Побочная ставка

 Мне было лет девять, когда я увидел в детской энциклопедии изображение древнегреческой богини Тюхе. В левой руке она держала огромный рог, из которого сыпались разноцветные монеты, а в правой  – штурвал.  Меня удивило, что глаза богини завязаны, и я спросил у мамы, почему на лице Тюхе повязка. «Это богиня счастливого случая, – ответила вечно чем-то озабоченная мать, – кого одарить выбирает случай». «Я думал, богини сами выбирают, кого одаривать», – разочарованно произнёс я, но мама ничего не ответила. Снежана – именно так я однажды стал называть мать – дистанцируясь от неё,  родила в шестнадцать. Забеременела от одноклассника, который повёлся на достаток её семьи. Паренёк и о женитьбе поговаривал, несмотря на юный возраст, но желание улетучилось, когда беременную вынудил уйти из дома её рассвирепевший отец-предприниматель. «Дура, – кричал он ей вслед,  –  ещё поймёшь, что нельзя позволять собой вертеть!» Намыкавшись по подружкам, Снежана вернулась в родительский дом уже с грудничком, то бишь со мной, и прожила там ещё несколько лет, сглатывая каждодневные родительские упрёки и стараясь не зацикливаться на том, что детство закончилось. Когда ровесники матери отрывались в клубах или решали с какой профессией связать будущее, она драила полы в кафешке за углом  дома и втюхивала жильцам многоэтажки каталожную косметику, чтобы заработать на подгузники и детское питание. Там её и приметил один из квартирантов, как позже выяснилось, управляющий казино. «Девочка, какие у тебя длинные проворные пальцы!»  – воскликнул он, с минуту понаблюдав за плавно листающей глянцевые страницы, девушкой. Он попросил её войти в квартиру под предлогом получше рассмотреть каталог, а после, невзначай, угостил приторным тягучим напитком с ореховым привкусом. Когда разомлевшая от ликёра разоткровенничалась, мужчина подсунул ей толстенную колоду карт со словами: «Попробуй разложить веером, и поизящнее!». Результатом он остался доволен, а узнав, что девчонка легко производит сложные расчёты в уме, и вовсе расплылся в улыбке. Так вот, успешно пройдя тейбл-тест на дому, Снежана получила работу дилера в казино, став посредником между игроками и фортуной. Впрочем, позаигрывать с фортуной через мою неповзрослевшую мать ещё в школе довелось и моему отцу, правда, удача Ивину (иначе как по фамилии Снежана его не называла) тогда не улыбнулась. Зато она не прекращала сопутствовать посетителям казино, куда Снежана устроилась. Именно с её ломберного стола чаще всего сгребали себе в карманы шаткие башенки фишек завсегдатаи. Ещё недавно моя родительница плакалась по телефону подружке, что игры для неё навсегда закончились, а теперь величаво раздавала карты, скользя ими по зелёному сукну. Детскому восторгу, запрятанному в тёмные углы подсознания, не было предела – мать не просто играла, она водила. Скучающие хайроллеры, новички с азартным блеском в глазах, осунувшиеся лицом лудоманы, стратеги, упражняющиеся в адаптивной математике: все они не отрывали взглядов от вчерашней школьницы, руками которой вершился исход очередного раунда. Снежана не отличалась исключительной красотой, но молодость и роль ведущей составляли удачную комбинацию, которая позволяла властвовать и повелевать, хотя бы во время игровой сессии. Наблюдая за вращающейся рулеткой, повелительница понимала, что выигрыши за её столом, да и вообще любые выигрыши не что иное, как ивент кейс, события, которые могли как произойти, так и не произойти. Значит и её причастность к везению не более чем миф, фишка заведения, а сама она подобна зеро, что иногда приносит победы игрокам, но в большей степени гарантирует прибыль игорному дому. В сущности, так оно и было: ослеплённые удачей не спешили покидать казино, и задолго до закрытия умудрялись спустить свалившиеся на голову деньги, сражаясь с одноруким бандитом или в баре, поэтому за раздачу слонов Снежану даже поощряли. 
«Нельзя позволять собой вертеть!» – фраза, произнесённая отцом, не выходила у неё из головы.
«Чего тебе неймётся, и что ещё нужно для полного счастья? Подменить собой фортуну? Но это никогда хорошо не заканчивается», – выговаривала ей подруга, а я слышал их кухонный разговор из соседней комнаты. Из подслушанных откровений за всё детство у меня накопилось достаточно обрывков для того, чтобы собрать пазл под названием биографии матери.
 
 Как-то по весне Снежана ушла с работы пораньше, не дожидаясь пока служебный транспорт развезёт персонал по домам. Мы жили в том же районе, где находилось казино, и матери полюбилось возвращаться пешком. Не успела она покинуть зону, освещаемую светодиодной рекламой игорного дома, как к ней навстречу из темноты вынырнул парень. Его слегка знобило: то ли от холода, то ли от напряжения. «Привет, – как ни в чём не бывало, сказал мой отец и Снежана, сперва оторопев, ответила тем же». Потом он курил, без конца озираясь по сторонам, а она, уставясь на длинные, слегка вздёрнутые носы своих лакированных полуботинок (тренд тогдашнего сезона) разглядывала шероховатости на их поверхности.
