будет на одного человека больше!
    - Я так и чувствовала, - обречённо проговорила мать. – Юрина работа?
    - Чья же ещё?!
    - Ты правА, доченька. Папа вряд ли обрадуется! Ну и кашу ты заварила!
    - Я готова её расхлёбывать! – воскликнула Севинч и уже собралась идти к отцу на расправу.
    - Домывай посуду! – остановила её мать. – Тебе нельзя волноваться.
    Кристина Донатовна ушла в комнату. Севинч постаралась всё внимание сосредоточить на посуде.
    Вскоре из комнаты раздался… рёв:
    - Убью поддонка!!
    «А ведь убьёт! – подумала Севинч. – Ему ни в коем случае нельзя давать адрес Юры, даже фамилию!»
    Через четверть часа на кухню, где скучала домывшая посуду Севинч, заглянула мать:
    - Вроде, поутих. Я ему валерьянки дала. Хочет с тобой поговорить.
    … Севинч вошла в комнату с видом глубокого раскаивания. Балага Гуджатович излучал спокойствие и доброжелательность. Это насторожило Севинч больше, чем взрыв ярости.
    - Доченька, - начал отец «медоточивым» голосом. – Это правда, что я стану дедушкой?
    - Правда, папа, - понуро ответила допрашиваемая.
    - И за это мы должны благодарить Юру?
    - Он прекрасно обойдётся и без нашей благодарности.
    - Возможно. Но на всякий случай дай его адрес.
    - Не могу.
    - Не хочешь?! – мрачно процедил отец. – Благородную из себя корчишь?! А ты о ребёнке подумай. Ему нужен отец.
    Севинч осмелилась возразить:
    - Законному ребёнку Юры тоже нужен отец!
    - Хоть алименты с него получим.
    - Вряд ли. Он будет утверждать, что видит меня впервые.
    - Так ты дАшь его адрес или нет?!
    - Нет… у меня его адреса, - ответила Севинч, стараясь не смотреть отцу в глаза.
    - Не верю! Где же он тебя… сделал матерью? На улице?
    - В подъезде.
    - И где же этот подъезд?
    - Неважно. Это не его дом.
    - И как же это произошло?
    - Ну, папа! Я стесняюсь.
    - С незнакомым мужиком не постеснялась сделать, а родному отцу стесняешься сказать?! … Скажи хоть фамилию Юры.
    - Не знаю. У нас не дошло до выяснения фамилии.
    - Зато дошло до ребёнка!
    - Хорошо, папа. В следующий раз буду спрашивать фамилию.
    - Дура! – не выдержал Балага Гуджатович. – Твой следующий хахаль назовётся Ивановым и убежит, оставив тебя со вторым ребёнком! Чтобы в следующий раз только после свадьбы!

                Глава 11
    Шло время. Севинч узнала от сослуживиц, что Даша Гордеева родила сына.
    Вскоре и сама Севинч ушла в декретный отпуск.
    Однажды будущая мать спускалась на эскалаторе в метро. Вдруг она увидела на поднимающемся эскалаторе своего соблазнителя.
    Юрий Гордеев держал на руках недавно родившегося ребёнка и слушал «щебетание» «своей ненаглядной» Даши Гордеевой.
    Севинч и раньше была уверена, что Даша – жена Юрия. Теперь эта… ошибочная уверенность нашла ещё одно подтверждение.
    … Севинч и Юрий смотрели друг на друга, пока ни разъехались. В его взгляде было столько любви! … Или это ей показалось? А если не показалось, то тем хуже для них обоих! Будущая мать была уверена, что нельзя строить своЁ счастье на обломках чужого!
    «Дай Б-г, чтобы Даша ничего не заметила.» - подумала Севинч.

