ВГИК100 - Мельничный жернов на шее-2

   предыдущая: http://www.proza.ru/2019/08/31/248

   Пацаны сварганили «малину» в деревне приятеля сына Владимира. Деревня с дурной славой была центром колхоза имени Надежды Крупской, здесь же были правление и комната секретаря парткома, который возглавлял Борис Захаров. После выборного собрания к нему подходит председатель сельсовета N? И вместо партийного приветствия «Слава КПСС», он оттягивает свою правую руку во всю мочь и произносит:
   - Щас как уебу!
   Я понимаю куда я попал – не в сказку по имени «Коммунизм», а в клятый колхоз, где убили отца-фронтовика. Его тело нашли на опушке леса, где когда-то мы выкопали партизанскую землянку и играли в войнушку. Теперь и понимаю, что это становится символом его могилы. Следите за собственной жизнью – она полна тайных  символов и смыслов.
   - Папа, расскажи мне о войне, мне надо написать сочинение на тему: «Мой отец на войне».
   Я тяну из него рассказ, а он отмалчивается. Наконец он сдается и рассказывает:
   - Сидим мы в саду на травке, дело было в Германии. Яблони все в цветах. Бойцы пьют шнапс, а я не вкушаю, как меня не упрашивают. Вдруг прилетает «Мессер», низко летит, бомба падает невдалеке, все друзья-однополчане погибают. А я целешинек – ни царапинки!
   - И это все? – удивляется Борис. – А где же героизм и отвага?
   Отец лезет подпол с литровой алюминиевой кружкой, там 30-литровый бак с вишневой настойкой, наливает по полной, вылезает и пьет настойку – видно поминая погибших товарищей.
   Я заплакал и не написал ни строчки. А был я председателем пионерского отряда и «Отряда красных следопытов». От стыда подаю в отставку с поста, о чем сейчас очень сожалею – свернул налево.
   Деревня Алешкино расположена невдалеке от центральной усадьбы, однако в распутицу добраться до нее непросто. Понимая это, деревенские жители заваривают брагу к Пасхе – это «святое». Опасаясь внезапного налета звена «Общества трезвости», сельские почитатели Бахуса закапывают бидоны с брагой в навозные кучи – решение двуединой задачи: маскировки и соблюдения температурного режима, навоз дает тепло.
   - Атас, батяня, атас! – кричат ребятишки из засады на околице, увидев группу поддержки «Общества» во главе  с участковым капитаном – айзербаджанцем Али. 
   Активисты «трезвости» быстро находят бидон (стукачи всюду) и выливают бесценный напиток в навозную кучу из органических отходов коровы и свиней, кур, гусей и уток.    
   - Слава отцу и сыну, и святому духу, - крестится на иконы старушка Варя.
   - Да я тебя засажу, – кричит бывший зека Фомин. – Напишу заяву, что ты насильничаешь мою дочку вот уже два годешника. А она – несовершеннолетняя, ментяра!
   Бесхитростный зек прячет самогон в картофеле подполом. Опытный милиционер быстро находит 10-литровую бутыль с перваком, составляет протокол с понятыми. Бутыль изымается и увозится в ОВД, где следователи разливают «Кконьяк три свеклы» в трехлитровые банки, не забывая начальника.  Васильеву  выписывается штраф в 300 рублей. В гневе он избивает тещу Варю и сжигает в костре ее иконы.
   На другом конце деревни некоронованые сельские короли - братья Набиуллины нападают на секретаря парткома Бориса Захарова. Городской парень, штурман дальнего плавания, кинодраматург, он теряется в нестандартной ситуации и забыв навыки боксера, получает удар по партийному лицу.
   - Коммуняка сраный, вали отсюда, - шипит старший из братьев Емельян. – Не вздумайте в дом заходить, если хотите сеновал сохранить.
   Группа зачистки в дом не заходит. Возле крыльца лежат многотонные домкраты. Откуда?..
   - В пруду нашли, - правдоподобно врут братья. Пруд – не колхозная территория. Ничьи домкраты, несмотря на логистику.
   С трудами изымается железо. На третий день сгорает сенаж под новым бетонным навесом - 150 тонн. В пьяной драке пастух Фомин ножом наносит смертельный удар в сердце жене доярке Кате – приревновал.
   - Алкаш! – бьет в слабинку мужа доярка.
   - Подстилка, – отвечает лучший пастух колхоза имени Крупской. – Тебя на сеновале бригадир Силаев, агрономы оба  имели!
   И пошло, и поехало, Фома хватается за нож. Катя Фомина применяла деревенский шик – розовые теплые трусы выглядывают из-под юбки на дециметр.
   7 Ноября в разгар Перестройки. Усиленный партийный наряд – Председатель, секретарь парткома, председатель сельсовета и представитель Народного контроля с утра объезжают колхозные молочно-товарные фермы. В центре все «на пять», доярки знают неписанное правило: выпивка после дойки в Красном уголке с портретом  Миши-Меченого. С соблюдением нюансов партийной конспирации, которым учил Ленин:
   - Конспирация, батенька, еще раз конспирация! – произносит заведующая Шумятинской МТФ Мария Хлевчук, доставая из-за шикарной груди, из лифчика, бутылку водки. Самогон для нее некомильфо – она член парткома.  – Начальство уехало, коровы подоены, а мы не пойманы, - и трещит пробка с резьбой. 
    А на Адлеровской ферме беда: в избе члена партии – доярки Сидоровой вокруг бидона с брагой сидят все доярки - пьяные в стельку. Это последствия антиалкогольной кампании Горби & Лигачев.
   - Что будем делать? – задаются вопросом лидеры колхоза.
   Лично я не знаю, что делать в данной ситуации. После мореходного училища, практики кораблей загранплавания, ВГИК с партийными собраниями элиты советского и мирового кинематографа, работы на п/я, мне элементарно тошно.
    В море таких бы – за борт!..

(Мф. 18:7) «Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит!»(Мф.;18:7)