Сельский клуб хутора Гуково его история и работа

Сельский клуб хутора Гуково его история и работа

Сейчас трудно определить когда был построен и где находился первый клуб в х. Гуково, но старожилы утверждают, что в здании церкви. Это бы ло то время когда советская власть о корнем вырывала духовность из душь русского народа. Лишь в 1939 году, когда open колхоз "Красный пар тизан", кроме свинофермы, магазина и птицефермы был построен клуб, он находился в районе сегодняшней школы. Здание было одноэтажным, длинным с несколькими помещениями. Там размешались: зрительный зал, гримерная, костюмерная, аппаратная, комната для репетиций. Там же нвходилась и би блиотека.                'Первым заведующим клуба был Иваненко Александр, затем Солоха Евдо- ^ кия. Расцвет творческой работы начался при Красновой Александре Григор рьевне. Под её руководством художественная самодеятельность клуба гра мела по всему району и занимала 1-е места. Участники самодеятельности часто выезжали в соедние хутора, колхозы, выступали на полевых станах перед труженниками полей, а также давали концерты перед животноводами. В выступлениях принимали участие все от мала до велика. А в субботу и в воскресенье проводились танцы под баян и развлекательные мероприя тия. Также при Красновой А.Г. началось строительство нового здания, он! оно строилось на средства колхоза "Красный партизан".
СДК был лучшим зданием в районе, поэтому он выполнял функции район-ного. В нем начинали работать, в настоящее время опытные специалисты. В том числе Фёдорова Валентина Александровна. При СДК находилась агитб бригада, она обслуживала соседние хозяйства района. За сравнительно не большой срок работы СДК в нем сменилось большое количество руководите¬лей: В.П. Дьяченко, М.А. Ваганова, П.Н. Ваганова, В.А. Леженина, О.А. Кучмий, Н.П. Дьяченко.
В 1994 году СДК пережил трагедию из-за слабомощной котельной и по вине кочегара. После новогодних праздников были разморожены батареи ото¬пительной системы. В связи с этим сильно пострадал зрительный зал, где свободно размещалось ^00 зрителей.
При Герасимове Александре Ивановиче - главе администрации хутора Гу¬ково, была восстановлена отопительная система, но она не касалась зри¬тельного зала, поэтому, до сегодняшнего дня, он находится в нерабочем состоянии. На первом этаже здания, на окнах поставлены металлические решетки и двери. Все мероприятия проводятся в танцевальном зале и ест надежда, что со временем зал будет отремонтирован.
В 1997 году в СДК пришла работать художественным руководителем, а в 2000 году стала директором Антонова Любовь Александровна, При её ру¬ководстве было проведено большое количество значительных мероприятий в хуторе, в том числе: "200-летве со дня основания хутора Гуково", "100-летие хутора Калиново", 35-летие СДК хутора Гуково", "Играй гар¬монь",                мероприятия посвященные ветеранам Великой Отечеет -венной войны и труда.
Л.А. Антонова, по части подготовки и проведения праздничных мероприятий, - мастер на все руки. Она прекрасно поёт, владеет музыкальный инструментом банджо, танцует, профессионально ведёт концертную программу, со своими участниками самодеятельности шьёт костюмы, проводит мюзиклы, спектакли и многое другое.
При СДК есть детские вокальные группы и взрослая вокальная группа, есть кружки вышивания, вязания.
В хуторе Гуково живёт много талантливых людей, которых Любовь Александровна привлекает в СДК. К ним относится Ягодник Зинаида Артемьев¬на. Её работы неоднократно выставляются на выставке. Она вышивает крестом, вяжет спинами. Её профессиональный уровень позволяет связать кофточку, свитер, на наволочках, полотенцах и гарйинах может вышить декоративные узоры и панно.               
Бойко Нина Даниловна прекрасно вяжет спицами, вышивает крючками: шали, оборки, узоры на скатертях.
Гулова Таисия Трофимовна занимается художественной вышивкой на машинке, вышивает гладью и крестом. Выбивает шторы на окна, двери, скатер¬ти и покрывала. Гришин Александр Пахомович хороший плотник и краснодеревщик, из под его руки выходят красивые поделки с филигранью и инкрустацией для икон. Степанов Сергей Борисович занимается резьбой по дереву и чекан¬кой по металлу.
Лёвочкин Василий Иванович играет на гармошке, Бобкин Сергей Яковлев, и Королёв Борис Андреевич играют на баяне. Творческая жизнь в хуторе не затихает и многие хуторяне, если их спросить: "Занимаетесь вы творчеством?", могут показать интересные поделки, выполненные своими рукам: а СДК является центром эстетики и культуры куда, в любое время прихо¬дят жители с интересным вопросом, с желанием провести оче¬редное мероприятие.

АНТОНОВА Л. А.
Любовь Александровна Антонова 1947 года рождения. В 1963 году закончила школу и пошла работать на обувную модельную фабрику г. Шахты. С 1972 года проживала в г. Гуково, работала в строительном техникуме. В хуторе Гуково стала жить с апреля 1996 г. В этом же году поступила ра¬ботать в СДК х. Гуково. С 1996 года по 1998 г. работала худруком, а с 1999 г. стала работать директором СДК по I января 2006 года. С этого же времени снова стала работать худруком, в этой должности работает по настоящее время.

МАТКО Г. М.
Матко Галина Михайловна начала работать директором СДК с I января 2006 года. Матко Г.М. 1969 года рождения. Закончила Гуковский строитель-ный техникум по специальности - техник-строитель. Галина Михайловна за i короткий срок работы проявила себя как деловой хозяйственник. Она явля¬ется хорошей заменой Антоновой л. А. Её отличительное качество заключа¬ется в том, что в сегодняшних непростых условиях может находить оптимальное решение из сложной создавшейся производственной ситуации. Умелс руководит коллективом и есть надежда, что под руководством Галины Михайловны будет осуществлён капитальный ремонт клуба и жители хутора вновь смогут посмотреть представление участников художественной самодеятель¬ности на большой сцене зрительного зала, который, на сегодняшний день, находится в аварийном состоянии.
Также в СДК работает Каплунова Ольга Николаевна - художественным руководителем с I января 2006 года. Каплунова О.Н. 1970 года рождения.

