Поэт и Покровитель. Часть 3. Глава 7

Год



3 сентября 554 года Новой Эры



На следующий же день Лютэр Блэк отправился на Утреннее Моление, где вместе со всеми рацианами выкрикивал «Воля!» и «Смерть врагам!», правдоподобно брызгая гневной слюной. Затем он отправился на любимую работу. Сейчас, когда вся страна пытается изо всех сил найти тайную организацию, которая хочет свергнуть всеми любимого Покровителя, самое большее, что может сделать простой народ — усердно трудиться по пятнадцать часов в сутки, с восьми до одиннадцати ночи, потом снова молиться вместе с Фалесом и другими вещателями Его Воли, а потом, поспав, снова трудиться. Кто-то создает новые приборы слежения, кто-то кормит армию, кто-то не жалеет сил ради пополнения запасов оружия, а кто-то, как Лютэр, изо всех сил пытается внести хоть что-то хорошее в тревожную жизнь народа. Нужно организовывать больше записей, чтобы больше песен поднимали дух граждан во время акта труда, чтобы больше стихов воспевали славную миссию Покровителя, чтобы больше картин направляли людей на истребление Врага Режима. И он хорошо с этим справлялся. Чуть ли не каждую неделю, по воскресеньям, люди после тяжелого дня шли на Моление, а потом на какой-нибудь концерт, а в будние дни рабочий процесс, окропленный потом, украшала новая и новая музыка, подобная бою барабанов и крикам войны.

Но самое важное теперь было, конечно, воскресное шоу, когда люди получали возможность работать тринадцать часов вместо пятнадцати, но взамен должны были посещать ночные концерты, где собирались лучшие исполнители Вадапии.

Обыкновенно эти шоу протекали по одному и тому же сценарию, менялись лишь исполнители. Например, в прошлое воскресенье Лютэр организовал певческий концерт. Отобрал он десяток самых известных певцов Вадапии, песни которых так и пробуждали в каждом неизмеримую любовь к Рациуму и Покровителю и такую же неизмеримую ненависть к проклятым Врагам и Тайной Организации под руководством Красного. Концерт начался со спокойных песен, под которые люди выразили свою боль, свою скорбь по поводу утраты прежней жизни, наполненной спокойствием и счастьем, они грустили по ушедшим в этой тихой войне собратьям, которых настиг меч Красного и его сообщников. Потом песни становились более громкими и патриотичными, люди с радостью подпевали им, восхваляя силу Покровителя и Его добродетель. А под конец, когда энергия из людей прямо-таки лилась через край, песни приобретали зловещие, мрачные и гневные ноты. Летали проклятья и ругательства по залу. Люди бесновались и требовали смерти врагам, Красному и его дружкам в масках. ТРУСЫ! ВРАГИ! ЖИВЬЕМ ИХ ЗАКОПАТЬ! Люди кричали от чистого сердца, а Лютэр, глядя на них из-за кулис, не понимал, как можно принести им свободу, если они сами ее не желают. Неужели их план сработает? Неужели их кто-то послушает? Нет, о таком и думать не стоит. Все получится. Непременно все получится. Они послушают, поймут и примут правду. Они откажутся от Покровителя, осознают всю горесть своей жизни, всю ложь, что покрывает их. Не могут же они не замечать, что их нагло используют, что их честный труд — лишь топливо для Режима. Сегодня они работают пятнадцать часов, а завтра норму поднимут, а потом еще выше и так до двадцати четырех часов. Своей кровью они накормят машину Покровителя, чтобы она ехала дальше и быстрее, раздавливая всех на своем пути. Нет, нужно немедленно начать готовить людей к будущей свободе. Когда придет час, они должны все понять и принять. И тут его осенила мысль: «Они ведь и Маркоса не примут теперь! Даже из уго уст не проглотят правду! Скоро они и вовсе забудут о его существовании! Не было такого поэта никогда, а когда они увидят его, то он покажется им самозванцем! Нужно не дать им забыть Маркоса, иначе весь план провалится!»

И тогда он решил, что нужно организовать некую программу, возможно, культурную, где он будет иногда упоминать Маркоса, чтобы люди о нем не забывали. Да! Культурная память героев искусства, что пали во имя Покровителя! Один выпуск — один герой, а Маркос будет мелькать там чуть ли в каждой программе, а перед самым днем Икс, он покажет целую серию, посвященную ему как самому известному и преданному поэту Покровителя. Тогда они не забудут его, а даже еще сильнее полюбят. А потом, услышав от него правду, поверят и предадут Покровителя забвению!

Лютэр сам не ожидал, что у него выйдет нечто подобное, однако через несколько дней его идею одобрили, и он-таки умудрился попасть на телевидение.