    … Через несколько дней начались роды. Севинч направили в роддом на углу проспекта Чернышевского и улицы Петра Лаврова.
    Родился мальчик. Пришедшие родители поинтересовались, стоя под окном:
    КАк назовём?
    - Предлагаю назвать Костей, - ответила молодая мать, – в честь Циолковского-Станиславского-Паустовского-Рокоссовского. Все они добились успехов в своих сферах деятельности.
    Балага Гуджатович попытался блеснуть эрудицией:
    - А ещё все они поляки.
    Тактичная Севинч не сказала, а лишь подумала: «У Станиславского «девичья» фамилия – Алексеев. Правда, теоретически его мать может быть полячкой.»
    Незадолго перед выпиской из роддома одна из рожениц подошла к Бахшиевой:
    - Севинч, тебя молодой человек просит к окну.
    Удивлённая Севинч подбежала к другому окну и заглянула в него. На улице стоял Юрий Гордеев.
    «КАк он меня нашёл?! – подумала она. – Впрочем, неважно кАк. Главное – заморочить ему голову.
    Севинч обратилась к Анне Петровой (урождённой Мнацаканян):
    - Анюта, умоляю! Подойди к окну, скажи слово «Рустам» и что-нибудь по-армянски. Он всё равно не поймёт.
    - А дальше?
    - Там увидим.
    Анна подошла к окну и крикнула:
    - Рустам! Меня попросили что-нибудь сказать, но я совершенно не знаю, о чём говорить!
    Опасения Петровой была напрасны. Молодой человек извинился и ушёл.
    В дальнейшем Юрий вернулся и стал искать в списке рожениц любую кавказскую фамилию. Он обратил внимание на «Анну Петрову», но не догадался, что это и есть его «кавказская собеседница».

    … Через несколько дней Алла Васильевна и Оксана Богдановна предприняли попытку познакомить Юрия и Надю. Им купил и билеты на соседние места в кинотеатр «Спутник» на фестивальный индийский фильм.
    Юрий догадался, что его хотят познакомить с Надей. Он сплавил билет своему другу Игорю Панову. Надя ни о чём не догадывалась.
    … На свадьбе Нади и Игоря Пановых Юрий был свидетелем жениха. Во время свадьбы почтальон принёс телеграмму. В ней сообщалось, что сестра Нади Света родила в Шемахе сына. Малыш был назван Эльдаром в честь дедушки.
    Юрий с грустью думал о ребёнке, которого родила от него (но не ему!) другая Света.

    Прошло два года. В семье Бахшиевых главой был уже не Балага Гуджатович, а маленький Костя. Бахшиев-старший души не чаял во внуке. Иногда он пытался выведать у дочери: гдЕ всё-таки этот неуловимый Юра? Каждый раз Севинч терпеливо объясняла, что понятия не имеет.
    … В июне 1994 года произошла трагедия. Балага Гуджатович утонул, купаясь… в Финском заливе. Известно, что там очень мелко и утонуть практически невозможно. Однако у Балаги Гуждатовича внезапно случился сердечный приступ, и он захлебнулся.

    Балага Гуджатович Бахшиев был похоронен на Южном кладбище на тринадцатом рябиновом участке. Возвращаясь с кладбища, Кристина Донатовна спросила дочь:
    - Теперь, когда папы с нами ужЕ нет, признайся: ты же знаешь, где живёт Юра.
    - Конечно, знаю. Но это ничего не меняет.
    - Подай на алименты, дочка.
    - И чего я этим добьюсь? У Юры будет маленький (или даже крупный) скандал в семье, после чего он заявит, что не имеет к Косте никакого отношения. Тем более, Костя пока на Юру не похож.    
    - А может, он похож на Юру в дЕтстве?
    - Тоже не похож. Юра показывал мне свою детскую фотографию в семейном альбоме.
    - Он чтО же? Таскал семейный альбом на свидание?!
    - Не таскал. Мы смотрели семейный альбом у него дОма.
    - А чтО вы ещЁ делали у него дОма?
    - Костю!
    - И когдА это произошло? ДО того, как ты с ним в подъезде… или пОсле?
    - Вместо. Про подъезд я придумала, чтобы папа отстал.