ДЬЯЧЕНКО АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ      
История проверяет людей на деле, а не на словах История прове
ряет в какой мере у человека существует любовь к Родине, ка¬кая цена этой любви.
М.А.Шолохов.
Иду по тропке раннего села, Земля донская с детства мне мила. В колодцах бьёт родник живой водой, Склонился к вербам месяц золотой.
Над речкой ива косы расплела, В саду, у дома вишня расцвела. На поле пчелы собирают мёд, Румянцем всходит трепетный восход.
В степи ковыльной стелется туман И ветерок свободой вешней пьян. Покосы росным серебром горят И соловьи о счастье говорят.
С Александром Григорьевичем Дьяченко мне посчастливилось встретить¬ся несколько раз, но он ни разу не обмолвился словом, что пишет воспой минания о своей жизни и о хуторе Гуково. Когда я решил написать книгу, и стал искать нужную информацию, меня направили к его дочери, т.к. к самому А.Г. Дьяченко попасть я уже опоздал, т.к. время перевело его в другое измерение. Постучав в калитку дома, увидел идущую ко мне женщину - дочь Нэлли. Выслушав мою просьбу ойа пообешала помочь и вскоре сама принесла тет¬радь отца с записями в школу.
С трепетом я взял тетрадь исписанную мелким неровным почерком. Про¬читав понял, что записи в основном биографичны. Детально выписаны мно¬гие эпизоды, порой сумбурно и непоследовательно излагается мысль и все же воспоминания написаны живо, видно, что Александр Григорьевич счи¬тал смыслом жизни оставить после себя след, как память о своей судьбе
и обо всём, что перенес за пребывание на матушке земле.
Чтобы записи вошли в книгу, нужно было ещё много работать чтобы до-чести их до литературной завершенности. Такую задачу перед собой А.Г. Дьяченко не ставил, т.к. своё подворье требовало хозяйской руки и от¬нимало свободное время. Кроме этого, работа на руководящих постах не давала возможности довести рукопись до завершенности.

Немалую роль в написании воспоминаний сыграл Л.И.Микулин, он умел с свои энтузиазмом зарядить любого. Некоторое время они работали вместе в Школе №4, где наш выдающийся краевед был завучем.
Уже тогда автор мемуаров понял, что лишь написанное на бумаге ста¬новится долговечной памятью и он старался дописать важный для себя и для родственников труд. Последние строки повествования А.Г.Дьяченко заканчивал в предсмертные минуты и другим почерком, словно не слушаясь рука сама выполняла волю умирающего.
В этот час хутор настороженно спал, как будто прощался со своим летописцем, с человеком посвятившем строки о своей неугомонной судьбе. А вот и более удачные отрывки, взятые из тетради Александра Григорьевича - жителя хутора Гуково:
"Родился я в дедовском доме, который до сих пор стоит на углу проулка - у могилок. Я являлся единственным наследником дома. В свидетельств ве о рождении записано, что я родился 3 августа 1922 года. Меня все ли били. Мою мать звали Евдокией, дедушку - Сашко, а бабушку - Дуней. У нас в хозяйстве были: быки, овцы, и мелкая живность в виде: курей, сей, уток.
Помню, как я маленьким мальчиком зашел в стойло к животным и стал палочкой играться с одним из быков. Тот рогом подцепил меня за рубашку ж икнул к колодцу. Дедушка подобрал меня, унёс в дом, а через несколько дней ушибы зажили и я снова бегал по двору.
В 1926 году дедушка за пару быков купил дом в городе Каменске. Там его разобрали и перевезли в хутор Гуково. Купили усадьбу у Долговой Марьи. Эта сделка была завершена документом от 24 марта 1925 года. Запроданную запись заверили следующим образом:
"Мы, Долговы,продали Дьяченко лично принадлежащее следующее иму¬щество: фруктовый сад в пятнадцать корней разного сорта плодовых деревьев и каменную стену 65 погонных саженей. Это имущество нахо¬дится в х. Гуково, по соседству, с одной стороны - Бежренко Дмитрий с другой стороны - Фёдор Долгов, с третьей стороны - улица, с чет¬вёртой - речка. Усадьба составляет 211 квадратных саженей.
Запись удостоверяет, что усадьба переходит в пользование покупа¬теля, на основании существующих законов. Проданное имущество мы оцениваем шестьдесят пять рублей, каковые деньги получаем от Дьячен¬ко.
Заверено нотариусом. Подпись. Печать.
Вскоре на купленной усадьбе был восстановлен дом перевезённый из Каменска, после обложен кирпичей, затем отцом произведена пристройка, таким образом образовалась кухня, затем был пристроен флигель, для летней кухни.
Так, с 1925 года мы стали жить отдельно от дедушки. В хозяйстве у нас было две коровы, лошадь, три овцы. Был у нас и земельный на¬дел в поле, у скал за хутором. Дедушка также имел земельный надел и мы его вместе распахивали.
В 1936 году я закончил 7 классов Гуково-Гнилушанской школы и стал вопрос: куда идти дальше? Обычно выпускники шли продолжать обучение на шахту № 15/16. В этом посёлке школа представляла собой  двухэтажное деревянное здание оббитое фанерой и считалось бараком. В это время города Гуково ещё не было Учиться сюда приходили дети, в основном за 9 километров. Зачастую учащиеся не доходили до школы и отсиживались в скирдах соломы, домой же возвращались вовремя. Поэтому родители решили меня отдать учиться в город Шахты, там у нас были хорошие знакомые.
Наступило 1-е сентября 1936 года, и я в 8 класс пошел в образцо¬вую школу в г. Шахты. Сначала я жил у деда Власа и его второй жены первая умерла. У деда Власа был 2-х этажный дом по улице Ленина,  затем он продал этот дом и купил себе другой, поменьше. Я продол¬жал жить у них. Мои школьные знания, несмотря на хорошие оценки в свидетельстве, на самом деле оказались очень слабыми и поэтому в конце первой четверти. У меня оказались двойки по трём предметам. Особенно не удавался немецкий. По этому поводу, в школу вызвали отца и ему было предложено не препятствовать моему повторному обучению в 7 классе.

