Мамон! огурчиком угости

- Мамон огурчиком для удовольствия угостишь?
-  Могу угостить…, своим… он хоть кривой, но вкус отменный … за уши не отдерешь. Жуй его степенно.
- Тьфу дурак… в гульфике его пятернёю потревожь. На три помножь… свой… жене к щеке прилежно предложи: скажи - пусть хренов холодес  в кастрюле сварить… гомна добавить – будеть борщ… и   преподнесеть тебе  на блюде… авось голодный? Иль тещи- маме, небось от счастья не помреть? И не обольщайся милай мой Мамон, что твоя теща жуеть чужой гондон… и твой по достоинству оценить. И глазом смерить, скажет: Так это, недужь, пол века прожила и не видала хрена и гомна в одной сосуде.
- Вот это вразумительный совет, держу ответ… две бабы под горою собрав ножищи в обруч будто «лисапед», поспорили гурьбою.
- О чем?
- О чем, о ножнах под скирдою… кто выше задирал ножищи среди ржи порою, и у какой особый интерес к нему…
-  К кому?
-Вестимо слад предмету без футляра… заспорили у кого какой и топнули ногой… бабы их разняли…
Так ты об чем?
- Я о поллюции и гнездышке в среде…- чья мельче? А чья больше? И выставив их мехом на показ, их показали судьям … а судья те истину искали и заблудились образно в лесу, устали… свои достали, попробовали каждую на вкус лису.
- И что?
-Они подругами вновь стали… и помирились…, и каждая скачками вверх темы попилила по траве.  Дома ведь смычок, сравнить ведь с эталонов им вестимо надо. А суд, ведь власть… а человек? – скотина. Французы напирают сзади.
- Не поняла тебя, чья опоросилась давеча свинья и чьи трусы у Гришкина забора. Ребус?
Иль песня дурня при большой игре… не счас, а в январе… когда зима в заторе.
- Я горемыка, игла любви во мне, а истина в запоре.
-Вот. Вот. Выйди посмотри, кто там у Верки жопой вертить у забора?
 Где? Выйду посмотрю… Ах, да это Вера выкатила грудь и выпялила зад. Рассказывает суть.
- А рядом кто? Чай белка.
- Горемиха вертлява, пляшет вальс. И жопой вертит.
Где видишь жопу? - сухой кизяк. И  грудь, что… А что ей от Верки  надо?
- Присказки атлас. Выпытывает, кто пялил бабу - Верку в этот раз. И спит. Уснул как ангел под забором.
- Горемиха хитра. Как ангел в храме … прикинется невинною овечкой, все разузнает и прямиком домой.
- При встрече, доложу… хоть пой… так рассудительно об скажет, перескажет, впредь нитью свяжет, что удивляешься порой:- Ты гнед? - или седой?
- Узрел. А кто там в огороде средь ботвы вприпрыжку скачеть? … мешок что ль тащить?
- Это Колмычка, в подоле что-то прячет,- видимо созрели огурцы…
-Ты лучше меня за половинку ущипни… у нее картошка зацветаеть средь зимы, а огурсы цветут тогда, когда пойдуть морозы. Ворует, как лиса… и без следа… лжи ласка в обиходе?
- Так, так… сказал один батрак… вор зримый на приколе. Мамон почесал  низ пуза продолжил: - Она как лисонька была в дозоре, увидела меня, и я как будто с нею в доле. Глазищами буравит и вопрошает, льстит.
 - Огурчиков не одолжишь сосед?
- Каких я спрашиваю?
- Она твердит: - больших чрезмерно… и с пупырышками…
- Вот, вот… когда свербит. У бабы важнее мысли нет… рихмуются повторы. А ты небось пожадничал, как грек?
-Да. Нет! Дал волю гостьи. Мол выбирай любой. Я неуча слепой, но знаю,- у корневища толще.  В вершине молод он и горче.
Присаживайся Мамон, я поднос приготовила, компотом запаслась. Рюмочки омыла, охладила холодной струей…
Мамон потрогал ее… и какой струи напор? Неужто Горемиху от Верки смыла…- идет сюда.
Давай выпьем… после вчерашнего, чертики в глазах.
- Не уж-то перебрал?
-По грибы ходил… и видимо упал…- попал в просак.
Один?
- Нет!  с переростком.
- И что произошло?
-Я тускло помню.