    … Прошло ещё два года. В январе 1986 года в Ленинград из Шемахи приехала погостить Света Мамадова с мужем и сыном. Родители очень обрадовались. Они соскучились по старшей дочери.      
    Света захотела повидать младшую сестру. Надя с мужем и двумя детьми были приглашены в гости.
    Света была поражена успехами своей сестры. Надя не только умудрилась выйти замуж, что уже само по себе казалось чудом, но «заарканила» такого красавца!
    Шемаханская гостья не могла отделаться от мысли, что где-то этого красавца видела. Наконец, вспомнила.
    - Игорь, - спросила она. – Ты всё ещё ходишь на «Зенит»?
    - Нет, конечно! Сезон только в апреле начнётся.
    Надя засмеялась:
    - И тогда уж он ни одного матча не пропустит!
    - А ты чтО? Видела меня на стадионе? – предположил Игорь.
    - После стадиона. Я с подругой вышла из зоопарка и села на 34-й трамвай. А ты с товарищем возвращался на этом трамвае с матча.
    - А почему ты его запомнила?! – заревновал Рустам. – Потому, что красивый? Да?!
    - Успокойся, Рустик! ТЫ у меня самый красивый! – засмеялась Света и чмокнула мужа в щёку. – Просто то ли Игорь, то ли его друг предложил засеять стадион имени Кирова картошкой. Вот я и запомнила.
    - Это Юра предложил! – засмеялся Игорь. – А я вас не заметил.
    - Удивляюсь, что ты Надю-то заметил! – усмехнулась Света.

    … Через три месяца 23-го апреля 1986 года Севинч Бахшиева скромно отметила свой 25-ый день рождения. Если учесть, что «юбилей» - это греческое извращение ивритского «йовЕль» (то есть 50 лет), то можно сказать, что она отметила
полу-юбилей.
    На следующий день в Шемахе с куда бОльшим размахом чествовали её ровесницу Свету Мамадову.
    В тот день Юрий Гордеев и Игорь Панов возвращались со стадиона. Игорь поведал другу, как 10 лет назад сестра Нади Света ехала с подружкой в трамвае и слышала их разговор о стадионе и картошке.
    Юрий, слушая Игоря, не обратил внимания на упомянутую «подружку» Светы. А зря! Ведь это и была его Света, то есть Севинч Бахшиева (о чём Юрий пока не догадывался).
    Гордеев стал интенсивно собирать информацию в подтверждение этой гипотезы. Эта деятельность, достойная Шерлока Холмса и Эркюля ПуарО, привела к созданию таблицы. Из этой таблицы, как дважды два следовало, что его (Юры) Света – это Света Корежатова (ныне Мамадова), а ребёнок Светы не от Юрия, а от мужа Рустама.
    Не следует обвинять Юрия в том, что первый из этих выводов оказался ошибочным. Логика Гордеева оказалась бессильной против такого нагромождения совпадений!
    Обе Светы (Света Юрия и Света Корежатова-Мамадова) родились в одном городе – в Шемахе. Обе они появились на свет в один день – 24 апреля 1961 года (на сАмом деле первая Света, то есть Севинч, родилась на день раньше, но Юрий об этом не знал). У обеих Свет мать была изображена на студенческой фотографии (на сАмом деле это были разные студентки – Кристина и Оксана). В тот памятный день 25 июля 1961 года и у той, и у другой Светы отец был в больнице (как оказалось, в разных больницах). В довершение всего обе Светы знали Дашу. Причём сестра Нади знала именно Дашу Гордееву (тогда ещё Гребешкову).

    Прошёл год. Дядя Юрия Алексей Иванович погиб в автомобильной катастрофе.