В одном из выпусков новостей Лютэр он напомнил на всю страну, что Турне Рибальты официально отменено из-за его пропажи. Все это время рациане еще надеялись увидеть поэта своими глазами, ведь до конца не было ясно, что случилось с их любимым поэтом. Пропал он или стал предателем? Никто толком не знал. Лютэр же сказал так:

— Уважаемые рациане, братья и сестры. Уже прошло слишком много времени, чтобы и дальше хранить надежду. Как бы это не было прискорбно, я вынужден сообщить, что Национальное турне нашего любимого поэта отменено бесповоротно, — он выглядел печальным, и зрители разделяли его чувства. — У нас пока нет подробностей о судьбе этого замечательного человека. Легион проводит свое расследование, и они склоняются к худшей версии, но... — он трагично опустил глаза, — но я не могу этому поверить. Маркос был моим другом, и мы много говорили с ним обо всем. За несколько дней до этих ужасных событий и его исчезновения он предупреждал меня... он говорил, что чувствует приближение чего-то страшного. Он даже говорил, что за ним кто-то следит, а я был дураком и не слушал его. Он был так напуган, друзья. Так напуган, — эти слова не могли не растрогать рациан. Их гневные сердца начали остывать. — Ах, не могу об этом говорить. Маркос Рибальта ведь не единственный творец искусства, воспеватель Режима, которого мы любили. Слишком много их ушло: певцом и художников, поэтов и писателей, музыкантов и скульпторов. Их унесла тяжелая судьба, острое лезвие Красного и его подпольной шайки, что жаждет уничтожить нашего любимого Покровителя. Они не могут добраться до него, поэтому, наверно, уничтожают тех, кто нам дорог. Друзья, у меня есть хорошая новость для вас. Совсем скоро на «Третьем» канале начнется серия биографических зарисовок, где я подробно открою тайны жизней наших любимых поэтов, художников и певцов, которые так любили свою страну и Покровителя, и так печально закончили свою карьеру и, возможно, жизнь. Держитесь, друзья. Я уверен, что скоро этот ужас закончится, и мы найдем тех, кто посмел поднять руку на самые чистые сердца, преисполненные истинной любви. Мы найдем этих негодяев! — его подбородок уже начал трястись, так что в кадре появился еще кто-то, взял Лютэра под руку и аккуратно увел.

Рациане были безумно счастливы от того, что скоро узнают все о жизни того, кем так восхищались. Конечно, они не знали, расскажут им о Маркосе в первом же выпуске или когда-нибудь потом, но одна лишь надежда узнать поближе любимого поэта вызывала в них ураган счастья. Ведь раньше они видели только голову Маркоса, которая читала стихи, а как живет эта голова, никто не знал. А ведь это так интересно! Где он родился? В какую школу пошел? Почему вообще начал писать стихи? И как он стал таким мастером слова? Рациане предвкушали нечто славное, но все случилось не так уж и скоро. Пока Легион вел свое расследование, превратившееся в самую настоящую чистку населения, на всех каналах не было эфирного времени для каких-то там биографических сериалов. Оно и понятно, потому что эфирного времени и так мало, всего пара часов в неделю, и этого не хватает даже для показа расследования! Разве можно лишать рациан этого удовольствия? А если учесть и тот факт, что рабочий день удлинили еще раз, и теперь времени расслабиться у всех было всего чуть-чуть, то вообще непонятно, куда можно вставить какое-то там культурное шоу.

В следующий раз Лютэр попал в кадр лишь через месяц, да и то всего на минутку. Он успел сказать:

— Маркос Рибальта так и не появился. И как бы мне не хотелось в это поверить, но он, вероятнее всего, уже мертв.

Конечно, такие новости никому не понравились. Пропажа — одно, а вот смерть — это же сущий ужас! Теперь нет никакой надежды услышать голос этого замечательного поэта! Но как же так? Что делать?

Эта короткая речь произвела нужный эффект. Буквально через несколько дней в Министерство Занятости начали поступать письма с просьбой пустить в эфир сериал об известных поэтах, который пообещал Лютэр Блэк, хотя бы малюсенький. Как отказать сотням тысяч людей? Нашли небольшое окошко на «Пятом» («Третий» теперь показывал только бесконечные сражения Легиона и его расследования), самом непопулярном канале, который появился не так давно, выделили под сериал по десять минут эфира каждые вторник и четверг. Ведущим назначили, конечно, Лютэра, так как только он хотел этим заниматься, и только он мог рассказать что-то интересное о Рибальте и других ремесленниках от мира искусства.