Благодаря переводу на класс ниже, мои дела пошли успешно и со второй четверти даже по немецкому я имел положительную оценку.
Конечно, в те годы когда я учился, в школе хутора Гуково основное внимание обращали на трудовое хозяйственное воспитание, а учебный про¬цесс был второстепенным. В стране зарождались детские коммуны и поэтому мы больше трудились чем получали знания. А в городских школах преподавались все предметы, в том числе и физкультура совершенно ина¬че. Хороший спортзал, отличное оборудование, это всё создавало усло¬вие с увлечением заниматься на уроках.
Каникулы я проводил дома, т. е. в хуторе Гуково. Помогал родите¬лям доить корову и копаться в огороде. В следующем году я учился в классе со всеми наравне. У меня появилось много друзей, а в девятом классе я стал посещать парашютный клуб и с открытым парашютом прыгал с 75-ти метровой вышки. В 10 классе совершал прыжки из самолёта. Это был предвоенный год. Несмотря на нормальную обстановку в стране, в  воздухе витал дух войны.
В городе Баку я оказался 10 октября 1940 года. В то время военная служба считалась почётной и после окончания средней школы в городе Шахты я добровольно пошел в военкомат. Через нескольку дней, попрощавшись с родными, поехал в г. Шахты, там у нас с Нюрой, любимой де-вушкой произошла прощальная встреча, а на следующее утро с другими молодыми ребятами нас отправили на железнодорожный вокзал и лишь в поезде объявили, что мы будем проходить службу в Азербайджане. Л По прибытии поезда на Бакинский перрон, нас встречал духовой оркестр. Распределив по командам, новобранцев повели через весь город и в части объявили, что мы находимся в учебном отряде Каспийской военной флоти¬лии и из нас будут делать моряков. Переодели в робу, дали бескозырки без ленточек, отвели в камбуз (столовая), накормили, а затем уложили в кубриках спать.
Как новобранцев, нас не будили до 7.00 утра, а затем . рас предел по отделениям и ротам. Когда началась перекличка, я услышал знакомые фамилии: В. Кузнецов, П. Дьяченко, Н. Дьяченко, С. Стреляев и другие, все они вошли в первую роту. На душе стало легче, каждую свободную минуту мы собирались вместе, а 5 октября 1940 года, в торжественной обстановке, принимали присягу на верность Родине. Затем началась строевая подготовка, к вечеру мы настолько уставали, что еле! еле добирались до кровати, так было все 24 дня, зато 3 ноября, мы -курсанты шагали на параде, чеканя шаг.

Служба проходила без напряжения. Вскоре я научился четко выпол¬нять приказы командиров и каждую субботу, воскресенье, увольнялся на берег.
Не месяцы, а дни приближали нашу страну к нападению фашистской Германии. В мае 1931 года нас послали на учение, задача состояла в том, чтобы обеспечить высадку десанта в случае  военной необ¬ходимости, т.к. наши части располагались в районе Леонкарани, на границе с Ираном.
Увольняясь в город, мы каждый раз спрашивали в КПП, когда же будет выдана форма №1 и очень обрадовались узнав, что эта форма уже выписа¬на. На 22 июня, в 9.00 утра, в списке увольняющихся на берег, я увидел свою фамилию. Подошло воскресенье, прозвучал свисток увольнения, мы стояли одетые как с иголочки. 250 человек выстроились и ждали команду на берег. Подошел дежурный офицер, стал выдавать увольнявшимся бирки и тут раздался вой сирены, это означало боевую тревогу. Уже че¬рез 3 минуты, в строгой белой, парадной форме стояло 1100 матросов с винтовками и противогазами, а затем прозвучала команда переодеться в рабочее платье.
После нового построения вышел политрук и объявил, что в 4 часа утра на наше государство вероломно напала Фашистская Германия, а через несколько дней в части осталось всего 196 человек - радистов между- народного класса, в том числе и я, остальных отправили на фронт. Б части происходили разные случаи и даже курьёзные. Однажды полит рук Выхрест читал вечернюю политинформацию. Вдруг раздался выстрел, курсанты прибежали к заграждению, в темноте слышат, что кто-то шевелится, а это всего-навсего оказался ишак по ошибке застреленный часовым. Он сделал как положено: окликнул нарушителя, дал предупредительный выстрел в воздух, а после 2 выстрела в нарушителя.
Прошло 2 месяца и наш отряд радистов расположили на берегу Каспийского моря, на рыбзаводе под названием "Красный партизан". Здесь наша воинская часть простояла более полугода, засекая немецкие бомбардировщики, пытавшиеся прорваться к городу Баку.
Здесь я познакомился с девушкой телефонисткой Полиной Кузнецовой. Однажды, после обеда, я решил навести её во время дежурства и она сообшила мне, что заходили два неизвестных человека, покрутились и оставили небольшой чемоданчик. Вначале я не придал этому значения, а, примерно через час, доложил капитану Маркину о подозрительных лицах.

Капитан приказал, мне с двумя матросами, отправиться на розыск диверсантов. Мы побежали вдоль берега моря, спросили встретившихся на пути рыбаков, те сказали, что были такие, но сели на катер и отправились на другой берег. Мы также сели на катер и помчались в погоню, через пять часов преследования, настигли преступников. Не обошлось без пepeстрелки, но диверсанты с чемоданчиком были задержаны. За этот посту¬пок я был представлен к награде, но награда меня ' не нашла, т.к. вскоре наша часть была переведена в Моздок.
Затем был Иран. Там нас держали в резерве почти год, а в феврале 1943 года корпус сняли и отправили в Союз. Моя работа, как и раньше, заключалась в налаживании телефонной связи. Не стреляя и никого не убивая, мы делали гораздо больше - мы были центром приёма важных сообщений и информации от всех точек радиосвязи телефонов.
временное сообщение об обнаружении вражеских самолётов не поз¬воляло им долететь до намеченной цели и сбросить бомбы. Основной нашей базой был Моздок, здесь нас готовили снова к переброске в Турцию, но по приказу И. Сталина -   дивизию расформировали, а часть где я служил перевели в город Грозный. Здесь же мне вручили удостоверение и медаль "За оборону Кавказа".
В начале апреля 1945 года я сильно заболел и был отправлен в госпиталь с болезнью Боткина, где задержался до I мая, но меня не выписывали ещё по одной причине - политрук госпиталя организовал концертную бригаду, где я принимал активное участие. Мы готовили смешные но-мера и выступали с концертами перед раненными солдатами и сотрудниками госпиталя. Однажды провожая знакомую девушку домой, я своими глазами видел банду, под названием "Черная кошка". Наглые грабители обворовывали мирных граждан и убивали тех, кто пытался защитить своё имущество.
Тёплым весенний вечером, сидя на лавочке возле госпиталя я услышал голос доносившийся из репродуктора: "Слушайте! Говорит Москва! - так повторялось несколько раз: - Слушайте особо важное сообщение! - это звучал могучий пронизывающий до глубины души голос Левитана: - Фашистская Германия безоговорочно капитулировала, подписан акт о капитуля¬ции, мы победили!"
С тяжелой болью и большой радостью больные и работники госпиталя восприняли это известие. По случаю победы в городе Грозном начались торжества. Из госпиталя выбегали больные, выползали тяжело раненные. Началась стрельба, смех, крики и плачь. Свершилось то, чего ждал со¬ветский народ 4 года. Через несколько дней меня выписали, я вернулся в часть и был принят в ряды КПСС.

