Вышел месяц из тумана

                Глава 1
                Пришельцы
          
     Жарким июльским днём около трёх часов пополудни в районный городок С., который находился вдали от главных автомагистралей, влетела чёрная иномарка, покрытая серой дорожной пылью.

     Возле крыльца мясной лавки «Три поросёнка» иномарка внезапно затормозила, испугав при этом возмущенно прогоготавших гусей, которые важно шествовали куда-то по обочине дороги.

     Курившие на крыльце мужики с любопытством оглянулись на неизвестного возмутителя спокойствия. Тут боковое стекло на дверце машины опустилось, и мужики услышали приятный мужской баритон:
   - Эй, уважаемые, как проехать к гостинице?
 
     Один из мужиков почесал щетину на давно не бритом подбородке  и, убедившись в том, что щетина никуда не делась, неопределенно махнул рукой:
   - Поедешь до аптеки, свернёшь налево, на улицу Ленина… потом прямо – до площади… увидишь памятник, а напротив его - та самая гостиница.
   - Сенкью вери мач! – вежливо ответила иномарка и, поднимая пыль, рванула вперёд.

   - Артисты приехали к нам, или иностранцы, - уверенно промолвил всезнающий, но другой мужик, рыжий, в  кепке с надписью «ВОSS», не согласился с ним:
   - Нет, это не иностранцы, чего им тут делать...
   - Как чего? Может, опыт передают, или фабрику нашу покупают…
   - Кому нужна эта фабрика! – махнул рукой «рыжий» и замолчал, то ли спорить было лень, то ли обсуждение фабричных дел требовало предварительных размышлений.

    - Бандиты на разборку поехали…. Бандиты, вроде наших братьев Лаптевых, - неожиданно выдвинул запоздалую версию третий мужик и многозначительно добавил. – Видели, какие у них тёмные стекла!
    - Всё может быть, - согласился «всезнающий» и глубокомысленно заметил. – А колесо-то заднее у них спущено. До области не доедут, до гостиницы доедут, а до областного города – ни за что!

      Потом он припомнил, как прошлым летом, в эту же самую пору, вот так же средь бела дня по улицам районного городка промчался вихрь – кортеж иномарок с «мигалками». Кто они, откуда взялись и в какую сторону направлялись – неизвестно. Куда, к примеру, несётся смерч или ураган? Промчится – и нет его. И снова тишь, благодать. Но не дай Бог, кому-нибудь оказаться на его пути – костей не соберёшь! 
Что и случилось с гусем бабы Луши. Вот ведь глупая птица! Вылезла, как нарочно, в самый неподходящий момент и приняла мученическую смерть под колёсами иномарок.

    - Нашли о чём вспоминать! Тоже мне событие – гуся задавили! - недовольно покосился на мужиков выходивший из мясной лавки горожанин.

      Наверно, он был в какой – то степени прав. Но так уж повелось в районном городке, ещё с незапамятных времён,- нравилось это кому – либо, или не нравилось, - каждое, мало-мальски примечательное событие,  удивившее горожан,  являлось как бы точкой отсчёта для последующих событий, быть может, менее интересных. Со временем цепочка примечательных событий выстраивалась в определенную хронологию, которая составляла истинную летопись городка.  И эта летопись, по мнению горожан, прекрасно дополняла официальную.

      Разговор на крылечке незаметно перешел на другую тему, - о преимуществах иностранных машин, что указывало на разнообразные интересы беседующих. Но тема этой беседы  уже не имела никакого отношения ни к летописи районного городка, ни к его сегодняшнему дню.

      В этот момент покрытая дорожной пылью черная иномарка, уступая дорогу беспечным пешеходам, благополучно добралась до гостиницы «Октябрь». Это было довольно старое кирпичное строение, неизвестно каким образом сохранившееся с позапрошлого века, но, тем не менее, являвшееся важной частью архитектурного ансамбля, который хотя и не поражал изящностью форм и фантазией создателя, зато представлял собой, в некотором роде, единое целое на фоне всеобщей неопределенности.

      А вот главная улица районного городка, как успели заметить приезжие, ничем не отличалась от других городских улиц. Горожане свободно пересекали её проезжую часть, то здесь, то там, и частенько, в неположенных местах. Впрочем, если бы даже нашелся такой законопослушный пешеход, который пожелал бы перейти улицу там, где положено, то при всем желании, он не смог бы осуществить задуманное. Пешеходных переходов и знаков, указывающих на этот переход, не  было вообще. К чему такие условности, когда машин на улице – раз, два и обчелся! Явное преобладание пеших горожан над количеством проезжающего транспорта привело к тому, что время от времени машины снижали скорость и уступали дорогу пешеходам, что, само по себе, для других городов являлось бы большой редкостью.

      Но напрасно взгляд приезжего человека пытался бы отыскать на улице Ленина чего-нибудь запоминающегося - кроме преобладания пешеходов, да революционного названия главной улицы, не о чем было говорить.

      Десяток типовых пятиэтажек, пара десятков деревянных домов, украшенных незатейливой резьбой, школа, баня, кинотеатр, - вот и всё, чем могли бы гордиться горожане. Вполне обыкновенная улица. Да и вела главная улица не к Храму, а к тому самому архитектурному ансамблю, к которому помимо гостиницы и здания  городской администрации, принадлежал памятник вождю. Каменный исполин стоял в окружении голубых елей и, далёкий от всего земного, задумчиво смотрел вдаль, как будто там, над крышами домов, видел нечто такое, что простым смертным не увидеть вовек. Это и понятно, - сверху всегда виднее.

      Но горожане, занятые своими повседневными делами, почти не замечали памятник – привыкли.  А вот чёрная иномарка, неизвестно откуда появившаяся возле памятника, привлекла всеобщее внимание. Некоторые горожане, в основном мужского пола, с удовольствием наблюдали, как из машины легко выпорхнула блондинка в джинсах, украшенных вышивкой и стразами.

      Это была женщина неопределенного возраста, можно сказать – совсем без возраста, и в меру упитанная, что для горожан являлось важным достоинством.
Блондинка медленно обошла вокруг машины, постучала ножкой по спущенному колесу, мельком посмотрела на памятник Ленину, на желтую бочку с надписью «Квас» и, не спеша, направилась к гостинице.

      Дежурная по гостинице, рыхлая дама лет пятидесяти, в это время томилась от жары и бездействия. Она равнодушно листала глянцевый журнал, доставшийся ей по случаю, и, причмокивая, пила чай из пол-литровой кружки. С интересом взглянув на приезжую, дежурная дама демонстративно убрала журнал, кружку и стала деловито считать что-то на калькуляторе, будто не догадываясь о причине, по которой приезжая могла оказаться здесь.

    - Мы хотели бы остановиться в вашей гостинице, - улыбнулась блондинка, глядя на даму гипнотическим взглядом, но гипноз, судя по реакции дамы, подействовал не сразу.
    - Ждите, - равнодушно ответила дежурная, продолжая мучить калькулятор.

      Через минуту она, наконец, подняла глаза от калькулятора и с сожалением в голосе сказала:
    - Места в гостинице забронированы. Завтра – областной  семинар механизаторов, через три дня – съезд животноводов.
      Потом, понизив голос, добавила тихо и доверительно:
    - Могу предложить частный сектор, но - дороже. Здесь недалеко - отдельная квартира, все удобства, но деньги вперёд.

    - Нас это устраивает, - кивнула головой блондинка. – Оформите, как полагается, по всем правилам.
    - Правила простые – плати деньги и получай ключи. И никаких проблем – ни вам, ни нам, - любезно разъяснила дежурная.

      Она пересчитала деньги, убрала их в ящик стола и вручила блондинке ключи с биркой, на которой была сделана чуть приметная надпись: «Ленина 6-66».
Блондинка понимающе улыбнулась:
    - Скажите, а в вашем городке по ночам шалят?

    - Что вы! Городок наш тихий, все на виду. А с тех пор, как весной в областном центре зарезали местного авторитета, - вообще никакого криминала, - радостно сообщила дежурная и вдруг поинтересовалась. – Позвольте узнать, чего вы потеряли в нашей глуши?
    - Следите за рекламой, - загадочно обронила блондинка, пряча ключи в сумочку.

      Как только приезжая скрылась из виду, дежурная по гостинице, опрокидывая горшок с геранью, стремительно бросилась к окошку, потом долго стояла около него, скрестив на груди большие рыхлые руки, и размышляла о чём-то своём, женском, известном только ей одной. Да мало ли о чём могла размышлять женщина пятидесяти лет, волею судеб все свои годы прожившая в провинциальном городке!
 
 
                Глава 2
                Страсти по усопшим

      В этот день иномарку видели всюду: возле редакции газеты «Вестник», возле здания местной администрации, около кафе «Три поросёнка», причем в одно и то же время, поэтому никто из горожан не мог сказать точно – сколько иномарок было всего: одна или, может быть, три?

      Приезжих  было двое. Мужчина в белом костюме, спокойный и рассудительный, внушал необъяснимое доверие, а спутница его, тоже в чём-то ослепительно-белом, была загадочна и прекрасна.  По этому поводу у горожан не возникало никаких сомнений.

      Иногда, такое единогласие кажется подозрительным, потому что мнения людей совпадают редко, но только не в нашем случае.

      Вроде бы, ерунда: костюмчик, галстук, рубашечка, туфельки на каблуках. Все знают, в человеке ни это главное, главное – другое, но всё равно, никуда не денешься - встречать будут по одежке! А первое впечатление – всегда самое важное. Спорить с этим может только глупец. Ко всему прочему, приезжие были вежливы и улыбчивы, будто не было позади длинной и такой разбитой дороги, что не дай Бог, ещё раз проехать по ней!

      Впрочем, длинна была эта дорога или не очень, и откуда она, собственно говоря, начиналась, осталось тайной для всех горожан, в том числе и для тех, которые по долгу службы обязаны были знать всё.

      На другой день, в полдень по местному времени, любопытные горожане обнаружили на дверях домов и магазинов среди знакомых уже объявлений: «Куплю зубное золото» и «Срочно требуется продавец на запчасти», - красочные афиши следующего содержания:
 
                НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ В ГОРОДЕ
                ЯСНОВИДЯЩИЙ АРСЕНИЙ 
                Сорок видов гаданий. Предсказание
                судьбы. Защита от любых видов порчи.
                Защита от энергетических вампиров.
                Снятие родовых проклятий. Изгнание
                злых духов. Усмирение скандалов.
                Избавление от одиночества и нежелания
                жить. Снятие грусти по усопшим.
                ВОСКРЕШЕНИЕ  УСОПШЕГО
                Всего один сеанс (цена договорная)
 
      В правом углу афиши кто-то мелким почерком сделал приписку: «обращаться в Дом культуры (клуб)».

      Такое же объявление горожане прочитали в газете «Вестник», которая жителям раздавалась бесплатно. За  рекламные объявления редакция, разумеется, ответственности не несла, но горожане свято верили любому печатному слову, - всё-таки газета.

      По поводу приписки к афише необходимо сделать пояснение. Дело в том, что старое одноэтажное здание Дома  культуры по своему внешнему виду никак не тянуло на столь высокое звание. Несмотря на то, что в отчетах городской администрации это строение числилось как Дом культуры, горожане упрямо называли его клубом. А иногда просто «лужей», видимо из-за того, что возле крыльца клуба много лет назад появилась огромная лужа, не высыхающая даже в самые жаркие дни.

      Когда-то в районном городке для культурных мероприятий был построен из стекла и бетона кинотеатр «Космос», но вот уже два года он находился в руках владельца сети мясных лавок «Три поросёнка» частного предпринимателя Молодцова, который будто бы обещал провести капитальный ремонт кинотеатра и открыть там культурно-спортивный комплекс для горожан. Но кто верит обещаниям в наше время? К тому же, обещанного три года ждут, а афиша – вот она. Не проходите мимо!

