Феномен страдания и его роль в познании...

ФЕНОМЕН СТРАДАНИЯ И ЕГО РОЛЬ В ПОЗНАНИИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ

Во все времена, у философской мысли была одна и та же противоречивая, неоднозначная цель, которую можно свести к необходимости разобраться в проблемах действительности, осмыслить происходящее, попытаться найти некую внутреннюю закономерность, систему понимания мира в целом. И с помощью познания той подлинной основы бытия справиться и преодолеть все тяготы человеческого существования, раздробленности и опустошенности, страха и отчуждения, одолевающие каждого человека и общество в целом. Найти точку опоры в этом сложном и противоречивом мире.

Социальные противоречия, как и противоречие в целом являются рычагом развития и вместе с тем условием его полного разрешения. Поэтому противоречие есть движущая сила развития духовной культуры человека, но того человека, который способен воспринять и осмыслить свой опыт и его результаты. Остановиться и осознать, осмыслить все происходящее. Стать критической совестью культуры. Для того, чтобы преодолеть социальные противоречия необходимо преобразовать условия развития индивидов, по возможности приобщить каждого к великому наследию мировой культуры. Показать человеку всю мощь тех потенциалов, которые есть в нем, если он способен мыслить. Показать, что означает быть человеком. Пора, наконец, выйти из состояния «интеллектуального несовершеннолетия». Как писал Эвальд Васильевич Ильенков: «Диалектика поэтому становится социально обусловленной потребностью, настоятельно требующей своего удовлетворения, именно в эпохи крутых переломов — там, где люди оказываются перед задачей  сознательно разобраться в условиях своей собственной жизни, осознать рационально, т. е. понять, что же происходит вокруг и почему все то, что вчера казалось незыблемым, твердо установленным, оказывается (и не от случая к случаю, а силою какой-то роковой необходимости, ежедневно и ежечасно вмешивающейся во все их расчеты и планы) колеблющимся, зыбким, обманчивым… Там, где все знаки вдруг меняются на обратные, где то, что вчера представлялось Добром, вдруг оборачивается для них сплошными неприятностями и бедами, где древний закон, завещанный богами и предками, уже не охраняет их от сил зла. Короче говоря, там, где люди чувствуют себя зажатыми в тиски неумолимых противоречий и вынуждены их решать, а старые, испытанные веками способы их решения обнаруживают всю свою беспомощность.

Тогда-то, и не раньше, и возникает настоящая потребность ясно — рационально — осознать, что же происходит, почему так происходит и куда все идет? Осознать — как же жить дальше, на какие цели ориентировать свою жизнедеятельность, в чем видеть прочную опору своих суждений и оценок.

Диалектика и возникает прежде всего, как форма трезвого самоотчета человека, поставленного в такие условия. Чтобы выпутаться из противоречий, нужно их ясно и честно зафиксировать, не обманывая себя сказками и мифами» [2, с. 68-69].

В страдании или в моменты истинной, возвышенной радости мы больше не предаём вечное временному, мы вновь возвращаемся в объятия подлинной, нетленной сущности человеческого бытия. Не случайно, вдохновение, откровение духа является именно в такие моменты, в агонии духовного перерождения, в напряженном терзании души, в неистовых порывах. Именно в страдании перед нами открывается мир истинный, подлинное бытие, сущность духа. Так как в эти мгновения мы возвышаемся, разрываем с прозаичной реальностью, с тем видимым и привычным миром, окружающим нас. В духовном терзании, в отчаянии индивид наконец избавляется от всего суетного, преходящего, недействительного, отрешается от тех мимолетных, несущественных ценностей, которые отдаляют его от истины и подлинного бытия. Индивид здесь как бы высвобождается из плена, избавляется от рабства вещей, сбрасывает с себя оковы материи. Мышление обнаруживает ничтожность вещей перед духом.

Страдание является неотъемлемым опытом, неотделимым от нашего существования. Через страдание нам открывается некое знание, которое из внешнего откровения переходит в откровение духа самому себе. Всё извне, абстрактные, наиболее общие законы становятся нашими внутренними законами только путем собственных переживаний.

«Науку надобно прожить, чтобы не формально усвоить её себе. Прострадать феноменологию духа, исходить горячей кровью сердца, горькими слезами очей, худеть от скептицизма, жалеть, любить многое, «много любить и все отдать истине», —такова лирическая поэма воспитания в науку. Наука делается страшным вампиром, духом, которого нельзя прогнать никаким заклинанием, потому что человек вызвал его из собственной груди и ему некуда скрыться. Тут надобно оставить приятную мысль благоразумно заниматься в известный час дня беседой с философами для образования ума и украшения памяти. Вопросы страшные безотходны: куда ни отвернется несчастный, они перед ним, писанные огненными буквами Даниила, и тянут куда-то вглубь, и нет сил противостоять чарующей силе пропасти, которая влечет за собой человека загадочной опасности своей» [4, с. 153].