Капитан приказал, мне с двумя матросами, отправиться на розыск дивер сантов.Мы побежали вдоль берега моря, спросили встретившихся на пути рыбаков, те сказали, что были такие, но сели на катер и отправились на другой берег. Мы также сели на катея и помчались в погоню, через пять часов преследования,настигли преступников. Не обошлось без пepe-стрелки, но диверсанты с чемоданчиком были задержаны. За этот посту¬пок я был представлен к награде, но награда меня  не нашла, т.к. вскоре наша часть была переведена в Моздок.
Затем был Иран. Там нас держали в резерве почти год, а в феврале 1943 года корпус сняли и отправили в Союз. Моя работа, как и раньше, заключалась в налаживании телефонной связи. Не стреляя и никого не убивая, мы делали гораздо больше - мы были центром приёма важных сообщений и информации от всех точек радиосвязи телефонов.
Временное сообщение об обнаружении вражеских самолётов не поз¬воляло им долететь до намеченной цели и сбросить бомбы. Основной на¬шей базой был Моздок, здесь нас готовили снова к переброске в Турцию, но по приказу И. Сталина -   дивизию расформировали, а часть гда я служил перевели в город Грозный. Здесь же мне вручили удостоверение и медаль "За оборону Кавказа".
В начале апреля 1945 года я сильно заболел и был отправлен в госпиталь с болезнью Боткина, где задержался до I мая, но меня не выписывали ещё по одной причине - политрук госпиталя организовал концертную бригаду где я принимал активное участие. Мы готовили смешные но-мера и выступали с концертами перед раненными солдатами и сотрудниками госпиталя. Однажды провожая знакомую девушку домой, я своими глазами видел банду, под названием "Черная кошка". Наглые грабители обворовывали мирных граждан и убивали тех, кто пытался защитить своё имущество.
Тёплым весенний вечером, сидя на лавочке возле госпиталя я услышал голос доносившийся из репродуктора: "Слушайте! Говорит Москва! - так повторялось несколько раз: - Слушайте особо важное сообщение! - это звучал могучий пронизывающий до глубины души голос Левитана: - Фашист екая Германия безоговорочно капитулировала, подписан акт о капитуля¬ции, мы победили!"
С тяжелой болью и большой радостью больные и работники госпиталя восприняли это известие. По случаю победы в городе Грозном начались торжества. Из госпиталя выбегали больные, выползали тяжело раненные. Началась стрельба, смех, крики и плачь. Свершилось то, чего ждал со¬ветский народ 4 года. Через несколько дней меня выписали, я вернулся в часть и был принят в ряды КПСС.

Примерно в июле-августе более половины служащих были демобилизованы, а нас, несколько человек отправили в Баку в 27 батальон связи. Теперь мне приходилось служить в мирное время. Из старослужащих нас осталось 2. Шал 1948 год, но отпуск никому не давали. Однажды меня разбудили в Два часа ночи и вызвали к майору. Майор Заргарьян достал из стола бу¬магу, это был литер на проезд. Вместе с литером талоны на довольствие, В воскресенье, на поезде, я мчался в родные края, а 1-го мая был дома, К сожалению это был лишь короткий отпуск. В 1946 году, в октябре меся¬це министр обороны подписал приказ о демобилизации военнослужащих 1922 года рождения. Итак, окончательно я уже возвратился домой, чест¬но отслужив моряком и солдатом.
После службы, став на учёт в зверевском райвоенкомате, я пошел ра¬ботать в колхозе "Красный партизан". В те трудные годы была карточная система получали 400-800 граммов хлеба на человека. Особенно мне за¬помнился праздник "День урожая". Со всего колхоза свезли самое лучшее, что смогли вырастить за год. Это было прекрасное зрелище. Все ходили z рассматривали необычные овощи, фрукты. На сбитом помосте выступала сельская самодеятельность, представители власти выступали с речами.
На этом празднике выделялся председатель колхоза Дьяченко Алексей Николаевич - любитель спиртного, но после выпитого и закусить любил. Сн подходил к каждому столику, ему наливали полный стакан водки, он выпивал, но не пьянел, а всё более и более краснел.
Я работал в колхозе на разных работах, а в 1947 году решил посту¬пить в Новочеркасский учительский институт без экзамена, с разрешения директора института, был зачислен студентом на I курс, на учительский факультет. Учился с увлечением и закончил институт с красным дипломом и тут произошло событие, которое повлияло на мою дальнейшую судьбу.
Я хорошо знал цену партийного билета и цену подлости. Как-то меня вызвали на партийное собрание, я стал собираться, а партийного билета не обнаружил. На партийном собрании признался, что очевидно билет по¬терял, т.к. не смог его найти. За такое дело, большинстве членов партии проголосовали, чтобы мне в учётную карточку внесли строгий выго¬вор, но утвердить его должен горком партии в Красном Сулине, a за тем в бюро Ростовской области. Горком утвердил решение первичной ор¬ганизации. И вот я в Ростове на бюро. Сижу, жду своей участи. Раздается звонок, называют мою фамилию. Захожу в зал, вижу сидят вельможи. За одну минуту они мне вынесли приговор: утвердили строгача с выдачей нового партийного билета.