      Ещё до обеда около Дома культуры стали мелькать горожанки разного возраста и звания, в том числе, и жены уважаемых людей, например, жена начальника полиции и бывшая жена Молодцова.

      Кто-то – по старой привычке – предложил составить списки и спокойно разойтись по домам, но большинство горожанок с этим не согласились, - когда ещё придется вот так постоять, поболтать! А баба Луша, та самая, у которой гуся задавили, шепнула кому-то по секрету, что, мол, ей доподлинно известно, - во время разговора с ясновидцем у некоторых людей тоже появляется ясновидение и даже открывается третий глаз. Секрет пошел гулять по очереди, укрепляя веру в разные чудеса.

      И, конечно, сразу же появился недоброжелатель, -  журналист Беспалов. Накануне он был уволен из газеты «Вестник» за то, что в своих статьях критиковал главу администрации. Сам глава о причине  увольнения Беспалова хранил молчание.

      Но журналисту молчать не запретишь. И Беспалов стал сочинять разные статейки. Одна из них под названием «В сетях мракобесия», где он называл вещи своими именами, была уже передана главному редактору газеты. Но редактор, в связи с конфликтом, положил статью в долгий ящик. Журналист Беспалов – вот что значит молодо-зелено! – не остановился и начал писать другую статью, критическую, о платных услугах в городском морге и, обвиняя во всех смертных грехах главу администрации, грозился отослать материал в областную газету.

      Журналиста поддержали депутаты и партия пенсионеров. В связи с этим перед зданием главы администрации был выставлен пикет с огромным лозунгом: «Скажи мракобесию – нет!» и лозунгом меньше – «Долой главу администрации!». В пикете стояли коммунисты весьма почтенного возраста, но с активной жизненной позицией.

      Неожиданно в процесс вмешался местный батюшка, который в своей проповеди пригрозил горожанкам, замеченным в посещении ясновидца, отлучением от церкви. Но очередь к ясновидцу не стала от этого меньше, скорее наоборот.

      Стало очевидно, что в городке назревают небывалые события, сравнимые по своей важности лишь со встречей третьего тысячелетия, в честь которого для горожан  устроили пятиминутный салют, или с празднованием сорокалетия местного криминального авторитета, закончившегося грандиозной попойкой, кровопролитной дракой и всеобщим примирением.

      Только когда это было! Убиенный авторитет Резо благополучно пребывал на том свете, да и про встречу третьего тысячелетия все давно позабыли. Теперь горожан занимало другое,  -  воскрешение   усопших!

      Глава городской администрации Павел Павлович Городилов, которого все величали Пал Палычем, а за глаза – Папой, решил не оставаться в стороне. Посоветовавшись с главным бухгалтером, он принял судьбоносное решение: асфальтировать дорогу возле Дома культуры, которая раскапывалась каждый год – по причине аварии водопроводных сетей,  и снова асфальтировалась перед приездом областного начальства.

      Ссылаясь на то, что в городском бюджете отсутствовали деньги по вине прежнего главы администрации, на асфальтирование дороги  взяли внеочередной кредит в местном отделении банка в сумме…, впрочем, сумма не разглашалась и держалась втайне.

      Пал Палыч, избранный главой администрации полгода назад, ещё не совсем привык к своему высокому положению. Однако это не помешало ему проявить верность традициям прежних руководителей, которые в подобных случаях также брали кредит на асфальтирование дороги возле Дома культуры, ссылаясь на то, что в бюджете не было денег по вине предыдущих глав администрации.

      Не мог остаться в стороне и владелец сети мясных лавок «Три поросёнка» предприниматель Молодцов. В свободное от бизнеса время он успешно заседал в городском Совете народных депутатов, добрая половина которых числилась его приятелями, близкими или дальними родственниками, или просто знакомыми.

      Слыл Молодцов человеком инициативным. По его предложению при Совете депутатов было создано Контрольное бюро с широкими полномочиями, дабы ни одно злоупотребление администрации не могло укрыться от зоркого ока надзирающих. Теперь никто не мешал предпринимателю приступить к осуществлению далеко идущих планов, тем более что всеми делами в Контрольном бюро заправлял его давний друг и соратник.

 
                Глава 3
                За и против
 
      Начальник районного отделения полиции Степан Фёдорович Приходько проснулся утром от странной суеты в доме. «Опять бабы затеяли что-то…» - с досадой подумал он о своих домочадцах, явно или неявно нарушающих заведенный порядок.

      Степан Фёдорович потянулся, широко распахнул окно и полной грудью вдохнул свежий утренний воздух. Потом он полюбовался на небольшую тепличку во дворе, на аккуратные грядки, которые ярко зеленели в лучах утреннего солнца, и внезапно ощутил необъяснимую тревогу. Казалось, в самом воздухе районного городка носилось что-то этакое, - непонятное, тёмное.

      После главы администрации  Степана Федоровича Приходько называли вторым человеком в районном городке. Правда, сам он считал себя не вторым, а первым, что было вполне объяснимо. Главы городской администрации  то приходили, то уходили, сегодня – один, завтра – другой, а Степан Федорович всегда находился на посту. Днём и ночью стоял на охране закона и порядка. Вот если бы ещё он одним из первых узнавал о том, что будет происходить в родном городке, - ему не было бы цены!

      Но Степан Федорович объявлений не читал. Степан Федорович доверял только официальным инструкциям и документам. И это тоже можно объяснить.
    - Вот раньше газеты были…, - с ностальгией вспоминал он прежние времена. – Передовицы печатали…, освещали внутреннее и внешнее положение страны, разоблачали происки империалистов. А теперь что? Одна реклама. Но тёмные силы не дремлют! Кто скажет нам, чем занимается НАТО? Кому они там угрожают? Народ должен знать всё! А в газетах – тишина. Пал Палыч говорит, слушай радио, подключись к интернету…. А что радио? В одно ухо влетает, из другого – вылетает…, а интернет вызывает у меня большое недоверие, как будто читаешь надпись на заборе, - жаловался он жене и строго сдвигал кустистые брови к переносице.

      После завтрака, как обычно, Степан Федорович отправился на работу. День пролетел незаметно, без особых происшествий, - кто-то украл чужой велосипед, мотоциклист врезался в штакетник, - обычная сводка за день, ничего такого, что могло бы вызвать беспокойство. Тем не менее, как всегда, в конце рабочего дня Степан Федорович поспешил к главе администрации с отчетом о проделанной работе. Мотоциклист, мол, оштрафован, мальчишки, укравшие велосипед, пойманы и изобличены участковым Ивановым, который проводил их домой с пожеланиями родителям – высечь, чтоб впредь неповадно было.

      Обнаружив перед зданием главы администрации два десятка пенсионеров с лозунгами, Степан Федорович удивился и, не особенно задумываясь о происходящем, приказал всем разойтись.  Но толпа безмолвствовала.

      «Старики, что дети…» - вздохнул Степан Федорович и  решил пойти на хитрость, - как бы случайно, обмолвился, что на базар, мол, привезли яйца с большой скидкой! Через минуту толпа пенсионеров исчезла, и Степан Федорович с чувством честно исполненного долга продолжил свой путь.

      Глава администрации был подтянут и деловит:
    - Степан Федорович, ты в курсе, к нам приехал ясновидящий.
      «Вот оно что! Вот откуда тревога!» - подумал Степан Федорович и вытер платком вспотевший лоб.

    - Да ты не волнуйся. Бумаги у них в порядке. Люди - достойные. Она – магистр белой магии, он – ясновидящий Арсений…, - успокоил его Пал Палыч. – Будут скандалы усмирять, судьбу предсказывать. В этом нет ничего криминального.
    - Не скажите, - сразу возразил Степан Федорович. – Они ведь не за спасибо усмирять будут, они за это денежки возьмут.  А где деньги крутятся, всегда бывают злоупотребления, поверьте моему опыту.

      Что и говорить, опыт у Степана Федоровича был огромный. Он эти преступления носом чуял, потому что знал, - равнодушно мимо чужих денег не пройдёт никто, даже честный человек. Сказать по секрету, сам он тоже «злоупотреблял», за что судил себя строгим судом, но никогда не позволял судить себя другим.

    - Да, всё может быть, - согласился Пал Палыч. – Ты уж, голубчик, проконтролируй. Завтра, с утра пораньше, и займись этим.
      На этом они и расстались.

      Степан Федорович явился домой туча тучей. Прочитал афишу на заборе и нахмурился. Воскрешение усопших! Вот откуда суета в доме! Посадить бы этого ясновидца в «обезьянник», чтоб народ не смущал!

      Дочери дома не оказалось, а жена на огороде полола грядки. Обычно молчаливая, она в этот вечер будто с цепи сорвалась:
      - Какой ты подозрительный! Ну, скажи, чем тебе  ясновидец не понравился? Теперь я понимаю, почему тебя люди не любят и даже боятся!

      - Кто я – баба, чтоб меня любить? – вдруг повысил голос Степан Федорович. -  Я – власть, а народ должен власти бояться. Если боятся, значит уважают. А с этим ясновидящим не всё чисто – за версту чую!
      - Мне бы такого чутья, когда замуж выходила! – в сердцах ответила обиженная жена.
      Но чутьё к делу не пришьёшь. Нужны были факты, факты и свидетели.

      За ужином Степан Федорович поинтересовался:
      - Анна Петровна, а где наша дочь?
      - Вон, около калитки отирается. Не пойму только, какие у неё дела с этим журналистом?
      - С каким журналистом? – вскричал Степан Федорович и выскочил из-за стола во двор.

       - Добрый вечер, Степан Федорович, - вежливо приветствовал его журналист Беспалов. – Как поживаете?
       - Твоими молитвами, - мрачно ответил Степан Фёдорович. – А ты всё воюешь?
       - Женщины любят воинов, - нагло улыбнулся журналист.
       - Женщины любят победителей! – назидательно сказал Степан Федорович. – А по тебе тюрьма давно плачет. Ещё раз предупреждаю, перестань «кошмарить»  город и сочинять небылицы!
       - У нас демократия  - каждый пишет, что он слышит.
       - И Ольгу оставь в покое, нечего  ей мозги «пудрить», - рявкнул Степан Федорович, подтолкнул дочь к дому и захлопнул калитку.

      Впрочем, этого можно было бы и не говорить. С некоторых пор Ольга ничего не видела и не слышала, не то что какого-то журналиста, но даже отца с матерью. С утра до вечера она тыкала пальчиком в экран смартфона, - практически жила в интернете и покидать его, по всем приметам, не собиралась.

      В эту ночь Степану Федоровичу не спалось. Тихо, чтобы нечаянно не разбудить жену, он накинул на плечи старый милицейский китель и вышел во двор. Прислушался…. Ни одной живой души…. Только ветер шумел в верхушках  деревьев, да в саду что-то шуршало и постанывало. Какие-то неясные тени шевелились во тьме, будто невидимый кто-то стоял рядом, за деревьями, и жуткими, злыми глазами следил за Степаном Федоровичем, замышляя недоброе дело.

       «Ну и темень – хоть глаз выколи. Хочешь - не хочешь, а помянешь нечистую силу…» - подумал Степан Федорович и на всякий случай плюнул через левое плечо.
       Конечно же,  он не верил в существование нечистой силы. Всё-таки двадцать первый век. Но как тогда объяснить «необъяснимое»? Кого винить, когда вдруг средь бела дня в самом центре районного городка начинает бить фонтан? Или ещё хуже – ни с того, ни с сего - горят два садовых домика – одновременно! А кто переворачивает скамейки в парке? И никаких свидетелей. Никто ничего не видит, не слышит и не знает!

       Степан Федорович пытался, и не раз, объяснить «необъяснимое» с научной точки зрения, но в науках был слабоват. К тому же, по долгу службы, приходилось сталкиваться с такими вещами, перед которыми даже наука была бессильна.