- А можеть грибочком с голодухи отравился… косая говорить: - она ядреный гриб в лесу нашла. Красноголовый, поядовитей мухомора… небось, и ты нашел грибницу с сучью пасть… вывернутую наружу мехом? - Постой. Постой! Неужто твоя саламандра – Нюра по дороге скачет? И не иначе за тобой… веревки вить, и не иначе. А преть как танк и прямо по грязи… тут пальцем не грози… она сорвалось с буя… Спасайся! Чуть отдались. Постав еду меж нами, и рюмку ей неси… и не простую. Совет тебе даю, как женщина и баба, не ревнуя. Ты крепко обними ее и выскажи; Что нет ей равных здесь, средь нас, она достойна королеве всуе.
Мамой все сделал правильно…но не учел замес … она ему в противовес надела быстро сбрую. И управляя вожжами, как всегда сказала: «Но!»… но Мамон в миг выскользнул, и затянул узду ей. И бросился в полемику любви.  В отсвет костра где тлели угольки. О милая моя слез промокашка, песнь,- жизни пташка… заждался я тебя… как поживает тёщенька и рыжая свинья …- ее сосед? Я обещал содрать с его обрезка кожу…сделать из него омлет… и скушать здесь с тобой скривив от кисленького рожу.
-Сосед живой, чего тебе желает, вот только сильно лает сатана на мамочку мою, на тёщеньку твою. Она всегда не в серединке, с краю.
- Иди сюда, неси свои гормоны, садись, я встану… тебе налить чуть – чуть?
Не жадничай, неси не рюмку, а посуду… -неси стакан.
Мамон возвернулся лихо… принес жене фужер. Себе стакан. Шерше ля хам. Держи родная!
-Не суетись, а сразу наливай. Мамон разлил, Петровне чуть, понемногу… жене налил фужер, себе стакан…и вымолвил в три слова. «За бабс! И нас забористых таких!
- Вот пидорас и здесь зад зубною щеткой подтирает…- за нас! Со злобною улыбкой, ненавистью в левом глазу, жена его  фужер в рот опрокинула. Пятровне подмигнула.
- Вот сука!
- Женушка, по тише, смени педаль…
-Не про твою собачью жизнь здесь речь. Мы этой ночью с мамой спали. Луна уже взошла… толпа по улице прошла… так тихо, тихо. Я к его плечу голову склонила, сплю. И вдруг услышали мы стук… стучит непрошено к нам с мамой человек. Я сжалась вся. Куда деваться, а он, она, мне мама говорит, пора смываться.
-Кто говорить? Пятровна с Мамоном переглянулись… кампот подействовал видимо и на них.
- Сам бог! Иль может черт, во тьме не разобрала. Меня пробрало, и я с устатку села на ведро … и как ударю в трубы. А он твердит; в бездействии ведь губы… ты на них бренчи… меня теснит понос, под мой аккомпанемент… и слышу визг свиньи в закуте… привстала, приблизилась к окну… и нате мужик залез как хряк на мамину свинью и преть ее…- меж нами… видимо был Квит, со стоптанными вижу сапогами. Опоросил, и оросил ее, слез стряхнул свое дерьмо и лезет к нам в окно. Вот   тут я и будто бы очнулась. А на меня мужик залез и чистит мои трубы… сердце зашлось, как боже хорошо… и я от счастья завизжала. Проснулась, но не я, а мама… а на мне свинья лежит и храп такой, а голос будто моей мамы. Я пригляделась… о боже: - тело грязное свиньи, а лик её.
-Табе налить? Иль хватит?
- Не торопи, дай доскажу.
- Ей хватить. Пятровна поставила пустую бутылку у своих ног. Не полную выставила на поднос
Так вот…  вдруг как полыхнет! И в доме так светло… аж глаза ломит. Дом просторный. С крышей, но без стен. А по дому летают бабы, все Мамоновы ****и, на метле… а вместо палок… прости господи фуи! А мамон голый, его держит, крутит,- выводит кренделя. Как мне стало горько… жалости осталось лишь на столько. Она показала,- капелюшечку. Схватила я бутылку со стола.  Она наклонилась, взяла крепко в правую руку пустую бутылку из под ног  Пятровны за горлышко… и ударила бутылкой  Мамона   по голове. Мамон медленно сполз на землю… у забора.
- Ты ш его убила.
- Живой он, живой … во сне ожил, только услышал, как я в рюмку наливаю. За все ему отомщу.