Весной 1951 года я решил проведать сына во время школьных каникул. Родитель моего ученика Пётр Босов согласился поехать  в хутор и мы выехали рано утром. Весь путь  ехали хорошо и быстро, а к обеду были уже на месте. Посидев за столом и уталив голод, я увидел в глазах жены, что она хочет остаться на ночь со мной, но Босов реши¬тельно отказался предложенному гостеприимству, а перед тем, как стали собираться в обратный путь, повалил снег, разыгралась метель и всё же мы выехали.
Города Гуково ещё не было и в помине, а в х. Ивановка,в то время были финские домики крытые черепицей, скорее всего местного производ¬ства. Мы сбились с дороги и нас занесло в район хутора Нацмен. В сплошной метели мы ехали и не заметили как очутилися на скошенном поле. Руки замёрзли, ноги закоченели, не помним каким образом очутились у скирды соломы, от неё повернули на юго-запад, ездили-ездили и всё равно возвращались у злополучной скирде.
Вдруг Петр вдалеке заметил огонёк, мы направили на него лошадей и неожиданно врезались в забор. Пролезая через сугробы подошли к замёр¬зшему окну. Постучали. Вышел мужчина:
- Кто такие? - спросил он светя керосиновой лампой.
-    Местные, сбились с дороги, где мы есть
- Хутор Ворошиловка. Проходите, погрейтесь, в такую метель можно обморозиться.
- Спасибо, - проговорили ми.
- Проходите, попейте чайку. - гостеприимно предложил он.
Перед тем как войти в хату,  завели лошадей под навес, дали им корма. Ничего не оставалось делать как заночевать. На следующий день, проснувшись до восхода солнца, поблагодарив хозяев за приём, запрягли лошадей и отправились в путь. Ехали без дороги. Казалось взяли правильное направление и всё же снова оказались на окраине хутора Гуково. Развернувшись на 90 градусов, решили ехать вдоль узкоколейки, по ко¬торой вывозился на станцию Гуково песок из нашего карьера. В Новоровенецк  добрались в 13.00 часов. Новоровенецк в то время, являлся полной глухоманью, она давила на меня и потому я постоянно ставил вопрос о переводе в другую школу. В конце концов я добился перевода и к этому времени закончил Ростовский педагогический институт.
И вот я стал работать в школе №-41. Преподавал историю в 5-10 классах, был классным руководителем в 6 классе, и там же пришлось встретиться с очень трудным учеником. Он не давал мне вести уроки. Я несколько раз беседовал с ним, но всё было безрезультатно, тогда я решил применить недозволенный прием. Подошел к парте, за которой он сидел, взял за руку и так её придавил, что он заохал, затем подвёл к двери, отк¬рыл и толкнул этого мальчишку с такой силой, что он как мячик покатился по полу и закрыл за собой дверь. Через 10 дней ученик с матерью явился в мой кабинет, обещая больше такого не повторять никогда, и что учиться  будет хорошо. Обещание свое он выполнил, а через годы я его встретил в звании майора.
В 1951 году, благодаря счастливой случайности, я был переведён директором в школу хутора Гуково, сменив Ковалёва Александра Ивано¬вича. С самого начала своей трудовой деятельности мне пришлось зани¬маться строительством и к основному зданию школы пристраивать ещё дополнительное здание, в котором заложил фундамент A.M. Ковалёв.
Возводить здание пришлось с большими трудностями. Не было рабочей силы, досок, камня, кирпичей. Достроить школу к началу учебного года не могло быть речи, поэтому учащимся пришлось расположиться в доме раскулаченного казака Василия Ивановича Гукова. В его доме я выбросил перегородки, сделал классы. Учительской служила маленькая быв шая кладовая, где крыша во время дождя, пропускала воду как решето.
Приходилось всё делать самому: проводить уроки, педсоветы, собрания и совещания. Заниматься строительством и хозяйственными вопроса ми. Большую помощь оказывал председатель сельского совета Тихонов Дмитрий Александрович. Он привёз камень, нанял каменщиков, закупил строительный лес в Лихой. Чтобы вывезти, я нанял частную машину с прицепом и взял с собой двух женщин. Кое-как мы погрузили лес, но увезти не смогли. От большого груза прицеп развалился. В Платово, у геологоразведчиков я выпросил грузовую машину с прицепом, заплатил приличные деньги, снова погрузили его с большим трудом и отправился в путь,  на этот раз всё обошлось благополучно, вскоре я выгрузил лес во дворе школы, а в это время заканчивали кладку стен.
Внутри школы, коридор строился общий под печное отопление. Перегородки, для классных комнат, ставились деревянные, на них набивали дранку и штукатурили, таким же образом набивался потолок. Построенное здание долго оставалось пустым в связи с тем, что не было мебели. С председателем сельского совета Панченко Тамарой Филипповной в Красном Сулине, по случаю, купили 5 стульев, кое-как отремонтировали старые парты.
И вот я сижу внутри пустого помещения, думаю о том, что ещё мно???

