Поэт и Покровитель. Часть 2. Глава 8

Серый и Синий



535 год Новой Эры



Прошло много лет с тех пор, как умер Роберт Блэк. Многое изменилось. Изменились и Лютэр с Патриком. Они возмужали, окрепли и, главное, наконец-то научились ладить друг с другом. Большую часть времени они пытались довести свои навыки до идеала, чтобы потом, пустив их в бой, довершить дело, начатое их отцом. И пусть Патрик не был кровным сыном Роберту, он все равно считал, что может называть себя его сыном, ведь он столькому научился благодаря ему. В конце концов, именно Роберт даровал ему жизнь когда-то давно.

Они поладили друг с другом как-то просто и легко. Смерть Роберта, конечно, сыграла в этой партии не последнюю роль. Словно Ферзь отдал свою жизнь ради того, чтобы две Ладьи могли соединиться в одну батарею и устремиться вместе в атаку на Короля. В каком-то смысле так оно и случилось.

Патрик проявил недюжинные способности в химии и биологии, он за эти годы изучил столько всего, что смог закончить проект Роберта «Омнипус». Теперь это были самые настоящие таблетки суперсилы, правда, принимать их можно было лишь в самых трудных ситуациях, уж больно они опасны для здоровья.

Разумеется, кроме вечного сидения в Убежище и изобретения препаратов, они занимались и более полезными вещами. Патрик сделал радиопередатчик, который улавливал сигналы всего города, так что теперь они могли слушать из Убежища, что происходит снаружи. Они любили иногда послушать эфир какой-нибудь передачи, но больше всего их интересовала связь Армии Р. Лютэр же умудрился устроиться на работу в местный театр. К нему первое время относились весьма подозрительно, но потом поняли, что этот хромой, немного глуповатый паренек никак не может последовать по стопам своего отца. Ему дали работу ассистента руководителя концертов.

В тот вечер, о котором нельзя умолчать, они сидели в Убежище, Лютэр ремонтировал свой клинок, а Патрик уткнулся в книгу, которую перечитывал уже не первый раз (и не второй). В комнате была бы вакуумная тишина, если бы не приглушенный голос из радиопередатчика, что бормотал едва различимые слова.

— Я давно хотел спросить у тебя, — сказал Патрик, — как ты умудрился в театр попасть? Ты ведь не закончил колледж, верно?

— Ну, официально я его закончил. Отец все устроил на бумагах, так что не подкопаешься. А чего ты спросил?

— Да так, просто интересно.

— Волнуешься, что меня заподозрят? Вряд ли. Я неплох в роли хромого глупца, — подмигнул Лютэр.

— Глупца тебе и играть не надо.

— Иди ты! — Лютэр ткнул Патрика в плечо. — Все в полном порядке, со мной все общаются как с обычным рацианином.

— Это меня и беспокоит. Ты сын главного предателя последних лет. Не может такого быть, чтобы они не подозревали тебя.

— Но ведь не подозревают. Они думают, что папа так был увлечен своими делами, что просто забыл о моем существовании. И это же логично, разве нет? Им сложнее поверить в то, что какой-то Легионер создал план на будущие двадцать лет, чтобы воспитать из своего ребенка того, кто устроит революцию национального масштаба.

— Да уж, ха-ха-ха, звучит и правда бредово.

— Это играет нам на руку, — Лютэр сделал приемник потише. — Пока я у всех на виду и делаю свою работу, мы можем спокойно заниматься своими делами.

— Чш-ш-ш, — вдруг шикнул Патрик.

Они прислушались к радио:

— На северной окраине Вадапии замечена группа террористов. Возможно, опасны. Немедленно выслать группу «Гастаты» для ликвидации угрозы.

Патрик и Лютэр, мгновенно переглянувшись, ринулись надевать костюмы. Лютэр облачился в черно-серый плащ с капюшоном и маской, бронированный нагрудник и брюки с металлическими пластинами, вшитыми в ткань. Патрик же стал точной его копией белого цвета.

