10. Игры в географию и святые старцы

8.ИГРЫ В ГЕОГРАФИЮ И СВЯТЫЕ СТАРЦЫ

- Присаживайтесь, Евгения Федоровна, - сказала Лидия, поспешно убирая со стола предметы детского туалета и сгоняя кота.

- Мы должны помогать ближним, - повторила Евгения Федоровна, и кукольное личико ее расплылось в умиленной улыбке, глаза за очками сладко сощурились.

Женщины присели на диван. Старуха перекрестилась и вздохнула. – Бедные вы мои, бедные. Надо смиряться. Это вам испытание такое. Воля свыше.

В это время на кухне Лиза гремела посудой, наливая малышам в тарелки еду. Маня продолжала скулить.

- Лиза уроки сегодня еще не сделала, - досадливо поморщилась Лидушка.

- Какие уроки, милая моя, - запричитала Евгения Федоровна. – Какие уж уроки теперь. Куда ж ей учиться? На что ей учеба? Она за няньку, такая доля. Надо смиренно принимать.

Лидия посмотрела на нее горящим болезненным взглядом, полным муки и одновременно стоического желания эту муку перетерпеть. Такой взгляд обычно бывает у героев, идущих на эшафот за какие-то идеалы, хотя слово обычно не слишком удачно использовано по отношению к жертвенности, которая вряд ли относятся к разряду обычных человеческих качеств. Евгения Федоровна разглядывала потолок в комнате.

- Играем с Лизой в географию, - сказала Лидушка с усмешкой.

- - Какую географию, - холодно и отстраненно переспросила Евгения Федоровна

- -Да пятно куда вы смотрите. Похожее на африканский континент, видите? Точно как в атласе.

- - А-а-а, - протянула старушка. – Но надо же побелить, как же так? Жить так нельзя, милая

- -Побелка хоть и малых денег, но стоит, - смущенно возразила Лидушка. Она почувствовала, что начинает оправдываться и вспомнила, что почему то ей в последнее время приходится постоянно оправдываться перед людьми, словно она совершила что-то нехорошее или в чем-то виновата. И - странно – чем хуже складывались ее обстоятельства, тем более виноватой она оказывалась перед окружающими то в одном то в другом, тем более часто вынуждена была оправдываться.

-А там кровля течет, - добавила она.

- Да, кровлю вам жилконтора не отремонтирует просто так, - согласилась старушка, нисколько, впрочем, не утешив этим соседку.

Евгения Федоровна посидела еще немного, несколько раз перекрестилась и затем откланялась. Когда дверь за ней захлопнулась, Лиза выскочила из смежной кухни в комнату.

- Ну, наконец-то, мам. Как ты ее терпишь?

- Лиза нельзя так говорить. Это добрая женщина, она в жизни настрадалась, и она нам помогает.

- Да чем помогает-то? Заладила «бедненькие, бедненькие». Прямо руки опускаются от ее нытья. Нам нужна бодрость, чтобы все перенести. А где бодрость взять, когда кругом только заклинания и слышишь. Только все опускают и припечатывают.

- Что делают?

- Опускают, не слышала такого слова?

- Лиза, ты не должна так говорить, не должна судить никого, должна быть терпеливой ко всем, приветливой.

Девочка с гримасой картинного смирения на лице качала головой, как бы соглашаясь со много раз слышанной нотацией. В кухне заплакал Митя. Лиза пошла к нему.

- К тому же, Лиза, - продолжила ее мать, заглядывая в кухню, где Лиза кормила супом малыша, сидящего на высоком стульчике, - ты же знаешь, именно дочь Евгении Федоровны дала мне сейчас возможность немного заработать.

- Да, уборщицей, - возразила Лиза.

- А хоть бы и уборщицей, - повысила голос мать. - Что с того? Разве это позорно? Разве надо воровать?

- Мама, тебе, с твоими талантами, с твоим образованием, тебе ли уборщицей?..

- Лиза, лучший путь достичь смирения – это перенести уничижение.

- Это кто так сказал?

- Это сказали старцы, святые отцы.

- Вот они пусть и переносили бы.

- Лиза, не кощунствуй!

- А ты не кричи на меня, - обиженно сказала Лиза и, вытащив Митю из стульчика, понесла его из кухни.