Билет получил уже работая учителем в школе Зверевского района. Там я узнал, что свой партийный билет не терял, он был выкран завистливым директором школы. На этой должности директор продержался не долго. Вначале был переведен в учителя, а там не проявив себя вынужден был пойти работать на шахту простым рабочим.
1947 год встретил меня голодом, но надежды я не терял, т.к.еже годно было снижение цен. В этом же году была отменена карточная сие тема и я был утвержден на должность директора школы в Новоровенецк.
Когда я приехал осмотреть школу, то увидел заросший бурьяном двор, поваленные ограды, полусгнившую крышу, выбитые в окнах стёкла, полуразрушенные печи, покорёженные полы. Я никогда не занимался хозяйственными вопросами, а здесь такой погром. Обратился в колхоз за помощью, мне дали громадную телегу впряженную двумя лошадьми и я перевез на место своей будущей работы жену с маленьким сыном.
Приходилось восстанавливать школу вместе с учителями, учащимися и родителями. Когда приехала приемная комиссия, у нас в школе уже был относительный порядок. Жил я с женой и с маленьким сыном в здании школы. Со временем научился проводить педсоветы, составлять расписание уроков. Первый год моей работы завершился выпускными экзаменами 7 кл. и трудовой деятельностью на педагогическом поприще. Во второй год работы в Ново-Ровенецкой школе я перевез своего маленького сына в хутор Гуково, а бывая в районе не совещании, постоянно просил перевода на другую работу, поближе к дому. Но мне всё время отказывали.
Конечно, были инциденты в работе. В 1949 году я построил во дво¬ре школы деревянный туалет для учащихся и провёл туда свет. Вечером слышу, трещат доски туалета, бегу во двор, а там мальчишки-ученики ломают стену. Я подбежал и стал разбрасывать злоумышленников, а одному дал хорошего пинка под зад. На следующий день мой учащийся приходит в школу вместе с отцом. Родитель мне заявляет:
- Александр Григорьевич, я на вас буду подавать в суд, за то, что после вашего удара ногой, у моего сына на мягком месте образовались ' большие синяки!
- Подавай, - ответил я спокойно.
На этом инцидент закончился. Через неделю ученик явился в школу, а через годы, он поблагодарил меня за науку.
го осталось недоделок, а тут на пороге появилась молодая пара. Подходят, представляются, подают документы и приказ о зачислении на работу Затем прислали биолога Брызгалину Евдокию Константиновну, и ещё несколько молодых преподавателей математики и физики, но двое из них были переведены в посёлок Углерод.
Хотя здание школы было готово к приёму учащихся, а учительский коллектив был укомплектован, всё равно стоял очень важный вопрос об отопительной системе, да на кладку печей не было кирпича. И снова пришлось нанимать машину, и вместе с учителем Синебрюховым Николаем Анисовичем ехать на завод, за кирпичом. Пока печник слаживал печи, учащиеся учились в хуторских хатах.
Кроме приезжих учителей, в школу устраивались и местные, окончившие учительские ВУЗы: Хухлаев Сергей Иванович, Хухлаева Нина Дмитриевна, Ковзлёва Клавдия Алексеевна. К 7 ноябрю 1953 года, новое зда¬ние было построено полностью, занятия начались после ноябрьского праз¬дника.
Родители, учащиеся и учителя вздохнули легко, т.к. строительство нового здания, в очень трудные годы, было настоящим подвигом. С первых же дней началась внеклассная комсомольская, пионерская и октябрятская работа, а к весне школа приобрела пришкольный участок.
В 1955 году мы с Д.А. Тихоновым решили поехать по делам в Красный Сулин. Конюх Фёдоров Яков запряг лошадей в линейку и мы отправились в путь. Там ничего нужного не достали, а по дороге домой нам захотелось перекусить в столовой и пропустить по рюмочке, что мы и сделали в Скелеватке. После пропущенного спиртного захотелось расслабиться и как говориться в народе, помаяться дурью. Переехав через мост речки Кундрючжи, завели в один из знакомых дворов линейку, дали сена лошадям, а сами зашли в неподалеку расположенный продовольственный магазин, притворившись ревизорами.
Видя такое дело, посетители быстро вышли из магазина, а продавец закрыла двери на замок. По своей наивности и от испуга, не потребовав у нас удостоверений, она поставила литр водки с закуской, а мы за это обязались подписать все бумаги и проверочный акт. Выпив и закусив, подписав все необходимые документы;  пошли к выходу, а продавец собирая тормозок, положила туда бутылку водки и дала нам в дорогу.
Проехав половину пути, решили выпить, не успели
чокнуться, как молодые лошади чего-то испугались и понеслись  по буп рам и балкам. Носили до тех пор, пока у линейки не отвалилась задняя половина. Мы уже потеряли сознание, когда лошади успокоившись привез¬ли нас к товарной ферме.
В бессознательном состоянии нас перенес во внутрь помещения Андрей Щербина. В молодости он служил в охране И.Сталина, что-то там случи¬лось и ему пришлось уехать незаметно от больших дел. Он, ещё раньше мне показывал документ подписанный самим вождём. Андрей рассказывал, что бывал на Тегеранской и Ялтинской конференции, а также находился в охране глав правительства 4 держав: СССР, США, Англии и Франции.
Удивительно, но мы не испытывали болей в костях, всё было на месте, не считая ушибов, Мы понимали, что отделались лёгким испугом.
Ответственной за внеклассную работу в школе была Жена - Марсельеза Даниловна. На большом пришкольном участке в основном, выращивался под солнечник, он   был нужен для получения и реализации подсолнечного масла.
Полученные деньги расходовались на проведение внеклассных мероп¬риятий, ремонта школы, приобретения мебели и пионерской атрибутики. На все покупки брались заметки. По решению родительского комитета, подсолнечник перерабатывался в масло в Бирюкове, на Украине, в 30 ки¬лометрах от хутора и каждый сезон мы получали по две бочки масла, что составляло 400 литров.
На моё увольнение повлиял непредвиденный случай. Я купил для школы
маленький приёмник "Рекорд" и не оформил на него документы, всего
единственный раз, и этого хватило, чтобы в райком была написана жалоба, а в ней прибавлено, что я, вроде бы, занялся личной выгодой и использую детский труд в своих корыстных целях.
Меня вызвали на бюро в 12.30 ночи. Секретарь райкома партии Данилкин Константин Иванович отсутствовал. Члены бюро стали голосовать за ' то, чтобы занести в моё личное дело строгий выговор, а зав. отделом по пропаганде и агитации предложил поставить на вид. Пока шло обсужде¬ние, в комнату вбежал, в грязных сапогах, Данилкин. Он был в Садках по какому-то важному делу, расстроенный прервал заседание и повелел снять меня с занимаемой должности, разрешая доработать до конца учебного года. За время летних каникул мне было предложено явиться в распоряжение 0БЛ0Н0, которое находилось в г. Шахты. Прибыв туда, был приглашен к заместителю заведующего области по кадрам. Тот пред¬ложил  много хорошей работы, но хотелось быть поближе к своему до¬му, поэтому  избрал место работы в вечерней школе города Гуково, которая располагалась в посёлке, шахты №-15/16, в деревянном здании.
В вечерней школе №-2 я стал работать завучем, а директором Шумова Е.И. Школа работала 4 раза в неделю. Учащимися в основном были: рабочие, шахтёры и учащиеся средних школ, оставившие школу по разным причинам. Много талантливых учеников, в последствии добились высокого положения в обществе или приобрели хорошую профессию.
Через два года работы мне предложили перейти работать в школу №4 ди¬ректором, т.к. бывший руководитель окончательно спился. Я дал согласие, с условием, что работать буду не временно, а постоянно. Зав. гороно не возражал. Затем я побывал в горкоме КПСС у Наливайко Николая Трофимович ча, а для окончательного утверждения пришлось ехать в Ростов. Там зав. ОблОНО Иваненко приказал явиться к нему на приём лично для собеседова¬ния. Он долго расспрашивал о моём прошлом, а затем сказал: " Что ж, иди работай, но если провинишься, то выгоню совсем из области."
После утверждения на полноправную должность директора школы, я окунулся в работу с головой и стал заниматься оборудованием классов, сто¬ловой, мастерских. В школе №4, в то время было 48 классов-комплектов, а в каждом занималось более 40 учащихся.
Завучем был Микулин Леонид Иванович, но в скором времени он пере¬шел работать в школу №1 и одновременно был директором городского музея на общественных началах. Школа была - первоначальной базой для будуще¬го музея. Здесь собирались экспонаты и различные необходимые материа¬лы. Л.И. Микулин являлся инициатором учащихся, учителей и всех работни: ков школы.
Кроме городского музея, находящегося в здании школы, оформлялся музей посвященный жизни и деятельности вождя революции В.И.Ленина. В течение двух лет, прямо в коридоре школы, на стендах и специально оборудованных стеллажах размешался собранный материал и называлась вся эта экспозиция "Музеев имени В.И.Ленина". В наш музей приходили на экскурсию все школы города.
Конечно, работа в школе заключалась не только в становлении музеев Комсомольская и пионерская работа тоже находилась на высоте. За период руководства школой, было много сделано в области курса обучения вожде¬ния на автомобиле. Для этой цели была приобретена машина (грузовой ав¬томобиль), через областной военкомат.
Завершение строительства дополнительного здания, дало возможность ещё больше усилить работу пионерской организации, а за переоснащение всей отопительной системы, на городской конференции, работники школы были отмечены грамотами. Но как я не старался, а всё равно пришлось уйти со школы, из-за склочной женщины - бывшей работницы ОРСа. Всё началось с того, что учащиеся школы работая в колхозе "Красный партизан" зарабатывали деньги и тратили их, по решению родительского комитета, на оказание помощи из малообеспеченных семей и на другие школьные нужды..
Однажды нужно было для школы  купить спорт инвентарь, Я взял деньги в сумме 1800 рублей и отдал в подотчет физруку Витковичу Ярославу Евстафьевичу, он и поехал в Ростов. На купленный инвентарь привёз заметки, я поставил визы "Бух. оплатить", отдал бух¬галтеру, но не проверил, внесла она эти заметки в документацию или нет. Сразу же последовалла жалоба в Горком партии. Приехала комиссия и направилась не ко мне, а в колхоз проверить отчисляемые денежные суммы школе. Ничего не подозревая, при встрече с комиссией я сказал, что вся документация находится в бухгалтерии, а бухгалтер заявила, что и слухом не слыхивала о заметках.
Как и в первый раз, закрутилось колесо грязи, через некоторое время' нас, с заведующим хозяйством Поливановым Анатолием и бухгалтером вызвали на бюро. Решением бюро мне объявили строгий выговор, Поливанову сделали денежный зачет, а Титовой предложили уволиться. Поливанов рассчитался и уехал в Сибирь, а мне, благодаря Ененкову Дмитрию Георгие¬вичу, позволили работать, пока не подыщется замена. В 1978 году я подал заявление на расчет, уволился и за всё хорошее получил в награду 52 рубля за выслугу лет.               
Как иностранно, но моя педагогическая работа на этом не закончилась. Новый директор школы - Сидоров Василий Алексеевич, предложил
возвратиться в школу в качестве военрука, с дополнительным веде-
нием радиокружка и физкультуры в начальных классах. Я согласился.
В первую очередь нужно было привести в порядок пирамиду для мало¬калиберных винтовок, ящика-сейфа для боеприпасов, оборудовать место для противогазов, вывесить наглядные пособия и провести сигнализацию для сторожа. Кроме всего этого я помогал в работе пионер вожатой, благоустраивал Ленинский музей, оборудовал радиокласс, установил 8 стол-лов и к каждому подвёл эл. энергию.
В школах в то время проводилась большая внеклассная работа. Учите¬ля были загружены с утра до вечера, они подчинялись требованию директоров и кроме основных уроков проводили внеклассные занятия и занима¬лись общественной деятельностью. Учащиеся 4 школы вместе со мной про. водили месячники военно-патриотической работы (с 23/1 по 23/2) посвященные дню Советской Армии и всегда занимали призовые места. Самой передовой в школе была туристическая работа, которой ещё некоторое время руководил Микулин Леонид Иванович.

