Колпачок

   В далёком детстве, когда я жила в Сибири, мама, управляясь утром по хозяйству, оставляла нас с братом в доме одних.
   Дом состоял из двух комнат – избы и горницы, были ещё входные сени, пристроенные к избе позже. К утру, особенно зимой, комнаты сильно остывали несмотря на то, что мама вставала рано и к нашему пробуждению успевала растопить обе печки – русскую и металлическую «железку», – но дом всё равно не нагревался.

   Любимым моим местом в доме была русская печка – «душа избы», вернее, лежанка на ней, – просторная и тёплая, – особенно она спасала в зимнее время. Забраться на неё можно было по приступкам – узеньким ступенькам, – что я каждое утро лихо и проделывала, на печке мирно поживали мои игрушки – больше всего самодельные куклы, которые я мастерила сама. Они ждали меня, и я это знала.
   И вот в один из холодных сибирских дней, когда на улице бушевала вьюга, в предвкушении счастливой встречи со своими дочками, я забралась на печку, где всегда было уютно и тепло. Куклы лежали на подушке, и от брата я их не прятала, потому что они его не интересовали, а вот маленький, красного цвета пластмассовый колпачок, который недавно подарил мне старший друг Митя, его привлекал необычайно, но колпачок находился в тайнике, о котором братик не знал.
 
   Колпачок был изящный и тоненький, легко прогибался и напоминал миниатюрную шляпку, которую я предполагала устроить на головку своей младшей куколке, – её, как и все другие, я смастерила из кусочков разноцветной ткани. Брат не раз выпрашивал колпачок у меня, но я ни за что не соглашалась отдать это удивительное сокровище и всякий раз бдительно перепрятывала его в надежде, что трёхлетний карапуз очередной тайник никогда не отыщет. На самом деле так и было: мои тайники для него были не доступны. Но однажды…
   
   Однажды по тому, как я притихла – и притихла надолго, – братик понял, что дело связано именно с колпачком, и на этот раз он во что бы то ни стало захотел овладеть игрушкой.
   Взяв кухонный нож, который вместе с чашками после чая остался лежать на столе, он с воинственной решимостью стал карабкаться на печь, я же настолько была увлечена игрой в дочки-матери, что ничего не заметила.
Подняться на печь по приступкам ему было не под силу, и свой отчаянный поход он начал с шестка, забравшись на него с лавки. Там братик встал во весь свой маленький рост и начал пробираться в мои владения через проём возле печной трубы.

   Увидев в его руке нож, а в глазах сверкающие искры гнева, я обомлела. Гипноз ножа сковал мой маленький разум так, что проскочившая было мысль сигануть с печки тут же испарилась, и моя игрушка, без всякого сопротивления, но с неимоверными страданиями, тут же перекочевала в его руки. На куколку, с головки которой только что была снята изящная шляпка, закапали мои слёзы, вместе со мной заплакала и моя любимая дочка – так мне показалось. 

   С тех пор прошло много лет. За это время произошли и другие события, многие из них забылись, но это – с ножом в руках моего маленького брата – помнится почему-то всегда. Не знаю, что сработало тогда в его головке, только этот поступок до сих пор остаётся загадкой и разрешить её теперь уже невозможно.