Подари мне свою душу

Высокая худая мужская фигура в темном плаще и шляпе с большими полями, закрывающими пол-лица, медленно двигалась по мощенной мостовой. Невозможно было определить, то ли это праздно шатающийся и никуда не спешащий, то ли, напротив, пришедший сюда с определенной целью человек. Его длинные ноги, чудно сгибаясь в коленях, ступали почти бесшумно, меряя улицу из конца в конец. Миновал полдень. Начал моросить дождь. Мужчина поежился, затем пригнувшись, чтобы не задеть дверной косяк, вошел в ближайшее бистро. Человек, стоящий за стойкой, оторвал глаза от счетов и, натянув на лицо приветливую улыбку, сказал:
 – Проходите, месье, погода нынче мерзкая и сырая, – он не успел ничего предложить, как услышал:
 – Грог и поживее.
 – Сию минуту! – приказной тон заставил хозяина сменить улыбку на маску услужливости. Он засуетился, но четкие движения, заученные до автоматизма, позволили делать свою работу безукоризненно.
Посетитель, взяв дымящийся стакан, сел в углу спиной к хозяину и только тогда снял мокрую от дождя шляпу и кожаные перчатки. Он оглядел пустое помещение – пару столиков с деревянными стульями, вешалку на четыре рожка и барную стойку. Затем, сделав несколько глотков обжигающего напитка, прислонился к спинке стула и закрыл глаза. На его худом лице выделялся длинный нос, глаза располагались близко к переносице, а выступающий узкий подбородок был слегка тронут редкой щетиной.
В полном молчании прошло несколько минут. Вдруг, разорвав тишину помещения, звякнул дверной колокольчик, застучали каблучки и милый женский голос произнес:
– Добрый день, месье Дижон, я так замерзла. Налейте мне, будьте любезны, чашечку горячего крепкого кофе.
– Может быть, добавить немного коньяка? – спросил бармен.
– Моя хозяйка, мадам Жозефина, будет недовольна. Она считает, что приличные девушки не должны пить крепких напитков.
– Но в горячем кофе большая часть спирта испарится.
– И не уговаривайте. Я не хочу потерять это место, мне очень нравится мастерить шляпки. Вот накоплю немного денег и обязательно открою свой шляпный салон в Париже.
– Я уверен, мадемуазель Люси, вас ждет прекрасное будущее!
При звуке женского голоса загадочный посетитель открыл глаза и начал прислушиваться к разговору, затем медленно повернулся и оглядел вошедшую девушку. Та была хороша собой – на миловидном лице с курносым носиком, розовыми щеками и маленьким чувственным ртом сияли ярко-голубые большие глаза, которые были распахнуты навстречу всему неизведанному. Аккуратное недорогое платье цвета бирюзы оттеняло юность и восторженность обладательницы. Несколько завитков каштановых волос, выбившихся из-под шляпки, игриво спускались по длинной шее мимо маленьких точеных ушек. Весь ее облик дышал молодостью и светом, казалось, что сама весна заглянула в помещение, не смотря на слякоть за окном. Девушка взяла свой кофе и ее, как магнитом, потянуло к столику с загадочным посетителем.
– Вы разрешите, месье?
Мужчина молча отодвинул стул.
– Такая погода ужасная, вы не находите?
– Я не люблю пустых разговоров о погоде, – он посмотрел прямо в глаза Люси своим холодным взглядом, от которого у нее побежали мурашки по телу, затем залпом допил грог и вышел вон.
Вернувшись к стойке, она попросила:
– Пожалуй, налейте мне чуть-чуть коньяка в кофе. Просто жутко стало, насквозь пронзил, как кинжалом, я никогда не видела такого взгляда, месье Дижон!
– Да, странный тип, он мне тоже не понравился, – хозяин открыл бутылку коньяка, налил немного в кофе и себе в маленькую рюмку. – Я тоже выпью с вами для бодрости.
На следующий день в шляпный магазинчик зашел посетитель и спросил мадемуазель Люсьен. Хозяйка, пышущая здоровьем толстушка в плотно облегающем корсете, весело посмотрев на него, сказала:
– Сейчас я ее позову, – мадам Жозефина поднялась, окинув внимательным взглядом мужчину, и вышла в соседнюю комнату.
Через некоторое время названная особа появилась в дверях, но увидев незнакомца, застыла в недоумении.
– Я заеду за вами в четверть седьмого, – сказал посетитель. – Мы пойдем в театр на «Тартюфа», надеюсь, вам нравится Мольер?
Большие девичьи глаза стали огромными, зрачки расширились от страха и неизвестности, она не могла вымолвить ни слова, а лишь наклонила головку в знак согласия. Что-то магическое было в этом человеке – то, что притягивало и заставляло повиноваться.
Ровно в шесть пятнадцать возле магазина остановился экипаж, из которого вышел элегантный господин в котелке и, игриво покачивая тростью, отворил входную дверь. Навстречу ему вышла Люси но, взглянув на своего спутника, не узнала его. Казалось, это был совершенно другой человек: глаза сияли, на лице блуждала улыбка, и весь  его облик был каким-то таинственным и загадочным.
Спектакль был настолько увлекательным, что когда кавалер в середине акта, взяв спутницу нежно за локоть, увел из зала, она не сразу поняла, что происходит. И только, оказавшись в карете, пришла в себя и воскликнула:
– Зачем мы ушли, было так интересно! Я никогда не видела актеров, и пьеса мне безумно нравилась!
– Настоящая пьеса именно сейчас и разыграется, – он подвинулся поближе и обвил своей рукой тонкую девичью талию.