Они встретились в коридоре и, словно английские аристократы, сказали друг другу:

— Черный.

— Белый.

Кивнув друг другу, они полезли наверх. И хоть сейчас было еще светло, Черный и Белый прекрасно знали все тропы, где они могут передвигаться и оставаться незамеченными. Даже до северной окраины Вадапии можно добраться, одетым в странные одежды, так, что никто и носом не поведет.

Через полчаса они были на месте. Судя по звукам, операция Гастатов уже началась. То тут, то там слышались выстрелы резаков и крики людей.

Черный и Белый смотрели на поселение террористов с небольшого холма. Перед ними лежали ветхие постройки, похожие на соломенные домики. Это были явно временные здания, в них долго не проживешь.

— Кочевники, — сказал Черный.

— Идем?

— Гастаты  в южной части поселения, давай зайдем с обратной стороны.

Черный кивком согласился.

Они быстро спустились с холма, поднимая пыль за собой, обежали поселение по кругу и нырнули в первую лачугу. Внутри она оказалась еще беднее, чем снаружи. Черные деревянные стены, низкий потолок, сложенный из неровных досок, а на полу лишь устлана сухая трава. Черный и Белый, увидев всю эту бедность, пришли в ужас, но у них не было времени на сочувствие. На них смотрели, полные испуга, женщина с длинными редкими волосами, закопченными до черноты, мужчина, лежавший на полу, держась за грудь, и двое детишек: мальчики, похожие друг на друга как две капли воды.

— Вы понимаете наш язык? — спросил Белый.

Люди ничего не ответили, все так же глядя на них. За стенами вжикали резаки и гремели снаряды.

— Гастаты уже близко. Берите детей и уходите отсюда.

Лютэр показал, куда надо бежать, но они, совершенно не понимая, что происходит, никак не хотели никуда двигаться.

— Черт возьми, сейчас придут солдаты и перестреляют тут всех. Берите своего больного, — он указал на мужчину на полу, — и бегите!

Кое-как им все же удалось образумить этих несчастных, и они, водрузив больного мужчину на плечи женщины и детишек, двинулись прочь из лачуги.

В третьем доме было пусто.

— Давай разделимся, так быстрее будет.

Лютэр пошел в дом, что был справа. Едва он вошел внутрь, на него, чуть не уронив резак, посмотрел солдат с вышивкой на груди в виде буквы «Г». Он явно не ожидал увидеть здесь столь странно одетого человека.

Лютэр, не медля ни секунды, выбил у солдата резак из рук, а потом отправил хозяина прямиком в глубокий сон при помощи старого доброго джеба в нижнюю челюсть.

Патрик сделал примерно то же самое в своем домике. Они вышли наружу и, встретившись, чуть ли не хором сказали:

— Они уже везде.

Гастаты заполонили все поселение. В каждом доме жужжали их резаки, выискивая очередную жертву, очередного Врага Покровителя.

Лютэр, вглядываясь через дым, что за минуту укрыл собою улицу, заметил, как несколько солдат идут, держа резаки наготове, к самому большому дому в поселении.

— Там! — показал Черный на этот дом.

Патрик все понял. Он пригнулся и гуськом побежал к зданию. Через десять секунд он прижался к стене, приблизился к окошку и заглянул внутрь. Все это время Лютэр прикрывал его, а потом и сам побежал к зданию.

— Смотри, — сказал Патрик, кивая на окошко, Лютэру

Лютэр вытянул шею, посмотрел через стекло: там были двое мальчишек лет семи-восьми. Они в ужасе сжались в клубок, сидя на пол. Возле двери, будто в засаде, стоял бородатый мужчина. Он смотрел на детишек со слезами на глазах, пытаясь улыбаться. Он держал длинную ветку в руках.

— Идиот, — прошептал Черный. — Надо вытаскивать их оттуда.