В 1981 году между В.А.Сидоровым и мной произошел крупный конфликт чуть не приведший уходу с работы, но моя находчивость спасла положение, а в скором времени самого В.А.Сидорова сменил новый директор В.М.Егоров
До пенсии оставался год и я спокойно продолжал заниматься с учащимися. С 10-ти классниками выезжал на военные сборы в лагеря, где проводились тактические занятия и соревнования по боевой стрельбе из автомата Калашникова. На лагерные учения выезжали все школы города, это было интересное зрелище.
Приближалось моё 60-ти летие, была возможность уйти на пенсию и наконец-то пожить без нервотрёпок, а главное, без подсиживания коллегами по работе. Вскоре я написал заявление на расчет и всё же 1-1,5 месяца в го ду работал по подмене учителя трудового обучения, а также вёл черчение и физкультуру в Гуково-Гнилашанской школе.
Находясь на пенсии я не сидел на месте и меня избрали председателем ВОВ. Я старался отвлечься от надвигающийся старости и всегда гордился своими учениками, считая, что 95% мзих выпускников стали добрыми людьми хорошими специалистами и руководителями предприятий. С большим чувством вспоминаю встречу с выпускниками в Гуково-Гнилушанской школе 1965 года. По инициативе многих учащихся мы встретились в школе. Я - как бывший руководитель школы и моя жена - Марсельеза Даниловна - как классный руководитель. Во время встречи, все учащиеся оставили автографы в моём и альбоме. На встречу пришли более 20-ти человек. Мы делились воспоминаниями, пели песни, танцевали, желали друг другу добра. Встреча продолжалась почти до утра и очевидно запомнится на всю жизнь. Обещали снова встретиться через три года, но из-за наступивших трудных лет встречу повторить не пришлось..."   
Последние годы жизни Александр Григорьевич жил в родном хуторе, который любил всей душой. Его домашние записи мало кого интересовали, а он не выпячивался и не считал себя писателем. И всё же из его записей можно узнать много интересного. Несмотря на подсиживание со стороны коллег, он не выливал грязь на своих обидчиков, а с сожалением смотрел на них, со стороны человека честного и порядочного. Он не оправдывался даже когда его незаслуженно обижали, не совсем понимая происходящее, старался вину взять на себя. Александр Григорьевич жил учениками, их будущим, Это была самая главная цель его жизни.