    На следующий год Севинч с матерью пошли на кладбище. Путь к тринадцатому Рябиновому участку лежал мимо седьмого Рябинового участка. Могила Алексея Ивановича стояла у дорОги. Увидев её, Севинч остановилась и долго с волнением смотрела на знакомое лицо с фотографии.
    - Юрин отец? – спросила Кристина Донатовна.
    - Мой преподаватель в Бонче.
    Они прошли на могилу Балаги Гуджатовича, возложили букет и пропололи траву.
    На обратном пути Севинч снова тоскливо посмотрела на могилу Алексея Ивановича.
    - Доченька, а ты точно уверена, что этот человек – твой преподаватель?
    - Абсолютно точно.
    - А мне всё-таки кажется, что он – отец Юры. На простого преподавателя, даже талантливого, так не смотрят.
    - Ты правА, мама. Это отец Юры. Но и я правА – он преподавал у нас математику. Одно другому не мешает.
    - Надо прополоть его могилу и купить хоть какие-то цветы, - заявила Кристина Донатовна.
    - Мама! Откуда такая забота? Ты его знала?
    - Не знала. Но он – дед моего внука. И твоего сына, между прочим!
    Они пропололи траву и купили у входа на кладбище скромный букет цветов (хорошие букеты там не продавались). Затем вернулись на могилу Алексея Ивановича и возложили букет.

    Дома Кристина Донатовна осторожно начала:
    - Скажи, Севинч, ты ведь боялась, что папа прибьёт твоего Юру?
    - К сожалению, - вздохнула Севинч, - с этой стороны Юре больше ничего не грозит.
    - Думаю, Юре будет полезно узнать, что Костя – его сын.
    - Это будет полезно не только ему, - задумчиво проговорила Севинч, - но и мне, и Косте… Но очень вредно Даше!
    - КакОй ещё Даше? – не поняла Кристина Донатовна.
    - Юриной жене. Я почти уверена, что узнав о Косте, Юра  захочет развестись с ней и жениться на мне.
    - Вот и прекрасно!
    - Совсем не прекрасно! Я привыкла жить без мужа, а Костя – без отца. А для Даши развод будет крахом всей жизни! Она чуть ли ни молится на своего бесценного Жору!
    - КакОго ещё Жору?
    - Юра любит, чтобы его называли Жорой. Ведь «Юрий» и «Георгий» - одно и то же имя, только по-русски и по-древнегречески.   
    - Ты знаешь эту Дашу лично?
    - Ну, знаю. Работаем вместе.
    - Она умная женщина?
    - «Не то, чтобы совсем…» Одна извилина, и та прямая.
    - Жаль! С умной можно было бы договориться. Юра платил бы ей алименты.
    - Мама! Оставь эту мысль в покое! Я не буду строить своё счастье на горе юриной семьи!
    - Тебе виднее, - смирилась Кристина Донатовна.
    Перед сном Костя спросил:
    - Мама, ты ведь с бабушкой была на могиле дедушки?
    - Была.
    - А на могиле папы?
    Севинч смутилась. Она говорила сыну, что его папу звали Юрием, и что он умер. Но не подумала, где этот Юра похоронен.
    Кристина Донатовна выручила дочь:
    - Костенька! Ты выспись, и мы тебе об этом завтра скажем. Утро вечера мудренее.
    Вскоре ребёнок заснул. Его мать и бабушка перешли в другую комнату.
    - ЧтО будем делать, мама? Может, выберем какую-нибудь могилу и покажем Косте?
    - Это не так-то просто. Ты наплела Косте, что его папа умер, когда он (не папа, а Костя) родился. Значит, надо найти такого Юру, чтобы он умер в 1982 году.
    - И при этом желательно, чтобы он был не очень старым, - добавила Севинч.
    - Слушай, дочка! А не похоронить ли нам Юру где-нибудь подальше… К примеру, на Дальнем Востоке?
    - Прекрасная идея! А кАк он туда попал?
    - Поехал в командировку во Владивосток и «попал» под машину!
    … Утром Косте сообщили, что его папа попал под машину во Владивостоке и похоронен там же.