Страдание имеет свою цель – возвращение человека к подлинной жизни, к его истинному назначению – воспитание человека в любви к добру, истине, правде, подлинно прекрасному. На пути к правде слишком много препятствий. «Страдание же есть состояние духовное, светоносное и окрыляющее; оно раскрывает глубину души и единит людей в полуангельском братстве; оно преодолевает животное существование, приоткрывает дали Божии, возводит человека к Богу, побеждает отчаяние, дает надежду и укрепляет веру. В страдании тает тьма и исчезает страх» [3].

Человек высоко духовный будет остро ощущать всю отчужденность и низость внешнего мира, и потому будет страдать, испытывать духовные муки и терзания души. Не случайно И. Кант отнес боль, сострадание, стыд к возвышенным чувствам. Мыслящий разум попытается всячески противостоять преходящему извне, испытывая постоянное напряжение духа. Но именно в этом напряжении, в осознании острого противоречия, в страдании дух в конце концов и способен найти путь к его разрешению.

Страдание никоим образом не является самоценностью и целью, оно скорее является следствием существования души в «дольнем мире», а также и возможностью преодолеть это противоречие и терзание духа путем достижения знания, знания, которое освобождает от страданий и оков окружающей действительности. Великие духовные страдания возвращают нас к самим себе. Через страдание к радости.

Таким образом, исходя из рассмотренных точек зрения на проблему феномена страдания, можно сделать главный вывод, что данный феномен имеет наисущественнейшее значение в корпусе философских знаний, следовательно, и самой действительности, жизни человека, поскольку являет собой наглядный пример и воплощение вселенского противоречия и единства бытия и мышления, их конкретной единой и всеобщей природы. Наиболее точно это выражается в мыслях Гегеля из его «Эстетики»: «Все внутреннее и духовное существует лишь как деятельное движение и саморазвитие, а саморазвитие не проходит без односторонности и разлада. Распространяясь во все стороны, раскрывая себя в своих особенностях, полный, целостный дух выходит из состояния покоя и, вступая в область противоположностей запутанного земного существования, противопоставляет себя самому себе. В этом расколе он уже больше не в силах избегнуть тех несчастий и бедствий, которые неразрывно связаны со всем конечным. Даже бессмертные боги политеистических религий не живут в вечном мире. Они образуют партии, борются, охваченные противоположными интересами и страстями, и должны подчиняться судьбе. Даже христианский бог не свободен от унижающих его страданий и позорной смерти; он не свободен от душевной муки и должен воскликнуть: «Боже мой, боже мой! Зачем ты меня оставил?» Его мать терпит не менее жестокие внутренние страдания — человеческая жизнь вообще является жизнью раздора, борьбы и печалей. Ибо истинная мера величия и силы определяется лишь тем, насколько велика и сильна противоположность, которую преодолевает дух, чтобы возвратиться к своему внутреннему единству. Интенсивность и глубина субъективности обнаруживаются тем больше, чем сильнее, чем бесконечно многообразнее тянут ее в разные стороны обстоятельства, чем более раздирают ее те противоречия, под гнетом которых она должна оставаться неколебимой внутри самой себя. Только в этом самораскрытии утверждается сила идеи, мощь идеального, ибо сила состоит лишь в том, что обладающий ею сохраняет себя в своем отрицании» [1, с. 187]. Другими словами, колоссальное противоречие возникающее и разрешающееся между бытием и мышлением, субъектом и объектом, сознанием и материей, выступающее в форме феномена страдания, является их способом существования. В этом методе движения, выраженном в процессе становления бытия в ничто, и напротив, ничто в бытие содержится вся совокупность жизненных явлений, феноменов, предметов и понятий. Жизнь есть борьба со страданием, но без него её не может быть.


Библиографический список

1. Гегель, Г. В. Ф. Лекции по эстетике / Г. В. Ф. Гегель // Соч. : в 4 т. — М. : Искусство, 1968. — Т. 1 — 312 с.

2. Ильенков, Э. В. Философия и культура: [Сборник] / [Вступ. ст. А. Г. Новохатько]. — М. : Политиздат, 1991. — 462, [2] с. —  (Мыслители XX века).

3. Ильин, И. А. О страдании [Электронный ресурс] / И. А. Ильин // Поющее сердце. —  Режим доступа: — Дата доступа: 05.09.2018.

4. Страхов, Н. Н. Борьба с Западом / Н. Н. Страхов — М : Институт русской цивилизации, 2010. — 571 с. — (Русская цивилизация).