Патрик согласился и тут же полез в окно, но внезапно дверь, возле которой стоял бородатый мужчина, распахнулась от мощного удара. В ней появился солдат с резаком в руках. Бородатый мужчина бросился на него, размахивая веткой, но тут же получил выстрел прямо в сердце. Он упал замертво.

— Они убили мужика! — сказал Патрик, но не услышал ответа.

Он обернулся. Черного нигде не было. Тут он услышал голоса из здания:

— Стой на месте!

Патрик посмотрел в окошко и увидел, что там, прямо за солдатами, что вошли в комнату следом за своим товарищем, стоял Черный. Началась драка. Патрик воспользовался моментом, Разбил окошко, юркнул в комнату, схватил двоих мальчишек и мигом вылез обратно. Держа детей подмышками, он ринулся к холму, прочь из поселения, к спасению.

Он добрался до верха и рухнул от усталости. Дети плакали на сухой траве. Через несколько минут Лютэр тоже явился туда. Он стонал и держался за бок.

— Эти Гастаты ничего не могут, — процедил он сквозь зубы. — Нам повезло, что сюда отправили их, а не Легион.

— Ага, — кивнул Патрик, и, указав на мальчиков, спросил: — что с ними делать будем?

Лютэр удивленно обнаружил, что рядом с Патриком сидят два мальчика. Он огляделся, вспомнив про семью с больным мужчиной. Где они? Удрали?

— Как вас зовут? — спросил Лютэр, сняв маску.

Один мальчик только мотал головой, отказываясь говорить, а второй, посмелее, сказал:

— Я Джудда Айскари, а мой брат — Фредерик.

— Джудда и Фредерик, да? Вы молодцы, ребята, не испугались, — Лютэр потрепал обоих по голове, а сам посмотрел на Патрика. Вопрос между ними так и летал в воздухе: «Что теперь делать с ними?»

Внизу холма разгорался пожар. Гастаты выходили с другого конца деревни, оставляя за собою лишь пламя.

— Пора идти, пока не стемнело, — печально глядя на разгорающееся поселение, сказал Лютэр.

— Возьмем их с собой?

— А что еще делать? Ребят, пойдете с нами жить?

Мальчики молчали, прижавшись друг к дружке. Кажется, только сейчас, видя огонь внизу, они осознали, что же случилось на самом деле. Кажется, только сейчас они, словно глупые хорьки, вдруг увидели перед собою двух больших орлов, что уже давно за ними наблюдают. И нет смысла бросаться на землю и делать вид, что ты умер, все равно орлы все знают, они все видели. Так что же теперь им делать? Неужели остается лишь пойти с орлами туда, куда они велят, отдавая свои судьбы в их когтистые лапы? Но как же не хочется уходить из родных мест, что так прикипели к маленьким сердцам. Как же не хочется бросать эти крохотные, тлеющие, трескучие хижины, где было столько игр и забав, смеха и веселья. Как не хочется расставаться со всем этим, но, видимо, судьба уже все за них решила.

Джудда, набрав побольше воздуха, освободил правую руку от мертвой хватки брата, заглянул в маски орлов и ответил им:

— Мы идем.

— Вот и славно, — сказал черный орел, а белый лишь радостно кивнул. Чему он радуется? Добыче ли? Или, быть может, он никакой не орел, не хищная голодная птица, а нечто другое? Доброе? Не даром ведь он такой светлый?

Патрик и Лютэр взяли мальчиков за руки и повели по тайной тропинке в Убежище. Джудда шел посмелее, по дороге он даже задавал кое-какие вопросы, а вот Фредерик все время молчал. И дело было не в испуге, хотя без этого не обошлось, просто он всегда был таким: угрюмый мальчик по имени Фредерик Айскари.

Когда они спустились в Коридор Картин, Джудда, никогда не видевший ничего подобного, воскликнул всей своей юной, честной душой:

— Очешуеть можно!