       Взять хотя бы, к примеру, недавнее происшествие с жительницей районного городка, гражданкой Н. Под действием неких таинственных сил, в такой же тёмный, жуткий час ночи, эта гражданка забрела на кладбище. И там, среди могилок, обнаружила существо, по приметам похожее на инопланетянина, только крошечного. Гражданка принесла существо домой, назвала его Алёшенькой и стала выкармливать. Вскоре гражданку Н. отправили в дом сумасшедших, и Алешенька приказал долго жить. Пришлось отвезти останки этого существа в областной город – на экспертизу, и там следы Алешеньки затерялись. Степан Федорович мог побожиться, хоть в Бога не верил, – существо было престранное! Естественно, поползли слухи, будто бы Алешенька прилетел к нам на космическом корабле с далёкой звезды Альфы -    Центавры. А одна иностранная компания предлагала за эти останки баснословную сумму! Но Алешенька исчез так же таинственно, как и появился.

       Быть может, он был связан каким-то образом с близлежащим озером, которое, якобы, имело двойное дно? Ведь поймал же один мужик, известный тунеядец и пьяница Семен Гордеев, в этом озере щуку, которая глянула на него человеческими глазами и подмигнула. Семен от страха руки разжал…. И теперь сидит на берегу – и днём и ночью -  мечтает, как бы эту щуку опять выловить.
       Степан Федорович посмотрел на небо и невольно поёжился:  «Уж не инопланетяне ли это шалят по ночам? Чего им тут надо? Впрочем, - ничего удивительного. Земли у нас богатые, заповедные! Где лопатой ни копни – полезные ископаемые. Вот за этим богатством пришельцы и охотятся. Только напрасно губу раскатали, - мы наши богатства не отдадим никому, даже инопланетянам».
Высоко и загадочно мерцали в небе далёкие звёзды, и Степан Федорович помахал им рукой.

        «Открылась бездна, звёзд полна…» - выплыло вдруг откуда-то из глубины его сознания, и Степан Федорович мысленно согласился – и впрямь бездна! Вдруг одна яркая звездочка, медленно увеличиваясь в размерах, стала приближаться к нему и зависла над горизонтом.

       В этот момент из-за тучки выглянул рогатый месяц, звездочка исчезла, и Степан Федорович опять чуть не плюнул:
       «Что за чертовщина! Всюду эти рога мерещатся…. Ну нет, меня голыми руками не возьмёшь…. Не на такого напали! Не позволю себя дурачить!»

       Он сделал месяцу неприличный жест и злорадно добавил:
       - Воскрешения не допущу! Никаких воскрешений! Только через мой труп!
       Оскорблённый месяц затянулся легкой дымкой.
       «А-а, не понравилось! – обрадовался Степан Федорович. – Ещё и не то будет!»
 
       Он перевёл взгляд на дорогу и неожиданно увидел женщину, которая шла куда-то мимо его дома. Это в два-то часа ночи! Женщина была в тёмной накидке  и, по всем приметам,  не из местных. Она пристально посмотрела на Степана Федоровича, и глаза её загадочно блеснули, как бы зажглись изнутри, - блеснули и погасли.
Красивая была женщина!  И Степан Федорович  пошел за ней. Зачем? Вряд ли он мог объяснить это. Пошел, и всё тут.

       Женщина свернула в переулок. Степан Федорович тоже свернул. Потом пошли они через луг…. Тут женщина оглянулась на него, остановилась, присела, будто что-то искала в траве. Степан Федорович тоже остановился, а сам глаз от незнакомки оторвать не может, как заколдованный.

       Так незаметно дошли они до леса, а в лесу такая темень – руку протяни вперёд, руки не видать. Но женщина, видно не пугливая, всё идёт себе да идёт…. Степан Фёдорович не отстаёт. Хочет окликнуть, да язык онемел – не поворачивается. Вдруг женщина накинула капюшон на голову и исчезла, будто растворилась во тьме. Степан Федорович бросился вперёд, но налетел на дерево и замер в нерешительности. Хорошо, что голос вернулся.

       - Эй, гражданка! Остановись! – зычно крикнул он командирским голосом, но никто не отозвался. Да была ли женщина?  Может, это не женщина вовсе. Говорили, что бродит где-то тут по ночам призрак девушки, покончившей с собой из-за несчастной любви.
       - Призрак, или нет – чего гадать! Куда идти теперь – вот вопрос! Жаль, телефон дома остался…. Ну, и дурак же я! Дурак и осёл! – ругал себя Степан Федорович нехорошими словами.

       Вдруг что-то мягкое и противно мяукающее рухнуло на него сверху, и он тихо вскрикнул от неожиданности и боли. А неизвестное существо бросилось ему под ноги и исчезло. И снова стало тихо. Степан Федорович дотронулся до щеки и ощутил резкую боль. Он чертыхнулся, приложил носовой платок к лицу, посмотрел вверх, на небо, и погрозил кулаком рогатому месяцу, который сразу же спрятался за тучку. И пошел Степан Федорович по тёмному лесу, куда глаза глядят.

       Шел он, шел и устал. Присел под деревом, прислонился к нему и закрыл глаза. Через несколько секунд он уже спал богатырским сном, всё-таки бессонная ночь дала о себе знать.

       Утро вечера мудренее, но только не для Степана Федоровича. Он проснулся от невыносимой чесотки и зуда.

       Уже светало. Глянул Степан Федорович на руки и остолбенел – мама родная! – руки были облеплены муравьями, словно вчерашний рулет маком! А рядом что-то тёмное, большое высилось над землёй, и оттуда длинными, извилистыми ручейками стекалось к его ногам. Степана Федоровича передёрнуло от отвращения, - муравейник, и какой огромный! А муравьи! Таких больших он не видел нигде.

       Он бросился бежать, пытаясь стряхнуть с себя насекомых, - да куда там! Ветки деревьев хлестали его по лицу, но Степан Федорович не чувствовал боли. Только бы эта тварь не заползла ему в уши.

       Впереди что-то блеснуло, - неужели озеро! Как он мог забыть про него! Вот оно - спасение.

       Но это было не озеро, а всего лишь небольшое болотце, что для Степана Федоровича уже не имело никакого значения. Сбросив на землю китель с уцелевшими в этой бешеной гонке муравьями, он с разбега бултыхнулся в гнилую воду и погрузился в неё с головой.

 
 
                Глава 4
                По щучьему велению
 
       Уже который день житель районного городка, Семен Гордеев, сидел на берегу озера с удочкой в руках. Было у него одно потаённое местечко между зарослями камышей и осоки – с одной стороны, и берёзовой рощей – с другой. То самое место, где недавно поймал он необыкновенную щуку. Поймал и упустил….
       Кое-кто сомневался в этом и посмеивался, - разве можно щуку поймать на удочку?

       - Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним…, - отвечал Семен. – Вот выловлю щуку и тогда….
       Он не знал, что будет тогда, но был уверен – без щуки ему не жить. Щука была особенная и, скорее всего, говорящая.  Он помнил, как хитро глянула она на него, подмигнула, открыла рот и показала острые зубки…. Конечно же, говорящая, - сомневаться не приходилось!

       В свои сорок лет Семен был страшно невезуч. Жена бросила его, на работу никто не брал, а если и брали, то придирались по пустякам. А жить как-то надо. Вот и приходилось ему – и бутылки собирать, и на паперти стоять с табличкой на шее: «Подайте жертве радиации».

       Ещё весной он работал в мясной лавке «Три поросёнка». Плохо ли работал, хорошо ли – не в этом дело. Уж очень работа утомляла его. Да и как не утомиться, – трудился, как раб на плантации, каждый день по двенадцать часов. Доживёшь до выходного, а тебя опять на работу вызывают, - работать некому! Эксплуататор Молодцов экономил на всём, лишь бы прибыль свою получить. Держался Семен из последних сил, и не удержался.

       Уволили его из-за женщин. В тот день они будто сговорились. А дело было перед праздником.
       - У вас ножки есть?
       - Есть, - отвечал Семен.
       А женщины опять:
       - У вас ножки есть?
       - Нет!

       А одна, назойливая такая, будто хлыстом ударила, завопила на весь магазин:
       - У вас ноги есть?
       Тут Семен не выдержал и возмутился:
       - А на чём я стою, мадам? На известном вам органе, что ли?
       Женщина закричала ещё громче. А Молодцов тут как тут, обозвал Семёна бездельником, вредным элементом общества и в тот же день уволил. Уволил без всякого сожаления и без компенсации! Вот он, зловещий оскал капитализма!

       - Что я кушать буду? – поинтересовался Семен у эксплуататора, всё-таки бывший одноклассник. – Прибыль торговую, по Марксу, кто присваивает? Ты присваиваешь. Дай денег, хотя бы на первое время.
       Но эксплуататор денег не дал, дал удочку:
       - Проголодаешься, поймаешь рыбку и съешь!
       - Как же, нашел дурака…, – усмехнулся Семен. – Сам рыбу лови, я и так проживу. Кто знает, может, богаче тебя буду!

       Время шло, богатства не прибавлялось. Мало того, последнее спустил, и всё из-за водки проклятой. А как не пить, если жизнь такая? Родился он не в то время, не в той стране, не в том городе, не у тех родителей, которые, между прочим, ни наследства ему не оставили, ни образования не дали, ни ума, хотя бы такого, как у Молодцова.

       Обиделся Семен Гордеев на весь свет. Так и спился бы, в конце концов, если бы однажды, после очередной попойки не забрёл на берег озера. Там и уснул. Проснулся, а на душе тошно, прямо иди и топись. Посмотрел Семен  вокруг, - где бы половчей утопиться.

       А вокруг – батюшки светы – красота какая! В озере рыба плавает, небо голубое-голубое, как в раю, и солнышко светит! А воздух, - хоть вместо масла на хлеб намазывай! Места заповедные!

       Взял Семен удочку и снова на озеро. С тех пор стал рыбачить. Помаленьку себя рыбкой кормил и другим не отказывал. Вот и мечта появилась, для некоторых может и смешная, а для него в самый раз. Как там, в сказке, - «по щучьему велению, по моему хотению…».

       Глянул Семен на поплавок – вроде бы клюнуло. Вдруг справа от него, за камышами, там, где болото – что такое? – топот, треск. Потом что-то плюхнуло, ухнуло и дробным эхом по утреннему лесу пошло, покатилось. Сердце у Семена так и обмерло, - неужто, кабан? А с кабанами шутки плохи…. Бросил Семен удочку и, откуда только силы взялись, - взлетел как белка на дерево, забрался на самый толстый сук, сидит и не дышит.

       А в болоте фыркает кто-то, плещется, рычит на разные голоса. Вроде бы даже слова какие-то разобрать можно. И слова всё больше матерные….

       Прислушался Семен, так и есть - матерные, а ведь скажешь кому – не поверят! Что за напасть на него такая, - если щука, то говорящая, если кабан, то матерщинник. Может это и не кабан вовсе? Кабан – не кабан, кто бы ни был, а зверь крупный. Вот они места заповедные!

       Долго сидел он на дереве, пока всё не стихло. Потом спустился на землю и ползком, ползком по-пластунски – к болоту…. Нашел место, где кусты были смяты, огляделся – никого. Вдруг видит, на траве лежит какой-то китель, а из кармана торчит платок, и платок – в крови!

       Семен прижал к себе китель:
       - Господи, спаси и помилуй!
       На всякий случай он перекрестился, да и как не перекреститься, если только что здесь – рядом, зверь человека растерзал! Но ни зверя, ни человека, - хоть бы на косточки взглянуть, - утопли в болоте оба.