Первая серия. Лютэр, нарядившийся в белоснежный костюм, с ноткой грусти рассказывал:

— Как и многие из нас, Маркос Рибальта родился не в Вадапии. О, нет. Он родом из Аттриума, и мог бы стать обычным углекопом или кем-то еще из Низшего рода. Так и должно было случиться, если бы не Воля Покровителя. Его мать, чистейший человек, сделала все возможное, чтобы вложить в крохотную головку Маркоса такую любовь к Рациуму, которой не было еще никогда и ни у кого. Мне кажется, что именно его мать, Шейла Рибальта, внесла наибольший вклад в его развитие. Маркос рассказывал мне, что помнил ее голос, он слышал его иногда по ночам и в минуты вдохновения. Ее голос шептал ему строки, которые он потом лихорадочно записывал, боялся упустить даже одно слово. Так, например, именно мама «нашептала» ему стихотворение «Люблю тебя, страна моя, люблю», которое появилось в эфире через четыре года после его первого выступления, — Лютэр сделал паузу и потом вдохновенно прочитал небольшой стих:

Люблю тебя, страна моя, люблю.

С черным небом и серыми домами,

С твоими бесконечными цехами.

За это все, родная, я каждого убью.

Он умолк на секунду, давая зрителям прочувствовать момент, и продолжил:

— Голос Шейлы всегда поддерживал его в трудные минуты, подсказывал ему, как лучше сделать, как преодолеть себя, как очистить свою любовь к Покровителю. Маркос мне сам говорил, что секрет его успеха состоит всего из двух ингредиентов: маминого голоса в его памяти и любви к Рациуму, над которой он постоянно работал. Да, Маркос считал, что над любовью можно и нужно работать. Он говорил, что одного лишь чувства мало, его надо развивать. Ходить на Моления — мало, нужно и дома заниматься изучением себя, улучшать свою любовь, чтобы она становилась чище, искреннее и бескорыстнее. Это стало для меня откровением, потому что я даже не думал о том, что любовь можно улучшать. В этом и есть разница между нами, простыми людьми, и Маркосом. Впрочем, мне кажется, в его стихах это видно, его работа над любовью. Если в первых своих работах он пишет в основном про красоту зданий Вадапии, то ближе к концу карьеры, — Лютэр опустил глаза, — он больше обращает внимание на людей, на их Веру в Покровителя, на внутреннюю красоту Рациума. Вот его строка, которая выражает все то, чего он достиг в осознании своей любви: «И Рациум живет не там, снаружи! Живет он прямо в нас, внутри! Пойми ты, брат, пойми же! Полюби страну в себе! Люби!» Именно этому учила его Шейла, именно эти основы она заложила в своего сына, чтобы он потом жил, наполненный светлым чувством, чтобы он был счастлив, чтобы он был самым преданным рацианином, которым он в итоге и стал!

После этих слов Лютэр, совсем уже выдохшийся, совсем уже опустошенный, откидывался в кресле и провожал зрителей уставшим взглядом, а они, сидя дома, с восхищением крутили в голове строки Маркоса Рибальты, самого любящего рацианина в истории.

Сам же Маркос, посмотрев эту серию вместе с Красным, здорово посмеялся. Он-то знал, что его мать Шейла воспитывала в нем совсем не преданного и любящего рацианина. О, нет! Она только и делала, что шептала ему одно и то же: «Выживи любыми способами!» Она-то и научила его «любить» Рациум, не чувствуя ничего к нему, кроме ненависти и презрения. И это она научила его любить страну так искренне, как никто и никогда ее не любил, вот только речь шла совсем о другой стране, о которой никто больше и не знал ничего. И это Шейла научила его быть настоящим рацианином, оставаясь внутри кем-то другим, кем-то, кто способен думать своим умом и делать все, чтобы спасти свою жизнь. На самом деле, до конца никто не понимал, почему Шейла так поступила. Она была обычной рацианкой, работницей Ледокольного Цеха номер 4 и никогда не отличалась чем-то необычным. Строго ходила на Моления, жила по Режиму, по Воле Покровителя, и даже секретов у нее никаких не было. Почему она не стала программировать своего сына — одна большая загадка.

— А ловко он придумал, — подвел итог серии Маркос. Джеймс лишь кивнул ему в ответ.

Он все еще был слаб, хоть уже и мог двигаться, ходить, нормально разговаривал, и даже пробовал учить кое-чему Маркоса. До самозащиты, конечно, дело еще не дошло, но вот теорию они учили каждый день. Говорили буквально обо всем, но самое важное место занимала Библия и христианство. Джеймс объяснял ученику, каким был Иисус, чему он учил людей, как с ним поступили и почему с ним так поступили. Маркос многого не понимал. Такой порядок вещей никак не укладывался у него в голове. Например, он никак не мог принять идею всепрощения. Как можно взять и простить (при том по-настоящему, а не только на словах) человеку, например, предательство? Он даже Маргарет в душе простить не мог, хоть и понимал, как ей было тяжело. А все равно простить не мог, не получалось. И даже в те минуты, когда он мысленно становился ею и представлял те долгие дни, часы и недели, что она проводила взаперти в его доме, объятая страхом в ожидании чего-то ужасного... даже тогда он не мог ее простить.

