Потерявшийся сон во сне

День выдался трудный и не из лучших. Сначала квартальный отчёт никак не хотел принимать общие черты с реальностью, затем нелестный отзыв от Терехова, и по итогу лишение премии! Если бы знал, что именно этим он кончит свою гневную тираду, непременно бы ответил ему несколькими малоприятными фактами касательно его трудов!..
(Вот опять машу кулаками после драки… эта черта моего характера ужасно угнетает!..)
Дальше было попроще, но тоже малоприятно: сбежавший троллейбус, огромный десятитонный мусоровоз, окативший меня из лужи, хамство в «Пятёрочке». Всё! Дневная норма неудачника выполнена – можно спрятаться дома.
Дома, в домашних тапочках и халате, медленно пережёвывая приготовленный женой ужин, я смотрел в окно и думал о том, как несправедлив этот жестокий и огромный мир!.. Хищник, готовый немедленно растерзать и сожрать любого зазевавшегося зверька, без каких-либо колебаний и угрызений! Здесь выживает только сильнейший! Естественный отбор, так сказать. Прямолинейный, сухо вычерченный, серьёзный мир, без вариантов для фантазии и творчества…
Я смотрел на вечерние огни, на сотни тысяч окон в сотне тысяч многоэтажных домов – разных по форме и цвету, по содержанию и наследию – и понимал насколько чужой я здесь…
И вдруг я вздрогнул… По спине пробежал холодок, а дыхание спёрло от испуга: огромная новая многоэтажка в форме башни, которая виднелась на противоположном углу квартала, вдруг вся покачнулась, изогнулась, словно резиновый карандаш, какие были в мои годы в школе, но… устояла!..
Что это?! итоги строительства друзей из ближнего зарубежья, землетрясение?
Но откуда в Питере землетрясение?!.
Сейчас мир сошёл с ума и какие только катаклизмы не появляются в самых неожиданных местах, там, где их совсем не ждут!..
Все эти мысли пронеслись у меня в голове за долю секунды, а между тем, башня успокоилась и стояла ровно, как и подобает дому премиум класса! Но секунду спустя уже соседняя с башней хрущёвка покачнулась и изогнулась, словно гусеница!.. Как будто некая волна шла с той стороны поднимая на своём гребне дома спального района…
(Спальный район звучит, как спальный вагон… Вот только куда катится это вагон и есть ли у него вагоноважатый?.. Впрочем, спальный вагон тоже звучит как-то неестественно подозрительно…)
Но к моему великому ужасу – странности на этом не закончились!.. Те дома, которые пошатнула эта невидимая волна, начинали дымиться… Вернее, париться… лёгкие облачка пара отрывались от них и тут же таяли. Но волна и не думала стихать и неуклонно ползла с того края квартала к нашему, вздымая и качая дома, которые после начинали парить, словно паровозы. А может, это был туман… Впрочем, чтобы это ни было, его становилось всё больше и больше – и скоро весь квартал затянуло белёсым смогом, через который уже нельзя было разглядеть ничего дальше собственного носа.
Всё это произошло довольно быстро. Я даже не успел отойти от первого испуга, как уже был задушен ужасом, а всё вокруг – туманом.
 – Кристина! – позвал я жену, но ответа не последовало.
Я встал из-за стола, – ужинать отчего-то расхотелось, – и  отправился на поиски супруги. Но не успел я выйти из кухни, как туман пробрался уже и в квартиру, затопив её молочной пеленой, правда, ещё не такой густой.
 – Кристина! – позвал я ещё раз, но в ответ вновь тишина.
Ага! это туман глушит мой голос, – догадался я и направился в комнату. Но в комнате жены не оказалось, как, впрочем, и во второй, и в ванной, и в туалете. Её нигде не было. Был только туман. Тогда я на ощупь, потому что туман густел с каждой минутой, обошёл квартиру ещё раз по потолку, но и это не дало никаких результатов. Кстати, то, что я хожу по потолку не пугало и не удивляло меня больше того, что вообще происходило вокруг… Хотя, всё же было страшно.
Вскоре мне стало скучно гулять по пустой квартире и я решил выйти на улицу и найти людей там, чтобы попытаться разузнать, что же, в конце концов, происходит! Кто-то же должен был быть в курсе!
Я покинул двухкомнатную квартиру на девятом этаже и спустился на лифте вниз. На улице туман был уже совсем густым и почти осязаемым – он давил на плечи, оседал на одежде рваными клочками. Я шатался, осторожно вышагивая, чтобы не споткнуться или не провалиться в какой-нибудь открытый люк, по купчинским дворам, но никого нигде не находил. Не единой живой души! Даже ворон и голубей не было видно! Ещё бы, – подумал я, – погода-то не лётная!
На берегу Волковки я нашёл надувную лодку и решил, что по воде передвигаться будет намного эффективней. Вскоре, а точнее – в мгновение ока – я выплыл в Обводный канал, а оттуда догрёб до Мойки, по-прежнему не встретив ни одного человека. Передо мной, как я догадался, тонула в тумане арка Новой Голландии.
Подумав, я направил своё судно к воротам, заплыл в бассейн острова и, наконец, встретил живую душу! На поляне в тумане горел костёр, а возле него я смог рассмотреть очертания собаки… Вроде бы, это был Лабрадор.
Значит, – догадался я, – мы на берегу Гибралтара!..
Я причалил к пристани и вышел на берег.
 – Дружок! Бобик! Рекс! – позвал я пса, он с равнодушием сфинкса повернул ко мне огромную голову и я понял, что это и в самом деле никакой не пёс, а самый, что ни есть настоящий сфинкс. – Добрый вечер! – поздоровался я.