В самом начале своих записей Александр Григорьевич пишет: "Данное содержание собрано из воспоминаний жителей хутора Гуково и ответов на мои вопросы разосланные старожилам, а также сюда вошли письма текст которых был разборчивым и понятным."
Оригинальны две записи Александра Григорьевича, я их внес в книц почти без изменений. Это касается его личного завещаний своим детям.
Завещание
Сынам, дочери, внукам, внучке, правнукам и всему нашему настоя¬щему и будущему поколению:
перед тем, как отправиться в потусторонний мир или небытие, мы должны оставить после себя память в Вашем лице, сын наш Александр (1.5. 1949 г. рождения), Сын наш Игорь (19.12. 1959 г. рождения), Дочь наша Нэлли (17.10. 1961 г. рождения). Мы Ваши родители - отец Александр (30.8. 1924 г. рождения, ваша мать - Марсельеза (10.1. 1924 г. рождения) Желаем вам прожить столько, сколько написано Богом пил жнм-то другим, с пользой и безобидно. А также выражаем свои пожелания, наставления и суждения, для дальнейшей жизни Вам, вашим детям и внукам
1. Не забывайте друг друга и чаще общайтесь.
2. Если у кого из вас случится беда, помогите, ничего для этого не жалея. Со временем оно само собой окупится.
5. Растите своих детей так, чтобы в них вырабатывалась доброта, вежливость и другие хорошие человеческие качества.
4. Каждый из вас должен знать свою родословную. Без этого жить невозможно.
5. Почитайте и не забывайте старших, живых и умерших, а также своих родителей и родственников.
6. В семьях Ваших, в семьях внуков и внучек сохраняйте лад, а где лад, там и клад.
7. Будьте трудолюбивыми, дружите с соседями, со всеми будьте, общительны.
8. Никогда не думайте о болезнях, недомоганиях и смерти. В этом смысл долголетия. Не отделяйте мысль от тела.
9. Старайтесь воспитывать своих детей не бранною угрозою и на¬казанием, а лаской, разъяснением и убеждением. Рассказывай¬те им о своих хороших делах, не хвалитесь своими достижениями, будьте скромными. Имейте доверительное общение с детьми, они будут Вас за это уважать и любить.
10. Храните памятники своих родных.
11. Внучеку Костику и внучке Анастасии (Асе) . Если, Костя, у тебя будет дочь, то обязательно назови её Марой, в честь своей любимой бабушки, а сели родится сын, то назови его Гриша (Гришутка). Это будет память о твоём прадедушке.
Наши пожелания. И суждения. О старшем сыне Шурике и его семье имеем такое мнение:
всё нормально, семья трудолюбивая, заботливая, серьёзная.
1. Желаем не работать на износ, берегите себя, умейте отдыхать, уделяйте внимание сыну Мише, направляйте его энергию и любознательность по правильному пути.
2. Не забывайте Сашка, так рано осиротевшего и познавшего горечь житейских невзгод.
У Нэлли жизнь сложилась не совсем удачно: слепая любовь к детям, и безразличие отца мешают им быть трудолюбивыми и бескорыстными. Кажется, что Нэлли ждёт неспокойная старость. Сама же она добрая, открытая и щедрая душа. Хочется, чтобы к нашей дочери, её дети, отнеслись с уважением и помогали в трудную минуту.
А в семье Игоря, несмотря, что есть кое-какие неурядицы, надеем¬ся: со временем всё образуется и до конца дней семья останется целостной. Желаем отцу не увлекаться спиртным, матери быть более спокойной Ася развитая девочка, желаем ей беречь память о нас и после нашей смерти ухаживать за могилками.
В заключении желаем детям жить между собой дружно, не гордиться своим положением в обществе, помните, что Вы кровные и несите дальше достойно фамилию нашего рода. Жизнь - это загадочное явление природы, она проносится быстро, поэтому внимательно всматривайтесь в характеры своих детей, запоминайте отличительные черты, обращайте внимание на мелочи, не забывайте фотографироваться все вместе, т.к. время изменит Вашу внешность, а в семейных альбомах она сохранится и сохранится частица вашего быта.
Не забывайте рассказывать детям о нас и родственниках, чтобы не затерялся наш след на матушке земле.
Завещание писалось 5 февраля 1992 года (с 7 часов вечера до 3 часов ночи 16 февраля 1992 года). В этот день 28 лет назад умер мой отец - Дьяченко Григорий Александрович.
Ремонт подворья.
Игорёк, поддерживай ремонт подворья и его хватит на 50 лет.
1. Все деревянные части выкрашивай маслянной краской.
2. Фундамент в слабых местах оббей и залей хорошим раствором цемента.
3. Покрась полы в зале и спальне.         
4. Закрась маслянным белилом 10 подоконников.
5. Там, где двойные двери, снаружи замажь цементом.
6. Трубы на чердаке держи смазанными.
7. Сарай, где находятся куры, накрыть жестью и толью. Между листами жести нужно положить резину.
8. Тоже самое требуется сделать и с погребом. Если потечёт, то скоро завалится.
9. Срочно отремонтировать колодец.
10. Приведи в порядок инструменты, без них в хозяйстве не обойтись.
11. Следи за садом и огородом, всё делай сам, так что пить некогда.
12. Из дома, после нашей смерти, ничего не брать и не выносить, никому ничего не раздавать. Подворье не продавай, всё содержимое, кроме ковра, принадлежит Асе.
14 апреля 1994 года умер хозяин дома и автор данной писанины.
Дьяченко Александр Григорьевич.