       И Семен бросился бежать, позабыв о всякой осторожности. Так быстро он никогда не бегал! Упадёт в траву, наберёт в рот земляники и снова вперед. Сердце его готово было выскочить из груди, а оно у Семена – слабое, нетренированное.
Вот и город. А Семен бежит, не останавливается…. Кто-то вслед ему крикнул:
       - Эй, Семен, что случилось? Щуку поймал?

       Семен только рукой махнул – не до тебя, мол.
       Ворвался в знакомое отделение полиции, - глаза круглые, дикие, бормочет что-то, ни слова не понять:
       - Кабан, кабан, кабан.
       Дежурный спросил его:
       - Чего с кабаном-то? Украли?

       А Семен сунул под нос ему китель:
       - Кабан…. Кабан человека загрыз!
       - Какого человека?
       - Не знаю... Сижу на берегу, рыбу ловлю…. Вдруг кабан.
       - Какой кабан?
       - Какой, какой…. Вепрь! Ну, совершенно дикий!
       - Не пойму чего-то, - то кабан, то вепрь. Может, боров?
       - Нет, не боров, - замотал головой Семен. – Кабан! Дикий кабан!

       - Слушай, мужик, запутал ты меня. А ну, дыхни!
       Семен подышал.
       - Вот что, - распорядился дежурный, - начальник ещё не пришел, бери бумагу и пиши обо всём, - что видел, что слышал…. Только не ври!
       - Чего писать-то? Бежать надо. Бежать на место преступления!

       В этот момент в отделение вошла жена Степана Федоровича, следом за которой важно шествовал участковый Иванов.
       - Успокойтесь, дорогая Анна Петровна, - со знанием дела повторял участковый. – Степан Федорович на ответственном задании…. Ждите его дома и, пожалуйста, не думайте  плохое.

       Увидев Семена, он быстро спросил:
       - В чём дело?
       Дежурный по отделению уже хотел было объяснить ему, в чём, собственно говоря, дело, как Анна Петровна стремглав бросилась к Семену, выхватила из его рук китель и, обнаружив в кармане платок, испачканный кровью, заголосила:
       - Убили! Убили!

       Семен втянул голову в плечи, чтобы стать незаметным, но было уже поздно. Анна Петровна вцепилась в него мертвой хваткой:
       - Убийца, убийца!
       От страха Семен даже заикаться стал:
       - Да не я это, кабан его растерзал…. Дикий вепрь.
       - Нет в наших лесах кабанов, тем более диких! – кричала Анна Петровна. – Ты убил! Ты! Да я душу из тебя вытрясу!

       Но участковый Иванов не мог допустить этого. Он распорядился:
       - Подозреваемого Гордеева – в камеру!
       Напрасно Семен Гордеев кричал о своей невиновности. Никто не хотел его слушать.

       Анну Петровну напоили валерьянкой и поспешили отправить домой. Бедная женщина совсем помешалась от горя  и всё пыталась вцепиться Семену в волосы, потом неожиданно успокоилась и стала звонить дочери по мобильному телефону.

       После обеда участковый Иванов решил отвести подозреваемого на место преступления, а потом показать Семена медикам, потому что подозреваемый нёс такую ахинею про кабана, который, будто бы нецензурно выражался, что всё это наводило на очень печальные размышления.

       Болото всё-таки обшарили, и не нашли ничего подозрительного, кроме дырявой велосипедной камеры и старой кроссовки. Камеру выбросили, а кроссовку забрали с собой, как важное вещественное доказательство, обнаруженное на месте преступления.

       По существу, против Гордеева не было никаких улик. Ну, нашел мужик китель, принёс его в полицию, - это ещё ни о чём не говорило. Да мужик-то был уж очень ненадёжен! И вернувшись в отделение, участковый, на всякий случай, посадил Семена за решетку.
      - Всех не пересажаете! – гордо крикнул Семен в лицо сатрапам и объявил голодовку.
               

                Глава 5
                Есть женщины в русских селениях
 
       Как назло, дни стояли жаркие, безветренные. Согласно прогнозу погоды, антициклоны, создавая устойчивую область повышенного температурного режима, обложили районный городок со всех сторон и не оставили ни одной лазейки для проникновения свежего ветерка.

       В такие вот жаркие летние дни, впрочем, как и во всякие другие, горожане, не занятые в общественном производстве, а таких горожан становилось всё больше и больше, проводили свободное время на своих участках или на «шести сотках». Каждый выживал, как умел.

       В районе земли было достаточно. При желании любой житель получал сотки под картошку, чтоб работать в своё удовольствие, если больше работать негде. Это дело, конечно, не каждому по вкусу, но кто будет о вкусах рассуждать, когда есть нечего. Вот горожане и вкалывали на своих сотках до полного изнеможения - при любом температурном режиме.

       Минздрав, разумеется, предупреждал всех, и не раз,– солнце - опасно для жизни! Но мало кто прислушивался к Минздраву. Одни надеялись на авось, другие – на более радикальные средства. Но все горожане – и те, и другие, спасались от жары квасом.

      Квас готовили в каждой семье, где имелась хорошая хозяйка. А для ленивых горожан обычно на площади ставилась квасная бочка, возле которой всегда толпился народ, чтобы выпить кружку, другую, и узнать последние новости.

      Если уж говорить про квас, то нельзя не упомянуть  ещё об одном  национальном продукте – об окрошке. Приготовить её несложно, но окрошка окрошке рознь. Кто сомневается в этом, пусть сходит в Дом культуры к завхозу Марии Игнатьевне, или просто тёте Маше, которая владеет секретом приготовления особой окрошки.

      Тётя Маша кормила своей окрошкой не только собственных чад и домочадцев, но и заезжих гостей, которые арендовали помещения в Доме культуры.
      Вот и теперь, громогласно объявив всем: «Перерыв на обед!», она решительно захлопнула дверь перед горожанками. А спорить с тётей Машей не решился никто – бесполезно.

      - Кушайте, Изольда, не знаю, как вас по батюшке, - кушайте, не стесняйтесь…. – ласково приговаривая, Мария Игнатьевна поставила перед приезжей блондинкой миску с окрошкой. – Ясновидца тоже зовите!
      - Он молится о душах усопших, - кротко потупила глаза Изольда и с аппетитом принялась за трапезу.

      - Тоже дело…. Но молитвами сыт не будешь. А от моей окрошки ещё никто не отказывался, все едят и хвалят, - вздохнула тётя Маша. – Я всех кормлю. Вы – не первые, не последние. Знаете, сколько людей  со всей России, здесь у нас побывало? И люди - очень интересные! Профессора, врачи…. И чему они только, сердечные, нас не учили! Кто – здоровому образу жизни, кто – раздельному питанию. А один – вот уж был говорун! – зрение восстанавливал. Многие тогда с радостью сняли очки…. Правда, радость была недолгой, но никто в обиде не остался. Главное – с умным человеком побеседовали! Я и моделей кормила окрошкой, - уж очень они были худые и бледные…. Помню, агентство приезжало, может, слышали - «Лук». Действительно – лук! Сколько слёз тогда пролилось! Сам директор мебельной фабрики Егор Никанорович Понькин, человек известный, уважаемый, пострадал. Где его единственная дочка Лизонька?

      - И где же? – поинтересовалась Изольда.
      - Вот и я спрашиваю – где? Никто не знает, даже сам отец. Уехала Лиза с этим «Луком», и как в воду канула, - вздохнула тётя Маша. - Отца жалко…. А вот вы, к примеру, не могли бы ему помочь?

      - Поможем, - коротко бросила Изольда, отодвигая пустую миску. – Спасибо. Действительно – очень вкусно!
      - Сегодня же пошлю за Егором Никаноровичем, - заверила тётя Маша и робко спросила. – А сколько, к примеру, такая помощь будет стоить?
      - Кому? Директору мебельной фабрики? – уточнила блондинка.
      - Ну да – Егору Никаноровичу….
      - Это будет стоить приблизительно…. – и она назвала сумму, - но очень приблизительную.

      - Однако! – воскликнула тётя Маша. – А сколько за воскрешение берёте?
      - По договоренности.
      - У нас тут случай вышел, - понизила голос тётя Маша. – Ночью пропал начальник полиции, а одежду его возле болота нашли. Убили, говорят….

      - Кого? Начальника полиции? – удивилась Изольда и задумалась. Плечистый такой…. Брови, как у Брежнева….
      - Ой, а вы откуда знаете?
      - Профессия такая, - скромно потупилась блондинка.
      - Вы – волшебница!
      - Я только учусь.

      - Тогда помогите, - уж очень жена убивается!
      - Попробуем…. Но за результат не ручаюсь.
      - Сколько возьмёте? – деловито осведомилась тётя Маша.
      - С кого? С жены начальника полиции? – усмехнулась Изольда. – Жене начальника полиции – бесплатно.

      - Вот спасибо, так уж спасибо! – просияла тётя Маша и сразу же поинтересовалась. – Как же вы воскрешать будете?
      - Таинство…. – Изольда подняла глаза вверх и перекрестилась.- Вам известен секрет приготовления вкусной окрошки, а нам – секрет воскрешения.

      - А у меня никакого секрета нет. Просто готовлю что-нибудь и песни пою, всё больше о любви, - стыдливо призналась тётя Маша и поспешила по своим делам, а дел у неё было – не сосчитать.

      В свободное от основной работы время она мыла полы, убирала двор и охраняла культурные ценности клуба. И везде она успевала, и любила порядок во всех делах. Но строга была. Очень строга! Если что не так – берегись! Но отходчива, - зла не помнила. И руки у неё были золотые! А душа какая! Если помощь кому нужна или просто доброе слово, все шли к тёте Маше, и она не отказывала, потому что характер такой. Уж на что братья Лаптевы  - настоящие бандиты, и те побаивались тёти Маши. Вот какая была она женщина!

      Не откладывая дело на завтра, тётя Маша сразу решила послать мальчишку за Егором Никаноровичем Понькиным. Но едва она вышла на заднее крыльцо Дома культуры, как совсем рядом неожиданно услыхала голос журналиста Беспалова.

      - Городок, конечно, интересный…. Не Москва, но жить можно. И всё-таки провинция есть провинция, - вкрадчивым голосом говорил кому-то Беспалов. – Тишь да гладь, Божья благодать…. Попробуй что-нибудь сдвинуть с места – пупок надорвёшь. Ледяная глыба, айсберг! Куда плывёт этот айсберг, и что будет с нами, когда он расколется? Помнишь «Титаник»? Столкнулся с айсбергом и утонул.
      - Стечение обстоятельств…. – проворковал девичий голосок, и стало подозрительно тихо.

      Тётя Маша осторожно выглянула из-за угла, - кому это журналист зубы заговаривает? – и чуть не потеряла дар речи, - как можно, средь бела дня, на виду у всех.

      А на виду у всех  журналист обнимал Ольгу, дочку начальника полиции, и мало того, он целовал её! И это в то самое время, когда пропал отец!

      Тётя Маша кашлянула, - уж очень женщина была деликатная, и строго сказала Ольге:
      - Скажи матери, пусть сегодня зайдёт ко мне…. Да пусть поспешит, время не терпит.
      Потом погрозила журналисту пальцем, - мол, наш пострел везде поспел!

 
                Глава 6
                Особо важные персоны
 
      Ближе к вечеру, когда раскаленный солнечный диск скатился к горизонту, очередь возле Дома культуры заметно поредела.

      Горожанки решили семейные проблемы, изгнали злых духов, помирились с мужьями, избавились от одиночества и нежелания жить и успокоились. Пришло время ужинать и смотреть очередной сериал. Только баба Луша ещё хлопотала о чём-то,  видно, гуся воскресить собиралась, да сомневалась, - гусь всё-таки птица, а не человек.

      В этот момент во дворе  клуба  появился директор мебельной фабрики Егор Никанорович Понькин, собственной персоной.

