Поэт и Покровитель. Часть 1. Глава 9

Голос всей страны



26 мая 554 года Новой Эры



Маркос встал немного раньше Маргарет. Все это время он обдумывал то, что узнал об Ордене. И эти мысли никак не хотели успокаиваться, словно кто-то открыл его голову и запустил туда пчел, а они так и жужжат теперь, так и жужжат огромным роем.

Это было первое утро в его жизни, которое началось совсем не так, как он привык. Никакого кофе, оно не лезло в горло, он принимал душ целых двадцать минут, чего ни один Высший себе позволить не мог, да и одевался он непозволительно долго. Надев брюки, он достал коробку из-под дивана и еще разок поглядел на фотографии, потом только натянул все остальное. Словом, с ним происходило нечто странное.

Когда он закончил сборы, вниз спустилась Маргарет.

— Ты так рано просыпаешься? — удивилась она, убирая свалившуюся прядь со лба.

— Ну... а-а-а... вроде того, — покосился маркос на коробку.

— Теперь понятно, почему ты поэт.

— В смысле?

— А, не бери в голову. Я сама не знаю, что говорю. Можно я у тебя перекушу?

— Конечно!

Маркос сделал ей кофе, принес морщинистые сандвичи с фиолетовым сыром и его любимыми вадапианскими грибами.

— О, Великий Покровитель, ты и правда ешь это? Я думала, что никто не ест эти сандвичи, вадапианские грибы... — она осеклась, вспомнив, что находится в гостях, и что ей не следует брезговать едой, которую ей дают совершенно бесплатно.

— Что? Я их очень люблю, они же вкусные, — сказал Маркос, собираясь убрать сандвичи.

— Нет-нет! Я хотела сказать, что... что... ну, я удивлена, что ты ТОЖЕ их любишь. Я ведь их обожаю, — она взяла один сандвич и, изобразив наслаждение, откусила кусок. — М-м-м, обожаю, — сказала она с набитым ртом.

Маркос улыбнулся:

— Ладно, ты тут ешь, а я сейчас вернусь.

Он пошел наверх, в свою спальню. Тихо прикрыв дверь и убедившись, что Маргарет не пошла за ним, он бросился под кровать и стал шарить там руками. Где он? Где блокнот? Неужели Маргарет нашла его? Черт, надо было сразу догадаться, что она шпионила за ним! Черт-черт-черт! Стоп... вот он!

— Фу-у-ух, — выдохнул Маркос, — на месте. Правда, это еще не значит, что она не видела его. — Лучше спрячу в другое место, — пробормотал он.

Он сунул блокнот под кофту и, проходя в кухню, спрятал его в один из шкафчиков, прямо в коробку из-под углеводных хлопьев. Все равно он их никогда не ест.

— Думаю, нам пора идти, — сказал он, надевая куртку.

— Нам?

— На Моление.

— И мне?

— Ну, да, а почему нет?

— Я не знаю. Я думала, мне лучше прятаться пока у тебя, пока не найдут этого человека в маске. Вдруг он преследует меня.

Маркос не хотел рассказывать ей о том, что с ним случилось ночью.

— Мне кажется, нам лучше ходить на Моления и делать все остальное так же, как мы делали это и раньше. Вряд ли он нападет на тебя посреди толпы. А если ты не появишься ни на Молении, ни на работе, то, сама знаешь, тебя заподозрят в преступлении, а там ты ничего не докажешь.

— Да, наверно, ты прав.

— Идем?

— Сейчас.

Моление прошло не так гладко, как хотелось бы Маркосу. В этот раз он постоянно оглядывался вокруг, пытаясь вычислить, следит ли кто-нибудь за ним. Если Покровитель знает, что Маркос в чем-то замешан, то он бы уже давно отправил его в тюрьму... или нет? Тогда зачем ему играть вот так? Может, он наслаждается своей властью? Как Маркос ни старался, но ничего такого не увидел. Единственный человек в зале, который иногда поглядывал в сторону Маркоса, была Маргарет. Правда, от этого у него не становилось меньше подозрений.

Когда Моление подходило к концу, а все дружно кричали: «ВОЛЯ! ВОЛЯ! ВОЛЯ!», Маркос вдруг осознал, что не видел дом Маргарет. С чего он взял, что его разрушили? Вдруг она придумала это, чтобы проникнуть к нему в дом и обыскать там все хорошенько?

Закончив с Молением, Маркос отправил Маргарет в Цех, а сам решил поехать в Театр обходным путем, чтобы увидеть дом Маргарет Палм, но прямо на выходе из Театра он столкнулся с Лютэром Блэком.

— О, голос нашей страны! Да прибудет с вами Покровитель, друг мой!

— Да прибудет, Лютэр, — ответил Маркос, стараясь выглядеть как можно спокойнее. Эти мысли о слежке доведут любого до безумия. Он даже в Лютэре, этом хромом бедолаге, видит шпиона.

— А я ждал вас, между прочим, — сказал Лютэр, и тут его рука полезла в карман. Маркос напрягся и начал глазами искать пути отхода. Чего это вдруг лютэру его искать?

«Черт, у него там бластер!»