    В августе у Севинч был отпуск, и она с Костей и с матерью поехала к своему дедушке в Литву (её бабушка к тому времени уже умерла).
    Донатас Юозович был без ума (к счастью, не в буквальном смысле!) от своего правнука. Он переиграл с ним чуть ли ни во все игры.
    Однажды прадедушка достал фотографию:
    - Скажи, Костя, ты кого-нибудь здесь узнаёшь?
    Мальчик посмотрел на фотографии и воскликнул:
    - Бабушка! Это ты! А это – тётя Ксюша!
    Заинтересовавшиеся Кристина Донатовна и Севинч подошли к фотографии. Севинч узнала фотографию. Такую же она видела у Юрия. На ней должна была быть мать Юрия, то есть вторая бабушка Кости. В тот злополучный (точнее, репродуктивный!) день Юрий предложил Севинч найти на фотографии его мать. Но стоило сесть на диван, чтобы получше рассмотреть снимок, как со стороны кавалера последовал взрыв страсти, и стало уже не до фотографии!
    - Мама! – попросил «результат этой страсти». – А ты найдёшь бабушку и тётю Ксюшу?
    Севинч сразу нашла Кристину Жилинскайте и Оксану Нечипоренко. Но чтобы порадовать ребёнка, указала других студенток.
    - А вОт и нет! – и впрямь обрадовался Костя и показал правильный ответ.
    - Мама! – предложила Севинч, - расскажи: кАк звали твоих однокурсниц?
    Кристина Донатовна выполнила просьбу. Среди её однокурсниц оказалось три Аллы, но ни одна из них не была Гордеевой.
    Севинч вспомнила, что Юрий выглядел на несколько лет старше неё. Значит, Алла Васильевна на этом фото уже была матерью Юрия!
    Интересно, а тут замужние попадаются? – спросила Севинч.
    - Попадаются. Всё-таки последний курс. А Алка Гордеева даже умудрилась успеть родить ребёнка без отрыва от учёбы.
    - Но ты же не назвала никакой Гордеевой.
    - Разве? Ах, да! Я назвала её девичью фамилию – Симоненкова. Просто я дружила с ней на первых курсах, когда она была Симоненковой. А потом Алла вышла замуж за своего Гордеева, и мы потихоньку друг к другу (а фактически подруга к подруге) охладели.
    Кристина Донатовна не назвала мужа Аллы по имени, и Севинч в этот раз не узнала, что отец Юрия не Алексей, а Александр. (По этому поводу автор советует будущим родителям братьев (да и сестёр тоже) называть их на разные буквы во избежание последующей путаницы. Например, многие из тех немногих, кто интересовался автором музыки романса «Тройка мчится, тройка скачет» на слова Петра Вяземского уверены, что «П.Булахов» - это знаменитый Пётр Булахов, автор музыки к ещё более популярному романсу «Гори, гори, моя звезда». И хотя Пётр и впрямь написАл музыку к этому романсу, но популярной стала музыка, написанная его братом Павлом Булаховым. А то, что фамилия братьев не «БулАховы», а «БУлаховы» к делу не относится.)
    - Так где же эта Гордеева? – нетерпеливо спросила Севинч.
    - Вот эта.
    «Приятное лицо, - подумала Севинч. – Но видно, что строгая. Впрочем, Юре именно такая мать и нужна!»    
    «А что это она так заинтересовалась Гордеевой? – подумала Кристина Донатовна. – Ведь её Юра – тоже Гордеев! Да и сын Алки тоже Юра!»
    Но тут Кристина Донатовна вспомнила, что муж Аллы – Александр, а отец Юрия (как она считала) Алексей.
    «Просто однофамильцы!» - подумала она и успокоилась.