Лютэр и Патрик расхохотались, услышав восторг мальчика. Даже Фредерик, до этого бывший угрюмым камнем, вдруг засмеялся, глаза его заблестели в этот миг живым пламенем веселья, а Джудда, не понимая общего смеха, озирался и молча вопрошал: «Да чего вы смеетесь, а? Что я такого сказал?»

— Фредди, что с ними? Почему?

— Ох, Джудда-Джудда, где ты таких слов набрался? — все еще смеясь, но уже не так сильно, спросил Патрик.

— Наш папа всегда так говорил, когда видел что-то необычное.

В коридоре резко стало тихо, только Фредди еще посмеивался.

— Понятно.

— А папа тоже сюда придет? — спросил Джудда.

— Не дум... — хотел было сказать Лютэр.

— Мы пока не знаем, — перебил его Патрик. — Он сказал нам, чтобы мы увели вас, а он нас найдет потом, позже.

Джудда косо посмотрел на Лютэра, в то время как Фредди, обрадовавшись, пошел разглядывать картины.

С этого дня два мальчика по имени Фредди и Джудда стали жить в Убежище. Они быстро поняли, что остались тут не на день, и не на два, а Лютэр с Патриком решили, что из этих двоих могут вырасти прекрасные участники Ордена Ирис, что создал Роберт Блэк. Они решили, что мальчики смогут носить костюмы Серого и Синего. И они начали учить их всему, что знали сами. Патрик занимался по большей части физической подготовкой мальчиков. Он мог сутками показывать им, как боксировать, как бросать соперника на пол так, чтобы он больше не вставал, как выворачивать руки, как правильно бить ногами, как лучше всего отражать удары. И мальчики схватывали все на лету. Они, едва узнав про новый удар, тут же бросались в спарринг и часами могли отрабатывать новые знания друг на друге. Обычно к вечеру они оба были покрыты синяками с ног до головы, поэтому, когда приходило время занятий с Лютэром, они были такими спокойными мальчиками, о которых ни один учитель мира даже в самых своих смелых снах и мечтать не мог. Они слушали Лютэра с упоением, интересовались всем, что рассказывал им их наставник. Вскоре Лютр всерьез начал побаиваться: его знаний на них не хватит. Это еще хорошо, что днем он работает в Театре, а заниматься с ними может только по вечерам.

Через несколько месяцев оба мальчика прекрасно читали и писали, могли наизусть читать чуть ли не полные собрания сочинений Шекспира (Джудда мог запросто прочитать всего Гамлета, исполняя реплики разных героев с подходящими интонациями, так что это было подобно театру одного актера). Через год обучения они разбирались в искусстве так, как в былые времена, в утраченные времена, не разбирались даже профессиональные искусствоведы. И самое поразительное было то, что оба мальчика никогда не спрашивали, зачем им все это знать и понимать. Нет-нет, их любопытство не давало и шанса отказаться от знаний. Нужно изучать романтизм в живописи? Конечно! Квазары и черные дыры? Как же без них?

На второй год им уже рассказали об Ордене, даже показали их костюмы и дали их примерить, но пока они были слишком велики им. Весь второй год Джудда и Фредди оттачивали свои знания, искали что-то новое, а Лютэр тем временем делал все, чтобы устроить им открытую жизнь в Рациуме, ибо скрывать их вечно в Убежище просто нельзя. К счастью, он смог сделать так, чтобы Фредди поступил в Колледж Войны и Порядка имени Великого Панна, что в Беллуме, а Джудду он пристроил в Колледж Воли и Режима имени Покровителя, что в Супплициуме.

Когда обучение мальчиков в Убежище подошло к концу, они получили свои костюмы и отправились в Колледжи, оставив Патрика и Лютэра в ожидании грядущих событий. Что должны делать Фредди и Джудда? Только ждать и быть порядочными рацианами. Ждать сигнала.

Это они и делали.