Лютэр достал руку, а в ней был конверт, немного помятый.

— Вот ведь болван, даже не смог бумажку донести целой. Вот, возьмите.

— Что это? — Маркос посмотрел на Лютэра по-новому. Он передает ему новое послание от Красного?

— Откройте.

— Тут? — удивился Маркос. Он посмотрел вокруг, потом на Лютэра, молча спрашивая его, не шутит ли он.

— Ну, да, а что такого?

— Вы серьезно?

— Маркос, откройте конверт, это же просто...

— Ладно.

Маркос тут же сгорбился, стараясь всем телом прикрыть конверт. Это было письмо, напечатанное, а не написанное от руки. И на нем Маркос увидел печати и разные подписи.

— Так это... — хотел было спросить Маркос.

— Читайте же, — Лютэр улыбался.

Маркос неуверенно опустил глаза и прочел:

«Прошение

Я, Лютэр Блэк, организатор мероприятий Большого Театра Вадапии имени Покровителя, прошу назначить Национальное турне для поэта Маркоса Рибальты.

По мнению многих других поэтов, писателей, музыкантов и просто вадапийцев, Маркос Рибальта достоин того, чтобы отправиться в турне и своими стихами выразить и, что важно, привить любовь к Стране, Покровителю, Режиму и Вере.

В свою очередь я готов нести полную ответственность за все, что может произойти во время его турне.

Все дальнейшие подробности будут изложены в следующем письме, если данное прошение получит одобрение со стороны Правительства в лице Покровителя».

— Лютэр...

— А? Как вам такая идея?

— Вы это отправите?

— Я уже отправил! А это копия.

— Но конверт...

— Это я для красоты засунул, чтоб вас заинтриговать.

— У вас получилось.

Маркос едва не прыгал от счастья. Нет, он вовсе не был рад турне, которое свалилось на голову в самый неподходящий момент, его радовало то, что Лютэр ничего не знает.

— Вы, кажется, счастливы!

— Да, вы себе не представляете!

— Но еще рано радоваться. Не факт, далеко не факт, что прошение одобрят. В конце концов, вы будете первым поэтом за последние сто лет, кому позволят поехать в такое турне. Если, конечно, позволят.

— Мне даже страшно.

— Почему? Не думаю, что где-то есть больше сцена, чем у нас, в Вадапии, — утешил Лютэр.

Маркос выступал в живую всего три раза, но все эти разы были на огромной сцене на площади Покровителя. И каждый раз ему было страшно смотреть на толпу восхищенных людей, но сейчас Маркос боялся совсем другого.

— Ну что, едем в Театр?

— А, мне надо поехать другой дорогой, забыл кое-что дома.

— Да? — Лютэр как-то странно посмотрел на Маркоса, да и голос у него был подозрительный.

— Ну, мои записи. Я... я написал парочку стихов, но совершенно не помню их наизусть. Надо взять их с собой.

— А, надо же. Я всегда думал, что поэты помнят все свои стихи.

— Нет, ха-ха-ха, — слишком громко рассмеялся Маркос.

— Ладно, тогда увидимся.

— До встречи.

Маркос выдохнул, едва отвернувшись. На обратном пути он заметил, что на улице стало очень много Четверок. Тут и там бродили патрули, внимательно глядя на всех людей. Странно, ведь когда они с Маргарет ехали на Моление, их не было столько. Что-то случилось, пока они молились?

Магнитобус проезжал мимо дома Маргарет. Маркос увидел, что одно его окно разбито, а рядом с ним полно солдат и еще каких-то людей. Выходит, Маргарет не солгала. Отлично, можно наконец-то выдохнуть и отбросить все эти подозрения: она никакой не шпион.

В Театре все прошло обыкновенно. Почти обыкновенно. Маркос слишком старался выглядеть беспечным, и от этого он выглядел взволнованным. Приходилось слишком часто переснимать, делать новые дубли, так что в конце концов Рэй прямо у него и спросил:

— Маркос, ты точно в порядке?

— Что? Да-да, в полном. Давайте снимать. Я только... соберусь... плохо спал.

— Надо было снотворное выпить, — буркнул Джек, поправляя камеру.

— В следующий раз так и сделаю.

— Хватит рычать, давайте уже снимем этот стих и пойдем отдыхать, — предложил Рэй.

С горем пополам они отсняли последний стих. Маркос иногда начинал кашлять, иногда просто запинался, а ведь дубль должен быть идеальным.

— Слушай, Маркос, — обратился после съемок Джек, — ты какой-то уставший. Тебе, может, отдых нужен, а?

— Не знаю. Может, ты и прав.

— Смотри сам, но выглядишь ты и правда никак. Я бы на твоем месте взял выходной, а то и два. Тебе точно дадут, ты же как никак голос Вадапии. Это нам, простым работникам, даже и мечтать не стоит.

— Брось это. Если бы не вы, меня бы никто не знал, — ответил Маркос.

— Слышал, Рэй? — крикнул Джек в сторону.

— А?

— Маркос говорит, что без нас он — пустое место!

— Э-э, я этого не говорил, идиот!