    Однажды Костя спросил у Кристины Донатовны:
    Бабушка! А у меня есть ещё бабушка?
    - Уже нет. Она умерла, - сымпровизировала пока ещё официально живая бабушка.
    - А почему у меня только один дедушка, а у всех ребят по два?
    - Твой второй дедушка тоже умер.
    - А где эти бабушка с дедушкой похоронены? Там же, где и папа?
    Кристина Донатовна решила, что часть правды ребёнку сказать можно:
    - Бабушка похоронена далеко, а второй дедушка – недалеко… от первого дедушки.

    Как-то раз Костя пошёл гулять. Мать долго кричала сыну из окна, но тот упорно не хотел идти домой. Севинч не выдержала и вышла на улицу.
    Костя с горящими глазами крутил кубик Рубика, который дал ему приятель. Коварная головоломка упорно не желала распутываться.
    - Мама, реши тЫ, - предложил Костя. – Надо, чтобы с каждой стороны был один цвет.
    - Не буду решать! – схитрила Севинч. – Ты сегодня поленился вымыть посуду.
    - Мамочка! Я исправлюсь! Только реши!
    - Хорошо, Костя. Давай договоримся: ты всю неделю будешь мыть посуду и хорошо себя вести, а я тогда покажу тебе, как надо решать.

    Надежды Севинч, что сын нарушит условия договора, не оправдались. Костя (по крайней мере на неделю) стал ангелом. Севинч купила кубик Рубика и постаралась его распутать. Оказалось, что это не так-то просто. Тогда она нашла на работе с седьмой лаборатории инженера, любившего математику. Тот объяснил основные принципы, по которым можно распутать эту головоломку.
    Пользуясь усвоенными принципами, инженер Бахшиева разработала конкретные алгоритмы и вскоре самостоятельно за полчаса собрала кубик. После тренировки время сборки сократилось до пяти минут.
    Тогда Севинч показала сыну своё искусство. Костя был в восторге:
    - Мамочка! Ты у меня самая умная! Научи теперь меня!
   
    Через два дня Костя вышел гулять со своим кубиком. На глазах восторженных друзей он решил эту головоломку. Затем «по просьбе товарищей» он научил некоторых из них сборке кубика.

    Наступил июнь 1989 года. Севинч сказала сыну:
    - Костя, завтра мы с бабушкой поедем на могилу дедушки. А ты побудь с тётей Галей (это была их соседка по лестничной площадке).
    - Я тоже хочу на могилу к дедушке! – заявил Костя. – И на могилу ко второму дедушке!
    Севинч удивлённо взглянула на мать.
    - Я сказала Косте, - пояснила та, - что второй дедушка похоронен недалеко от первого.
    После долгих уговоров мальчик убедил мать и бабушку взять его завтра на кладбище.
    Вскоре на кухне Севинч напустилась на мать:
    - Ты чтО натворила? Рано или поздно Костя, зная анкетные данные дедушки Алексея Ивановича Гордеева, выйдет на своего распутного папашу Юрия Алексеевича Г…, но не Гагарина!
    - Но ты же, дочка, сама этого хочешь!
    - Мало ли, чтО я хочу?!   
    Кристина Донатовна усмехнулась:
    - Главное, что его Даша этого не хочет! … То есть не захочет.