-Молодец дочка! Пусть знает наших. Ощипывай! Ох, гусь! Сейчас его помнем и сварим в котле с ****вой. Теща металась, ища чем пособить дочке? Подняла сухой кизяк и отломим тыкала куском бесчувственному в рот. Мамон не сопротивлялся, уронив голову на грудь, спиной подпирал забор…слюна кровавая стекала из уголка рта.
Постой мама. Он же мой! Не твой, как я после ваших экзекуций, этого идиота буду целовать?
-О дочку,- глупая овца. У мужика не два конца. Сегодня он в тебе… а завтра? Только ****и взвизгнут… он у их крыльца. А кизяк? - он не пахнет. Ты лучше другого мужа поищи.
- Не надо меня мама еженедельно сватать… и доказывать, что у соседа толще, чем у мужа…
-Расстроила ты доченька меня… но под венец со свечкой не желала я.
-Теперь раздолье для злорадства.
-Очевидно. Горемиха ведь здесь!
-А я при чем?
-Ничтожества я чую «аромат»!
- Мама, здесь еще дерма не доставало.
Теща, фыркнув на Горемиху, потянула дочку за рукав. Пойдем дочка посовещаться надо. И не торопясь они вошли к Мамону в дом.

                **********

Мамон очнулся, мутными глазами окинул Горемиху, Пятровну…- Я где?
- Все там же. Рифмуй.
- А жинка… где.
- Где, где…- дома! С твоей любимой тещей.
- Тандем гомна и меда!
Пятровна на пальцах объяснила суть дела… добавила: - не признавайся… а теще брось леща. 
Назови тещу мамой. Для дуры, от зятя нужна в ушах лапша. Прикинься пьяным и бесчувствен.
Теща с дочкой появились неожиданно… теща верещала: -Такого проучит и приручит только плетка.  Неси ее, она в бочке…- эта скотина спрятала её в зерно. Дочка возвернулась, помахивая нагайкой из коллекции Мамона.
-Мама, я не могу! Он исхудал то как… пощупай его тело, мама.
-Ляжка балерины. Это сокровище сведет тебя с ума. И сковырнет в могилу.
-Вдовой быть не хочу.
- Дура! Я о тебе!
- Налей в стакан Пятровна. А ты дочка к носу поднеси.
Мамон очнулся! Хотел привстать. Но этого ему было не дано. И как Цицерон, кратко, пьяно молвил: - «хочу хлеба и зрелищ!» Невинную мою шалость в малость, приняли за землетрясение. Мама, и вы здесь?
-Заткнись! Не мама, теща я тебе.
- Вы ангел во плоти, обаятельны, правда чуть нервозны, но женственно прелестны.
- Не обо мне речь. Как я желаю видеть эпитафию тебе: «Спи сволочь! Спи мирно, тихо!
-Да! Климат тяжелый. Я будто захворал. Иль солнечный удар. Пятровна, угости, а то ****ец придет коню. Как хочется кисленького. Мама, угостите капустным пирогом зятя.
-Может вамс подать кальян?
Я не могу перенести трагедию…- меня мама не любит. Несите веревку, вяжите. Ведите на эшафот. Горемиха, будь адвокатом, будь право защитницей, угнетенных, честных. Мамон ткнул себя пальцем в грудь
- Я? - всегда за!
-Скажи свое веское слово в мою защиту… мама, слушай!
Горемиха , как думали до сель иные, была в их понимании глупа… но… начав речь легко… отквасив свою  жопу… предалась соблазну блеснуть на сцене, при  большом скоплении народа.
-Глядя на злодея, скажу: в нем сплав гомна и античной не зрелой мысли. На вкус, не пробовала.
- Верим, без обид.
-Скажу следующее: сейчас пред нами целлюлит и мученик в одном лице…создание господнее при храме… с историей дерьмовой, у дармовой черты. Что скажу: -  дермо , -его среда. Прошу его простить и не винить, коль подсудимый пьян в сосиску…тещину сиську… и дурак!
- Осторожней на поворотах. У меня соски торчком как у юной кобылицы.
-Вот, вот, как у юной.
Пятровна зааплодировала и добавила; - по русскому канону у него прекрасен только буй.
Коль буй хорош, - терпите. И не взыщите, тернист у пари путь!
- Контур, контур рисуй. Наращивай на кости массу. Ишь античный атлет, вылущенный, вылеплен из говна. И гоменная его дорога к славе.
 Пойдем дочка вязать ему узду.