— Ха-ха-ха, извини, я услышал это. Ну ладно, смотри сам, но лучше передохни денек.

Маркос, хорошенько обдумав предложение Джека, решил последовать его совету. Он написал прошение о выходных, прося сразу неделю, чтобы ему точно дали хотя бы пару дней.

Крис Гринберг, директор по персоналу с зачесанными волосенками, прочитав его прошение, мягко говоря, пришел в неописуемый восторг:

— Ты упал? Какую, прости Покровитель, неделю? Даю два дня. И чтоб потом я вообще не видел таких писем, ясно?

— Понял, мистер Гринберг, — сказал Маркос.

— Ай, черт с тобой. Три дня.

— Спасибо, мистер Гринберг.

— Мистер Гринберг, Гринберг, — передразнил мистер Гринберг, — иди уже, отдыхай.

Маркос был рад, что этот вечно бурчащий человек был на самом деле одним из добрейших людей, которых он только знал. Несмотря на все крики, на все выговоры, на все истории про его ярость, все прекрасно знали, что под этой маской скрывается настоящий добряк. Колючий, но добряк.

«Три дня. Отлично. Можно пока не волноваться из-за работы».

Маргарет тоже не сидела без дела. Она даже радовалась тому, что пошла сегодня на работу. Это помогло ей отвлечься от самых разных мыслей, зачастую темных. Когда она пришла в Цех и посмотрела на табло, то пришла в ужас. Восточный Цех вчера опередил их на целых триста килограммов! Это просто оскорбительно. Но самое ужасное было то, что Героем дня там стал этот паршивый ледокольщик Сэссил Скриллер. Маргарет видела его как-то раз, и он ей совсем не понравился. Его лицо идеально подходило тому образу, который Маргарет придумала, чтобы визуализировать своего соперника. Тонкие, острые щеки, такой же острый подбородок... И это после операции! Противно даже подумать, каким он был до нее. Хотя до этого Маргарет была уверена в том, что операция делает всех и вся нормальными, но... кому-то не везет. И тем не менее на табло светилось его имя в графе «Герой дня». Сессил Скриллер — 1 800 кг ледовой стружки за смену.

Маргарет представить не могла, как можно обойти его с таким результатом, но, в конце концов, разве ей впервые это делать?

— Так, работнички! Сегодня перед нами стоит крупная задача! Видите табло? Да, вчера нас уделали, да причем знатно так уделали, аж на три сотни кило! А что это значит? — кричал Рональд, цеховой смены. Вот его лицо Маргарет нравилось куда больше, оно и без операции, наверно, было красивым, а теперь и вовсе идеальное.

Кто-то из работников робко сказал:

— Нам надо догнать их?

— Что-что? — переспросил Рональд.

— Нам надо...

— Догнать? Нет! Мы должны смести их, смолоть в кашу, словно они — большой кусок льда! Ясно! Чтобы завтра утром они пришли на работу и увидели, что мы растоптали их рекорд!

— Да! — крикнули несколько человек.

— Покровитель хочет, чтобы именно мы были лучшим ледокольным цехом Вадапии, ясно?

— Да! — крикнули еще больше человек.

— Так давайте покажем этим недоумкам, кто тут самый крутой ледокольщик, а? Не зря они Цех-2, а мы Цех-1! Ясно всем?!

— ДА! — крикнула Маргарет во все горло вместе со всеми.

По ее венам лилась кипящая кровь, готовая прорваться через плоть настоящим пламенем. Самое время взять всю эту энергию и раскрошить ею 1 900 кг льда за смену! Она покажет этому мерзкому Сессилу, как надо колоть лед.

И весь день она крошила куски льда в порошок, идя строго по графику. И даже когда ей предложили отойти на пять минут, перекусить, она послала всех к черту и продолжила молотить своим увесистым ледоколом, шипованным молотком, по кускам льда. Тогда те, кто все же решил перекусить, стали кормить ее прямо так, у ледокольной корзины, чтобы она не отвлекалась. Так она и пообедала, не отходя от конвейера.

А потом, увидев ее пример, все остальные работники набросились на работу с еще большим азартом. Весь цех звучал, словно барабанный оркестр. Молотили молотки, гремели громом грузные удары, разносилось эхо между конвейерных лент, и все это было гимном священному труду во имя Покровителя.

К концу дня Маргарет уже не чувствовала себя. Ее рука машинально ухала молотком по льду, добивая последние килограммы. Она даже боялась на секунду остановиться и посмотреть на табло. Ведь эта секунда, думала она, могла стоить ей лишних пятидесяти граммов льда. А если это окажутся решающие пятьдесят граммов? Нет, такого позволить себе нельзя, поэтому Маргарет долбила до самого гудка, что оповещал о конце смены.

Тогда она, выпустив молоток из рук, рухнула на пол, села под конвейером и все же посмотрела на табло. Она не сразу смогла сфокусировать взгляд, в глаза текли капли пота, но все же потом ей это удалось. И на ее лице засияла улыбка.

1 922 килограмма. Новый рекорд Рациума. Герой дня — Маргарет Палм. Увидеть бы лицо Сессила, когда он узнает результат!