– Крутые, – как бы между прочим заметил Ивин.
– Да уже поцарапанные, – отмахнулась Снежана.
– В глаза не бросается,– парировал он, а ей вдруг стало не по себе от того, что они беседуют о пустяках, когда нечто более важное не озвучено. 
Снежана и в самом деле решила, что у моего отца есть, что сказать, но он пришёл с просьбой.
–  Нет, нет и ещё раз нет! – почти прокричала она и решительно направилась в сторону аллеи, туда, где сплетённые друг с другом ещё не оперившиеся юной зеленью ивы, словно гигантское продолговатое сито просеивали сквозь себя сверкание билбордов.
Ивин пошёл за Снежаной, на ходу втолковывая, что, если она не поможет с выигрышем, то люди, преследующие его, церемониться не станут. Всё из-за долга: Ивин влип, набрав денег в долларах, а тут – дефолт.
– Сам погряз в неприятностях, и меня пытаешься втянуть?  – сопротивлялась его натиску Снежана. – Да что тебе стоит, – не успокаивался Ивин, – ни у кого и мысли не промелькнёт, что ты подыгрываешь, нас даже вместе никто никогда не видел!
– И не увидит! – аллея заканчивалась, расширяясь к концу и обнажая перекрёсток,– сам договаривайся с фортуной!
– Выбор за тобой,  – растеряно произнёс Ивин и неожиданно взвыл от боли, наткнувшись на старую бугристую ветвь, затесавшейся среди ив, яблони.
Снежана обернулась.
Они просчитали всё до мелочей. Застёгнутые и расстёгнутые пуговицы, закатанные рукава, поглаживаемые волосы должны были обратиться в числа. Снежана за пару вечеров натаскала Ивина в блэк-джеке, испытывая при этом странное удовлетворение, не имеющее ничего общего с азартом, которым время от времени заражалась от любителей казино. Ивин, полностью ей  доверясь, занял на короткий срок внушительную сумму и, несмотря на непредсказуемость задуманного предприятия, нисколько не паниковал. Ничто не указывало на его неуверенность и в день предполагаемого выигрыша. Снежана недоумевала: ей, много лет проведшей в игорном доме, как никому было известно, что всё предусмотреть невозможно.
 В тот день она медленнее чем всегда тасовала карты и не торопилась с подсказками Ивину. По сценарию, он собирался отыграть несколько сессий, ограничиваясь минимальными ставками, а после короткого перерыва развернуться во всю ширь. Взяв паузу, Снежана отлучилась в бар. Пока в шейкере смешивались кубики льда с клюквенным сиропом, она, пытаясь встряхнуться, настраивалась на игру по новым правилам, где победитель известен заранее. И всё-таки Снежану что-то смущало. Спиной к ней за барной стойкой  сидела длинноволосая блондинка, Снежана её приметила во время игры. От неё не ускользнуло, какие взгляды бросает Ивин на эффектную девушку. Работа в казино развила в матери ту крайнюю степень наблюдательности, при которой даже незначительные для окружающих вещи фиксировались ею как нечто важное.
 – Да щас закончили! – гаркнула блондинка, отвечая на звонок, и снизив интонацию, продолжила разговаривать более тихо и менее эмоционально.
Снежана напрягла слух.
– Если Ивин пообещал сорвать для меня банк, то сорвёт, сто процентов, но я держусь от него на расстоянии, чтоб не отвлекать, как и просил.
Снежана залпом допила кислый прохладный коктейль, из-за чего язык неприятно онемел. Спустя несколько минут карты летали в её руках. Первая подсказка принесла Ивину внушительную сумму. На втором нечестном выигрыше глаза парня неестественно заблестели. К третьей ставке, получив сигнал от Снежаны, он созрел для игры по крупному и поставил все деньги, даже выигрышные задействовал, чтобы увеличить размер джек-пота. Это была побочная ставка – ставка на дилера, рискованная для клиентов и потому почти не используемая, но в случае победы сулившая игроку приличный куш. Это была ставка на Снежану. Когда Ивин открывал карты, его пальцы дрожали, в то время как она пребывала в полном спокойствии. Крупье, запускал на соседнем столе рулетку, и та, делая реверс, гнала шарик в противоположную от предыдущего вращения сторону. Шарик подпрыгивал, звучно стукаясь о дефлекторы. Снежана перевернула свои карты и следующее, что услышала – возгласы наблюдавших игроков, затмившие гул в зале, создаваемый стрекочущими рулетками и щёлкающими автоматами. Кто-то из игроков усмехался, кто-то аплодировал, нашёлся и особенно участливый, похлопавший в знак сожаления о солидном проигрыше Ивина по плечу. Примчалась к столу и блондинка: накричав на Ивина, хотела уйти, но тот её не пускал, пока она, рассвирепев, не проехалась ногтями по его лицу. «Не заслужил ни меня, ни выигрыша!» – провизжала красотка, прежде чем окончательно вырваться. Всполошился весь стафф. Дилеры и менеджеры сбежались поглазеть на незадачливого игрока,  получившего нагоняй от своей пассии. «Немесида, не иначе» – едва сдерживал смешки коллега Снежаны. Наклонившись к ней, он прошептал: «Нельзя позволять так собой вертеть». И лицо Снежаны озарила улыбка: наивная, детская, не лишённая озорства.