      Мебельная фабрика имени Первой пятилетки, которую он имел честь возглавлять, всегда считалась градообразующим предприятием районного городка.
На самом деле фабрики, как таковой, в широком смысле этого слова, в городке С. не было. Имелся небольшой цех по производству столов и табуреток, построенный ещё в годы первой пятилетки. Никто не мог сказать точно, когда этот цех превратился в градообразующее предприятие, но, тем не менее, факт остаётся фактом.

      Впрочем, нет худа без добра. В то время, когда предприятия нашей страны акционировались и раздавались почти даром в разные руки, порой не совсем чистые, лишь бы приобщить широкие массы трудящихся к капиталистическому производству, Егор Никанорович Понькин – у себя на фабрике – не  допускал  никаких нововведений. Мало того, чтя традиции прошлого, он  развесил  на  стенах в Красном уголке фабрики портреты вождей, начиная с Ленина и заканчивая действующим президентом, чтобы рабочие не забывали под чьим непосредственным руководством прошли славный исторический путь от капитализма к социализму, и обратно – к капитализму.

      И это имело свои результаты. Люди спокойно работали, иногда получали заработную плату, а когда на предприятии заканчивались деньги, желающим выдавались табуретки, которые в хозяйстве всегда могли пригодиться.

      Не забывал Егор Никанорович и о завтрашнем дне, но только в свободное от основной работы время. Тогда же, в свободное время, при содействии Пал Палыча, было создано закрытое акционерное общество, которое занималось  производством гробов и торговлей какой-то особой водки, причём, секрет приготовления водки знал только сам Егор Никанорович.

      Бизнес развивался бы более успешно, если бы в это дело не вмешалась профсоюзная организация, которая решила, как это ни странно, защитить права своих работников, чтобы все желающие получали заработную плату не табуретками, а "конвертируемой валютой", то есть водкой.

      Но борьба профсоюзной организации мебельной фабрики за права трудящихся пока не приносила успеха. Кто же добровольно отдаст «конвертируемую валюту» просто так, да ещё из закрытого акционерного общества!

      И вот в такой ответственный момент, когда отсутствие директора на работе могло иметь непоправимые последствия для бизнеса, Егор Никанорович вдруг оказался в Доме культуры.
      Раскланявшись с Марией Игнатьевной и презентовав ей большую коробку конфет «Птичье молоко», Егор Никанорович был допущен к магистру белой магии.
      Изольда встретила его во всем красном….

      Действие, разумеется, происходило за закрытыми дверями, и свидетелей происходящего, кроме заинтересованных лиц, не было. Но когда через какое - то время Егор Никанорович покинул заветную комнату, лицо его светилось от счастья. А в глубине комнаты магистр белой магии привычным движением руки прятала в черную сумочку какой-то конверт и внимательно разглядывала ещё один презент  - коробку конфет «Птичье молоко».

      Потом возле заветной двери появилась заведующая ателье мод «Золушка» со своими трудными семейными проблемами, очередным конвертом и комплектом постельного белья из ситца с эротическим рисунком по мотивам «Кама Сутры», - мол, чем богаты, тем и рады.

      Вслед за ней - владелец мясных лавок «Три поросёнка», депутат городского совета и «олигарх местного розлива» Молодцов. Бывшая жена его, – глаз не на что положить, - никак не вписывалась в будущие планы Молодцова. А планы у него были грандиозные!

      Перебрав в округе всех девушек, он остановился на Оленьке Приходько, дочери начальника полиции. Умница, красавица, и просто замечательная девушка, к тому же, с высшим образованием, могла бы стать украшением любого бизнеса. А глаза – ах, эти чёрные глаза! Но Оленька знала себе цену и замуж не спешила. А Молодцов не хотел терять время на всякие «вздохи и ухаживания», - он решил ускорить процесс.

      - Я – честный предприниматель, плачу все налоги, - деловито начал Молодцов, делая особое ударение на слове «честный», как будто ясновидящая могла уличить его во лжи. Но та не проронила ни слова. Она с изумлением смотрела на Молодцова, и хотя, судя по всему, сочетание слов «честный» и «предприниматель» резало ей слух, тем не менее, приятно было узнать, что такие всё же существуют.
      - Мзду давать не привык, - продолжил он, уже без энтузиазма.

      Изольда только руками развела:
      - Успокойтесь, господин предприниматель! Мы берём строго по прейскуранту. Вот - ознакомьтесь…. Обратите внимание на новый продукт – «защита бизнеса от сглаза». И ближе к делу.

      Молодцов ознакомился с ценами, достал бумажник и отсчитал некоторое количество купюр. Потом показал фотографию Оленьки Приходько.
      Изольда поводила руками над фотографией и прошептала:
      - Очень плохая аура, очень плохая…. Да она ведьма! Настоящая ведьма! И очень любит деньги. Очень! Ради вашего блага, господин предприниматель, держитесь от неё подальше! И не смотрите прямо в глаза! Никогда!

      Молодцов остолбенел, - магия – непредсказуемая вещь. И всё же радовало, что ведьма любила деньги. Кто же их не любит!

      - Вхожу в ваше астральное поле,- донесся до него голос Изольды, и Молодцов закрыл глаза.
      Когда сеанс был закончен, и довольный  Молодцов покинул комнату, Изольда заперла дверь, вытряхнула деньги из сумочки на стол и разложила их по разным стопочкам:  тысячи  - с тысячами, а пятитысячные купюры, и таких было немало, - с пятитысячными. Она пересчитала деньги и задумалась, - не дай Бог, рэкетиры!

      Тогда Изольда взяла в руки коробку конфет «Птичье молоко», сняла ленточку и хладнокровно, острой бритвой аккуратно разрезала целлофановую упаковку. Потом, недолго думая, осторожно высыпала все конфеты в вазочку, а вместо конфет положила в коробку деньги. Заклеив разрез скотчем, она перевязала коробку с деньгами всё той же ленточкой, положила на журнальный столик и с облегчением вздохнула, - теперь  рэкетиры были не страшны!

      В это время к заднему крыльцу Дома культуры подъехал старый, видавший виды джип, из которого вылезли два молодых амбала в шортах и одинаковых черных майках. Амбалы были похожи друг на друга, как две капли воды.

      Изольда похолодела, - сколько раз зарекалась думать о плохом! – и вот результат, - мысли опять материализовались….

      А в дверь уже ломились, поэтому не оставалось ничего другого, как повернуть ключ в замке. В комнату ввалились два парня в черных майках с черепами, - те самые, из джипа, и с недоумением уставились на Изольду.
      - Где ясновидящий? – хмуро поинтересовался один из парней.
      - Я за него, - решительно ответила Изольда, она была готова ко всему.

      Неожиданно в проёме двери появилась тётя Маша, в одной руке – авоська, в другой – коробка конфет «Птичье молоко».
      - Что за шум? – строго спросила она, озирая амбалов недобрым взглядом. – Только домой собралась, а тут к нам сами братья Лаптевы пожаловали! Чуть дверь не сломали, а она, между прочим, - казенная!

      Братья почему-то сникли и нерешительно промямлили:
      - Нам насчет воскрешения узнать…. Хотим завтра труп привезти.
      Тётя Маша без сил опустилась в кресло:
      - Кого же вы, ребята, порешили? Уж не начальника ли полиции?

      - Ещё чего! Да мы даже мухи не обидим, - возмутились братья. – А труп – это наш дружбан Резо, весной убиенный…. Завтра выкапывать будем.
      Тётя Маша побледнела:
      - Только не Резо! Забудьте об этом! Что у вас – деньги лишние? Да Резо и на том свете прекрасно проживёт!

      - На хорошее дело денег не жалко, - хмуро сказал один брат.
      - Но платить будем только за положительный результат, - заявил другой.
      - Ишь, какие хитрые! – возмутилась Изольда. – Воскрешение – это таинство! Вы что, думаете, ясновидящий даром свою силу магическую тратить будет? Сегодня – деньги, завтра – воскрешение.

      - А результат? – не хотели сдаваться братья. – Кто будет отвечать за результат?
      - За результат ответит сам Резо…. – сладким голоском пропела Изольда. – Может, он совсем не явится. Может, воскреснет в другом месте, например, на своей исторической родине – в Грузии, или, что тоже не исключено – в другом теле….
      Тётя Маша схватилась за голову.

      - В каком таком другом теле? – набычились  братья и засопели носами.
      - В любом новом…. – пояснила Изольда, делая вид, что очень удивлена такой несообразительностью братьев.

      Тут в разговор вмешалась тётя Маша:
      - Слушайте, ребятки, что я вам скажу. На том свете живут по своим правилам. Нам, живым, их законов не понять…. Пошли-ка, милые, по домам. Утро вечера мудренее. Заодно и меня подбросите, а то мне к ночи на дежурство надо. Да и Анну Петровну не мешало бы навестить.

      Она поднялась с кресла и подтолкнула братьев к двери, потом вспомнив о «Птичьем молоке», вернулась к журнальному столику и подмигнула Изольде.

      - Я с вами, - торопливо сказала Изольда, не выпуская братьев из поля зрения.
      Пока шла перебранка, она на какое-то время забыла о коробке с деньгами, но как только в коридоре затихли шаги, быстро прикрыла заветную коробку фотоальбомами с памятными видами районного городка – от греха подальше. Коробке с деньгами тут самое место. Да и в комнате - дверь дубовая, на окнах – решетки,  и тётя Маша всегда на посту.

 
                Глава 7
                Тяжела ты, шапка Мономаха!
 
      Павел Павлович Городилов сидел в удобном кожаном кресле с высокой спинкой и просил секретаршу не беспокоить его по пустякам. Пал Палыч размышлял…. Именно в этом заключалась самая важная часть его работы в качестве главы администрации районного городка С.

      Само собой разумеется, как всякий нормальный человек, он много думать не любил, но должность заставляла, поэтому Пал Палыч частенько уставал на работе и возвращался домой без сил.

      Он размышлял о разном. И чаще всего - о пополнении доходной части городского бюджета, который был таким крошечным, что не позволял выполнить все предвыборные обещания. А Пал Палыч, как человек чести, слов на ветер не бросал, - коль дал слово, так держись! Было бы за что! Инвестиции, дотации, кредиты, преференции, налоги – огромно поле деятельности. А ухватить нечего, да и негде. Вот если из области что-нибудь подкинут! И в ожидании подачек приходилось покидать своё удобное кресло и время от времени обивать пороги областного начальства.

      Если бы вдруг Пал Палыч исчез навсегда, то горожане, занятые своими повседневными делами, не сразу заметили бы исчезновение главы администрации, пока не потребовалось бы поставить подпись на очередную бумагу или поздравить какой-нибудь коллектив с   очередным юбилеем.

      Можно сказать, что горожанам повезло с главой администрации, потому что самая удобная власть – это та власть, которую почти не видно и мало слышно.

      При  всей своей малозаметности, Пал Палыч обладал и другими достоинствами. Это был приветливый, обаятельный мужчина в самом расцвете сил, всегда в костюме и галстуке, даже при повышенном температурном режиме. Особенно он нравился горожанкам, которые всегда любовались его открытой «американской» улыбкой, приобретенной за бешеные деньги в Москве перед самыми выборами.

      Да, умел Пал Палыч широко улыбнуться в нужную минуту, и это признавали все, даже его враги, а врагов у него было немало, ровно столько же, сколько и обожателей.

      Такое обожание можно объяснить ещё тем, что управленческую деятельность Пал Палыч начал с небольшой реформы, а именно, - с увеличения продолжительности перерыва на обед с сорока восьми минут до одного часа. Одним росчерком пера завоевал он сердца многих горожанок, которые с чистой совестью обедали теперь около полутора часов, в то время как ранее тратили на обед один час.

      Впрочем, истинный автор реформы остался неизвестен. Бумагу, по словам секретарши, подкинул кто-то из местных  депутатов - ради шутки. Скорее всего, этим депутатом был владелец сети мясных лавок «Три поросёнка» Молодцов, который уже в те времена начал строить далеко идущие планы. Но хорошим людям навредить нельзя, выйдет – себе дороже.