На нее снова нахлынула волна страха, придя на смену романтическому настроению. Понимая, что по собственной воле ввязалась в эту авантюру, она постаралась взять себя в руки.
– Я приличная девушка из порядочной семьи, и вы должны знать, как джентльмены ведут себя в таких случаях. Я даже не знаю вашего имени.
Мужчина сначала рассмеялся, потом легко одним пальцем поднял ее подбородок вверх и, заглянув в глаза, ответил:
– Именно порядочная и чистая! Такая мне и нужна. Не бойтесь, я вас не трону, мне нужно совсем другое. Я не представился, это мое упущение, меня зовут Корбо, – с этими словами он опустил ее подбородок и зловеще улыбнулся.
Дальше ехали молча. Вскоре карета остановилась. Джентльмен подал даме руку, и она, робко ступив на первую ступеньку, посмотрела вокруг. Завывая, ветер гнал мокрую листву, сосны, будто жалуясь, скрипели и стонали – все казалось зловещим. Невдалеке виднелось небольшое строение, в окнах которого горел свет. Мадемуазель оглянулась на кучера в надежде на спасение. Мужчина, перехватив ее взгляд, беззаботно воскликнул:
– Ну что ты, моя милая женушка, пойдем скорее, наши детишки уже заждались.
Он быстро расплатился за проезд и со всей силы хлопнул лошадь по крупу, та сразу понесла галопом. Огонек в окне дома притягивал и манил. В гостиной посередине стоял большой круглый стол, накрытый к ужину. Столовое серебро и хрусталь играли бликами свечей, наполняя дом радужным сиянием. Охлаждаясь, в ведерке стояла бутылка дорогого вина, в камине горел огонь, распространяя тепло. Корбо помог снять девушке пальто и жестом пригласил к столу, затем громко хлопнул в ладоши. Вошли два огромных черных ворона с полотенцем, переброшенным через левое крыло. Один ловко наполнил бокалы, а второй разложил по тарелкам жареные креветки с салатом. Поклонившись, они удалились.
– Попробуйте, это очень вкусно, поверьте мне, – невозмутимо сказал мужчина. – Выпейте вина, это поможет расслабиться, чтобы адекватно воспринимать, все, что здесь будет происходить.
Люсьен чувствовала, что не сможет проглотить ни кусочка, но взяв бокал, выпила вино до дна, понимая, что лучше перестать думать и отдаться событиям. После ужина они пересели к камину, и хозяин закурил сигару, пуская ароматный дым кольцами.
– Я хочу предложить заключить со мной некий контракт. Выслушайте меня внимательно и дайте ответ. Мне нужно только одно – ваша чистая, девственная душа. Подарив мне свою душу, вы становитесь, абсолютно свободны. Мало того, я помогу открыть дорогой шляпный салон в Париже. Вы же об этом мечтали, не так ли?
– Да, мечтала… А как же я без души, что это будет?
– Подумаешь, тысячи бездушных людей живут припеваючи!
– Обменять душу на мечту? А если я откажусь, меня убьют?
– Помилуйте, я обеспечу моей гостье сытую жизнь, но только в другом качестве, – с этими словами он указал на огромную клетку, стоящую в углу.
– Вы превратите меня в ворону?
– Мадемуазель догадлива и умна не по годам!
– Зачем вам это нужно?
– Взамен на чистую душу девственницы я получаю бессмертие.
Пленница подумала немного, а затем спросила:
– А для чего нужно бессмертие? На мой взгляд, важно то, как ты живешь, а не сколько.
– Забавно, я не ожидал встретить в таком юном создании философское отношение к жизни. Но, это длинная тема для разговора, а наше с вами время на исходе. Прошу дать мне ответ.
Люси встала и очень медленно подошла к мужчине. Он стоял с улыбкой на лице, в глазах его не было сомнения в ответе собеседницы. Остановившись почти вплотную, она положила ему руки на плечи и потянулась вверх. Корбо пришлось наклониться для того, чтобы их губы оказались на одном уровне, он нежно отвел прядь волос с ее лба, почти с любовью заглянул в глаза. В тот самый миг, когда он готов был прикоснуться к ее маленькому чувственному рту, девушка медленно повернула свою голову и тихо сказала:
– Я отказываюсь.
Мужчина впился в ее плечи своими длинными пальцами и выпрямился. Весь его облик дышал гневом, от возмущения слова застряли в горле, из которого раздавался лишь каркающий звук. Затем его руки покрылись черными перьями, нос вытянулся и стал клювом, комната начала кружиться. Девичий наряд превратился в белое оперение большой птицы, и вихрь, закрутившийся в виде спирали, поднял вверх плотно прижавшихся друг к другу двух ворон – черную и белую.
***
В большом помещении Высшего Суда за столом сидело собрание. У двери стояли две маленькие Души. Главный судья долго рассматривал бумаги, затем посмотрев из-под очков на подсудимых сказал:
– Это было ваше четвертое совместное воплощение. Что можете сказать по этому поводу?
– У меня вопрос, Ваша Честь, – сказала одна душа. – Почему мы все время воплощаемся вместе и когда, наконец, отработаем свою карму?
– Ты всегда была любопытной, – рассмеялся Главный, а за ним и все остальные судьи. – Каждый из вас должен был пройти определенный опыт. О карме вопрос не стоял.
– Тогда позвольте нам проходить опыт следующего воплощения порознь.
– Неужели так надоели друг другу? – Души молчали.
Главный Судья, обведя всех строгим взглядом, стукнул своим молоточком:
– Вы – две половинки одной души. Повелеваю, соединить душу в одно целое!
Раздался легкий хлопок, и прекрасный радужный шар медленно поднялся вверх в потоке ослепительного света.