Сфинкс холодно кивнул.
 – Скажите, уважаемый, вы случайно не знаете, где все?..
Сфинкс медленно указал лапой на торчащий конус «Кукурузы», отчего-то видный даже сквозь туман, и когда я поворачивал голову, слева мне в ухо прилетел камень, брошенный моим другом Димой из детства… Ухо пронзила тупая сильная боль, из глаз брызнули искры, я покачнулся и прежде, чем проснулся, понял – просыпаюсь…
…Слева направо пролетел комар. Его тонкий, настойчивый писк раздражал и возвращал к реальности. Ухо сильно болело. Было слышно, как на кухне жена моет посуду. Я проснулся. Квартира была совершенно другая, на Ржевке. На втором этаже. Тумана нигде не было. За окном было серое питерское утро. На то, чтобы понять, что это не настоящая реальность, а по-прежнему сон – ушло меньше минуты. И в тот же миг меня швырнул со страшной силой куда-то вниз, потащило по каменистому пляжу Крыма и выбросило на луну… Так сначала решил я, но в действительности оказалось, что это просто какой-то закрытый бар, где-то в глубине питерских дворов…
Я сидел за столом-стойкой на высоком мягком стуле перед огромным окном во всю стену. Вид за окном, правда, не привлекал ничем интересным – простой питерский «колодец»: коты, мусорные баки, несколько голубей и одна ворона. Всё это иногда двигалось по заданной траектории. На столе передо мной стояла кружка с горячим мятным чаем. Больше в баре никого не было.
Да и ладно! – подумал я, уже привыкая.
 – А знаешь почему здесь никого нет? – вдруг раздалось у меня над ухом, что я чуть не свалился со своего огромного мягкого стула.
Рядом стояла Кристина, я совсем не слышал, как она подошла.
Она поставила точно такую же кружку с чаем на стол и села рядом на точно такой же высокий мягкий стул.
 – Почему? – меланхолично спросил я, пытаясь предать себе как можно более равнодушный вид.
Кристина осторожно сделала глоток горячего чая и ответила:
 – Потому что здесь никогда никого и не было…
Я задумчиво кивнул, глядя в окно и тоже сделал глоток чая. Чай был крепкий и насыщенный.
 – А ты? – повернулся я к жене.
 – Меня тоже нет. Вернее, я и есть ты.
 – А! Муж и жена – одна сатана! – догадался я.
 – Нет-нет! всё совсем-совсем не так. Меня в принципе нет – ты выдумал меня! Помнишь тот августовский день восемьдесят пятого, когда ты родился?..
 – Ну, в общих чертах, – улыбнулся я.
 – Так вот – этот день есть начало того дня, который закончится когда-то… Ну, когда ты умрёшь, в общем…
 – Цикличность! – вновь улыбнулся я, но Кристину мои догадки совсем не впечатляли.
 – Не совсем… Цикличность подразумевает разнообразность сменяемых друг друга циклов… а здесь скорее одна единственная петля пространства, которую ты, как виниловую пластинку проигрываешь раз за разом…
 – Я?..
 – Да. Только ты. Ты один и больше никто. Ты – Един!.. Ты придумываешь этот мир каждый миг своим собственным сознанием. Движением своей мысли. Меня, друзей, родителей, судьбы людей, всемирную историю, которая якобы была до твоего рождения – все войны, динозавры, загадки природы, инопланетяне… Только представь, если бы все эти твои фантазии существовали на самом деле… вдумайся, ведь это же нереально! Такой взрыв пространства от планеты заселённой животными до войны между всеми людьми на планете!!. Это просто…
 – Сюжет! – опередил я её. – Один и тот же сюжет! Программа компьютерной игры!
 – Ну, можно и так сказать… – не очень уверенно пожала плечами Кристина и отпила чаю. – Правда, сюжет и декорации всё же могут несколько изменяться раз от раза… Неизменным остаётся только тот миг, застывший, окаменевший миг времени… Он один единственный существует на самом деле, и называется он – сейчас. Всё остальное – иллюзия, мираж…
 – Здесь и сейчас, – опять попытался я, глотнув вкусный этот чай.
 – «Здесь» – тоже иллюзия! – начала злиться Кристина. – Никакого «здесь» на самом деле не существует! Существует только – «сейчас»!
Я кивнул. Не люблю, когда она злится. Делает вид, что я маленький мальчик…
 – Значит, это я сейчас не с тобой разговариваю, а сам с собой… – буркнул я.
 – Конечно! – обрадовалась она моему прозрению.
 – «Сейчас»… но не «здесь»…
Она улыбнулась, кивнула и я вновь проснулся. Я уже догадывался, что не на долго и не в последний раз. Теперь жену мою звали Татьяна, и меня, вроде бы, тоже звали как-то уже совсем по-другому, и жили мы в другом районе и в другой квартире, то есть в совсем другом «здесь», но всё в том же «сейчас». Трудно сказать, исходя из этих терминов – изменилось ли тогда хоть что-то, если это всё один и тот же «сейчас», но… наверное, изменилось… Возможно, это только качество «сейчас» – возможность менять реальность – и даёт возможность переживать качественные изменения и хоть как-то развиваться и что-то чувствовать… Хотя, куда развиваться, а главное – зачем, если ты только эфемерный проигрыватель картинок в застывшем клочке времени на белой стене бытия.
Я надел халат, тапочки и вышел на кухню. Татьяна жарила яичницу.
 – А как ты думаешь, если я и вправду просто фильмоскоп, за мной кто-нибудь стоит, крутит мою ручку?..
Таня посмотрела на меня, как на идиота.
 – Не проснулся что ли?!.