      Итак, глава администрации размышлял….
      И размышлял, как всегда, о пополнении бюджета, - об этом он думал каждую свободную минуту. Вдруг, совсем некстати, вспомнил предпринимателя Молодцова с его далеко идущими планами, и эти планы каким-то непонятным образом  сразу же связались с городским бюджетом. Пал Палыч пытался проследить эту связь, но зашел в тупик и нахмурился:
      «Везде этот Молодцов! Спекулянт проклятый! По одной цене купит, по другой – продаст, - вот и весь его бизнес. Но ведь на что-то надеется! Нет такой гадости, на которую не пошел бы этот Молодцов ради прибыли! Депутатов прикормил, те за него теперь горой…. Пенсионерам раздал наборы из просроченных продуктов! По городу разъезжает на «Мерседесе», как по своей вотчине. Скромнее надо быть, скромнее и проще. Но народ у нас не дурак, - он всё видит! Не любит народ Молодцова. Не уважает его народ, потому что не любят у нас предпринимателей. Завидуют, но не любят. А вот меня народ  уважает, хотя это чувство нельзя назвать взаимным, всё-таки приятно. А какая ответственность! Народ, в сущности, ленивый. Вот, говорят, денег на жизнь не хватает. Зарплату, конечно, увеличить надо. Надо, но никак нельзя! Народу деньги вредны! – обязательно пропьют. А что делать? Другого народа нет, - и не будет…. Где его взять, - целый век выбивали лучших – не воскресить!»

      Тут Пал Палыч сразу же вспомнил о внезапном исчезновении начальника полиции, о воскрешении усопших и опять зашёл в тупик, потому что тема воскрешения по своей важности не уступала, по крайней мере, в голове Пал Палыча, пополнению доходной части бюджета.

      Уже не первый день размышлял он о воскрешении и не знал – чему верить. Здравый смысл подсказывал, что такого не может быть, просто не может быть – и точка. Но хотелось бы верить…. Ведь, если веришь, то всё возможно. Почему нет?

      Когда вчера он думал о воскрешении, то пришел к выводу, что должна существовать такая технология, - иначе и быть не могло. Просто здесь, в провинции, никто ещё не слышал о ней. Если Христос воскрес, то почему бы не воскреснуть простому смертному.

      Но сегодня после обеда одна тревожная мысль обожгла вдруг сознание Пал Палыча: «А что, если все усопшие воскресать начнут? Это же – конец света!». И ему стало страшно: «Да кто же им позволит? Технология – технологией, а законы природы нарушать нельзя. Зря связался я с этими ясновидящими! Как бы отвечать не пришлось! Вот приедут, к примеру, из области с проверкой, или товарищи по партии посетят, приедут и спросят, - а что это у вас, милейший Пал Палыч, по улицам покойники бегают? Каково? И ведь обязательно приедут и спросят!».

      Пал Палыч встал с удобного кресла и стал нервно ходить вокруг стола: «А проверять начнут – до всего докопаются…. И Алёшеньку с Альфы - Центавры припомнят, и дно двойное, и щук говорящих. А тут ещё Степан Фёдорович исчез, как сквозь землю провалился. Всё куда-то летит, исчезает. Бермудский треугольник! Так и дотаций лишить могут! Кто же в Бермудский треугольник дотации вкладывать будет? А тут ещё цены на бензин растут!».

      Пал Палыч открыл сейф, достал бутылку коньяка и принял норму. Потом уселся в кресло, и мысли его потекли в другом направлении: «Один, совсем один. А кругом – враги! Молодцов под кресло копает! Капитал накопил, теперь власти хочет. А журналист, оппозиционер недоделанный! Опять статью какую-то накатал. Хорошо, что редактор придержал её. Так ведь другую накатает!».

      Неожиданно ход размышлений Пал Палыча был нарушен. Вошла секретарша и доложила, что в приёмной его ожидает Молодцов.
      «Ага, - подумал Пал Палыч, - на ловца и зверь бежит….», и лицо его приняло обычное приветливое выражение. Всё-таки местный олигарх пожаловал!

      - Чему я обязан? Какие проблемы, просьбы, пожелания?
      - Да, да, - утвердительно закивал головой олигарх. – Проблемы, просьбы и пожелания….
      - Тогда прошу, - и Пал Палыч указал олигарху на кресло. – Может, чайку сначала, а потом проблемы?

      - Нет, - скромно отказался предприниматель. – Время – деньги! Я тут пересмотрел свои планы и пришел к выводу: нужен супермаркет.
      - Кому нужен? – поднял брови Пал Палыч.
      - Всем – городу, вам, мне….
      - Мне то зачем?
      - А доходная часть городского бюджета? – улыбнулся Молодцов.

      - Замечательно! – воскликнул Пал Палыч и подумал: «Как же! Держи карман шире, а получишь пятак, да и то – в базарный день….».
      - Я всё решил. Отремонтирую кинотеатр «Космос» и открою на его базе супермаркет.
      «Эге! – смекнул Пал Палыч, - так он собирается не копать, а лишь ремонтировать!».

      - Но кинотеатр – это же храм искусства! Горожане не могут без духовной пищи!
      - Духовной пищей сыт не будешь! - ответил Молодцов и цинично заявил. – Был храм искусства, будет храм торговли.
      - Что скажет народ?
      - Какой народ? Да у нас и народа-то нет, - есть городское население. А оно  всегда говорит, что хочет,- только, кто же его слушать станет?

      - Я должен слушать. Слушать и исполнять, - торжественно сказал глава администрации, - потому что я служу этому населению!
      - К вашему сведению, я тоже служу. Но что могут слуги! Вот если бы вы были золотой рыбкой, а я - говорящей щукой, тогда – другое дело, - усмехнулся Молодцов и вдруг сменил тему разговора. – Кстати, уважаемый Пал Палыч, - чуть не забыл, депутаты приглашают вас -  на следующей неделе, отчитаться про исполнение бюджета и сделать пояснения по поводу внеочередного кредита.

      Пал Палыч ничего не ответил и углубился в бумаги, лежащие на столе, тем самым давая понять Молодцову, что аудиенция окончена. Когда предприниматель подошел к двери, Пал Палыч сказал с плохо скрываемой усмешкой:
      - Администрация будет возражать против супермаркета.
      - Вы ещё пожалеете об этом…. – ответил Молодцов и закрыл дверь.

      Пал Палыч отодвинул бумаги и радостно забарабанил пальцами по столу: «Теперь он у меня в руках».
      Но потом, вспомнив про внеочередной кредит, вздохнул: «Какая нервная работа! Думаешь одно, говоришь  другое, делаешь – третье». В это время в кабинет заглянула секретарша:
      - К вам журналист Беспалов по важному делу.

      - Я занят, – важно изрек Пал Палыч, - только журналиста ему и не хватало! – А впрочем, зови….
      Журналист быстро вошел в кабинет и принял стойку боксёра:
      - В тюрьме сидит невинный человек!
      - Это кто же такой? – поинтересовался Пал Палыч.
      - Семен Гордеев.

      - У нас невинные люди в тюрьме не сидят, - строго сказал глава и улыбнулся, - а Семен Гордеев, в любом случае, винный, - пьёт и не просыхает.
      - Тем более, - его лечить надо, - не унимался журналист. – Я взял у него интервью! Он никого не убивал!
      - Разберёмся. Если не убивал – отпустим. Я распоряжусь…. – улыбнулся Пал Палыч своей американской улыбкой. – Ты, Беспалов, не волнуйся, - ничего, что я тебя на «ты»? Садись и расслабься. Давно хочу поговорить с тобой по душам.

      Журналист присел на краешек стула и с тревогой посмотрел на главу администрации.
      - Я ведь статьи твои читаю с карандашом, читаю и перечитываю, - продолжил Пал Палыч. – Вот они – лежат здесь, на  столе…. Хорошо пишешь – остро, интересно. Например, статья «Не навреди»…. Как ни странно, но я тоже против экспериментов, которые проводят в школе над  неокрепшими детскими душами, и вместе с тобой хочу призвать педагогов брать пример с медиков, которые всегда экспериментируют на мышах, а потом уже на человеке. Мне, как и всякому нормальному гражданину, - детишек жалко…. Но с другой стороны, работников народного образования понять можно, да и люди у нас терпеливые, живучие. Никакой эксперимент навредить им уже не может, - одной реформой больше, одной – меньше, - народу – без разницы! Как они жили, так и будут жить. Поэтому критиковать реформу просто нет смысла.
Журналист заерзал на стуле и хотел что-то сказать, но Пал Палыч предупредительно поднял руку.

      - А вот другая статья – «Пришельцы»…. Мы с редактором осудили её. Статья вредная и несвоевременная. Спрашивается, - кто такие «пришельцы»? Инопланетяне? Может, у тебя художественный образ такой? Опять непонятно…. Если есть факты, скажи о них прямо, без намёков, а если – нет, то извини….
      - Факты есть, но вы же всё равно не напечатаете!

      - И не напечатаем. А ты не критикуй. Пиши о хорошем. Тебе не противно мазать всё чёрной краской? Это – или шизофрения, или провокация. Нельзя показывать мир только в чёрном свете. Нельзя горожан будоражить! Ты думаешь, я не вижу, что происходит? Вижу. Цены на нефть падают, а на бензин растут! Безобразие! Но я спокоен. Я не паникую. А ты связался с Молодцовым, информационную войну ведёшь с властями….

      - Меня цены на бензин не волнуют. Меня волнует свобода слова! Я придерживаюсь западных ценностей.  А европейцы смотрят на нас с ужасом! Там, на западе, государство служит простому  человеку. Там, в Европе, человек – это главное, и каждый имеет право высказать своё мнение!

      - А у нас - не каждый! Свобода – выдумка интеллигенции…. Народу не нужна свобода, и в особенности – свобода слова, иначе, ничего кроме мата на улице не услышишь! Народу нужен закон, закон и порядок, - уверенно парировал Пал Палыч. – А государство наше должно быть сильным, чтобы враги боялись. Но главное – закон!
      - Народу – закон, а всё остальное – кому? Уж не вам ли? – не уступал журналист.

      - Лично мне ничего не надо. Для меня главное – дело партии. Ради партии я готов на всё. Скажут, лети в космос – полечу! Скажут, подай в отставку – подам! Тебе, журналист, это не понять. Ты – парень молодой, у тебя вся жизнь впереди. Иди в частный бизнес, богатей, стань олигархом! В каждом городе должны быть свои олигархи! И все горожане узнают о тебе. Будешь платить налог и пополнять доходную часть бюджета. Вообрази только, что половина  населения городка занимается бизнесом и платит налог! – с воодушевлением воскликнул Пал Палыч и поразился сказанному. – Бюджет увеличивается, доходы населения растут, рождаемость увеличивается! А на берегу озера, как в сказке, растёт посёлок. Вокруг - лес, асфальтированные дорожки, детские площадки, и мамы с колясками гуляют! Вот они – наши российские ценности! Вот она - наша счастливая жизнь в одном, отдельно взятом городке! Что ты на это скажешь?

      - Это – фантазии, - махнул рукой журналист и спросил. – Вы что, верите тому, о чём говорите? Лучше бы зарплату людям повысили.
      - Какие фантазии? Ты пойми, Беспалов, нам с тобой нельзя друг без друга….  И забудь про западные ценности. Мы с тобой живём в России. А теперь иди и помни, - народ надеется на нас! Кто, если не мы! – улыбнулся Пал Палыч и протянул журналисту руку.

      - Кстати, ещё один вопрос, - сказал журналист, открывая дверь. – Вам не стыдно получать 100 тысяч рублей, в то время, как горожане не получают и 10 тысяч?
      - Я с тобой по-хорошему, а ты о деньгах, - нахмурился Пал Палыч. – Работать надо, а не языком болтать. Всё. Иди и работай.