    На другой день с утра у Кристины Донатовны заболела голова. На семейном совете решили, что поход на кладбище всё же состоится, но без бабушки.
    У метро Севинч купила букет из шести крупных роз.
    - А где второй букет? – спросил Костя. – Ведь дедушек два.
    - Второму дедушке мы купим на кладбище маленький букетик.
    - Нет. Купи такой же букет!
    Поколебавшись, Севинч купила второй точно такой же букет.
    Они вошли в метро, спустились по эскалатору и доехали до станции «Технологический институт». Затем прошли через переход с Кировско-Выборгской на Московско-Петроградскую линию и вошли в вагон.
    Костя сел на свободное место рядом с симпатичной женщиной. Севинч села рядом с сыном.
    Мальчик достал кубик Рубика и стал распутывать любимую головоломку.
    «Кого же она мне напоминает?» - подумала Севинч о женщине, которая сидела рядом с Костей и поглядывала на мелькавший в его руках кубик.
    - Смотрите! Решил! – закричал обрадованный ребёнок, обращаясь к своей зрительнице. Его радость была вызвана не тем, что он который уже раз распутал кубик, а тем, что почувствовал в этой женщине поклонницу своего таланта.
    Все трое разговорились. В основном говорил Костя, а женщина изредка задавала наводящие вопросы. Она узнала, что юного любителя кубика Рубика зовут Костей, а его мать – Севинч, что они едут на кладбище и что один букет предназначен одному дедушке, а другой – другому.
    Когда поезд въезжал на станцию «Электросила», Костя спросил у новой знакомой: как её зовут?
    - Алла Васильевна, - ответила та.
    Севинч словно током ударило! Она поняла, кого ей напоминает эта женщина. Это была мать Юры Алла Васильевна, которую Севинч видела на студенческой фотографии.
    Костина мать поспешно встала и, попрощавшись с попутчицей, вышла с сыном из вагона.
    Костя долго махал вслед уходящему поезду. Затем спросил:
    - Мама, а почему мы стоИм на месте?
    - Я ошиблась. Мы вышли не на той станции.
    - Жалко! Такую тётю упустили! – вздохнул Костя. – Она такая ласковая!
    «Сынок у неё тоже ласковый! – подумала Севинч. – И со мной, и с Дашей, и Б-г знает с кем ещё!   
    Вскоре подошёл поезд, и они доехали до станции «Московская», а затем на автобусе – до Южного кладбища. Всю дорогу Севинч вспоминала встречу с матерью Юрия.
    «Хорошо, что Костя её не узнал! – думала она. – Он ведь тоже видел фотографию.»
    Севинч вспомнила свой самый «злополучный» день в жизни – 25 июля 1981 года (хотя в тот день она не «зло получила», а любимого, хоть и внебрачного сына Костю).
    В тот день ей позвонила «якобы» (как считала тогда Севинч) мать Юрия. Голос той женщины вроде бы похож на голос сегодняшней Аллы Васильевны.
    «Мне показалось, - подумала Севинч. – Ведь если допустить, что мне тогда звонила настоящая мать Юры, то получится, что она тогда говорила со мной, зная о его пассии и о её ожидаемом (P.S. Семь гласных подряд!) ребёнке! Чушь какая-то!
    Сперва Севинч и Костя посетили могилу на тринадцатом Рябиновом участке. Мальчик увлечённо помогал матери дёргать траву. Фотографии усопшего на могиле не было, так как у мусульман (и, кстати, у евреев) это не приветствуется. Затем они возложили букет на могилу Балаги Гуджатовича и отправились на могилу второго дедушки на седьмом (тоже)  Рябиновом участке.
    … Пока Севинч полола траву, Костя занимался более интересным делом – рассматривал фотографию Алексея Ивановича Гордеева. Наконец, он изрёк:
    - Красивый дедушка! Но дедушка Балага ещё красивее!
    - Ты же его не помнишь! – удивилась Севинч. (Ведь Балага Гуджатович умер, когда Косте было два года.)
    - Помню, - возразил мальчик. – По фотографии в альбоме.
    Уходя с кладбища, они возложили на могилу Алексея Ивановича второй букет роз.

                Глава 12 (эпилог)   

    … Читатель уже знает, что сходство двух букетов в конечном итоге привело к «поимке» бегущей (по недоразумению!) от своего счастья Севинч.
    Настоящая повесть, написанная … ещё в конце 20-го века заканчивается так:
    «Сейчас Костя Гордеев круглый отличник. Он обожает математику и…  младшую сестрёнку Лену!»