Еще Маркос не понимал идею милосердия и сострадания. Если верить Джеймсу, то сострадать нужно всем, и что плохих людей на самом деле нет, просто кому-то повезло в жизни меньше, а кому-то больше. Кто-то вынужден защищаться от мира агрессией и жестокостью, а кто-то так и не познал всю суровость жизни, вот и остался чистым и добрым. Но как же сострадать тому, кто убивает людей, к примеру? Неужели и он достоин милосердия?

Как-то раз они с Джеймсом разговорились о Грегори Килле, которого Маркос считал самым злобным существом в мире, ибо прекрасно знал, какие дела тот совершал и готов совершать дальше. А Джеймс ему сказал:

— Мне жаль Килла, он несчастный человек.

Маркос не поверил своим ушам. Жаль это чудовище? Да он голыми руками может (и делал это) оторвать голову другому человеку и даже не подумает о милосердии и сострадании. Так Маркос и сказал Джеймсу.

— Потому что он и не знает об этом.

— И что с того? Жалеть его только потому, что он не прочитал Библию?

— Ты не знаешь, почему он стал таким, Маркос. Не надо судить его.

— Он монстр, — отрезал Маркос.

На этом их разговор закончился. Джеймс прекрасно знал, что ему не переспорить упрямого Маркоса, и позволил сделать это самому лучшему учителю в мире — времени. Оно всегда покажет правду.

Еще Маркос иногда, очень редко, сомневался во всей затее Ордена. Подробного плана он не знал, ибо был все еще «не готов к великой миссии Ордена Ирис», но цель, которую ставили перед собой Красный, Черный и, наверно, Синий с Серым, казалась ему фантастической. Маркос, кстати, иногда сомневался даже в существовании Синего и Серого, которые ждали сигнала где-то там, на окраинах Рациума.

Он никак не понимал, как можно заставить рациан отвернуться от Покровителя, когда он так глубоко засел у всех в головах. Он ведь с самого рождения запускает свои корни в мозг каждого. Ладно, Маркосу повезло, Шейла уберегла его от Покровителя на какое-то время, но вряд ли все остальные хоть немного похожи на него. Взять, к примеру, Маргарет. Ее ничто не заставило бы поверить в какого-то Бога, когда жив на свете Покровитель. О, нет! И речи об этом быть не может. Променять Волю на Законы Божьи? Глупости! Да, и видели вы эти Законы? Там же сплошная несуразица. «Не прелюбодействуй», — говорит Бог. Но как же? А куда девать жесок? Как наказывать предательниц? Что делать с аттракционами любви? Все это чушь и чепуха, думала бы Маргарет. И Маркос это понимал, и он понимал, что и остальные люди думают точно так же. Особенно сейчас, когда все каналы страны ведут войну с Орденом, когда все рациане готовы стеной стоять за Покровителя, сражаясь с любым врагом, когда то и дело на экране мелькает этот проклятый двойник Красного, орудующий мечом. Шансов никаких. А что будет через год, когда закончится вторая фаза обучения, сложно сказать. Маркос, правда, не верил, что что-то изменится.

Тем временем месяцы шли, Лютэр раскрывал все больше трогательных подробностей из жизни Маркоса, которую он буквально выдумывал на ходу, и рациане все больше и больше скучали по поэту. «Как жаль, что его больше нет! Такой был человек! Рацианин!» — говорили люди. Они вспоминали, как Шейла шептала ему, еще крохотному комочку будущего таланта, о любви к стране и Покровителю. Они вспоминали, как он в школе залезал на парты на уроках литературы и читал свои стихи, потому что читать о Рациуме, стоя на одной высоте со всеми — кощунство. Они вспоминали, как Маркос со слезами на глазах читал свой стих «Скорбь о Покровителе» (в этом стихе он как никто показал свой страх, если Покровитель вдруг исчезнет), когда поступал в колледж поэтов и писателей имени Великого Кевина Керби, поэта II века Новой Эры. Люди говорили о нем все больше, и со временем жизнь Маркоса обросла новыми подробностями, о которых он и понятия не имел. Люди вдруг выучили все его стихи, читали их в перерывах на работе, а кто-то даже предложил ввести один из его стихов в список Священных Молитв Покровителя. И идею одобрили! И теперь стих Маркоса Рибальты «Убереги нас от врагов наших...» читали всей страной прямиком на Молениях каждый второй четверг месяца. И в эти дни Моления были особенно громкими, люди отдавали всех себя в строках, что когда-то написал герой Рациума, пытавшийся ценою жизни вселить любовь в души рациан.