      Как только за Беспаловым закрылась дверь, Пал Палыч вдруг с обидой вспомнил его мерзкие статейки, достал платок и тщательно вытер руку. Потом подошел к зеркалу, поправил галстук и подмигнул своему отражению: «Хочешь победить врага – сделай его другом!».

      В это время во дворе громко залаяла собака, ей ответила другая, потом третья….
      Пал Палыч подождал, когда закончится собачья перекличка, и позвонил жене: «Скоро буду». День был прожит не зря.

 
 
                Глава 8
                Оборотень в погонах
 
      На улице Ленина зажглись фонари. Журналист Беспалов спешил на свидание и думал об Оленьке Приходько. Мимо него проехал одинокий велосипедист. Навстречу, покачиваясь, проковылял пьяный горожанин. Кто-то включил музыку на полную громкость, включил и выключил. В городском парке перевернули скамейки и, как всегда, не было никаких свидетелей. Только месяц один всё видел и слышал,- видел, да не скажет.

      Неожиданно журналиста обогнал белый «Мерседес», обогнал и остановился.
      - Эй, Беспалов, садись в тачку, подвезу, - радушно предложил Молодцов.
      - Спасибо, но я лучше пешком, - ответил журналист.
      - Спасибо на хлеб не намажешь…. – резонно заметил Молодцов и распахнул дверцу.

      - Отличная тачка, – вздохнул журналист.
      - Вот, купил специально в баню ездить - попариться, по-нашему, с веничком, пивка выпить. Красота!
      - Так баня уже месяц, как на ремонте….
      - А у меня – собственная баня,- персональная! – ухмыльнулся Молодцов. – Видишь, через дорогу – дом в три этажа, комнат не счесть, -  тоже всё моё. А что, имею право! На верхние этажи даже не захожу, время не хватает. Приглашаю!

      - В следующий раз, - вежливо отказался журналист.
- Ну, ты – чудак! Я второй раз не зову. Кстати, зачем был у главы администрации? Мой совет – держись от него подальше.
      - А что случилось? – поинтересовался журналист.
      - Есть информация, что он нечист на руку….

      - Это интересно…. – задумчиво промолвил Беспалов. – Неужели, глава администрации – вор! Так вот куда уходят бюджетные деньги….
      - Да какие там деньги! Так – мелочёвка, - пояснил Молодцов. – Много не возьмёшь. У Пал Палыча есть другой источник доходов.

      - И какой же?
      - Берёт взятки с предпринимателей…. Не брезгует ничем, - сало, яйца, мёд…. Контрольное бюро идёт за ним по следу. А депутаты - народ дотошный. У нас всё под контролем. Кто владеет информацией, тот владеет миром.
      - Вы не только успешный бизнесмен, но и борец с коррупцией, - сказал восхищенный журналист. – Народ будет вам благодарен.
      - Благодарность народа - это хорошо. Но народ меня интересует только в качестве покупателя, - цинично ответил Молодцов. – Бизнес – превыше всего! Учись, журналист.

      - О взяточнике в полицию сообщали? – деловито осведомился Беспалов.
      - Да ты что! Начальник полиции с ним заодно! Наша мафия – бессмертна.
      - Как? – вскричал ошарашенный журналист, - Степан Федорович Приходько!
      - Да, Степан Федорович…. Он самый.

      У журналиста сразу зачесались руки, и он достал блокнот.
      - Нужны свидетели.
      - Кстати, вот и моя банька, – подмигнул журналисту Молодцов. – Пошли «пресса»…. Будут тебе и свидетели, и всё остальное.

      А Степан Федорович Приходько в это время достраивал шалаш….
      Вторая ночь в лесу почти без еды и одежды! – такое не снилось ему даже в страшном сне.

      После купания в болоте он вылез на берег и, не найдя китель, решил выйти на исходную точку. Но чем дальше он шел вдоль болота, тем всё дальше удалялся от этой точки. Где было его замечательное чутьё! А ведь он окрестные леса должен знать, как свои пять пальцев. Да, это был не его день!

      А вокруг летали комары, мухи, слепни. Тучи комаров! И все они норовили куснуть и напиться горячей полицейской крови! Ко всему прочему, домашние брюки высохли и встали колом, - болотная жижа сделала своё грязное дело.

      Неожиданно болото кончилось, и перед Степаном Федоровичем открылась чистая вода. Это было то самое озеро – с двойным дном.

      Степан Федорович разделся догола и решил устроить небольшую стирку. Пока стирал, полоскал, сильно проголодался.  «Эх, сейчас ушицы поесть бы», - с тоской подумал он, стоя по пояс в воде и озирая озёрную гладь. И только подумал, как увидел проплывающую мимо рыбку, которая, не подозревая ни о чём, спешила куда-то по своим рыбьим делам. Впрочем, какие там у неё дела! И Степан Федорович проглотил слюну и связал брюки узлом….

      Через несколько минут на берегу лежали три рыбёшки. Сначала Степан Федорович хотел съесть их в сыром виде, но потом решил, - надо разжечь костёр. Если первобытные люди пользовались огнём, то почему бы ему, человеку двадцать первого века, не сделать это! Но как разжечь костёр, если нет ни одной спички?
Степан Федорович нашел сухую палочку, сгрёб в кучку траву и принялся за дело. Трава никак не хотела гореть, а Степан Федорович был упрям.

      Наконец, робкий язычок пламени нерешительно лизнул сухую травинку, потом другую, третью…. И Степан Федорович возликовал,- вот оно счастье! Пока жарилась рыбка, он нашел на опушке несколько подберёзовиков и нанизал их на палочку.
Брюки к тому времени уже высохли, и ничто не мешало Степану Федоровичу отправиться дальше, а путь предстоял неблизкий, но он ещё не знал об этом.

      «Ничего…. Не заблужусь…. Куда-нибудь выйду», - успокаивал он себя, и на всякий случай время от времени покрикивал: «А - у, А - у».

      Незаметно наступил вечер. Надо было думать о ночлеге и, вспомнив детские годы, Степан Федорович решил строить шалаш. И получилось неплохо.

      Проснувшись с первыми лучами солнышка, он с наслаждением потянулся и замер, вдыхая аромат еловых веток, которыми было устлано его ложе.
      «И жизнь хороша, и жить хорошо….» - мелькнуло в его голове. Вдруг совершенно неожиданно на ум пришла другая строка из стихов любимого поэта: «Моя милиция меня бережёт», и Степан Федорович вскочил, как ошпаренный.

      - Как оказался я в этом лесу? Кто заманил меня сюда? Это всё происки вражеских сил!
      Перебрав в уме всех подозрительных личностей, он остановился на предпринимателе Молодцове: «Он – больше некому…. Вот она – вражеская сила! Ясновидящий – тоже его рук дело, чтобы власть скомпрометировать…. Домики садовые тоже он сжег, - пространство расширяет. Да и Алёшеньку, наверняка, он подкинул…. Как это я раньше не догадался?».
      От таких мыслей Степан Федорович окончательно проснулся.

      А вокруг был нетронутый девственный лес, и его вдруг охватила паника. А что, если этот лес не кончится никогда? А что, если обойдя озеро, он вернётся опять сюда, и так никого и не встретит? Может, города уже не существует? Может, город провалился под землю?

      Степан Федорович знал, что в местных лесах такие провалы имелись. И может, совсем неслучайно, здесь, недалеко, он обнаружил глубокий водоём с водой, мерзко пахнущей сероводородом.
 
      Терзаемый сомнениями, Степан Федорович брёл по лесу. Рыбу он не ловил, костёр не зажигал, питался одними ягодами. Правда, один раз искупался и даже вздремнул после купания.

      Просыпается и слышит человеческую речь…. Вначале подумал – галлюцинация, а потом как закричит:
      - Люди! Люди! Вы где?
      Тут из кустов высунулась чья-то голова:
      - Чего орёшь, дядя?

      Это были молодые туристы, и к счастью, из областного города. Они привели Степана Федоровича в свой лагерь, накормили, напоили и стали расспрашивать, - а чего это он, собственно говоря, по лесу бродит в таком неприглядном виде? Одна девчонка так и спросила:
      - Вы кто – бомж?
      Степан Федорович отрицательно покачал головой, но тайны не открыл. А девчонка не унималась:
      - Откуда у вас ссадины? Может, вы с медведем дрались?

      Тут в разговор вмешался один из туристов:
      - Он, наверно, не местный и не знает, что здесь – рядом, в лесу - медведица с медвежонком бродят, малиной лакомятся. Сам видел. Еле удрал от них.

      Туристы, к тому же, оказались экологами. И Степан Федорович с радостью узнал, что грязи в местном болоте, по некоторым приметам, лечебные. Впрочем,  Степан Федорович не сомневался в этом, после того, как сам искупался в болоте. Места-то заповедные!

      Туристы проводили Степана Федоровича до просёлочной дороги и показали куда идти. А девчонка повязала ему на голову косынку, от солнышка, и на прощанье помахала рукой.

      К вечеру Степан Федорович, наконец-то, дошел до города и с чувством удовлетворения убедился, что город стоит на своём месте, как и стоял. Только стоит не той стороной, которую Степан Федорович надеялся увидеть, а совершенно противоположной. И это показалось ему странным.

      Чтобы попасть домой, надо было идти через весь город, но идти в таком виде он не решился, уж лучше назад – в лес. Потом вспомнил, что совсем рядом находится Дом культуры. А там, у Марии, можно и одежду  найти, и отдохнуть, и про ясновидца кое-что разузнать.

      Огородами, переулками, - где ползком, где на корточках, прячась за кустами и заборами, чтоб никто из горожан его не увидел, Степан Федорович пробрался к заднему крыльцу Дома культуры и дернул входную дверь. Дверь отворилась, значит, Мария была на месте.

      Он прислушался – тишина…. Тогда Степан Федорович вошел на цыпочках внутрь и тихо позвал:
      - Мария, ты где?
      Никто не ответил, и Степан Федорович нахмурил брови:
      - Дверь – нараспашку…. Заходи, кто хочет. Вот так и пропадает народное добро!

      Миновав тёмный коридор, он толкнул дверь в зрительный зал,- дверь была закрыта. Тогда он толкнул другую дверь и сразу попал за кулисы.
      Степан Федорович знал, что за кулисами, в гримерной комнате, всегда можно найти какую-нибудь одежду. И вот ощупью, в полной темноте, натыкаясь на разные предметы, и выражаясь неприличными словами, стал он искать гримерную комнату.
Впереди забрезжил слабый свет, и Степан Федорович пошел на этот свет и неожиданно оказался на сцене. Он выглянул из-за кулис, на сцене – никого и ничего, только стол, на котором горела маленькая церковная свечка.

      «Вот так начинаются пожары!» - с возмущением подумал Степан Федорович и направился к столу.
      Он взял свечку и хотел задуть пламя, но вдруг случайно глянул в зрительный зал…. Степан Федорович обомлел, - в зале были люди!

      Они сидели тихо и не шевелились. Степан Федорович поднял свечу выше и в пламени её разглядел нечто невообразимое.  Десятки, а то и сотни человеческих глаз с выражением ужаса глядели на него из темноты зрительного зала!

      Вдруг раздался женский крик: «Оборотень!». И все люди, как по команде, бросились к дверям. Но двери были закрыты - снаружи….
      Началась паника. Кто-то плакал, кто-то кричал и молил о помощи. Наконец, зажегся свет, братья Лаптевы выбили двери…. Через пару минут зал был пуст.

      Только в первом ряду сидела Анна Петровна, - она была почти без сознания. Рядом с ней сидел журналист Беспалов и строчил что-то в блокнот, около двери нагло ухмылялся Молодцов. Он торжествовал. А на сцене со свечкой в руке стоял полуголый Степан Федорович, и вид его был ужасен!

 
                Глава 9
                Кодирование за один сеанс
 
      Семен Гордеев, отпущенный накануне из отдела внутренних дел под поручительство журналиста Беспалова, отпраздновал своё освобождение. Сначала угощал он, потом угощали его, и к вечеру Семен еле держался на ногах. Но он был счастлив, потому что счастье познаётся в сравнении, а сравнивать ему было с чем.

      Пошатываясь и выделывая ногами замысловатые кренделя, он брёл домой по проезжей части улицы Ленина, как вдруг за спиной услыхал шум тормозов. Семен потерял равновесие, дорога качнулась под ним, сначала влево, потом вправо, и он рухнул на асфальт.

      «Вот она – смерть….», - подумал Семен и, чтобы не видеть эту смерть, крепче зажмурил глаза.
      Неожиданно кто-то тронул его за плечо. Семен открыл глаза и увидел женщину, - таких красавиц на земле не бывает!

      - Где я? – слабым голосом спросил Семен. – В раю?
      - На дороге, - сердито ответила женщина. – Тебе что - жить надоело?
      Семен тупо уставился на неё.
      - Да он пьян…. – брезгливо сказала красавица и села в машину.

      Семен пытался встать на ноги, но безуспешно. И тогда он пополз. В этот момент какая-то странная сила подняла его кверху, и Семён принял, наконец-то, вертикальное положение.

      Из окна машины смотрел на него незнакомец, и этот незнакомец почему-то понравился Семену.
      - Всё пьёшь? – спросил незнакомец.
      - Пью…. – радостно согласился Семен.
      - Больше пить не будешь, - жестко сказал мужчина, сказал, как отрезал. – Ни капли спиртного!

      И жгучие глаза его пронзили Семена насквозь. Тот остолбенел. А когда очнулся, увидел мчавшуюся по дороге черную машину, которая с огромной скоростью удалялась от него. Через мгновенье машина поднялась в воздух и полетела. Скоро она превратилась в маленькую точку и исчезла из виду.

      От страха Семен упал на колени и поднял руки к небу:
      - Чудо! Настоящее чудо! А ведь скажешь кому – не поверят!
      И Семен поспешил домой, бережно прижимая к сердцу бутылку водки, которая приятно оттягивала карман пиджака.

      Дома первым делом он плеснул в стакан немного живительной жидкости. Достал из банки солёный огурец, поднёс стакан ко рту, сделал глоток и вдруг громко икнул - один раз, ещё раз.... Семён икал и никак не мог остановиться. Такого с ним не случалось никогда. Неукротимая икота сотрясала тело и выворачивала внутренности наизнанку.
      Тут вспомнил он пронзительные глаза незнакомца, откуда-то из глубины сознания всплыли страшные слова "Ни капли спиртного!" и Семён похолодел.

      «Закодировали….»  – с ужасом догадался он и застонал от собственного бессилия.

      Всю ночь он метался по комнате, будто разъяренный зверь по клетке.
      - Обложили! Со всех сторон обложили! – рычал он. – С работы уволили! В тюрьму посадили! Теперь закодировали против воли! Хрен с ней – с работой, обойдусь. Но водка – это святое!
      Семён икал, и слёзы катились по его щекам. А на столе стояла недоступная бутылка водки. Перед рассветом Семен затих, бережно взял в руки бутылку и, обливаясь слезами, вылил содержимое в раковину.

      Грязная раковина довольно булькнула, принимая  бесценный подарок, и благодарно дохнула ему в лицо неповторимым ароматом.
      Семен уснул только утром…. Ему снилась раковина. Она сидела за столом, положив ногу на ногу, и опрокидывала в свой чёрный рот стаканы с водкой – один за другим – и нагло требовала ещё.

 
                Глава 10
                Эпилог

      Видавшее виды,  законное детище отечественного автопрома  привычно дребезжало на серой тёрке асфальта, всем существованием своим подтверждая и без того очевидное, - средство передвижения – всего лишь средство передвижения, и ничем другим быть не может.

      На очередной остановке, посреди желтеющих лесов и полей, автобус впустил грибников с корзинками, шумно фыркнул и резко тронулся с места.
      - Эй, водила, не дрова везёшь! – крикнул кто-то из пассажиров, но крик его утонул в нарастающем шуме двигателя.

      Девушка, сидевшая сразу же за водителем, лениво посмотрела в окно, зевнула и закрыла глаза, мысленно представляя репродукцию с известной старой картины, на которой была изображена грешница, каявшаяся в своих грехах.

      Неожиданно рядом с ней радостно прозвучал чей-то голос:
      - Лизавета, ты ли это!
      Затем последовал чувствительный толчок под ребро. Девушка открыла глаза и через силу улыбнулась:
      - Привет, подруга!

      Подруга бесцеремонно уселась рядом, и поставила корзинку на колени:
      - А я тебя сразу не узнала…. Думаю, кто это тут расселся? А это ты…. Ну, рассказывай, - где была, что видела?
      - Где была, там уж нет.
      - Ты к нам навсегда, или в отпуск?
      - Навсегда. По отцу соскучилась….

      - А я в лес ходила, грибков на жарёху набрала. Грибов в лесу, - хоть косой коси! Вот уж действительно, - места заповедные! Чуешь, как пахнет! – и  подруга сунула корзинку к лицу Елизаветы. – Слушай, Лиза, приходи ко мне сегодня вечером. Поболтаем, грибков поедим….

      Лиза неопределенно пожала плечами:
      - О чём говорить?
      - Как о чём? – удивилась подруга. – О чём все говорят….
      - И о чём же?

      Подруга всплеснула руками:
      - Слушай, да ты, наверно, ничего не знаешь, что у нас в городе случилось!
      Лиза встрепенулась:
      - А что случилось?

      - Как что? Об этом даже в областных новостях передавали. Неужели ничего не слышала? Где-то в начале июля убили нашего начальника полиции.
      - Степана Федоровича? Что ты говоришь! И кто убил?
      - Не перебивай…. Так вот – убили, а кто – неизвестно. А потом приехал ясновидящий Арсений и оживил его!
      - Не ври! Ни за что не поверю, - усмехнулась Лиза.

      - Вот те крест! – и подруга перекрестилась. – Оживил у меня на глазах. Да ты любого спроси, - в тот вечер все были в клубе…. Сначала Арсений нас загипнотизировал, а потом сказал: «Ждите», и сам исчез. Ну, мы сидим в темноте, молчим, а на сцене свечка горит…. Прошло полчаса – не больше, вдруг на сцену выходит сам Степан Федорович, весь в крови и голый, а на голове – косынка, как у байкеров. Выходит, берет свечку и на нас – зырк, зырк…. У меня от ужаса волосы дыбом встали.

      - Голый Степан Федорович? – удивилась Лиза. – Совсем что ли?
      - Совсем…. Не перебивай! Вдруг кто-то закричал: «Оборотень в погонах!», и все бросились к дверям, а двери-то закрыты…. Тут братья Лаптевы навалились, двери распахнулись, и мы пустились наутёк…. А Степан Федорович за нами…. Я думала, что от страха поседею!

      - А ясновидящий?
      - Исчез, как сквозь землю провалился…. Жаль, что тебя не было!
      - А Степан Федорович? Он что говорит?

      - Ничего…. Заперся в доме и несколько дней вообще не выходил, и никого в дом не впускал…. Только тётю Машу одну признал. Она к нему каждый день ходила. Мне говорили, если мёртвого оживить, то он становится «зомби». Но тётя Маша не испугалась. Вот женщина, так женщина! А потом Степан Федорович немного успокоился, с работы  уволился и занялся строительством, - то ли дом отдыха строит, то ли грязелечебницу на берегу озера – я не знаю. Грязи наши - болотные, лечебными оказались!

      - Ну и дела! – снова удивилась Лиза.
      - А помнишь продавца из мясной лавки? Того самого, который на паперти стоял с табличкой: «Подайте жертве радиации».
      - Кто же его не помнит!
      - Теперь не пьёт, - как отрезало. Я слышала, он поймал, наконец, говорящую щуку, и она его закодировала. Теперь работает на стройке у Степана Федоровича. И рыбу вместе ловят.

      - Чудеса! – воскликнула Лиза. – И откуда люди деньги берут? Ведь на строительство «бабки» нужны  и немалые!
      - Я спрашивала Ольгу. Говорит, отец наследство получил. Но женщины на базаре болтали, - никакого наследства не было. Деньги от тёти Маши. Она приходила к нему после воскрешения и подарила коробку конфет «Птичье молоко». Вечером Степан Федорович сел чай пить. Открывает коробку, а там денег без счёта! Вот повезло, так уж повезло!

      - Ни за что не поверю! Откуда в коробке деньги?
      - Никто не знает. Наши женщины, конечно, в магазин кинулись, все коробки с конфетами скупили, даже в областной город ездили, но напрасно.
      Лиза призадумалась.

      - Помнишь Молодцова, предпринимателя? – тараторила подруга. – Так вот, этот Молодцов стал напрашиваться в партнёры к Степану Федоровичу, а вместо денег предложил ему для грязелечебницы своё название «Три поросёнка». Брэнд, мол, раскрученный и для этого предприятия самый подходящий. Но Степан Фёдорович отказался. Мне, говорит, партнёры не нужны, да и брэнд твой ворованный. У нас свой бренд: «Третий – лишний!».  Молодцов обиделся и натравил на него местных пенсионеров – активистов. Активисты теперь Степану Федоровичу прохода не дают. Не хотим, говорят, чтоб «зомби» нам экологию нарушал. Болото – наше достояние! Болото – наше всё! А Молодцов ходит и посмеивается, - мол, покойник должен лежать в земле! Совсем обнаглел Молодцов. Бабы на базаре рассказывали, что он купил недвижимость за границей, валить из страны собирается. За границей будет бизнес развивать. Между прочим, ищет себе жену.

      - Куда глава администрации смотрит? – возмутилась Лиза. – Где Пал Палыч?
      - Главу не видно и не слышно, наши депутаты проверками его замучили, за каждым шагом следили….  А потом вообще от работы отстранили. Не сегодня – завтра, посадят в тюрьму!  Говорят, скоро новые выборы будут. Временно из областного города к нам прислали чиновника, так он покрутился – покрутился, и обратно укатил.

      - А кто теперь важные вопросы решает?
      - Мария Игнатьевна! Она все вопросы решает. И решает, между прочим, по справедливости.  Мы здесь инициативную группу создали. Хотим, чтобы тётя Маша была главой администрации.
      - Круто! - воскликнула Лиза. - Я с вами!

      В это время автобус миновал окраины районного городка С. и остановился около аптеки «Три поросёнка».
      - Вот я и дома, - вздохнула Лиза, - как будто, и не уезжала.

      Двери автобуса распахнулись, приглашая пассажиров покинуть средство передвижения, и подруги расстались.

      Повесив дорожную сумку на плечо, Лиза бодро зашагала вдоль по улице Ленина. Странная необъяснимая сила давно уже влекла её домой, к отцу, и против этой странной силы не могли устоять никакие искушения.

      Заметив на здании бани вывеску «Стоматологический кабинет «Три поросёнка»,  Лиза  замедлила шаг и улыбнулась, но неведомая сила повлекла её дальше, - мимо школы, где когда-то училась, мимо кинотеатра «Космос», на здании которого теперь красовалась вывеска «Народный магазин «Три поросёнка».

      Вдруг Лиза остановилась. Навстречу ей по проезжей части улицы Ленина двигалась колонна горожан, - пенсионеры и подростки. Глаза горожан горели, лица полыхали, как кумачовые плакаты, которые они держали в руках: «Долой оборотня в погонах!», «Болото – наше всё!», «Даёшь референдум!». В первом ряду шел журналист Беспалов.

      Колонну сопровождала машина скорой помощи….